Александр Андреевич Апосту
Внутри ауры
– Надо бежать… Нас убьют …
Девушка, не вымолвив ни слова, медленно начала отступать от места убийства, а затем развернулась и послушно вместе с Кириллом побежала в лес. Скоро их закрыли собой деревья. Парочка бежала, куда глаза глядят. Маша пребывала еще в остаточном притуплении, а Кирилл претерпевал адские боли. Глаза заливались сочащейся кровью, Кирилл вытирал ее рукавом пижамы. Проскочила неуместная забавная мысль в голове, что они снова совершили переполох и снова убегают через лес. За верхушками деревьев мелькали дома. Вскоре на парочку наткнулся разыскивающий их перепуганный Антон.
– Что случилось?! Куда вы пропали?! О боже, сколько у тебя крови…
– Надо уходить, – сухими синими губами промямлил Кирилл.
Антон подхватил товарища и изменил вектор направления. Он не подозревал, что стряслось с его друзьями, но хотел быстрее убраться оттуда. После обрывистого спуска команда оказалась у обочины асфальтированной дороги, где их ждала машина.
– Откуда … откуда…, – тыкал пальцем Кирилл в тачку.
– Я еще и профессиональная угонщица, милый мой, – героически праздновала Марла качественный побег. – А тебе бы в больничку…
– Нет… Давайте уедем отсюда…
Маша уселась первой на заднее сиденье и приняла у Антона избитого калеку. Антон обошел сзади машину и уселся рядом. Марла победоносным прищуром обвела округу. Выкинув дымящийся окурок, она с оживленным оскалом уселась за руль.
– Ну что, пупсики, свобода! Великий и ужасный Париж ждет нас! – энтузиазм лился рекой.
Марла дала по газам, и машина слилась с общим потоком. Она открыла окно и высунула свое счастливое лицо на всеобщее любование. Леон сидел рядом и с той же дисциплинированной кротостью пожимал кулаки, покрытые засохшей чужой кровью. Антон то с волнением смотрел на Кирилла, то оглядывался назад, боясь столкнуться с погоней. Маша обеспокоено искала в рюкзаке медикаменты. Наконец она достала бинт с перекисью и сымпровизировала обработку раны.
– Ты как?
– Тошнит немного…
– Надо в больницу.
– Нет… Все в порядке будет…
Маша не думала о своем состоянии, страх за близкого человека вытеснил остальные чувства.
– Что ты видела? – выдавил из себя главный вопрос Кирилл.
Девушка улыбнулась и с любовью прижала травмированную голову к своей теплой щеке. Ее лицо сияло ослепляющим прозрением.
– Море. Голубое-голубое море. Я такого никогда в жизни не встречала. Вкус соли. Греющее солнце. Сотрясающее воздух нечеловеческое дыхание. И смех. Очень много смеха… Но не нашего…
– А кого?
– Я его не знаю…
Машина набирала скорость, ветер обдувал лицо и анестезировал пульсирующую боль. Город представал во всей красе. Беглецы претерпевали после сильного потрясения психологическую реабилитацию. Лишь одна Маша твердо ощущала слепой пробел в памяти. Она пыталась самостоятельно восполнить утраченное воспоминание, но попытки проваливались в сплошную белую пустоту.
– Ребят, – прервала она тишину первой, – а что было перед тем, как мы сели в машину? Я ничего не помню…
Глава 9. Праздник, который правит тобой.
1.
Кирилл ощутил пробуждающийся поток мыслей. Только сейчас парень осознал, что пребывал все это время во сне. Сколько сон продолжался, ему было невдомек. Но даже неровности дороги и неутолимая жажда скорости Марлы не смогли потревожить его бессознательное состояние. Он попробовал открыть глаза и мутную щелочку пронзил приятный алый закат. Теплые лучи солнца нежно гладили фермерские поля вдоль дороги своим сиянием. Ни погони, ни городской суеты. Значит они оторвались и снова обрели новый дом. Лоб отлип от дребезжащего стекла и повернулся к неизменной обстановке.
