Владимир Валерьевич Комарьков
Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор
Глава 17
Вернувшись в гостиницу к вечеру, я застал вдрызг пьяного инквизитора и кристально трезвого эльфа. Оба сидели в общем зале, при этом Оррик обнимался с мечом, периодически поглаживая его по рукоятке. На посетителей он обращал не больше внимания, чем местный кот, свернувшийся вокруг миски со сметаной.
– И давно он так? – спросил я.
– С тех пор, как забрал меч, – пояснил Аридил, затем прищурился и взглядом «ощупал» мое лицо и руки. – Ты был в гостях у капитана? Как прошло? Когда нас поведут на костер?
«Ого! У эльфа прорезалось чувство юмора?» – удивлено подумал я, а вслух сказал:
– Дров мало, на всех пока не хватает. На-ка, прочитай, что здесь написано.
Я сунул ему документ с печатью, который достался мне от де Бри. Эльф пробежал его глазами и поднял удивлённый взгляд.
– Ты продал мою глефу и заодно заложил душу?!
– Ни первое, ни второе. Надеюсь, – я поморщился. – Правда, вот за свою не ручаюсь. Мы теперь что-то вроде особого отдела при капитане де Бри. Работаем, пока ему не надоест, а заодно постукиваем на наших клиентов.
– Постукиваем? – не понял эльф.
– Аридил, ну что ты, как маленький, не знаешь, что от нас может потребовать человек, собирающий сведения обо всем, что происходит?
В глазах Аридила мелькнуло понимание и возмущение.
– И ты согласился?
– А ты что бы сделал? Между костром и камином я выбираю последний. К тому же вспомни, что нам приходится выслушивать. Уверен, де Бри скоро надоест читать донесения. Да и что мы можем рассказать? Последние три случая – это измена, причем во втором жена пыталась свалить все на мужа, но мы быстро вывели ее на чистую воду. Побывали у нас и купцы, поводили носами, повздыхали, да и отправились восвояси – я так и не понял, что им вообще было нужно. Ещё случай с наследством, три кражи, когда причастны оказались свои, пять раз пытались доказать, что мы шарлатаны. Вчера я раскрыл подлог, и опять непрерывным потоком пошли измены. Мне даже стало интересно, зачем они идут ко мне, если точно знают, что супруг гуляет?
Что же касается де Бри, эльф прав, мне тоже не нравится идея закладывать всех, кто нам доверился. Но капитан ясно дал понять, что наша лавочка закроется, как только мы выйдем из-под контроля. Я не мог послать его куда подальше, потому что от него сейчас зависит жизнь Валены. Как она там вообще?
– Иан, пока тебя не было, приходил чей-то лакей. – сказал Аридил. – Он принес приглашение на завтра.
Я встрепенулся. Приглашение – это что-то новенькое.
– От кого?
– Герцог Андер де Гур – прочитал Аридил и подвинул визитку мне.
Я поднял со стола квадратик пахнущей благовониями бумаги. На нем золотом и вензелями были выведены какие-то закорючки.
– Ты когда меня научишь читать? – возмутился я. – Срамота одна, собрался в инквизиторы, а буквы едва различаю.
– Ты плохо стараешься, – возразил Аридил. – Твое прилежание слишком зависит от настроения.
Ну да, а как вы хотели? Я же привык, что слух у меня просто феноменальный – могу вспомнить все, что когда-либо слышал. Мне даже прислушиваться не обязательно, чтобы мозг зафиксировал и рассортировал информацию. Другое дело – зрительная память. Похоже, при комплектации мне подсунули бракованную систему, и образы, картинки я запоминал, как обычный, рядовой обыватель – потом и кровью, а также миллиардом их повторений. Естественно, это вызывало постоянное раздражение.
– Так чего он хотел?
– По всей видимости, завтра нас ждут по какому-то неотложному делу.
– Ты сказал, что у нас только самовывоз?
– Гм… – Аридил уже давно привык к тому, что я употребляю незнакомые слова, поэтому спокойно ждал пояснения.
– Надо было предупредить, что мы не выезжаем.
