Владимир Валентинович Уваров
Посылка для Консула
Глава 3. Сакулиранг
После месмерического сеанса Сюркуф велел готовить бриг к плаванию. Капитан спросил священника, не желает ли он с супругой составить компанию. Тот не возражал. Робер предоставил в их распоряжение свою каюту.
На закате «Сокол» поднял паруса и вышел в море: капитан спешил за ночь пересечь Яванское море. Не успела погаснуть последняя звезда на зеленеющем небе, как бриг миновал остров Лаут и вошел в Макасарский пролив. Дул благоприятный ветер. Поставив все паруса, «Сокол» направился вдоль береговой линии Калимантана (Борнео)…
На следующее утро на траверзе по левому борту появился и скрылся Балабаланган.
Завтракали в кают-компании.
После чая Сюркуф расстелил на столе морскую карту:
– Если миссис Флер не ошиблась…
– Миссис Флер никогда не ошибается, – произнес священник.
– Это делает вам честь, – Робер склонил голову перед хрупкой женщиной и указал на карандашную отметку: – Цель нашего путешествия – этот островок Сакулиранг. Расклад на сегодня такой: если погода будет нам благоприятствовать, к вечеру мы достигнем острова. Вполне возможно, что к этому времени местоположение «Орла» изменится. Поэтому у меня вопрос к вам, уважаемые Луи и Флер: как часто можно проводить магнетический сеанс?
– Все зависит от складывающихся обстоятельств, месье: чистота окружающей атмосферы, количество праны, магнетические токи пространства, – ответил Луи.
– Не знаю, как насчет остального, но чистоту воздуха я вам гарантирую. Вокруг нас на многие мили исключительно девственная природа.
– Это нас устраивает. Лишь бы здоровье магнетезера не подкачало. Хотя, нужно отдать должное, оно в настоящее время отменное.
– А как чувствует себя ваша милая супруга? Разве самочувствие медиума не важно для сеанса? – спросил Воронцов.
– Для медиума это, возможно, имеет значение, но госпожа Флер не медиум, она сенситив.
– Разве это не одно и то же?
– Всеобщее заблуждение. Это поветрие пошло с легкой руки невежественных спиритуалистов. Их жажда познания не простирается дальше столоверчения и вызывания духов. Это им, чтобы демонстрировать свои эффекты, действительно нужен медиум.
– И все-таки?
– Скажем так, медиум – это человек, через астральное тело которого могут проявляться невидимые существа и обозначать свое присутствие различными феноменами. Какими бы ни были эти явления, медиум всего лишь пассивная игрушка в их руках. Он не может приказать им. Не в его власти ни явить, ни удалить их. Он не состоянии заставить эти существа совершить то или иное деяние. Он совершенно безволен. И чем сильнее его безволие, тем значительнее производимые этими существами эффекты. Что же касается моей супруги, она просто очень чувствительный человек, хотя внешнее проявление сомнамбулизма может ввести в заблуждение. Разница во внутреннем состоянии медиума и сенситива. И она огромна! Если над первым властвуют неведомые и часто порочные силы, то телом и душой второго управляет воля магнитезера. Все, что может навредить сенситиву, остается за порогом круга – за тем пределом пространства, которое наполняет воля магнитезера.
– Извините, что перебиваю вашу беседу, – прервал священника капитан, – но меня больше интересует другой вопрос: будем мы или нет проводить еще один магнетический сеанс, чтоб уточнить положение шлюпа Шутера?
– В этом нет необходимости, – краешками губ улыбнулся священник. -Когда наш бриг войдет в залив у острова, «Орел» будет на том месте, где его видела Флер.
– Ваши слова бы да в уши Фортуне!
Погода стояла солнечная, ровно дул попутный ветер. Как и предполагал капитан, к закату по курсу показалась земля. Это был Самбалунг – сильно выдающийся в Зондорский пролив полуостров. Вдоль его западного берега уходила далеко на север водная гладь залива. В нем зеленым туманным пятном проглядывал Сакулиранг.
