Владимир Валентинович Уваров
Посылка для Консула
Глава 11. Камень
Они снова шли по туннелю. Приглушенный свет редких светильников ровно лился из глубоких ниш под потолком и матово поблескивал на стенах.
– Почему этот туннель освещен, а тот, по которому мы шли раньше, не был? – спросила Беатрис.
– Так повелось с древних времен. В целях безопасности освещают только внутренние проходы, да и то если они короткие.
– Значит, есть и длинные туннели?
– Вы догадливы.
– Интересно, на сколько миль они тянутся?
– Если взять крайние точки, то расстояние между ними может составлять несколько тысяч миль.
– Тысяч миль?! – Беатрис даже остановилась, пытаясь представить протяженность подземных ходов. – Кто их построил? И как вы в них передвигаетесь? Не пешком же?
Вандер улыбнулся:
– Существует такая легенда. Когда Странники основали обитель в Центральной Азии, они проложили туннели в разные части континента. Что касается способа передвижения, то используются специальные механические устройства, приводимые в движение психической силой человека.
– Когда это было?
– В ранние времена Атлантиды.
– Значит, Атлантида не легенда?
Странник снова улыбнулся:
– Мой Учитель обычно говорит, что не знает правдивее истории, чем легенда. Европейские ученые считают, что Атлантида была материком, расположенным в Атлантическом океане. Такой материк действительно существовал, но распределение суши и воды на планете было совсем иным, чем сейчас. Помимо западной Атлантиды следует упоминать и восточную. Ее территория охватывала всю Вест-Индию, и везде сохранились немые свидетели былого могущества этой цивилизации. По своему невежеству будущие исследователи отнесут время постройки величественных храмов к своей эпохе, тогда как Прамбанан или Боробудур и многие другие, скрытые в труднопроходимых джунглях, намного старше египетских пирамид.
– А сколько лет пирамидам?
– Чуть больше семидесяти тысяч.
– Ничего себе! – присвистнул Сюркуф. – Какая старина.
– Вы рассказали о восточной Атлантиде. Не могли бы вы несколько слов сказать и о западной? Например, не существуют ли ее остатки в современном мире?
– Великобритания, а также Ирландия, Гренландия и даже Скандинавия входили в северную часть Атлантиды. Сначала материк раскололся на два – Северный и Южный. Этот раскол унаследовала современная Америка, ибо она была окраиной этого материка. Южный погиб довольно быстро, Северный – постепенно в течение тысячелетий раздробился, основная часть погрузилась на морское дно, остатки же сохранились до наших дней.
За беседой путники дошли до конца туннеля. Точнее, до стены, покрытой растительным орнаментом.
– Что это за ниши? – спросила Беатрис, указывая на темные прямоугольные проемы сбоку.
– Это жилища, – ответил Вандер.
Он провел ладонью по узору, и в преграде образовался проход. Взорам путников открылось просторное помещение с высоким купольным потолком, напоминающим сомкнувшуюся чашу лотоса. Основание этого каменного цветка покоилось на двенадцати колоннах. Из его верхней части исходил белый свет. Его лучи выхватывали из полумрака изумрудную поверхность двенадцатигранного алтаря.
С противоположной стороны зала появились восемь человек, облаченные в желтые мантии. Один из них держал в руках ларец. Поставив ношу в центр алтаря, индусы расположились вокруг него.
– Друзья, – сказал Вандер, – мы собрались здесь, чтобы напутствовать наших помощников на подвиг. В одном из ковчегов находится священный Камень. Настало время возвратить его миру. И это доверено самым преданным ученикам. Братья! Они перед вами. Пошлем же им наше благословение!
Братья сомкнули ладони на уровне груди, и великий Оум завибрировал в воздухе святилища. В такт этому звуку начало меняться освещение. Свет переливался всевозможными оттенками – от белого, лилового, желтого до ярко-рубинового.
Молитва продолжалась не долго, но после ее окончания друзья ощутили в себе необыкновенный духовный подъем.
