Александр Андреевич Апосту
Внутри ауры
Когда поезд тронулся, ребятам показалось это невыносимо желанным плодом галлюцинации. Видя движущиеся сверху объекты, странники с радостью осознали, что движение на самом деле возобновилось и они продолжают путешествие.
– Да! – шепотом воскликнул Антон.
– Получилось! – засияла от счастья Маша.
Кирилл апатично наблюдал за происходящим и терпеливо ожидал момента, когда выберется из замкнутого пространства. Потомившись еще какое-то время для страховки, ребята решили вернуться на свои пассажирские места. Кирилл и Антон подсадили за ноги Машу, и она забралась наверх. Ветер обдал прохладой влажную кожу, победоносная улыбка произвольно нарисовалась на лице. Девушка подхватила переданные вещи, а затем помогла вскарабкаться юношам. Все оказались снова в удобстве и безопасности и первое, что сделал каждый, это разлегся на грузе с распростертыми руками и ногами.
– Какое блаженство! – пропел бесстрашно Антон во весь голос.
– И не говори, – Маша подставила себя целиком под поток ветра и наслаждалась вентиляцией. Кирилл стоял преданно рядом с ней и удручено молчал.
– У нас получилось, – поцеловала она его в щеку, заглядывая с озорством в глаза.
– Хорошо, – он хотел спрятать свою опустошенность, чтобы не портить девушке настроение.
– Посмотри на меня.
Он подался и встретился с любимыми двумя изумрудными аквариумами.
– Я с тобой. Помни это, – она взяла его руку и продемонстрировала связь.
Кирилл улыбнулся и, чтобы снова не заплакать, потянулся поцеловать девушку.
Антон сидел в привычной позе лотоса с самодовольной ухмылкой. Его прельщал тот факт, что все идет как по маслу и, что осталось совсем немного пути. Следующей остановкой должен быть Гамбург.
– Предлагаю отметить наше достижение вкусным обедом! – предложил юноша.
Оказалось, что приличное количество энергии сжег стресс и организм требовал восполнения. Абсолютно адаптированными и спокойными ребята вернулись к бытовым делам. Когда настало время приема пищи, поезд покинул окрестности города.
– По мне, это лучшая сырная лепешка на свете! – в хорошем расположении духа нахваливал любой продукт Антон.
– Да уж, правильно мы сделали, что закупились!
– Разумно я бы сказал! Желудок должен быть полон для приключений!
Оба они ели с большим аппетитом, Кирилл лишь съел навязанную конфету и снова просто молча сидел рядом.
– Но все равно, когда мы доберемся до острова, – мечтал с полным ртом Антон, – мы накупим фруктов и будем объедаться до отвала!
– А у них там есть кокосы?
– Если их еще не все мартышки съели…
– Будем надеяться, что нет.
Когда обед подошел к концу, ребята заметили за собой сильную усталость, сопровождаемую сытой сонливостью. Всем захотелось прилечь. Антон уединился с книгой на одной стороне, парочка же прижались бочком друг другу и, вставив по одному наушнику в ухо, молча разглядывали пушистые облака на синем небе. Вскоре странники заснули.
7.
Суетливая ночь вылилась в здоровый дневной отдых. Мягкий климат и привыкшие к тряске тела перешли в крепкий сон. Первым проснулся Кирилл. На небе смеркалось, но будить он никого не собирался и продолжал тихо лежать. Через некоторое время пробудились и Маша с Антоном. Они были шокированы, увидев на горизонте солнце, склоняющееся к закату.
– Ничего себе лакшери курорт, – усмехнулась Маша.
– Я даже и не думал, что нас так вырубит, – паранормальное в данной ситуации явление искренне порадовало Антона.
– Ты поспал? – поинтересовалась Маша у Кирилла.
Тот лишь кивнул головой.
– А вы знаете, что мы уже, вероятнее всего, находимся на территории Германии? – с восторгом спросил Антон.
– Это что, – не веря в снизошедшую удачу, воскликнула Маша, – мы уже совсем близко?!
– С большим удивлением говорю, что да!