Сюркуф взобрался на марсовую площадку и стал рассматривать в подзорную трубу далекий берег в надежде заметить мачты шлюпа, но ничего кроме верхушек мангровых зарослей разглядеть не удалось. Тогда он приказал убрать часть парусов и держаться как можно ближе к берегу. Бриг заскользил по водной глади, обходя остров с правой стороны. Капитан продолжил наблюдение.
Миновав центральную часть Сакулиранга, Сюркуф неожиданно увидел корабельные мачты.
– Лево руля! – закричал он с марсовой площадки. – Приготовиться к перемене галса!
Бриг совершил поворот оверштаг и под крутым бейдевиндом направился в обратную сторону. Якорь бросили за мысом, укрывшим «Сокол» от неприятельских глаз. Капитан решил дождаться темноты, чтоб незаметно пробраться на корабль Шутера.
Быстро стемнело. Не успев разгореться, погас закат. На море опустилась бархатная ночь, наполненная бриллиантами созвездий. Чтобы не привлекать внимания, огней на палубе решили не зажигать.
Сюркуф отобрал для вылазки двадцать человек и велел вооружиться абордажными топорами и саблями. Спустили шлюпки. Едва они скрылись за планширом, как сразу же пропали из виду, обозначив свое присутствие глухим постукиванием о борт брига.
– Морис, – сказал Робер лейтенанту, – остаешься за меня. Если все пройдет нормально, я дам знать выстрелом из пушки. Надеюсь, в крюйт-камере у Шутера достаточно пороха. После этого снимайтесь с якоря и идите ко мне.
– Не сомневайтесь, все будет сделано в лучшем виде! – отрапортовал тот.
Капитан и Воронцов сошли в шлюпку. Матросы опустили весла в темную воду и гребли вдоль берега, стараясь держаться ближе к нему. Гребли долго. Час, два – точно никто сказать не мог, ибо от окружающего однообразия ощущение времени было потеряно. Наконец, за очередным изгибом показались огни, и сразу же в шлюпках различили очертание трехмачтового корабля.
– К берегу! – отдал распоряжение Сюркуф.
Матросы вытянули шлюпки на песок. Стоящий в кабельтовом шлюп был слабо освещен. Огни горели на корме и баке. От них по волне стлались призрачные дорожки. Капитан поднял подзорную трубу и всмотрелся в замерший в ночной мгле корабль.
– Вахта на баке, – сказал он через некоторое время.
– Что они там делают? – поинтересовался Семен.
– В кости режутся.
– Ну и порядочки, – протянул Воронцов.
– Им здесь ничто не угрожает, вот и расслабились, – Сюркуф обернулся к стоящей позади абордажной команде: – Действуем так: делимся на три группы, как условились ранее. Первыми идем мы с Семеном. Снимем вахту. За это время вы занимаете исходное положение вдоль бортов. По моей команде штурмуете шлюп, блокируете люки. С остальным определимся по ходу.
Сюркуф склонился над шлюпкой, пошарил рукой за бортом и вытащил оттуда обмотанный копрой якорь-кошку, ощупал его пальцами.
Обернулся к подошедшему боцману:
– Не подведет?
Тот молча взял кошку из рук капитана и резко ударил ею о борт шлюпки. Та, мягко спружинив, отскочила.
– Хорошая работа.
– Кто бы сомневался, – буркнул боцман.
Укрепив якорь-кошку на поясе, Робер положил ладонь на плечо друга:
– Готов? Трогаем.
Друзья, войдя в воду и стараясь производить как можно меньше шума, поплыли в сторону шлюпа.
Глава 4. Захват «Орла»
Высокие борта шлюпа отвесно возвышались над темной водой. Над ними искрились звезды. На фоне звезд был виден выросший словно ниоткуда руслень и вздымающиеся кверху ванты. Далее угадывался планшир фальшборта.
Робер прижал для устойчивости руку к корпусу шлюпа, другой, раскрутив якорь-кошку, швырнул его в сторону талрепов. Бросок получился удачным – крючья кошки зацепились за вант-пунтас.
Сюркуф потянул трос. Убедившись, что тот надежно закреплен, уперся в борт и, перебирая руками, начал по нему взбираться. Держась за ванты, выпрямился, осторожно осмотрел палубу. Она была пустынной. Слабый желтоватый свет фонарей, установленных на баке и корме, едва освещал окружающее пространство. Глубокие тени лежали у бортов и мачт.