– Храните эту торжественность всегда, – сказал Вандер. – Пусть она будет вашим знаменем, вашим щитом от любых происков врага!
После этих слов Вандер пригласил Беатрис, Робера и Семена следовать за ним. В сопровождении братьев они покинули святилище. За резными воротами находилось длинное помещение притвора. Сводчатый потолок был украшен замысловатой лепниной. На стенах, расписанных геометрическим узором, ровным пламенем горели светильники.
Ковчег поставили на стол. Вандер положил на него ладонь:
– В этом ларце находится священный Камень, вернее – его осколок. Сам же Камень находится в твердыне Братства. В эпоху ранней Атлантиды из созвездия Орион, которое является духовным центром нашей Вселенной, прилетел метеорит. Необычный метеорит. Он состоит из неизвестного для человечества металла. Это своеобразный аэролит, накопитель, но не электрической энергии, а психической. На месте его падения в дальнейшем образовалась община Странников. Как я уже говорил, сам небесный Камень находится в Братстве, а его осколок странствует по миру. Неведомые гонцы доставляют его туда, где в тот момент вершится судьба мира. В настоящее время это Франция.
Один из наших братьев руководил революцией, чтобы с ее помощью обновить умы и объединить Европу. Вы знаете, какое направление приняла революция. Тогда было решено, чтобы выразителем идеи стал один человек. Таким человеком стал Наполеон. Принято решение усилить его личность Камнем.
Вандер сделал паузу и продолжил:
– Теперь о предстоящем. Вот ларец. Враг знает о Камне. Его шпионы настороже. Он попытается всеми доступными методами выведать его маршрут. Вам предстоит опаснейшее задание. Вы повезете Камень в Париж.
Вандер обвел друзей пристальным взглядом:
– Если кто-то из вас решит, что такое задание ему не по плечу, я пойму. Только это нужно сказать сейчас или никогда.
Беатрис, Робер и Семен выдержали взгляд.
– Ну что ж, – улыбнулся Вандер, – иного я и не ждал.
Он взял со стола и протянул ларец Беатрис.
– По неписаному закону Братства Камень хранит женщина.
Девушка, слегка покраснев, приняла ковчег. К ее удивлению, он не был тяжелым. Он был теплым на ощупь и, как оказалось, сделан из кожи.
Вдруг в зеленых глазах Беатрис вспыхнули озорные огоньки, и она спросила:
– Можно хотя бы одним глазком взглянуть на Камень?
Вандер покачал головой:
– Не огорчайтесь, моя дорогая. Мне понятно ваше желание. Чтобы вас немного утешить, скажу, что камешек в вашем перстне тоже осколок метеорита – дара Ориона.
– Вот как? – только и произнесла девушка.
Она поднесла перстень к глазам. Камушек, заключенный в оправу из серебра, был светлым, и внутри него блистали крохотные искорки разрядов.
– Какой он красивый! – невольно вырвалось у Беатрис.
Глава 12. Сорос
Худощавый старик с длинным носом и тонкими губами сидел у жарко пылающего камина в кожаном кресле, полузакрыв глаза. Склонив набок убеленную сединой голову, он, казалось, рассеянно слушал собеседника. Тот, пристроившись на краю кресла напротив старика, говорил:
– Адмиралтейство все в растерянности, ваша светлость, если не сказать – в панике. Только и разговоров, что о Бонапарте и его возможной высадке в Шотландии.
Сидеть так господину Ларри Уолтону было крайне неудобно, если учитывать его довольно тучную фигуру, но большего позволить он себе не мог.
– Почему именно в Шотландии? – проскрипел старческий голос.
– Адмиралы считают, что именно там он может найти наибольшую поддержку.
– Болваны! – губы старика вытянулись в язвительную усмешку, а колючий взгляд бесцветных глаз впился в собеседника: – А что думаете по этому поводу вы, Ларри?
