Юлия Эльм
Мир Зимы
Посыпались книги. Затрещало дерево. Гео машинально закрыл голову руками, но отпрыгнуть не успел. Стеллаж повалился неотвратимой судьбой, и только чудо спасло парней от смерти.
Бу-бух! Гео упал на пол, прибитый изданиями. А шкаф… Упёрся боком в полки стоящего напротив стеллажа. Совсем близко к его закрытой руками голове. Парень едва сумел осознать, что жив. Его друг под грудой книг, кажется, был шокирован удачей не меньше. В воздух обиженно взметнулась сияющая алмазная пыль.
Тем временем Рид легко перемахнул через перила. Парни видели это сквозь открытый задник придавивших их полок. Министр изящно, по-корабельному спрыгнул с галереи прямо к отшатнувшемуся Солнцу.
– Давай! – крикнул морщинистый.
Юноша вжался в стеллаж, но не бежал. Путь ему отрезали.
Секунду… Томительную секунду Рид заносил над ним кулак. Гео увидел под его пальцами длинную, хищно блеснувшую иглу. Она уходила основанием в прибор в ладони министра.
– Нет! – Солнце закрыл лицо рукой, – Не надо, пожалуйста!
– За Эллу… – прошептал Рид.
Игла яростно вонзилась в запястье Солнца. Министр щёлкнул шестерёнкой, но… Ничего не произошло.
Непонимание вытянуло лица Рида и морщинистого.
Мгновение… Одно… Второе… Министр с остервенением подёргал язычок шестерёнки.
– Что, не получается? – осклабился Солнце, – Может, во мне просто нет огня?
Заклинание постепенно разрушалось, и в сияющем лице проступали ледяные черты.
Гео ликовал. Да! Магия Часовщика сработала на отлично! Он ведь говорил, что это заклинание сильнее остальных.
Лёд… а это всё время был он… перехватил руку министра. По телу мужчины поползла толстая корка. Пара секунд… И Рид надёжно скован. Застыл ледяным истуканом в той позе, в которой стоял. Остался второй.
Морщинистый быстро понял, что к чему. Не думая выручать товарища, он бросился бежать. Но Лёд был быстрее.
Гео выбрался из-под шкафа с внешней стороны. И тут же пригнулся, уворачиваясь от снежного кома. Заклинание влетело перед морщинистым в пол, вырастая меж стеллажами отвесной ледяной стеной. Мужчина ломанулся, было, в боковой коридор, но Лёд успел перекрыть и этот путь. Тогда диверсант бросился по винтовой лесенке наверх.
Гео помчался за ним.
– Стой! – крикнул он, взлетая на галерею, – Не уйдёшь второй раз!
Морщинистый бежал к витражу. Бессмысленно, ведь там тупик. Но он всё равно оглянулся, оскалившись хитро:
– Ты в этом уверен?
Гео слишком поздно понял… А когда осознал, было мучительно поздно.
Мужчина добежал до конца балкона. Лёд нацелил на него руку, но тот вытащил из кармана две колбы. Красную и золотую.
– Не-е-ет! – Гео хотел прыгнуть на него, остановить!.. но не успел.
Морщинистый с силой бросил колбы вниз. Они летели целую вечность. А когда упали… Лёд бросился на них, закрывая смерть своим телом.
Бу-бух!!! Молниеносный взрыв. Клубы жара застили всё вокруг на одну безжалостную секунду. Мир стал белым… И горячим. Гео отлетел назад, с силой впечатавшись в стеллаж. Всё произошло ужасающе быстро. Никто ничего не успел понять.
***
Лениво и устало крутились лопасти вертолёта. Колеснице тяжело было нести двоих.
– …Лё-ё-ё-ёд! – в ушах ещё стоял отчаянный крик.
Его крик.
Когда Гео очнулся, всё уже было кончено. В витраже зияла огромная дыра, выжженная Жаром. Морщинистый скрылся.
