Владимир Валентинович Уваров
Посылка для Консула
Глава 45. Разговор
Услышав стук, Беатрис открыла дверь. На пороге стояла мадам Амели, а за ней маячила немного грузная фигура комиссара полиции.
– Дорогая Беатрис, – вымолвила мадам, – не пугайтесь, милочка, но этот месье, что стоит за моей спиной, хочет поговорить с вами. Он комиссар полиции.
– Здравствуйте, комиссар! – улыбнулась девушка. – Я вас узнала. Вы поднимались на палубу брига вместе с лоцманом, когда мы стояли на рейде.
– Было такое дело, – буркнул Жером.
– Да вы проходите, располагайтесь, – девушка указала на пару кресел у стены, между которыми стоял низкий столик.
Комиссар сел.
– А у вас тут неплохо, – сказал он, рассматривая комнату, – совсем даже неплохо. А там что, спальни?
– Жером, какой ты проницательный! – отреагировала мадам Амели. – Не вгоняй девочку в краску.
– Можно взглянуть? – поинтересовался комиссар, не обращая внимания на знаки, которые подавала его вторая половина.
– Пожалуйста, у нас тайн нет.
Комиссар поднялся и заглянул сначала за одну, потом за другую дверь.
– Этого не может быть, мадмуазель! – говорил он, бегло осматривая комнаты. – Тайны есть у всех, только одни умеют прятать хорошо, а другие не очень. Взять, к примеру, вас с братом. Да, кстати, где он?
– Спустился в ресторан перекусить. Скоро вернется.
– Что ж, тогда подождем, – комиссар втиснул свое тело в кресло и повернул голову к мадам Амели: – Дорогая, думаю, Франс заждался тебя!
Мадам хотела было возразить, но Жером перебил ее:
– Не беспокойся, мы тут скучать не будем. Вот только дождемся человека, – он, приподняв брови, посмотрел на Беатрис.
– Моего брата зовут Серж, – подсказала она.
– Сержа, – уточнил комиссар.
– Ты иногда бываешь несносным, – прошептала мадам Амели.
– Что поделаешь, – пожал плечами Жером, – у каждого своя работа.
Мадам, сославшись на неотложные дела, вышла из номера. Вся ее женская натура протестовала. Любопытство, конечно, не порок, ведь очень хочется услышать продолжение разговора. Правда, житейский опыт подсказывал, а мадам привыкла к нему прислушиваться, что, когда Жером спустится вниз, она удовлетворит свой интерес. От этой мысли испортившееся было настроение снова вспорхнуло на прежнюю высоту.
В коридоре она столкнулась с Воронцовым.
– Не удивляйтесь, месье, – сказала она полуигриво, одаривая того улыбкой. – У вас гость, комиссар Жером.
Встречный остановился.
– Спасибо, мадам, – произнес он и тут же поинтересовался: – А что у нас забыл комиссар, вы случайно не знаете?
– К сожалению, нет, – вздохнула мадам и зашуршала пышной юбкой дальше по проходу…
– А вот и Серж! – воскликнула Беатрис, стоило молодому человеку появиться на пороге.
– Присаживайтесь, – хлопнул ладонью по свободному креслу комиссар. – И вам, мадмуазель, лучше не маячить у меня перед глазами, а присесть куда-нибудь, хотя бы вон на тот пуфик.
Беатрис и Воронцов подчинились настойчивой просьбе Жерома. Опустившись на низкий табурет с мягким сиденьем, Беатрис расправила юбку и посмотрела на братца. Тот, откинувшись на спинку кресла, со скучающим видом рассматривал рисунок обоев.
Комиссар обвел взглядом брата и сестру:
– Мадам Амели уже сказала, что у меня появилась необходимость задать вам несколько вопросов. Вы, наверное, уже заметили, что на противоположной стороне улицы, прямо перед входом в гостиницу, уже который день сидит один и тот же бомж. Я его знаю и поэтому могу точно сказать, что он кого-то выслеживает. Вот только кого? Мадам Амели беспокоится за своих гостей, поэтому она попросила это выяснить. И как это ни странно звучит, я склоняюсь к мысли, что именно вас, как говорится на полицейском жаргоне, пасет сей мил человек.
Жером замолчал, давая возможность Воронцову и Беатрис переварить то, что он сказал. Заметив, что обмен взглядами прекратился, продолжил:
– Я могу, если вы желаете, подкрепить свои выводы рядом доказательств, которые, кстати, известны широкому кругу постояльцев. Взять хотя бы такой малозначительный факт, что вы никогда не появляетесь в ресторане вместе. Ну, за исключением редких случаев, которые, по моему разумению, только подтверждают первоначальный вывод, ибо тогда в вашем номере были замечены или капитан Сюркуф, или его боцман. О чем это говорит?