Прежде чем ответить, Уолтон достал из рукава сияющий белизной кружевной платок и промокнул им порозовевшее от волнения лицо и проплешину на макушке.
– Вашему сиятельству известно, что морских сил у Наполеона кот наплакал. Я не думаю, что с таким флотом Бонапарт рискнет на высадку десанта. К тому же адмирал Нельсон…
– Прохвост ваш адмирал Нельсон, ему только с лягушатниками и сражаться. Но что он запоет при встрече с более достойным противником?
– Вы имеете в виду русских?
– А вы знаете более достойного врага?
– Нет, ваша светлость.
– И я о том же, – проскрипел старик.
Он задумался и через некоторое время поинтересовался:
– Как вы думаете, Ларри, что произойдет, если Бонапарт и Александр заключат союз?
– Я даже думать об этом не хочу!
В ответ старик презрительно фыркнул:
– Помощнички! Не хотят… а вот лорд Сорос вынужден обо всем и за всех думать! Сделай зарубку в своем куцем мозгу: всегда нужно играть на опережение. Я думаю, что, если хорошенько поискать, ты найдешь нужного человека. Ищи здесь, ищи в России и не скупись на деньги и обещания.
Дверь неслышно открылась, и в помещение вошел невысокий мужчина с бледным лицом. Он был одет в коричневый камзол, черные бриджи и белые чулки. Вошедший кашлянул в кулак.
– На этом все, Ларри, – поморщился лорд Сорос. – Пришел секретарь с докладом. Когда понадобишься, вызову. И тверди себе как заговор от зубной боли каждый день, что мне нужен человек, который сможет внести сумятицу в отношения Бонапарта с Александром.
Уолтон, согнувшись, насколько ему позволяла объемная талия, попятился от кресла к двери.
Секретарь проводил банкира презрительным взглядом и подошел к лорду.
– С чем на сей раз пожаловал, Эдвардс? – раздался старческий голос.
– Вы оказались, как всегда, правы, ваша светлость. Должен сказать, эта француженка весьма опасная персона.
– Не лебези, Эдвардс. Ты ведь знаешь, я этого не люблю, – поморщился Сорос. – Говори по существу. Вы ее упустили? А как же твой разлюбезный Шутер?
– Его пленили.
– В самом деле? – с издевкой в голосе произнес старый лорд. – Поделом прохвосту! Вот только денег, израсходованных на шлюп, жалко. Да не стой столбом, сядь! – махнул он рукой.
Секретарь присел на кресло, положив папку для бумаг на сомкнутые колени.
– Ну что ж, продолжай, – вымолвил лорд. – И кто наш герой?
– Французский пират Сюркуф.
– Знаю я этого молодца, – в тусклых глазах Сороса вспыхнул интерес. – Нельзя ли заполучить его в наш арсенал?
Сидящий напротив Сороса секретарь покачал головой:
– Пробовали…
– Понятно. Это все?
– Нет. Самое интересное, кто его нанял.
– Даже так? – лорд склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. – Продолжай.
– Некто Воронцов, русский.
– Это уже интересней. Откуда он прибыл?
– С Цейлона, в сопровождении буддийского монаха. Имеются сведения, что он был одно время близок с графом Сен-Жерменом.
– Так-так, – Сорос вытянул губы трубочкой. – Интересный расклад получается. Что-то тут затевается… но что!?
Он, размышляя, некоторое время смотрел на пламя в камине, потом встряхнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли, и спросил:
– Какие успехи у слухачей?
– Они докладывают о каком-то камне.
– Камне? Это очень серьезно, – лорд потеребил подбородок. – Где в настоящее время находятся Воронцов и мадмуазель?
– В последний раз их видели в районе Джокьякарты. С ними капитан.
– Хороший ход. А где Шутер?
– На пути к Франсу.
– Позаботься о нем, он еще пригодится, – сказал Сорос и решительно откинулся на спинку кресла.
– Можно вопрос?
– Да.
– Чем опасен этот камень?