Тело Льда нашли не сразу, его частями выбросило наружу. Основную часть они нашли в сугробе под витражом. Рида от взрыва спасла наледь, сковавшая его, Льва – книги, из-под которых он так и не успел выбраться.
В горле предательски скрежетало. Как же так?
Бездыханного Льда усадили на сиденье колесницы. Сам Гео стоял, пригибаясь под низкими лопастями. Они летели над городом, и его приветливые, мягкие дома расплывались во взгляде.
– …Он жив, – сказал Часовщик, – Но сильно ранен. Его нужно отнести в Пустошь – она его вылечит.
– Угу, – только мог сказать парень.
Кстати, Хранитель жив. Рид выстрелил в него специальным экстрактом.
– …это «цвет сновидений» – цветок так называется. Или сон-трава. Растёт в мире Весны, достаточно распространён. Хорошее оружие от Бессмертных, потому что только оно на нас и действует.
Вот так. Все вроде живы. Только Лёд пожертвовал собой, чтобы всех спасти.
Гео обернулся на покалеченное тело. Пальцы непроизвольно сжали руль сильнее. Его вообще не должно было здесь быть!
Его брат… Это бесхребетное ничтожество струсил! Им не удалось его уговорить! Старший сам предложил занять его место. Лёд ведь говорил, что за Солнце порвёт любого. Жаль, что неблагодарный маменькин сынок так этого и не увидит.
Но больнее всего было от осознания… Что всё из-за него! Из-за Гео. Это он привлёк Льда, он разработал провальный план, он не заподозрил Рида. Это его ошибки! Только его! Как он мог так сильно просчитаться?
Теперь Лёд при смерти. И парень сам везёт его в Пустошь на колеснице Солнца. Рида ребята взяли и повели в Башню… Но второй удрал. И чёрт знает, что он теперь замышляет.
У Гео больше не было идей. Не было плана. Что бы он ни делал, всё выходит наперекосяк! Но хуже того, что страдают люди… Хорошие люди. Сначала Инга, теперь вот Лёд. Тоска Снежной пустоши с заботой топила сознание в холодном отчаянии.
Гео кое-как посадил колесницу. Управлять ей было не сложнее, чем шлюпкой. Вытащить бездыханное тело оказалось труднее, оно обмякло и потяжелело.
Парень взвалил Льда на плечо. Город остался далеко позади, напоминая о себе лишь отсветами на горизонте. Гео улетел на восток. Отсюда не было видно Небесного флота, и казалось, что вовсе нет войны. Есть только вечное, бескрайнее небо, по которому твоя мать с любовью раскидала мерцающие звёзды. И снег… Как бесконечная перина. Словно колыбель мира вдали от всех. Лучшее место, чтобы излечиться или умереть окончательно.
– Ты прости меня, – прошептал он, опуская Льда в сугробы, – Это моя вина…
Снег принял тело в пушистые объятия. Рыхлые снежинки мягко обхватили бессильные руки. Волосы на буйной голове взъерошил ветер.
На Льда больно было смотреть. Обожжённая кожа исходилась взрывными рытвинами. Оторвало часть руки, левую ногу отрубило напрочь. В груди зияла большая сквозная брешь. Гео не представлял, как это вообще можно вылечить?
Он стоял, не в силах отвернуться. Будто говорил себе: «Смотри! Видишь, во что обходятся другим твои ошибки?!». Было больно, и яростно, и грустно, и отчаяние воронкой крутилось в груди. От самобичевания легче не становилось. Как он мог? Как он мог?!
Груз вины придавил к земле. Гео опустился на корточки, с силой закрывая лицо руками. Порывисто зачерпнул ладонью снег… И с силой ударил себя по щеке.
– Хватит! Соберись!
Обжигали горячая боль и снежный холод.
– Бой ещё не окончен! – он зачерпнул ещё снега, умывая лицо, – Ты обязан выиграть.
Парень резко поднялся. Эмоции не улеглись, они всё ещё бушевали в голове. Но для них сейчас не время и не место. Слишком дороги секунды промедления.
