Владимир Валентинович Уваров
Посылка для Консула
Беатрис видела, как матросы, разбившись группами, начали тянуть тросы. Наконец углы парусов далеко вверху приблизились к нокам нижних рей, а сами они наполнились ветром, но еще бились словно в испуге с громким хлопаньем.
Снова прозвучала команда, и марсовые начали спуск по вантам на палубу.
Сюркуф комментировал действия экипажа:
– Как только марсовые спустятся, паруса обрасопят, то есть с помощью специальных тросов, называемых брасами, развернут в соответствии с направлением ветра.
Минуту спустя бом-брамсели наполнились и «Сокол», немного накренившись на подветренный борт, устремился к острову Ява. На следующее утро он бросил якорь у французской колонии Люзи. Жители встретили знакомый парусник с ликованием.
– Приходите к нам через полгода, – говорил Луи Жербер, глядя на возводимые колонистами постройки, – когда мы соберем урожай. Устроим празднество в вашу честь!
– Да-да, – улыбнулась Флер, – обязательно приходите, мы вас будем ждать.
– С превеликим удовольствием, – ответил Робер, – но обещать не могу: никогда не знаешь, куда в следующий раз судьба забросит моряка.
– Я понимаю, – вздохнул Жербер, – но знайте, что в Люзи вы всегда желанный гость, поэтому не прощаюсь, а говорю "до свидания".
Беатрис с легкой печалью наблюдала, как дядя с тетей устраивались в лодке. И когда матрос, сидящий на корме, взял в руки весло, чтобы оттолкнуться от борта брига, девушка вдруг встрепенулась и крикнула:
– Погодите! Мне нужно кое-что забрать, – пояснила она Сюркуфу и по-матросски ловко спустилась по штормтрапу, чем вызвала восхищенные взгляды не только членов команды «Сокола», но и капитана.
Очутившись на берегу, Беатрис, здороваясь и бегло отвечая на расспросы колонистов, направилась к бывшему жилищу священника. Выгоревшая до основания хижина представляла собой жалкое зрелище. Обугленные остатки кровли заполняли свободное пространство. Черными карандашами высились над пепелищем деревянные опоры, некогда составлявшие основу стен. И только у северной стороны жилища виднелась чудом уцелевшая часть стены. К ней и направилась девушка.
Осторожно, стараясь не испачкаться сажей, она разгребла головешки и, приподняв половицу, достала жестяную шкатулку. Не сходя с места, открыла ее. В ней находились всевозможные женские украшения. Беатрис выбрала серебряный перстень с темным полупрозрачным камнем, надела его на средний палец левой руки, а затем вернулась к шлюпке.
– Вот и я! – произнесла она, оказавшись на палубе брига.
– Вы за шкатулкой возвращались? – спросил Робер.
– Конечно! Как же девушке без украшений?!
– Вы и без украшений прекрасны, особенно когда перепачканы сажей.
– Вы невыносимы, капитан! – заявила Беатрис и ушла в каюту приводить себя в порядок.
– Ставить кливера! – крикнул Сюркуф, ощущая в себе непривычный прилив сил.
По команде заскрипели тали на баке – матросы налегли на шкоты, вытягивая паруса, которые тут же заполоскали, но прошло совсем немного времени, и они наполнились ветром. Бриг медленно набирал ход.
– Марсовым приготовиться!
Матросы взобрались на борт и встали у вант.
– Марсовые на салинги! Приготовиться к подъему фор-бом-брамселя и грот-бом-брамселя! – раздавался голос капитана.
Матросские пятки замелькали по выбленкам.
– Робер, – Воронцов тронул за плечо стоявшего рядом Сюркуфа, – какой у нас курс?
– Что? – не понял тот вопроса, поглощенный работой. – Какой курс? Черт! А ты прав. Где Беатрис?
– Насколько я помню, пошла переодеваться.
– Тогда пригласи ее в кают-компанию. Я буду там, как только поставим паруса…
Сюркуф вскоре появился в кают-компании, где его уже ожидали Беатрис и Семен.
