Александр Андреевич Апосту
Метастазы
Даша всегда стояла напротив Назара, ни на шаг не отходя от него. Они танцевали, иногда нежно касаясь любимого человека по коже. Можно надолго было закрыть глаза с полной уверенностью, что он и она останутся рядом. Иллюзия, что так будет вечно, ласкала в своём безграничном океане наслаждения.
Девушка взяла за руку парня и прошептала кокетливо на ухо:
– Пойдём?
Назар выбросило из божественной музыки к родному созданию.
– Куда? – погладил он её.
– Сюрприз.
Назар без всяких раздумий пошел вслед за Дашей. Басы и дрожь под ногами сменялись спокойствием и уравновешенностью земли. Пальцы приятно пробегали кончиками по траве, тьма ублажала глаза. Пара ушла в сторону от тропы, прямиком к деревьям. Парню казалось, что из-за перевозбужденной пульсации сознание его может покинуть в любой миг. Даша что-то искала взглядом, а потом остановилась на кустах. Там стояла палатка. Девушка крепче сжала руку и повела за собой.
– Это чья?
– Какая разница.
Она потянула лицо парня к себе и в томном дыхании сплелась с ним в поцелуе. Назар находился на пике своих ощущений, каждый участок тела девушки ему казался чудом.
– Иди ко мне, – шептала она.
Он залез полностью внутрь палатки и начал избавляться от одежды. Даже не чувствовал под куполом счастья, что его член уже тверже камня. Он снял с хрупкой Даши блузку и брюки. Два нагих тела невозможно было разъединить. Музыка долбила, рейв горел ярким пламенем чувств, но двое уже обрели свой рай.
– Это всё наркотик? – спросил Назар сбитым дыханием.
– Нет, – вздымалась тяжело её грудь, – это то, что внутри нас.
Больше сил не осталось на слова. Всё растворилось в счастье за доли секунды. Ни людей, ни музыки, ни мира, ни бога, ничего не было нужно.
Глава 8. Метаморфозы путешествия
Граница алого заката и тени оконной рамы оказалась прямо на середине рабочего стола. Валдаев заметил эту черту и понял, что пора собираться домой. Солнечные часы ему служили лучше, чем настенные. В любое время года он мог определить конец рабочего дня по сгущению красок за окном, по отражению света на стеклах пятиэтажек и даже по пению птиц. На дворе без пяти минут стояло лето, и дневная часть длилась больше привычного. Можно было бы пройтись по парку с Ларой и детьми, – подумал лейтенант. С навязчивой идеей он отложил следственные папки в сторону, как тут же кого-то принесла нелегкая, и раздался стук в дверь.
– Да, – с недовольным выдохом буркнул Валдаев.
– Семен Павлович, – заглянула голова его помощника, а потом объявился и сам Игорь, – я к вам.
– Понятно, что не к жене. Что стряслось?
– Стало известно о двух новых нарушениях порядка, довольно крупного масштаба…, – подбирал слова помощник.
– Когда?
– Одно это ночью, другое прошлой.
– Так, – протянул Валдаев.
– Про крышу на новостройке вы, наверное, слышали уже.
– Да, – почесал лоб одним пальцем лейтенант, – наши ребята прибыли, но эти чертовы музыканты, как сквозь землю провалились.
– Точно. Но это не совсем последнее их шоу оказалось…
– В смысле?
– Сегодня ночью за городом на окраине леса весельчаки тайно собрали около двух сотни человек и провели свой «рейв».
– Это что? – нахмурил брови тот.
– Что-то типа дискотеки под наркотой. Мы же и раньше, и в прошлый раз задерживали участников сомнительного веселья, у большинства при себе имелся вес.
– Да это-то понятно, что они там не на чай с конфетами приходят.
– Тоже верно, – перебирал бумаги Игорь, – туда стекается вся молодежь.
– Конечно, мозгов нет. Так… И ты думаешь, что организаторы одни и те же люди?
– Мы навели справки у некоторых подростков, которые якобы тусуются вместе с ними, ну и методами запугивания что-то прояснилось…
– Ну-ка.