– Мы поймаем этого гада, я тебе обещаю, – сказал Гео, заглядывая в обожженное лицо.
Последний взгляд… И парень поспешил обратно к колеснице. Слишком многое ещё предстояло сделать.
***
Рид сидел в кабинете Часовщика, накрепко привязанный к стулу. Волноваться было не о чем. Пытки, допросы, изощрённые издевательства, ко всему он привык в свою бурную корабельную молодость. Разве что спокойствие и размеренность мира Зимы чуть припорошили лихие воспоминания. Но пришло время вспомнить.
Его дознаватели скорбно молчали. Часовщик и светловолосый моряк сидели чуть поодаль, отвернувшись и свесив головы. Видимо, ждали третьего члена команды. Тот улетел уносить в Пустошь павшего товарища.
Льда Риду в принципе было не жаль. Этот парень никогда не видел берегов, и рано или поздно должен был нарваться на неприятности. Вот его и настиг… Жар.
Гнетущее молчание выматывало. Неужели они пытаются внушить Риду чувство вины? Нет! Он поступил правильно. Если неправильно, то хотя бы справедливо. Хотелось верить…
На лестнице послышались шаги. Наконец-то! Рыжеволосый моряк на тяжёлых ногах поднялся в кабинет. Бухнувшись в кресло напротив товарища, он протяжно выдохнул… И тоже замолчал.
Нет, они издеваются! Рид поёрзал на стуле, как мог разминая связанные запястья.
– Как там Лёд? – спросил светловолосый.
– Я оставил его в Пустоши, – тихо отозвался второй.
– Будем надеяться, всё будет хорошо.
– Угу.
Снова молчание. Чего они тянут?! Или эта троица совсем не умеет вести допросы, или наоборот слишком в этом искусна.
– Я проверил, у Рида нет следа от иглы, – подал голос Часовщик, – Его с ними не было.
– Значит, мы бы его и не нашли, если б сам не попался.
– Спорное суждение, – фыркнул министр.
Все трое резко уставились на него. Сложно было описать их взгляды. Смесь ярости и презрения, приправленная бессильным непониманием. Наверняка они задаются вопросом, почему он? Почему именно Рид – предатель.
Его жизнь в Зиме вполне удалась. Он стал министром градостроения, под его руководством город расширялся. Он сам спроектировал несколько прекрасных зданий… Алмазную библиотеку в том числе. Когда над миром нависла угроза войны, он, знающий всё о кораблестроении, первым предложил построить Небесный флот. Рид столько сделал для этого мира… И вдруг безжалостно предал его. Почему? Он и сам задавался этим вопросом. Но каждый раз убеждал себя, что у него была причина.
– Ну давай, – Часовщик повернул кресло в сторону пленника, – Рассказывай.
Министр усмехнулся:
– Серьёзно? Вы действительно думаете, что я сам всё расскажу?
– Пытать тебя мы не будем, – покачал головой Хранитель, когда моряки яростно дёрнулись.
– В таком случае можете не надеяться… На откровенность.
Парни переглянулись.
– Ну… Допустим, состав группы и её цели действительно стоит утаивать, – пространно начал рассуждать светловолосой, – А почему ты им помогал? Эту информацию скрывать уже нет смысла.
Пленник саркастически хмыкнул:
– В нашем деле рациональность не так работает. Любая информация важна.
– Ты прав, – кивнул Часовщик вполне миролюбиво, – Любая. Я тоже кое-что знаю о тебе, Рид. Ты умер в Пустоши, когда шел к нам из Весны. Ты очень целеустремлённый человек. Много знаешь, многое умеешь… И, если тебя заставили, угрожая жизнью дочери или внука, ты только скажи. Мы всё поймём.
– Что? – в голове, где-то в самом далёком уголке что-то опасно зашевелилось, – Что за бред. Моя дочь умерла!
На миг перед глазами помутилось. Как искренне он говорил, без тени фальши. Но это… Это не может быть правдой! Часовщик блефует! Он встал на сторону Рида и как бы невзначай намекнул на дочь, чтобы расположить пленника к себе! Это фокус. Всё это один большой обман.
