Юлия Эльм
Мир Зимы
– Ну… – он припоминающее поднял взгляд наверх, – У Небесного флота дела обстоят неплохо. Кораблей Весны пока не видать, так что все напряженно ждут. Запасы пополняют. Левтина сказала, что даст мне только часов шесть отдохнуть, и снова надо грузиться.
– Ну вот, – протянула девушка с досадой.
Ей действительно стало грустно… Нох только вернулся, и снова должен улетать.
– Не дрейфь, подруга, – усмехнулся машинист, – За горем счастья не заметишь. У меня же целых шесть часов на поболтать! Ты тоже давай, рассказывай, что у вас тут новенького случилось.
– С новеньким сам знаешь… – усмехнулась она по-доброму, – …у нас дефицит.
Девушка, скрестив ноги, уселась на полу кабины. Нох её поддержал.
Они говорили и говорили. Сначала взахлёб, с ажиотажем, потом чуть спокойнее. И всё равно не могли наговориться… Надышаться всласть этой морозной атмосферой. Друг другом. Девушка выложила машинисту всю свою жизнь в мире Зимы, и он слушал её с интересом в смешливых глазах. Так неожиданно хорошо было им обоим. Таким душевным вышел разговор.
– Да уж, – смеялся мужчина, – А Гео твой тот ещё фрукт.
– Ну, он не мой, – она с картинным смущением подняла глаза к потолку.
– Почему он всё-таки ушел? Ты не думала об этом?
– Думала…
Инга внезапно посерьезнела. Выдохнула, отводя взгляд в сторону. Перед глазами чертились точные линии порога, угла панели, но девушка их не видела.
– Честно сказать, мысли – одна хуже другой. Может, я ему надоела, может, он куда-то вышел, и с ним что-то случилось. Вдруг он вообще Солнцу попался? Хоть грубиян, но он спас мне жизнь, и я… Тяжело признаваться, но я переживаю за него. Надеюсь, он хотя бы жив.
– Ц-ц-ц, наивная ты душа, – выдохнул Нох, цокая языком, – А если ты нужна ему была для чего-то? Может, он хотел украсть твой огонь?
– Не украл же!
– Просто не успел! Или что-то помешало.
– Нет, – отрезала она, – Я уверена, он бы мне не навредил. За его тяжелым характером трудно разглядеть, что на самом деле он… Х… Хороший.
Инга едва выдавила из себя эти слова. И сама же расхохоталась, в смущении закрывая ладонью пол-лица:
– Ну вот сказала…
– Оу, – хитро усмехнулся мужчина, – А ты, подруга не…
– Нет! – она порывисто всплеснула руками, – Просто я ему обязана. И судьба у него… Тяжелая.
– Да-да, и никто его, бедняжку, не понимает, – Нох поднял вверх колено, сложив на него руки и подбородок, – Из века в век женская натура не меняется. Сколько ни смотрю.
– А ты у нас знаток? – настала очередь Инги хитро осклабиться, – И кто она?
– Что? – мужчина изобразил наивное удивление, но девушку не так просто было провести.
– Та, с кем ты хотел поговорить.
Лицо машиниста вытянулось в изумлении, теперь вполне естественном.
– Не прикидывайся, – Инга махнула рукой, – Я прекрасно поняла ещё тогда. Разговаривать тебе хотелось не с кем-то, а с вполне конкретным человеком. Так кто она?
– Ну… Она… Это… Хе-хе, – машинист с улыбкой потрепал волосы на затылке, – Как ты узнала вообще?
– Женская интуиция. Ну-у?
Нох сверлил её смущённым, улыбчивым взглядом. Ещё секунду… Потом сдался.
– Аи, ладно! Иди сюда, – он приглашающе махнул пальцами, поднимаясь с пола.
Девушка последовала за ним.
Нох встал боком у левого окна кабины. Выглянув незаметно, он показал Инге куда-то в пространство за аркой:
– Видишь, там через ангар стоит поезд – Ласточка?
Девушке пришлось прислониться вплотную к стеклу, чтобы что-то разглядеть. Арка действительно открывала вид на следующие пути, но те были пусты. За ними снова арка. А уже за ней виднелся тёмный бок и светлое окно локомотива. Инга не могла видеть, как он выглядит, но что-то подсказывало, что он очень красив.