– Ура!
– Но нас ждет еще как минимум один пункт досмотра.
– Да ладно, будем надеяться на лучшее!
– Это точно!
Сонными лицами они встречали горные цепи, вырастающие из леса. Древние хребты возвышались и врезались в облака. Даже в сумерках зеленые луга пестрели своей красотой и яркостью. Впереди на железнодорожных путях их ждал каменный тоннель, ребятам пришлось пригнуться и минуту проехать в сплошной темноте, но уже на выходе в светлый коридор показалось благоухание шалфея, которое преследовало путников на протяжение всей дороги вдоль горного массива.
По правую руку путешественники, застыв от восхищения, наблюдали цепочку горных озер, чья голубая вода по цвету напоминала густую краску. Маша заметила, как кайфует от момента Антон. Парню совершенно не хотелось говорить, он просто с жадностью разглядывал каждое ущелье, каждое одинокое дерево, каждого дикого зверя. Он с улыбкой впитывал в себя природу и становился с ней одним целым. Девушка много повидала людей, любящих уединение с миром, но такого наслаждения от первозданной красоты она не встречала. Юноша буквально истончал сияние и летел по ветру на крыльях свободы. Она улыбнулась и коснулась ноги Кирилла, желая передать ему энергию. Действительно, верилось в то, что это мгновение может вылечить и сделать человеческое существо навсегда свободным, подобно птице.
Ночные огни Гамбурга дали о себе знать ближе к полуночи. Никто из компании не собирался, да и не мог спать. Город считался последней проблемой перед конечной целью. Несмотря на прошлый успех, на этот раз все могло пойти по-другому. Чаще начали мимо проезжать встречные и попутные поезда. По всей видимости, Гамбург являлся монументальной точкой в экономических отношениях стран. Фонари и прожектора встречались все чаще. По старой методике, путешественникам пришлось снова забраться в расщелину и притаиться. Отовсюду доносился гул большого города. Шумную деятельность вокзала перебивала находящаяся неподалеку автомагистраль. Укрывшись в темноте, ребята молились, чтобы операция прошла так же легко, как и в Польше.
Спустя четверть часа остановки, они осознали, что им не так повезло, как в прошлый раз. Окружающий шум был фоном и на этот раз отчетливо было слышно приближающиеся шаги. Тяжелая походка по гравию звучала все отчетливее, а прыжки на железную опору контейнеров все более пугающе. Неоспорим был тот факт, что как минимум один контролер идет вдоль товарного поезда и проверяет открытые контейнеры. Ребята начали в ужасе переглядываться, но не позволяли дать выход эмоциям. Человек передвигался не спеша и в вальяжной манере насвистывал какую-то мелодию. Когда расстояние сократилось до ничтожно малого и соприкосновение с лестницей было слышно уже у соседнего вагона, раздались хриплые помехи рации: поначалу скрежет, а затем проблески неразборчивого предложения. После паузы пространство оглушил писклявый молодой фальцет с немецким акцентом:
– Ja…Ja…Gut. Ich muss nur noch den letzten Wagen sehen. (Пер.с нем.: Да…да…хорошо. Осталось осмотреть последний вагон.)
Мужчина вернулся к песне, добавив к мелодии слова. Он подошел впритык со стороны Кирилла. Сердце рухнуло в пятки, хотелось зажмуриться и перемотать время вперед, чтобы эти минуты остались позади. Антон и Маша начали инстинктивно отстраняться назад и панически копаться в мыслях в поисках решения. Кирилл же не сдвинулся с места и, пребывая в том же незаинтересованном настроении, дожидался развязки событий. Железная стена вздрогнула от навалившейся на нее массы, тело полезло наверх, счет перешел на секунды.
