Владимир Валерьевич Комарьков
Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор
Глава 16
Обещания же надо выполнять? Надо! Им не понравилось.
Аридил смотрел на меня, как на сумасшедшего, Оррик, по природе вообще не привыкший сдерживаться, орал в голос так, что к нам прибежал бедный Клаус и пригрозил выселить нас немедленно, то есть до окончания задатка, который и так почти на исходе. Мы ему, вишь, распугали всех постояльцев. Едим, как младенцы – я испуганно посмотрел на Оррика, – пьем еще меньше – в общем толку с нас никакого, одни расстройства.
– Нет! – шёпотом прорычал тот, когда Клаус захлопнул дверь. – Никогда!
Это в ответ на то, что я заявил: нам придётся заложить его меч.
– Чтобы я кому-то отдал свой клинок?! – к яростному шепоту добавилось размахивание конечностей. – Да лучше я прямо тут сдохну!
– Через пару дней твоя мечта станет реальностью без всяких усилий, – я пожал плечами и принялся «допиливать» своего соратника. – Так ведь и идеи продать никакой нет. Заложим на пару дней и выкупим.
– Ни за что! – проорал Оррик мне в лицо.
Через три часа он поставил передо мной мешочек с деньгами.
– Сорок три золотых монеты.
Я взглянул ему в глаза и решил, что шутка в стиле «даже юбка не помялась» будет не совсем к месту.
– Я не знаю, как ты это сделаешь, но, если через три дня ты не вернешь мне оружие… – он не договорил, рухнул на стул и отвернулся.
– Ты узнал, кто смотрит за этим районом?
– Фарид-одноглазый.
– Прекрасно, – спокойно произнёс я, стараясь отмахнуться от чувства вины. – Ты договорился?
– Он ждет тебя через два часа.
– Проводишь?
Зубы инквизитора скрипнули, и он жестом показал мне, чтобы я катился к черту.
– Ладно. Адрес есть?
Оррик повернулся и долго меня рассматривал, как сквозь глазок оптического прицела.
– Через полтора часа выйдешь на крыльцо, – он встал и, хлопнув дверью, вышел.
– Он воин, – Аридил смотрел в окно. – Гораздо легче отправиться на смерть, чем расстаться со своим мечом.
– Я знаю, – вздохнул я. – Но у нас нет выбора. К тому же, если бы у меня не было уверенности, что этих денег хватит, то мне бы пришлось попросить и тебя.
Аридил долго молчал, а над его головой бушевал разноцветный шторм.
– Не знаю, как бы я поступил, – наконец он встретил мой взгляд. – Все, о ком я думаю, в ответ на твою просьбу вызвали бы тебя на поединок или убили на месте. Ты даже не подозреваешь, что чувствует инквизитор. Ты не знаешь, что попросил.
Так всегда бывает, когда планы строятся только на основании своего опыта и знаний. Да, я уже осознал ошибку, что меч для Оррика значит несколько больше, чем телефон для подростка, – в крайнем случае, если разбил или потерял, всегда можно купить такой же. Тут оружие для воина дороже жизни, потерять меч зачастую хуже, чем умереть. Я же фактически заставил друга предать своего боевого товарища. Простит ли он мне когда-нибудь? Надо бы придумать какой-то подарок, чтобы попытаться загладить вину. Он, конечно, мрачный тип, но довольно отходчивый.
Впрочем, чтобы что-то подарить, нужно, чтобы все выгорело, а дел столько, что, как представлю, голова кругом. И ведь не перепоручишь – легче сразу сказать инквизитору, чтобы забыл про меч. На все про все у меня пять дней – ровно столько оставалось до начала праздника и открытия игр Университета.
– Что это?! – подозрительностью в голосе де Бри можно было наполнить трёхлитровую банку.
– Сами взгляните, – я пожал плечами, покачиваясь на его табурете. Конструкция поскрипывала, но не разваливалась, скорее всего, ее изначально такой сотворили – держать в тонусе собеседника.
Де Бри скорчил брезгливую гримасу, развязал тесемки кожаного мешка, который я пять минут назад перед ним положил, и заглянул внутрь. Секунду спустя его глаза расширились, он запустил туда руку – мешок оказался довольно увесистый – и вытащил горсть золотых монет.
