Вячеслав Васильевич Танаков
Сохраняй отпущенные тебе здоровье и долголетие. Размышления и опыт личной практики
Поступая в ВУЗ, я набрал 34,5 балла (по рисункам ставилось полбалла) из 35 возможных, оказался лидером среди абитуриентов, выдержав конкурс 11 человек на место. Кандидатскую диссертацию по архитектуре выполнил, представил на кафедру и получил рекомендации к защите в течение отпущенных трёх календарных лет пребывания в аспирантуре МАРХи. Случай до сих пор остаётся единственным в истории данной профессии. Заведующим кафедрой стал в свои 28 лет.
Конечно, чистые энергетики названных мест и «светлых» периодов жизни в те поры внедрились в меня и легли в подсознание в качестве невидимых руководящих факторов поведения. Теперь стало возможным и реальным попросить Мироздание найти их во всемирном банке данных, а также в самых нижних глубинах моего подсознания и призвать их в помощь мне-сегодняшнему, чтобы жить самостоятельно и родуктивно трудиться над очередной книгой.
В процессе ежедневной и разнообразной своей работы периодически стимулирую свою активность двумя небольшими заговорами. Первый – хвала собственному образу: «Во мне сила здоровья, во мне сила энергии; я молод, бодр и здоров, радостен и доволен собой и своей работой». Второй – обращение к подсознанию как к своей второй половине: «Моя огромная, любимая вторая половина, моё мощное подсознание.
1. Признай и прими в заботу и в работу дело моей жизни.
2. Даруй ощущение его мощи, богатства, глубины и смысла.
3. Неси тонкое разумение, постоянную радость, удовольствие и большое
желание работать с ним.
4. Гони от него моё уныние, тоску, лень и апатию.
5. Сублимируй его в меня и в моё всё. Даруй чувство величия от труда моего.
Раздел 19
Завершение жизни: старость, умирание
Завершить жизнь и умереть достойно – это честь и заслуга. Мечтается каждым, но не каждому даётся, то и другое зависят и обеспечиваются в основном самим человеком, предварительно осмысливающим этот процесс и готовящимся к нему. В этом процессе видятся этапы, особенности, старение (хирение), одиночество, умирание. В этой последовательности и поговорим о процессе. Они должны приходить естественно и означать нормальный и ровный подход к своему земному концу без наработки в этом процессе дополнительных потерь, которые могут ускорить конец жизни. Получаться это может не всегда и не у всех. Вот почему и потребовалось заострить на этом внимание и сказать предметно и последовательно о содержании процессов.
Эти факторы и аспекты жизни хотя и не разговорные и мало обсуждаемые, но в сознании каждого человека, особенно в его подсознании, они непременно бытуют. К людям нашего нового времени всё более приходит чувство «отстранённости от момента физической смерти, не выражаемое в словах и почти не осознаваемое, хотя и в рамках обычаев и традиций». Оно займёт своё место в конце линии жизни, оставив за ней её полноту, непрерывность, протяжённость «без швов». А пока жизнь и смерть разместились на «благоразумном расстоянии» друг от друга. «Центральность» идеи и факта смерти растворяется и рассасывается.
19.1. О старости и старении
Говорю о старости и старении нормально, т. к. к старикам обращаюсь в первую очередь и с наибольшим желанием. Старение→старость→дряхлость→немощь эта цепочка событий биологическая и неукоснительно объективная. У неё своя событийность и свой регламент. Старение человека генетически запрограммировано в клетках его организма. Генетическая программа деления клеток постепенно изнашивается и при копировании даёт несовершенные копии. Ошибки накапливаются и к 80 годам в организме уже вырождается треть белковых клеток. Однако, процесс старения в некоторой мере можно контролировать и регулировать путём психического и сознательного «неподчинения» вопросу, принимая другое. Сидячая жизнь есть признак, прерогатива и принадлежность старости. А зря! Воля здесь может быть большим помощником. Мышление тоже стареет, мозг, будучи даже в норме, к старости претерпевает ряд изменений диффузного характера.