– Это Грея, – ласка в голосе Ноха разлилась ощутимым теплом по морозной кабине, – Вон там в окне. Видишь?
Девушка всмотрелась внимательнее. Действительно, в махоньком окошке рисовался нежный девичий силуэт. У Греи были накатывающие, рокочущие волны волос, цвета спелой пшеницы, и тяжелый, осмысленный взгляд. Она читала книгу, а тонкие руки переворачивали страницы в очаровательной обречённости.
– Её-то я и люблю, – вздохнул Нох, – Уже очень… Очень давно.
– Она знает? – Инга резко подняла голову, – Ты говорил с ней? Что она ответила?
– Хе-хе, тише-тише, – мужчина с мягкой улыбкой поднял руки, успокаивающе похлопывая по воздуху, – Да, говорил. И да, знает. Более того…
Он обернулся на неё. А Инга впервые увидела, как любящее сердце может приласкать одним взглядом. Как обнять сокровенный силуэт, весь, без остатка, только лишь глазами.
– …она тоже любит меня.
В хрустальной тишине сочным плодом повисла тоска. И треснуло что-то жизненно важное в мироздании.
– Мы были предназначены друг для друга. Но при жизни так и не встретились. Нас развела история и отделяли целые поколения. Оттого ни она, ни я не смогли найти своей любви. После смерти мы встретились здесь… И это было величайшее счастье.
– Но… Тогда я не понимаю…
– Жизнь Души поезда – отчаянно одинока. Мы не можем дотрагиваться до кого-либо, ведь любое прикосновение спровоцирует выброс невероятного количества энергии. Взрыв сметёт всё, что будет рядом. Это очень опасно, – больших усилий ему стоило оторвать взгляд от стекла.
Нох упал в потёртое кресло. Согнулся, опираясь локтями о колени, и закрыл лицо руками.
– Левтина, узнав о нашей любви, развела нас по разным путям. Раньше мы всё время были вместе, теперь же не сталкивается ни в ангаре, ни на погрузке.
– Вот же она!.. – возмущенно начала Инга, но парень прервал её.
– Нет, что ты. Она поступила правильно. Дабы мы не мучились лишний раз своим положением, она сделала так, что мы вообще не встречаемся. Это… Милосердие. Я думал, если перестану видеть её, то забуду… Но такое не забывается.
Он медленно выдохнул. Девушка смотрела на машиниста во все глаза, и так хотелось ей подбодрить его. Погладить отчаянно выгнувшуюся спину, потрепать волосы. Сказать, что всё обязательно будет хорошо, и они ещё смогут обрести счастье. Но… Она не могла.
Рука застыла над натянувшейся формой. Инга сжала пальцы. Как ужасно… Не иметь возможности коснуться. Ощутить чужие прикосновения. Отчуждение от мира, как высшая степень одиночества. Ведь никто и никогда не сможет быть к тебе ближе, чем на расстояние слова.
– Знаешь, – голос его стал тише, – Я всё ещё мечтаю. Когда-нибудь… Хоть раз коснуться её руки. Коротко… Всего мгновение. Больше мне в этой жизни ничего не нужно.
Едкий ком встал в горле. Глаза горько, предательски защипало.
Нох порывисто распрямился, и Инга едва успела убрать руку из-под его спины.
– Но это невозможно, – он поднял на подругу опустошенный взгляд, – Потому не встречаться всё же лучше. Так меньше боли. Или мне только кажется?
Инга смотрела ему в глаза. И что-то рвалось из неё. Что-то хотело выйти наружу. Слова ли это поддержки, соболезнования или слёзы, она не знала. Лишь что-то мучительно рвалось. Но так и не нашло выхода.
За секунду до откровения в распахнутую дверь кабины залетел взъерошенный Миль:
– Инга, тебе лучше поторопиться! Там у входа тако-о-о-ое!
Глава 8. Встречи.
Переполох устроила маленькая девочка. Нет, она ничего не делала, просто стояла на входе. А вокруг неё кипели, бурлили и жужжали работники депо.
Девушка утёрла рукавом одиноко скатившуюся слезу. В её голове ещё жили слова Ноха и отчаянная, горькая тоска. Но ширь звездного неба и суетливый шум поездов успокаивали, будто нянчили в колыбели растревоженную душу.
Когда Инга подошла, обсуждение в толпе уже разгорелось:
– …Такие вопросы надо решать с Левтиной!