С бака доносился приглушенный разговор, изредка прерываемый восклицаниями. Двое вахтенных расположились за опрокинутым навзничь бочонком. Они по очереди трясли кружку с костяшками и, затаив дыхание, вываливали ее содержимое на импровизированный стол. С азартным любопытством рассматривали знаки на игральных кубиках и, шевеля губами, подсчитывали выпавшие очки.
Рядом стоял еще один матрос. Это был здоровенный детина, косая сажень в плечах. Привлеченный игрой, он покинул пост на корме и поэтому, чувствуя себя не в своей тарелке, время от времени бросал настороженный взгляд на корму.
– Трое, – прошептал Семен, поднявшись вслед за капитаном. – Что делать будем?
– Для начала переберемся на палубу.
Нащупав с внутренней стороны фальшборта кофель-планку, Сюркуф вытянул из нее нагиль – крепкую полуметровую деревянную палку толщиной с руку и с фигурной рукоятью на одном конце. Отдал его Семену. Себе взял следующий. Вооружившись таким образом, они стали красться вдоль борта в направлении бака.
– Главное – внезапность, – шептал Робер, показывая знаками Воронцову, что дальше делать. – Ты берешь левого, я – правого.
Когда внимание игроков в очередной раз приковала удачно выпавшая комбинация, капитан и его напарник выскочили из тени. В два прыжка они преодолели расстояние, разделявшее их до вахтенных, и почти одновременно ударили по голове матросов тяжелыми нагилями.
Вахтенные, так и не поняв, что произошло, завалились на игровые кубики, рассыпав их по палубе.
Третий матрос оказался проворным. Он отскочил назад и выхватил нож, но Сюркуф ударом импровизированной дубинки осушил ему руку, нож со стуком упал на палубу. Детина злобно округлил глаза и прыгнул на Робера, здоровой рукой схватив его за горло. Подоспевший Семен двинул нагилем детине под дых.
Вахтенный хватанул ртом воздух. От следующего удара Сюркуфа он завалился на бухту троса.
– Вяжи! – кивнул капитан на поверженных противников и направился к правому борту.
Там он дал знак ожидавшим в темноте товарищам, и сразу перебежал на левый борт. Почти одновременно с обеих сторон шлюпа в воздух тенями взметнулись якоря-кошки и беззвучно упали на палубу. В следующее мгновение над планширом фальшборта показалась полуобнаженная фигура, за ней еще и еще.
Матросы, перевалив через борт, доставали из-за пояса оружие: кто топоры, кто короткие сабли, – и без лишних напоминаний бежали к люкам, каждый к своему. Там они сноровисто задраивали их и, выполнив работу, оставались на месте в ожидании дальнейших команд.
Четверо матросов с ходу нырнули в люк, ведущий в крюйт-камеру. Один из них сразу же выглянул обратно.
– Порядок! – произнес он, скаля крепкие зубы, подошедшему капитану.
Не прошло и несколько минут, как шлюп Шутера уже был в руках у абордажной команды «Сокола».
– Молодцы! – похвалил матросов Сюркуф. – Настала пора взяться за хозяина. А ну, давайте сюда кого-нибудь из этих горе-вахтенных.
Сначала матросы привели пленников в чувство, вылив на них по паре ведер забортной воды. Затем, выбрав самого смирного, подтащили к Сюркуфу. Тот не торопясь оглядел его с ног до головы. Вид у бывшего вахтенного был жалким: взмокшие волосы, прилипшие ко лбу, взгляд, не находящий себе места, и подрагивающие губы.
Робер усмехнулся и спросил:
– Где Шутер?
– У себя… в каюте, – затравленно ответил вахтенный.
– Покажешь каюту?
Пленник кивнул. Его сразу же взяли под руки двое дюжих матросов и повели к капитанским покоям. У трапа остановились.
– Только смотри у меня, ни звука! – грозно прошипел боцман и для подкрепления своих слов ткнул пленнику острием ножа под ребро. – Пикнешь – прирежу!
Сюркуф спустился первым. В коридоре горел закрытый масляный фонарь. Его приглушенный свет едва освещал узкое помещение, из которого вели три двери.