Марла сосредоточенно впивалась глазами в дорогу, сжимая в зубах тлеющую сигарету. Папироса была уже далеко не первой, табачный дым заполонил салон, и если бы не сквозняк, то компания задохнулась. Вокруг транса валялись пустые пластмассовые стаканчики для кофе. Периодически она находила очередной недопитый напиток и совершала глоток.
По обездвиженному непоколебимому силуэту Леона трудно было прийти к заключению о его умонастроении. Ни один мускул его не шевелился, руки и ноги смирно занимали одну и ту же позицию, а лицо могло стать эталоном терпения и невозмутимости. Но при всей его расслабленности никого не покидало чувство, что непредсказуемый маньяк может в любую минуту кинуться убивать, а его внешний вид представляет собой лишь угрожающее затишье.
Маша не спала и не покидала пост с той самой минуты, когда парень отключился. Ее рука охраняла его ладонь, периодически по-матерински поглаживая запястье. В ее глазах отражалась дорога. Аквариумы преломляли трассу и мелькающие лесные опушки сквозь свою призму. Стоило ей заметить пробуждение Кирилла, она отбросила думы и с неопределенными чувствами отвлеклась на парня.
– Ну как ты? Голова не болит? Не тошнит?
Кирилл улыбнулся. Ее милая озабоченность вернула прелесть миру. Под бурей эмоций боли априори невозможно было распознать. Девушка заботливо касалась запекшейся крови вокруг раны, а затем зачесывала за ухо его взъерошенные волосы.
Антон первым откликнулся на прерванную тишину. Странник расцвел прямо на глазах. Воссоединение с природой пошло ему на благо. Всю дорогу он только и делал, что разглядывал незнакомые пейзажи. Свобода спасала его от лишних раздумий и анализа насущных проблем и возможных препятствий.
– Господи, дружище, ты проспал вечность! Скажи нам, тебя не тошнит? Только честно ответь! Может все-таки в больницу?!
В зоне комфорта он проявлял свои чуткость и сострадание в усиленной манере. Кирилл аккуратно помотал головой и залил сухость во рту глотком воды.
– Наш боец проснулся, – показалась Марла в зеркале заднего вида. – С воскрешением тебя!
Капилляры на ее глазах полопались от перегрузки, но страсть сохранялась в прежней мере.
– Сколько я спал?
– Около шести часов.
– Ничего себе.
– Мы подумали, что ты помер, – подмигнула Марла, – но решили твой труп все равно доставить до пункта назначения!
– Мой труп вам очень благодарен!
– Ха-ха! – не переставал радостно поддерживать Антон, хлопая по колену. Во внутреннем мире парня наконец воцарилась полная гармония.
– А где мы вообще?
– Пересекаем Францию в надежде добраться до океана и убедиться, что атлантические волны самые величественные в мире.
– Я думал, ты хочешь задержаться в Париже…, – Кирилл сменил позу и почувствовал, как к онемевшим мышцам приливает кровь.
– У нас с Леончиком вся жизнь впереди, а вам надо успеть на ваш фестиваль. Тем более с нашим досье лучше залечь на дно. Предполагаю, что наши криминальные рожи уже в розыске, – лицо Марлы стало неожиданно серьезным и рассудительным. – Мы, будучи с уголовкой, сбежали с лагеря, нанесли увечья минимум четырем военнослужащим, угнали тачку… А это вам не жвачку по рублю тырить …
Маша после этих слов зажалась и напряглась. Глаза произвольно потянулись в пол. Кирилл заметил эту реакцию и прижал девушку к себе. Она отвлеклась.
– Точно ничего не болит?
– Нет. Обидно только, что всегда получаю по одному и тому же месту.
– Не везет тебе.
– Зато через пару десятков лет будем вместе припадок ловить.
– Вижу, ты шутишь, значит, действительно, все в порядке, – обижаться на шутки было бессмысленно, да и для Маши они стали бальзамом на душу за последнее время.
– Я шучу, чтобы было все в порядке…
– Дай поцелую, – она потянулась к его губам, и он в очередной раз убедился какие они у нее мягкие.
Генератор мании снова оказался запущенным, и энергия возвращалась в полном объеме. Кирилл начал новым взглядом осматривать владения и удивляться, как они все успешно провернули.