– Куда прикажете проложить маршрут? – шутливо спросил капитан у девушки.
– У вас карта Явы есть?
– Обижаете, мадмуазель!
Сюркуф развернул на столе карту. Беатрис окинула ее взглядом:
– Вот конечная точка нашего странствия. Вы сами решайте, как туда лучше добраться, – и указала пальцем на центральную часть острова: – Вот сюда!
– Джокьякарта?! – Робер в задумчивости поднял глаза на девушку. – Мадмуазель, «Сокол», конечно, славный корабль, но летать по воздуху, увы, не может.
– Этого и не требуется. Достаточно того, что вы приведете бриг в какую-нибудь безопасную гавань. На южном побережье такая гавань есть?
– Почему на южном?
– Оттуда ближе к Джокьякарте.
– С южным побережьем ничего не выйдет, мадмуазель, – сказал Сюркуф. – Там хоть и имеются французские колонии, но оставлять корабль на их попечение я бы не рискнул.
– Англичане? – спросил Воронцов.
– Не только, тут и местных пиратов хватает. Что ни говори, а «Сокол» – лакомый кусочек.
– Постойте, капитан! Уж не собираетесь ли вы покинуть свой замечательный бриг? – приподняла брови Беатрис.
– Я бы выбрал несколько иное выражение, мадмуазель.
– Какое, интересно?
– Не думаю, что вас стоит оставлять без присмотра.
– Даже так?
– Хлопотное это дело, видите ли. А если снова пираты или разбойники? Их в южной части острова полно, да и практически нет дорог. Поэтому предлагаю Кендал – обжитое место, что ни говори.
Воронцов наложил на карту штурманскую линейку:
– До Джокьякарты миль пятьдесят будет.
– На лошадях за день доберемся, – прикинул расстояние Робер. – Кроме того, в Кендале стоянка хорошая, но не это главное. Владеет портом мой старый знакомый. Перед тем как идти на Люзи, я как раз у него гостил.
– Вы тут капитан, – примирительно улыбнулась Беатрис. – Кендал, так Кендал!
[1]Голик – веник.
Глава 9.Дорога к чанди
Ближе к вечеру «Сокол» бросил якорь у небольшого голландского поселения. Прежде чем войти в порт, капитан приказал сменить имя корабля. Теперь его корму украшала привычная для жителей Кендала надпись «Иорис Ханне».
– Какие могут быть разговоры! – воскликнул Андрю, узнав о цели прибытия друзей. – Вы, капитан, совершаете беспримерный поступок, вызволив это милое дитя и взяв на себя труд доставить ее родителям. Какой ужас быть проданной свирепым даякам! Все колонисты острова возносят благодарственные молитвы за то, что вы освободили их от постоянного страха перед этой английской скотиной Шутером. Будем надеяться, что губернатор Маврикия вздернет его на виселице. Что касается лошадей, то, бесспорно, я их дам и за кораблем присмотрю. Когда вы намерены отправиться в путь?
– Думаю, с рассветом, – ответил Сюркуф, спокойно выслушав восторженную тираду голландца.
– Тогда прошу всех на веранду, обед стынет!
На следующий день, едва лучи светила окрасили небосвод, Беатрис, Семен и Робер были уже на ногах. Из кухни доносился запах свежеиспеченных лепешек. На веранде слуга накрывал на стол, а Андрю самолично руководил сервировкой.
После завтрака Сюркуф и Воронцов отправились проверить упряжь. К седлу лошадей были приторочены объемные холщовые сумки, из которых выглядывали рукояти пистолетов. В сумках находился провиант, изрядный запас пороха, пуль и все, что может понадобиться в дороге.
– Приношу свои извинения, мадмуазель, за любопытство, но что даяки хотели сделать с вами? – спросил голландец у Беатрис, когда они остались одни.
– Принести в жертву своим богам, – спокойно ответила та.
– Oh, mein Gott! – с неподдельным ужасом воскликнул Андрю. – И как вам удалось избежать такой участи?
