Владимир Валерьевич Комарьков
Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор
Глава 12
Никаких трёх часов я дожидаться не стал. Голос разума? Нет, не слышал. О чем вообще тут рассуждать, если дорогого мне человека, который ждёт и надеется на мою помощь, всего через два дня лишат жизни. Жалел я лишь об одном: что потерял целый день на пустые разговоры. Надо было действовать ещё вчера, по горячим следам, а не «давайте еще по кружечке и на боковую»!
– Ты собираешься взять штурмом Бастион Веры? – Оррик, видя, что меня не остановить, встал на моем пути.
Аридил молча наблюдал за тем, как я собираюсь. Хотя чего там говорят про нищего? Ему только подпоясаться? Но у меня, помимо пояса, был ещё и кинжал, подаренный эльфом. После слов Оррика я остановился и повернулся к нему.
– Знаешь, там, в прошлом мире, я довольно неплохо жил. Мой отец многое умел и многое мог, он вбил мне в голову, что люди, которые не сидят на печи, а что-то делают, в состоянии возвыситься над остальными. Отец повторял это так часто, что даже самый тупой понял бы, что успех – это лишь вопрос времени, если хоть чего-то добиться. Наконец, пришел тот час, когда я смог доказать и ему, и себе, что в состоянии достичь результата и без его поддержки. Я понял, что мне по силам любая цель. Любая! Пусть не сегодня, не завтра, нужно лишь подождать. Оррик, можно сказать, что у меня было все. Кроме одного, – у меня никогда не было тех, кто мне доверяет настолько, что готов безропотно отправиться на эшафот. Просто потому что верит, что я не позволю сделать ему ничего плохого! – я понял, что кричу в лицо моему другу, но не мог остановиться. – Сейчас у меня нет ничего, кроме вашего доверия, но даже если бы и было, я отдал бы все ради любого из вас. И потому сейчас никому меня не остановить. Клянусь, я вытащу Валену оттуда, чего бы мне это ни стоило.
– Или сломаешь шею, – тихо сказал эльф.
– Или сломаю шею, – кивнул я, развернулся, перебросил через руку плащ и вышел из комнаты.
– Что там с моей лошадью? – бросил я, проходя мимо стойки бара.
– Накормлена и вычищена, господин, – быстро ответил Клаус из-за стойки. – Чего-то ещё желаете?
– Стать всемогущим, – бросил я.
– Могу предложить наливки. Жена готовит сама. Говорят, после трёх порций люди готовы драться с самим Аидом.
– Говорят? – удивился я. – А сам что же?
Я вспомнил, что вчера вечером Оррик всё-таки познакомил нас с хозяином гостиницы. Сварливый мужик с острым, как эльфийский клинок, взглядом всегда прищуренных глаз. Когда-то работал дознавателем в инквизиции. Другими словами, палач в отставке. Везет мне на окружение.
– Я всегда останавливаюсь на двух, – хихикнул он. – Кто-то же должен прибирать за героями.
В конюшне, кроме моей лошади, стояли ещё пять. Увидев меня, животные оживились. Звёздочка приветливо всхрапнула и принялась заинтересованно следить за руками – именно там словно по волшебству у хозяина обычно появлялись яблоки или морковка. Вздохнув, я прислонился к ее лбу и погладил упругие уши. Сколько сказано громких, пафосных слов! Вот только словами ничего не изменишь. Дела, только дела – мерило наших стараний. Конечно, мои друзья правы, и соваться в логово змей без плана и подготовки, не продумав пути отхода – верх глупости и простодушия. За две тысячи лет наказующий механизм налажен до идеала, и моя песчинка даже не доберется до шестерёнок. Но и сидеть просто так я не мог. Может, плюнуть на все и убить себя парочку раз? Тогда в моем распоряжении появится что-нибудь убойное, что-то вроде «вундервафли» местного пошиба, и можно будет поставить святошам ультиматум. Беда в том, что моей будущей инкарнации может не оказаться дела до чьих-то страданий. Ещё больше пугало, что это вообще буду уже не я.