– Мы проехали уже шесть часов, и я не понимаю, какого черта у нас еще не закончился бензин? Мы же должны были уже заглохнуть и раскладывать палатку среди французских лугов… Или вы, пока я спал, ограбили банк?
–Ха, – кажется Марла поймала атмосферу и тоже взбодрилась, – деньги ничто… Либо ты ими управляешь, либо они тобой… Если ты ими правишь, то можешь выживать и без них…
– Как же?
– С помощью своих навыков и знаний ты найдешь, как прокормиться.
– Не заговаривай мне зубы. Вы втихаря слили бензин?
– Нет, – прервал спектакль Антон. – Марла честно и добросовестно совершила с владельцем заправки обмен.
– Какой? Мы ведь пустые.
– Это ты пустой, мой мальчик! – ехидно прочирикала она. – Пустой внутри! А у меня в наличии целая уйма украшений и одежды от Gucci, Versace, Armani и Prada… Любой работяга согласится на подобную сделку, чтобы порадовать свою жену цацками, на которые они никогда не заработают.
– Даже если эта сделка заключена под дулом пистолета, – тихо уточнил Антон.
– Я его наставила на путь истинный, – тыкала она дымящейся сигаретой, – порой люди сами не понимают своей удачи. Мой долг было указать на нее. Мы получили взаимовыгодное удовлетворение. Теперь он с шикарной сумочкой, а я – с топливом. На этом и строится общество.
Ребята захохотали от морального нравоучения преступницы. Она сама не выдержала и присоединилась к общему смеху, наслаждаясь своей наглостью и неуловимостью.
Леон сохранял апатичность, но невооруженным взглядом было видно, что его душа спокойна. Машина мчала по одинокой старой асфальтированной дороге, обочина которой заросла настырной травой. Лишь иногда попадались навстречу другие машины. Поля и леса за окном выглядели однообразно, но передаваемое ими впечатление было неповторимо. Окружающий мир казался бесконечным, и только человеческая душа могла ощутить подобные масштабы. Хотелось впитывать и впитывать это неустанно. Антон кайфовал, как ребенок от сладостей. Дорога его делала совершенным и свободным от всех страстей и метаний. Он получал то, что хотел, и готов был делиться своим счастьем с другими. Марла созидала достигнутый уровень величия и независимости. Маша думала о здоровье Кирилла. Кирилл думал о Маше. Парочка могла перемещаться по всей планете и свернуть горы, ибо имели нескончаемый источник силы.
– У нас хоть есть карта? – посмеялся Кирилл. – А то эта трасса не выглядит популярной.
– Марла сказала, что она и есть карта, – пожала плечами Маша.
– Да, Маруськин, так и есть. Вы не забываете, что я перекатала эти земли вдоль и поперек. Я вас доставлю самым коротким путем до океана.
– Но мы же не будем ехать всю ночь?
– Нет, конечно, – сплюнула Марла. – Иначе для кого, милый мой, мы набрали целую гору бухла и роллов? Между прочим, это мне стоило нижнего кружевного белья от Calvin Klein.
Новая волна смеха. Кирилл в очередной раз воспрянул духом после такой чудесной новости. Заход солнца был не за горами и оставалось отыскать то самое место, заготовленное для кочевников судьбой.
– А мы ищем какой-нибудь хостел?
– Еще чего, мы из джунглей и презираем домашний уют, – отвергла предложение Марла, активно мотая головой по сторонам.
– А как нам быть?
– Говорят, – тут на горизонте нарисовался поворот на проселочную дорогу вдоль зеленой густой травы, на которую их машина и свернула, – если делать все правильно по жизни, то смело можно доверять чутью. Оно тебя всегда выведет туда, куда надо.
Компания замолкла и насторожилась. Лишь один Леон себя чувствовал умиротворенно. Машина тряслась на кочках и устремлялась к темному лесу, над которым возвышался холм. Запахло травами, а по ушам ударил ансамбль саранчи, молниеносно отпрыгивающих от колес машины. Сумерки и мистическая атмосфера нагоняли страху. С выпученными глазами компания смотрела по сторонам, не зная, как корректно выразить свои эмоции. Когда главная дорога осталась позади и начался по бокам темный лес, сердце ушло в пятки.
– Эх, обожаю первобытный страх людей, – загоготала Марла.