– Да чего тут решать? Это же ребёнок!
– И что? Что ты предлагаешь с ней делать?
– Товарищи, но мы же не оставим её просто так?
И всё в таком духе. Вклинившись между людьми, Инга в первые минуты пыталась понять по разговорам, что происходит. Миль кружил над толпой, внося свою лепту в общую атмосферу напряжения и суеты.
Народ сгрудился кольцом вокруг маленького ребёнка. Девочка в очаровательном розовом платьице из фатина, в расстёгнутой курточке и тёплых, шерстяных штанах, выглядывающих из-под подола, стояла, потупив очи. На вид ей было лет пять-шесть. Складывалось впечатление, что она заглянула в депо к усталым работягам в заснеженных телогрейках с весёлого детского утренника.
В Инге смутно зашевелилось странное чувство.
– Что стряслось? – спросила она тихо у мужчины рядом.
Совершенно случайно это оказался её сосед в цепочке погрузки.
– Вот, пришла… Девочка, – тот скрестил руки на груди, – Просит оставить её здесь, мол, за ней гонится Солнце.
Чувство усилилось.
– А где начальница?
– За Левтиной послали, но она сейчас поезда отправляет. Вроде, скоро будет.
– Интересно…
Миль порывисто спикировал ей на плечо. От толчка Инга чуть не упала, но удержалась.
– Пугаешь, блин!
– Сложно приземляться в скопление народа, между прочим! – фыркнул кот, тут же переходя на заговорщицкий шепот, – Нам ведь не нужны эти проблемы, правда? Если за ней идёт Солнце, значит через какое-то время он будет здесь?
– Не спеши с выводами, – девушка аккуратно огляделась.
Ей не хотелось разговаривать среди людей, и она так же незаметно выплыла из толпы, как и вошла в неё минуту назад. Полезно бывает посмотреть на ситуацию со стороны… Даже если за переживающими не видно виновницы.
– Что-то здесь не так, – Инга обняла пальцами подбородок, – Зачем она пришла?
– Разве не ясно? – в широко раскрытых глазах Миля читалось суетливое беспокойство, – По той же причине, что и мы. Солнце не может сюда добраться.
– Нет, я не об этом. Почему она… Здесь? В общем, я не понимаю. Её преследует Солнце. Но зачем ему маленький ребёнок? Тем более… – её внезапно осенило, – …Погасший.
Инга поняла, что за чувство обуяло её. Тревога. В ней смутно шевелились тревожные воспоминания.
– Нет… – прошептала она, – Не бывает таких совпадений.
– Каких? О чём ты? – Миль порывисто мотал головой, переводя внимание то на толпу, то на Ингу.
Договорить им не дали.
– Так, собрание!.. Живо расступились! – по снежной тропинке на всех парах шествовала Левтина.
За ней тенями текли замы-подхалимы. Их не сразу можно было заметить.
Начальница топала по снегу в изящных закрытых туфлях. К строгой юбке припала россыпь снежинок. Страницы бордовой тетради заложены стеклянным пером. В целом суровый вид женщины недвусмысленно намекал, что её не стоило отвлекать от работы.
– Что тут?
Работяги разомкнули кольцо. Сердитому взгляду начальницы открылись невинные детские глазки.
На миг… Всего на мгновение губы Левтины дрогнули. Инга видела это со своего места.
Однако начальница взяла себя в руки, спрашивая всё тем же строгим тоном:
– Что ты здесь делаешь, дитя?
А девочка… Расплакалась навзрыд. Утирая кулачками частые слёзы, она затянула жалобно:
– Тётенька-а-а… Помоги-и-ите, пожалуйста. Меня Солнышко сжечь хоче-е-ет. Я знаю.
Женщина, надо отдать ей должное, держалась стойко.
– Почему Солнце хочет тебе навредить?
– Он плохо-о-ой, – снова заныла девчушка, – Он очень-очень страшный. Тётенька-а-а, помогите.
Левтина сглотнула ком в горле. Огромная толпа рабочих, которыми она руководила, уставились на неё в едином порыве. По их глазам нельзя было сказать однозначно, к какому решению они склоняются. Ситуация выходила двоякой. Женщина поступила мудро:
– Какие мнения, коллектив?
Людская масса мгновенно взорвалась возгласами:
– Она же ребёнок! Чем она может быть здесь полезна?
– Если просто прятаться, так надо было всех тогда брать!