– Какая? – приблизив губы к уху пленника, спросил Робер.
Тот ткнул пальцем в дверь напротив.
Пленного увели на бак. Капитан велел приготовиться и легко надавил на дверь, но та не поддалась – оказалась запертой изнутри на засов.
Сюркуф задумался, обвел взглядом стоящих вокруг членов команды:
– Меняем план. Действовать будем так. Ты, Семен, стучишь и зовешь Шутера.
– Что говорить?
– Неважно, что-нибудь придумай. Вы двое, – Робер указал на рослых матросов, – хватайте его за руки, когда выйдет. Тебе, Джерод, – Сюркуф взглянул на боцмана, – как всегда, самое ответственное – будешь удерживать за горло, желательно обеими руками, пока Семен не накинет на шею петлю. Ну, а я разоружаю. Всем все ясно? Если да – гаси свет! Семен, пошел!
Воронцов настойчиво постучал в дверь:
– Капитан, капитан, – на английском языке с тревогой в голосе быстро произнес он.
– Какого черта?! – раздался за дверью недовольный спросонья голос.
– Капитан, тут творится такое… Нужно ваше присутствие!
– Кто?!
– Вахтенный, сэр.
– Сейчас, – ворчливо отозвался Шутер.
Прошла томительная минута. Наконец загремел затвор, дверь приоткрылась и из образовавшейся щели на пол коридора упала полоска света от зажженной свечи. Дверь открылась пошире, и на пороге появилась огромная фигура капера. В одной руке он держал шпагу, в другой – сжимал пистолет.
Шутер щурил глаза – темнота коридора ослепила его. Он сделал шаг вперед. Неожиданно сильные руки схватили его, разоружили, связали и затолкали обратно в каюту.
– Теперь пошли будить команду, – сказал Сюркуф.
Матросы, вооружившись ружьями, найденными на шлюпе, последовали за капитаном на бак.
В кубрике, где спали пираты, было душно. Тусклый масляный фонарь горел под потолком. Его вздрагивающий желтый свет едва освещал центральную часть помещения, остальное тонуло во мраке. В гамаках безмятежно похрапывала команда.
В кубрик из форлюка вела узкая скрипучая лестница. Робер с пистолетом в руке, отобранным у Шутера, спускался первым. Он двигался осторожно, но у лестницы не оказалось последней ступени, и Сюркуф оступился.
– Черт! – полушепотом выругался он и, сохраняя равновесие, ухватился рукой за обшивку.
Пальцы задели какую-то прислоненную к борту палку. Та с грохотом упала. Шум разбудил одного из разбойников. Он ворчливо и грязно выругался, думая, что вернулась вахта, но, продрав глаза, разглядел в полумраке чужаков и во весь голос заорал:
– Полундра!
Его вопль разбудил остальных пиратов.
Сюркуф, стараясь выправить создавшееся положение, шагнул в освещенную часть кубрика и выстрелил из пистолета в потолок.
– Молчать! – перекрывая возникший шум, выкрикнул он. – Я Сюркуф! Всякого, кто шевельнется, вздерну на рее!
Едкий дым порохового газа рассеял остатки сна. Начавшие было выскакивать из гамаков разбойники замерли. Имя Сюркуфа им было хорошо известно. Они нисколько не сомневались, что человек, назвавший себя так, без колебания приведет свои слова в исполнение. К тому же направленные в их сторону ружья быстро сбегающих по трапу дюжих парней более чем веско подкрепляли услышанное.
– Ну, вот и хорошо, – мирно произнес Робер, постукивая дулом пистолета о ладонь. – Мне по нраву ваша понятливость. Теперь по порядку. Ваш шлюп, как вы, наверное, уже догадались, мною захвачен. Капитан лежит связанный в своей каюте. Что требуется от вас? Трезвость ума и смирение. Вы сдаетесь без каких-либо условий. Это все! Теперь по одному наверх – марш! – и, схватив за грудки ближайшего пирата, подтолкнул к трапу.
За первым потянулись остальные. У выхода из форлюка их встречали: вязали руки и рассаживали рядком на палубе. Когда кубрик опустел, его проверили на наличие оружия и обратным порядком завели туда пленных.