– Что же делать? – прошептал я в морду умного животного.
– Если сам седлать не собираешься, то отойди, – буркнул Оррик, оттесняя меня в сторону.
За ним прошёл Аридил, прислонил глефу к стене стойла, и закинул седло на спину своему Арину. Недавно я узнал, что по-эльфийски имя коня означает «рассвет». Эльф не смотрел на меня, но мысли выдавали его: он пребывал в полном смятении. Ненависть, презрение, ярость присутствовали, но они переплетались с удивлением, растерянностью и недоумением, образуя такую смесь, что становилось непонятно, как это его до сих пор не разорвало.
– Зачем вы здесь?
– А ты собрался ехать один? – скептически хмыкнул Оррик. – Ты вон даже с лошадью справиться не можешь.
Аридил затянул подругу и впервые за весь день посмотрел на меня.
– Инквизитор сказал, что на входе довольно много людей, и попасть в здание без меня вы вряд ли сможете.
Я вытаращился.
– Вы всерьёз решили, что я буду штурмовать твердыню кваров?!
Оррик закончил оседлывать лошадей, поправил перевязь с мечом на спине и дернул себя за бороду.
– Думаю, сначала все же стоит поговорить.
Из «Пряной лошади» мы выехали втроём. Внутри меня все ликовало. Мои друзья, а теперь и вправду их можно было с уверенностью назвать друзьями, готовы идти со мной в огонь и воду! И пусть инквизитор был мрачнее тучи, а маске на лице эльфа мог позавидовать любой фараон, мне казалось, что никакие горы не устоят против нас! Мы свернем вершины и осушим озера, если нужно будет – выроем новые, дай только лопату. Невероятный душевный подъём распирал меня изнутри, и Звёздочка, чувствуя настроение хозяина, в нетерпении потрясывала головой и норовила пуститься вскачь.
Минут через пятнадцать неторопливого шага, улица, уходящая с площади, вывела нас к массивной арке в стене, украшенной барельефами. Грубый камень кое-где зарос мхом и потемнел.
– Арка Богов, – сказал Оррик. – До моста рукой подать.
Говорящее название, но уточнять я не стал – не время сейчас для экскурсий. Отметил только, что по размеру сооружение не превышало десятка метров, а в ширину подходило для того, чтобы могли разминуться пара карет. Приглядевшись, я увидел барельефы в виде женской фигуры в просторной мантии в окружении десятка человек в рясах.
– Богиня Айне благословляет сынов церкви, – Оррик кивнул вверх. – А там она же с мечом.
Я задрал голову и увидел под потолком скульптуру девушки с громадным клинком. От нее веяло гневом и яростью. Так и не скажешь, что она богиня любви.
– Лучше вон туда посмотри, – инквизитор дёрнул меня за руку и указал куда-то вперёд.
То, что открылось моим глазам, сложно описать человеку, не обладающему литературным даром. Все, что мне удалось подобрать к описанию картины, сводилось к одному емкому слову:
– Офигеть! – и ведь я действительно офигел!
Мы прошли арку, и передо мной распахнула просторы площадь таких немыслимых размеров, что все виденное ранее в сравнении с ней меркло и казалось задним двором таунхауса: два шага в ширину, три в длину – все. Ее границы угадывались по виднеющейся вдали темной неровной полоске. Приглядевшись, я разобрал отдельные черточки, при дальнейшем рассмотрении оказавшиеся крышами домов. Отсюда, с противоположного конца, они казались головками спичек или и того меньше. Посередине закованный в серую каменную оправу нес свои тяжелые воды Нон. Жирная, извилистая линия подавляла неестественной чернотой, как будто именно здесь река вытекала из преисподней.