– Я сказал. Но на это лакей заявил, что за тобой вышлют карету.
– Беспредел какой-то, – возмутился я.
– Напротив, обычное дело. Слуге велели тебя привезти, для него воля господина – закон.
Я вздохнул.
– Ладно. А давай-ка ты поедешь со мной? Не нравятся мне такие вот приглашения.
– Почту за честь, – эльф кивнул.
Я развернулся к нему, но в его глазах не оказалось ни капли иронии.
– Личный вопрос можно?
Аридил спокойной на меня посмотрел.
– Если он не затронет мою честь.
– Да кто ж его знает, – буркнул я.
Эльф вздохнул.
– Ты ведь все равно его задашь?
– Ну, наверное.
– Тогда зачем спрашивать разрешение?
– Воспитание у меня такое. Так я спрошу?
– Сделай любезность.
– Я тебя за язык не тянул, – предупредил я, но на всякий случай слегка от него отодвинулся. – Скажи, а как там обстоят дела с твоей клятвой? Ты уже не собираешься меня…
Аридил закатил глаза, его благородное лицо пошло пятнами.
– Не хочешь, не отвечай, – поспешно сказал я. – Мне просто интересно.
Аридил распахнул глаза, глубоко вздохнул, покачал головой, и тут мне впервые представилось увидеть, как эльф смеется.
– Знаешь, лучшие философы моего народа не смогли бы разобраться в твоих словах. Ты задал вопрос, вопреки моему желанию, добился, что у меня не будет другого выхода, кроме как ответить, потом показал, что тебе важно, чтобы я поступил сообразно своему желанию, и наконец, заявил, что тебе «просто интересно». Там, у себя, тебя кто-нибудь понимал?
– Да там все такие, – махнул рукой я, пытаясь в свою очередь разобраться в хитросплетениях речи друга. – Так что насчёт клятвы?
– Я не знаю, – ответил Аридил. – Действительно не знаю. Клятву нельзя забрать – часть меня ушла, когда произносились слова. Я ее чувствую. Это как ожог, который саднит и не заживает, что бы ты ни делал. Но убить тебя, чтобы спасти семью, – он посмотрел на меня, и я увидел боль в его глазах, – все равно, что убить себя.
Признаться, такие объяснения навсегда отбивают желание спрашивать.
– Я каждый день думаю об этом, и иногда мне кажется, что схожу с ума, – Аридил закрыл глаза, и на его лице первый раз за бездну времени стали видны следы душевной борьбы.
– А может, тебе отодвинуть ее?
– Отодвинуть? – он вздрогнул.
– Ну, я не знаю, как сказать по-другому. Поставить на паузу что ли. К примеру, пока я не умер ещё раз, меня сложно назвать чудовищем из легенд, и потому ты ничего не предпринимаешь. А там – будет видно.
Аридил ненадолго задумался и не глядя в мою сторону произнес:
– Это необычная мысль. Мне надо подумать над твоим предложением.
– Правильно, давай подумай, поразмышляй, а я пока нашего упившегося от счастья товарища спать отведу, – я кивнул на Оррика, который откровенно дрых на лавке, оперевшись на меч. Даже во сне инквизитор продолжал гладить его по коже, из которой были сделаны ножны, и что-то ему нашептывать, будто читал колыбельную ребенку.
Это только так кажется, что все делал я. На самом деле Оррик на поверку оказался отличным организатором, и все «подай-принеси» со временем повисли на нем. Надо суметь так поставить процесс, чтобы каждая шестеренка двигалась, шуршала и не тормозила. Тут тебе и охрана, и атмосфера, и мелочи всякие. В итоге ни один клиент не ушёл недовольным. Нет конечно, уходили, ругаясь, и не раз, но не тем, как мы его приняли, а самим результатом.
С не меньшей отдачей в работу включился эльф, и хотя он лишь сидел на месте, но зато как! Играть принца, я вам скажу, надо уметь! Тут тебе и челюсть, и осанка, и взгляд – да даже просто повернуться к человеку Аридилу оказывалось иной раз достаточно, чтобы тот ощутил, что перед ним не рвань перекатная, а аристократ голубых кровей. Вот теперь я точно верю, что этикету у эльфов учат целых сто лет. Одного его вида хватало, чтобы решить большинство спорных вопросов.