– Что это?! – он повторил вопрос, но уже с совершенно другой интонацией и поднял на меня сузившиеся глаза. – Взятка?!
Я замахал руками, изобразив возмущение.
– Почему взятка? Это ваша доля. Ровно двести две золотые монеты. Извольте пересчитать.
Злость в глазах де Бри сменилась задумчивостью. Он еще раз заглянул в мешок. Согласен, мне тоже слово «доля» нравится больше.
– Откуда столько? – вот, уже и голос «потеплел». – Грабежи тоже запрещены. За них сажают в тюрьму.
Так, костер сменился тюрьмой – уже неплохо. Я заметил, что де Бри всегда начинал с угроз, и, если их перетерпеть, дальнейший разговор протекал в весьма конструктивном ключе.
– Когда это «правда» успела стать грабежом?
Капитан нахмурился, посмотрел на мешок, блином расплывшийся перед ним, завязал тесемки и скинул его под стол.
– Что ты там еще придумал на мою голову? Рассказывай немедленно.
И я ему рассказал.
Три дня назад, проведя долгие и утомительные переговоры с Клаусом, я получил на пять дней в свое полное распоряжение одну из трех комнат для частных бесед. Гостиница была на хорошем счету, номера особенно перед праздниками пользовались хорошим спросом, поэтому мне пришлось отдать хозяину Пряной лошади половину из тех денег, что Оррик выручил за свой меч. Причем вперёд. Торговались мы отчаянно, даже мне, на дух не переносившему все эти споры, едва заслышав первоначальную цену, не хватило такта не швырнуть в Клауса стакан с вином. Трактирщик с полной невозмутимостью увернулся и накинул ещё пару монет. Но в конечном счёте сильно недовольные друг другом мы всё-таки ударили по рукам.
Изрядно облегчив свой кошелёк, я в сопровождении Оррика отправился на встречу к Фариду.
Фарид – это, как выяснилось, никакой не Фарид, в смысле не имя и не фамилия, это, если хотите, звание или должность. Местный Крестный отец. Даже я бы сказал – местечковый. Он не стоял во главе гильдии воров, которых официально в Алате вроде как нет, а являлся обычным вором, разве что пользующимся чуть большим авторитетом в этом районе. Его полномочий хватало, чтобы решать некоторые спорные моменты среди своих. Особо разгуляться ему не давали – в городе может быть только один хозяин, – но и в мелкие дела не лезли: пока копошишься в своём болоте, мол, делай, что хочешь, заодно шелупонь всякую к ногтю прижимай. Впрочем, Фарид, как бы он ни назывался на самом деле, с существующим положением вещей был всецело согласен и дальше установленной границы не лез. Громкие дела его не интересовали, а по-тихому он мог нарыть в десятки раз больше, оставаясь при этом как бы невидимым для закона. Ну, не то, чтобы совсем невидимым, – скорее неинтересным. А вот для меня его услуги могли оказаться очень полезными в том деле, которое я затеял.
Поначалу приняли нас не очень, и только присутствие Оррика спасло ситуацию. Меня не порезали сразу же, как только мы подступили ко входу в «скромное» жилище Фарида. Располагались «апартаменты» князька преступного мира почти у самой стены, среди нагромождения полузаброшенных домов и откровенных лачуг. Практически на помойке, короче.
– Чего надо? – просипел высокий, тощий мужик в тунике и с подобием тюрбана на голове. Поймав взгляд Оррика, он сглотнул и добавил с усилием: – То есть чего желают благородные господа?
Не опознать в Оррике инквизитора мог только слепой, но кем-кем, а слепым нынешний Фарид точно не был. Наличием вкуса мужик не страдал, зато жадности и чревоугодия хватило бы на пятерых: комната, куда нас проводили, изобиловала разными излишествами – от бутылок с вином и сладостей до всякой золотой всячины.
– Поговорить, – улыбнулся я, разглядывая «убранство».
То ли местные бандиты действительно оказались запуганы до нельзя, то ли вскользь упомянутое имя капитана де Бри сделало свое дело. Мы удивительно быстро пришли к соглашению, сторговавшись на десяти золотых и десяти же процентах от будущей прибыли. В результате я получил клятвенное заверение, что уже к следующему утру вся та часть города, где Одноглазый имеет хоть какое-то влияние, будет осведомлена, что в Пряной лошади остановился человек, который готов открыть правду любому, обратившемуся за помощью. Естественно, за деньги. Ко всему прочему местные авторитеты будут уведомлены, что мы находимся под его личным, Фарида, патронажем, и ни под каким соусом не будут мешать. Заодно они же проследят, чтобы к нам не лезли со стороны.
