Владимир Валентинович Уваров
Посылка для Консула
Глава 28. Тренировка
После поединка на деревянных мечах в устремленных на Воронцова взглядах матросов читались любопытство и уважение.
– Где вы так научились драться, лейтенант? – озвучил вопрос своих подопечных боцман.
– В одном монастыре на Цейлоне. Правда, туда я попал, уже имея кое-какие навыки в фехтовании, их мне привил еще дед. Он был военным и думал, что я пойду по его стопам, но не сложилось. Судьбе было угодно распорядиться по-иному.
– Вы, наверно, много странствовали? – спросил молоденький матрос по соседству.
– Пришлось, но, думаю, не больше вашего.
– Расскажите о монастыре. Чему вас там учили?
– Чему учили? Разному, но только не тому, как обращаться с оружием, если не считать за таковое бамбуковую палку. И то ее мне доверили на втором году обучения. В основном это разного рода медитации для развития концентрации, памяти, внимания и воображения. Когда основы были усвоены, приступили к их закреплению. Тогда-то и появилась бамбуковая палка – с ее помощью оттачивались ловкость и гибкость. На третьем году обучения послушникам развивали чувствознание.
– Что это за зверь такой? – спросил боцман.
– Чувствознание? – Семен на мгновение задумался. – Каждый из вас, наверное, сталкивался в пылу боя с таким явлением, когда вдруг чувствуешь, куда нанесет следующий удар противник. Так вот, на третьем году обучения в общем-то спонтанное проявление высшего чувства становится нормой. Это удивительнейшая человеческая способность вполне может заменить даже зрение и слух, я не раз был этому свидетелем. В монастыре жил слепой с детства послушник Тив, и учителя давали каждому возможность вступить с ним в схватку на палках.
– И как?
– Тив всегда одерживал верх.
– Вы с ним дрались?
– Нет. Я довольствовался тем, что наблюдал за ходом боя. Тив не оставлял ни единого шанса своим противникам. Он всегда знал, где кто находится и откуда будет нанесен удар. Однажды он схватился сразу с тремя послушниками, и те остались без сладкого. По неписаному правилу монастыря проигравшие бой отдают сладкое за ужином победителю.
Упоминание о сладком на ужин вызвало оживление среди матросов.
Боцман усмехнулся и заметил:
– Это какой-то пансион для благородных девиц, а не монастырь.
– Ваше счастье, Джерод, – улыбнулся Воронцов, – что наставники не слышат вас, а то задали бы трепку.
– Это я так, к слову, – миролюбиво произнес боцман. – Только хочу заметить: вид у этих монахов очень мирный и оружия при себе нет. Во всяком случае у того, кто приносил письмо от кэпа.
– Это не совсем так, уважаемый. Согласно внутренним правилам ни послушники, ни наставники не покидают территории монастыря без оружия. Неважно, что порой оно кажется обывателям ничтожным, будь то посох или шелковый поясок. Это от невежества. Но случись беда – и сразу посох проламывает череп кровожадному тигру, а поясок крушит камень.
– Да разве так можно? Веревка и камень?!
– Можно, если учесть, что воля наставника превращает шелковый пояс в стальной прут. И не нужно примешивать здесь магию, и без нее чудес хватает! Пояс остается поясом, только приобретает качество стали.
– Чудно! – усмехнулся боцман. – После трех лет учебы послушников разгоняют?
– Нет, – ответил Семен. – Это только первый круг обучения, затем следуют второй, третий… Как говорится, совершенствованию нет предела. Вот и мы с вами будем заниматься совершенствованием и начнем с упражнения для развития внимания. Почему? Потому что подавляющее большинство людей смотрят и не видят происходящего вокруг. Возьмем к примеру наш недавний бой. Он закончился для некоторых плачевно только потому, что они сузили свое поле зрения до обхвата мачты, тогда как строение глаз позволяет следить за происходящим на палубе в секторе от сто двадцати до сто пятидесяти градусов. Чтобы приучить зрение видеть так, существует ряд упражнений. Мы воспользуемся одним из них. Оно не слишком обременит вас. Тренировать себя можно без вреда для дела как во время выполнения работ, так и несения вахты. Это упражнение простое. Нужно выбрать две точки – это могут быть какие-нибудь предметы или отметины, наблюдаемые боковым зрением. Затем, удерживая их в поле зрения, продолжить выполнять свои дела. Сначала это будет трудно, но со временем войдет в привычку. Что это даст? Во время боя это поможет сохранить вам жизнь, потому что вы будете фиксировать все происходящее от вас сбоку, а при определенной сноровке – и сзади. Советую начать заниматься этим упражнением уже сейчас, не откладывая в долгий ящик.
