Валя Худякова
Мир – Магия
«Зорн Дарен – потерянная легенда. Что мы знаем об убитом книжном меценате, который долгие годы отшельником жил в Норбранте?», страница 7.
Руки Алана дрогнули.
«Зорн?»
Он принялся быстро листать непослушные, тонкие листы.
– Три-четыре… Браза, – Ал лизнул кончик пальца, – пять-шесть…
Напуганный взгляд ножницами выхватил идеальное узкое лицо мужчины в до боли знакомой шляпе. Ал несколько долгих секунд не моргая смотрел на заполненный фотографиями и бесконечным текстом разворот, а потом резко захлопнул газету.
Громкий хлопок двери в аккомпанементе из звона разболтавшейся фурнитуры и скрипа расшатанных скоб вспышкой звука нарушил гулкую тишину коридора. Лоннал Гринол, практически выставленный сейчас из кабинета руководителя следственного управления, тихо, экспрессивно и крайне неожиданно для себя самого выругался. На его нахмуренном, разделенном горизонтальными линиями глубоких морщин лбу выступили мелкие, солоноватые капли пота, отчего некоторые пряди светлых волос стали неприятно влажными.
Лоннал опустил на пол кожаный портфель, легким движением перекинул аккуратно свернутое пальто с одной руки на другую и, достав из кармана прямых, черных брюк отсроченный хлопковый платок, промокнул им лицо. Тем временем мимо, слишком стараясь спрятать любопытные, блестящие интересом глаза, быстро прошла какая-то молодая женщина с темными, шоколадного цвета волосами и стопкой папок, крепко сжатых в руках. Она, кажется, уже узнала в посетителе адвоката Ордена, и Лоннал поспешил вежливо улыбнуться ей из-под своего платка. Она в ответ легко кивнула, после чего снова опустила глаза в пол и скрылась за ближайшим углом коридора. А Лоннал, вернув платок назад в карман и накинув на плечи теплое пальто, размеренным шагом направился к ирбам с твердой уверенностью поскорее покинуть ненавистную ему Службу, пока новости о провальном разговоре с Антоном где-то за его спиной вихрем облетали этажи заполненного агентами здания.
– Что ж, – оказавшись на улице Лоннал на секунду остановился и обернулся. Яркий, полуденный свет ударил в глаза, заставив мир вокруг наполниться желто-сине-фиолетовыми мыльными всполохами, но Гринол даже не поморщился. – Пора нам перестать притворяться, что мы не ненавидим друг друга, верно? – тихо прошептал он будто самому себе. После чего покрепче обхватил пальцами гладкую ручку портфеля и смешался со спешащей в разные стороны по широкому тротуару толпой горожан.
Ветхий переплет, обтянутый гладкой от многочисленных прикосновений пальцев, темно-коричневой кожей, с металлическими заклепками на уголках и краях корешка, по которым озорными бликами пробегал солнечный свет настойчиво манил Эфа, стоило следователю искоса посмотреть на него быстрым, немного тревожным взглядом. Эту необычную даже по своему внешнему виду книгу пару дней назад обнаружили агенты, она скромно затесалась среди многочисленной, наполненной настоящими литературными сокровищами личной библиотеки Зорна Дарена, а теперь вот покоилась в самом углу стола Эфа и уже потихоньку начинала тонуть в бесконечных отчетах следователя, терпеливо ожидая очереди.
До этого момента Эф всегда был по уши занят чем-то другим: то поиском очередной жертвы из Ордена в списках посетителей Мары, который, к слову, окончился успехом, то подготовкой документов для Антона перед его встречей с адвокатом Ордена Гринолом, то еще какими-то бесконечными мелкими делами, связанными с расследованием Брука… Вся эта суета надежно отгораживала Эфа от заинтересовавшей его книги, и следователь уже начал надеяться, что ее заберут раньше, чем он освободится, однако не тут-то было. Его длинный список дел сегодня утром вдруг неожиданно закончился, и вот теперь Эф сидел за столом, щурясь от лучей яркого, зимнего солнца и вымученным, полным горящего любопытства взглядом сверлил толстую кожаную обложку.
– Браза…
Вообще никто официально не запрещал ему просматривать найденные книги… Но скорее всего, конечно, это подразумевалось где-то между словами Астена Гарлана об исключительной секретности внутренних секций и легендарностью хранящейся там коллекции. Однако прямо…
– Ай, да ну и ладно. Урлан дэл, сколько можно ломаться. Я же особый следователь, в конце-то концов!