– Марла, помни, что мы твои друзья! – начал лепетать чушь Кирилл. – И нам абсолютно все равно, что ты раньше была мужиком, мы тебя любим и такой…
Тут ее слюни со смеху брызнули на лобовое стекло, она ржала так, что из-за деревьев показалась и унеслась с криками прочь стая ворон.
– Ладно, – вытерла она слезы, – раз вы меня насмешили, то убивать вас не стану.
Ребята не могли понять, что происходит, поэтому продолжали вести себя сдержанно.
– Да хорош! – чувствовала Марла состояние каждого. – Не любите ужастики? Вы посмотрите только, как это напоминает «Пятницу 13»…
– А мне «Техасскую резню бензопилой», – заверил Кирилл.
– Или «У холмов есть глаза», – кивнул Антон.
– L;on, ; quel genre de film d’horreur ce d;cor vous rappelle-t-il? (пер. с франц.: Леон, какой тебе фильм ужасов напоминает данная обстановка?)
Леон задумался на мгновение и дал однозначно ответ:
– «L’apocalypse aujourd’hui». (пер. с франц.: «Апокалипсис сегодня»)
Марла хихикнула и дала затянуться своему бойфренду. Тот выпустил дым из ноздрей, как огнедышащий дракон.
– Пожалуйста, хватит. Я не люблю ужасы! – заявила Маша.
– Правильно, кис, – переобулась Марла. – Там не дают никогда потрахаться… Любая интимная сцена заканчивается кровавой резней.
Среди чащи показалось каменное подножие холма. Деревьев становилось все меньше. Дорога вывернула на свободное пространство, где оставшиеся лучи солнца озарили фиолетовый качающийся на ветру ковер. Тайный путь скрывал цветочное поле.
– Это же лаванда! – засияли одновременно от восторга Антон и Маша и прилипли к стеклу.
Марла самодовольно сопровождала всеобщее потрясение победоносным молчанием. Машина медленно виляла по колдобинам и горкам, внедряясь в местный мало кому известный рай. Лавандовое поле оказалось масштабным, его просторы уходили далеко-далеко вперед. Цветы дышали жизнью и наслаждались своей уединенностью и дикостью. Но вскоре за возвышенностью открылась еще одна достопримечательность. Среди зеленых холмов оказалось озеро. Огромный водоем, по периметру которого располагались ровным рядом плакучие ивы.
– Это откуда здесь подобное чудо?! – с восхищением воскликнули ребята с подозрением глядя на проводника.
– Тетя Марла вас не обманет! – ухмыльнулась она, подгоняя машину к пляжу.
Стоило затормозить, как вся компания вывалилась наружу. Ноги затекли и с наслаждением вновь почувствовали землю. Щебетали вечерние птицы в зарослях деревьев, легкая дымка тумана покрывала гладь озера, сквозь которую напролом пробиралась семейка уточек. Ухоженная мама во главе прокладывала путь шестерым или семерым своим миниатюрным копиям. Маша наблюдала с улыбкой на живой простой мир, пока парни разгружали багажник.
– Я не знаю, как тебе это удалось, но это определенно лучшее завершение вечера! – восклицал Кирилл.
– В тебе кричит чувство свободы, и оно прекрасно! – подчеркнула Марла. – Что может быть лучше, чем оказаться не понятно где, следуя непонятно куда…
– Неужели здесь никого нет, – осматривался с лучезарной улыбкой Антон.
– Пупсик, конечно, есть, – ответила ехидно Марл. – Скорее всего одинокие палатки разбросаны на другом берегу. Это довольно популярное местечко у местных.
– Это заметно, – отправила свой клич по ветру Маша.
Компания мигом повернулась и увидела, как девушка взмывает над обрывом на самодельных качелях. Исполняя пируэты и качаясь, словно маятник, ее отражение в воде спугивало маленьких рыб. Ветка хрустела под тяжестью, но счастливый смех девушки был громче.
– Я не помню, когда в последний раз каталась на таких качелях…
– Детвора знает толк в удовольствиях.