– Они говорили про группу «Сияние». Местная музыкальная группа, которая, вполне возможно, участвует в разбоях, так как её представители были замечены во многих инцидентах.
– Каких?
Наконец в дело перешли приготовленные документы и Игорь, дополняя описанием, начал по одному фотороботу класть на стол.
– Вот этого часто принимали в переходе. Он играет там на гитаре.
Прилагались и фото с записей камеры.
– Вот этих двух увидели на железной дороге, копающихся в кустах. Сторож вызвал наших сотрудников, но, видимо, те успели скинуть товар, либо не нашли закладку, потому что наши ребята тогда ничего не обнаружили. Подержали для приличия в отделении до утра и отпустили.
Семен Павлович зорким глазом рассматривал портреты парней и пока не произнёс ни слова.
– А последнего вы хорошо знаете, -накалил обстановку Игорь. – Думаю, он стоит во главе этой наркобанды.
– Кто?
Помощник продемонстрировал заключительное фото, сделанное прямо с улицы.
– Да. Я его помню. Как там его кличка…
– Егор Летаев. Лето.
– Точно.
–Птички шепчут, что вчера на рейве он был главной звездой и организатором программы. Он у них прямо народный герой. К «Сиянию» пока не известно как причастен.
Валдаев задумался.
– Я помню его по молодости, он же и тогда привлекался…
– Да-да, – подтвердил Илья. – Потом исчез из поля зрения и последнее время только попадался за мелкие нарушения порядка.
– Это он тогда в театре Пионеров прямо перед глазами ребят смылся?
– Вероятнее всего. Тот был тоже диджей.
– Куда катится мир…
Валдаев подумал про своего старшего сына, и внутри затрепетало пока еще лёгкое волнение.
– Семен Павлович, я считаю, мы имеем дело с опасной группировкой, а может, и целым синдикатом по производству наркотиков.
– Вполне возможно. Слишком много совпадений и наводок.
– Да.
Лейтенант побыл наедине со своими мыслями минуту-другую, а потом заявил:
– Начинай за ними слежку, Игорь. Потихоньку, не спеша. Факты и компроматы у нас уже в кармане. Дело остаётся за малым. Если эти ребята замешаны в чем-то криминальном, то в любом случае рано или поздно сами угодят к нам в лапы.
– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант.
– А на этого Лето я уже положил глаз. Сам им займусь. Чувствую, его нельзя обойти стороной.
– Я тоже так думаю.
Валдаев ещё смотрел какое-то время на предоставленные материалы.
– Ты тогда можешь быть свободен, Игорь. Спасибо за службу.
Помощник направился к двери, чтобы со спокойной душой отправиться домой.
– До свидания, Семен Павлович.
– До свидания… До свидания…
Интуиция сотрудника полиции ещё никогда не подводила. Он не соврал, сказав, что Лето может представлять опасность. Лейтенант пытался вспомнить, в каких именно делах ещё был замешан этот парень. Следовало обратиться к архивам. Но не сегодня. Сегодня Семен себя заставил оставить работу и вернуться к ней завтра. Он аккуратно сложил новые документы поверх старым и набрал жене по телефону:
– Ало, Лара. Привет. Как у вас дела?
– Привет. Все хорошо. Пришла с работы, приготовила ужин.
– Дети как?
– Киря сделал уроки, покушал, сейчас в приставку играет.
– А Леха?
– Он еще не пришёл, – нехотя призналась женщина.
– Не понял. А где он?
– Гулять ушёл.
У Валдаева гневно раздулись ноздри.
– Понятно. В его интересах вернуться до того момента, как я приеду.
Лариса промолчала.
– Надо что купить?
– Да, – придумала она как оттянуть момент, – хлеб, молоко, колбасу… Если что, я гляну в холодильник и допишу в СМС.
– Хорошо. Скоро буду.
Он скинул трубку. Мужчине было не по себе, что ему приходится пахать и кормить семью, а родной сын смеет доставлять лишние неудобства. Тот должен находиться дома и готовиться к ЕГЭ, а в свободное время помогать матери по дому. Валдаев понял, что мирная семейная прогулка по парку отправилась коту под хвост, и это начинало его еще больше злить. Он накинул куртку, захлопнул кабинет и направился к своей машине, желая поскорее разобраться с непорядком.
