Александр Андреевич Апосту
Метастазы
Глава 16. Жить ради Лето
Назар не находил себе места. Внутренняя дрожь сковывала весь день. Паническая атака сбивала с толку в совершенно неуправляемое волнение. Недоказанность Лето добавила масло в огонь. Что творится у товарища на уме только самому дьяволу известно. Но Назар доверился. Он не сомневался в том факте, что Егор знает то, что остальным неведомо. Что связано с внезапной смертью Нагваля. Если она таковой вообще являлась. Лето обратился за помощью, сказав, что дело несет особую важность и поставлено на кон абсолютно всё. Загадка оставалась покрытой мраком. Но потери побуждали к действиям. Страх перед грядущим переворотом заглушал грусть. Нечего больше ждать и не на что надеяться.
Назар забежал утром навестить Олесю, так как Валера отлучился по каким-то неотложным делам. По словам девочки: брат подрывается так уже не первый раз. Назар начал подозревать, что в общей суете имеется некая связь, и Лето с Садом работают слажено. Подозрительно оставалось только то, что Назара не до конца посвятили во все детали. Юноша истязал себя до вечера, пока не пришло на почту конфиденциальное письмо от Лето.
«Жду тебя возле метро в полночь.»
Нервная система дала сбой: руки леденели от холода, сердце колотилось в патологии. Район вдруг накрыла гнетущая тишина, предостерегающая об опасности. Такое мёртвое молчание может предвещать лишь страшную бурю. На часах: начало одиннадцатого. На крыше заброшки Назар вдохнул глубоко свежий воздух и отправил другу обратным сообщением «ОК». Город начинал погружаться в сон, даже не подозревая, что его ждет. Местные жители продолжали обыденный образ жизни, давно посеяв зерна Метастазов в своих головах. А тех, кто остался не тронутыми, ждали невообразимые перемены. Парень смотрел на яркие огни города, как глядел на них в свой первый день прибытия. Но сейчас он их созидал, словно в последний раз.
Лето сидел на бордюре посреди парковки точно в назначенное время. Позади него мерцала вывеска знака метро, а входные двери болтались туда-сюда толчками людей. Парень беззаботно водил веткой по мокрому асфальту, положив мечтательно лицо на своё плечо.
– Привет.
– Доброй ночи, амиго, – улыбнулся он Назару, настроение кардинально изменилось с прошлой встречи, – готов жертвовать собой во имя благой идеи?
Его глаза блестели давним озорством. Создалось впечатление, что вернулся прежний Егор и ничего плохого на самом деле в их семье не случалось.
– Готов, ведь некуда деваться.
– Тут ты прав. Всё предрешено уже этими небесами, – он кинул хитрый взгляд на небо, точно бросая кому-то непобедимому вызов. – Поможешь подняться старичку?
Назар подал руку и потянул на себя приятеля.
– Знаешь, говорят, что там на небе в нас играют. Прикинь, Бог сидит и рубится в плэйстейшен, а мы для него компьютерные боты. У кого роль захватывающая, у кого-то второстепенная, у кого-то вообще ни к чему не приводит, как ссанный Симс. Просто поиграть ни для чего, убить время.
– Думаешь, у Бога плейстейшен? – убеждался Назар в возвращении друга. Лето нёс чушь, но предельно мотивирующую.
– Да хрен знает что у него там, – поржал он, – иногда просто кажется, что чердак конкретно протекает, а так, теория с виртуальной игрой более менее что-то сглаживает.
– Хах, точно.
– Зато он крутой дизайнер. Такими великолепными красками заделать мир мог только чувак со вкусом, – парень задрал голову вверх и подобно птице закружился по оси.
– Откуда столько романтики? Будто не на революцию идем, а в поле букетик собирать…
Лето поржал от души.
– Мы готовимся внести в этот мир хаос. Но красота – неотделимая часть хаоса. Она его первоисточник. Наша катастрофа будет иметь самый живописный характер. Это знаешь, как стоять на вершине пропасти: перед тобой открытая смертоносная бездна, но вид с верхушки остаётся непревзойдённым и оправдывающим мотивы.
– А ты пришёл прыгать в эту бездну?
– Нет, – улыбнулся широко он, – летать.