– Когда шаман занес надо мной нож, русский друг нашего капитана первым же выстрелом поразил его! В это время капитан с рыком льва ворвался в толпу даяков, и они в ужасе разбежались. Потом был ночной переход по джунглям…
– О чем это вы? – спросил Робер, появившись на веранде.
– Да так, былое вспоминали, – улыбнулась Беатрис. – Когда отправляемся?
– Прямо сейчас! Советую переодеться. Мы с Семеном ждем у привязи.
– Я скоро!
Действительно, не прошло и десяти минут, как Беатрис предстала перед взорами мужчин, облаченная в брючной дорожный костюм. Ее русые волосы были собраны в пучок.
– Я готова, – произнесла она.
– А вам идет, – сказал Робер, устраиваясь в седле.
– Даже очень! – поддержал друга Воронцов.
Увидев, что Беатрис намеревается сесть на лошадь, он предложил свою помощь.
– Спасибо, но я сама, – произнесла девушка и поставила ногу в стремя.
Одним рывком поднялась на нем, по-мужски перекинула правую ногу и вскочила в седло.
– Кто вас так научил садиться? – спросил Сюркуф, трогая поводья.
– Были учителя, – улыбнулась Беатрис.
– Может, вы еще и стрелять умеете? – поинтересовался Семен.
– Если хотите, могу продемонстрировать, как только отъедем подальше от поселка.
– Не надо, верю на слово, – отозвался Робер. – Если что случится, пистолеты в сумке впереди справа.
– Поняла, капитан!
От виллы отъехали шагом. Вокруг было тихо, мирно. На западе по еще темному небосклону метались зарницы. В воздухе стояла та упоительная свежесть, которая обычно бывает ранним утром до восхода солнца. Пользуясь этим блаженным временем, лошадей пустили в галоп.
Быстро проскочили равнинную часть побережья. Миновав еще не отошедший от сна исламский городок Берготу и примыкающую к нему колонию голландцев Семаранг, повернули на юг.
Дорога шла мимо табачных плантаций, на которых уже с рассвета трудились яванцы, спешащие наломать липкий табачный лист, пока на нем не высохла роса. Завидев всадников, рабочие разгибали спины и смотрели им вслед.
Плантации закончились внезапно, вместе с ними исчезла и дорога, лишь наезженная тропа указывала путь. Равнина постепенно перешла в холмистую долину, справа и слева от нее поднимались вершины вулканов.
– Нам туда! – указала Беатрис на окутанную дымкой гору. – Это Мерапи. У южного подножия находится древний комплекс храмов Прамбанан, который считают индусским, но это не так. Этот комплекс был построен задолго до того, как индуизм пришел на Индийский полуостров.
– Откуда у вас такие познания? – спросил Воронцов.
– Хорошие учителя были, – ответила девушка.
На отдых остановились у реки в тени прибрежной рощи. Напоили лошадей. На траве под пальмами расстелили плед, из сумки достали лепешки, копченое мясо, завернутое в листья тропического дерева, наполнили кружки водой из фляги. Воронцов плеснул туда на всякий случай вина из бутылки.
– Лей-лей, не жалей, – подначивал его Робер.
После привала дорога стала веселей. Отдохнувшие лошади время от времени порывались перейти в галоп, их никто не удерживал. После полудня переправились через речку, оставили позади вулкан Мурбабу и оказались в полосе джунглей, что расположились между вулканами Мерапи и Сламет.
Тропа нырнула под крону леса и запетляла между вековыми деревьями. Всадники вытянулись гуськом. Лошадей, чтобы не переломали ноги о встречающиеся корневища, перевели на шаг. Время от времени заросли расступались, образуя покрытые высокой травой проплешины.
На одной из таких полянок отряд неожиданно был остановлен грозным окриком:
– Стоять!
Впереди словно из-под земли выросли два оборванца и направили стволы ружей на Беатрис.
– Че остолбенели? – раздался хриплый голос сзади. – Слезай, приехали!