Лара СМС не прислала. Семен добрался до подъезда, припарковал машину на своём обычном месте и пошел к магазину, заодно проверяя окрестности. По дороге он никого не встретил, кроме соседей. Закинув продукты в пакеты, он смиренным шагом дошёл до квартиры.
– Я дома! – провозгласил он, требуя, чтобы каждый член семьи показался ему на глаза.
– Привет, папа! – оторвался послушно от телевизора младший сын и подошел к отцу.
– Привет. Как твои дела в школе?
– Отлично.
– Что получил?
– Не помню уже, – действующей фразой ответил Кирилл.
– На каратэ ходил сегодня?
– Да.
Семен ещё бы попытал мелкого, но сейчас он был сосредоточен на другом. Лара появилась из угла как раз вовремя. Муж потянулся чмокнуть жену, она равнодушно подставила ему щеку.
– Вот продукты, – протянул он пакет.
– Спасибо. Кушать будешь?
– А я так понимаю … Старшего сыночка ещё нет?
– Нет, – ответил Кирилл за мать.
– Ясно, – недобро улыбнулся Семен. – Вот так он, значит, отца слушает.
– Пап, он просто погулять ушёл…
– Так, ты вообще не лезь не в свои дела, – строго ткнул пальцем отец, и мелкий замолк. – Куда он пошел?
Жена не хотела говорить, но знала, что опер все равно добьется, чего хочет.
– Он взял скейтборд и поехал кататься.
– Куда? – в его голосе росла жёсткость.
– На их площадку, наверное.
– Ага. Любимый зверинец значит. Хорошо. Скоро буду.
Он целеустремлённо отправился на поиски.
– Может, сначала поешь? Я ему звонила, он скоро придет…
– Потом. Вместе с сыном хочу поужинать.
Дверь подъезда захлопнулась. Валдаев забыл про усталость, им двигала злость. Всё пошло не так, как он хотел, и виновником к тому же оказался родной сын. Лейтенант завел двигатель и помчал на Манегу. В мысли вернулась тревога, которая преследовала его на работе. Что если сын станет частью этого движения. Что если свяжется с наркотиками и преступностью. Что если всё вложенное воспитание окажется в пустую. Семен чувствовал беспомощность и потерю контроля над ситуацией. Ему впервые ясно пришло в голову, что сын другой человек и у него имеются собственная жизнь и возможные тайны. Отец не в силах был полностью влиять на его право выбора. Окружение, возраст, максимализм – всё могло направить не на тот путь. Отсутствие привычной власти пугало и выводило из себя. Он завернул в спальный район и подъехал к гаражам, где, как ему известно, и находилась та площадка. За изуродованными будками раздавались музыка и шумная болтовня подростков, у которых не было выходных для тусовок. Мужчина закрыл на всякий случай дверь и величественно, не ощущая дискомфорта, направился в эпицентр порока. Молодежь по своему обыкновению кучками слушала портативные колонки ,плясала, пила пиво и выделывала выкрутасы на фигурах. Семён начал присматриваться к народу, в первую очередь он искал сына, но своим профессиональным взглядом заодно сканировал новоиспеченных преступников. Тусовщики тоже начали обращать внимание на усатого незнакомца, который явно не вписывался в общий круг по возрастной категории. Кто-то узнавал Валдая и отводил взгляд в сторону, так как полицейский мог докопаться до чего угодно. Но Семена сейчас не интересовали мелкие хулиганства, цель была крупнее. Иной раз казалось, что его глаза натыкаются на схожие с фотороботом черты лица, но потом лейтенант осознавал, что видит таких как минимум ещё троих. Подростки оказались очень друг на друга похожи, и определить без наглядного образца оставалось невозможным. Но родное лицо он мог найти и в многотысячной толпе. Лёша катался взад – вперёд на своём скейте и пробовал сделать прыжок с переворотом доски, не замечая незваного гостя программы. Мальчик перекидывался с друзьями шутками, советами, подколками и затем вновь возвращался к любимому занятию. Валдай обрадовался удаче и, забыв о работе, громким, четким голосом окликнул сына:
– Алексей!