Назар взглянул на товарища и понял, что теперь его безумие перешло в спокойную форму, обретя гармонию с противодействующими внутренними силами. Теперь Лето стал в многочисленное количество раз опаснее.
– Ты мне скажешь какой у нас план?
– Скоро узнаешь, – отчеканил Егор и вдогонку подмигнул, – а то спугну тебя ненароком.
Назар нервно усмехнулся, подавляя любопытство. Друзья придерживались центральной части города, проходя мимо баров, магазинов и различных организаций. На улице практически не попадалось народа. Заведения закрывались, лишь возле пабов выбирались подымить исключительные парочки.
– Помнишь своё первое задание в Метастазах? – поинтересовался Егор.
– Конечно. Такое не забыть.
– Как мы бомжа то заболтали!
– Я думал, ты говоришь про заварушку, где нас отметелили.
Лето снова пустился в смех. Парень истончал своим настроем полную свободу действий. Каждый его шаг был наполнен лёгкостью и наслаждением.
– Это вообще невозможно без слез вспоминать! Видно, перебрали мы тогда с пивом…
– Это был твой любимый стаут.
– И правда, – подчеркнул он. – Но ты быстро выкупил суть идеи. На самом деле, ты их распустил еще в первый день нашего знакомства…,
Назар вопросительно уставился на друга.
– Когда не сбежал с рейва во время облавы, как все остальные, – улыбался Егор. – Знаешь, как меня это впечатлило!
– Да ты псих просто на самом деле. Этим всё и доказано.
– Ха! Сам ты псих! – он толкнул дружелюбно в плечо Назара. – Но психи спасут мир, за ними эволюция…, – затем наступила пауза. – Ты кстати знаешь, как возникли вообще Метастазы?
– Ну да. Нагваль их придумал, – с горчинкой в голосе ответил Назар.
– Нагваль дал им название, но ведь и он сам стал подневольно их жертвой. Он тебе не рассказывал об этом случае?
– Нет, – Назар осознал, что, действительно, не знаком с историей, которая однозначно имела место быть.
Егор с удивлением выкатил глаза.
– Это самый необычный рассказ, который мне доводилось слышать, но, тем не менее, он является реальным прародителем идеи, ради которой мы живем .
– Её тебе Нагваль поведал?
– Конечно. Это случилось еще до встречи со мной. Наш дружок тогда работал на скорой и параллельно в больнице, что, по всей видимости, сильно сказалось на его психике и он вскоре сильно запил. Будучи мужиком не глупым и любознательным, он довёл себя до состояния тотальной депрессии, в которой совершенно утратил стимул жить дальше. Ежедневные наглядные примеры серости и ужаса реальности отягощали его душу изо дня в день. Бедность, насилие, пьянство, обреченность, короче, сам видел, что творится в мире, если за ним понаблюдать хотя бы в дверную щёлку. Нагваль был одинок, и все накопившееся эмоции хоронил с помощью алкоголя. Он сам утверждал, что тот его период являлся одним из самых тяжёлых в жизни. Но случилось чудо, в которое даже тяжело поверить, но я расскажу дословно.
Назар заметил, как Лето горит желанием поведать историю друга. Единственное о чем можно было сожалеть, что Николай сам не успел рассказать воспоминание.
– В общем, у него имелась одна постоянная клиентка на скорой. Бабушка около 70 лет. Поразительно то, что сама она почти не вызывала бригаду, за неё это делали соседи, но не в добром намерении, как обычно бывает. Они звонили в скорую, чтобы те бабку забрали в психушку, – Егор начал смеяться, он словно прогуливался, а не шёл на важное задание, – так вот, в какой-то из вызовов Нагваль столкнулся с этой бабкой. Она страдала сильнейшей формой Паркинсона, жила совсем одна, но, несмотря на это, по словам его самого, он хотел после знакомства к ней заезжать каждый день.
– Почему?