– Камень, – у лорда затуманился воспоминаниями взгляд, – он не просто опасен, он ужасно опасен! Если Камень попадет в руки Бонапарта, я не дам и ломаного гроша за безопасность старушки Англии.
– Тогда, может быть, бросим все силы и попробуем перехватить его еще на Яве?
– У тебя много этих самых сил? – усмехнулся старик.
– Ну…
– Хватит, чтобы перекрыть ими все южное побережье?
– Если нужно, с материка доставим.
– Балбес ты, Эдвардс, – сострадательно отозвался лорд. – И что самое удивительное, не понимаешь этого. Так и будут Странники сидеть и ждать, когда ты привезешь своих головорезов. И даже если ты успеешь это сделать, то на острове существует разветвленная сеть подземелий. По этим туннелям можно спокойно прогуляться с Явы до Суматры и еще дальше, не замочив ног. Нет, мешать нашему противнику мы не будем и даже уберем соглядатаев, все равно толку от них мало.
– Может, поручить нашей эскадре отловить лягушатника?
– Не уверен, – скривил губы Сорос. – Сюркуф неглуп, а океан большой. Действовать лучше своими силами. И последнее, наш подопечный не лягушатник, как ты выразился, а ирландец. Запомни. Это о многом говорит. Противника нельзя недооценивать. Какой парусник у Сюркуфа?
– Торговый бриг, переделанный в каперский.
– А где его знаменитый корабль?
– В Порт-Луи на ремонте.
Сорос в задумчивости пожевал губами.
– Вот тут мы и забросим сеть. Срочно свяжись с Антеро.
Глава 13. Планы
– Каковы ваши планы, капитан? – спросил Вандер.
Наставник привел друзей в жилой отсек при святилище – просторное квадратное помещение. По периметру оно было завешено разукрашенными циновками, за которыми скрывались входы в кельи. Между циновками в стенах находились ниши со всевозможной утварью. В центре стоял длинный стол с лавками. Над ним висела люстра из рожковых светильников, огонь в них горел ровно и ярко.
– Надеюсь сначала добраться до Франсиса, – ответил Сюркуф, – а там пересесть на свою славную «Кларисс».
– А чем вас не устраивает теперешний парусник?
– Корабль хорош всем – и профилем корпуса, и парусами, но все-таки это бывший торговец, переделанный под нужды капера. А «Кларисс», как ни крути, специально создавалась для сражений на море. На ней я смогу даже потягаться с английским фрегатом.
– Понятно. Но в Кендал возвращаться не вижу смысла. Ищейки Князя уже наверняка заполонили окрестности Джокьякарты. Предлагаю отправить записку команде, чтобы они перегнали бриг, скажем, – Вандер расстелил на столе карту острова Ява и указал на участок южного побережья, – вот сюда.
– Но здесь, – неуверенно произнес Робер, – скалы. Бриг к берегу подойти не сможет. Спуск к морю есть?
– Имеется, рядом выход из туннеля. Да и искать нас тут никто не догадается. Кстати, сколько по времени займет переход парусника?
– Все зависит от погоды. Может растянуться на двое суток.
– Тогда пишите!
В помещение молча зашел служитель святилища, вынул из ниши и положил перед капитаном письменные принадлежности. Сюркуф размашистым почерком написал записку. Монах вложил ее в конверт и удалился. Вскоре он вернулся с плетеной корзинкой, накрытой полотенцем, и поставил ее на стол.
– Вот и ужин подоспел, – улыбнулся Вандер. – Кушайте, устраивайтесь, отдыхайте. Завтра поговорим обо всем подробней. Да, все удобства найдете за той дверью, – указал он на проход, завешенный циновкой с красным узором.
Закрывшаяся за служителями дверь не издала ни звука. Беатрис, влекомая любопытством, заглянула за циновку. Проход преграждала каменная плита с бронзовой ручкой. Девушка слегка нажала на нее. Этого оказалось достаточно, чтобы дверь приоткрылась. За ней был слабо освещенный коридор, из глубины которого доносилось отдаленное журчание воды.