Матросы зашевелились, завертели головами, даже боцман стал сосредоточеннее.
– А если не получается ухватить сразу то, что видишь боковым зрением? – спросил Воронцова один из принимавших участие в учебном поединке матрос.
– Тогда следует сузить поле зрения и выбрать соответствующие объекты. Затем по мере необходимости расширяй сектор обзора, понятно?
Матрос кивнул.
– Еще необходимо развивать цепкость взгляда. Что это такое, поясню на примере. Идем на абордаж. Заскакиваем на палубу торговца на шканцах и сразу же окидываем все доступное взгляду пространство. В памяти запечатлевается – на юте пять вооруженных человек, двое направляются к трапу. У грот-мачты еще трое, в руках у них короткие сабли. Они пока застыли в нерешительности. От фок-мачты к ним перемещается офицер со шпагой и пистолетом. От бака решительно движутся еще пятеро матросов, тоже с саблями. Чтобы это все увидеть и оценить, необходима секунда, еще секунда – для правильного принятия решения. Про то, чтобы увидеть, мы уже говорили. Для того чтобы оценить ситуацию, нужно натренировать зрительную память. Тренировка эта достигается просто: кладем на палубу десять предметов, даем напарнику посмотреть на них с полминуты и, закрыв их циновкой, просим назвать предметы, которые он запомнил. Обычно это бывает от одного до трех, отличный результат, если семь – десять.
– Полминуты – это легко, – протянул боцман.
– Согласен, но это для начала. Затем время, в течение которого можно смотреть на предметы, постепенно сокращаем до двух-трех секунд.
Семен окинул взглядом притихших матросов и улыбнулся:
– Что приуныли? Даю еще один совет. Замените игру в кости на тренировку памяти: сколько предметов запомнил – столько очков выпало. Увлекательная получится игра!
Воронцов встал и обратился к боцману:
– Джерод, пусть потренируются три дня, на четвертый проверим, что получилось.
– Как проверять будете?! – крикнул кто-то из матросов.
– На мечах, разумеется. Если увижу, что порученное задание выполняли без увиливания, перейдем к уроку фехтования…
После восьмой склянки Сюркуф был уже на ногах. От былой усталости не осталось и следа, чувство бодрости наполняло тело. Капитан вышел из каюты на палубу. Бескрайняя бирюзовая океанская поверхность ласкала взор. Солнце пылало в зените.
Спрятавшись от жгучих лучей, в тени грот-мачты сидел матрос Жак. Глаза его были широко раскрыты, он отрешенным взглядом смотрел перед собой.
Недовольно покачав головой, Робер направился на бак, но не успел ступить на шкафут, как заметил у фок-мачты еще четверых матросов, вид у них был, как у вахтенного.
– Что за чертовщина?! – пробормотал Сюркуф. – Обкурились они, что ли?
Под тентом на баке на пятках с отсутствующим видом сидели еще нескольких членов команды, а рядом с ними пятеро играли в какую-то странную игру. Один пялился на разложенные перед ним на палубе предметы, затем другой закрывал их циновкой. Первый что-то говорил, закатывая кверху глаза, остальные присутствующие зачем-то загибали пальцы. Потом вышеуказанное действо повторялось, но уже с другим матросом. Заканчивалось все для проигравшего под всеобщее веселье щелчками по лбу.
Робер огляделся в поисках человека, кто бы мог ему объяснить происходящее на корабле.
С юта боком спустился боцман. Капитан жестом подозвал его и, когда тот оказался рядом, спросил, придав голосу нарочитую ласковость:
– Не будешь ли так любезен, Джерод, объяснить мне, – и взорвавшись, продолжил: – Что здесь, кашалот тебе в глотку, происходит?!
– Не кипятись, кэп, – спокойно ответил боцман. – Люди заняты делом. Они не напились и не обкурились, а медитируют.
– Что еще значит – медитируют?