Именно поэтому я решил взять эльфа с собой. Один я потеряюсь. Мой инструмент – наглость, а Свет этого и не оценит, и не потерпит. Так что будем бить графьев их же оружием. У них ведь за всем стоит репутация, и вот её-то мне необходимо поддерживать, что пунктик за пунктиком набирать очки.
Кстати, а купцы-то опять приперлись, да не по одиночке, как раньше, – пожаловала целая делегация во главе с толстым бородатым товарищем, посматривающем на остальных, как на шушеру. Ну да, вон и цепь на дубе том с половину моей руки толщиной. Понятное дело, что не из железа, уж больно блестит знакомо. На такой шеище пуд золота смотрелся изящным колье весьма тонкой работы.
Надо сказать, что понятие такта сим мужам было не слишком знакомо. Целых шесть весьма дородных душ заполнили собой кабинет до отказа, изрядно потеснив хозяев и растолкав прочих посетителей, которые даже вякнуть не посмели под их тяжелыми взглядами.
– Ты что ли тут кривду от правды отличить можешь? – к Оррику обратился один из вошедших, и как ни странно, вовсе не тот, кого я принял за главного.
Впрочем, ситуация вполне объяснима – сначала лезут бегут подчиненные, застрельщики. К тому, что за главного опять приняли Оррика, я относился уже философски – больше свободы действий.
– Вот он, – инквизитор ткнул в меня пальцем. – Я тут, если озорничать вздумаете. – с этими словами Оррик поправил меч на поясе. Был инквизитор необычайно хмур, неприветлив, а ещё, я почти уверен, утром он пытался отвинтить себе голову – недоперепил вчера от счастья, видать.
Все шесть пар глаз тем временем переползли на меня, и от растекшегося в воздухе разочарования и брезгливости мне захотелось пойти сполоснуть лицо. Видимо, этот крест на мне до скончания веков. Когда ж я, наконец, подрасту? Стану хотя бы большим и злобным карликом, а не маленьким и зеленым уродцем. С ненавистью совладать легче, чем с презрением – это я уже тоже выяснил.
– Э-э, – протянул тот, кто взял первое слово.
– Слабоумие не лечим, – рявкнул я от досады гораздо громче, чем следовало. – Это дальше по коридору.
Купец, высокий мужчина в длинном почти до колен пиджаке из тяжелой ткани, растерялся. Возникла неловкая пауза, во время которой мне наконец удалось рассмотреть типичного для торгового сословия Алаты представителя местной буржуазии. Конкретно этот явно принадлежал к ее верхушке: золото, шитье на одежде, сапоги со скрипом из отличной кожи и шапка наподобие папахи – примерно так выглядел мой посетитель. Сейчас он переводил взгляд с меня на своих спутников и хлопал глазами.
– На язык ты остер, как я погляжу – прогудел, наконец, «главный», видимо, потеряв надежду, что его люди скажут что-нибудь путное. – Вона даже Борста дара речи лишил. Но я все равно вашему брату не верю! Обведете вокруг пальца да ещё золота вам потом подавай.
На «главном» оказалось примерно такое же одеяние, как и на остальных, отличие, как водится, крылось в деталях. Все «детали» купца смотрелись гораздо увесистее, чем у остальных. И сам он смотрелся несколько более представительным. Купец поправил полу длинного, подбитого мехом, пиджака и уселся напротив, пока остальные в замешательстве толкались вокруг стола.
– Так зачем же пришли, раз не верите? – Поинтересовался я и добавил, чуть помедлив: – Уважаемые.
– Дык позабавиться, – громыхнул мой собеседник довольно. – Деньги-то малые. На вот.
С этими словами он бросил мне мешочек с жалобно звякнувшими монетами. Я на него даже не посмотрел.
– Оррик, подай-ка бумагу, – попросил я, не сводя глаз с нахала.