Маша закрывала глаза и уносилась ввысь. Ощущение полета ей дарило легкость и безмятежность. Все на миг вдруг исчезало, и оставались только она и ветер. Антон блаженно наблюдал красивую картину и задумывал поскорее направиться познавать озеро. Заряженные удачным течением событий, они быстро разожгли костер и поставили палатки. Марла включила на полную громкость Depeche Mod и достала звенящий ящик бурбона. Мелодия эхом гуляла среди окружающих холмов, погружая мир в одно праздное космическое настроение.
– Прошел еще один день нашей жизни, а значит мы стали лучше! – произнесла тост Марла. – Выпьем же за то, чтобы в фильме по нашей истории актеры не облажались!
Все засмеялись и сделали по согревающему глотку крепкого напитка. Леон раздобыл в траве огромные бревна, которые разложил вокруг костра. На импровизированный стол были выставлены ланч-боксы с разнообразными роллами. Под светом горящих фар компания налетела жадно на еду.
– Кажется, я начал любить японскую еду, – признался Кирилл.
– Мальчик мой, у самурая может не быть цели, но у него есть дорога в суши-бар…
Марла курила сигарету одну за другой, в силу выпитого начинала вести себя развязно и пафосно. Бурбон направил ее ноги танцевать. Накинув пышную шубу на худощавое тело, она выпускала изо рта седые облака дыма и плавно двигала бедрами. Одна ее рука экстравагантно держала бутылку за горлышко, а другая страстно поглаживала собственную лысину. Ее губы подпевали слова, а душа наслаждалась свободой. Леон наблюдал за трансом каменным проникновенным взглядом, от его могучего тела пламя оставляло здоровенную тень на поверхности холма.
– Я пойду искупаюсь, – оповестил всех Антон.
– Дорогуша, вода может быть холодная. Нам завтра не хочется останавливаться каждые пять минут из-за твоей отмороженной пипирки…, – промяукала Марла.
– Я с собой бурбон возьму.
– А вот это уже по-нашему.
Скинув с себя одежду и прихватив бутылку, высокая фигура, олицетворявшая гармонию и волю, направилась к озеру. Каждый шаг Антон делал с вожделением. Новые земли с его телом соединялись в единое целое. Каждый участок земли, каждая травинка, каждый листочек становился родным. Под воздействием чувств парень расплылся в улыбке и, набрав побольше воздуха в легкие, нырнул в воду. Его тело обдало чистотой и свежестью. Он проплыл под водой некоторое расстояние, а добравшись до глубины, развернулся лицом к поверхности воды и открыл глаза. Мутное мрачное пространство все-таки завершалось светом. Фары сияли, а значит где-то там на берегу его ждут друзья. Преисполненный насыщением парень вынырнул на поверхность.
– А вот тут ты, Марла, ошиблась! Водичка самая что ни на есть теплая!
– Конечно, сколько в нее днем детей написало…
Антон засмеялся, подобрал бутылку и поплыл на спине к центру озера, отхлебывая напиток и пуская круги по воде.
Маша поскребла пальцем ладонь Кирилла. Он повернулся к ней.
– Я хочу к цветам…
– Пойдем сходим.
Девушка улыбнулась и встала. Марла танцевала в той же манере под любимую музыку, Леон периодически сонливо клевал носом, но продолжал бороться с усталостью и держать пост.
– Мы ненадолго, – предупредил Кирилл.
– Можете и надолго, – кинула Марла, – получайте удовольствие…
Парень с девушкой захихикали после очередного пошловатого намека их нового друга и ушли во мрак. Глаза перешли на ночной режим и в проблесках сгущавшихся сумерек определяли дорогу. Их ноги ступали медленно, тишина сохранялась по обоюдному негласному согласию. Но когда музыка осталась позади, Маша спросила:
– Ты счастлив?
– Да, – улыбнулся Кирилл.
– Это что, значит, мы делаем все правильно?
– Конечно. А ты счастлива?
– Еще бы.
– Значит и я выполнил уговор.
– Перевыполнил план.