Музыка долбила на всю, но тяжелый баритон следователя услышало большинство. «Че за старпер» – раздалось шепотом. «Чей-то отец или дед». «Пусть проваливает».
– Алексей! – повторил Семен, понимая, что сын очень сосредоточен.
Вскоре пацан обернулся и увидел отца. Его лицо вмиг побледнело, и глаза наполнились серостью страха и стыда.
– Лех, – бросил друг, – походу, за тобой.
Парень потерял дар речи. Он улавливал строгий, ожидающий взгляд отца и понимал, что не стоит задерживаться. По всей видимости, намечается скандал. Вся молодежь ожидала парня, который откликнется оперу. И вот тот самый наконец-то показался. Лёша, опустив голову, направился к отцу быстрым шагом, чтобы не обламывать вечеринку остальным.
– Пока, – провожали взглядом бедолагу друзья.
– Пока, – кинул он им без эмоций в ответ.
Семён окинул напоследок толпу властным взглядом, затем развернулся и вместе с сыном пошел к машине. Лёша ожидал незамедлительного разгрома, но отец тактично дождался момента, когда оба окажутся в машине.
– Почему не дома?
В его голосе доносились нотки подавляемой злобы.
– С друзьями решил погулять, – как бы с собой не боролся парень, все равно чувствовал полную доминанту отца и уже был готов признать свою вину.
– Это твои друзья? Крашенные, дырявые неудачники?
Лёша промолчал.
– Я тебя спрашиваю!
– Да! – громко ответил сын на вопрос отца, сдерживая подступающие слезы.
– Ты на меня голос не повышай, понял?! Ещё кишка тонка, чтобы кричать на отца!
Валдай собрал свою мощь в кулак, натренированную многими годами на заключённых. – Мы же договаривались с тобой, что гулять можно, если сделаешь уроки и…
– Но я сделал…
– Не перебивай! Только когда сделаешь уроки, закончишь занятия с репетиторами и, самое главное, строго с моего разрешения! Разве нет?!
Лёша утих, желая прямо сейчас выброситься на проезжую часть дороги под грузовик.
– Мы же договаривались, что, пока ты не можешь за себя отвечать, ты меня будешь во всём слушать?! Я прожил уже долгую жизнь и знаю, о чем говорю! Ты даже не представляешь, на какое дно тебя могут затащить эти друзья…
– Они мои одноклассники и их родители им…
– Мне плевать, что там их родители! Эти родители – алкаши и дегенераты! Плодящие себе подобных и заполоняющие мир грязью! Они ничего полезного ни обществу, ни себе не приносят! Просто существуют и губят друг друга! Ты хочешь таким стать?! Я тебя спрашиваю! Таким?!
Лёша ничего не ответил и просто, сильно прикусив нижнюю губу, всей душой ненавидел отца.
– Значит так, – выплеснув эмоции, вернул спокойный голос Семён, – теперь ты наказан и вообще не будешь выходить гулять с друзьями вплоть до окончания экзаменов и поступления в институт. Я не собираюсь жить в одной семье с маргиналом и неудачником, поэтому будешь слушать меня. Мы с мамой желаем тебе только хорошего. Понял меня? И ты не посмеешь повернуться к нашим стараниям одним местом…
Сын понимал, что не в силах сказать и слово. Энергетический вампир высосал всю радость и желание жить. Мальчик просто молчал, прижавшись к стеклу лицом.
– И ещё… Я, надеюсь, ты не употребляешь наркотики. Так ведь?!
Он взглянул на сына, полностью забыв о дороге.
–Мне нужен четкий, честный ответ прямо сейчас!
– Нет.
– Покажи глаза!
Лёша повернулся и продемонстрировал ему свои красные от слез и ненависти глаза.
– Верю, сын, – успокоился лейтенант, – но если я узнаю, что кто-то из твоих друзей принимает и тебя к этому приобщает, я клянусь, на следующий же день он отправится до конца своих дней за решетку.
Сын прикрыл веки, желая забыть о своём существовании .
– Надеюсь, мы поняли друг друга.