Когда инквизитор наконец смог продрать глаза и ползком добраться до кружки пива, заботливо оставленной у кровати, я попросил оценить его наши перспективы при наличии писульки де Бри. Оррик долго вертел документ, подслеповато щурясь. Наконец он прокашлялся и обалдело протянул его мне – читать он умел, хоть и делал это медленно, почти по слогам.
– Ну как? – я в принципе подозревал, что с тылами у нас теперь полный порядок, но одно дело чувствовать, и совершенно другое – знать наверняка.
– С этой бумагой можно ставить лоток с самыми жуткими амулетами рядом со входом во дворец, и на тебя даже взглянуть не посмеют косо. – промычал он, наконец. – Как ты ее получил?!
Сейчас я собирался преподать нахалу урок. Пусть угрозы никакой нет, продемонстрировать, кто здесь хозяин, не помешает. Щелкнем товарища купца по наглому носу.
– Грамоту разумеете? – как можно небрежнее сказал я и с этими словами отправил свиток по столу прямиком в его лапы. Он с лёгкостью поймал передачу и с ленцой развернул свернутый в трубочку бумажный лист.
Щелчок, господа, мне был нужен щелчок, а не хук справа, удар по почкам и контрольный в голову.
Толстяку сдавило воротником горло, и он принялся активно его оттягивать, как будто вместо обычной ткани ему привесили жернов. Он выронил бумагу и больше старался на нее не смотреть, как если бы оттуда за ним наблюдала змея. Нет, больше не следует палить из пушки по воробьям. Что же там такое написано?
– Не возражаю, если мы начнем сначала, – заметил я, делая знак Оррику спрятать баллистическое оружие. – Можете называть меня мастер Иан, я могу вам помочь раскрыть правду, если у вас возникла такая потребность.
Я и не заметил, как «главный» довольно прытко вскочил со стула и поклонился, так что это уже мне пришлось следить за своей челюстью.
– Мое имя Саводей-толстый, – уже совсем иным тоном промолвил он. Глядя на него, и остальные купцы принялись кланяться, причем существенно ниже своего предводителя. Видимо, произошедшее их изрядно потрясло, и теперь на меня смотрели совсем другими глазами.
– Я пришел по настоянию моих партнёров, – злобный взгляд в сторону. – Чтобы доказать, что невиновен.
– Мы не в суде, степень вины определяется в другом месте, вы ничего не перепутали, господа?
Саводей зыркнул на одного из пришедших, из чего я заключил, что передо мной не «пятеро на одного», а всё-таки «три на три». Не думаю, что этому «толстому» требовалась поддержка, скорее, он захватил с собой людей для ровного счета.
– Нам не с чем идти в суд, – вперёд выступил ещё один купец, на вид старше всех остальных.
– И вы додумались прийти сюда, – резюмировал я.
– Нам нужно знать правду, – промолвил ещё один. – А дальше мы уже среди себя порешаем.
– А я хочу, чтобы от меня отстали! – взревел Саводей, быстро оправившись от конфуза.
Они загомонили, голоса у купцов оказались под стать профессии – зычные да басовитые, были бы тут стекла, Клаусу пришлось бы их поменять – полопались бы на фиг. Но и перепонки у меня не железные – слушать всю эту дребедень не было никакого желания.
Оррик понял меня без слов. Всё-таки друг у меня с головой на плечах – как гаркнул! Некоторые из купцов аж присели, а Саводей окинул инквизитора уважительным взглядом.
– Давайте не будем устраивать тут базар, – сказал я и кивнул на лавки. – Рассаживайтесь и говорите по одному.
Через мгновение я понял, что наши гости сами договориться не смогут, и все в конце концов снова скатится к сваре.
– Начнем с вас, уважаемый Саводей. Расскажите суть дела.
Купец торжествующе оглянулся на своих оппонентов. Его страх сменился уверенностью, об этом ясно говорил цвет ауры, да и без моих навыков, просто по голосу, можно было сказать, что, по его мнению, он вновь полностью контролировал ситуацию. Меня пока что вполне устраивало это положение, поэтому я отдал инициативу ему.