– А если бы напали? – спросил я, чувствуя некоторое облегчение, возникшее, когда мы покинули жилище местного мафиози.
– Эти?! – с презрением бросил Оррик и, схватившись за то место, где раньше висел меч, заметно посмурнел, но потом всё-таки выдавил из себя: – Им и кулака хватило бы!
Да, здешняя преступность не тянула на сильно организованную структуру. А по степени жесткости и готовности действовать она недотягивала даже до Кривого Эла. Из чего следовал простой вывод: проблем с церковью не хочет никто, уж больно кардинально они решались.
Когда нанятые Орриком мужики вешали вывеску на фасад Пряной лошади, вся площадь с любопытством наблюдала за этим процессом. К тому времени, архаровцы Фарида уже, видимо, начали свою просветительскую работу, и народу собралось изрядно: яблоку негде упасть. Праздник ещё не наступил, и люди приезжали заранее, чтобы занять места. Ну и надо же чем-то себя развлечь, пока все равно нечем заняться. Поглощать спиртные напитки в компании таких же, как ты, ротозеев довольно быстро наскучивает, гулять бесцельно – тоже, а тут бесплатное развлечение.
С помощью эльфа, открывшего в себе способности к каллиграфии, на парусину нанесли надпись, гласившую, что «Здесь открывают правду. Дорого!» Затем мастера натянули ее на деревянную раму, и самый проворный подвесил получившуюся конструкцию над гостиничной вывеской. Клаус вопил, что договора насчёт порчи крыши не было, но я только отмахнулся, посоветовав ему не стонать над ухом, а лучше чем-нибудь угодить людям, удостоившим его гостиницу такой массой внимания. На что сообразительный трактирщик отреагировал молниеносно: уже через десять минут среди зевак проворно сновали маловозрастные предприниматели и раздавали им свежую выпечку. Не безвозмездно, конечно. Впрочем, соседи не дремали, и вскоре на площади появились его конкуренты, заставляя Клауса в ярости сжимать кулаки: трактирщик явно считал, что, раз уж он терпит все это, то и прибыль от мероприятия должна капать в карман ему, а не разным дармоедам, позарившимся на чужое.
– Почему «дорого»? – удивился де Бри, имея в виду надпись на вывеске. Он молча дослушал до этого момента и теперь впервые подал голос. По его лицу нельзя было понять, как он относится к моей затее, но мне стоило только взглянуть на ауру капитана, чтобы понять: он, с одной стороны, недоволен, с другой, – ему любопытно, чем все закончится.
– А почему правда должна стоить дёшево? – удивился я.
До вечера народ не расходился. Посетители ломились в гостиницу с такой энергичностью, что Клаус распродал втридорога лучшие номера, сдал половину амбара, сеновал, и кто-то даже просился в кузню. В питейном заведении при гостинице места закончились ещё днем, на входе ругались, но свободных столиков не было. потому что счастливчики и не думали расходиться. Хозяин постоялого двора сбился с ног, пытаясь угодить всем желающим, но в итоге все равно куча народу стояла в очереди и недовольно галдела. В общем, ворчала, но терпела, потому что Клаус с моей подачи организовал во дворе аналог летней веранды со стоячими местами – местный плотник, нанятый за безумные деньги, в кратчайшие сроки сколотил два десятка высоких столиков, в мгновение ока занятых охочим до развлечений людом. Стекающийся на праздник народ изнывал от скуки, и люди, получив даже намек на желаемое, готовы были грудью отстаивать право на свой кусочек счастья.
– Ты на это рассчитывал? – спросил Оррик, раскупоривая второй кувшин с пивом за вечер.
– На эту толкотню? Нет, конечно, самое интересное начнётся завтра.
– Пять золотых за приём, не многовато ли? – инквизитора не столько волновал вопрос сообразности цен, сколько то, что все эти люди, едва заслышав о пяти полновесных монетах, поднимут нас на смех, и потеря меча из временного явления превратится в свершившийся факт.