Сюркуф оглянулся: на тропинку вышли еще семеро разбойников, одетые кто во что горазд. Их вооружение составляли топоры да сабли. У одного из них, должно быть главаря, в руках был кавалерийский палаш.
– А я оказался прав, – со вздохом произнес Робер, слезая с лошади. – Бандитов здесь действительно кишмя кишит!
– Проредить не мешало бы, – отозвался Семен.
– Ты справа, я – слева, – обозначил диспозицию капитан и крикнул: – На абордаж! Каналья!
Сюркуф выхватил из-за пояса пистолет и разрядил его в бежавшую к нему толпу. Выдернул из-под седла абордажную саблю и шагнул навстречу разбойникам. Следом за первым выстрелом раздался второй – это вступил в схватку Воронцов. Не обращая внимания на потери, бандиты разделились. Трое напали на капитана, двое достались Воронцову.
Ловко орудуя короткой саблей, Робер теснил бандитов к лесу. Воронцов вел бой как на тренировке: укол, отскок. Заметив, что один из противников открылся, молниеносно совершил выпад и проткнул его. Другой предпочел отступить сам. Он в нерешительности замер шагах в десяти от Семена, не зная, как поступить.
Конец его сомнениям положили два выстрела, слившихся в единый звук. Бандиту хорошо было видно, как бросившиеся на помощь подельники с ружьями вдруг споткнулись и упали в траву. Поэтому он принял единственно верное решение – ретироваться и как можно скорее. Этому способствовало и то, что главарь шайки мешком осел на землю с перерезанным горлом после удачного нырка капитана.
Оставшиеся бандиты тоже не стали дожидаться особых приглашений, а достойно отступили в тень джунглей – долго еще было слышно, как потрескивали, постепенно затихая, сухие ветки в чаще.
– Итак, каков расклад? – спросил Робер, считая поверженных противников. – По два на брата. Та-а-ак, а этих красавцев кто порешил? Неужели вы, мадмуазель?!
Беатрис неопределенно пожала плечами.
– Наверно, учителя были хорошие?
– А вы как считаете, капитан? – улыбнулась девушка.
– Я считаю, что с вами не соскучишься, – серьезным голосом произнес Сюркуф. – Сначала Шутер, теперь эти бандиты. Думаю, они здесь поджидали нас. И кому вы так сильно насолили?
– Уже жалеете, что поехали с нами? – попыталась уйти от ответа Беатрис.
– Нет. Но мне хотелось бы знать…
– А вы, Робер, правы, – перебил Семен. – Эти бандиты действительно поджидали нас. Я тут допросил одного раненого. У них в Кендале есть свой человек.
– С этим понятно. Припоминаю, на днях видел у пристани одного из мошенников. Ну, того, что с палашом. Только ума не приложу, каким образом они так быстро получили сообщение?
– Вы забыли, капитан, о голубиной почте, – подсказала девушка.
– Ну да, – пробормотал Робер, взбираясь на лошадь, – голубиная почта.
На всякий случай Сюркуф и Воронцов зарядили пистолеты. Вскоре небольшой отряд вновь петлял между деревьями.
К концу дня джунгли кончились, и взору предстала равнина с редкими перелесками. Вскоре путники увидели величественные постройки храмового комплекса.
– Прамбанан, – сказала Беатрис. – Не правда ли он прекрасен? Вон то самое высокое строение – Лоро Джонгранг, храм, получивший название в честь супруги бога Шивы Дурги. В переводе означает "стройная дева". Ее скульптура установлена в главном святилище.
– Нам туда? – спросил Воронцов.
– Не совсем. Тут в получасе езды есть действующий чанди.
Седина камня говорила о древности храма. Вековые деревья окружали его. В глубине рощицы угадывались деревянные постройки.
Друзья спешились у входа. Из притвора вышел настоятель в оранжевом одеянии, за ним следовали послушники.
Окинув взглядом прибывших, настоятель подошел к Беатрис:
– Слушаю вас.