– Вызывай «Сокол», – бросил Робер боцману.
Джерод убежал на бак. Вскоре оттуда раздался выстрел из носовой пушки, а предрассветное небо над шлюпом разукрасилось световыми росчерками осветительных ракет, найденных в крюйт-камере.
С первыми лучами солнца из-за мангровых зарослей показался бриг, он бросил якорь рядом со шлюпом. На шканцах виднелись фигуры лейтенанта и священника с супругой, шкафут и бак заполнила толпа ликующих моряков.
Поприветствовав прибывших взмахом руки, Сюркуф обратился к Семену:
– Не пора ли нам познакомиться поближе с сэром Шутером?
Приват сидел на кровати, связанный по рукам и ногам. Дверь каюты открылась, и в помещение вошли четверо человек. Если судить по одежде, двое были офицеры, двое – матросы.
Оба офицера были высокого роста. Один выделялся крепким телосложением. У другого были длинные изящные пальцы, как у музыканта. За поясом у второго торчали пистолеты. Судя по решительному выражению его лица, он ими воспользуется при случае, не моргнув глазом.
Увидев вошедших, Шутер промычал что-то нечленораздельное – кляп во рту мешал говорить.
– Уберите, – велел Сюркуф матросам.
– Какого черта вам от меня надо?! – взревел приват, брызгая слюной, едва туго скрученное полотенце покинуло свое вместилище.
От гнева лицо Шутера превратилось в красный помидор. Робер, не обращая внимания на взрыв эмоций пленника, прошел к столу и сел. Воронцов последовал его примеру, но остался стоять, положив руку на рукоять пистолета. Матросы замерли у дверей. Все это происходило в полнейшей тишине.
– Кто вы такой?! – взревел приват. – Почему хозяйничаете на моем корабле?
– Я? – широко улыбнулся Сюркуф. Было видно, что ему доставляет удовольствие начавшаяся игра. – Капитан Сюркуф. Не ожидали? А мне говорили, что вы жаждете встречи со мной.
От этих слов у Шутера перекосило лицо. Сначала он опешил, но, быстро взяв себя в руки, гневно прорычал:
– Развяжи меня сию же секунду! Жалкий лягушатник!
– Ну, зачем же сразу оскорблять? – спокойно отозвался Робер, продолжая улыбаться. – Вы не в том положении, чтобы…
– Что вам от меня нужно? – рявкнул приват.
– Развяжите, – обратился Сюркуф к матросам, проигнорировав вопрос. – Только следите за ним внимательно, если что – не церемоньтесь.
Робер подождал, пока пленника освободят от веревок, и произнес:
– Вы хотите знать, что мне от вас нужно? Хорошо. Два дня назад вы разграбили французскую колонию.
Шутер, потирая затекшие запястья, ухмыльнулся:
– Из-за этого пустяка ты решился напасть на корабль ее величества?
– Представьте себе, – спокойно ответил Сюркуф и неожиданно резко ударил ладонью по столу: – Не паясничайте, Шутер! Мне глубоко наплевать, чей флаг болтается на гроте вашего корабля. Если дошли до того, что грабите мирных жителей, то по морским законам вы пират. А пиратов предписано уничтожать! И не надо прикрываться ее величеством и приватским патентом. Будь я менее щепетильным, уже давно вздернул бы вас на рее, как, впрочем, и половину вашей команды, поэтому имейте терпение дослушать меня до конца. Я повторю. Два дня назад вы разграбили французскую колонию. Кроме того, пленили и увезли в неизвестном направлении одну девушку. С какой целью вы это сделали и где теперь она?
Шутер поджал губы:
– На это я отвечать не намерен.
– В самом деле? Ну и болван вы, Шутер! Думаете, у меня мало средств развязать вам язык? Начнем с малого, – Сюркуф повернул лицо к стоящим в охране матросам и взмахнул рукой: – Тащите наверх!
Те, скрутив привата, буквально на руках вынесли его на палубу. Робер и Семен последовали за ними. Там их окружила абордажная команда.
– Всыпьте ему для начала линьком тридцать раз по голой спине, – приказал Сюркуф боцману, указывая на Шутера.