– Улучшают свое зрение, а вон те, – Джерод указал на матросов, поднимавших и опускавших циновку, – развивают память. Это лейтенант придумал вместо костей. Головастого ты себе офицера нашел, скажу я тебе! А как фехтует – не поверишь! Вот матросы и подсели на его упражнения. Пусть лучше будет так, чем просто бездельничать.
– Тебе видней, боцман, – поморщился Сюркуф и резко крикнул: – Жак!
– Да, капитан! – сразу откликнулся матрос, нехотя поднимаясь на ноги. – Какое поручение?
– Спасибо, Жак. Проверяю, не уснул ли. Печет-то как, и задремать немудрено.
– Как же можно, капитан! Я на вахте.
– Ну-ну, – Робер покачал головой и направился к трапу, ведущему на ют.
В кресле под пологом сидела Беатрис и читала книгу. Ласковый ветерок шевелил ее волосы. Увидев девушку, Сюркуф остановился у фальшборта и невольно залюбовался ею. Неожиданно он поймал себя на мысли, что эта француженка ему нравится.
Беатрис почувствовала на себе взгляд, ее ресницы дрогнули.
– А, капитан! – в ее больших глазах цвета моря блеснули искорки радости. – Как отдохнули? Надеюсь, хорошо?
– Да, – машинально произнес Сюркуф.
Он ощутил себя словно кот, которого застали за воровством сметаны, но, быстро справившись, продолжил, при этом рот его растянулся до ушей:
– А что вы читаете?
– Вот решила последовать примеру Флер – любовный роман.
– Любовный роман? Откуда он мог взяться в моей библиотеке? Невероятно! – на лице Робера появилось выражение растерянности.
Беатрис прикрыла рот книгой и звонко рассмеялась. В глазах ее заиграли чертики.
– Вы почему смеетесь? – осторожно поинтересовался Сюркуф.
– Потому что провела отважного корсара. Это лоция, книга просто замечательная. Я столько нового узнала!
– Что вы сказали? Лоция… Ну, знаете, Беатрис! – Робер помолчал немного, внимательно вглядываясь в девушку. – Здорово вы меня разыграли.
Глава 29. Порт-Луи
На четырнадцатый день плавания с фок-марса раздался крик вахтенного:
– Земля! По левому борту!
У горизонта на океанской поверхности едва проступала лиловая полоса. Приближаясь, она росла и ширилась. Постепенно все более величественными становились горы, украшенные шапкой облаков. Ко второй половине дня на отрогах можно было различить яркую зелень, среди нее серо-коричневыми проплешинами выделялись скальные массивы. Вершины гор заострились, облака поднялись выше.
– Иль-де-Франс, – сказал Сюркуф.
Он стоял рядом с Беатрис у фальшборта на юте и наблюдал за приближающимся островом.
– В шестнадцатом веке его открыли португальцы, – продолжал он, – и назвали Маврикием. Правда, до них тут побывали арабы. Именно сюда согласно сказкам «Тысяча и одна ночь» ходил Синдбад-мореход с небольшим караваном, состоявшим из легких двухмачтовых дау. Я представляю, как он стоит на корме, богато украшенной резьбой, и внимательно, немного тревожно всматривается в очертания новой земли.
– Как романтично, продолжайте.
– Суда причаливают к острову, сплошь покрытому изумрудным ковром растительности. До этого они побывали на другом острове, более северном, – с белоснежными песчаными пляжами. Назвали его Динаробин – Серебряный остров. Земля, которую мы видим, Синдбад назвал Динамашрик, что значит Пустынный остров. Здесь он с товарищами встретил сказочную птицу Рух, которая в отместку за покушение на ее яйца уничтожила один из кораблей вместе с экипажем.
– Что вы говорите, капитан! – с наигранным испугом произнесла Беатрис. – Эта ужасная птица до сих пор здесь живет?
– Нет, – улыбнулся Сюркуф, – ее съели португальцы.
Земля приближалась. Становилось заметно, что горы покрыты тропическим лесом. Вскоре на паруснике увидели у подножия горной гряды городок.
– Порт-Луи, – указал подзорной трубой Робер. – А та гора, что возвышается над ним, называется Питер-Бот. Она самая высокая на Иль-де-Франсе. Лоцманы используют ее в качестве ориентира. Остров окружен рифами, и, чтобы попасть в порт, необходимо пройти через узкий проход между ними.
Достигнув устья фарватера, бриг бросил якорь и стал дожидаться лоцманского бота. Примерно через час на борт парусника поднялись седовласый лоцман и комиссар полиции.