– Да она была реально шизанутая! – смеялся Егор. – Она всю пенсию просаживала на сладости и марихуану. Не знаю, имелась у неё уже любовь к сладкому или она стала последствием курения, но траву она употребляла в медицинских целях, утверждая, что так у неё проходят судороги и тремор. Бабка настойчиво критиковала все прописанные ей лекарственные препараты и продолжала долбить косяки. Но это пол беды. Разглядев хорошего человека в Нагвале, она ему рассказала по секрету, что в молодости работала эстрадной танцовщицей. Якобы даже в кино танцевала. Но к старости любовь к пляскам не прошла и каждый вечер, купируя приступ болезни жирным сплифом, она врубала на полную громкость Майкла Джексона и начинала танцевать, пока руки и ноги оставались в её подчинении. Магнитофон неистово гремел, приводя в бешенство всех окружающих соседей. Они приходили к ней на разборки, но бабушка их слала в жопу, называя безмозглыми скучными козлами. Те вызывали полицию, но и ментам не хватило жестокости арестовать старушку, которой осталось на этом свете жить всего ничего. Её пытались сдать с наркотиками, пытались лечить стационарно, но каждый раз старушка добивалась своим поведением возвращения в родные стены квартиры к выработанной лечебной терапии.
– То есть, она курила траву и танцевала каждый день?!
– И ела сладкое! Нагваль с ней подружился, понимая, что она очень весёлая и хорошая. Он мне говорил, что не бывает плохих людей с любовью к музыке и чувством юмора к себе и остальным, поэтому и не придавал значения слухам и сплетням соседей. Бабушке на их мерзость тоже было плевать. Если бы они её не доставали, она бы их с удовольствием пригласила потанцевать вместе. Старушка понимала, что срок её ограничен, но совершенно не парилась по этому поводу и с твёрдостью духа не сгибалась под роком судьбы, смеясь той в лицо и продолжая делать то, что любит. Она утверждала, что если не веселиться в этой жизни, то та проходит напрасно. Говорила, что смерть нам уготовлена, и она есть самое худшее и непоправимое что может произойти, поэтому не существует той причины, по которой можно перестать жить в наслаждение.
Егор старался вспомнить слово в слово.
– Понимаешь, в каком находился состоянии Нагваль и как на него подействовал настрой немощной и обреченной на первый взгляд бабки? Чтобы изменить человека, надо заставить его стыдиться самого себя. Нагваль понял, что его проблемы глупы и позорны, как и все существующие. Они лишь плод мыслей, которых вполне может не быть. Однажды он приехал в очередной раз к старушке, и в какой-то миг она потеряла гримасу вечного блаженства. Нагваль не мог её узнать и понять в чем дело: может болезнь обострилась, может соседи задавили морально, может полиция снова прицепилась. Но тут она не выдержала и призналась, что не может смотреть, как страдает внутри её друг, на которого ей не плевать. Бабушка действительно негодовала из-за внутреннего состояния доброго врача, а затем сказала: «Я ничего не могу сделать с твоей печалью, но у меня есть варенье, которое я хранила долгое время. Я очень берегла банку, а теперь понимаю, что пришёл её час. Поверь, варенье тебя вернет к жизни.» Нагваль сначала ничего не понял, но направился есть сладости вместе с бабушкой, а после этого открыл для себя идею, которая сейчас паразитирует в головах тысячи людей. Которая изменила жизнь и мне, и тебе. Которая станет нарицанием и перевернет весь мир верх дном. Чудики ели варение, которое являлось ценностью в истекающем времени бабушки, и оба ловили себя на том, что несмотря ни на что любят жизнь. Если старушка об этом помнила каждый уготованный судьбой день, то Нагваль прозрел именно в возникший момент. Он слушал биографические факты из жизней Майкла Джексона, Элвиса Пресли, Фрэнка Синатры, и понимал, что можно жить за просто так. Он обдумал случившееся позже и открыл для себя такую несложную истину: что делая какую-то хрень, мы можем вернуть наблюдающего человека к жизни, а может быть и заставить почувствовать счастье. Нагваль осознал насколько заразительно просто совершать поступки, говорить слова, танцевать, петь, смеяться; чтобы другие отпустили с лёгкостью проблемы и свободно вздохнули, понимая, что всё вокруг на самом деле суета, не стоящая нашего счастья. Он глядел на курящую, танцующую и поедающую сладости бабушку и понимал, что готов остаться жить ради этой идеи. Он подумал, что, если себе не нужен, то случайно может понадобиться какому-то другому человеку в решающий миг. Он нашел ту стезю, ту дорогу, которые были ему близки и, скорее всего, предначертаны. Понятно, что он являлся неравнодушным человеком сам по себе, но неопровержимо остаётся одно: других непохожих друг на друга людей он тоже ведь воодушевил этой идеей.