Приват вдруг побледнел и буквально по-женски запричитал:
– Не имеете права! Это нарушение международных норм!
Голос его потонул во взрыве безжалостного хохота.
Его, упирающегося словно быка, идущего на убой, подтащили на бак.
– Я буду жаловаться! – кричал Шутер.
– Кому? Английской королеве или королю? А может, самому Бонапарту? – гоготали матросы.
На баке с привата сорвали верхнюю одежду и распластали на бухте троса. И только тут Шутер понял, что с ним не шутят. Он замычал, представив, как хлесткий удар линька разрывает в кровь кожу на спине, и торопливо проговорил:
– Я все скажу, все.
– Давай обратно в каюту, – послышался довольный голос капитана. – Цирк на сегодня окончен.
Глава 5. Даяки
Шутера посадили за стол, по бокам поставили матросов из абордажной команды.
Сюркуф, склонившись, пристально посмотрел в глаза привату:
– Слушаю.
Тот отвел взгляд.
– Повторю вопрос: во время разбойничьего нападения на французскую колонию вы похитили девушку. Где она?
Капитан шлюпа облизал губы и, зыркнув по сторонам, хрипло произнес:
– Продал даякам.
– Зачем?
– Им нужна была девственница.
Робер с Воронцовым переглянулись.
– У них что, своих мало?
Шутер пожал плечами.
– Хорошо, – сказал Сюркуф, – оставим пока это. На карте показать сможешь, где высадил?
– Примерно.
Воронцов расстелил на столе морскую карту.
– Вот в этом заливе я бросил якорь, – приват водил сальным пальцем по бумаге. – Отсюда еще два часа вверх по реке на лодке. В зарослях есть древний храм, рядом с ним деревня. Вам туда.
Робер взглянул на Семена:
– Узнай у матросов с "Орла", кто ходил с ним. Возможно, найдется провожатый.
– Не найдется! – оскалил зубы приват.
– Это почему? – Воронцов замер у порога.
– Страх! – выкрикнул Шутер и захохотал как безумный.
Лицо его покрылось белыми пятнами, на лбу выступила испарина. Шутер закончил смеяться так же внезапно, как и начал. Теперь его бил озноб. Сюркуф и Воронцов молча наблюдали за происходящим.
Капитан "Орла" провел тыльной стороной ладони по влажным губам.
– Рому! – сказал он и умоляюще посмотрел на Робера.
– Налейте, – кивнул тот матросам.
Один их охранников плеснул в серебряный стакан остро пахнущей жидкости.
Приват залпом выпил:
– Еще!
– Хватит, – остановил руку матроса Сюркуф. – Теперь в самый раз поговорить, почему ты похитил девушку.
– Я вам ничего не скажу, – глаза привата зло блеснули. – Достаточно и того, что услышали. И вообще, зря вы в это ввязались, не по зубам орешек. Балом правит сатана, а я его слуга!
– Это заметно.
– Так уж и сатана! – усмехнулся Воронцов.
Шутер заскрипел зубами и попытался вскочить, но крепкие руки охранников прижали его обратно к стулу.
– Не балуй! – Сюркуф похлопал привата по плечу и бросил матросам: – Смотреть в оба!
На этот раз привата не стали упаковывать по полной форме, оставили грустить наедине с бутылкой рома в запертой каюте.
На палубе к капитану подошел боцман:
– Кэп, мы тут в каптерке обнаружили одного орла. Говорит, штурман.
– Что он там делал?
– Спал.
– Веди сюда.
– Только… – боцман замялся.
– Что еще?
– От него перегаром разит – с ног валит.
– Разберемся.
Допрос штурмана ничего нового не дал. С Шутером он на берег не ходил, девушку видел мельком и вообще старался держаться подальше от темных делишек капитана, ибо считал его проклятым. На шлюп попал не по доброй воле. Был переведен с фрегата "Баунти" указом адмиралтейства.