– Неплохо бы перед ужином помыть руки, – сказала Беатрис. – Чур, я первая! – и быстро юркнула за циновку.
Ужин состоял из козьего сыра, ароматно пахнущих лепешек, фруктов и приятного на вкус напитка в глиняном кувшине.
Сюркуф окинул взглядом друзей:
– Предлагаю познакомиться поближе. Для этого пусть каждый из нас расскажет о себе. Возражения есть?
– Я не против, – отозвалась Беатрис.
– Тогда начну я, – решился Семен.
Глава 14. Семен Воронцов
Родился я в Рязанской губернии государства Российского. Родителей своих не помню. Они умерли, когда я был еще маленьким ребенком. Воспитывался у бабушки с дедом в златоглавой Москве. Дед был отставным военным, в свое время служил под началом Суворова, поэтому шибко меня не баловал. Образование я получил вполне приличное. Дед надеялся, что я поступлю на военную службу. С этой целью, когда мне миновало восемнадцать лет, отправил к своему брату в Санкт-Петербург. Тот принял меня ласково, но особых восторгов по поводу моего прибытия не выражал да и устраивать меня куда-либо не спешил. У него были свои планы на меня.
– На воинской службе нынче имени себе не сделаешь, – говорил он. – Нужно идти на государеву службу. Ты, брат, не спеши, тут терпение нужно. Куда-либо соваться не стоит. Будем ждать, когда освободится стоящее место.
Я приехал к дяде весной, а летом он стал брать меня с собой на всевозможные встречи. Они проходили в разных местах, но всегда были внешне обставлены с изысканным вкусом. Здесь собирались и мужчины, и женщины. Иногда устраивались танцы, но большей частью мужчины обосабливались и вели беседы о делах государства. Должен сказать, что высшие в чинах люди старались держаться с низшими на равных. Как я позднее узнал, это были петербургские масоны.
Дядя, разумеется, всем меня представил. Особенно он старался перед высшими чинами. Но что-то у него не клеилось с моим устройством, и мы продолжали посещать масонские вечеринки вплоть до зимы, пока в столицу не прибыла модная французская знаменитость – граф Сен-Жермен.
Как-то дядя повел меня к одному из своих знакомых. Там оказался и Сен-Жермен. В зале, где за столом сидел граф, нельзя было протолкнуться – все жаждали поглазеть на знаменитость.
Прозвучал вопрос:
– Граф, говорят, вы умерли?
– Думаю, это несколько преувеличенные слухи, – послышалось в ответ.
Каким-то чудом мы оказались в первом ряду, и я увидел коренастого широкоплечего мужчину с приятным открытым лицом. Одет он был, как говорится, скромно, но со вкусом. Что меня особенно поразило, так это его глаза – две спелые сливы. Они были бездонны – это я осознал, когда наши взгляды случайно встретились.
Знаменитый гость мне улыбнулся как старому знакомому и, наклонившись к своему собеседнику за столом, князю Акашину, что-то тихо произнес. Тот встал и подошел к дядюшке.
Вскоре я уже стоял перед графом. Продолжая ласково улыбаться, он говорил дяде:
– Так уж получилось, что мне нужен секретарь. Князь, – Сен-Жермен перевел взгляд на Акашина, – в таких красках расхваливал таланты вашего племянника, что хочу предложить ему эту должность. Надеюсь, вы не будете возражать, любезный?
Нужно было видеть тогда моего дядю. Он весь сиял от счастья, избытка чувств и просто согласно кивал головой.
– Вот и чудно, – сказал граф. – Тогда жду вас, молодой человек, завтра у себя ровно в десять. Думаю, дядюшка объяснит вам, как меня найти.
Простившись, Сен-Жермен встал и с видом человека, исполнившего свой долг, удалился.