– Я не специально… Знаешь, – признался парень, – казалось бы такой интенсивный и рискованный поток событий может со стороны напугать, но я будто им начал жить. Я не помню, что было вчера. Я не знаю, что будет завтра. Водоворот кружит словно на детских каруселях, где ты лишь доверяешь механизму и отбрасываешь полностью страх. Я готов идти за тобой куда угодно. Если ты мне скажешь рвануть через весь мир, то я не задумываясь уже это и сделаю…
– А я так и скажу, – игриво захлопала ресницами Маша. – Мы отправимся с тобой в кругосветное путешествие и будем так наматывать круги, пока голова не закружится…
– А потом свалимся на пол и будем кайфовать от переворотов в глазах!
– Точно!
Они оба посмеялись, не отпуская рук. Но Маша прервалась неожиданно первой, она опустила голову и резко задумалась обеспокоено о чем-то своем. Кирилл заметил напряжение и спросил:
– Что случилось?
Маша подбирала слова и тянула паузу, но потом все же дала выход волнению.
– Я не могу вспомнить, что было во время побега из лагеря… Помню только, как мы выбежали из здания, а потом провал… Дальше только сцена возле машины с ребятами… Раньше такого не было… Я помнила все, что происходило до и после припадка… А сейчас…
У парня в голове всплыли воспоминания того момента. Отчетливые картины истекающего кровью трупа охранника и наполненные невменяемой яростью глаза девушки с пистолетом в руках. Он помнил, как Маша не признала его сразу и отстранилась. Помнил, как она бежала за ним с опустошенным потерянным лицом. Он это помнил, но ни за что на свете не сказал бы ей.
– Что случилось тогда, Кирилл? – жалобно настаивала она. – Скажи правду…
– Мы убежали. Я получил травму еще во время драки в самом здании, а потом… Потом мы просто скрылись.
Маша долгое время сканировала его беспомощным взглядом, а потом не выдержала. По ее щекам побежали слезы, она отвернулась. Подсознательно она будто догадывалась, что могло произойти и что это может означать. Амнезия окутывала туманом реальность, но аура становилась все четче и правдивее.
Кирилл потянул девушку к себе и прижал крепко к груди.
– Что бы ни произошло, это все понарошку. Все наши проблемы, ошибки, подвиги, сомнения, разочарования и надежды – все понарошку. Мы полностью освобождены от серьезности воздействия мира и внешних реалий. Что бы с нами ни произошло – все понарошку.
Маша вытерла глаза и посмотрела на парня.
– Но что-то должно же остаться реальным?
– Только то, что мы сами захотим.
Она пораженно глядела на него, а затем тяжело задышала и поцеловала его. Он откликнулся на ее поцелуй. Аромат табака и ванили затмился летней благоухающей ночью среди цветов.
– Если мы не займемся этим здесь среди цветущей лаванды, то я себе не прощу, – девушка молниеносно переменилась в настроении. Обессиленная печаль обратилась в кокетливую радостную игривость. Кирилл от неожиданности растерялся, но Маша настойчиво тянула его к себе. Их тела скрылись среди цветов, лепестки которых ветер бил об их кожу. Шелестела листва на деревьях, издали доносилась музыка, кометы проносились в космосе, а парочке влюбленных об этом было невдомек.
…
Антон распрощался с озером и довольный купанием вернулся к костру, жар которого так просил организм. Леон задремал в той же позе, что и сидел весь вечер. Марла хлестала бурбон, но, увидев вернувшегося Антона, прекратила пьяные танцы и, закинув сигарету в рот, с прищуренным взглядом направилась к нему. Она уселась на бревно рядом с парнем и, наклонившись, подожгла папиросу от пламени. Антон продолжал наблюдать за огненными языками и молча созидать мгновение. Марла ему не мешала, он, наоборот, был рад компании, с кем можно разделить охватившее его чувство.
– Знаешь, – после долгой тишины пьяным языком промямлила Марла, – я понимаю, почему человек несовершенный и так много делает плохого. Все потому, что он еще пытается стать лучше. Для себя, для других… С помощью своих отравленных понятий и ориентиров. Если бы он не пытался что-то изменить или исправить, то уже давно стал бы святым. Если бы человек принял то, что он есть, то пришел к искомому покою и счастью… Любая страсть, потребность и желание скрывает за собой комплекс и травму. Вот если бы меня любили в детстве, то я бы не стремилась к власти, признанию и всеобщему вниманию. Если бы моя семья была богатой, то плевала бы я сейчас на деньги и весь напускной пафос. Если бы мою изначальную личность не подавляли, то мне не пришлось бы придумывать новую. Я бы был собой… Как ты кайфовал бы от жучков и листочков, и любил весь мир вокруг. Все успешные люди ищут неосознанно то, что раньше недополучили. Они несчастны. Но за ними эволюция. Никто из них не виноват, что таким получился. В эволюции нет плохих и хороших, есть те, кто выжил и адаптировался. Если мы тут, значит угождаем ей. Значит так надо…
Антон слушал искреннюю исповедь Марлы и осознавал, насколько она сильна.