– Столько народу без работы осталось!
– Ну чего вы все, она же ребёнок!
– А и что? За ней присмотр нужен! Ты что ли будешь смотреть?
– Товарищи, а если она здесь поранится? Или в поезде случайно уедет?
Ну, конечно. Ребёнок – это лишние проблемы. И никому они не нужны.
Левтина легко уловила волну настроения. В целом большинство если и не было открыто «против», то согласилось бы с таким решением. Женщина уже набрала в лёгкие воздух, чтобы дать ответ, но вдруг…
– Это жестоко!
Гул голосов оборвался. В мгновение множество взглядов устремились… На Ингу. Даже начальница смотрела вопросительно, а двое замов из-за её спины с нескрываемым ужасом.
Миль от такого внимания вжал голову в плечи, прошипев:
– Ты чего творишь?
– Сама не знаю, – шепнула она, а в ответ толпе бросила громче, – Товарищи, это жестоко. Взгляните на девочку. Она одна в незнакомом мире, напугана, погасла, и в совершенном отчаянии. Вспомните себя на её месте? Когда вы только пришли сюда, разве вам не было страшно?..
Девушка на ватных ногах двинулась к ребёнку. На неё, широко раскрыв глаза, смотрели все. Но больше остальных была удивлена сама девочка.
– …Мне вот было, и даже очень. А я – взрослый человек. И вы все – взрослые люди, – Инга присела на корточки рядом с пришедшей, пальцами обнимая её плечи.
Но повернулась она к Левтине. Ведь бравая речь была в большинстве своём для неё.
– А она – маленький ребёнок. Мало того, что умерла в пять лет, так её второй раз хотят убить! Ну что мы, звери какие что ли? Пусть поживёт здесь, привыкнет, придёт в себя.
– Хорошие слова, Инга, – жестко бросила начальница, – Но бесполезные без дела. Коллектив прав, ребёнок требует присмотра. Вы готовы взять на себя такую ответственность?
– Почему нет? – девушка нежно улыбнулась, – У меня есть сестра на той стороне, мне не привыкать.
Левтина медлила. Инга сверлила её взглядом снизу вверх, вложив в него всю нежность, что смогла наскрести по сознанию. Но чувствовала, что этого недостаточно. Нужно что-то ещё.
– Зиме ведь… Важен каждый, – мягко припечатала она.
Это сработало. По толпе покатились неуверенные одобрительные кивки. Шепот становился теплее и громче. Кое-кто уже говорил:
– А может и правильно?
– Не зверюги же мы – ребёнка выгонять.
Начальница снова поняла всё верно.
– Что ж, – выдохнула она, сдаваясь, – Если Вы, Инга, берёте присмотр за ребёнком на себя, тогда позволяю ей остаться. Но учтите! Она не должна мешать работать. Никому. Вам в том числе.
Девушка благодарно просияла:
– Конечно! Она не будет! Спасибо Вам огромное!
Девочка к умилению окружающих бросилась Инге на шею. Та обняла её в ответ, поглаживая по растрёпанной причёске. Малышка плакала, а у девушки затекли ноги сидеть на корточках, но встать она тоже не могла. Обалдевший от происходящего Миль нарезал круги вокруг парочки.
– Ну всё, не на что здесь больше глазеть, – сурово крикнула Левтина, – Кто работал – за работу, кто отдыхал – продолжайте. Вперёд!
Вот так строго и по порядку всё было у этой женщины.
Начальница удалилась первой, за ней потянулись замы. Рабочие тоже постепенно расходились. Некоторые подходили к Инге, захваченной пухлыми детскими ручками, похлопывая её одобрительно по плечу. Кто-то говорил, что она молодец и правильно поступила. Ну конечно… Из вас-то никто ответственность взять не захотел. Нет, в целом все они не плохие люди, просто толпа – штука жестокая.
– Ну всё-всё… Теперь всё будет хорошо, – Инга похлопала девочку по голове, и та отстранилась.
– Спасибо Вам, тётенька, – она шмыгнула носом, утираясь рукавом куртки, – Не бросили меня. Обещаю, я буду послушной-послушной. Вы не пожалеете!
Инга тепло улыбнулась:
– Я и не собиралась. И да… Зови меня Инга. Я ещё не старая, чтобы называть меня «тётенькой».
Малышка с готовностью кивнула:
– Хорошо!