Вскоре над краем контейнера появилась ничего не подозревающая толстая бородатая харя. Она заглянула внутрь вагона и безмятежно прошлась глазами по содержимому. Вялое заплывшее лицо вмиг приобрело пылающий первобытный испуг, когда в темноте разглядело направленный на него пистолет. Кирилл держал ствол уверенно и направленным точно в голову. Антон с Машей завороженно наблюдали за стычкой со стороны, не в состоянии выйти из ступора. Охранник тоже первые секунды находился в потрясении, но и спустя некоторое время после осмысления фатальности ситуации не смог решить, что делать дальше. Он понимал, что перед ним находятся самые настоящие правонарушители, и хоть они слабо смахивают со своими туристическими рюкзаками на международных террористов, все равно они совершают преступление. С другой стороны, на него направлено дуло пистолета и любое неверное действие может привести к сквозной дыре во лбу. Пауза, полная замешательства, проходила в полной тишине. Ни охранник не знал, что делать, ни пойманные нарушители закона.
Спустя неопределенное время по рации вновь раздался вопросительный голос. Напряженная, но сообразительная рожа мужика в последний раз оценила обстановку и осторожно нагнувшись к грудному карману, нажав кнопку, ответила:
– Ja… In Ordnung… (Пер. с нем.: Да…Все в порядке)
В этот момент далеко впереди громко завелся механизм локомотива и транзитный экспресс тронулся. Финальные секунды Кирилл с охранником обменивались пронзительными взглядами. Угрожающая ненавистная рожа предупреждала злопамятством и напоследок выдавила звериный оскал, после этого мужик отцепился от края и спрыгнул на землю, позволяя вооруженным путешественникам следовать дальше вместе с поездом.
Кирилл рефлекторно продолжал держать ствол на той же траектории. Товарняк набирал обороты, а ребята ждали, что сейчас сработает стоп-кран и нагрянет полиция. Все боялись издать даже малейший звук. Мир вдруг стал тесным, непредсказуемым и по-настоящему опасным. Осознание нелегальной миграции только сейчас начало подбираться к разуму. Их чуть было не поймали. Еще немного и они бы оказались в зарубежной тюрьме. Ни адвоката, ни знания языка, ни надежды на домашний понимающий прием в Германии у них не могло быть. Хотелось схватиться за голову и, сжавшись в комок, спрятаться в тени. Наконец, держащие пистолет руки начали дрожать от усталости, и парень их опустил.
– Кажется, обошлось, – выдавил из себя Антон, вытирая со лба холодный пот.
Маша стояла с широко распахнутыми глазами и с путанными чувствами смотрела на Кирилла. Тот закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
– Не буду даже спрашивать, откуда у вас ствол, – нервно усмехнулся Антон. – Но сейчас он нам спас жизнь… Спасибо, Кирюх…
Маша продолжала стоять, подобно окаменелому истукану, но затем прошептала:
– Спасибо.
Кирилл ничего не ответил и лишь кивнул головой, сильно зубами прикусив губу. Мирские проблемы даже не шли в сравнение с его внутренней катастрофой, которая прогрессировала.
8.
Через час, когда сияние города осталось позади, а товарный поезд набрал свою прежнюю скорость, компания решилась покинуть убежище и вернуться наверх. Тщательно озираясь по сторонам и проверяя каждый темный угол, ребята оказались на своем комфортном месте. Они не стали раскладывать спальники, а первое что сделали – закурили. Потрепанные нервы требовали никотин. Каждый скурил сначала одну, потом потянулся за второй. Разговаривать было страшно. Царила разбитость и тревожность. Чем дальше от дома, тем быстрее силы и инициативный запал исчерпывали себя. Вокруг стояла сплошная темнота, горная местность создавала своеобразное эфемерное чувство безопасности. Отсутствие поблизости людей успокаивало расшатанную психику. Кирилл продолжал пребывать в апатичном бездействии. Он лежал на коленях Маши и пустыми глазами пялился в одну точку. Антон тоже выглядел эмоционально опустошенным и погрязшем в унынии. Маша абстрагировалась и, закинув голову наверх, разглядывала небо. Девушка долго смотрела в неизменный рисунок, освещаемый полной луной, и вдруг неожиданно для всех начала рассказывать сказку.