– Я уже много лет поставляю продовольствие гномам. Пшеница, ячмень, горох, реже коров, птиц – список большой, все самому охватить невозможно. Уважаемый Борст, – он кивнул на того, кто поначалу перехватил инициативу, и сразу стало понятно, что слово «уважаемый» купец произносит в совершенно ином контексте, – всегда работал на совесть, но тут, видимо, решил, что разок можно и сэкономить.
– Зерно было отличное! – взревел тот. – Я сам проверял его перед отправкой!
– А я проверил, когда оно лежало на моем складе, – заявил Саводей. – Если ты считаешь, что кишащее жуками зерно – это отличный товар, то нам больше не о чем разговаривать!
Оба купца принялись «мериться» взглядами.
– Уважаемый Саводей, прошу вас, продолжайте, – попросил я, вмешиваясь в дуэль.
– А это все, – развел руками тот.
– Так и есть, – подтвердил Борст. – Совершенно очевидно, что кто-то из нас говорит неправду, – он бросил уничижительный взгляд на толстяка.
Повисла долгая пауза.
– Еще раз повторюсь, что я не буду решать, кто виноват, – напомнил я.
– А и не надо, – сказал один из купцов. – Вы, главное, укажите на того, кто брешет.
Все присутствующие ждали от меня решения, а я колебался: определенно кто-то из этих двоих недостаточно откровенен. Но что произойдёт, когда раскроется правда? Что-то мне подсказывает, что им вообще не слишком нужен суд. Становиться же истиной в последней инстанции – это мне и в страшном сне не могло привидеться. Надо будет сообщить о разборках де Бри, пусть решает, в конце концов он сам настаивал, чтобы я рассказывал обо всех случаях.
– Правильно ли я понимаю, что вы, господин Борст, поставили товар господину Саводею, и, по его уверениям, он оказался ненадлежащего качества? А вы, соответственно, отказались платить?
– С какой стати я буду отдавать свои деньги за корм для свиней?! – Саводей выпятил губу.
– Это была отличная пшеница, ты, лихоимец! – взревел Борст.
– Оррик, будь добр, если кто-то из наших гостей будет вести себя неподобающим образом, выставь его за дверь.
Голос я не повышал, но на этот раз меня прекрасно расслышали все и мгновенно умолкли.
– Суть дела мне понятна, – сказал я, когда присутствующие в достаточной степени успокоились. – Моя цена – десять процентов.
– Десять процентов чего?! – не понял Саводей, и его поддержали остальные купцы, возбужденно загудев.
– От поставленного товара, конечно.
Вы видели выброшенную на берег рыбу? Я, если честно, нет, зато шокированных купцов теперь повидал. Не думаю, что у них много отличий: выпученные глаза, раззявленный безмолвный рот, полная дезориентация в пространстве – все эти признаки демонстрировали собравшиеся передо мной люди. Даже мои соратники оказались не готовы к моим словам, но они, к счастью, благоразумно помалкивали.
– Ты в своём уме? – наконец выдал один из купцов.
– Вы, – поправил я, людей нужно ставить на место сразу.
– Вы, – с запинкой произнёс купец.
Все шестеро попритихли, и, мысленно поставив галочку, я продолжал:
– Я более чем в своем уме, – мой голос звучал ровно, без эмоций. – Во-первых, вы узнаете узкое место в своей работе и предпримете все усилия, чтобы подобное не повторилось в будущем, во-вторых, приобретете опыт. Мне в свое время пришлось очень дорого заплатить за него, и мне, в отличие от вас, никто не предлагал отдать всего лишь десять процентов. – Я посмотрел в глаза Саводею, расположившемуся напротив, который, в отличие от остальных, очень внимательно слушал мои слова. – Ну и, наконец, это урок лично вам, Саводей. Поведи вы с самого начала себя по-другому, для вас это стоило бы пять золотых, а так – десять процентов.
Купцы разразились негодующими криками и голосили, пока Саводей не поднял руку.
– Согласен! – он обвёл всех купцов взглядом. – Но платит тот, на чьей стороне вина!