– Приветствую вас, месье Блез и месье Жером, – встретил их Сюркуф. – Месье Жером, в чем причина такого внимания?
– Нашему губернатору угодно, чтобы я все суда встречал самолично, – хмуро ответил комиссар полиции, пожимая Роберу руку.
– Искренне вам сочувствую. Подготовить корабль к осмотру?
– Пожалуй, ограничусь судовым журналом. Как я понимаю, вы избавились от дурной привычки возить рабов, поэтому трюмы открывать незачем. К чему пугать крыс.
– Тогда прошу ко мне в каюту. Как вы отнесетесь к бутылочке великолепного бургундского?
– Не откажусь. Но где вы его взяли, если не секрет?
– Какие могут быть от вас секреты, месье комиссар! Позаимствовал у одного английского капера.
– Не того ли самого, что лейтенант Морис на прошлой неделе доставил? – спросил Жером, располагаясь за столом.
– Он самый.
Сюркуф достал из шкафа судовой журнал, бутылку вина и, выглянув из каюты, позвал кока. Тот явился сразу же с подносом в руках, словно ждал за дверьми.
– Отведайте, уважаемый Жером, что нам господь послал, – произнес Робер, указывая на яства.
Комиссар полиции наполнил стакан, откусил кусочек окорока, запил его вином и потянулся за сыром.
– Однако господь к вам благоволит, капитан.
– Не жалуюсь.
Жером рассеянно полистал судовой журнал:
– У вас, я смотрю, новый офицер?
– И пассажирка.
– Что вы говорите?! Хорошенькая?
– Сами увидите.
Комиссар полиции допил второй стакан вина и закрыл журнал.
– С документами и грузом у вас полный порядок. Можно давать лоцману команду заводить бриг в порт, – с этими словами Жером вышел на палубу.
Он поискал глазами на шкафуте лоцмана и, обнаружив того в окружении матросов, крикнул:
– Блез! Все в порядке, голубчик. В порт!
Лоцман косолапо забрался по трапу на ют и встал у руля. Капитан отдал распоряжение поднять кливера и фок. Парусник, послушный руке Блеза и подгоняемый легким бризом, медленно пошел по фарватеру.
Жером поднялся следом за лоцманом и, заметив расположившуюся в кресле в тени полога Беатрис, немного помешкал, прежде чем подойти.
– Я комиссар полиции этого прекрасного острова, – представился он, – а вас как зовут, мадмуазель?
– Беатрис, – невинно произнесла девушка и подняла на Жерома томные глаза. – Вы что-то хотели?
– Нет-нет, мадмуазель. Я только хотел поинтересоваться, куда вы направляетесь. Служба, видите ли.
– Я? – взгляд у девушки затуманился, и на ее хорошеньком личике появилась мечтательная улыбка. – В Париж.
Комиссар полиции кашлянул и покосился на Сюркуфа. Тот пожал плечами.
– Милое дитя, – ласково произнес Жером, – это судно не идет в Париж.
– Знаю, – невинно ответила Беатрис. – Надеюсь, на вашем острове имеется порядочная гостиница? Я подожду там корабль, который сможет отвезти нас с братом во Францию.
– Конечно-конечно, – скороговоркой сказал комиссар и взглянул на Робера: – Капитан, а не взглянуть ли мне еще раз на судовой журнал?
– Буду рад, месье!
– Та еще штучка! – сделал заключение Жером, наполняя стакан до краев. – Где вы ее откопали?
– На Яве. Гостила у дяди-плантатора.
Допив бутылку, комиссар полиции задумался. Затем широкая улыбка расползлась по его покрасневшему лицу:
– А все-таки я бы на вашем месте, Робер, приударил за этой девицей – хорошее наследство можно получить!
– Кто на нищего корсара позарится?
– Ой, капитан, только не надо прибедняться! Золотишко, что ты с «Ван Бруггена» снял, до сих пор не дает покоя нашему губернатору. Держи с ним ухо востро! До меня дошли слухи, что он задумал для тебя какую-то пакость. Что касается Шутера, – Жером погладил пустую бутылку, – губернатор его отпустил.
– Как отпустил?! Он ведь преступник!
– Вот так, отпустил и все. У тебя выпить еще есть?