Но даже не она привлекала внимание. По периметру площади грозно возвышались… черт, да мне в голову никогда не пришло бы, что построенное кем бы то ни было может оказаться ТАКИХ размеров.
– С моста вид лучше, – Оррик кивнул вперёд.
– Что это?! – прохрипел я.
– Бастионы Веры, – произнёс Оррик. – Одиннадцать бастионов церкви Святого Круга, – сказал Оррик. – Штаб-квартиры всех конгрегаций.
Вы когда-нибудь видели морской контейнеровоз вблизи? Я видел! Гора из стали, возносящаяся на невообразимую высоту, если стоишь на самом причале. Рядом с таким судном чувствуешь себя букашкой. Сейчас, здесь, на площади Святого Арсиния, я ощущал себя даже не букашкой – микробом!
Одиннадцать сооружений циклопических размеров. Одиннадцать полноценных крепостей внутри города. Пять на этом берегу и шесть – на противоположном. Даже то, что мы находились достаточно далеко от ближайшего, не преуменьшало мое потрясение. Как минимум двухсотметровой высоты монолиты, они выстроились друг за другом несокрушимой ратью. Я не знаю, кто мог построить ТАКОЕ! А кому пришло в голову все это придумать?! Любые эпитеты меркли в сравнении с самими каменными громадинами: несокрушимые, неприступные, величественные – все это лишь слова. Чтобы понять, что сейчас возвышалось передо мной, нужно было увидеть их своими собственными глазами. Эти монстры должны были быть видны из любой точки города, но то ли их вид постоянно закрывали извилистые улочки бедных кварталов, то ли я просто не ожидал встретить здесь ничего подобного, но появление строений таких размеров оказалось для меня совершеннейшей неожиданностью.
– Нам нужен предпоследний на том берегу, – указал в сторону одного из каменных великанов Оррик.
Я проследил за его рукой, и мне стало не по себе: это туда мне идти?! В двери, которые видны даже отсюда? Черт, да туда КамАЗ въедет, как обычная легковушка!
– А какой из них ваш? – спросил я севшим голосом.
– Вон тот, третий по счету, – Оррик кивнул на здание, стоявшее на этом берегу, с колоннами, портиком и двумя башенками, вырастающими из литого цоколя. – Вход слева от главных ворот.
– Интересно, их открывают перед каждым посетителем?
– С ума сошёл?! Ворота распахиваются, только когда в конгрегации избирается новый глава. Это у гномов все по уму – за каждую дверь отвечает свой механизм, а тут все ручками! Знаешь, какая прорва народу нужна, чтобы сдвинуть одну створку с места?
Я нервно выдохнул и еще раз внимательно пробежался глазами по этим видимым свидетельствам величия церкви на Арли.
– Здоровые, – со значением сказал я.
– Внутри поместится целый город, – ответил Оррик, правильно поняв мой вопрос. – Уверен, внутри есть места, где веками не ступала нога человека.
– А почему они все одинаковые?
– Говорят, так наши предки хотели показать, что в Круге все равны.
– И что, в нем действительно все равны, как задумывалось? – хмыкнул я, немного отходя от вида чудовищных зданий.
– Равнее не придумаешь, – буркнул Оррик.
– Их возвели пятнадцать веков назад, – голос Аридила казался бесстрастным, но я видел, что эльф напряжён. – Ни до, ни после люди не строили ничего более грандиозного. Иногда мне кажется, что они желали тем самым продемонстрировать старшим расам, что человечество как минимум не уступает нам.
– Так их построили ЛЮДИ? – меня ждало новое потрясение.
– Так говорят, – пожал плечами Оррик.
– А ещё говорят, – в тон ему промолвил эльф, – кости одиннадцати великих магов зарыты под каждым из алтарей.
Оррик возмущенно оглянулся на Аридила.
– Чушь все это!
Мы недолго обозревали окрестности: моя решимость таяла с каждой секундой, поэтому пришлось мысленно на себя прикрикнуть, и в какой-то мере самовнушение сработало.