На поздних стадиях старения (после 80 лет) в силу возрастных изменений в нервной системе и в других органах и системах компенсаторные механизмы исчерпываются. Атрофические процессы затрагивают всё большую массу мозга, в состоянии дисфункции оказывается ратикулофронтальный комплекс, что приводит к выраженным ограничениям в спонтанной психической деятельности. Деменция – болезнь мозга по причине Альцгеймера и сосудистых поражений, достаточно распространена. Больные раздражительны, ворчливы, склонны к постоянным поучениям, эгоистичны, упрямы, обидчивы; ослабевает душевная привязанность к близким, заостряется властность, мелочность, категоричность, скупость, подозрительность, недоверчивость. Снижается тактичность и этичность действий. Но если судить по собственному опыту – это относится не ко всем.
В моей теперь глубокой старости жизнь стала неразнообразной в бытовом отношении, потому что подавляющее большинство меркантильных мирских желаний и забот за невостребованностью и ненадобностью перестали существовать. На их место пришли постоянные энергичные размышления, «шевеление» пластов мозга, требующие вещественного выхода. Для меня это книги. Мой внешний покой призрачен. Этот обиходный покой есть спружиненный поток неугасших ещё творческих потенций. Поэтому жизнь полноценно востребуется, не останавливается, ещё не завершается, не ожидает, но и не боится своего конца. А вредные для старика волнения ограничиваются своей концентрацией на решении лишь творческих задач.
Бытие при этом не остаётся безучастным и безразличным. Оно по фактам, силе, энергии свершений формирует и своё благодарение. Схему его можно представить в следующем виде. Постепенно из огромной ершистой глыбы бытия выкристаллизовываются его высшие потаённые смыслы и радости, которые вначале окутывают нас как дымка и постепенно приобретают форму и суть твёрдых удовольствий, которым в итоге возрадуется и вся натура человека.
Старость во многом выбивает человека из активной жизни. Однако и сохраняет значительную её долю по схеме: «Звонок», «удар», «молния» мысли→её развитие→ практические задумки→цель→поиск способов и средств её достижения→осуществ- ление→созерцание и искры радости. Иногда даже приходит поэтическое: «Жизнь хороша и жить хорошо в этой буче – трудовой, кипучей». «Нет ничего, что могло бы избавить смертное тело от смерти, но есть нечто, могущее отодвинуть гибель, возвратить молодость и продлить краткую человеческую жизнь» [Парацельс].
Всё заметнее, как моё время уходит от меня, оставляя в переработку нажитое. Параметры психической активности смещаются в сторону преобладания тормозных процессов. Поэтому возникает общая замедленность в начале действий, сужение объёма активности и удержания в памяти нескольких программ одновременно. И постепенно уделом остаётся мягкое кресло, мягкие тапочки, подрёмывание перед телевизором, кашка под вставные зубы. И… болезни! Реальность старики воспринимают избирательно, выбирая и предпочитая положительное и позитивное для охранения иммунной функции. И кажется, что стариков многое уже не расстраивает, т. к. они живут в значительной мере уже в иллюзорном мире. Иллюзии не подавляют, а игнорируют негативные эмоции. Старики чаще обсуждают личные вопросы на публике, им труднее принимать точку зрения другого человека, они многословны. Ограничения старости в значительной мере могут быть компенсированы за счёт программирования, контроля деятельности, усиления регуляции внимания и др. Словом, с мозгом тоже надо работать.
Уделом многих стариков за некоторым исключением оказывается одиночество, которое по причине дряхления имеет крутые особенности в этот период. Одиночество в значительной мере сопровождается изоляцией и своими резонами, присущими только ему. Хотя по-доброму настраиваясь на самого себя в каких-то действиях, обретается единство с внешним миром, которое в эту пору позволяет и требует видеть побольше хорошего, слышать преимущественно о хорошем, говорить и думать о хорошем, избегать слушать речи людей недовольных. Долгожители – это почти отшельники, предпочитают одиночество и уединённые размышления. Оно как бы исчезает, когда ваша мысль связывает вас с миром. Можно быть одиноким в толпе или среди людей, но не быть одиноким наедине с миром, наполненным жизнью.
Особым типом одиночества надо считать овдовение. Общество как-то невольно создаёт некую пустоту вокруг овдовевших стариков. По мнению Арьеса Ф. в Англии в 1967 году, смертность среди вдовых на первом году после потери супруга в 10 раз выше, чем в среднем по региону в той же возрастной группе. Здесь можно усмотреть три момента: 1) смертоносным оказывается разрыв взаимной привязанности супругов; 2) наличие глубинной единой энергетической платформы, соединявшей супругов в целостность; 3) феномен этот подлежит изучению и постижению, чтобы сколько-нибудь ослаблять смертоносную зависимость.