Девушка сняла с пальца перстень, протянула его настоятелю. Тот жестом остановил ее.
– Никогда не расставайтесь со знаком Благословенного, – с улыбкой произнес он и дал команду послушникам заняться лошадьми.
– Добрались без происшествий? – продолжил он.
– Да, если не считать разбойного нападения.
– Каковы времена – таковы нравы, – покачал головой настоятель и добавил: – Проводник скоро будет. У вас есть время перекусить перед дорогой. Прошу за мной.
Глава 10. Встреча
Уже более часа друзья следовали за проводником в кромешной тьме подземелья. Ни единый звук не нарушал ее, даже шаги беззвучно тонули в мягком ровном грунте прохода, словно это был толстый ковер.
Тусклый свет фонаря в руке проводника шаг за шагом вырывал, словно из небытия, то серое покрытие пола, то ровные стены. Туннель, прямой как стрела, едва заметным уклоном уходил все дальше вниз. Казалось, ему не будет конца.
Путники оказались здесь после лабиринта пещер под развалинами древнего храма. До храма добирались по лесу. В пути встретили негостеприимную стаю обезьян. Эти маленькие лесные демоны щелкали зубами, сверкали хитрыми глазками, верещали и бросались обломками ветвей да охапками листьев.
– Это еще ничего, – улыбнулся проводник, погрозив обидчикам пальцем. – Если бы мы их потревожили утром, когда стая только проснулась, они забросали бы нас калом. Считайте, нам повезло.
– Милые создания, – произнесла Беатрис, убирая с волос застрявшие листья, – ничего не скажешь.
Наконец, владения обезьян закончились. Впереди лежали развалины, заросшие густыми баньянами. Проводник направился к единственному уцелевшему помещению, к которому вели двадцать пять ступеней мраморной лестницы. Куполообразная крыша и колонны подсказывали, что это скорее всего святилище. Внутри был сводчатый проход, он же служил и источником освещения.
Свет, врываясь внутрь святилища, быстро терял силу так, что противоположная стена тонула во мраке. Робер сумел разглядеть искусно выполненную фреску, изображающую деву на льве.
– Дугти, – пояснил проводник. – И храм много веков назад был посвящен ей. В глубокой древности в великом почете была Матерь всего сущего.
Остановившись на рубеже дня и ночи, проводник поднял забытый кем-то в груде мусора фонарь, высек огонь, зажег его. Затем, взяв Беатрис за руку, увлек за собой в темноту, пригласив также Воронцова и Сюркуфа следовать за ними.
На площадке с уходящей вниз лестницей проводник задержался, поджидая друзей, и, продолжая держать Беатрис за руку, начал решительно спускаться. Семен насчитал уже десять поворотов по тридцать ступеней в каждом пролете, как неожиданно лестница закончилась, и дрожащий свет фонаря выхватил из темноты зияющий чернотой зев пещеры. Запах сырости и плесени ударил в ноздри.
– Нам туда? – робко поинтересовалась Беатрис.
– Да, – сухо ответил проводник.
– Там, наверное, змеи есть? – девушка задержала шаг.
Проводник обернулся, но ничего не ответил, только плотнее охватил ее ладонь.
Беатрис чувствовала, что сказала лишнее. Змей она действительно побаивалась, но не настолько, чтобы упоминание о них вызвало у нее нервную дрожь во всем теле. Девушка попробовала успокоить себя. Она глубоко вдохнула гнилой воздух пещеры, но это не помогло – дрожь не унималась. По всей видимости, сказывались недостаток кислорода, неизвестность и темнота или просто еще не успокоились нервы после сравнительно недавнего пребывания у даяков. Как бы там ни было, Беатрис отважно боролась с этим состоянием. Наконец, усилием воли ей удалось унять дрожь, и остановившаяся было процессия продолжила движение.
Один поворот сменялся другим. Вдруг проводник остановился, крепко сжал руку девушки и поднес фонарь к ее лицу.