Сюркуф достал бутылку коньяка. Комиссар плеснул в стакан на два пальца напитка и залпом проглотил:
– Думаешь, почему я встречаю суда, будь они все неладны?! Перечить старый дурень стал, закон из себя возомнил. Пора в отставку. Уже отправил в департамент рапорт, только ехать сюда никто не хочет. Вот такие дела!..
Капитан привел «Сокол» на свободное место у складов в районе верфи. Отсюда хорошо были видны находившиеся в ремонте парусники. Однако Робер, сколько ни присматривался, не увидел «Кларисс». Это его несколько удивило, в душу закралась тревога. Сюркуф вспомнил о недвусмысленных намеках комиссара.
– Чтоб тебя! – выругался корсар.
– Что случилось? – тронул его за плечо Семен.
– Брига не вижу.
– Может быть, Морис перешвартовал его?
– Я тоже на это надеюсь. Кстати, вон и лейтенант у пирса топчется, сейчас доложит все новости.
– Приготовиться к швартовке! – крикнул капитан.
Его слова подхватила боцманская дудка, заигравшая «аврал». На палубу высыпал весь экипаж, матросы встали по приписанным местам. Сюркуф командовал – боцман зычным голосом дублировал его распоряжения.
За борт опустили кранцы, бросили швартовые на берег. Портовые рабочие подхватили их и завели на кнехты. Тросы подтянули, и бриг тяжело навалился на пирс, вызвав жалобный скрип кранцев.
Спустили трап. Лейтенант Морис, наблюдавший за швартовкой парусника, взбежал по нему и попал в объятия капитана:
– Ну, рассказывай!
– У меня плохие новости, – тихо произнес лейтенант.
– «Кларисс»?
– Да.
– Что случилось?
– Губернатор забрал. Вчера пришел майор с солдатами и приказал всем покинуть корабль. Я спросил его, с какой стати. В ответ он мне сунул под нос распоряжение его сиятельства.
– Вот дерьмо! – Сюркуф сжал кулаки. – Как он посмел?! Это ведь частная собственность!
Робер некоторое время размашисто ходил по шкафуту, сыпля ругательствами в адрес губернатора, пока не выдохся.
– Хорошо, – устало улыбнулся он, глядя на встревоженные лица друзей, – цирк окончен. Команде разрешаю сойти на берег, кроме вахты, разумеется.
На палубе началась приятная суета: матросы доставали из сундучков деньги и, предвкушая посещение портовой таверны, переговаривались между собой.
– А мы, господа, – Робер посмотрел на офицеров, – отправляемся в гостиницу.
– Как же, – начала Беатрис и запнулась, – мои вещи?
– Все ценное берем с собой! На паруснике ничего не оставлять. У меня с утра какое-то нехорошее предчувствие, и оно, к сожалению, начало сбываться, – капитан повернулся к Морису: – Где стоит бриг?
– Его нет в порту, – ответил тот. – Как только нас выпроводили, на борт корабля поднялась другая команда, и он сразу же поднял паруса.
– Дьявол! – сквозь зубы произнес Сюркуф. – Вот видите, случилось самое худшее, что только может быть. Я лишился собственного корабля! Боюсь, сей замечательный бриг может постигнуть та же участь. Поэтому еще раз повторяю: забрать все ценные вещи с собой!
Глава 30. Грабитель
Сборы были недолгими. Сюркуф сложил в саквояж нехитрые пожитки, добавив к ним подзорную трубу, сектант и хронометр. Эти вещи были ему памятны. Как любой морской волк, он трепетно, даже немного суеверно относился к ним, связывая с этими предметами свою удачу.
Хронометр был старенький, с поцарапанным корпусом, но Робер не спешил его менять. Сотворенный умелыми руками швейцарских часовщиков, он славился точностью хода. Это был подарок капитана Тардиве в те давние времена, когда Сюркуф принял под командование свой первый парусник.
Сектант же и украшенная позолотой труба напоминали о начальных трофеях. Они когда-то принадлежали капитану английского торгового судна «Диана». Это было славное, беззаботное время, не отягощенное еще горечью утрат и ядом тщеславия.
Робер вспомнил о губернаторе. Будучи от природы великодушным, он не мог понять мелочности этого человека. Богатство, положение в обществе – все, казалось, у него было, но, видно, чего-то не хватало. Внутренняя червоточина постоянно грызла ему душу, не давая покоя ни днем, ни ночью. Прав Джерод, что нищий не тот, кто ничего не имеет, а тот, кому всего мало.