19.2. Регламент старости и резоны одиночества
Считается, что старость – это хворь и грозный она недуг. Ничего не поделаешь – физически это, видимо, действительно так, в том числе и особенно старческая дряхлость. Множатся печали, исторгаемые старческой плотью. И младость души здесь не помогает. Мозг тоже стареет, если его постоянно не упражнять, т. е. упорно думать, широко и свободно. И всё же это физически! Анатоль Франс пишет о старости: «Старость, по-моему, есть худшее из зол; она отнимает у человека мужественность, силу, способность к наслаждению, все блага жизни вплоть до любопытства, которое для большинства людей есть единственное основание и оправдание их жизни».
Да, много старость отнимает. И всё же кое-что ценное оставляет. Мне, например, этого «кое-что» достаточно, чтобы целенаправить его на творчество. А успехи творчества способны радовать душу, да и человека независимо от его возраста; говоря словами поэта: «И в старости дают отраду». Мы можем однозначно заявить, что противостоять собственной дряхлости помогают дух исследователя и дело исследования. Принято думать, что к старости уходит вдохновение. Мне доходит 87-й год, а оно не покидает меня. Наоборот, норовит выразиться и воплотиться результатом. На себя примеряю слова Г. Чхартишвили: «Безумие располагается где-то неподалёку от творчества, в том же самом ландшафте».
Но пучины житейских невязок, которые сопровождают каждого, в старости кажутся масштабнее и влиятельнее, а энергия эмоций при этом разжижается. Главным в этом моменте видятся приступы отчаяния от творческого бессилия. В эту пору категорически важно видеть побольше хорошего, слышать преимущественно о хорошем, говорить о хорошем, избегать слушать речи недовольных людей. Чем дольше живёшь, тем короче кажутся проходящие годы и месяцы. Стало с явностью замечаться, что со старением усиливается чувство и дело доброты, благожелательности, потребности в непонятной щедрости, которыми раньше «не страдал». «Щедрость есть страсть к обладанию. Во всём том, что я оставляю, что отдаю, я наслаждаюсь в высшей степени тем, что я дарю; дар является наслаждением острым и кратким, почти сексуальным; отдавать – значит, владея, наслаждаться объектом, который отдаёшь, Дарение – это обратная сторона созидания, сторона активная, хотя и в своём аспекте.
Все свои 25 тысяч долларов, которые удалось накопить своим профессиональным трудом «на старость лет», я вживую уже раздал наследникам по фактам наследования. Это несомненно показывает моё наступившее отношение к бытию, которое теперь меня и характеризует. Пример привожу исключительно в повествовательно – аналитических целях, без тени гордости. Хотя, конечно, подобная символика отражает нечто более важное, чем акты дарения, но обозначить его словами пока не получается, пусть остаётся в чувствовании. Скорее всего, это далёкое по глубине чувство причастности к миру, некоторой благой связанности с ним, пришедшими на новой более высокой ступени бытия. Образно говоря, я созреваю, чтобы виртуально присвоить себе весь мир. Но доброта старости требует ответной к себе доброты и последняя особенно чувствительна и даже обидчива.
Мои исследовательские усилия, основанные на жесткой психологической сконцентрированности, по определению должны быть одинокими. Кроме того, существует мнение, что временами мужчина должен быть одиноким Не удивительно, что я всё время один сам с собой, но вовсе не ощущаю одиночества, которое в целом людьми не поощряется. Оно меня совсем не угнетает. Одиночество – вещь относительная, зависимость от людей всё равно всегда сохраняется. Можно говорить лишь об отдельных сторонах одиночества. Своё мне хочется назвать творческим. Очень не просто, но исключительно важно и продуктивно находиться в гармонии со своим одиночеством, быть им «трезво опьянённым» и по-возможности отстранённым с его помощью от скорбей из-за тягот повседневности. Но в познавательных скорбях приходится барахтаться. Покой и одиночество не одно и то же.