Назар расплылся в улыбке. Теплом по телу прошлась память о друге.
– А что же дальше случилось с той бабушкой?
– Она умерла, – Лето почему-то смеялся, – подавилась конфетой и задохнулась. Обычный топот танца оборвался, и соседи услышали резкий грохот. Они нашли старушку уже мертвой посередине зала. Видимо, приступ Паркинсона спровоцировал глотательный спазм. Это не смешно, я знаю. Очень грустно. Но знаешь, я не над бабушкой смеюсь. А над нашим серьёзным отношением к своей жизни. Мы так печемся за неё, заморачиваемся, углубляемся в самокопания, депрессии, хотя она ничего абсолютно не стоит. Единственное, что бабушка продолжала любить в познанной жизни – это сладенькое после курева. В итоге, её убило то, что она любила. Её лучшее лекарство. Настолько всё абсурдно и глупо, что остаётся лишь смеяться. Даже старушка с энцефалопатией догоняла, что мы ничтожны. Именно поэтому даже в момент визита смерти с косой она танцевала, а в магнитофоне пропитывался вечной любовью к жизни давным-давно усопший Майкл Джексон.
Назар обомлел. Настолько простая история его тронула до глубины души. Он почувствовал точно впервые волшебное действие Метастазов.
– Я тоже вспомнил сейчас и вдохновился, – согласился с мыслями друга Лето, – видишь, иногда даже хватает чужой ситуации из жизни, чтобы оказаться в приятном плену.
– Это точно.
Друзья шли вдоль дороги, болтая о прекрасном. Егор вдруг остановился, глубоко вдохнул тёплый летний воздух и сказал:
– Я стих написал.
– Ещё один?
– Да.
– Прочитай, – Назар тоже остановился.
– Мне не нужны заумные книжки,
Тебе не нужна красота и косметика.
Сегодня нашим желаниям крышка
И не впечатлят никакие эйфоретики.
Мне не нужны власть и деньги.
Что-то там про море и дальние страны.
Тебе не нужны эти наряды и серьги.
Плевать какие были на будущее планы.
Не нужна душа, энергия, метафизика.
Без разницы старость или молодость.
Нашей смерти не нужна поликлиника
И любой смысл жизни утопает в непригодности.
Исчезла потребность даже что-то хотеть.
Любые слова, мысли и мы вместе с ними напрасные.
Сейчас кажется, что так будет и впредь -
Не нужно всё это, потому что сегодня мы счастливы.
Не нужна вселенная и все её части.
Не обязательно существование господне.
Просто у нас случилось счастье,
Но это только сейчас, это только сегодня.
– Красиво, – Назар ощущал мурашки по всему телу. Стих стал хорошим завершением истории сотворения великой идеи.
– Спасибо, – скорчил невыносимо довольное лицо Лето.
– Одно из лучших твоего репертуара.
– Странно, что говорим о счастье в такое время, но почему-то оно случилось.
Парень стоял с закрытыми глазами и наслаждался моментом своего временного жизненного пребывания.
– Нам долго ещё идти?
– Мы пришли, – неожиданный ответ отчеканил Егор.
Назар встрепенулся и начал вертеться по сторонам. Окружали ничем не приметные пятиэтажки. Ничего особенного на первый взгляд не выделялось.
– Пункт назначения за этим двором, – пояснил Лето.
– Что там?
– Радиоцентр. Точка, через которую проходят все радиоволны нашего города.
Егор достал из кармана знакомую уже Назару флэшку.
– Главный голос в ушах жителей. Миллионы людей ежедневно слушают проигрыватели, частотами которых управляет данная станция.
Егор говорил медленно и четко.
– Есть такие шаблонные вставки на радио, которые крутят в рекламу и в моменты неполадок, требующих какое-то время на устранение. Их быстро включают, и зритель слушает в сотый раз какую-то повторяющуюся пургу, – рука с флэшкой величаво вознеслась в воздухе, – если встроить в общую программу наш файл с записью, то его завтра прокрутят диджеи за весь день как минимум раз десять, пока не придет жалоба. Наше обращение услышит чуть ли не вся страна.