– Бля-я-ядское страдание – двигатель человеческого процесса. Принятие – наша единственная возможность на счастье. Когда все потеряет значение, особенно личные внутренние противостояния, тогда мир станет понятным и прекрасным. Но тогда станет слишком скучно. Это будет уже не человек. Вот поэтому… Поэтому…
– Себя, людей и мир надо любить такими, какие они есть, – пошел навстречу Антон.
– Звучит по-пидорски, но да, – сплюнула Марла, покачиваясь на бревне. – Я вообще хотела извиниться перед тобой за свои ублюдские шуточки, но соси ху-уй. Давай лучше падающие звезды считать…
Антон засмеялся во весь голос. Из всех возможных реакций Марлы, лучшей была именно эта. И другого бы ни он, никто другой не пожелал бы.
– А кто насчитает полтинник быстрее всех, тот голышом слетит на тарзанке в озеро с криком: «Я – дырявый петух». По рукам?
– Ха-ха. Смотри только не засни, а то я ведь точно выиграю.
– Не ссы.
Они откинулись спиной на траву и уставились в ночное небо, сплошь захваченное звездными огнями.
– Раз, – кричали они синхронно. – Два…Три….
2.
Через пару часов мы уже будем в Испании, амигос, – заявила Марла, играя пальцами на баранке. – Правда, есть единственная проблемка. Впереди нас ждет таможня…
Компания проснулась на рассвете, разожгла костер и плотно позавтракала. Утренний пейзаж был особенно прекрасен, но каждого странника тянуло вперед – продолжать путь. Сидеть на одном месте было явно не про них. Поэтому, собрав палатки и свои вещи, они укомплектовались в машину и тронулись. За рулем была Марла. Ее любовь к скорости оказалась сильнее недосыпа и усталости. Каждый раз в обсуждении она категорически настаивала на своей кандидатуре и оспаривание было бесполезно.
– И как же мы это сделаем? – поинтересовалась Маша.
Они с Кириллом оделись в легкую летнюю одежду и наслаждались жарким днем на заднем сидении.
– Тетя Марла и об этом подумала ночью, пока вы там кувыркались в кустах, – беспринципно бросила социопатка, вгоняя парочку в смущение, – я знаю дорогу, где не ошиваются пограничники…
– Это стопроцентный вариант? – полюбопытствовал Антон, представляя возможные риски.
– В нашем деле нет ничего абсолютно надежного, пупсик, – квадратные очки спрятали красные похмельные глаза. – Но это наш единственный шанс…
Всеобщее благодушие начало отступать перед здравыми размышлениями. Ребята действительно натворили кучу уголовных дел, и любая оплошность их могла привести безотлагательно и бескомпромиссно за решетку. Долгое время они ехали молча, накапливая внутреннее напряжение, сводящее спазмами желудок. Лишь Марла продолжала беспечно напевать песни Red Hot Chilli Peppers, а Леон бесстрашно готовился к новой схватке с судьбой.
Обширные поля пшеницы, кукурузы чередовались с населенными пунктами и лесными участками. Однажды Маша заметила на зеленом лугу стаю бегущих лошадей. Она поспешила показать их Кириллу. Девушка пристально наблюдала за неукротимой силой и свободой диких животных. Лошади пытались сплоченным табуном обуздать свою тень. Именно они стали причиной внутренней трансформации, потому что девушка больше не переживала. Тревога куда-то исчезла, и остался лишь хитрый азарт. Она улыбалась и мужественным взглядом смотрела на дорогу.
– Эх, поскорее бы увидеть атлантические волны, – заявила она.