Я наблюдал за ним и все больше сомневался в очевидности происходящего. Поначалу мне казалось, что разрешить спор проще простого: более матерый волк обставил молодого, неопытного, но теперь вижу, что он не только получил со сделки навар и не заплатил, но ещё и уверен, что ему это точно сойдёт с рук.
Мой дар чувствовать правду, конечно, меня ещё ни разу не подводил. Его не нужно настраивать, как простой полиграф, в нем не надо разбираться, чтобы расшифровать результат, он работает, независимо от настроения испытуемого и в любой ситуации не давал мне права сомневаться в своих решениях. Но что, если его всё-таки можно как-нибудь обойти? С другой стороны, как можно обойти то, что не представляешь, как функционирует? Этот толстяк не имеет ни малейшего понятия, что такое обычный полиграф, чего уж говорить про мой дар. Мне стало немного спокойнее. Пусть только попробует – почувствовать подвох не составит труда.
Купцы тем временем пошебуршились и пришли ко мнению, что, раз уж они все равно здесь, то ни с чем уходить – не дело. И пусть плату заломили совсем несусветную, раскошелиться придётся, потому что судья, как ни крути, сдерёт больше, и мурыжить их будут дольше. Можно и все потерять, так что десять процентов при зрелом размышлении ещё по-божески.
– Ну, давай, – махнул рукой Саводей, – говори, кто из нас на язык нечист.
Я улыбнулся.
– Господин купец, вы пришли ко мне и согласились играть по моим правилам. Это так не работает.
– А как? – удивился он.
– Сейчас мы поиграем в одну игру. Я буду задавать вам вопросы, вы – отвечать. Говорить нужно только правду, если соврете, я узнаю это.
– Мы пришли сюда не в бирюльки играть! – начал было один из купцов, но его остановил Борст.
– Ты ж, Абор, когда к тебе в контору приходят, свои правила вперёд говоришь?
– Знамо дело, как же иначе, – согласился тот.
– Ну так и здесь – свои, – отрубил Борст. – Задавай вопросы да побыстрее, правдознатец, чур, я первый!
Никто особенно не возражал, только Саводей немного скривился, видно, привык быть первым во всем.
Аридил по моему знаку достал кинжал, извлёк из ножен клинок из переливчатой стали и положил его острием к купцу. Борст ощутимо напрягся, в его ауре заструился страх, но очень быстро пришел в себя.
– Положите руку на лезвие, – велел я, сам же взялся за рукоять. – Сначала несколько простых вопросов, чтобы на вас настроиться. Не удивляйтесь, я иногда буду задавать необычные вопросы, так надо. Пока я молчу, ваши ответы правдивы. На все вопросы отвечаете только «да» или «нет». Готовы?
Борст кивнул, он не сводил взгляда со своей руки, как будто ожидал, что это она будет отвечать за него.
– Вас зовут Борст?
– Да.
– Вы купец?
– Да.
– Вы умеете летать?
– Нет!
– А теперь вам нужно соврать. Готовы?
– Это как? – не понял купец.
– Просто отвечаете неправду на все мои вопросы.
На лице купца отразились сомнения, но он всё-таки кивнул.
– Вам сто лет?
– Да.
Меня ощутимо тряхнуло, засвербело в носу. Ладно, через сталь ощущения не такие острые, надеюсь, я смогу сдерживаться.
– Вы честно ведёте дела с партнёрами?
Купец слегка замялся, но все же ответил:
– Нет.
В носу опять защекотало. В принципе, этого уже было достаточно, но зрителям требовалось нечто более зрелищное.
– Теперь приступим к основной части, где вам следует говорить только правду. Это понятно?
– Да.
– Господина Саводея вы знаете давно?
– Да.
– Вы ему доверяете?
Борст замялся, его глаза забегали, и я поспешил перефразировать вопрос:
– Как вы думаете, до этого случая, он вел с вами дела честно?
– Да.
– Вы лично проверяли зерно перед отправкой?
– Да.
– Оно было хорошего качества?
– Да.
Я задумался: а вдруг для этого Борста «хорошее качество» допускает наличие двух-трех паразитов в мешке, а Саводей страдает перфекционизмом?
– Жучки в зерне были?
– Нет!