Я отпил из бокала вина – Клаус оказался настолько щедр, что мы ужинали за его счет. Оррик старался ни в чем себе не отказывать. Эльф задумчиво попивал гномий эль, бочонок которого случайно обнаружился в кладовой хозяина. Из общего зала доносились веселые, пьяные голоса. Каждый, как мог, готовился к предстоящему веселью, и про оружие инквизитора никто даже не заикался.
– Я думаю, что сумма в пять золотых даже слегка занижена, – задумчиво сказал я.
– С ума сошёл?! – воскликнул Оррик. – Это же целое состояние!
– В любое другое время я бы с тобой согласился, но, видишь ли, когда люди отправляются на праздник, они берут с собой некую сумму «на всякий случай». При этом, как правило, в их понимании этот случай никогда не наступит, и они привезут эти деньги обратно. Может, обрадуют жену, может, пропьют – не суть важно. Но все они в основном ошибаются – алкоголь, желание пустить пыль в глаза соседу и просто мысль о том, что «чей-та он может, а мне нельзя» рано или поздно делают свое дело. Деньги карман жгут.
– Так ты рассчитываешь на эти «заначки»?
– Оррик, я ни на что не рассчитываю, я в этом твердо уверен.
Инквизитор недоверчиво хмыкнул.
– А как быть со всей этой суетой? Ты же понимаешь, что слухи о твоем чуде очень быстро доберутся до чужих ушей?
– Ты про священников?
– Зря смеёшься, – Оррик после первого кувшина слегка сменил гнев на милость. – Стоит им пронюхать про твои делишки, как они заявятся сюда всем кагалом. Колдовать, не имея разрешения, строжайше запрещено!
– Так чего ж ты позволил уговорить себя на заранее обреченное дело? – спросил я.
Оррик сделал большой глоток, запрокинув кружку, и в один присест выдул все, что там было.
– Если эта сопливая девчонка в тебя поверила, то чем я хуже? Я старше, умнее и…
– В тебя больше влезает, – закончил я за него.
– А хоть бы и так, – Оррик потянулся. – Я давно так не жил. Словно мне опять двадцать, и ни демона не понятно, что впереди.
– Да, скучно не будет, – рассеянно протянул эльф. – Я уже побаиваюсь таких вот передышек.
Оррик гоготнул и вышиб пробку из очередного кувшина.
– Это уж ты прав длинноухий, с нашим юным другом не соскучишься.
Я с затаённой радостью наблюдал за своими спутниками, и только мысли о девушке не давали мне расслабиться. Валена в меня поверила, и у меня нет морального права ее подвести.
– О слухах не волнуйтесь, я знаю, к кому они попадут, – рубль за сто – я был практически в этом уверен.
Де Бри покачал головой.
– С чего ты взял, что мы за тобой приглядываем?
– То, что у меня на подбородке три волосинки в девять рядов, не означает, что в голове вата. Я тут навел справки и выяснил, что за порядком в центральных городах наряду со стражей, следят ваши люди. Это их, так сказать, головная боль. Ну и ваша, разумеется.
Де Бри скривился, как будто прожевал лимон.
– Так и есть. Для всех праздник – это пиво, девки и развлечения. Те, кому приходится выполнять нашу работу, на дух не переносят такие дни, а этот – в особенности.
Видимо, капитан имел в виду день экзаменов в Университет, когда общественный порядок превращался во всеобщее помешательство с пьяными драками, членовредительством и прочими удовольствиями, которые шли рука об руку с народными гуляниями такого масштаба.
– А чем занимается инквизиция?
– Инквизиция гоняется за еретиками и колдунами, а всю рутину оставляет нам.
– Кому-то нужно заниматься и рутиной, – посочувствовал я.
– Ты так и не ответил на мой вопрос.
– Это же очевидно, – я вздохнул: ничего-то он не забывает. – Вы мне пока не особенно доверяете, а я явно что-то затеял, так что ваши люди практически наверняка сидят у Клауса.
Капитан только покачал головой и постучал пальцем по крышке стола.
– Я попросил обвинителей отодвинуть срок казни на две недели для уточнения некоторых обстоятельств, – наконец сказал он. – Но у тебя не должно быть никаких иллюзий: обычно после этого тяжесть грехов лишь вырастает.