– Приглашение куда?
– На апокалипсис, – пожал невинно плечами Егор, – на момент истории, когда Метастазы захватят мир.
Назар притих, живот свело от волнения.
– Но его же могут сразу же вычислить и удалить из программы!
– На пару раз хватит. Рекламы повторяют каждые пять минут. Объективно нам хватит и полчаса жизни этой записи в их системе.
– Разве они не успеют предпринять противодействующие меры?
– Плевать. У них очень мало времени.
– Сколько?
– Уже завтра вечером начнется долгожданный пир во время чумы, -радостно и гордо заявил Егор, совершенно не переживая, что что-то может пойти не так.
У Назара пересохло в горле. Он находил тысячи причин не согласиться, но и всего одно превалирующее убеждение, что надо действовать.
– То есть, ты хочешь ворваться в этот радиоцентр посреди ночи?! Там же, по-любому, охрана и сигнализация…
– Сигнализации там нет. У них месяц назад она полетела, и до сих пор никто не починил.
– Откуда ты знаешь? – удивился Назар.
– Порох работает как раз на этой станции.
Назар вспылил, но старался возмущаться шепотом:
– А он сам не мог втихоря загрузить эту программу?
– В конце дня приходит менеджер, который устраивает перепроверку радиопрограммы на следующий день. Имеется риск попасться самым глупым образом.
– А так он не спалит?!
– Он устраивает проверку вечером, так как уже рано утром начинают крутить волны, и ни у кого нет времени.
Егор продолжал держать флэшку в руках, а Назар метался тревожным шагом взад-вперёд.
– Зато, – приготовил сюрприз Лето, – у нас есть ключи. Так что не придется организовывать взлом. Но надо будет их вернуть Пороху, а то его вздернут. Хотя… Нас всех ждет участь и похуже.
С опасностью возрастало и его безумие.
– А где они вообще все? Порох, Валера, Яна?!
– У них особое задание, которое требует времени и осторожности.
– А у нас прямо игра в ладушки! Ты хочешь, чтобы мы ворвались в объект…
– Ты ворвался.
– Что? – Назар надеялся, что ему послышалось.
– Чтобы ты ворвался, – уточнил с той же непреклонностью Лето, – ты пойдешь туда один.
– Почему это?!
– Я должен буду отвлечь охрану. Чел – мой знакомый и только я смогу безопасно отвлечь его внимание от камер.
– Там еще и камеры?!
– Накинь капюшон.
Назар взвыл от безысходности и злобы.
– Там будет маленькое ограждение, – диктовал свой план Егор, будто Назар дал уже давно своё согласие, – но ты с ним быстро справишься. Дойдешь до двухэтажного здания с кучей антенн на крыше. Откроешь дверь ключом и попадешь внутрь. Сразу двинешь на второй этаж в их стадию. Порох сообщил, что двери во все кабинеты они оставляют на ночь открытыми. Зайдешь в дверь с табличкой «Радиоузел» и включишь любой из компов.
Назар несколько раз хотел прервать чокнутого товарища, но вместо этого размахивал руками.
– Вставишь флэшку и загрузишь имеющийся файл на рабочий стол. Дальше самое сложное, – сконцентрировался Лето, – на каждом компе есть папка «Прейскурант», запомнишь? В ней имеется всякое барахло, которое они вклинивают по очереди меж основной программой. Так вот, зайдешь в эту папку и перекинешь туда наш файл. После этого достанешь флэшку, вырубишь комп и дашь деру. Тебе должно хватить на всё про всё минут пятнадцать. Через это время я покину интереснейшего своего собеседника, которого я встретил случайным образом на незапланированной прогулке, и буду тебя ждать на этом же месте.
Назар слушал с выпученными глазами.
– Завтра информация разбежится по городу, и к вечеру мы устроим революцию, которую численностью не сможет подавить ни одна росгвардия. Мы добьемся освобождения невинных парней и прославим нашу идею на весь мир.