– Оно было испорчено каким-либо другим способом?
– Нет.
Так, здесь все ожидаемо, трудно предположить что-то иное.
– Теперь ваша очередь, господин Саводей. В словах господина Борста неправды нет.
Тот при моих словах выпятил грудь и горделиво обвел всех глазами. На Саводея же он бросил презрительный взгляд, заставив того поёжиться. Тем не менее через пятнадцать минут «беседа» зашла в тупик. Купец тоже проверил товар у себя на складе, и он оказался порченый.
– Если бы я отправил его гномам, то лишился бы не только денег, но и доброго имени! – заявил Саводей.
Купец начал подниматься, отодвигая скамью, он волком смотрел на Борста, тот, впрочем, и не думал уступать своему оппоненту. Едва не завязалась драка, только благодаря своевременному вмешательству Оррика драчунов удалось развести по углам. Но и оттуда он грозили кулаками друг другу, обещая всевозможные кары.
Купцы пребывали на взводе и вряд ли были способны трезво соображать. Обвинения сыпались со всех сторон, скрюченные пальцы только искали повод вцепиться в бороду, но я-то знал, что состояние аффекта продлится недолго – рано или поздно матерые дядьки придут в себя, и все их негодование переключится на… кого бы вы думали? Конечно, на вашего покорного слугу! Ведь это ко мне пришли за помощью, и неспособность её оказать будет воспринята с пугающей однозначностью. Тот крохотный авторитет, который я успел заработать, станет могильной плитой, под которой будет похоронено уже мое будущее. Следовало немедленно что-то предпринимать, проблема только в том, что я не знал что.
Как могут быть правы одновременно два человека с противоположными утверждениями?
– Может быть, вы проверяли товар через какое-то время? – предположил я.
– Я похож на идиота? – вскинулся Саводей. – Мы вскрыли мешки, как только их сгрузили с телег. Он знал, что я ему доверяю и даже не постарался их хорошенько припрятать! Сверху набросал, гнида! – Саводей потряс кулаком. – На весь свет тебя ославлю! Гнить будешь!
– Сам будешь гнить, паскуда! Заработать лишку вздумалось, так не выйдет! Выведут тебя на чистую воду-то.
– Кто ж выведет-то? – язвительно проскрипел Саводей. – Этот щенок что ли? Да полно уже в игры играть! Только время зря потратил, – он повернулся ко мне и сунул в нос фигу. – Накось выкуси тебе, а не десять процентов. И бумагу свою можешь куда угодно пихать, а мы пойдем! – он подал знак своим, и они синхронно развернулись.
– А ну стоять! – рявкнул я, едва сдерживая желание наподдать ему. – Ноги в руки и поехали к вам на склад!
– Это ещё зачем? – растерялся Саводей.
– Много будешь знать, – прошипел я, чувствуя, что, ещё немного, и я лично его прибью. – Денег не будет.
По-моему, это самое страшное проклятие для таких, как он. По крайней мере, ничего более существенного я придумать не смог.
Немного прокричав, мы всё-таки отправились на купеческий склад. Саводей не посмел отказать и лишь посверкивал глазами, косясь на Оррика. Подозреваю, он не послал меня на все четыре стороны только из-за того, что партнеры могли заподозрить, что он что-то скрывает. Впрочем, его мрачные взгляды, которые он бросал в мою сторону, обещали мне о-очень нехорошие последствия, если найти ничего не удастся. Похоже, неспроста Саводей поднялся так высоко – с памятью у него должно было все в полном порядке.
Склад находился у самой стены, где-то в глубине черных кварталов и занимал приличную территорию. Низкое одноэтажное здание, как и все здесь, тоже из камня, с широкими воротами и засовом, способным сдержать напор целой армии воришек. На случай более серьёзных поползновений из небольшой деревянной пристройки за порядком приглядывала охрана, ошалело пялящаяся на нашу представительную делегацию.
Я с грозным видом подъехал к дверям.
– Открывай.