Я скрипнул зубами и кивнул.
– Все равно спасибо.
Повисло тяжёлое молчание, после чего Де Бри вдруг словно встряхнулся.
– Как вы говорили? Вернёмся к нашим баранам?
– Безусловно! – согласился я.
На следующее утро, народу только прибавилось. Видимо, слухи поползли дальше, и в гостинице было не протолкнуться уже с утра. Все ждали, что будет дальше. Мы спустились со второго этажа, перешагивая через людей, расположившихся на ступеньках, пробрались в свой кабинет и заказали плотный завтрак. Клаус выглядел не лучшим образом, осунулся, посерел, но тем не менее на его лице блуждала довольная улыбка – за прошлые сутки он уже трижды посылал за вином, а пиво вообще подвозили безостановочно.
В итоге хозяин молча принял заказ, снова отрицательно покачав головой, когда я спросил его об оплате.
– Чего ты ему свою мелочь впихиваешь, – усмехнулся Оррик. – Старина Клаус за эти два дня заработал больше, чем за весь прошлый год. Да он тебя на руках носить должен!
– Лучше он будет должен мне, чем я ему, – буркнул я. – И не деньгами.
– Первый раз вижу такое! – сообщил инквизитор, запихивая в рот добрый кусок обжаренной грудинки. – Люди готовы на головы друг другу лезть!
– Это называется «хороший маркетинг».
К десяти утра Оррик выбрался на улицу и прилепил к вывеске ещё одну, на которой было выведено всего одно слово: «Открыто». Народ ждал, затаив дыхание, и крутил головами, выискивая взглядом первого смельчака. Мы втроем неторопливо поглощали завтрак и ждали того же. Таковых пока что не оказалось.
– Слушай, а зачем все эти писульки? – поинтересовался Оррик. – На площади грамотных дай боги один из двадцати.
– Для солидности, – ответил я. – Были бы время и деньги, я бы снял отдельный дом, но не в нашем с вами положении сорить золотом.
– Иан хотел сказать, что с пятью золотыми гораздо проще расставаться, когда вокруг тебя дорого все, – заметил вдруг Аридил. – Тогда у посетителя не будет и мысли, что он побывал у мошенников.
Я окинул эльфа удивленным взглядом – тот неожиданно дал весьма точную оценку происходящего.
К часу, когда ни одного желающего так и не появилось, Оррик занервничал. Аридил демонстрировал свою обычную выдержку, но и он все чаще посматривал на меня, как бы говоря «чего же ты ничего не предпринимаешь?» И только я был спокоен, как слон, предоставив событиям развиваться по заранее намеченному сценарию.
К двум часам народ потихоньку начал разочарованно вздыхать, первые ласточки потянулись на улицу – просто так сидеть в трактире было не принято, а цены у Клауса сейчас кусались. Одно дело, ждать в предвкушении удивительного представления, другое – пропивать последнее просто так. Народ на площади пошёл ещё дальше – послышались крики, что все это шарлатанство, мол, знают они этих ворюг, или слышали о них краем уха. Особенно предприимчивые предлагали сорвать к демонам вывеску, а заезжих фигляров выкинуть из гостиницы, привязав к позорному столбу – квары, мол, разберутся. Клаус продолжал исправно носить нам выпивку, все чаще поглядывая на меня.
Ровно в три часа, ну, насколько в этом мире вообще можно говорить о точности, перед крыльцом гостиницы остановилась карета, запряженная тройкой лошадей. Из нее сначала выбрался высокий, костлявый господин и, затравленно озираясь, нырнул в гостиницу, затем появилась дама средних лет, о которых говорят, что генералу не повезло родиться в юбке. Она брезгливо поджала губы, подала руку в перчатке кучеру, который, по-видимому, к тому же исполнял роль слуги, и тоже проследовала внутрь нашего кабинета.
Что тут началось! Площадь, ещё пару минут назад исходящая язвительными комментариями, буквально взорвалась. Люди, начавшие пробираться к выходу, подрались за лавки с теми, кто решил задержаться и занял освободившиеся места. Вокруг стоял страшнейший гвалт, в котором становилось понятно только одно: свершилось. Никому не известный искатель правды наконец-то дождался своего первого посетителя.