Назар отрицательно мотал головой, уже позабыв первоначальную причину несогласия. Он отчётливо начал осознавать масштаб риска, на который идет вместе с другом.
– Ты понимаешь, что теперь нам некуда будет деться, кроме как в тюрьму?
– Ещё в лики святых, – усмехнулся Лето.
– Но…
– Поверь, за нами и так уже ведётся охота. Мешкать нет времени. Либо сразу сдаться, либо успеть воспользоваться шансом, – он оскалил свои нецелые после побоев зубы. – Нам в любом случае уже пизда. А так… уйдём красиво. Нагваль бы поступил так.
Назар не хотел соглашаться, но, взглянув в глаза Егора, понял, что снова о чем-то знает не до конца. Глаза парня оставались уверенными в сказанных словах и неприступными в своём решении.
– Ты же хотел узнать, что на пятой ступени лестницы, по которой ты шёл вместе с ним? – подмигнул Лето. – Скоро всё узнаешь. Завтрашняя ночь изменит не только людей вокруг, но и нас самих.
Глаза Егора замерцали искрами в представлениях о завтрашнем вечере. Но хоть в его голове и отображалось то, к чему он так долго шёл, и то, ради чего жил, но всё равно присутствовала во взоре тень печали. Печали, у которой много источников. Печали, которая уже никогда не покинет его существо.
– Я задавался вопросом, – вдруг отстраненно произнес он, – а стоило ли это того? Всех наших жертв и смертей? А потом вспомнил, что главной задачей изначально являлось спасение хотя бы одной человеческой души. Тогда я убедился в том, что мы выполнили этот план, потому что спасли как минимум себя самих с помощью друг друга. И я осознал, что теперь не существует невозможного. Теперь можно с лёгкостью взяться и за остальных людей. И знаешь, – он посмотрел со счастьем на своего друга, – я уже вижу в будущем, как наяву, плоды нашей веры и приложенных сил. Люди будут любить друг друга. Будут заботиться друг о друге. Будут благодарны друг другу за то, что они просто есть. Они будут жить ради ближнего. Для них это станет главным смыслом и отрадой. Чувак, я это реально вижу!
Он засиял ещё ярче и на его глазах выступили слезы радости. Не найти было более прозревшего в данный момент человека на всей планете.
– Ты только мне поверь, – добавил он, – немного надо подождать и ты всё сам поймешь.
Назар стоял рядом и ни одной фразы из уст товарища не пропустил мимо. Парень вновь стал жертвой чар этого бесконечного потока энергии. Он был тоже счастлив находиться рядом с другом и разделять с ним безумие. Назар потянулся рукой и взял флэшку с ключами из рук Лето.
– Я верю.
Егор не выдержал, обнял товарища и сильно похлопал его по спине, словно прощаясь на неопределённый срок.
– Проживем эти два дня за Нагваля! – прошептал он. – Сделаем то, что он не успел.
– Да, – согласился Назар.
Егор отпрянул.
– Встречаемся через 15 минут здесь.
– Да.
Назар, сжав ключи с флэшкой в кулаке, направился к цели. Егор проводил долгим взглядом товарища.