– Можете не продолжать, комиссар, – Воронцов выпрямился в кресле. – Вы правы, нужно отдать должное вашей внимательности. Действительно, после некоторого происшествия мы с сестрой опасаемся оставлять без присмотра наш номер.
– Какого происшествия? Мне о нем ничего не известно, – Жером внимательно посмотрел на Сержа-Семена.
Брат с сестрой переглянулись.
– Говори, Серж, – разрешила Беатрис.
– В первый же день, как только мы поселились в этом номере, а мы с капитаном Сюркуфом отправились на рынок за фруктами…
– Я решила принять ванну, – уточнила девушка.
– Да, комиссар, моя сестра решила принять ванну, а в это время неизвестный тип, думая, что номер пуст, проник в него.
– Когда я вышла, он рылся в моих вещах, – возмущенно всплеснула руками Беатрис. – Вы только подумайте! Мерзавец!
– Что произошло дальше? – спросил Жером.
– Ничего, – произнесла девушка. – Он убежал, а вскоре пришли мой брат и капитан.
– Вы говорите об этом так просто?! Он ведь мог вас ударить.
– Извините, комиссар, я об этом как-то не задумывалась, а была просто в ярости.
Комиссар улыбнулся:
– Могу себе представить. Не повезло бедолаге. И все же, чем вы с братом могли его так заинтересовать? Ведь чтобы попасть в гостиницу, нужно очень постараться и без подельника со стороны прислуги, я думаю, здесь не обошлось. А учитывая, что работа у мадам Амели считается одной из самых престижных на острове, рисковать своим положением отважатся немногие, разве что отъявленный мерзавец или за очень большие деньги.
Жером пристально посмотрел на Беатрис, затем на Сержа:
– Колитесь, мои дорогие, чем вы так привлекли кого-то из моих клиентов? Причем это нечто должно иметь очень притягательное значение для них, раз они действуют столь нагло!
Брат и сестра снова переглянулись. Девушка разгладила руками подол платья, прикрывающий колени, и посмотрела комиссару в глаза.
– Видите ли, месье, – сказала она, и Жером почувствовал твердость ее взгляда, который так не вязался с ее миловидным обликом. – Мы с Сержем не хотели бы, чтобы то, что мы сейчас вам сообщим, покинуло пределы этой комнаты.
– Условие принимается.
– Об этой маленькой тайне известно еще одному человеку, – продолжила Беатрис. – Его зовут Робер Сюркуф. Пока мы плыли на его корабле, он был нашим ангелом-хранителем, да и тут немало сделал для нас. Я даже не знаю, что бы мы делали без него.
Комиссар кивнул, соглашаясь со сказанным.
– Теперь по существу. Вы, наверное, знаете, что мы с братом некоторое время гостили у дяди на Яве. У него в собственности там довольно большой участок земли. Он бежал из Франции еще во время революции и прихватил с собой фамильные ценности, незначительная часть которых, как вы понимаете, позволила ему стать землевладельцем. Однако с некоторых пор у дяди появился страх: он уверен, что англичане в результате войны с Наполеоном оккупируют остров, поэтому предложил нам доставить ценности семьи обратно в Париж.
– Где вы их храните?
– В моей спальне.
– Теперь мне понятна ваша ярость, мадмуазель, – усмехнулся Жером, – но впредь будьте осторожны. А как бандиты вообще догадались, что вы везете драгоценности? Догадки есть?
– Думаю, кто-то из прислуги проболтался, – высказал предположение Серж.
– Вполне ожидаемо.
– К тому же еще на острове по дороге в порт на нас было совершено нападение. Хорошо, что мой брат и капитан оказались на высоте!
– Пленных допросили?
– Увы! – сказал Воронцов. – Их не оказалось.
– Понимаю. А как на корабле?
– На бриге капитана Сюркуфа было просто замечательно, – зеленые глаза девушки затуманились приятными воспоминаниями, а затем наполнились грустью. – Как только сошли, так снова и началось…
– Я узнал, что хотел, – сказал комиссар, вставая. – Постараюсь положить конец этому безобразию.
Попрощавшись, он вышел из номера, спустился на ресепшен.
– Ты была права, – сказал Жером, склоняясь к мадам Амели. – Выслеживают именно их.