– А тебя как зовут?
– Лора!
– Очень красивое имя. А это Миль, – девушка мотнула головой в сторону кота.
Тот напряженно кивнул в ответ.
– Какая ла-а-апушка, – протянула Лора, но объятий не расцепила.
Инга лихорадочно перебирала слова в поисках нужных:
– Ты… Наверное, очень устала, пока добиралась сюда. Пойдём, я провожу тебя до моей… Ну, комнаты, назовём это так. Ты там посидишь, пока я не вернусь. Мне нужно идти на погрузку. А когда приду, мы с тобой налепим тебе игрушек из снега. Идёт?
– Идё-ёт! – восторженно закричала она.
Инга поднялась, взяв маленькую детскую ручку в ладонь. Ноги разогнулись с благодарностью.
Девушка вела гостью до бытовки, а Миль летел за ними следом нервозными кругами. На фоне чёрного, звездного неба он казался заблудившейся белой вороной. Как ни пытались фонари выкрасить его снежную фигуру в золотистый цвет, ничего не получалось.
Разместив девочку в бытовке на раскладушке, Инга поспешила уйти. Кот полагал, что останется развлекать Лору, но девушка незаметно махнула ему головой в сторону выхода.
Лишь когда за гостьей закрылась дверь, и они отошли на достаточное расстояние, он спросил:
– Ты что устроила? Тебе ещё три часа до погрузки, и…
– Тш-ш, – девушка приложила палец к губам, и, оглядевшись, нырнула за стену пустого, приземистого здания.
Уровень снега здесь был выше, оттого Инга почти касалась головой козырька.
– Ты что, ничего не понял?
Зависший в воздухе на задних крыльях Миль, только развёл передними лапами:
– Неа. Ты для чего нам эти проблемы прописала? Новый всплеск альтруизма? Я, конечно, понимаю – ребёнок, но…
– Да не ребёнок она! – девушка сжала пальцами переносицу.
Глаза кота раскрылись ещё шире. Зрачки сузились в две едва заметные полоски:
– Как это?
– Ты помнишь… А, ты не помнишь, ты спал. Часовщик рассказывал мне о девочке, которая приходила к нему вместе с Гео. Он думал, что она его и погасила.
– Ребёнок?
– «Внешности в этом мире нельзя доверять». Так сказал Гео. Откуда он, по-твоему, это знал?
– Из личного опыта, – догадался кот, – Ты полагаешь, это она? Та маленькая девчонка, что обманула твоего знакомого и похитила его огонь?
– Именно! Сам посуди, не бывает таких совпадений.
– Подожди-подожди, – Миль выставил вперёд лапки, мотнув головой, – С чего ты решила, что она взрослая?
– Удивление. В её глазах, когда я начала говорить, было удивление. Ребёнок, увидев, что за него заступились, смотрел бы с благодарностью. Ну, может настороженно, но никак не с удивлением! Она не ожидала, что я за неё вступлюсь! Как думаешь, может быть пятилетний ребёнок с запасом взрослого, жизненного скептицизма? Нет, она лишь играет дитя.
– Слабое доказательство, не находишь? – Миль недоверчиво цыкнул зубом.
– Мне его на суде не представлять.
– Погоди-погоди, – в кошачьих глазах появилось осознание, – Если ты считаешь, что она опасна… Зачем ты привела её к нам?
– Именно поэтому, – улыбка девушки лучилась азартом, – Она здесь не случайно. Вся эта история про Солнце – ложь. Ей кто-то нужен. И я хочу выяснить, кто. А ещё… Хочу узнать, что же случилось с Гео, и где его огонь сейчас.
– Ты не думаешь… – недоверчиво прищурился Миль, – …что, если она охотится за пламенем, то пожаловала сюда по твою душу?
Девушка сжала губы в ухмылке:
– Тем интереснее.
Инга чувствовала, как зажигается. Огонь внутри искрил от хищного напряжения. Девушка сжимала пальцы и кусала губы, судорожно обдумывая план. Нужно быть предельно осторожной. Если Лора действительно не та, за кого себя выдаёт, то все в депо под угрозой. Настал конец скучным, рутинным дням на погрузке. Начиналось что-то опасное и интересное. От предвкушения по замёрзшей коже бегали мурашки.
– Миль, – она наконец взяла кота на руки, задумчиво почесывая его за ухом, – Присмотри за нашей гостьей, ладно?