– Что это? Неужели вы в самом деле серьезно… трусите? – неожиданно спросил он, презрительно подчеркнув последнее слово. – Рука ваша дрожит как в лихорадке.
Кровь ударила в лицо Беатрис от в общем-то заслуженного обвинения. Она встрепенулась от вспыхнувшего возмущения:
– Вот еще! Откуда вы это взяли? Да и бояться мне нечего! Просто я… устала.
– Жен-щи-на, – со снисходительной горечью прошептал проводник, но дальше пошел медленно.
Миновали пересечение двух ходов и оказались в тупике. Дальнейший путь преграждала гранитная стена, а точнее – скала. На вид она была цельной. Воронцов провел по шершавой поверхности ладонью, ощущая холод и незыблемую монолитность.
Между тем проводник надавил плечом на стену и одновременно нажал пальцем на какой-то невидимый рычаг. Перед ним образовался проем: часть стены бесшумно исчезла в скале, открыв проход, как оказалось, в туннель.
Подземный ход был широким, с каменными стенами и сводчатым потолком. Пол покрывал серый грунт. Толщина покрытия составляла примерно один дюйм.
Воздух в туннеле был на удивление чист и прохладен. Беатрис вдохнула полной грудью и почувствовала, что гнетущая тяжесть, действующая на нервы, проходит. Вскоре от нее не осталось и следа.
Проводник остановился, отпустил руку девушки. Темнота скрывала его лицо, но Беатрис показалось, что на нем появилась улыбка:
– Вот теперь, мадмуазель, вы можете идти… самостоятельно.
Шли еще около часа, пока луч фонаря не уперся в преграждающую путь стену, но на этот раз это был не голый камень. Вся поверхность преграды была исчерчена иероглифическими рисунками. Выступающие пилястры и карниз недвусмысленно указывали на возможный проход между ними. И действительно, стоило проводнику провести проворными пальцами по иероглифам, как бесшумно возникло отверстие, сквозь которое в туннель ворвался свет.
Это было просторное квадратное помещение со светильником в центре. Голубоватое пламя подобно сказочному цветку слабо колыхалось в золотистой чаше, над ним на цепи висела прозрачная хрустальная полусфера. От нее по всему помещению рассыпались блики.
– Здесь мы с вами расстанемся, – сказал проводник, оборачиваясь к друзьям. – Вам придется немного подождать, а я должен вернуться.
Отверстие за ним медленно закрылось. Воронцов осмотрелся и обнаружил каменную скамью у стены:
– Давайте присядем.
Никто не возражал. Говорить не хотелось – начала сказываться усталость дня. Не сговариваясь, они прикрыли глаза и сквозь полуопущенные веки следили за игрой бликов на хрустальной полусфере. Сколько длилось это очарование, они не знали, ибо совершенно забыли о времени. Вывело их из состояния сладкой дремы деликатное покашливание.
Перед друзьями стоял высокий человек с черной окладистой бородой. На голове была чалма. Одет он был в свободное белое одеяние. Губы его улыбались, а глаза лучились каким-то неземным светом.
– Отдохнули? – вместо приветствия спросил он.
– В общем-то да! – за всех ответила Беатрис, вставая.
Следом за ней поднялись и остальные.
– Вы, – обратился индус к девушке, – Беатрис. Ваш наставник, брат Сен-Жермен, настолько точно вас описал, что ошибиться невозможно.
Беатрис кивнула и опустила глаза.
– А вы Семен, – посмотрел незнакомец на Воронцова. – Россия – суровая страна, и люди в ней под стать. А вы, – он перевел взор на Сюркуфа, – Робер Сюркуф – прославленный французский корсар. Рад вас видеть в этом обществе. Что касается меня, то мое имя Вандер.
– Можно вопрос? – спросила девушка.
– Конечно.
– У меня такое чувство, что я вас знаю, – неуверенно произнесла Беатрис.
– Да-да, – поспешил добавить Сюркуф, – но я не могу припомнить, где мы с вами встречались.
– А вы? – обратился индус к Семену. – По вашему мнению, сон является реальностью?