– Я была права?! – улыбнулась она.
– Как всегда, – комиссар поцеловал невесту в щеку. – Но вскрылось еще кое-что… касательно твоих служащих.
– В самом деле?! Что же?
– В первый же день, как наша парочка вселилась в номер, их попытались ограбить. Кто-то из твоих служащих впустил подельника.
Мадам Амели поджала губы. Услышанная новость ее не обрадовала. Прислугу она отбирала сама и поэтому доверяла ей.
– Через кухню, – задумалась мадам и покачала головой, – незамеченным не пройдешь, да и чужих там не пустят. У Сима с этим строго. Заднюю дверь проверял?
– Проверял. Я еще весной забил ее с этой стороны, там все в порядке.
– Тогда только через ресепшен, – карие глаза мадам наполнились грустью.
– Кто дежурил тогда?
– Как всегда я и… – Амели достала журнал, куда заносила время, отработанное прислугой, полистала его, – дежурил Франс. Неужели он?! Такой исполнительный мальчик…
– Ты ничего не предпринимай. Я схожу в комиссариат и пришлю трех полицейских. Один из них останется дежурить, позаботься о нем.
Мадам Амели кивнула, кусая губы.
Глава 46. Допрос
На следующее утро с протоколом в руках комиссар Жером отправился к губернатору для доклада.
Анри де Бонфор принял его сразу:
– Ну что, комиссар, с какими новостями пожаловали?
Губернатор находился в хорошем расположении духа. С виллы приехал конюх и порадовал, что пегая кобыла ожеребилась. Де Бонфор спешил покончить с делами, чтобы как можно скорее отправиться за город.
– Расследование закончено, ваша светлость. Виновник похищения брига «Кларисс» установлен. Вот протокол, подписанный всеми свидетелями.
Губернатор взял протянутую ему бумагу.
– Комиссар, – сказал он, слегка поморщившись, – вы ведь знаете, что я не люблю читать полицейские протоколы. В ваших оборотах голову сломаешь. Лучше доложите сами.
– Если кратко, ваша светлость, то бриг похитил английский приват Шутер.
– Шутер? Мне почему-то знакомо это имя. Не хотите ли вы сказать, что это тот самый приват…
– Тот самый, ваша светлость.
Благостное настроение Анри де Бонфора моментально улетучилось. Где-то глубоко внутри вскипел гнев, и кровь ударила в лицо. Полные губы дрогнули, выпуклые глаза налились влагой, и он, глотнув воздуха, с трудом выдавил из себя:
– Это… как понимать, комиссар?
– Вы что, ваша светлость, ожидали благодарности от этой скотины?! У людей такого сорта эта черта напрочь отсутствует. Я где-то читал, что животное, наделенное разумом, есть чудовище. Вот к этой категории относится и Шутер.
– Я вынужден согласиться с вами, Жером. Но скажите – почему?
– Месть, ваша светлость. Банальная месть.
– Мне? – глаза губернатора от удивления расширились.
– Нет, капитану Сюркуфу. Ведь это был его корабль.
– Ну да, ну да, – покивал Анри де Бонфор. – Как я об этом сразу не подумал! Наверно, на португальский торговец под видом Сюркуфа он тоже напал по этой причине?
– Я думаю, вы правы.
Последние слова комиссара были бальзамом на истерзанную глубокой обидой душу губернатора, и он воспрянул духом. В общем-то все было не так уж и плохо. Похищенный бриг в конце концов принадлежал Сюркуфу, а значит – это больше его потеря. Приваты просто сводят счеты. Ну откуда было знать Шутеру, что «Кларисс» была реквизирована губернатором?
На этой доброй ноте де Бонфор распрощался с Жеромом. Сказав секретарю, что его сегодня уже не будет, отправился на задний двор и велел закладывать карету.
Советник Кентал появился в губернаторском особняке, когда близился полдень. В приемной он застал секретаря, собиравшегося покинуть помещение. Сам собой напрашивался вывод, что губернатора нет на месте. Секретарь подтвердил это, добавив, что тот укатил к себе на виллу. Это более чем устраивало советника.
Взявшись за дверную ручку, Кентал вдруг почувствовал неясную тревогу. Он на мгновение задумался и бросил взгляд на секретаря:
– Сегодня губернатор принимал кого-нибудь?
– Да, месье, был комиссар Жером.
– Зачем?
– Он принес губернатору протокол, я его зарегистрировал.
– Он у вас?
– Да, я его подшил вместе с другими документами.