Семен наконец-то утихомирился, вновь ощущая превосходство над тотальным контролем. Отпрыск находился в его власти, а значит, можно было расслабиться и вернуться к тихой бытовой жизни. Он с приятным теплом внутри думал о семье, об ужине, о собаке, о телевизоре. На мгновение лейтенант даже забыл о тех неприятных новостях, в которые его совсем недавно посвятил Игорь. Отец с сыном приехали домой.
…
Назар был заряжен боевым настроем с самого утра. Будильник не понадобился, учитывая, что прошлый день парень провёл в глубоком беспамятном сне. Рейв продолжал жить в голове, делясь приятными воспоминаниями. Никакого похмелья и серотониновой ямы в помине не было. Намечалось путешествие с Нагвалем, да и мысли о Даше играли свою роль. Девушка забралась глубоко под корку мозга, Назар боялся спугнуть это греющее чувство. Боялся написать ей, боялся задавать вопросы, хотелось счастье оставить нетронутым в тишине. Необходимо было отвлечься и запланированное странствие как никогда оказалось кстати. Парень достал свой походный рюкзак из пыльного угла коморки, отряхнул и начал готовить к походу. Место и погода оставались неизвестными, поэтому дно переносного дома заняли теплые вещи. Сверху Назар положил спальник, по бокам разложил посуду, фонарь, раскладной нож и всякие медикаменты, а спереди рюкзака подвесил палатку и плотный коврик для сна. С Николаем они договорились встретиться на вокзале. По всей видимости, билеты на поезд у товарища имелись уже на руках. Проверив всё ещё раз, Назар покинул заброшку и двинул к метро.
Нагваль ждал друга возле главного входа, его рюкзак выглядел намного меньше и компактнее. Мужик смотрел в сторону своего компаньона, изначально зная, откуда тот явится.
– Возвращаемся к диким условиям? – с присущей ему усмешкой кинул Николай.
– Я уже истосковался по ним, – пожал Назар руку духовному учителю.
– Это правильно. Необходимо отбрасывать привычную жизнь, пока не надоела. Природа – лучший способ, чтобы на многое посмотреть по-новому.
Он держал у себя в левой руке распечатанные билеты.
– Куда едем?
– Пускай это останется до последнего тайной.
Назар засмеялся.
– Почему я ни капельки не удивлен. Мы же не просто так выбираемся?
– Нет, – серьёзно ответил он, – нас заждались одинокие леса, реки и горы. Их нельзя оставлять надолго в одиночестве.
– Составим им тогда прекрасную компанию.
Нагваль полез в карманы и достал оттуда деньги.
– Вот, это тебе. Вчера зарплата за работу пришла, поэтому часть твоя.
Назар удивился, но вспомнил, что, действительно, на мели.
– Конечно, я знаю, что ты любишь питаться подножным кормом, но все-таки это упростит существование в городе.
– Сейчас они очень нужны, потому что около заброшенного театра мало что растет съедобного, – отшутился Назар и взял деньги. – За билет что-то должен?
– Нет, пускай останется премией.
– Отлично, мне нравится моя новая профессия.
Друзья направились к платформе. Десятки поездов расходились в разные стороны, люди с чемоданами сновали взад-вперёд, разыскивая нужные вагоны. Назар решил просто идти за Нагвалем, который без затруднения нашел нужный рейс. Молодая проводница поздоровалась и сверила паспорта со списком пассажиров. Нагваль проскользнул мимо чужих купе как по маслу, Назару же пришлось извиваться, наклоняться и безостановочно просить прощения, чтобы протолкнуться со своим обмундированием.
– Ты, я вижу, основательно подготовился, – посмеялся Нагваль.
– Я же не знаю, куда мы поедем. Может у тебя там билеты до Северного полюса.
– Всё может быть. Но у меня в рюкзаке по большей части еда, да спальник.
–Что за еда?
– Крупы, орехи, изюм, мёд, пару палок копченой колбасы, хлебцы, паштет в консервах. Должно хватить.
– За глаза. Хотя я рассчитывал на роскошные пиршества со свежепойманной рыбой, – подколол Назар.
– Леску с крючком я тоже прихватил. Мало ли застрянем в лесных дебрях надолго.
– Было бы неплохо.