– Умерла? – между тем Хранитель удивился вполне натурально, – Когда?
– Двадцать два года назад! Чуть позже меня. Она так и не дождалась… – Рид резко осёкся.
Нельзя… Нельзя давать волю чувствам.
– Так-так, – Часовщик постучал пальцем по подлокотнику, – И кто же сообщил тебе о её смерти?
Рид нарочито отвернулся. Вот… Они уже пытаются вывести разговор в нужное русло. Не выйдет!
Хранитель правильно расценил молчание, напряжённо выдыхая.
– Рид, твоя дочь – жива.
Пленник хмыкнул:
– Не надейся, что я поверю в такую бездарную ложь.
– Люди, – Часовщик саркастически закатил глаза, – Конечно, они быстрее доверятся кому-то-там, чем Хранителю времени, который наверняка знает о текущей жизни или смерти человека. Рид… Это, черт возьми, моя работа!
Тот упорствовал. Часовщик всплеснул руками:
– Ирония судьбы. Ребят, развяжите его.
– Что? – встрепенулись моряки.
Они в едином порыве повскакивали с кресел:
– Вы уверены?
– Он же сбежит!
– Нет.
Верно… Пленник кинул на Хранителя едва заметный взгляд. Рид уже сомневается, и Часовщик знает это. Он слишком давно живёт на свете.
Светловолосый пожал плечами, и, подходя к пленнику сзади, развязал узлы. Рид потёр затёкшие запястья.
Хранитель, устало поднявшись, махнул ему головой на выход:
– Пойдём.
И ушел. Рид смотрел на удаляющуюся фигуру, и понимал, что шансов у него нет. Ни одного… Как бы он ни пытался, его уже захватил сладкий обман Часовщика. И он хочет увидеть доказательства. Неужели… Это может быть правдой?
Хранитель устало плёлся вниз. Каблуки туфель со звоном шлёпались о ступени. Он ссутулился, пряча руки в карманы, словно груз тяжёлых событий лежал на его плечах.
Очередная комната встретила их широкой аркой с надписью: «Зал Живых». Огромная светлая аллея уходила вперёд, далеко за пределы видимости. Дальше горизонта.
По краям белокаменной плитки росли два ряда невероятных деревьев. Невероятных, потому что все они состояли из часов. Стволы, крона… Всё отливало золотом, медью и бронзой. Часы на цепочках и ремешках свешивались с веток. В механической листве резвились деревянные кукушки. Совсем как живые. И тик… То мерный, то бойкий, у кого-то усталый, у кого-то восторженный. В этом тике и заключалась вся невероятная штука под названием жизнь. Именно он олицетворял её.
Рид загляделся. Он бывал в Башне и раньше, проходил этот зал, но никогда не замечал такого. А сейчас увидел его по-новому. Хранитель же, не останавливаясь, топал по белой дорожке, уперев тяжелый взгляд под ноги. Для него эта красота – обычное зрелище.
Он шел и шел мимо деревьев. Пока не остановился рядом с одним. Через силу запрокинув голову, он поманил кого-то с самой верхушки. К нему в руки послушно прилетели двое часов. Одни золотые женские, с витым браслетом, а вторые… Рид увидел их и бросился к Хранителю. Нет… Невозможно!
– Вот, взгляни, – Часовщик протянул ему женские, – Часы твоей дочери – Эллы. Вполне себе идут, как видишь. Ей сейчас двадцать девять лет. Вышла замуж, родила ребёнка. И жить ей ещё порядком.
И правда… Тонкая стрелка не добралась и до середины воронки циферблата.
Рид дрожащими пальцами держал часики. Возможно ли такое?
– А это… – продолжил Хранитель, – …часы её сына. Кстати, назвали в твою честь – Ридом.
Парень протянул ему стальной морской хронометр. Его хронометр! Он оставил его на память дочери, уходя в плаванье в последний раз.