– Дайте взглянуть! – потребовал Кентал.
Секретарь достал из шкафа папку, открыл ее в нужном месте. Советник, склонившись, вчитался в текст.
– Мерзавец! – резким движением Кентал отодвинул от себя папку и, выпрямившись, добавил: – Можете убрать.
Желваки вздулись на скулах у советника, в глазах полыхал гнев. Не произнеся ни слова, он резким движением распахнул дверь и шагнул за порог.
Комиссар Жером, вернувшись в комиссариат, первым делом заглянул в дежурную комнату. Увидев там сержанта полиции Люкаса, коренастого, средних лет мужчину с большими залысинами, спросил:
– Ну как?
– А ничего, комиссар. Молчит. Я на минутку вышел подышать свежим воздухом.
– Можешь дальше не продолжать, давай его ко мне.
– Сию минуту, – ответил сержант и отправился в подвал.
Сержант Люкас ввел в кабинет Франса. У молодого человека был жалкий вид: разорванная рубаха, кровоточащая ссадина на губе, в широко открытых глазах застыл страх. Комиссар указал на табурет у стены. Люкас рывком усадил подследственного.
– Плохо, наверное, тебе работалось у мадам Амели? – задал вопрос Жером.
Франс взглянул на комиссара и снова опустил глаза.
– Нет, – буркнул он через мгновение.
– Тогда почему ты решил ее так отблагодарить?
Подследственный втянул голову в плечи и ничего не ответил.
– Значит, в молчанку решил поиграть? Напрасно. Подельник твой все равно никуда не денется. Как ни крути, здесь остров. Девушка его видела, приметы кое-какие сообщила. Так что рано или поздно отыщем. Ты лучше о себе подумай, а не геройствуй!
– Комиссар, – Люкас схватил Франса за шиворот, – разрешите крайнюю меру? Быстро у меня заговорит, и не у таких язык развязывался!
– Погоди! – вытянул вперед руку Жером, словно хотел защитить подследственного. – Имеется кое-что получше. Отведи его к месье Шатильону, а то он жаловался, что рабов на плантации не хватает. Поработает на свежем воздухе, глядишь – там и одумается. Палящее солнце и плеть надсмотрщика не тетка. Да предупреди, чтобы хорошенько смотрели!
– Это, комиссар, вы правильно придумали, – согласился сержант и философски изрек: – На хлебе и воде не каждый выдержит, разве что негры.
Франс бросил затравленный взгляд на Жерома.
– Не надо, – сказал он, облизывая губы.
– Что не надо? – ласково поинтересовался комиссар.
– Не надо на плантацию.
Люкас громко хохотнул и положил свою тяжелую руку на спину подследственного:
– Давай, поднимайся!
– Нет! – крикнул Франс и с мольбой уставился на Жерома.
– Погоди, Люкас, – комиссар остановил сержанта. – Молодой человек хочет нам что-то сказать. Я прав?
– Да, да! – закивал тот головой.
– Слушаю, – Жером подался вперед.
– Это Проныра.
– Проныра, говоришь?! – комиссар произнес слова медленно, показывая всем видом, что пытается что-то вспомнить. – Люкас, ты давно встречал Проныру?
– Давненько, – отозвался сержант. – Наверное, на дно залег.
– Похоже. А кто платил тебе? – снова обратился комиссар к подследственному.
Франс зыркнул на сержанта и мотнул головой:
– При нем не скажу.
– Люкас, выйди, – распорядился Жером.
Когда за сержантом закрылась дверь, комиссар произнес:
– Ну?
– Это, – Франс покосился на дверь, – советник губернатора месье Кентал.
Жером долго молчал, переваривая услышанное, а потом позвал сержанта:
– Бери этого субчика и сопроводи к Шатильону.
– Но вы же обещали! – вырываясь из рук Люкаса, закричал Франс.
– Обещал, – признал комиссар, – но здесь, в подвале, ты с голоду помрешь. Кормить тебя некому да и не на что, а на плантации заработаешь на еду. Сержант похлопочет, чтобы тебя там не сильно напрягали. Только не вздумай бежать, себе только хуже сделаешь. Когда закончу расследование, будешь снова свободным гражданином, если опять не наделаешь глупостей!
Глава 47. Отдать швартовы
Неделя для экипажа фрегата «Карл» прошла в напряженной работе. Плотники укрепили пластыри, матросы выявили новые течи и их проконопатили. Уделили должное внимание и старым, прошлись по ним еще раз копрой и киянкой. Пазы настила верхней палубы очистили от смолы и залили новой. Тщательно проверили рангоут на предмет трещин, и подозрительные места укрепили бугелями. К среде парусник в целом был готов к плаванию.