– Давным-давно один ученый создал робота. Робот получился очень умным и способным. Он выполнял любую работу, и каждая его деталь могла отлично послужить человеку. Робот мог своим руками поднять любой неподъемный груз, смастерить любую вещь, его металл мог согреть даже в лютую стужу, его ноги могли разгоняться до фантастической скорости, глаза – разглядывать космические дали, он мог говорить на всевозможных языках, нос мог распознавать самые утонченные запахи, слух – улавливать даже тихое шуршание травы, а мозг знал все на свете. Искусственный интеллект был создан в помощь человеку. Как ни пытались клонировать подобный экземпляр, ничего не получалось.
Создатель робота разбогател и прославился, он использовал робота и ему не было равных. В какой-то момент его перестали интересовать даже деньги, и он просто начал общаться с совершенным разумом. Он спрашивал его о смысле жизни, об источнике счастья, о человеческом предназначении и робот ему незамедлительно отвечал всю правду.
Ученый старел, в то время как робот не менялся и созидал свою обреченную вечность. На смертном одре создатель спросил у своего творения: «Чего тебе не хватает в жизни?» Робот ответил молниеносно и однозначно: «Чувства любви». Тогда создатель замолчал на какое-то время, осмысляя желание своего детища, а затем подозвал его вновь: «Среди восточных скал есть самая высокая гора, там у самых небес находится старинный храм. Именно там ты найдешь то, что тебе нужно». После этого напутствия ученый умер, и робот остался в одиночестве. Он не собирался ждать и сразу отправился в путь.
Робот шел долгие дни и ночи, пока не забрел туда, где не ступала нога человека. Благодаря своей неземной силе и выносливости он забрался на самую высокую гору и сквозь туманное пространство с помощью своих зорких глаз отыскал старинный храм. Пройдя мимо древних гигантских столбов и монументов, он добрался до самого центра, где на полу лежал красный цветок. Вдруг откуда ни возьмись раздался громоподобный суровый голос: «Что тебе здесь надобно, путник?» Робот без страха сразу ответил: «Я знаю все на свете. Я могу жить еще миллиарды лет. Я ни в чем не нуждаюсь. Единственное, что я по своей природе не могу чувствовать – любовь и счастье, и я пришел сюда раздобыть это чувство». Божественный голос отозвался: «Я вижу, ты не мое создание, я вижу, что ты создание человека. Я тебе дам то, что ты желаешь. Ты будешь чувствовать любовь и счастье, но при одном условии». Робот обрадовался: «Говори, я на все согласен». Голос подвел черту: «Чтобы испытывать эти чувства, тебе каждый раз от себя придется отсоединять драгоценную часть и отдавать другому». Робот понимал все и сказал «да».
Тогда голос приказал ему взять лежащий перед ним цветок и поместить его за металлическую грудь. Робот так и сделал. Он поблагодарил храм и вернулся в город. Не верилось, что механизм будет работать, ведь в чудо робот не верил. Но затем он отсоединил от себя кисть и отдал его соседям, где из него сделали незаменимый в стройке инструмент. В тот момент робот испытал первое неописуемое блаженное чувство. Вся любовь, милосердие и красота, существующие в мире поселились в его сердце. Он купался в волнах добра и первозданного света.
После этого он начал безостановочно разбирать свой организм на части и дарить себя людям. Кому-то он отдал руки, и люди построили благодаря им новые дома для бедных. Кому-то – ноги для высокоскоростных технологий, позволяющих машинам передвигаться по воздуху. Кому-то он отдал тело, породив вечный источник топлива. Чем больше он отдавал, тем ярче и интенсивнее горел цветок внутри него. Он чувствовал безграничную любовь к людям, которых смог осчастливить, и тем самым себя наделял озаряющим божественной яркостью счастьем.