Снаружи ажиотаж подогревался «счастливчиками», для которых в зале не нашлось ни одного места. Особенно любознательные бросились с вопросами к кучеру. Все хотели знать, кто эта парочка и с какой целью они здесь оказалась. Тот тоже оказался парнем не промах, и стойко сносил все волны из любопытствующих, изредка отмахиваясь от самых назойливых. Площадь бурлила. К дежурившим с самого утра присоединялись все новые и новые люди, кто-то убегал, разнося весть о чудесах, происходящих сегодня в Пряной лошади.
Через час или около того дверь кабинета с треском распахнулась, оттуда выбежал высокий господин с волосами набекрень и дама, разъяренная до того, что даже те, кто был сильно навеселе, шарахались от нее, как демон от святого круга. В руках у дамы оказался довольно широкий веер, который она использовала не совсем по прямому назначению, но тоже не без успеха: собранный в пучок набор из резных палочек, с точностью, говорящей о недюжинном умении, прохаживался по плечам, шее и по спине ее кавалера. При этом мужчина смешно вскидывал голову и вскрикивал, а женщина грозно вращала глазами. За несколько десятков секунд они добрались до кареты, запрыгнули в нее, транспорт страшно затрясся, так что те, кто поближе, решили, что карета тотчас рассыплется, кучер что-то гаркнул, и лошади быстро домчали ее до края площади. Затем экипаж исчез на одной из узких улочек столицы, оставив за собой стоны тех, кто так и не успел убраться с его пути, и возбужденные возгласы всех остальных.
Несмотря на то, что все происходящее уложилось дай бог в минуту, самые внимательные успели заметить, что результат явно оказался тем, которого ожидали: правда была раскрыта, как возвещал плакат на фасаде! Значит, фигляр и не фигляр вовсе, а самый настоящий кудесник. А то, что мужу досталось на орехи, – это нормально, кто ж в своем уме с такой бабой гулять не будет? Дурак, что согласился сюда приехать, но кто его знает, может, заставили. От такой жены чего хочешь жди!
И плотину прорвало! Народ повалил валом. Все хотели узнать какую-нибудь правду, но очень быстро выяснилось, что, во-первых, правда действительно стоит очень дорого, а во-вторых, есть и еще ряд условий, которые требовалось соблюсти. Так что в течение нескольких часов весть об этих ограничениях также разлетелась по площади. Зевак поубавилось настолько сильно, что в трактире появились свободные места. Однако, желающие попасть в кабинет, не только не перевелись, их число значительно выросло.
– Вам повезло, – хмыкнул де Бри. – Если бы не та парочка, все могло пойти совсем по-другому.
Я скромно посмотрел под ноги, потом поднял взгляд.
– Кто сказал о везении?
Де Бри удивленно уставился на меня, в его глазах сверкнула догадка.
– Неужели?
Я кивнул.
– Мне с самого начала было понятно, что первому пойти и узнать хоть какую-то правду страшно. Люди будут сидеть и ждать добровольца-смертника. Не дождавшись такого, все решат, что под вывеской скрывается шарлатан. А так как я не шарлатан, надо было всего лишь дать небольшой толчок.
– И вы его дали? – усмехнулся де Бри.
– Несомненно, – ответил я. – По моей просьбе Клаус навел справки, где в городе живут бедные дворяне. Такие, что считают каждую копейку и у которых заложено все, что только возможно. Я побывал у них и предложил разыграть спектакль, который принесет им ни много ни мало сто золотых монет. Десять сразу, остальное чуть погодя. Сегодня они получили все причитающееся сполна.
– Значит, это, – де Бри потыкал носком сапога мешок, отозвавшийся глухим звоном.
– Ваша доля в честном бизнесе, приносящем честные деньги. Ибо что может быть честнее правды?
Я посмотрел на него максимально преданным взглядом.
– Ну, раз дело обстоит именно так… – протянул он.
– А как ещё оно может обстоять?
– Например, как творимое беззаконно волшебство и черные чары.
Я вздрогнул, ибо не рассчитывал, что ситуация может повернуться не той стороной. Нужно было срочно ее исправлять.
– Вы читали отчёт – во мне нет ни капли магии. В отчёте также наверняка сказано, что с помощью кинжала была раскрыта ячейка террористов…
– Кого-кого? – не понял де Бри.