На следующий день ровно в десять я был у графа. Столоваться и жить он предложил у него. В мои обязанности входило везде сопровождать Сен-Жермена и изредка вести записи. За неделю мы посетили несколько салонов, где француз общался с разными людьми. Особенно мне запомнился один военный с повязкой на глазу. Его граф называл Лавром.
Уже на третий день моего пребывания в должности секретаря Сен-Жермен поинтересовался:
– Мой друг, каким оружием вы владеете? Это не праздное любопытство. Скоро нам предстоит далекое путешествие. Умение пользоваться шпагой или саблей может оказаться не просто забавой, а крайней необходимостью. Как я понимаю, оставаться в Санкт-Петербурге вы не намерены?
– Вы правы, граф, – ответил я, – в столице мне делать абсолютно нечего. Трудности далеких путешествий меня не пугают. Я даже рад выпавшему случаю. Что же касается оружия – обучен владению шпагой и пистолетом. Мой дед мечтал видеть меня на воинской службе и приложил немало стараний к этому.
– Отрадно это слышать, – произнес Сен-Жермен.
Едва выпал первый снег, как мы с графом покинули столицу. Наш путь пролегал через Берлин, затем Лондон, оттуда на корабле Вест-Индийской компании мы перебрались в Индию, а позже – на Цейлон.
На Цейлоне наставник оставил меня в одном буддийском храме. Он сказал, что впереди меня ждет некое опасное поручение и необходимо хорошо подготовиться к нему.
Глава 15. Мари-Катрин Блез
– Мое настоящее имя Мари-Катрин Блез де Мезоннев, – сказала Беатрис, – нынешнее можно назвать сценическим, как это обычно принято у актеров. Им меня нарек мой дядя Луи Жербер, которого вы хорошо знаете. Когда волна революции достигла нашей провинции, где я жила с родителями, дядя забрал меня в Париж. Он имел там широкую медицинскую практику и считал это хорошей основой для жизни. Как ни крути, к услугам лекаря прибегают все независимо от политических пристрастий.
Временами он проводил магнетические сеансы. Новые власти сначала поддержали его начинание, ибо, разогнав церковь, они столкнулись с вакуумом, который необходимо было заполнить. Но в то страшное время на политическом олимпе власть менялась с головокружительной быстротой. И то, что угодно было одним, становилось неугодным другим. В конце концов дядюшка решил бежать сначала в Индию, а затем на остров Яву.
Что касается меня, я иногда заменяла его супругу Флер в качестве сенситива на магнетических сеансах. Не скажу, что мне это очень нравилось, но… другого делать я ничего не могла. Правда, дядюшка как мог обучал меня лекарскому искусству. Я даже ассистировала ему во время хирургических операций. У него были большие связи, и он рассчитывал, что через год-два я смогу получить врачебный патент и открыть собственное дело. Хотя женщина-врач в наш "просвещенный век" – это совсем не простое дело, но попытаться стоило.
Однако наши мечты о врачебной практике воплотились в жизнь совершенно по-другому. Как-то на магнетический сеанс пожаловал почтенный господин с обаятельной наружностью. Одет он был просто, но, как сказал Семен, со вкусом, что было весьма нехарактерно в наше время для большинства парижан.
Когда сеанс закончился и я ответила на вопросы присутствующих, этот господин отвел дядю в сторонку и о чем-то с ним поговорил. Сначала дядя хмурился, махал руками, словно отгонял назойливых мух, но незнакомец продолжал говорить. В какой-то момент дядино лицо просветлело. Они еще немного пошептались, а потом пригласили меня в соседнюю комнату. Там дядюшка представил мне незнакомца:
– Познакомься, дорогая, это граф Сен-Жермен. Он приглашает нас немного погостить у него в поместье. Представляешь, граф хорошо знает многоуважаемого Месмера и разделяет его взгляды на природу вещей. Это такая редкость!