Слух он отдал всем глухим. Зрение – всем слепым. Язык он отдал, чтобы в мире больше не существовало барьера. А свой разум он отдал людям, чтобы те изобрели вечную жизнь без болезней и старости. Отдавая себя по частям и наслаждаясь внутренней любовью, вскоре от робота ничего не осталось. На грани своего исчезновения он испытал самое непередаваемое счастье, в котором растворился навсегда. В месте исчезновения остался лежать блеклый высохший цветок, вокруг которого навсегда воцарились безграничные любовь и счастье. И назвали его люди Аркадией…
В этот зачарованный момент вдруг по всей необитаемой дикой местности раздался протяжный вой. Ребята вышли из оцепенения и начали вертеться по сторонам, не веря, что источник звука настоящий. Подобно слуховому обману, казалось бы, он мог принадлежать только воображению. Но нет. Где-то на востоке, в самой глуши леса, завыли голодные волки. Ослепительный блик луны озарял каменные склоны будто днем, а стаи диких животных энергично подхватывали зов сородичей. На мгновение они перекричали шум поезда и ветра в ушах. С пылающими восторженными глазами путники наблюдали за природным зрелищем и не могли подобрать слов этому прекрасному явлению.
– Я… Я…, – повторял завороженный Кирилл. – Я не видел ничего подобного. Твоя легенда пробудила лес.
Маша не верила в сверхценное значение ее выдуманной сказки, но бесконечно была рада, что Кирилл снова вернулся. Его блеск в глазах сиял здоровьем и жизнью. Щелчок биполярности произошел за считанные секунды.
– Это и правда чудо, – признался Антон, пребывая на вершине экстаза.
– Может быть робот даже сейчас нам что-то отдает, – предположил Кирилл.
– Да, – подтвердила Маша. – Но у него не осталось ничего, кроме вечного счастья.
– Значит, это оно.
Компания, прижавшись к барьеру, продолжала созерцать лунный свет и среди теней, отбрасываемых деревьями и валунами, искать волков. Поезд продолжал свой размеренный ход. Он проделал огромный путь и впереди оставалось совсем немного. Ребята с умиротворенной душой прилегли на деревянные брусья и под сладко дурманящую атмосферу ночи засопели. Пропустить нужную конечную станцию они по определению не могли. По расчетам Антона, компания должна была прибыть в Мадрид к утру. Измотанные трудностями прошедшего дня, ребята продолжили безмятежно дремать.
Покой оборвался глубоко ночью, когда товарный поезд резко затормозил, не доехав даже до городского депо. Внезапная остановка разбудила троицу. Они, не понимая, что происходит, начали осматриваться. Вокруг стояла сплошная тьма. Ребята в смятении взглянули друг на друга, а затем Антон выглянул за борт. Его лицо молниеносно стало мишенью ряда фонарей. По выражению лица вмиг стало все понятно. Парень поднял вверх руки и, замерев, смотрел в одну точку впереди себя. Тут же раздалось строгое призывающее обращение:
– Tout le monde descend du train! Maintenant! (Пер. с франц.: «Всем покинуть поезд! Немедленно!)
Глава 8. Беженцы, и где они обитают.
1.
– Кажется, мы во Франции…
– А, по-моему, в самой, что ни на есть, жопе…
Трех нелегальных путешественников незамедлительно сняли с поезда и, в грубой презрительной манере поместив в федеральный фургон, доставили в отделение полиции. В грязи и поту троица просидела за решеткой всю ночь, стараясь вообще не шевелиться и даже не дышать. По помещению разгуливали подкаченные вершители закона и, не упуская возможности, бросали в сторону преступников пугающий взгляд.
– А по обстановке не отличишь от нашей отечественной, – Кирилл пребывал в благодушном расположении духа и с любопытством рассматривал окружение. Он напоминал дурачка, который не в силах был объективно оценивать ситуацию. Но на самом деле герой справился со своими внутренними недугами и теперь реальные проблемы принижал до пустяка.
– А ты что… бывал ранее в участках? – Маша старалась держать себя в руках, но дрожащий голос и тремор в теле выдавали ее панический невроз. Глаза бегали из угла в угол и периодические глубокие вдохи пытались утихомирить мысленный шторм.
– Бывало, но за мелкое хулиганство… Пересекать границу на товарном поезде мне еще не приходилось…, – произошедшая неудача ранила, но вместе с тем обнадеживала, ведь хуже ничего не могло произойти.