***
Первое, что он поучаствовал, влетая в этот мир… Здесь холодно. Жестоко, умопомрачительно, болезненно холодно, что хотелось вывернуться наизнанку, лишь бы не мёрзнуть. Они провели в этом мире чуть больше двух суток, а его уже тошнило от мороза. Как не мёрзла его спутница – вселенская загадка. Но она и так… Отмороженная. Ей уже ничего не страшно.
Они крались по пустым городским кварталам. Лишняя предосторожность в таком деле никогда не повредит, тем более их не должны видеть. В их маленькой группке легко узнать жителей других миров. Хотя от этого мороза все четверо уже посинели под стать местным мертвецам.
Он шел вслед за девчонкой. Их сопровождали двое верзил – без мозгов, без принципов, одни мускулы. Это хорошо. Думать должен он.
Девица бодренько свернула в сквер, укрываясь сенью светящейся кроны. Что за фантазия – горящие деревья? Сколько не протаскивай через них огонь – они всё равно мертвы. Ветки уже не бросятся листвой, корни не вкусят воды. Хотя… Тут и воды-то нет. И земли. Один бескрайний, вездесущий снег. Из чего расти деревьям?
Ужасный мир. Не потому, что ужасен на вид, а наводящий ужас. Словно пустыня отчаяния, безысходности и одиночества. А среди неё небольшой оазис, где живут люди, притворяясь, что им весело. Договорившись, что ничего плохого не существует. Страшно… Он бы так не смог.
Сквер вмещал в себя небольшую площадь с фонтаном. Три разноразмерные пиалы облепил снег, словно стекал по стенкам. Орнамент на самой крупой чаще напоминал белку, скачущую по веткам среди шишек.
Он невольно поморщился, отворачиваясь. Хотелось домой. Ужасно хотелось домой.
Выйдя из сквера, девица повернула к одному из домов. Ничем не примечательный, он стоял на отшибе, а за ним начиналась Пустошь. Сейчас непрошенный гость был рад, что девятиэтажка закрывает вид. На мертвенное море Снежной пустоши он насмотрелся на всю жизнь вперёд.
– Не далеко? – спросил он, догоняя девицу в два шага, – Заманить её сюда будет проблемой.
– Ты такой непонятливый, – она перекинула голову через плечо, на губах заиграла издевательская улыбка, – Она сама к нам придёт. При их связи, он достанет её на другом конце Вселенной.
Девчонка была низкой, едва доставала мужчине до плеча. Иссиня-черные волосы сплетались в два длинных хвоста сзади, открывая внутренние золотисто-одуванчиковые пряди. Несмотря на мороз, девушка топала в коротком платье. Оно обхватывало тонкую фигуру сверху, растекаясь пышным кружевным подолом до колен и такими же широкими рукавами. Озорно обнаженные ноги защищали высокие сапоги на шнуровке. Само платье, глубокого синего цвета, невероятно подходило обстановке. Мужчине холодно было на неё смотреть.
Она топала налегке. Огромные сумки за ней тащили два верных помощника.
Мужчина невольно поёжился, закутываясь сильнее в плащ. Даже у них в землях Синих снегов не такая холодина.
В подъезде дома девица остановилась. Она оглядела темноту, будто вправду что-то видела. И потопала на самый верх. Уже на лестнице, запыхавшись и обливаясь ледяным потом, мужчина ловил своё выпрыгивающее сердце и думал… Что она над ним издевается! С неё станется. Такая может.
– Зачем мы туда идём? Не могла в подъезде оставить?
– Ты же не хочешь, чтобы наш подарок нашел кто-то другой, – смешливо обернулась она, – Так что топай, старичок.
Ну да… Она молодая – ей легче. Но так не хотелось уступать хоть в чём-то.
Мужчина поднажал. Несколько ступенек в быстром темпе, и сердце окончательно отвалилось. До девятого этажа он добрался, лишь с силой вцепившись в перила.
Девица открыла дверь… Первую на лестничной клетке. В квартире было пусто и как-то по-особому одиноко. Морозный воздух загустел от пережитого напряжения, что его можно было ложкой размешать.
– Будет забавно, если всё случится здесь. Ребятки, – она засвистела, словно манила собак, – Мои вещи будьте добры.
Два бугая на одно лицо послушно скинули с плеч сумки. Девчонка в кошачьем прыжке кинулась на поклажу, с азартом отыскивая что-то внутри.