– Быстрее начнем – быстрее закончим, – бросил я, и Звездочка послушно зацокала по направлению к мосту.
– Да, поехали, – поспешно согласился Оррик, которому не слишком пришлись по душе разговоры об истории. – Хочется побыстрее разобраться с делами. Эх, не заказал я вчера у Клауса эти рёбрышки, вот помру и забуду их вкус!
– Полагаю, если мы обнажим оружие в храме, сожаление о пище вряд ли долго будет тебя преследовать, – в своей манере заметил Аридил.
– Ничего-то ты не смыслишь в чревоугодии, – Оррик вздохнул. – Если переживём этот день, я, пожалуй, займусь твоим воспитанием.
– В таком случае, я бы предпочел начать штурм немедленно.
До Бастиона Веры мы добирались ещё минут двадцать. Оррик с эльфом, как обычно, донимали друг друга ничего не значащими колкостями. По мере приближения к цели мне становилось все больше понятно, почему они так активно отговаривали меня от визита. Вблизи сооружения смотрелись ещё более монументально. Их размеры и архитектура подавляли всякое желание противиться воле тех, кто распоряжался этими памятниками величия. Они давили к земле, растирали в пыль. Ощущение собственного ничтожества точило сердце каждого, кто осмеливался оторвать взгляд от мостовой. Колоннады, словно лестницы в небо, уходили вверх на немыслимую высоту. Когда я попытался разглядеть орнамент, нанесенный на потолок портика, у меня начала кружиться голова и заломило в спине.
Не удивительно, что здесь, в самом центре Алаты, могло показаться, что город совсем обезлюдел. По пути нам встречались одиночки, спешившие по каким-то своим делам, и едва переставляющие ноги монахи, с головы до ног закутавшиеся в бесформенные одеяния. Они скользили мимо, как тени, не поднимая глаз, не нарушая торжественную тишину площади ни словом, ни возгласом. Изредка вдалеке мелькали капюшоны целых групп священников, но их принадлежность отсюда было не разобрать. Праздные гуляки, пьяницы, весёлые парочки, нищие и убогие, – похоже, все старались держаться подальше от места, где живут боги. Замощенная мостовая сверкала чистотой, камни лежали ровные, притертые один к другому, даже щели между ними казались выверенными до миллиметра и не нарушающими общий благообразный вид. Все вокруг как бы говорило: «Ты мелкая тварь, недостойная даже этих плит, которых попирают твои грязные ноги».
– Все ещё хочешь туда идти? – Оррик взглядом показал на закрытые двери – вблизи они смотрелись воротами в Мордор.
У входа в бастион расхаживали несколько человек в черных одеяниях с глубокими капюшонами, прятавшими лицо. Мой взгляд привычно отыскал на них следы оружия, которое не выставлялось на показ, но и не скрывалось. Они изредка переговаривались между собой, внимательно поглядывая по сторонам. На мой взгляд, бдительность монахов была чрезмерной, вряд ли тут нашелся бы кто-то в своем уме, кому пришло бы в голову посягнуть на их объект охраны.
На нас потихоньку стали обращать внимание – ну ещё бы, другой такой компании в поле зрения точно не попадалось. Да тут вообще с посторонними было не густо – словно для простого люда площадь и вовсе являлась «табу».
– Валена у них, – сказал я так твердо, как только мог. – Кроме того, грех нарушать свое слово. Я обещал прийти – я пришёл.
Аридил положил мне руку на плечо, и к горлу подступил комок.
– Как бы дальше ни повернулась судьба, это честь для меня иметь такого друга, как ты.
У меня сжалось сердце. Черт! Черт! Ну почему жизнь так несправедлива! Я, возможно, стою на ее перекрёстке, и в следующую нашу встречу мы окажемся лицом к лицу, уже как враги. Отмахнуться от подобных мыслей очень хотелось, но подобный исход событий совсем исключать нельзя.