Шум сердцебиения стоял в ушах. Назар старался действовать быстро, чтобы поскорее закончить. Он воображал себе в голове, как через 15 минут снова будет стоять рядом с Лето с чувством выполненного долга. Судорогу в икрах он подавлял ускоренным шагом. Даже собственное дыхание ему в ночной тишине казалось громким. Парень увидел через дорогу небольшой забор и в паре метров от него то самое двухэтажное здание. Он зорким глазом осмотрелся вокруг и бросился подобно дикой кошке вперёд. Он перепрыгнул через забор и проскользнул за долю секунды к двери. Сложнее всего оказалось попасть трясущимися руками ключом в скважину. Назар ощущал капли пота по всему телу и со скрежетом в зубах пытался попасть в цель. Наконец получилось и ключ совершил три оборота. Дверь на удачу открылась. Назар почувствовал облегчение за часть выполненной работы. Он зашел мигом внутрь и, сориентировавшись, побежал по лестнице бегом наверх. Лунный свет через окно оставался единственным его спутником. Только оказавшись на втором этаже, Назар предстал перед длинным коридором, по двум сторонам которого располагались двери в кабинеты. Он, считая про себя затраченные секунды, пошел вперёд; его глаза быстро метались то налево, то направо в поисках необходимой таблички. Наконец перед ним предстала надпись «Радиоузел». Он с упором приложился к двери, и та открылась. В середине зала находился круглый стол со всей рабочей техникой. Микрофоны, компьютеры, экраны занимали большее пространство всего помещения. Назар сразу прильнул к первому попавшемуся компьютеру, разыскивая в темноте большую кнопку запуска. Заморгал монитор и через несколько гнетущих секунд высветился экран рабочего стола. Назара трясло не на шутку. Компьютерная мышка под ладонью выдавала ритмичную дробь. Из-за шумной одышки парню приходилось несколько раз нервно перепроверять углы кабинета. Он запихнул флэшку в разъём и начал ждать загрузки. Наконец окно появилось. Назар кликнул в него и отобразился единственный созданный файл. Начали раздаваться звуки с улицы. Парень не понимал галлюцинации это или нет. Он не мог отвлечься от работы, так как каждая минуты была на счету. Назар старался не реагировать на лай собак и на шорох с внешней стороны дома. Он повторял себе как в бреду, что всё скоро закончится. Чем быстрее он пытался действовать, тем больше овладевала им дрожь. Он нашел растерянными глазами папку «Прейскурант» и зашел в неё. Она, на удивление, была заполнена массой похожих файлов. Разглядеть преступление на общем фоне не оставалось возможным. Назар загрузил файл в общую программу. Ничтожное мгновение отделяло парня от свободы. Юноша не находил себе места. Время поджимало, но бросить задание и уйти он никак не мог. Парень решил послушать то самое приглашение; открыл отдельным окном файл и включил запись. Динамик начал транслировать голос Егора:
«Прошу особого внимания всех граждан! Всех тех, кто еще остался неравнодушным к человеческим ценностям. Всех тех, кто не желает мириться с навязанными устоями. Всех тех, кто шёл прошлым воскресением со мной плечо к плечу по набережной, выступая за свободу. Всех тех, с кем несправедливо и жестоко обошлись проплаченные трусы в форме. Всех вас, друзья, я призываю на долгожданный переворот. Мы ждали этот исторический момент, и он настал! – призывной голос Лето набирал тембр, нервные клетки внутри Назара содрогались от ужаса.– Время свергнуть власть над нами и победить зло! Завтра в десять вечера встречаемся на окраине города возле старой площади имени Н.! Встречаемся и начинаем судный день! Судный день тем, кто давно этого заслуживает! Они не люди, они давно перестали ими быть! Они хотят нами управлять, но мы не сдадимся! Вместе мы сильнее, вместе мы непобедимы! Завтра мы посеем крах, чтобы из него воссоздать новое и лучшее! Запомните! Завтра в десять вечера на старой площади имени Н.! Не бойтесь, страх мы уже побороли, остался лишь кровожадный лик монстра, которого мы сами и сотворили! Жду вас! Нас очень много!…».
Стоило записи подойти к концу и оборваться обращению Егора, тут же Назар услышал приближающиеся многочисленные шаги по лестнице. Они неслись как торнадо, парень не успел встать со стула, как на пороге кабинета увидел силуэт первого вбежавшего полицейского со стволом в руках. За ним сразу явились второй, и третий, и четвёртый.
– Всем лежать! – раздался протяжный крик. – Я сказал всем на пол!
Назар не успел сообразить, что делать. В его голове ничего не происходило. Он лишь рефлексивно поднял руки вверх. Офицеру было плевать на безоружное положение молодого парня, он сразу влетел ему по лицу дубинкой, а затем добавил парочку ударов по спине. Назар не чувствовал боли, адреналин спасал ноцицепторы от импульсов. Парень упал на пол и заметил, как его окружает полицейская свора. Первым его возникшим чувством оказалась обида. Обида за то, что он облажался. Он видел, как один из сотрудников вытаскивает флэшку из компьютера и удовлетворенно усмехается.
– Кажется, мы поймали ценную птичку! – подвел тот черту. – Сейчас отправимся в участок с тобой, милый! А там бог его знает, что с тобой будет …
Назар молчал. Кровь стекала из свежей раны на лбу. Но было так плевать на неё, ведь, действительно, теперь не понятно, что будет дальше.