– Злобных еретиков-разбойников, – поправился я. – При этом не использовалось ни капли магии.
– Так уж и ни капли? – засомневался де Бри.
– Прошу прощения, капитан, я немного неточно выразился: волшебница, которая сейчас ждёт освобождения, чуть не пожертвовала жизнью ради раненых воинов церкви.
– Инквизиторов, вы хотите сказать?
– Это были воины церкви, какая разница, к какой конгрегации они относились?
Де Бри помолчал, побарабанив пальцами по столу.
– Вы хитрый жук, Иан. Вы все рассчитали и предусмотрели, кроме одного.
– Чего же?
– Моей реакции. – Он оперся локтями о столешницу. – А она отрицательная. Мне не нравится, когда на моей территории происходят подобные вещи.
Я лихорадочно соображал, какой бы ещё аргумент привести.
– Капитан, я вам не буду говорить, что поиск правды – это богоугодное дело, – начал я, пытаясь нащупать мысль. – Не буду я говорить и о том, что на нем можно неплохо подзаработать.
– А о чем же вы будете говорить?
– Капитан, как вы управляетесь с мечом?
– Не жалуюсь.
– А как часто вы упражняетесь, чтобы хотя бы поддерживать нынешний уровень?
– Практически каждый день.
– Капитан, правда – это смертоносное оружие в умелых руках, но для того, чтобы они таковыми стали, требуется постоянно оттачивать мастерство. Сейчас я ваше оружие, капитан, но мне противна сама мысль о том, чтобы что-либо делать абы как. И для того, чтобы быть готовым максимально быстро и качественно решить любой вопрос, когда припечет, мне нужно как можно больше практиковаться.
– Когда припечёт? – он приподнял бровь. – Возможно, вы имели в виду «если»?
Я укоризненно посмотрел на де Бри.
– Капитан, я сказал именно то, что хотел. В наших делах «если» – это удел неудачников. Нужно быть готовым в любой момент.
Де Бри опять поколотил пальцами по столу. В его ногах успокаивающе звякнуло золото.
– Вот что, Иан, – он стукнул ладонью по столу. – Договоримся так. Вы можете практиковаться, но, если я скажу «хватит», вся ваша, – он покрутил рукой в воздухе, – богоугодная деятельность немедленно прекращается. – Он воткнул в меня свой фирменный взгляд.
– Согласен.
– Это не все, – со сталью в голосе произнёс де Бри. – С этого момента обо всех, подчёркиваю, обо всех своих посетителях сообщать мне. Я буду присылать человека.
Я вздохнул: этого следовало ожидать. Но ради того, чтобы вытащить Валену я был готов и не на такое.
– Согласен.
– Сколько здесь? – де Бри опять позвенел.
– Сорок процентов. Десять я пообещал Фариду, половину оставил себе.
– Ладно, – кивнул де Бри, принимая расклад. – С этим решили. Одного не пойму, как вам удалось убедить благородных пойти на такое?
– Какое такое?
– Это же бесчестие. У них, я слышал, есть гордость.
– Гордость и пустой желудок не очень-то сочетаются. И детям про нее не расскажешь. Кроме того, их гордость не пострадала.
– Как так?
– Очень просто: они сытно отобедали за тот час, что мы были в кабинете, а сто золотых за три минуты спектакля – это хорошая плата. При этом никаких конкретных обвинений – одни слухи и только. А какой дворянин может обходиться без слухов? Кстати, когда ее муж заходил за второй частью, он живо интересовался, не найдется ли для них ещё какой-нибудь работенки.
– И что вы ответили?
– Сказал, что все может быть.
Де Бри неодобрительно покачал головой.
– Как вы сказали? Сто золотых за три минуты? Надеюсь, впредь вы будете более бережливым.
– Постараюсь, – я поклонился.
– Ах, да, чуть не забыл, – де Бри вытащил из ящика стола бумагу с печатью и передал мне. – На тот случай, если к вам будут вопросы, махните перед носом недовольного этой бумагой.
Вот ведь жучила! Заранее ведь подготовил на тот случай, если договоримся. Все предусмотрел!
– Ну все, идите, у меня ещё уйма дел.
С этими словами де Бри выпроводил меня из кабинета.