Странники дошли до своего купе и закинули наверх вещи. Соседей не оказалось. Женский голос объявлял по громкоговорителю расписание. Поезд ещё немного постоял на месте, а затем двинулся в путь.
– Конечно, не автостоп, но тоже сойдет, – кинул Назар, размещаясь на своей койке.
– Зато послушаем дребезжание железного подстаканника и насладимся ароматом жареной курицы и яиц.
Поезд пока тащился по знакомой половине города, Нагваль достал книгу и начал читать, Назар решил сделать то же самое. Читал страницу за страницей, но понимал, что ничего головой не усваивает. Мозги были заняты Дашей. Вчера он пробовал начать с ней диалог, но девушка отвечала с большими паузами и без какого-либо энтузиазма. Назар не мог себя остановить и на каждое СМС девушки отправлял в ответ ещё десяток сообщений. Он не допускал мысли об её работе, для него она продолжала оставаться просто уставшей после вечеринки. Было страшно обжечься о её безразличие, но пьянил шанс увидеть её даже самый банальный «привет». Назар сдавался и вновь набирал сообщения. Каждую минуту он проверял телефон, не пришло ли ответное. Хотелось больше счастья, ведь с ним все остальное теряло значение, но при этом становилось чудесным. Парень знал, что готов свернуть горы, помочь всем людям на свете, достигнуть вершины просветления, но только лишь бы Даша ему ответила, и он осознал, что он ей так же нужен для принятия всего мира. Голод по любви его превратил в уязвленное больное существо, которое в какой-то мере отрицало любовь и одновременно в такой же степени ожидало. Плевать стало на опыт, обещания, трезвое мышление. Назар считал её своим просветлением и следующей ступенью на лестнице пяти измерений . Она была его наградой за все умозаключения. Но Даша молчала. Самое прекрасное и ужасное происходило лишь у парня в голове. Связь пропала, ответа так и не пришло. Назар отложил телефон окончательно в сторону и вернулся к книге, стараясь не идти на поводу у сердца и мыслить реально. Нагваль внимательно наблюдал за другом краем глаза, но ничего не говорил.
Спустя часы за окном начал меняться ландшафт: появились валуны, покрытые мхом и деревьями; преобладали старые деревушки на берегах рек; озера блистали под ярким светом солнца. Назар отрывался от чтения и смотрел в окно, понимая, что уже знаком с природой этих краев. Парень возвращался на то место, с которого начинал свою новую жизнь.
– Отключи свои мысли, – изрек неожиданно Нагваль, – всё, что происходит вокруг тебя, начинается с них. Если хочешь успокоиться, научись не думать.
Назар взглянул на товарища хитрыми глазами:
– Это новая ступень?
Но его глаза были ещё хитрее.
– Это неотъемлемая часть каждой ступени.
– Когда же следующая?
– А ты к ней разве готов?
Парень не понял вопроса. Внутри затаилась обида.
– Почему я не готов?
Николай с широкой улыбкой привстал с койки и ладонями уперся в стол, свесившись над другом:
– По всей видимости, ты счастлив был все эти дни. И вероятнее всего, причина этого счастья заключена в другом человеке.
Назар понял, что умник сканировал его это время.
– Ты влюбился. Ты счастлив. Разве тебе этого мало?
Назар решил, что Нагваль прямо сейчас всё может бросить, сойти с поезда и назад вернуться домой.
– Привязанность к другому человеку, разве это не прекрасно? Не нужны больше поиски себя и истины. Не нужны ошибки, борьба, мимолетные победы. Окружающее становится ничтожно бессмысленно в маленьком мирке двух любящих. Многие принимают это и уходят с пути вечного странствия.
– Но разве лестница пяти измерений не приводит к всеобъемлющей любви и счастью?
Нагваль отрицательно покачал головой, дав понять, что совершенно не собирается обидеть юношу.