– Для меня тоже, Аридил. Я рад, что мы прошли этот путь вместе, – я повернулся к инквизитору. – Оррик, сложно пожелать лучшего друга, чем ты. – я помедлил, а потом сделал шаг к дверям и оглянулся. – И потому повторяю в последний раз: дальше я пойду один.
– Похоже на прощание, – буркнул инквизитор и попытался шагнуть вперёд, но я остановил его жестом.
– Нет! Не ждите меня – уходите. Я постараюсь вытащить Валену. Но если все пойдёт наперекосяк, не приближайтесь! Ну, или тебе, Аридил наконец удастся сдержать слово, данное Лесу, – я улыбнулся и посмотрел эльфу прямо в глаза, и он ответил мне таким же открытым взглядом.
Глава 13
Развернувшись, я решительно зашагал ко входу. Вот только вместо уверенности, которую я всячески демонстрировал друзьям, внутри царила пустота. Как будто мое существо смирилось с любым исходом. Или количество испытаний перевалило некий порог, за которым чувства перестают работать? Впрочем, возможно, дело в ином: во мне до последней секунды тлела надежда об окончании пути. Алата виделась неким берегом, спасительной гаванью, добравшись до которой о волнениях можно будет забыть. И вот результат: расслабился, допустил даже не промашку – нет, просто позволил себе помечтать. Расплата не заставила себя ждать.
Я до хруста сжал зубы. Сожалением делу не поможешь, сейчас мне гораздо больше нужна здоровая злость.
– Эй, ты что здесь забыл?
– Нищим не подаем!
Вот оно гостеприимство служителей церкви! Обходительность у них, надо сказать, на высоте. Впрочем, я решил не реагировать на оскорбления, а как можно быстрее попасть внутрь. Не тут-то было.
Мне преградил дорогу один из «балахонов».
– Куда прешь?! – он замахнулся копьем. – Убирайся отсюда ко всем демонам, уродец, пока цел, – в глубине капюшона с брезгливостью сверкнули глаза. – Из каких только щелей выползают такие ублюдки?! – Монах обернулся к своим, и те поддержали его невразумительным мычанием.
Путешествуя в компании одних и тех же людей, порядком забываешь о своих отличиях от человеческого стандарта. Друзья давно привыкли к моему виду, а посторонние предпочитали отводить взгляд, когда замечали двух суровых воинов за моей неестественно вывернутой спиной. Сейчас же надеяться приходилось лишь на свои силы. Самообладание и терпение – несомненные добродетели, но иногда они надоедают хуже горькой редьки. Прямо как мне сейчас. Я почувствовал, что неуверенность и нерешительность тают, как лед на ярком солнце.
– Повтори-ка, мой неразумный друг, все, что ты только что произнес, – мои губы растянулись в наглой ухмылке, а рука потянула из-за пазухи одну, до поры скрываемую штуковину.
Мой «широкий» жест подействовал! Вы бы видели лицо стоявшего передо мной квара, – а это был именно он, – чтобы представить всю глубину изумления, охватившего стража. Он как будто проглотил язык и теперь только ожесточённо хлопал глазами, пожирая взглядом кулон с мечами, – над человеком, стоявшем на моем пути бушевала целая революция цвета.
Да, вопреки всем увещеваниям, мне показалось, что использовать «Голос» – мой единственный шанс. Почему я не послушался Оррика и «засветил» амулет? Да потому что, откровенно говоря, я сыт этим по горло! Вопросы нам все равно рано или поздно, но зададут, сейчас же мне требовалась поддержка – вся, какую только можно получить, и чем наглее себя в данной ситуации я себя поведу, тем меньше у кого-либо останется сомнений, что мои действия вполне законны.