– …а она подарила их сыну, – Хранитель будто продолжил его мысль, – Чтобы тот знал, что его дедушка был отважным моряком.
Рид судорожно глотал ртом воздух. Мышцы забыли, как двигаться. Всё тело напряглось и сжалось от невообразимой смеси эмоций. И хотелось рыдать… Такому взрослому, видавшему виды мужчине, прошедшему битвы и смерти, хотелось рыдать навзрыд как мальчишке! От счастья! Он умер не напрасно! Она жива! И счастлива! Что может быть лучше, чем вновь обрести потерянную любовь? Его дочь… Его милая, маленькая дочурка жива. Она выросла в прекрасную женщину, сама стала матерью! И пусть Риду вечно тридцать четыре, и он помнит Эллу семилетней, даже просто знать… что где-то там она есть – это уже высшее счастье.
Но в пелену эйфории прогрыз червоточинку гнев. Одна мысль резко ввинтилась в мозг болью и обидой.
– Что же получается, – взгляд похолодел, – Он меня обманул?
Хранитель пожал плечами:
– Получается так.
Разговор продолжили, вернувшись в кабинет. Рид всё не мог выпустить из рук часы внука и дочери. Они придавали ему сил. Рассказ предстоял длинный и очень неприятный. Теперь он предатель, и оправдания у него нет.
Пленник сидел на стуле, напряжённо выпрямив спину. Он не пытался защититься… Он виноват. И понесёт своё наказание с честью.
– Я родился и вырос в мире Весны. Мы с Рором сироты. Нас приютили пираты, и мы всю молодость грабили суда. Я не горжусь этим. Когда капитан умер, он передал командование мне. Рор, мой младший брат, стал старпомом. Но меня не привлекала жестокость нашего ремесла. Мне хотелось строить корабли, а не сжигать их. Потом я встретил Маргарет, и вообще завязал… Родилась Элла. Я был счастлив. Ровно до того момента, пока дочь не заболела. Сильно и, как тогда нам говорили, неизлечимо. В такие моменты люди начинают искать чуда.
Рид сжал кулак на колене. Нужно договорить… Но как трудно!
– В Весне есть легенда о жителях долины Синих снегов. Якобы, если идти достаточно долго, то можно набрести на город людей, что знают секрет бессмертия. Я был уверен, что это спасение. И на корабле, что отдал Рору, мы с братом отправились туда.
– Но легенда обманула, – выдохнул светловолосый, – Долина Синих снегов ведёт в мир Зимы.
– Верно. Однако я не знал этого, и сдаваться не собирался. Мы с братом очень долго шли через снежную пустыню. Нас бил ветер, морозы… На середине пути Рор сдался. Он бросил меня, повернув назад, и я никогда не винил его за это. А через несколько дней… Я умер. Зима встретила меня радушно. Я всё ей рассказал, но она ответила, что мне уже не вернуться. Я не знал, что стало с моей дочерью. Я не принёс ей лекарства, и всё это время думал, что подвёл её! Что она умерла из-за меня! Кто же знал?..
Пленник резко вскинул голову:
– Хотя… Рор знал. Он связался со мной не так давно. Не за долго до установления купола мы встретились в Пустоши. Он сказал, что Элла умерла в страшных муках, и я… Захотел отомстить.
За обманутые надежды. За разбитые мечты маленькой девочки. Ведь легенда о чудесном спасении оказалась ложью. Рид столько сделал для мира Зимы… А из-за него умер самый дорогой ему человек.
– Я думал, если этот мир сгинет, и я вместе с ним, мне станет легче. Где бы то ни было, даже в небытии, я буду знать, что месть свершилась. Знаю, глупо.
Скорбь и тоска по дочери стали прекрасным инструментом в руках младшего брата. Он ловко подогревал ярость старшего, когда ему было нужно, и использовал Рида с максимальной отдачей. Совсем… По-пиратски.
– Это я провёл Рора и его команду через купол. Я помог им уйти от погони, когда вы нас настигли.
– Как тебе это удалось? – встрял рыжеволосый, и министр перевёл на него быстрый взгляд.