– Среди команды, – сказал напоследок лейтенант, – ходит упорный слух, что Шутер продал душу дьяволу. Нет-нет! Я тоже поначалу сомневался, но как-то за полночь после проверки вахты меня занесло к капитанской каюте. Дверь была прикрыта неплотно. Из образовавшейся щели струился голубоватый свет. Мне стало любопытно, и я заглянул туда. В противоположном углу стояло привидение. Старческое худощавое лицо, крючковатый нос… Я хотел было отскочить от двери, но в это время дьявол, а это вне всякого сомнения был он, почувствовал взгляд и посмотрел в мою сторону. Я только успел рассмотреть, как его тонкие губы растянулись в усмешке… Больше по ночам мимо капитанской каюты я не ходил.
После допроса штурмана Сюркуф и Воронцов направились в матросский кубрик. Световой люк в центральной части потолка уныло освещал полутемное помещение со спертым воздухом. Десятки глаз настороженно смотрели на вошедших.
– Мне нужен проводник, – сказал Сюркуф, окинув взглядом людей. – Того, кто согласится показать дорогу к деревне даяков, я отпущу на все четыре стороны, как бы тяжки ни были его преступления.
Среди пленников возникло шевеление. Матросы переглядывались, но молчали.
– Что языки проглотили? Или капитана боитесь? Зря, его песенка спета. По нему веревка плачет. Не думаю, что губернатор Франса помилует морского разбойника. При его-то грехах и дьявол не поможет, как не помог ему избежать захвата "Орла".
Последние слова возымели действие, и сразу четыре человека вышли к трапу.
– Вы все были с Шутером? – спросил их Робер.
– Да, сэр.
Капитан оценивающим взглядом окинул пиратов.
– Ты! – указал он на крайнего. – Как зовут?
– Стив. Стив Чейз, сэр.
– Пойдешь со мной.
Покинув кубрик, Сюркуф вызвал с брига лейтенанта Мориса и велел ему принимать шлюп:
– Сформируй призовую команду и следуй за «Соколом».
Затем в сопровождении Семена и Чейза перешел на бриг. Спустя полчаса на «Соколе» начали ставить паруса.
Сюркуф шел по шканцам с жестяным рупором и отдал распоряжение:
– Выбрать якорь!
Боцман повторил команду, и завертелся толкаемый натруженными руками кабестан, накручивая на барабан якорный трос.
– Грот и фок поднять! Фок-стаксель ставить!
Матросы взобрались на реи, освободили подобранное полотно. Оно распустилось во всю длину и затрепетало под бризом. Выбрали шкоты – паруса натянулись, наполненные ветром. Бриг начал медленно набирать ход. В кильватер к нему пристраивался шлюп.
– Идем на восток, – сказал Робер рулевому.
"Соколу" и "Орлу" потребовалось около двух часов, чтобы достичь залива, указанного Шутером. Взгляду открылись песчаные пляжи, широкая дельта реки, за ними – зелень тропического леса.
Сюркуф направил бриг в устье. Он старался подвести корабль как можно ближе к берегу, чтобы в случае опасности прикрыть экспедиционную команду огнем корабельных пушек. "Орел" остался на рейде в двух кабельтовых от берега.
Бросили якорь. Спустили на воду шлюпки. Робер выбрал десять матросов, включая проводника. Вооружившись ружьями, они заняли места в шлюпках. Сюркуф дал последние наставления боцману и сел в головную лодку, другую возглавил Воронцов.
Последовала негромкая команда:
– Весла на воду!
Скрипнули уключины, и шлюпки заскользили в сторону устья реки. Немного погодя поставили паруса – ветер благоприятствовал этому. Шли, стараясь держаться середины реки. Здесь поток воздуха был свежее, да и так было безопаснее. Внезапная атака из засады имела бы мало шансов на успех: ядовитые колючки, выпущенные из духовых трубок, не долетели бы, а стрелять прицельно из лука мешал густой кустарник.
Под парусами шли более часа. Лес то приближался вплотную к воде, то отступал от нее цветущими полянами. В траве то тут, то там мелькала местная живность. Без устали кричали птицы. Изредка, когда стена леса надвигалась глухим заслоном до самой кромки берега, из чащи доносились зловещие рыки, от которых мурашки шли по коже.
Когда ветер ослаб, взялись за весла и гребли еще в течение получаса, пока за очередным поворотом не показалась каменистая гряда, обрывающаяся отвесной кручей. Около нее был плес.
Стив указал на него:
– Здесь мы оставили лодки.