Воронцов смущенно потер кончик носа.
– Все правильно! – воскликнула Беатрис. – Сон! Вы приходили ко мне во сне, но… были по-другому одеты. И это меня ввело в заблуждение. Извините, что не узнала вас сразу.
– Принимается, – улыбнулся Вандер и посмотрел на Робера: – Что вы на это скажете, мой друг?
– Увы, я сплю без сновидений.
– И тем не менее мой облик показался вам знакомым.
– Должен признать справедливость ваших слов.
– Не всегда встречи на тонком плане запоминаются, да это и не важно. Главное остается в сердце. Вы, мой капитан, всегда смотрели на мир его глазами, и оно привело вас сюда. Маленький мальчик поверил незнакомке, и его грезы воплотились в реальность.
– Поразительно! Но этого никто не может знать, если…
– Если только, – мягко улыбнулся индус, – эта женщина не является членом Братства, в котором состоит и ваш покорный слуга. В Братстве Странников.
– Но адмиралом его величества мне так и не суждено было стать, – продолжал упорствовать Робер. – Бонапарт отверг мое предложение.
– Да, корабль он вам не дал. Это действительно так, но вы ведь его взяли сами.
– А как вы поступили бы на моем месте?
– Точно так же. Ваш поступок в Тулоне впечатлил Наполеона. Не осталась незамеченной и ваша деятельность по защите французских колоний. Помнится, недавно в беседе с приятелем вы заметили, что в некотором роде схожи с Бонапартом: мышлением, образом действия. Должен заметить, что это на самом деле так. Более того, вы единственный человек, к словам которого он может прислушаться. Поэтому нам хотелось, чтобы вы напомнили Наполеону о наиглавнейшей его задаче, а значит, и Франции – противостоять Англии. Повторите для него свои слова, сказанные на веранде в Кендале, что это наш единственный реальный враг и одолеть его мы сможем только победой на море. Сильный флот – сильная Франция! Прекрасные слова, не находите?
– Да, но…
– Если вы скажете эти слова консулу с той же искренностью, что и Андрю, то я верю, что в самое ближайшее время французский флот, возглавляемый вами, положит конец господству Англии на море, что принесет долгожданную свободу моей многострадальной родине.
Вандер замолчал. Молчали и друзья. После нескольких минут раздумья Сюркуф нарушил тишину:
– Я выполню просьбу Странников.
Вандер грустно улыбнулся:
– Это не просьба, мой друг. Странники никогда никого ни о чем не просят и тем более не привлекают сторонних людей для выполнения заданий. Они дают поручения только проверенным веками ученикам. И поверьте мне, легких поручений не бывает. Все они сопряжены с чрезвычайными опасностями.
– Получается, я ученик Странников?
– И вы, и ваши друзья.
– Но почему я об этом узнаю только сейчас?
– Я так не думаю. Загляните в свое сердце. Потревожьте там воспоминания детства. С каким трепетом слушал маленький мальчик рассказы незнакомки о богатырях Востока и намеки на его родство с ними! Пожалуй, сердце подскажет, почему вы выбрали своим полем деятельности именно Вест-Индию. Что побудило вас после неудачи с работорговлей вернуться во Францию и попытать счастье в Тулоне?
– Я с вами полностью согласен, – тихо произнес Робер. – Скажу больше: в глубине души я всегда знал, что встреча с Семеном не была просто случайностью. С первых минут разговора у меня сложилось впечатление, что мы старые знакомые…
– Вы доверились своему чувству, и оно вас не обмануло, ибо память его наполнена веками. Вы знаете друг друга уже не одно тысячелетие, – заметил Вандер. – На этом нашу беседу закончим. Впереди долгий путь.
– Куда мы пойдем? – поинтересовалась Беатрис.
– В Боробудур, храм Просветленных. Правда, в сам храм мы попасть не сможем, он в настоящее время засыпан вулканическим пеплом. Однако святилище, расположенное под храмом, действует. Вот туда мы с вами и направимся.