– Это, пожалуй, все и объясняет, – вздохнул Сюркуф и закрыл свой саквояж.
У трапа его ожидали Семен, Беатрис и боцман.
– Хороший корабль, – Робер окинул взглядом парусник и, почувствовав щемящую боль в груди, прервал сам себя. – Что ж говорить, пошли!
– Далеко до гостиницы? – спросила Беатрис.
– Порт-Луи городок небольшой, поэтому здесь все близко, – ответил Джерод, идя рядом вразвалку.
Он покосился на плетеный короб в руке у девушки:
– Мадмуазель, давайте помогу вам.
Однако Беатрис не приняла его помощи:
– Спасибо, я сама.
– Что у вас там, если не секрет?
– Не секрет, – улыбнулась девушка. – Девичья честь.
– Раз так, то посягать на нее я не буду, – в тон ей ответил боцман.
Гостиница представляла собой каменное двухэтажное здание с цветником и пальмами у парадного входа. На ресепшене сидела в меру худощавая пожилая женщина в коричневом платье с фартуком.
– А, капитан! – воскликнула она, увидев Сюркуфа. – Какой чудесный день! Вы к нам надолго?
– Все зависит от обстоятельств, мадам Амели. Мне нужно два номера – для меня и этой прекрасной пары, они брат и сестра.
– Вы обратились вовремя. У меня есть один большой номер – две спальни и гостиная. Надеюсь, подойдет?
– Вполне.
– Вам, капитан, номер как обычно?
– Совершенно верно, мадам.
– Как вас зовут, дитя? – обратилась регистратор, обмакивая перо в чернила.
– Беатрис.
– Вашего брата?
– Серж де Верон.
– Значит, вы Беатрис де Верон?
– Выходит, так.
Мадам Амели занесла имена постояльцев в амбарную книгу и выдала гостям ключи:
– Вверх по лестнице и направо. Ваши номера рядом.
– Мадам, – обратилась к регистраторше девушка, – я бы хотела помыться после дороги, где это можно сделать?
– Я велю прислуге принести в ваш номер ванну и нагреть воды, милочка.
Номер действительно был огромным или казался таким после тесноты корабельных кают. Просторная гостиная с зеркалами, столом, диваном и креслами. Две спальные комнаты с одинаковым набором мебели. Последнее несколько удручило Беатрис, ибо затруднило ей выбор спальни. К тому же вид из обоих окон был одинаков – океанский простор, гавань и скользящие по ней парусники.
– Как мне надоело это море! Хочу горы и зелень, много зелени! – воскликнула девушка.
– С этим я с тобой согласиться не могу, хоть ты и названая сестра, – ответил ей Семен. – Горы на юге, а значит – там солнце, жара и пекло. А с этой стороны – красота и бриз!
– Уговорил, – согласилась Беатрис. – Жара мне тоже порядком надоела. Тогда я выбираю левую комнату, а тебе, естественно, достается правая, не возражаешь?
– В чем подвох?
– Ни в чем, – пожала плечами девушка, – просто мне так захотелось. И еще, ты не заметил, что за нами следили?
– Кто?
– Не знаю, не видела, но чувствовала все время на себе чей-то взгляд, пока мы шли в гостиницу.
– Ты точно уверена?
– Абсолютно.
В номер постучали, Воронцов открыл дверь. Четверо служащих внесли тяжелую металлическую ванну. Они с трудом тащили ее, взявшись с разных сторон за приклепанные кольца. Сопровождала процессию мадам Амели.
– Куда ставить, хозяйка? – прогундосил один из рабочих.
– Затаскивайте сюда, – проговорила Амели, открыв малозаметную дверцу, окраска которой соответствовала драпировке стен.
Пол и стены каморки были выложены цветной каменной плиткой, единственное окно украшено витражом. На мраморном возвышении и полочках находились медные и глиняные кувшины, ковши и таз. Вид комнаты сразу указывал на ее предназначение – это была ванная.
– Какое чудо! – всплеснула руками Беатрис, войдя следом за мадам.
– В этих кувшинчиках, милочка, – сказала Амели, – вы найдете жидкое мыло и пахучую соль. Ее нужно добавить в воду, чтобы ваше тело впитало аромат. Такого во Франции нет. Это мы переняли у индийцев. Много их семейств перебралось на наш остров, а самое главное – мужчинам это очень нравится.