– Обязательно увидишь, киса, – подмигнула Марла. – Они не оставят ни одного человека равнодушным. Но секс с серфером лучше любой океанской волны…
– У тебя и такие бывали?
– Каких у меня только не было… Я воистину профессиональное бюро…
Все заржали, а спустя минуту решили закурить. Хотелось оказаться поскорее на месте и увидеть открытую границу, чтобы наконец унять мандраж. Марла сама невольно подбавляла газу.
С последними многоэтажками и видом на цивилизацию ребята попрощались в Тулузе.
– Как может не быть пограничников? – не унимался Антон, вспоминая с ужасом высадку с товарняка и направление в лагерь.
Марла не сорвалась на чужое малодушие и хладнокровно объяснила:
– Мы поедем через Пиренейские леса и высокогорья. Там очень легко затеряться и оторваться от ментов. Тем более, что делить между собой французам и испанцам? А мигрантам одинаково худо будет и внутри стран…
Философские размышления сводились к бессмысленной путанице. Логического ответа у преступного мира быть не могло, и Антон по итогу сам себя осадил за глупый вопрос. Выбора не было. Оставалось лишь молиться.
Вновь по соседству предстали взору многовековые скалы и дремучие заросли. Ребята выбрали самое неприметное и безлюдное шоссе из всех имеющихся. Фантазия вырисовывала сцены, где пятеро преступников вынуждены укрываться от полиции высоко в горах и начинают выживать по законам джунглей.
Марла вновь закурила и прикрыла свой вызывающий неформальный образ черной толстовкой.
– Приготовьтесь, мышата, мы уже на финишной прямой…
Компания пристально уставилась в лобовое стекло, ожидая кардинальных изменений. Машины в вольном темпе ехали навстречу, что немного облегчало душу. Но тут дорога стала двухполосной и Марла первой издала вспыльчивый вопль:
– Нет! Нет! Сука! Нет! Они там… Они стоят целым постом на границе… Я их отсюда вижу…
Растерянно и безмолвно странники застыли без дыхания. Никто не знал, что делать дальше. Страх вынуждал поскорее развернуться и умчать обратно. Впереди стали виднеться несколько патрульных машин, через которые нельзя было проскочить незаметно.
– Нас по любому остановят, – ни на шутку запаниковала Марла, – чую жопой, что оборванцев с криминальной рожей они мимо не пропустят. Я разворачиваюсь!
В этот самый момент Маша кинулась вперед и не позволила Марле совершить маневр.
– Нет, – смело и настойчиво заявила она, – езжай вперед… Мы проскочим…
– Но, детка…, – прозвучал истеричный писк.
– На максимум скорость!
– Чего?!
– Давай газу!
Все ошеломленно наблюдали за приказным тоном Маши и обескураженно выполняли ее поручения. Марла выжала педаль газа. Побледневшие ребята, потеряв дар речи, прижались к сиденьям.
– Когда остановят, тормози. А дальше подыгрывай мне.
Девушка сделала глоток воды и храбрыми глазами прицелилась в пограничника в форме, который уже заметил непорядок на дороге и с недоумевающим взглядом пошел навстречу.
Марла беспрекословно выполняла свою роль и гнала на полной скорости, объезжая машины. Леон настороженно посмотрел на пассию и моментально смирился с ее решением. Пацаны закрыли глаза и ждали, что произойдет чудо.
В момент, когда дорожный инспектор сделал командный жест тормозить, Маша свалилась на коробку передач и началась трястись в конвульсиях. Марла от неожиданности затормозила и выпученными глазами уставилась на актрису, понимая, к чему та клонит. Мужчина с затаившейся злобой бежал к нарушителям беспорядка, Марла опустила окно.
– Officier… officier… Plut;t! Plut;t! Une personne se sent mal! Nous devons aller ; l’h;pital! La jeune fille souffre d’une forme grave d’;pilepsie et n’a pas de m;dicaments avec elle… Plut;t! Les premiers secours sont n;cessaires! Elle pourrait suffoquer! (пер. с франц.: Офицер… офицер… Скорее! Скорее! Человеку плохо! Нам нужно в больницу! У девочки тяжелая форма эпилепсии и при себе нет лекарств… Скорее! Нужна первая помощь! Она может задохнуться!)