Мужчина их содержимого даже касаться не хотел. Очень уж оно было… Взрывоопасным.
– Учти, не должно рвануть раньше времени. Ты поняла? – он скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как она размещает в гостиной золотые солнечные часы, – Вообще не должно рвануть! Мы потом проблем не оберёмся.
Росчерк ухмылки тронул её губы:
– Ты не доверяешь мне?
Конечно нет. В их деле вообще нельзя верить чокнутым, но по роду занятий приходится иметь с ними дело.
Девица сидела на коленях на полу. Она миловидно возилась с механизмом тонкими, маленькими руками, всем видом напоминая играющего на ковре ребёнка. Только её игрушки могли разнести здесь всё.
Она крепила треугольную стрелку к разборной платформе больших солнечных часов. К стрелке цеплялись два маленьких контейнера, уходящие чёрными проводами к боку циферблата. Внутри первой стеклянной колбы хищно плескалось что-то красное. Вторая была пуста.
Девчонка достала из сумки свой дьявольский аппарат. На вид ничего особенного… Песочные часы без подставок. На конце одной из чаш игла шприца с небольшой шестерёнкой. Но мужчина видел, что они могли делать.
Внутри парил, мечась и переливаясь, золотой песок. Время… То самое время, которого отчаянно не хватает, когда необходимо, и которого мучительно много, когда не надо. Сколько времени, что можно было бы прожить.
Воткнув иглу в пустую колбу, девица повернула язычок шестерёнки. Та с готовностью закрутилась по часовой, выпуская из себя переливчатые струи песка.
– Заложи побольше, – вставил мужчина, непроизвольно потирая след от иглы на запястье, – Мы теперь располагаем годами.
Она осклабилась:
– Чем больше времени у него, тем меньше у нас. Чтобы уйти.
– Успеем.
Девчонка перевела на него хитрый, блестящий взгляд:
– Успеем, говоришь?
Пух!!! Всё произошло мгновенно. Он и рук не успел расцепить.
Всего секунда… Одно мгновение просочилось в красную колбу, и мир вспыхнул. Замёрзшая квартира наполнилась жаром. Мужчина успел почувствовать, что согрелся, но с ужасом понял… Это тепло смерти.
Горячая волна бросилась на него коброй. Не дотянула каких-то десять сантиметров. И мгновенно погасла. Словно язык пламени вспыхнул, облизав жаром подбородок, тут же потухая.
Мужчина стоял, сцепив руки. Всё ещё жив… Одним мгновением больше, и на его месте осыпалась бы горстка пепла. Так близок к гибели он ещё никогда не был.
В уши не сразу залетел девичий смех. Мужчина смотрел на неё сначала без звука, не понимая картинки, что транслировали глаза. Потом осознание пришло. Девчонка хохотала в голос, завалившись на спину и удерживая руками бока.
– Это… – он едва смог сдержаться, чтобы не заорать и не уронить авторитет, – …вообще не смешно!
– Аха-ха-ха-ха-ха! Умора!
Девчонка махнула рукой. А почему она лежит? Да ещё так неудобно. Сначала сидела на коленях, а сейчас будто бы свалилась назад. До сознания медленно дошло, и он… Заорал:
– Ты что, специально это сделала?! Совсем головой поехала! Ты могла меня убить!
Девица резко перестала хохотать. Легко поднялась на ноги, отпружинив от пола, она прошла вплотную к собеседнику.
– Нет, не так. Я могу тебя убить. Так что смотри в оба.
Совершенно беззастенчиво она щелкнула мужчину по носу.
***
Разборки в холле на неделю, не меньше. Гео безрадостно возил метлой по полу, сметая шестерёнки в кучки побольше. Лев так же без энтузиазма собирал всё в мешок.
– Да уж… С корабля вроде уволили, а «драить палубу» пришлось и здесь, – пошутил он.
Гео поддержал его безликой усмешкой.
Башня охала, ахала и постанывала. Атмосфера скорби витала в воздухе, оттого убираться было вдвойне тяжело.
– А-а-арпф, – Гео протяжно зевнул.