Антон сидел с правого края в полной тишине. Дар речи его покинул, и он напоминал потухшую испуганную до глубины души тень, старающуюся не высовываться и притворяться невидимкой. Катастрофическое фиаско обезоружило всех, лишь изначально психически нездоровые могли конструктивно рассуждать и фантазировать о плане спасения.
– Все было бы проще, если бы у меня был ствол, – непринужденно прокомментировал Кирилл.
Товарищи с ужасом взглянули в сторону громкого тембра, принадлежащего чудаковатому гангстеру.
– Да забейте, они все равно по-русски не понимают.
Действительно, охрана не изображала из себя суровых палачей, а во вполне расслабленной манере переговаривались и шутили меж собой на своем нежно-картавом языке. Только в первые минуты заключенные представляли какой-то интерес, потом твердолобые деспоты вернулись к своей мирской обыденности.
– А где он кстати? – шепотом спросила Маша так, что Кирилл еле расслышал.
– В рюкзаке. Я его успел перед задержанием запихнуть в вещи.
Маша зафиксировала информацию и вновь вернула потерянный взгляд к полу.
– Как?! Как?! – не выдержал потока разочарования Антон и жалобно завыл. – Мы же почти были у цели! Ну почему…
Тоска мучила его, и парень в безысходности прикрыл лицо руками. Маша вздрагивала от любого шума и каждый раз готова была молить на коленях о соблюдении тишины.
– Эх…, – Кирилл поднялся и вальяжно подошел к решетке. Схватившись двумя руками за прутья, он еще разок оглядел голые стены прищуром опытного зэка. – Хорошо, что мы еще здесь одни, – заключил он, – я ставлю сто из ста, что все французские бандосы – отменные извращенцы и насильники…
Кирилл не специально подливал масло в огонь, а лишь как следствие своей развязной неуравновешенной психики. Друзья это понимали, но все равно ненавидели его в тот момент за такие яркие подробности.
Через пару часов в замкнутое помещение пожаловали три вооруженных офицера, один из которых причмокивая губами и издавая противные звуки, обратимся с орлиным взором к троице.
– Guys, do you speak English? (пер. с англ.: Говорите по-английски, ребята?)
Компания с прояснением в глазах уставились на охранника.
– Yes, – первым в надежде отозвался Антон, – немного.
– Now you’ll be taken to the Russian embassy for processing. The Russian-speaking ambassador will talk to you there. (пер. с англ.: Сейчас вы будете доставлены в русское посольство для разбирательства. Там с вами будет говорить русскоговорящий посол.)
Антон тщательно вслушивался в слова и, уловив общую суть, закивал головой.
– Okay! Okay!
– Что он сказал? – вторгся в беседу Кирилл.
– Мы будем доставлены в посольство на допрос.
Парочка прохлопала глазами.
– Ну хоть что-то. А спроси его, где мы вообще находимся?
– Could you tell me, where are we in general? (пер. с англ.: Не подскажите, а где мы вообще?)
Мужики удивленно загоготали, представляя себе, какой кошмар ждет бедолаг в будущем:
– Paris, guys. The city of love. (пер. с англ.: Париж, ребята. Город любви.)
2.
Наручники были излишни, охрана не видела в троице опасности. Измотанные физически и сломленные духом, они не смогли бы даже дать отпор, даже если бы располагали бомбой. Послушно компания последовала за ведущей мощной спиной и вскоре оказалась на свежем воздухе. Впереди глазам открылся железный забор, на вершине которого была колючая проволока, и скрывающаяся за ним городская панорама спального района. Преступников офицеры молча пригласили в уже знакомый фургон и по завершению посадки уселись рядом с ними. Машина тронулась.
Маша прижалась плотнее к Кириллу и старалась не заглядывать в ухмыляющиеся вытянутые носатые рожи. Антон держался прилежно, надеясь не допустить провоцирующую оплошность. Кирилл же развернулся и уставился в окно, обозревая город, как на экскурсии. Ландшафт ничем не отличался от любой другой окраины мегаполиса, разве что диковиной архитектурой и дизайном улиц. Парню не терпелось увидеть Эйфелеву башню, но за вершинами домов можно было лишь разглядеть серое утреннее небо.