Откровение нисходит только на ищущих. Ищущий разум нуждается в уединении и сам создаёт его в виде отчуждённости и ухода от сущего, «ухода от самого себя», потому что серьёзной мысли очень не легко стать прозрением. Безмолвие и одиночество – это то место, где человек может встретиться сам с собой без внешних помех. Вот почему оно благотворно. Это место не требует ограды, ибо оно в себе самом. В нём кроется кладезь мудрости, светлости, чистоты помыслов, силы души, ибо отсутствуют помехи чужих мыслей.
Учёные тоже проявляют интерес к одиночеству. «Блестящая изоляция – это возможность целиком отдаться работе» [З. Фрейд]. «Без способности к умственному одиночеству культура была бы невозможна» [Бертран Рассел]. «Вся история науки доказывает на каждом шагу, что в конце концов постоянно бывает прав одинокий учёный, видящий то, что другие своевременно осознать и оценить были не в состоянии» [В. И. Вернадский]. «В одиночестве происходит «страдание мыслей и зов сердца» [Нильс Бор]. «Мускульная философия наших движений и зримой механики окружающих нас вещей» [Даниил Данин]. Известно одиночество Игнатия Брянчанинова. Он был совершенно одинок. Но был выдающимся проповедником, жёстким и убедительным богословом в том числе и в суждениях о смерти. На стезе проповеди он достиг высоких творческих успехов.
Полезно рассудить о старости в иных аспектах и другими словами. Старение означает выработку и резкое сокращение жизненных резервов всех систем организма. До критической меры «утоняются балансы» и соотношения энергий между их расходом на реакции среды, приспособлеие к ней и ещё остающиеся мощности энергий и, следовательно жизненные резервы организма. Процессы неукоснительно затрагивают и относятся ко всем системам организма. Свободные запасы энергий всех систем сильно сокращаются и относительная цена реакций организма на жизненную обстановку всё время возрастает.
В молодом возрасте насыщенность систем энергией делает малозаметное её жизненное расходование, да и восстановительные силы работают по полной программе. В старости насыщение энергией систем организма становится «жидким». Её расход делается, во-первых, заметным и, во-вторых, почти не восстанавливается автоматически из-за резкого ослабления регенерационных возможностей и, в–третьих, «категорически» нуждается в пополнении запасов энергии. Основным средством регуляции, как правило, является питание, несущее организму материально – биологические средства функционирования. Возможности и роль питания в старости сильно меняются. Каждый продукт, имея своё конкретное биологическое содержание, в питании старика с изношенными системами, приобретает строго конкретное значение либо в био-физическом допинговании систем, либо в переборе их био-физического насыщения, что, как и недостаток, несёт с собой отрицательный эффект.
И если процесс питания не контролируется, то отрицательные эффекты накапливаются и выходят наружу недомоганиями или болезнями. Поэтому истинное питательное содержание каждого потребляемого продукта быстро и непосредственно сказывается на самочувствии и состоянии старика. Вопросы: что есть, сколько есть, когда есть, как есть приобретают острое практическое значение и содержание, т . к. способны реактивно быстро и целенаправленно вмешиваться в регуляцию систем организма, восстановления их до нормы. Свойства, качества и воздействия каждого продукта старику надлежит знать досконально и соответственно употреблять его в питании. Например, помидоры обладают свойством (химическим составом) понижать давление крови, как и зелёный чай; шоколад же напротив, повышает давление крови. Никого не надо убеждать как важно знать своё давление крови и, стало быть, регулировать его в пределах своей личной нормы. Я, например, каждый день утром измеряю давление и следом балансирую этими продуктами во время завтрака.
В ещё большей мере, степени и значимости аналогично следует относиться к прописанным врачами лекарствам, болезни старикам не занимать. У меня, например, всю жизнь был низкий сахар в крови -4,1 – 4,3, редко 4,5. И как-то незаметно к 80 годам обнаружилось его повышенное содержание и начальное появление сопутствующих болячек. Потребовалась строжайшая саморегуляция, контроль и работа с «сахаром в крови» стала каждое утро моей заботой. Все продукты питания получили эту предметную оценку и были приняты «к столу» или отвергнуты. Здесь моя позиция не всегда стыкуется с общепринятой.
19.3. Умирание и его обслуживание
Нигде дуализм (двойственность) событий (будет не будет) и их причинность не разделены столь тонкой, но столь отчётливо определяющей и путеводной линией как в «поистине роковых силах генетической судьбы: здоровья и смерти». Для подавляющего большинства людей и даже многих рациональных людей неотвратимость смерти, несмотря на её естественность и малость в масштабах бытия, окутывается эмоцтональным туманом, который сгущется по мере приближения смерти.