– Ну же, брат, соберись с силами или уйди прочь с дороги, я тороплюсь! – сказал я и тут же с досадой сообразил, что палку перегибать не стоило. Унизить воина в глазах сослуживцев не лучшая идея, чтобы добиться цели. В чем мне тут же пришлось убедиться – аура монаха почернела. Но в следующий момент за спиной раскрасневшегося от злости стража возникла тень.
К нам неспешно спускался по ступеням ещё один квар. Перед моими глазами немедленно возник образ тигра, которого заинтересовала возня в кустах. Зверь был сыт и не собирался охотиться, но инстинкт хищника в любую секунду мог бросить его на врага. Квар откинул капюшон – кольчуга явственно прошелестела кольцами при движении черного балахона. Первое, что показалось на свет, оказалась бритая на лысо макушка. Возраст этого «брата» великолепно маскировался отсутствием какой-либо растительности на голове. Но стать и силу не скрывала никакая одежда. Он смотрел на меня, прищурившись, словно через прицел винтовки. О-очень холодный взгляд! Вот кого мой медальончик, если и волновал, то не больше облаков на небе.
– Не стоит размахивать перед нами своими игрушками, «Голос». Побереги их для народа, – слово «народ» воин произнёс с подчеркнутым презрением. – Мой подопечный немного погорячился, потом ты слегка нас задел – мы квиты, так?! – «лысый» смотрел на меня, словно оценивая мою решимость и благоразумие. – Ты ведь здесь не для того, чтобы задирать моих людей?
Ладно, я и сам понял, что не стоило раньше времени размахивать красной тряпкой перед быком. Особенно если оставил в кладовке шпагу.
– Я пришёл по просьбе брата Робера, – мне пришлось призвать все силы, чтобы голос не дрогнул. – Правда, слегка раньше времени, что я назвал ему при нашей встрече.
– Ты имеешь в виду лейтенанта Робера? – лысый воздел бровь.
– Лейтенанта? – пришел мой черед удивляться.
Воин покачал головой.
– А разве тебе не объяснили перед тем, как давать разные украшения, к кому ты направляешься, мальчик? Так что – да, Робер – лейтенант. Привилегия присваивать звания есть только у Святого воинства, – снизошел он до пояснения. – Это вы там у себя все… хм… братья.
Я предпочёл «проглотить» его слова. Не слишком-то он уважает меня и моих «братьев» по вере. Моих предполагаемых братьев. Проблема взаимодействия ведомств родилась задолго до гвардейцев и мушкетеров, и похоже, эта «зараза» цветет пышным цветом не только на земле-матушке. Тут мне совершенно не ко времени пришла в голову мысль: «А могу ли я вообще называть их братьями? Формально я ещё не инквизитор. Вот ещё заноза в…»
– Возможно, он и лейтенант, – пожал я плечами, отвечая и собеседнику, и себе. – Когда мы разговаривали, брат Робер не счел нужным сообщить свое звание. Он чересчур усердно звал меня в гости, но мы пришли ко мнению, что слишком настойчивое приглашение на глазах, как вы подметили, «народа», не сделает чести никому из нас. Тогда я предложил ему отложить визит до завтра, сообщив об удобном для меня времени.
– Удобном для вас времени? – квар недоверчиво изогнул бровь.
– Мы пришли к соглашению, – пожал плечами я, – которое устроило обоих.
Воин усмехнулся краешком губ.
– Меня зовут брат Севил, – неожиданно представился он.
– Лейтенант Севил? – я вопросительно посмотрел на монаха-воина. Цвета раздражения почти исчезли из его ауры.
Он ответил мне взглядом, полным неприкрытого любопытства.
– Среди ваших нечасто встретишь толкового человека, – он интонацией выделил каждое слово. – Особенно в таком возрасте, брат… – квар не договорил, явно желая, чтобы я представился.
Как же не вовремя! Теперь уже в любом случае придётся назвать своё имя, иначе можно в два счета нарваться на неприятности. Врать нельзя – оно мне точно аукнется.