Беатрис неопределенно дернула плечом.
– Ну не скажите, милочка, – сладко произнесла мадам. – Как на вас смотрел капитан!
– И как же?
– Влюбленно, вот как, уж поверьте старой женщине!
– Вы совсем не старая, мадам.
– Спасибо на добром слове, милая. Если что, не стесняйтесь, приходите посплетничаем.
Горничная принесла горячей воды. Семен, пожелав Беатрис приятного купания, пошел навестить Робера. Они договорились прогуляться по городу.
Воронцов заглянул в номер и предупредил девушку:
– Мы на рынок, купим фруктов. Будем через час. Позже пойдем куда-нибудь пообедать.
Когда ванна была наполнена, Беатрис, перебрав все кувшинчики на полке, выбрала с ароматом лаванды и высыпала часть его содержимого в воду. Затем сбросила одежду и погрузилась в блаженную негу. Приятный запах обволакивал.
Неожиданно раздался вкрадчивый стук в номер, девушка проигнорировала его. Стук повторился, затем еще.
«Кто это такой настырный?» – подумала Беатрис, недовольная тем, что ей мешают.
Скрипнула входная дверь. Кто-то вошел в холл, затем шаги проследовали в спальню.
– Это уже слишком! – сказала Беатрис, натягивая панталоны на мокрое тело.
Накинув на плечи рубашку, выскользнула из ванной и быстрым, но бесшумным шагом приблизилась к дверям в спальные комнаты. В одной никого не было, зато в другой какой-то неприятный тип рылся в ее вещах. Он открыл шкаф и, заметив там плетеный короб, потянулся было к нему, но был остановлен резким возгласом:
– Ты что это тут делаешь?!
Незнакомец повернулся на голос и был ошарашен, увидев перед собой полумокрую девицу. Тонкая материя, прилипнув к телу, рельефно обозначила фигуру.
Грабитель плотоядно ухмыльнулся и бросился к выходу, но Беатрис преградила ему путь. Мужчина сверкнул глазами и угрожающе двинулся на девушку, но наткнулся правой скулой на маленький твердый кулачок. Другой кулачок с неженской силой ударил вора в солнечное сплетение. У незнакомца перехватило дыхание, он судорожно хватанул ртом воздух и согнулся пополам. Тотчас же девичья коленка ткнулась ему в нос, а тонкие пальцы, погрузившись в косматую шевелюру, рывком поняли голову.
– Ты что тут делаешь? – произнес ангельский голосок.
Сузившиеся глаза сверлили его взглядом. «Господи, да на кого я нарвался? Что это за мегера, дьявол ее побери!» – пронеслось в голове у непрошеного посетителя. Он хотел поднять руку для удара, но она не послушалась, висела плетью. Коготки девицы вонзились в область шеи, обездвижив тело.
– Мне повторить вопрос? Изволь. Что ты тут делаешь? – донеслось словно издалека.
Кровь из разбитого носа намочила губы и, ощутив ее вкус, грабитель сдался:
– Тысяча чертей, мадам…
– Мадмуазель!
– Извините, – обреченно произнес он. – Я не хотел причинить ничего плохого, мадмуазель. Да и красть не входило в мои планы. Меня попросили только взглянуть на тот плетеный короб. Вернее, на его содержимое.
– И как, взглянули? – холодный взгляд кольнул мужчину в самое сердце.
– Не успел.
– Ваше счастье. Если попытаетесь сделать это еще раз, я вас убью. Уж поверьте, делать это я умею, – на милом личике девушки мелькнула усмешка. – А теперь скажи, кто тебя послал?
Грабитель с тоской взглянул на мучительницу. Пальцы вонзились в кожу, по всему телу пробежала судорога боли.
– Призрак, – выдавил из себя он.
– Точнее или мне повторить?
– Не надо, – мужчина облизал губы. – Это Кентал, советник губернатора.
– Молодец, – похвалила девушка. – А теперь пошел вон!
Когда незадачливый вор вышел, Беатрис бросилась на подушку, плечи ее содрогались от рыдания. Плакала она не долго. Вытерла слезы ладошкой и прошла в ванную, потрогала воду. Вода остыла.
– Что ж, позову горничную, – вздохнула девушка. – Пусть нагреет еще. Не отказываться же от такого удовольствия из-за какого-то придурка?!