Пока один из купцов, сопровождающих Саводея, возился с дверями, я внутренне сжимался в тугую пружину. У меня не было ни малейших идей, что делать дальше. Вся эта ситуация зашла чересчур далеко. Мой расчет, что во время дороги голову посетит гениальный план, не оправдался. Более того, ко мне вплотную подбиралась паника. Может, не стоило изображать из себя Шерлока Холмса? Хотя давать задний ход уже поздно.
Двери скрипнули и распахнулись.
– И что дальше, мастер Иан? – с сарказмом поинтересовался Саводей. – Где же твоя обещанная правда? – он торжествующе оглядел всех взглядом и объявил. – Если этот так называемый правдолюб найдет хоть что-то, указывающее на то, что я виноват, заплачу ему двадцать процентов.
Кто-то ахнул, но Саводей только махнул рукой.
– Вот смеху-то будет! – Саводей с ухмылкой повернулся к своим спутникам, и те с готовностью его поддержали.
– Многоуважаемый Борст, – внезапно даже для себя начал я. – Вы проверили зерно перед отправкой, а дальше?
Тот поднял на меня удивлённый взгляд.
– Его погрузили на телеги и отправили сюда.
– А где находится ваш склад?
– За стеной, – он оглянулся на своих. – Час ходу, если не гнать.
– Кто сопровождает груз?
– Мой брат, Хвар, – он всегда ходил с караванами.
– Вы ему доверяете? – спросил я.
Борст сначала нахмурился, а затем захохотал.
– Ему-то? – он ткнул в долговязого, который стоял за ним. – Как же можно родной душе не верить?
Я оглядел ещё одного «кабана» в пиджаке.
Значит, братец все это время был в группе поддержки.
– Не возражаете, если мы и с ним сыграем в игру?
Но и тут все оказалось в полном порядке. Хвар проследил, чтобы весь товар погрузили на телеги Саводея, а затем в полном объеме передал груз с рук на руки тут, на складе. Не подкопаешься.
Я заложил руки за спину и принялся мерить шагами улицу, за мной неотрывно следило уже восемь пар глаз: шестеро купцов и Оррик с Аридилом. Во взглядах моих друзей все больше проявлялась растерянность и нервозность. Купцы глядели больше презрительно, одни – с примесью разочарования, другие – торжества. Точнее, торжествовал один. Над ним болталась абсолютно зелёная тучка такого насыщенного оттенка, что поначалу я не поверил. От него же в мою сторону несло «помоями» – презрение так и сочилось на мою бедную голову – весьма странное сочетание.
Я быстро проверил цвета аур других: раздражение, досада, недоумение, злость, скука и только у одного напрочь отсутствуют негативные эмоции. У них спёрли товар, они разругались с многолетними партнёрами, а этому весело?
– Эй, ты, – я ткнул в него пальцем. – Кто такой?
– Это Веридо, брат моей жены, мой младший компаньон, – ответил за мужика Саводей.
– А ну-ка иди сюда, – я поманил его пальцем и с удовольствием заметил, как газон над головой человека слегка побледнел. – Иди-иди! Уверен, ты как-то связан с этой фигнёй!
– Он не имеет отношения к поставкам зерна, – возразил Саводей. – Веридо всю жизнь занимается холстом. У него своя лавка в среднем городе.
Но я закусил удила, отмахнувшись от купца.
– Веридо, друг, – я подошёл к нему и слегка приобнял, что выглядело немного потешно, потому что до его плеч я не смог бы достать при все желании, – ты ведь что-то знаешь об этом деле?
– Нет! – вскрикнул он и попробовал отстраниться. – Я ничего не знаю!
Я чихнул так сильно и громко, что все подпрыгнули от неожиданности, мне же захотелось отвесить поклон создателю за его тонкое чувство юмора. Нет, когда я работаю через металл, сдерживаться гораздо проще. Вместе с радостным возбуждением и облегчением во мне просыпался азарт охотника.
– Господин Саводей, – я растянул рот в зловещей ухмылке, – попросите своего родственничка не вставать в позу, если он не хочет, чтобы ему прямо тут открутили голову. Пусть подержится за кинжал, подозреваю, сейчас мы узнаем о-очень много интересного о делах протеже вашей супруги.