– Я – Иан.
– Иан? Брат Иан?
– Нет, просто Иан.
– Просто Иан… – глаза квара изумлённо расширились. – Так ты даже не послушник?!
– Пути богов неисповедимы, – я демонстративно вздохнул. – Призвание привело меня к подножию церкви только сейчас.
Брат Севил недоверчиво покачал головой.
– Инквизиция, конечно, не столь щепетильна при испытании, как мы, но я слышал, что с такими… – он не договорил, кивком указав мне за спину. – В общем, у «чистых» может оказаться иной взгляд на твое призвание.
– Так и есть, – я согласно кивнул. – Но это уже моя проблема.
Квар усмехнулся.
– С другой стороны, – продолжил он, – раз они раздают медальоны направо и налево, то у тебя, возможно, и будет шанс.
Я не стал комментировать его слова, но общий смысл сводился к двум моментам: во-первых, брата Севила новость, что мне вручили «Голос» без духовного сана, если и удивила, то не в том смысле, которого я боялся, а во-вторых, инквизицию он ни в грош не ставит и не стесняется об этом говорить в открытую. Первое – меня порадовало, второе – заставляло задуматься. Впрочем, выводы будем делать после. Мне ещё вернуться нужно, а я пока даже до входа не доберусь.
Ладно, попробуем быть любезными.
– Я пришел на встречу к брату Роберу или, если угодно, лейтенанту Роберу. Вы могли бы меня проводить или сообщить ему о моем приходе? Признаться, я первый раз в столице, и вряд ли сам быстро найду дорогу.
– Быстро найдёшь дорогу? – оскалился улыбке брат Севил. – Боюсь, живи ты в Алате век, и то сгинул бы почём зря в нашей обители!
Назвать эту необъятную кучу камня обителью, можно только обладая неистощимым запасом иронии. Я представил себе перспективу путешествия в одиночку и поёжился. Блуждать до скончания веков в каменном склепе не хотелось.
– В таком случае, не могли бы вы приставить ко мне провожатого? – слегка улыбнулся я. – Полагаю, мой призрак, вечно скитающийся по коридорам, вам здесь без надобности.
Настроение брата Севила мгновенно изменилось. Лысый воин пожевал губами, смерил меня подозрительным взглядом – похоже, ему не пришлись по душе мои последние слова – и поманил одного из своих.
– Найди Робера, – сказал он резко, когда тот приблизился.
– Благодарю, брат Севил, – я отвесил поклон, проклиная себя за длинный язык: кто знает, вдруг они воспринимают всерьёз такие шутки? – Вы очень любезны! Надеюсь, мы не будем вспоминать о недавнем недоразумении?
Лейтенант хмуро на меня посмотрел и процедил сквозь зубы:
– Впредь этим оболтусам будет наука.
– В тех краях, откуда я родом, говорят: «По одежке встречают, по уму провожают», – блеснул я знанием народной мудрости.
Брат Севил бросил на меня раздраженный взгляд.
– У тебя дома живут мудрые люди, «Голос». Надеюсь, со временем ты станешь на них похож, – речь лейтенанта «сочилась» язвительностью.
Что ж, поделом мне! Сколько раз говорилось, что молчание – золото?
Я скрипнул зубами. Мы постояли ещё немного, дожидаясь возвращения посыльного. Сколько он там будет бегать, одному богу известно, однако продолжать нашу беседу квар более не пожелал. Окатив меня презрением напополам с брезгливостью, он величаво «уплыл» в сторону.
Ну и черт с ним! Я выдохнул: оставался один шаг до окончания первого пункта плана, и даже эта небольшая неприятность не могла испортить моего настроения.
Как оказалось, люди, строившие твердыни, всё-таки кое-что смыслили в своем деле. Зря инквизитор на них наговаривал. Или твердыни между собой все-таки отличались. В главных воротах кваров оказался предусмотрен обычный вход – низенькая калитка, окованная железом и изнутри, и снаружи. Боковые входы не использовались, ну или мне не представилось шанса увидеть, как оттуда кто-нибудь выходил.