– ;tes-vous des cingl;s venant de Russie m;me? – прервал с насмешкой тишину один из самых молодых охранников. (пер. с франц.: А вы, чудики, с самой России что ли добираетесь?»)
Вопрос был задан на французском, но старший переводчик находился спереди. Антон пытался разгадать сказанное на слух, но все равно ничего не понял, поэтому услужливо улыбнулся и выдавил:
– Okay.
– Еcoute, ils ne comprennent rien! – ржал и хлопал по руке напарника шутник. ;coutez, ils ne comprennent rien! Ils n’ont aucune chance de survivre ici… (пер. с франц.: Смотри, они ни черта не понимают! У них же здесь ни единого шанса выжить…)
Антон продолжал улыбаться и надеяться на дружелюбный настрой чужестранцев.
– Vous serez bient;t r;duit en miettes en prison, – тот продолжал настаивать и издеваться. – ;tes-vous pr;t ; sucer une bite noire? (пер. с франц.: Вас скоро в тюрьме затрахают в пух и прах. Вы готовы сосать черный член?)
Антон кивал головой, тем самым вызывая новый приступ хохота. Кирилл чувствовал подвох и с чувством отвращения наблюдал за цирком. Маша удерживала его руку, призывая к спокойствию. Второй охранник с выразительными глазами перестал соблюдать дисциплину и с наигранной угрозой приблизился к окаменевшей троице и жестоким беспощадным голосом произнес:
– Vous avez termin;! Mais la derni;re chose que vous verrez, c'est Paris! (пер. с франц.: Вам конец! Но зато последнее что вы увидите – это Париж!)
Кирилл не разбирал ни слова в сказанном, но все-таки не смог контролировать дерзость:
– Зато мы вашего Наполеона чаем запиваем…
Молниеносным ударом парень отлетел к двери. В красивых глазах француза вспыхнуло бешенство, и он яростным криком дал выход ощущению полной власти:
– Qui t'a donn; le droit d'ouvrir la bouche?! Hein?! Cochon russe! (пер. с франц.: Тебе кто давал право рот открывать?! А?! Русская свинья!)
Кирилл отпружинил на место и схватился за нос, из которого хлынула фонтаном кровь. Маша в испуге вскрикнула и бросилась скорее к пострадавшему. Она хаотично махала руками возле окровавленного лица, не зная, чем может помочь.
– Кирилл, твою мать…
– Тихо, – остановил ее суету Кирилл гнусавым тоном, – все нормально…
Девушка почувствовала, как к глазам подкатили слезы обиды. Антон, подобно статуе, застыл на месте и в ужасе ожидал продолжения побоев. Но представители органов, выплеснув энергию, удовлетворенно остыли. Они ощущали полное превосходство и контроль над ситуацией. Кирилл буравил глазами обидчика, но больше не хотел подвергать риску компанию. Осталось лишь дождаться в смиренной тишине дальнейшего развития событий.
Здание отличалось от окружающих: от гладкого покрытия стен, намекающего о деловом назначении, до линии международных флагов, выстроенных в ряд. Ребят выпихнули на воздух и направили ко входу. Старший офицер никак не отреагировал на травму подопечного и невозмутимо гордым шагом шел впереди. Кирилл и сам позабыл о стычке и с новым рвением продолжил оглядываться вокруг в поисках знаменитой достопримечательности.
– Tour de l'autre c;t; de la ville, idiot, – изрек вальяжный баламут, но слова вновь остались не понятыми. (пер. с франц.: Башня в другой части города, болван.)
Преодолев лестницу и ряд стеклянных дверей, компания оказалась в просторном ухоженном холле. Офицеры что-то сообщили здешнему охраннику и подтолкнули преступников к лифту. Двери закрылись, и говорящая будка стартовала вверх. Французские лица приобрели важный официальный вид, будто бы поймали международных террористов. На третьем этаже двери лифта открылись и по ковровой дорожке ребят довели прямо к кабинету, в котором находилась толпа увлеченных работой сотрудников. Офицеры не скромничали и громким приветствием приковали всеобщее внимание.