Мозг отказывался работать. Парень по сотому разу прокручивал одни и те же тревожные мысли. Тревожными они быть перестали, но к ответам не приблизили. Какова цель диверсантов? Как они прошли сквозь купол? Помог ли им кто-то из Зимы? Если да, то кто и почему? Неужели кто-то здесь может настолько не любить этот мир… даже больше Гео… что решился на предательство? Мысли о похищенном времени опять же не давали покоя.
– Что намереваешься делать? – неожиданно спросил друг.
На лице парня отразилось непонимание:
– Ты о чём?
– Я по глазам вижу, – хитро усмехнулся Лев, – Что-то надумал.
– Мне не даёт покоя мысль о человеке, который, возможно, помогал диверсантам. Он и дальше будет их поддерживать, а значит – найдём его, найдём и группу.
– Легко сказать. Как ты его вычислишь?
– Ну… Мне кажется, это должен быть кто-то из верхушки. Другого вербовать не имеет смысла.
– Почему?
– Потому что обычные жители мало знают. Здесь же как? Человек выбрал колею и идёт по ней. То есть… Как в реальности. Нашел жильё, дело по душе или работу, и сценарий жизни более-менее готов. Обыватели многого не знают об этом мире вообще, им хватает того, что составляет их жизнь в частности. Потому, если вербовать, то человека, знающего о мире всё.
– Всё знает только Зима.
– Именно. И только от Зимы можно всё узнать. Какой вывод?
– Нужно… – задумчиво протянул Лев, – …искать в её ближнем кругу. Среди тех, кто с ней часто общается.
– Именно.
– Но как ты собираешься разговаривать с ними? Где ты их найдёшь? Не пойдёшь же просто в Министерство, и на птичьих правах…
– Не придётся! – послышался крик с лестницы, перемежаемый быстрыми шагами.
Часовщик сбежал вниз. Уже спокойный, и, кажется, весёлый.
– Заканчивайте с уборкой, ребята. Мы едем во дворец Зимы.
Парни недоумённо переглянулись:
– А… Но…
– Мы же…
– Всё нормально, меня пригласили, – Хранитель хлопнул Гео и Льва двумя руками по плечам, – Зима решила устроить повсеместную вечеринку в преддверии битвы. В её дворце соберётся верхушка общества, её ближний круг. Это отличный шанс понаблюдать за всеми. Может, кто и обнаружит себя.
– Отличный план, только… – встрял Лев, – На чём мы поедем?
Часовщик оглядел горы шестерёнок. На секунду выражение его лица снова стало удручённым, но он быстро выдохнул:
– Эх… Ладно, всё равно уже не починить. А так польза будет.
Он соединил ладони перед собой, и резко отнял их друг от друга. Между руками зародилась фиолетовая магия, мгновенно разлетаясь по залу без следа. И все раненые пружинки, искорёженные шестерёнки в едином порыве поднялись в воздух. Гео прижал к груди метлу, выпуская кого-то из-под прутьев. Лев пошире раскрыл мешок. Запчасти часовых механизмов скручивались в воздушном водовороте, рекой выплёскиваясь на улицу. Башня радушно распахнула им двери.
Там на утоптанном снегу шестерёнки собирались в нечто невероятное. В оконном свете блестели медь и золото. Смутный хоровод кусочков сплетался в изящную металлическую карету. Все стенки, колёса, облучок были созданы из поломанных часов. Даже лошади… Да, карета была запряжена тройкой механических лошадей.
Гео не выдержал, выбежав наружу. Часовые кони пробуждали дикий восторг. Медная грива, золотистые, светящиеся глаза. Они казались чем-то из другого мира. Механическая конструкция выглядела внушительной и опасной. Кони были ураганом.
– Ну… Как тебе? – хитро усмехнулся Часовщик за левым плечом.
Пускай Гео душил восторг, он только неопределённо хмыкнул:
– Ничего.
Но и этого Хранителю хватило. Он подошел к часовым коням, а те нежно потянулись к нему мордами. Такие пугающие, они млели от поглаживаний механических морд.
– Давно мечтал завести коня, – улыбнулся тот.
Выбежавший на площадь Лев беззастенчиво носился вокруг кареты с восторженными воплями. А Гео посмотрел на колёса… ими стали огромные шестерёнки с длинными зубья… и страдальчески закатил глаза. Его голову посетила вымученная мысль, какой ужасной будет тряска.
– Прошу на борт! – усмехнулся Часовщик.
Не успел он изящным жестом пригласить всех, как Лев уже сидел в карете, с детским восторгом сжимая губы.