Наши рассуждения здесь исходят и строятся на признании того факта, что умирание есть сугубо свойственный ему психический процесс, протекающий внутри личности человека и который надо обслуживать. В содержательное развёртывание этих положений предлагается рассмотреть следующие вопросы: 1) предваряющие сведения и суждения; 2) научные исследования по теме умирания; 3) поведение пациента; 4) поведение родственников и посетителей; 5) роль социальных работников; 6) обстоятельства после смерти.
1. Предваряющие сведения. У всех людей без исключения имеют место последние дни и часы жизни. Умирание – период непосредственного предсмертия вовсе не пассивен психически. Практически в нём можно выделить и обособить два аспекта: первый – отношение и поведение самих умирающих; второй – отношение и поведение к ним со стороны: знакомых, родственников, ближайших родных и членов семей, а так же и особенно социальных служб и их работников. Первый, начальный аспект смерти образно и пафосно можно обозначить словами Ламартина: «Приветствую тебя, о смерть, небесный избавитель!» По отдельным позициям смерть не наказание, а награда, особенно для страдающих. Смерть есть акт умиротворения и высший акт покорности, но к такому акту она, как правило, подбирается, предваряя определённые события. Поэтому «о смерти надо думать всю жизнь», ибо между благой жизнью и благой смертью есть самая тесная связь. «Чтобы умереть блаженно – научитесь жить. Чтоб жить блаженно – умереть учитесь» [Марне Ф.]. Оставаться в здравом уме и ясном сознании до самой смерти считается привилегией, которая даруется далеко не каждому умирающему. Это, во-первых, надо заслужить своей жизнью, во-вторых, содействовать привилегии ещё при жизни своими силами. «Если нет смысла умирать, нет и смысла жить». Мне, например есть смысл умирать, чтобы поставить точку на пике, а не на спаде своих свершений, т. е. на пике своей состоявшейся индивидуации.
В предсмертии тоже можно зарабатывать своим поведением и отношением активы и пассивы, если так можно сказать в этом случае, которые либо облегчают и ещё продлевают срок жизни, либо, напротив, отягощают остаток и сокращают его. К активам умирающего следует отнести то положительное, что он успел нажить: 1) пересилил и пережил страсть накопительства; 2) отказался от планов личного использования накоплений; 3) испарилась корысть и на её место пришла потребность делать добро; 4) с раздачей накоплений пришло немалое удовольствие; 5) потребность в доброте стала периодически возникать; 6) обострилось чувство болезненной причастности к бедности и бедам страны и людей. Тогда противостоять дряхлению ещё активно помогает дух и дело былого творчества. Энергия творчества в принципе омолаживает организм и отодвигает дату смерти. Отказ от желаний здесь и есть лекарство.
«Больше всех похожий на мертвеца, больше всех и не хочет умирать…Смерть права, идём, старик, не возражай» [Лафонтен]. По данным исследования Джона Бэрфута, «те, кто отличается высокой степенью подозрительности, цинизма и недружелюбия, умирают раньше остальных…Уровень смертности среди тех, кому свойственна высокая степень враждебности по отношению к другим людям в шесть раз выше, чем в остальных группах» [«Квантовая психология»]. К пассивам умирания относятся нытьё, жалобы, сетования, злобный критицизм. Они ведут за собой угасание и приближают смерть. Слушателю надлежит уметь лишь заинтересованно слушать. У людей, потерявших близких, рождаются специфические психологические потребности, которые стимулируют коммерционализацию и индустриализацию ритуальной сферы. Возникает «Рынок смерти». Здесь не обходится без эксплуатации человеческого горя, тщеславия, суеверия.
2. Исследования по теме умирания. Объективно, в натуре, подробно, понятно предсмертный период, психология умирающих и отношение к ним остающихся людей изучены врачом Кюблер Росс Элизабет и описаны в её книге «О смерти и умирании». Ниже кратко прокомментируем отдельные положения книги. Кюблер Э. чётко установила, что участие, помощь, практическое сочувствие умирающим требуется обыкновенно на протяжении месяцев, которые призваны облегчить восприятие наступающей реальности, обеспечить здоровое отношение и подготовку. Простое ожидание смерти, необходимость принять конец жизни могут оказаться для индивида мучительными. Не все люди готовы, способны и умеют спокойно, с достоинством умирать, они нуждаются в сопровождении на разных этапах перехода.