– Ces salopards ont ;t; attrap;s dans un train de marchandises chinois en route vers Madrid, – начал повествование старший, – Ils auraient d; vous appeler ; ce sujet. (пер. с франц.: Этих поганцев поймали на товарном китайском экспрессе, следовавшем в Мадрид. Вам должны были позвонить насчет них…)
– Oui, oui, – с вытянутой рукой показался сутулый мужичок в очках и с блестящей утратившей волосы лобной долей. Он, одной рукой поправляя деловую идеально выглаженную рубашку, а второй твердо держа стильную ручку, направился размеренным шагом к прибывшим.
– Merci, officiers, si vous me le permettez, je vous demanderai de nous attendre. En attendant, vous pouvez vous servir un caf;. Au bout du couloir, parlez ; la jeune fille. (пер. с франц.: Благодарю, офицеры, если позволите, я попрошу вас подождать нас. Можете, пока угоститься кофе. В конце коридора обратитесь к молодой девушке.)
Деликатно подождав, пока полицейские удалятся, мужичок с беспринципным и холоднокровным лицом переключился на компанию .
– Добрый день, – заговорил он с чистым русским акцентом. – Пожалуйста, присаживайтесь. Я русский посол и, как вы можете понять, единственный, кто вам здесь хочет помочь.
Мимолетная легкость и надежда заискрились в сердцах странников, стоило услышать их родной язык. Они присели на указанные стулья.
– Так вы, получается, – мужичок занял противоположное место за столом и в рассудительной манере соединил подушечки пальцев обеих ладоней, – нелегально передвигались на межнациональном железнодорожном транспорте, предназначенном для перевозки габаритных товаров?
Ребята синхронно закивали головой, боясь из себя выдавить слово.
– Вы это сделали намеренно?
Неловкое молчание.
– Да, – отрезал Антон, взяв на себя ответственность, как инициатор поступка.
– Какой мотив вас заставил покинуть страну? Вы в розыске?
– Нет, нет, – начал интенсивно отрицать Антон, – мы просто путешественники… Мы ниоткуда не сбегали… Ничего не нарушали…
– Но вы незаконно пересекли международную границу Европы, – беспристрастно утверждал мужичок своими тонкими губками и маленькими загадочными глазками. – Это серьезное правонарушение, как вы можете знать…
– Да, но…,– Антон пытался подобрать убедительные доводы, – мы никак не связаны с политикой… Со сложившейся в мире ситуацией… Мы не оппозиционеры и никакие там иноагенты… Мы просто путешественники…
Мужичок анализировал пронзительным взглядом:
– И какая была ваша конечная цель?
– Канарские острова.
– Неплохой выбор, но теперь это никак не возможно, – хлопнул досадно в ладоши он. – Вам светит депортация и уголовный срок…
– Но…
– Никакие другие варианты даже не могут быть рассмотрены. Вы должны понести наказание за свое предусмотренное или же допущенное вследствие невежества правонарушение.
Антон замолк, осознавая фатальность финала. Кирилл с Машей даже не вмешивались в беседу, боясь раскрытия остальных деталей.
– При вас есть документы, удостоверяющие личность?
Снова пауза и отрицательный жест головами.
– Это плохо, процесс замедлится, – мужичок наклонился и оперся локтями на стол. – Сколько вам лет?
– Мне 25. Им по 17, – выступил Антон в роли опекуна.
В этот момент что-то преобразилось в лице представителя, оно стало вдумчивее и сдержаннее. С минуту он усердно рассуждал о дальнейшем решении.
– Я готов вам пойти на уступки. Я вам верю и не считаю опасными преступниками. Так как мы являемся русским посольством, то наша задача – предоставить убежище мигрантам. Положение в мире предполагает противоречия и общественные конфликты и старается помочь любому гражданину вне зависимости от его происхождения и мировоззрения. Поэтому вместо того, чтобы отправить вас в тюрьму до судебного разбирательства, мы можем предложить вам политическое убежище, как беженцам.