Высадились на берег, вытянули шлюпки из воды и пошли вдоль ручья по малоприметной тропинке, ведомые проводником. Обилие растительности впечатляло. Особенно густыми были заросли лиан. Они цеплялись за деревья усиками, присосками, перекидывались с ветки на ветку, с дерева на дерево, образуя местами непроходимую чащу. Они неуклонно стремились в верхний ярус леса, где под яркими солнечными лучами пышно зеленели и одаряли мир яркими цветами.
Многие деревья были с шипами или колючками, но больше всего удивляли путников растущие прямо на стволах плоды. Обилие фруктов привлекало множество птиц, и они соперничали своей окраской с разнообразными цветами эпифитов.
Постепенно тропинка расширилась и вывела к речушке, которая перекатывалась с камня на камень. Стив Чейз поднял руку. Отряд остановился.
– Что там? – спросил Сюркуф.
– На той стороне начинаются владения даяков.
– До деревни далеко?
– Примерно полмили.
– Тогда не будем мешкать! Продолжаем движение. Ружья держать наготове.
Отряд начал спускаться к реке.
– Аборигены! – крикнул Воронцов, указывая на полуголую фигуру, облаченную в цветастый саронг[1], показавшуюся из зарослей на другом берегу, за ней еще и еще.
Матросы заняли позицию и ощетинились ружьями. Аборигены выстроились в несколько шеренг, в руках они сжимали копья и длинные духовые трубки, метающие отравленные стрелы – короткие, пропитанные ядом кобры палочки наподобие зубочисток. Довольно грозное оружие в руках искусного воина, который может стрелять из этой трубки очень метко более чем на сотню метров.
Две противостоящие силы с изрядной долей любопытства изучали друг друга.
– Не поддать ли им жару, капитан? – нервно спросил Стив Чейз.
– Не вижу в этом смысла, – ответил Сюркуф. – Насколько мне известно, даяки по своей натуре неагрессивны.
– Тогда чего они пялятся?
– По всей видимости, им от нас что-то нужно. Проверим, – Робер поискал глазами канонира, который знал малайский язык, и, найдя, позвал с собой: – Пошли, Андре.
Капитан отдал свое ружье ближайшему матросу и вошел в реку, за ним шагнул канонир.
От шеренги даяков тут же отделился человек. Он потряс копьем в воздухе и громко крикнул:
– Ата туаку? – и воткнул его в землю.
– Это хороший знак, – пояснил Андре. – Интересуется, кто мой господин. Это…
– Я понял, – перебил Сюркуф и, подняв руку, добавил: – Скажи, что я вождь этих людей. Что мы идем в деревню, чтобы встретиться с их вождем. Почему они не дают нам пройти?
Канонир перевел, с трудом подбирая слова.
– Мы пришли встретить вас, – последовал ответ.
– Откуда вы узнали, что мы придем?
– Вождь знает. Он желает говорить с вами. Я сын вождя. Он послал меня охранять вас.
– Охранять? От чего?
– Шаман хочет вашей смерти. Воины храма могут напасть на вас.
– Это им дорого обойдется.
– Нет, у них слишком мало сил, чтобы напасть открыто. Они предпочитают засаду.
– А с вами, значит, они нападать не будут?
– Нет, я сын вождя! Они не посмеют.
– Хочу предупредить сразу: мы пришли за девушкой.
– Вождь знает, – ответил даяк, гордо подняв голову.
Путь пролегал вдоль реки вверх по течению. Отряд аборигенов разделился поровну. Одна половина шла во главе со своим предводителем, другая замыкала колонну. Шли быстро. Примерно через полчаса достигли высокого берега. Здесь в окружении деревьев за частоколом из бамбуковых кольев расположилась деревня даяков. Их жилища представляли собой длинные хижины на сваях. Сами строения, как потом выяснилось, покоились на помостах, на которых под навесами пылали очаги. Около очагов хлопотали женщины. Мужчины или сидели в сторонке, или группами стояли возле помостов.
[1]Саронг – представляет собой полосу цветной хлопчатобумажной ткани, которая обертывается вокруг пояса (или середины груди – у женщин) и прикрывает нижнюю часть тела до щиколоток, наподобие длинной юбки.