– Люди ищут зону комфорта и всевозможные блага, чтобы заполнить хоть небольшую долю внутренней пустоты. Они становятся работягами на своих работах, шопоголиками, озабоченными нимфоманами, на голову потерянными семьянинами, пьянствующими философами, политиками, религиозными фанатиками – всё, что угодно, лишь бы ощутить иллюзию внутренней защиты от жестокой действительности. Страннику, одержимому идеей, не нужна защита и комфорт. Он чувствует себя хорошо лишь тогда, когда наиболее подвержен переменам и риску. Он понимает насколько всё парадоксально и абсурдно, что без сожаления прощается и расстается с фальшивыми устоями мозга, приобретёнными до этого. Люди хотят владеть и иметь, чтобы ощущать себя живыми. Странникам достаточно только быть. Именно поэтому у людей любовь и счастье выступает, как средство индивидуального лечения. У странников это орудие, с помощью которого они могут спасти других. Людям в первую очередь необходимо обезопасить себя. Им нужно, чтобы их кто-то любил, им нужна уверенность в следующем дне, им нужно, чтобы они были счастливее другого человека. В этом нет ничего плохого, любая схема жизненного пути подходит и не подходит одновременно, предполагая неизбежный конец. Но у людей их ненасытность в имуществе и стремление стать лучше в каждом аспекте не имеет границ, а значит рано или поздно, с приобретением или утратой новой «вещи», человек будет испытывать одинаковые страдания. Странник же не стремится владеть чем-то, он с твёрдостью духа готов проститься со всем, что его окружает, понимая скоропостижность живого мира. Он не может любить одного человека и быть каким-то образом к чему-то привязан, он любит каждого одинаково и не чувствует зависимости ни от чего. И в первую очередь, от самого себя. Он не оценивает, не просит, не ждет, не отвергает, не отрицает. Всё, что он может делать – это лишь отдавать.
Назар внимательно слушал долгую лекцию и, к сожалению или к счастью, со многим оставался быть согласен. Вскоре, опустив голову, произнёс:
– Она не может любить. Ничего не выйдет.
Нагваль оставался непреклонным.
– Тогда ещё не все потеряно для выбора твоего пути. Пойми, что то счастье, которое ты ощутил за последнее время, дается взаймы. Оно настолько эфемерно в реальной жизни , что проще ждать от Санта-Клауса подарков. Любовь существует лишь абсолютно ко всему. Любовь к одному человеку -это болезнь с рецидивами и приступами боли. Она обречена на смерть , если человек привязан и зависим лишь от другого. Людей надо любить, но нельзя суживать свой мир на одном, если можешь познать поток вещей и стать одним целым с бесконечной любовью. Все боятся неизведанного и прячутся в свои норки компромиссов, принимая тишину и стабильность, но странники, как бы им не хотелось, не смогут так жить. Их семья – их союзники. Их счастье – счастье других. Их любовь – любовь к вечности. Всё людское утопает в смерти, скуки и запутанности.
– Что же мне делать? – спросил Назар, чувствуя, что ему становится легче.
– Ничего. Делай всё, что считаешь нужным. Дай этой девушке то, что можешь, но в любой момент будь готов отпустить её. Пойми, что сейчас ты любишь только для себя, а не для неё.
Назар замолчал, вернувшись глазами в окно поезда, за которым стоял густой лес.
– Как же ты можешь так судить, если сам зависишь от своей семьи? Я же вижу, как ты любишь Олесю, Лилю, Валеру, Егора…
Нагваль даже не моргнул, сохраняя взгляд полностью стеклянным.
– Я многих близких людей проводил на тот свет, а сам остался здесь. Мне многое пришлось проверить на себе и поэтому я могу заявить точно: самый грустный, но достоверный опыт это тот, который ты проверил на себе через несчастье. Олеся, Лиля, Валера, Егор и другие близкие люди для меня источники энергии, которые помогают не прийти раньше положенного к концу.
– Значит, всё-таки имеет место привязанность? – наступал Назар.
Нагваль улыбнулся, встал и достал свой рюкзак.
– Конечно, я ведь всего лишь человек. Когда-нибудь мы все за свою любовь поплатимся.
Парень удивился, как его товарищ быстро сдался и позволил Назару остаться правым в вопросе неизменности человеческой природы, но спектакль лишь казался очередным хитрым манёвром мудрого человека.
– Мы приехали уже или ты меня бросить решил? – посмеялся Назар, после того как Нагваль начал собираться на выход.