…
Лето убедился, что Назар пошёл в нужном направлении и пробрался на территорию радиостанции. Он не сомневался, что друг не испугается и сделает всё возможное для общего дела. Егор отошел в сторону, затем прикрыл веки и сделал глубокий вдох. Воздух пробрался в его легкие, и тело немного расслабилось. Он не собирался идти ни в какой пост охраны, не собирался отвлекать якобы знакомого сторожа. Он, стоя на одном месте, считал про себя блаженным шепотом секунды, а затем вынул мобильник и набрал 02. Гудки шли, но сердце билось чаще. С этим парень ничего не мог поделать.
– Алло, – ответила женщина в дежурной части.
– Алло. Здесь взлом и вторжение в радиоцентр по адресу Л. 24. Какой-то странный парень перепрыгнул забор и проник в здание. Поспешите.
На этом Лето сбросил звонок, передав остальную часть действий правоохранительным органом. Он некоторое время не двигался, думая о чем-то своём. Затем его лицо озарила улыбка. Глаза наполнились неподдельной радостью. Он пошел прочь с места, куда должны были вскоре приехать легавые. Жители местного района увидели в окнах подъезжающие патрульные машины и вооружённый наряд полиции, но разбудил их ещё прежде громкий звонкий смех. Какой-то мужчина во всем чёрном сошел с ума: он шёл по улице вдоль панельных домов и весело ржал и пел, пробуждая спящих людей.
…
Последняя спокойная ночь окутала город. Жители смотрели безмятежные сны, укутавшись в одеяла. Пили водку на кухне, выпуская в форточку дым сигарет. Стояли на балконе, наблюдая за звездами на небе. Последние гуляки разошлись по квартирам, не в силах связать слова пьяными языками. Народ созидал в усталости и опьянении, никто бы даже не обратил внимания на нескольких ребят, снующих по углам улиц. На этот раз их творением стали не настенные художества, этой ночью у них не было цели бросить кому-то вызов. В их головах таилось что-то другое. Они передвигались на машине по разным закоулкам большого города. Не осталось такого района, в который бы они не заглянули. Ребята заходили в подъезды, что-то заносили, прятали, проверяли, затем следовали дальше. Их было уже не трое, на каждом месте революционеров росло в количестве. Где суетилось пять человек, а где уже целых десять, действуя вне подозрения. Хотя и кому было что-то подозревать, когда остальные являлись уже, по большей части, сообщниками. Время поджимало. Заканчивая с одним объектом, ребята быстро перебирались на следующий. К рассвету они должны были завершить задуманное. Так всё и произошло, потому что на улицах к утру остался всего лишь один человек.
Лето в одиночестве бродил по городу. Ни с кем не связываясь, и ни с кем не разговаривая. После расставания с Назаром он не заходил домой, а провёл всю ночь на свежем воздухе. Спать не хотелось. Силы не были нужны. Казалось всё одинаковым и иллюзорным. Уже давно завершённым. Пребывающем в лимбе. Он сидел на набережной, свесив ноги над водой. Ждал, когда туман над рекой и газоном развеет свет и солнце прогреет атмосферу до приятного комфорта. Красные глаза пристально созерцали даль текущей реки. Течение уносило воды к дальним берегам, в неизведанные страны, где всё так просто можно было начать заново. Где – то совсем другая жизнь. Не такая избитая и поношенная. А может, и нет. Скорее всего, нет. Жизнь это то, что с нами в первую очередь уже было. Мы результат пройденного нами. Никакая река, никакие страны не поменяют того, что уже написала судьба. Лето знал, что деваться некуда. Оставалось только идти вперёд. Навязчивые мысли – это просто способ скоротать время. На самом деле, мы знаем, как правильно поступить. Мы имеем ответы на все вопросы, просто нужно не бояться. Каждое верное действие требует сил. В мире воина, где всё бесполезно и бессмысленно, сил нужно во сто крат больше. Лето находился в смиренном потоке судьбы. Делал то, что надо без страха, боли, жалость, сожаления и сомнения. Так нужно жизни. А парень лишь улыбался, выполняя то, что предначертано.