Практика показывает, что не столько страшна сама смерть, сколько процесс умирания. Здесь много необычности, специфики, уныния и печали. Необходимы свои своеобразные способы общения с ними с разделением их чувств и переживаний, чтобы не ухудшать их сохраняющееся здоровье, давать им возможность выговориться, поплакать, даже покричать, по-необычному выразить чувства и своё состояние родным и близким. Интересно, что наше подсознание не соглашается со смертью, а желания и поступки умирающего не различает. Оно считает, что мы вечны и не в силах признать нашу смерть. Молодец подсознание! Чем больше у индивида-личности нажито связей, накоплено богатства, тем труднее умирать. Механистичность одиночества в этот конечный период становится бесчеловечной. Важно разрешить человеку умереть в его спокойной обстановке, но ещё важнее неуклонно и несмотря ни на что сохранить у него надежду, всемерно поддерживать и питать её.
3. Поведение умирающего. Оно, как правило, необычно. Для таких пациентов характерен пониженный уровень осознания, специфические проблемы, интересы и желания, своя линия поведения. Ему важно прийти к окончательному смирению и отрешённости, чтобы успокоить душу. Когда смирение и отрешённость уже пришли в готовности, тогда внешнее вмешательство становится нежелательным и даже мучительным. У него объективно складывается психическая противоречивость: требуется последнее участие других и одновременное нежелание иметь новые земные узы. Этот тонкий момент исключительно важен для понимания и учёта родственников и близких.
4. Родственники и посетители. На первых этапах они нередко приобретают для пациентов новую ценность, играют более значимую роль, чем раньше. Их небезразличное отношение к умирающему в этот период особо востребуется. Они несут последнюю помощь, развевают скованность и страхи. Маленький сугубо личный дар может иметь высокое значение. Даже самая незначительная забота может оказаться многоценной. Позволить умереть дома становится редким явлением. Домашняя заботливость, домашняя пища, микстуры и процедуры дома имеют большое благотворное значение и востребуются большинством умирающих. Домашняя обстановка питает надежды пациента. За них пациент всегда и всем, выразившим их, бывает безмерно благодарен.
5. Роль соцработников. Во всех описанных процессах велика роль работников социальных служб. У пациентов существует большая и острая потребность рассредоточить свои беды и немощи путём рассказов о них другим людям. За ней следует потребность в чутком отношении к ним людей любых служб, касающихся их. Социальным работникам по определению занятым и загруженным работой в помощь живущим пожилым людям, остаётся немного времени искренне и всесторонне проявить себя в работе с умирающими. В этом узком смысле смерть для них не актуальна. И всё же большинство соцработников чутко исполняют эту роль. Актуальным здесь становится знание работников о переменах, происходящих у их подопечных, об их страхах за своё ближайшее будущее, рост их потребности в сопереживании и моральной помощи в ожидании конца. Даже роль сиделки от социальной службы является серьёзной помощью.
Однако справедливости ради надо сказать, что у нас в государстве отношение и внимание к смерти имеет ощутимый нежелательный окрас. Слова «смерть» и «умирать» не снабжены силой действенности и носят преимущественно индиффирентный смысл.
«Послесмертие» – так курьёзно, но точно, ёмко и по сугубой сути назовём то
явление жизни общества, где на практике реализуются отношения к погребённым, как со стороны общества, так в первую очередь и особенно со стороны родственников и близких. Общий смысл этих отношений состоит в сохранении и обслуживании памяти об умерших и погребённых людях. Это массовое явление основывается на том обстоятельстве, что как первобытные, так и современные люди считают, что умершие «продолжают жить» среди нас и нуждаются в почтении и почитании с помощью ритуалов и знаков. Важно осмыслить, есть ли связь между мёртвыми и живыми родственниками. Но в первую очередь осмыслить, а если надо, то и изменить своё отношение к усопшим предкам, где непременно должны быть акты оплакивания. Совершение и отправление траура по усопшему, соответствующая тризна похорон, оплакивание, видимо, есть выработка нейтрализующей энергии, стирающей метку в мозгу, фиксирующую и определяющую связность усопших и живых.