– Нет. На тебя у меня еще планы. Да и ты расставаться с людьми ещё не научился, – шутил Нагваль, поправляя лямки своего ранца.
– Ой. Хватит уже. Лучше объясни, почему мы прибыли снова в эти земли…
– Здесь осталось кое-что незаконченное. Кое-что, что поможет продвинуться по лестнице дальше вверх.
– Интересно. Даже не думал, что для третьей ступени обязательно нужно покинуть дом.
– Ещё одна обязательная часть пути. Мы вечно отказываемся от себя и от привычной жизни, чтобы достигнуть большего. Всё начинается с побега, но совсем скоро даже он не будет нужен.
– В каком смысле?
– Путешествия, творчество, книги – они равнозначны тем же благам и зонам комфорта, о которых я говорил. Просто здесь люди выступают как антагонисты и находят успокоение, когда идут против чего-то. Но это не есть что-то новое. Когда-нибудь и оно становится ничтожно, бессмысленно и недейственно. Наша цель намного выше.
– Вечное счастье?
– Именно. Где бы мы ни были, когда бы мы ни были и в каких условиях бы ни находились.
Они прошли друг за другом по вагону, пока поезд снижал скорость. Когда ребята дошли до тамбура, транспорт затормозил. Путешественники простились с проводницей и спустились на платформу, в низине которой располагалось несколько древних домов. За ними уже начинался лес.
– Куда дальше? – обозначил Назар свою боеготовность.
– В чащу. К далёким предкам. Жечь огни свободы, чтоб те стали путеводной звездой для потерянных душ.
– Красиво.
Друзья проводили глазами поезд и спустились на тропу.
– Нам нужно попасть к озеру, по легендам этих краев там до сих пор по ночам доносятся пения шаманов.
– Здесь жили шаманы?
– Да. Ведьмы, знахари, волхвы. Земля богата историями. Они жили по ту сторону леса. За скалистым хребтом, в маленькой деревушке, где устраивали обряды, пляски, песнопения.
– Они колдовали?
– Связывались с предками. Те в свою очередь делились с ними своими знаниями. Ничего нового не придумано и не сказано, всё было пережито и пройдено прошлыми поколениями.
– Шаманы пели и танцевали для них?
– Скорее это происходило после обрядов. Они пребывали в эйфорической лёгкости бытия после услышанных проповедей.
Назар улыбнулся, осознавая, сколько ещё тайн скрывается внутри души Нагваля. Парень представил, что перенесся в своё детство, где каждое странствие приобретало таинственный и волшебный характер.
Товарищи обогнули деревню и всего через пару улиц оказались на пороге леса. Разнообразие тропинок уводило вглубь. Николай знал маршрут и без раздумий определил нужный.
– Волки выли на луну, медведи тяжело топтали землю, деревья заполняли пустоту шумом листвы и старые маги выбирались вглубь чащи, чтобы слиться с природой и напомнить себе, что они всего лишь её частичка. Каждая придавленная травинка, каждая упавшая ягода, каждое убитое или умершее от старости животное возвращалось к земле. Туда, откуда начинало. Так же одиноко и не понятно. Шаманы осознавали круговорот вещей и в любой момент готовы были так же стать удобрением и новым продолжением живого. Они выбирались сознанием из потока событий ещё при жизни. Они находили выход, который менял их карту судьбы. Мир нельзя изменить, но можно изменить жизнь с помощью внутреннего переворота. Слабые ищут снаружи, сильные ведут поиски внутри.
Нагваль шёл по тропе, Назар догонял следом и внимательно слушал учителя. Свежий аромат леса заполнял лёгкие.
– Шаманы являлись обычными людьми. Они использовали свои системы дыхания, кровообращения, пищеварения, чтобы достигнуть просветления. Все химические процессы направляли к прозрению. Не было в их жизни ничего лишнего, так как ото всего заблаговременно избавились. Они дышали, чтобы их тело жило. Они питались, чтобы питать организм энергией, без которой он бы издох. Они двигались, чтобы не стать органической пищей для червей. Они понимали, что роковой час постучится и в их, так называемый, священный храм, который на самом деле является временной формой жизни.