– Легко. Через барьер они прошли со мной, как с жителем Зимы. Все просто держались за меня. А фокус со сквером… Мы вернулись на лодке чуть назад, когда вы пролетели над нами. И быстро нырнули в открытые подвальные помещения соседнего дома. Это здание единственное в своём роде. Я знал это, потому что сам его проектировал.
– Кто прилетел вместе с тобой?
Троица резко опомнилась. Наконец они подошли к информации, которую должны были узнать в первую очередь.
– Рор. С ним девушка-подрывник. Имени я не знаю, но она отбитая на голову. И двое парней, кажется, из команды брата, – Рида осенило.
Мысль была такой резкой, что никак не хотела складываться в слова. А высказать её нужно срочно.
– Как же я… Девчонка! Если Рор успел сказать ей о провале операции, то вам срочно нужно к настоящему Солнцу. Вполне возможно, что она до него уже добралась!
***
А когда парни с разбегу влетели в сумрачные покои, она уже была там.
Гео тяжело дышал от долгой гонки. Он не устал, но холодная кровь кипела от волнения. Они не могут ещё и Солнце потерять! Хоть этого дурака не жалко, он всё равно важен.
Парни мчались к замку на часовых конях. Прискакали, влетели… Но представшая им картина на секунду повергла их в ступор.
У кровати стоял Солнце. Гримаса ужаса вытянула лицо в немой крик. Он мертвенно побледнел и осунулся до костей. Его тело, волосы, сияющие одежды, всё скручивалось в небольшую воронку, с готовностью уходя… В отверстие толстой иглы. Приборчик – песочные часы без подпорок с шестерёнкой – держала двумя руками приземистая девушка. В синем изящном платье, с тёмными волосами, скрывающими светлые пряди.
Часовщик оторопел на секунду. Он стоял рядом с Гео, и парень мог наблюдать его реакцию. Он словно приведение увидел… Очень знакомое приведение.
– Знал, что это ты, – прошептал Хранитель.
– Случайности не случайны, – девчонка с улыбкой пожала плечами.
Миг… Всего мгновение они смотрели друг на друга. Вдруг девица взмахнула рукой, оборачиваясь крохотной синичкой. Лихо распустив крылья, она выпорхнула из покоев над головами у парней. Те ничего не успели сделать.
Гео первым бросился к Солнцу. Упавший аппарат всё сосал его огонь, и парень поспешил щёлкнуть язычком шестерёнки. Процесс остановился как был. Воронка огня просто застыла.
Юноша перевёл на него бешенные, затравленные глаза. Гео понял, что должен быть обратный ход.
Щелчок. И пламя полилось наружу. Исхудавший Солнце стал приобретать свои обычные черты. Огонь возвращался к нему, словно оторванные лоскуты ткани сцеплялись обратно.
А Часовщик… Упал на пол, подбирая под себя ноги. Закрыл лицо руками, упирая локти в колени:
– Синька, что же ты творишь?
Лев присел рядом с Хранителем, но явно не знал, что делать.
Аппарат опустел. Колбы были сухи и прозрачны, а Солнце повалился на кровать без сил. В итоге ему тоже досталось.
Гео медленно подошёл к Часовщику, сжимая в руках прибор. Опустился с ним рядом.
– Вот теперь самое время всё рассказать. Вы явно её знаете.
Хранитель молчал. Дернулись его до боли напряжённые плечи под коричневым сюртуком.
Лев метнул в друга укоризненный взгляд, всем видом намекая: «Не дави!». Но любезничать поздно.
Гео положил аппарат у ног Часовщика:
– Кто она?
– Её зовут Синэя, – не отнимая ладоней, гулко отозвался Хранитель, – Она была моим единственным учеником. Синэя соорудила этот аппарат, чтобы воровать время, она же придумала жаровые бомбы. Она… Украла у меня свои часы, остановила их и стала бессмертной. А теперь работает на Весну. Я чувствовал… Я должен был это предвидеть!