Итак, выше были изложены обстоятельства умирания и смерти не отягощённые своим содержанием, смыслом и разными факторами, так сказать, в ординарном бытовом исполнении и значимости. Но жизнь сложна и многообразна у каждого индивида и феномен его умирания и смерти не только огромен, но и специфичен со своим содержанием, границами, ролью и значением, которые обусловлены особенностями и сущностью личности. Здесь можно и нужно говорить уже о философии феномена, об осмыслении смерти и умирания по-крупному, широко и всесторонне, под давлением собственных «заморочек». Например, нормальное христианское понимание страха смерти, есть боязнь того, что можно не успеть сделать при жизни задуманное. Он побуждает требование ограничить свои планы пределами отпущенного земного времени.
Мой пример также оказывается показательным. Для меня, как исконного научного работника, предстают важными в моём предсмертии следующие вопросы: 1) отношение к смерти; 2) связь мыслей о ней с творческой активностью; 3) роль «бессмертия»; 4) предсмертное «Нечто»; 5) отношение к пережившим клиническую смерть. Эти вопросы и отнесём к «Философии» и последовательно рассмотрим в пункте 19.4.
19.4. Философия смерти и умирания
.19.4.1. Отношение к смерти
Из подспудного понимания и ощущения близости смерти, мы говорим: «Если буду жив», «Если Бог даст жизни». Та вечность, куда мы все отправляемся, непознана умом, неизведана жизнью. И даже менее: Эпиктет сказал, что «человек – это душонка, обременённая трупом». По Рэймонду, имеет место жизнь до жизни. «Неужели духовная энергия наша полностью пропадает после нашей смерти, а сами мы, наше интеллектуальное содержание, всякий раз начинаем опять с нуля?». Индусы, например, беспрекословно верят в переселение душ, по-научному в реинкарнацию. «Ноосфера» по В. Вернадскому – это энергетическая сфера вокруг планеты и есть своеобразное скопление бывших духовных энергий мириадов людей, населявших Землю В подсознательном содержится архив памяти поколений. Гипнотическая регрессия в практике гипноза ведёт иногда к циклам воспоминаний своего прошлого, которое с успехом можно назвать прошлыми жизнями Своими исследованиями Моуди Рэймонд хотя и не доказал существование реинкарнации, но перестал считать переживания, связанные с прежними жизнями, «странными».
Смерть есть коренной, неизменный, важнейший психоэнергетический агрегат, образующий с жизнью противоборствующую пару, состояние которой волей или неволей определяет человеческое жизнетворение. Феномен этой пары исследовали многие учёные, особенно З. Фрейд. Её состояние и отношение к ней формируют её вещественные, физические, ментальные итоги. Большинство людей не очень останавливаются на этом обстоятельстве, сохраняя известное безразличие к понятию смерти. Для творческого человека нндиффирентное отношение к смерти теряет своё содержание и значение и заменяется смыслом, который может интенсифицировать или затормаживать его творчество, т. е. приобретает активность или пассивность. Это отношение объединяется, точнее ложится на основания всей биопсихической структуры личности, синхронно соответствуя или диссонируя с ней. Подключается и восприятие других параметров действительности. В итоге складывается своеобразное предопределение. Полезно посмотреть на его содержание и роль.
Отношение к смерти, восприятие и переживание смерти – неотрывный ингредиент социально – культурной системы. Личное и общественное осознание этого биологического феномена далеко превышает его биологическую сущность. А будучи связанным с идеей загробной жизни, он приобретает сильное определяющее влияние и в первую очередь на отношение к жизни и её ценностям. Провозглашено новое понимание и подход к смерти в анналах морального и духовного климата. Где-то вычитано: «Смерть – высший момент истины». Ни много, ни мало. «Есть что-то суждённое в умирании» «Я много думал о смерти и нахожу, что это – наименьшее из зол» [Фрэнсис Бэкон]. По законодательству психоанализа (ПА), «инстинкт жизни – эрос, любовь, либидо, самосохранение; инстинкт смерти – танатос, ненависть, агрессивность. Оба инстинкта врождённы, их жизненное противоборство и организует саму жизнь. Неспроста ПА – любимейшее чадо ХХ века.