Впрочем, вряд ли это как-то сказалось на защищенности. Дверца ничуть не напоминала дверь в ее обычном, обывательском понимании. Я бы даже не взялся определить на глаз ее толщину. Штурмующим, буде такие найдутся, подобный проход ничем не поможет: во-первых, приходится перешагивать очень высокий порог, во-вторых, сюда не войти, не пригнувшись, – какой уж тут штурм. Оттуда-то, как чертик из табакерки, и появился давешний посыльный, стремглав бросившись к нам.
Он склонился к самому уху брата Севила и долго ему что-то нашептывал. Тот тем временем молча смотрел на меня, словно раздумывая, приготовить меня на вечер или оставить томиться до утра – красноречивее выражение представить сложно. Наконец квар небрежно отмахнулся от подчиненного и, покачав головой до характерного хруста, с наигранной печалью в голосе проговорил:
– Брат Робер в городе на патруле. Придётся тебе, мальчик, попытать счастье в другой раз.
Вот такого поворота событий я точно не ожидал. И потому позволил себе вопрос, который задают все люди, застигнутые врасплох:
– Э-э… – вот и все, на что меня в данный момент хватило.
Не сдерживая больше усмешку, лейтенант отмахнулся.
– Проваливай давай, кому сказано!
За его спиной обидно загоготали.
– И псам своим чистеньким привет передавай! – это уже кто-то из подчинённых.
– Я требую, чтобы меня пропустили! – опомнился я, чувствуя, насколько жалко звучит мой голос. – Сообщите начальнику Робера! Нам надо поговорить!
Брат Севил враз растерял «хорошее» настроение и потянулся за спину.
– По-хорошему не понимаешь?! – угрожающе пророкотал он. – Могу по-нашему объяснить.
Сказать, что я был ошарашен, – не сказать ничего. Мой расчёт строился на том, что мне будет сложно выбраться из твердыни. Разные хитроумные схемы, которые мучительно перебирались мозгом, вертелись перед глазами и так и сяк, но они не учитывали одного – того, что я не смогу попасть внутрь. И смех и грех. Как же мне вытаскивать волшебницу? В самом деле штурмовать эту крепость что ли?!
Не знаю, чем бы все закончилось, если бы над сценой не взвился чей-то скрипучий голос:
– Что здесь происходит?!
Я оторопело уставился на новое действующее лицо. На верхней площадке стоял щуплый монах, явно страдающий чем-то хроническим – он постоянно морщился и потирал правый локоть. Седой, как лунь. Ростом едва ли не ниже меня, но без всяких там дополнений в виде горбов. Его глаза полыхнули такой яростью, что я почувствовал, как мне становится горячо. Не оставил без внимания мужичок и лейтенанта, и тут я не остался в накладе: брата Севила, похоже, пробрало до печёнок. На лице здоровяка налился румянец, как у невинной барышни при виде обнаженного кавалера.
– Это ты пришел к брату Роберу? – взгляд монаха уперся мне в лоб.
– Да, я, – нужно было ковать железо, пока кто-нибудь не сделал это вместо меня. – Я хотел бы…
Но меня бесцеремонно перебили.
– Тебя ждут.
– С чего бы? – выдавил из себя брат Севил. – Кому ещё мог понадобиться этот сморчок?
Седой монах развернулся с такой скоростью, что я подумал, будто под гримом старика скрывается совсем другой человек – гораздо моложе и сильнее, чем образ, выставленный напоказ. От неожиданности брат Севил даже сделал невольный жест в попытке защититься, но сумел прервать движение в самом начале и мгновенно налился краской. Безымянный монах пару секунд жег его взглядом, затем сухо произнёс в мою сторону:
– Следовать за мной, не отставать.