Утром на борт фрегата поднялся Сюркуф. У трапа его встретил сеньор де Костро и проводил на шканцы, где капитана ожидали выстроенные в шеренгу офицеры. Робер поздоровался с каждым из них за руку, вглядываясь в лица. Одни офицеры отвечали на рукопожатие, другие делали это с брезгливой небрежностью. Одни смотрели прямо, другие отводили глаза, словно чего-то стеснялись.
Пройдя перед строем, Сюркуф сделал для себя определенные выводы. Окинув еще раз взглядом офицеров, он сказал:
– Сегодня вечером мы покинем Порт-Луи. Если у кого-то остались незавершенные дела на берегу, прошу с ними разобраться до восемнадцати ноль-ноль. О нашем дальнейшем маршруте следования я сообщу, когда мы выйдем на рейд. Теперь же, сеньоры, можете быть свободны, то есть прошу отбыть на приписанные места. Мы вместе с сеньором де Костро осмотрим корабль.
На шкафуте их догнал интендант.
– Сеньор капитан, – обратился он к Сюркуфу, – мы не загрузились еще припасами.
– На сколько дней имеется провизии? – остановился Робер.
– Недели на три.
– Вполне достаточно, – ответил корсар.
– Я не совсем понимаю, куда мы идем, – осторожно начал интендант.
– Узнаете в свое время, – улыбнулся Сюркуф.
Когда офицер вернулся на шканцы, его окружили товарищи:
– Ну что, удалось?
– Нет, – мотнул он головой и, сокрушаясь, выдохнул: – Ничего, разве что провиант больше загружать не будем, а его у нас ровно на три недели. Соображаете?
– Соображаю, – хмуро произнес Бруно Силва. – Заведет нас этот лягушатник в преисподнюю, чует мое сердце. Сгнием мы где-нибудь на островах.
Присутствующие сдержанно покивали и быстро разошлись. Бруно Силва отправился на капитанский мостик: звук склянок оповестил, что наступила его вахта.
Проверив носовые помещения, де Костро и Сюркуф вновь поднялись на верхнюю палубу, далее их путь лежал на орудийную. Вонь гниющей воды здесь теперь ощущалась слабее, ее забивал запах краски от обновленных люков орудийных портов. Они матово поблескивали красным цветом в глубине корпуса.
Рядом с орудиями стояли их расчеты во главе с командирами батарей. Поприветствовав моряков, капитаны отправились дальше.
К полудню Робер и сеньор де Костро наконец обошли фрегат, заглянув во все закоулки.
Осмотром корабля Сюркуф остался доволен:
– Работа проделана огромная, это видно сразу. Представляю, что вам стоило снять внутреннюю обшивку и установить ее снова на место. Думаю, покупатель будет доволен.
– Когда он прибудет?
– Перед самым отплытием. Ни к чему будить лишние подозрения, разговоров и так будет достаточно.
Сеньор де Костро согласился с такой постановкой вопроса и поинтересовался:
– Не желаете подкрепиться?
– Не откажусь.
– Тогда прошу в капитанскую каюту.
– Разве вы столуетесь не в кают-компании?
– У нас это не принято, – виновато улыбнулся де Костро. – Кают-компания для офицеров. Там имеется свой повар, как, впрочем, и у меня. Наше министерство очень трепетно относится ко всему, что, по их мнению, может нарушить субординацию, а она – основа дисциплины на корабле. Вот и приходится капитану довольствоваться одиночеством.
– Это, наверное, невыносимо?
– Честно признаться, да. По моему глубокому мнению, эту морскую традицию пора ломать. Дистанция, которая отделяет капитана от его офицеров, не только утомляет нравственно, но и вредит. Я порой не чувствую своих подчиненных, а в бою, как вы знаете, это много значит.
У каюты капитанов поджидал вестовой – долговязый малый с бакенбардами, своим видом отдаленно напоминающий дворецкого у английского лорда. Увидев де Костро, он склонил голову:
– Паулу сказал, что обед готов, сеньор.
– Если готов, то накрывай, Хуан, на две персоны – меня и нового капитана.
Вестовой покосился на Сюркуфа и, степенно кивнув, удалился сервировать стол. Белая скатерть, фарфоровая посуда, серебряные столовые приборы, высокие бокалы из тонкого хрусталя радовали своей праздничностью. Хуан поставил в центре стола кастрюльку с серебряной лопаткой, разложил по тарелкам жаркое из свинины, картофеля и овощей. Затем налил в бокалы красного вина и, пожелав приятного аппетита, удалился.