– Это действительно так, мадмуазель, – с улыбкой прервал Сен-Жермен словоизлияния моего дядюшки. – Я хочу провести некоторые опыты, но хороший сенситив большая редкость! И вдруг здесь встречаю такой бриллиант, как вы. Соглашайтесь, мадмуазель.
– Хорошо, – кивнула я и взглянула на дядю, – если…
– Что ты, милая! Такая удача, такая удача!
Карета прибыла за нами в первой половине дня, и через пару часов Луи Жербер, Флер и я вышли около великолепного дворца. Именно таким мне показался трехэтажный особняк, окруженный парком с множеством цветников.
Нам отвели комнаты на втором этаже. У графа мы погостили две недели. Дядюшка с супругой откровенно наслаждались неожиданно предоставленным отдыхом с долгими прогулками по парку.
Вечерами Сен-Жермен и Луи Жербер, уединившись в библиотеке, допоздна беседовали о высоких материях. Флер увлекалась чтением любовных романов. Что касается меня, то я была полностью предоставлена самой себе.
Несколько часов в день я занималась науками, а потом убегала в парк. За ним была речка, и мне чрезвычайно нравилось сидеть среди тенистых ив на ее берегу. Чтобы не скучать, я брала в библиотеке хозяина поместья какую-нибудь философскую книгу.
Принимая книгу назад, старый слуга графа, бросив взгляд на название, лишь качал головой:
– Как вы все это читаете, мадмуазель?
В ответ я только пожимала плечами: книга как книга, ничем не хуже любовных романов Флер.
К концу второй недели из Парижа пришли вести об очередной смене власти, об ужесточении террора – вновь заработали гильотины. Сен-Жермен посоветовал дядюшке больше не возвращаться в столицу, ибо это могло быть опасно.
– Я бы на вашем месте, уважаемый Луи Жербер, подумал о заморских владениях Франции. Ну, скажем, об Индии. Там можно вполне спокойно переждать трудные времена.
– Я согласен с вами граф, но…
– Позвольте мне взять эти заботы на себя. Мне Беатрис как дочь, и я хотел бы дать ей подобающее образование. Смуты рано или поздно заканчиваются. Придет время – и Франция будет остро нуждаться в образованных людях.
– Ваша правда, граф.
Так я осталась в поместье. Через полгода пришла первая весточка от дяди – они добрались до Индии. А мое обучение продолжалось. Сен-Жермен пригласил учителей, и дни стали очень насыщенными. С утра до вечера время было расписано по минутам. В первую половину дня я была занята изучением различных наук, потом приходил учитель танцев. После обеда наступало время урока рисования. Оставшиеся до вечера часы посвящались искусству владения оружием.
Время от времени устраивались праздники. Это случалось, когда в поместье моего наставника приезжали гости. Граф представлял меня как свою дочь. Накрывались столы, играл оркестр, и все веселились до утра.
Сен-Жермен любил подтрунивать над некоторыми спесивыми гостями. Однажды он ненароком обмолвился, что лично был знаком с самим Христом и предсказал ему, что тот плохо кончит. Или, скажем, что знавал и Клеопатру, и Платона, и Сенеку и запросто болтал с царицей Савской. Говоря об этом, граф вдруг спохватывался как человек, сказавший лишнее, и таинственно умолкал.
Надо было видеть физиономии этих несчастных! Один из них как-то не выдержал и спросил у слуги наставника:
– Правда ли то, что граф говорил об обеде у Понтия Пилата?
– Не могу знать, господин, – ответил тот, – это было еще до меня, ведь я служу графу всего четыреста лет…
Три года пролетели как один день, и однажды Сен-Жермен сказал, что мое обучение успешно завершилось. Как раз пришло послание от дядюшки, что они с Флер перебрались в Вест-Индию на остров Яву. Граф предложил мне навестить дядюшку, а заодно познакомиться с одним русским – Семеном Воронцовым и французским корсаром Робером Сюркуфом. Вместе мы должны будем посетить ашрам Странников, которые дадут нам ответственное и трудное задание.