– Вы, капитан, намереваетесь прямо отсюда идти в Индию? – спросил де Костро, поднимая бокал.
– Нет, капитан, есть идея получше. Но об этом позже, ведь и у стен бывают уши. Давайте лучше выпьем за успех нашего предприятия!
– Согласен.
Их бокалы соприкоснулись с мелодичным звоном.
Перед самым отплытием на борт фрегата поднялся Воронцов.
– Надеюсь, не опоздал? – сказал он, осматривая палубу и находящихся на ней людей.
– Да нет. Как всегда, точен, – ответил Робер, окидывая взглядом его ладную фигуру в белой рубашке апаш с неизменной шпагой на боку. – Ты как, здесь погуляешь или в каюту пойдешь?
– Погуляю, присмотрюсь к народу.
Со звоном склянок на трапе появился месье Форе с саквояжем в руках. За ним топал с дорожной поклажей на плече чернокожий слуга.
– Как вам корабль? – спросил судовладельца Сюркуф, протягивая ему руку.
– Отличное судно, мой мальчик. Замечательный торговец выйдет.
– Рад, что оценили.
– Когда отходим?
– Тотчас же, как прибудет лоцман, а пока предлагаю пройти в каюту.
Месье Форе и его слуга последовали за Сюркуфом. В каюте их ждал капитан.
– Познакомьтесь, – представил Робер, – месье Форе, мой друг, судовладелец, а это сеньор Хулио Гарсия де Костро, капитан сего славного фрегата.
– Рад видеть вас, капитан, – произнес судовладелец, отвечая на крепкое рукопожатие де Костро.
– Взаимно! Жаль, что нам раньше переговорить не удалось, но ваши условия для меня вполне приемлемы. Осталось только оформить наши отношения.
– Надеюсь, за этим дело не станет, – месье Форе бросил взгляд на Сюркуфа. – Наш друг знает, что делает.
Робер улыбнулся в ответ и хотел что-то сказать, как раздался стук и в дверях каюты появился вахтенный матрос. Увидев сразу двух капитанов, старого и нового, застыл на пороге, не зная, к кому из них обратиться.
– Что, язык проглотил? – поинтересовался корсар.
– Нет, ваше высокородие! – отрапортовал вахтенный.
– Тогда что?
– Лоцман поднялся на борт, – решился матрос. – Вас приглашают на капитанский мостик.
– Тогда идем, а вы, – обратился Сюркуф к судовладельцу, – располагайтесь здесь.
Блез топтался у штурвала, поджидая капитана. Возле него прохаживался Бруно Силва, бросая равнодушные взгляды на палубу, где в ожидании команд уже собрались матросы и степенно взирали на подчиненных боцманы.
Увидев поднимающихся по трапу капитанов, Сильва скомандовал:
– Свистать всех наверх!
На фрегате все сразу же пришло в движение. Из люков начали выбегать матросы и офицеры. На палубе возникла не постижимая для постороннего наблюдателя толчея. Казалось, люди норовили наскочить друг на друга, но каким-то чудом избегали этого. Однако опытный взгляд улавливал в водовороте тел установленный порядок – каждый стремился занять только ему отведенное на палубе место.
– Убрать швартовы! – произнес Сюркуф, опираясь на поручень.
– По местам стоять! Со швартов сниматься! – раздался рядом зычный голос дежурного офицера.
Сразу же заскрипели шпили. Канаты, притягивающие парусник к стенке, ослабли. Швартовая команда, высыпавшая на пирс, быстро сняла их с кнехтов, затем взбежала на борт по сходням и втянула трап за собой.
У вант и мачт выстроились в готовности матросы, управляющие парусами.
Раздались команды:
– Салинговые, по местам!
– Стаксель ставить! Бизань поднять! Руль к ветру!
Мозолистые руки матросов ухватились за фалы. Заскрипели надрывно тали. Над носом фрегата медленно поднялся косой парус и выгнулся под напором легкого ветерка, уловленного умелым движением шкота.
На бизань-мачте затрепетала вертикальная ткань бизань-трикселя, и со скрипом провернулось над головами находящихся там людей бревно гика.
«Карл» медленно отвалил от пирса и, круто беря к ветру, устремился к середине бухты, ставя на ходу фор-стаксель. За ним потянулся лоцманский бот.