Ободрительно пробурчал Эф, после чего решительным, уверенным жестом подтянул пухлый том и с нарочной бравадой распахнул его прямо на середине. Небольшое, серовато белое облачко книжной пыли легкой дымков взмыло вверх и, засеребрившись в падающем свете, медленно растаяло.
– Ну вот катастрофы не случилось, – успокоил себя Эф, глубоко, нервно вздохнул и, словно ныряя в черное, бушующее море, опустил глаза на исписанные мелким, идеально ровным почерком желтоватые, плотные листы.
Поднял он их обратно лишь вечером, когда кабинет заволокли таинственные, синеватые сумерки, а воздух из окна стал пахнуть изморозью и леденящей, ночной прохладой.
Наш любимый и многоуважаемый всеми учитель в те далекие годы, когда мы еще имели возможность беседовать с ним лично, однажды поведал мне одну примечательную историю из своего детства. Раньше я никогда особо не задумывался над причиной такого поведения совсем не сентиментального по натуре профессора, однако теперь, будучи сам равным ему по возрасту, когда за моими собственными плечами остались великие битвы и горькие испытания, когда я сам стал примером для моих собственных учеников, я начинаю осознавать всю важность и нужность того повествования. И поэтому, возлагая надежды на незримое одобрение величайшего из известных мне магов, я привожу свой свободный пересказ его слов на страницах этой книги. Ибо, не забывайте, дорогие мои, магия имеет все.
В далеком, заполненном лишь воспоминаниями детстве у учителя, выросшего в простой семье обычных городских обывателей, был друг – соседский мальчик, чуть младший по возрасту, любитель веселых потех и приключений. Именно таким ненасытным, ловким, голубоглазым сорванцом-пронырой с копной торчащих, непослушных темных волос описывал он мне его учитель и легкая улыбка ностальгии играла в это время на его тонких губах. Они дружили долгие годы детства и юности, составляя вместе прекрасную компанию, где недостатки одного были с лихвой скомпенсированы достоинствами другого, до тех пор, пока каждый не нашел свое истинное призвание. Магия встала между друзьями обратив приятную дружбу в тяжкое бремя; разверзлась пропастью, над которой они стояли, покачиваясь на тонких досках ненадежного моста, боясь сдвинуться с места и вместе с тем не в силах договориться о том, в какую сторону им стоит идти. Они метались между призванием и друг другом, между разумом и сердцем. Их дружба казалась настолько большой жертвой, что никто не решался принести ее первым, хотя они оба знали – у них скорее всего нет выбора. И учитель сделал шаг первым. Он говорил, что оставить друга было самым трудным решением в его долгой жизни. Однако он ни секунду не жалел о том, что совершил, ведь магия дала ему куда больше, чем могла предложить даже самая преданная и верная дружба. Учитель любил говорить, что магия открывает перед нами бессмертие: вечность идей, открытий, исканий, бесконечную память наших последователей, великую цель, следуя за которой мы существуем от начала и до конца. Но взамен мы должны отдать ей все без остатка, отдать даже самое ценное, что имеем. Лишь такой путь единственный для истинного мага.
И вот, спустя годы после нашего разговора с учителем, такой выбор встал и передо мной. Когда-то верные друзья, мы незаметно нашли каждый свое призвание: праведное ли или ошибочное, я не берусь судить за других. Однако несмотря на все, что остается за нашими спинами, на весь груз сомнений и горьких сожалений, я всегда остаюсь верен только магии. Как истинный маг и преданный ученик своего учителя.
Из воспоминаний Дира Вардена, мага «большой пятерки», профессора и ректора Альстендорфского университета.
Влад скривился и изо всей силы опустил крепко сжатый кулак прямо на столешницу. Оглушительный звон упавшей на пол пустой кружки вместе с тирадой отборных, арданских ругательств, раздавшиеся следом за глухим, грозным стуком заполнили пустой кабинет агента. Влад зло выдохнул, а затем словно отказываясь верить собственным глазам поднял к свету, цепко держа на длинных, сильных пальцах, прозрачный пакет, но тот естественно оказался пустым и лишь более явственно проявившиеся кое-где плотные, светлые заломы пластика складывались в отдаленно знакомый силуэт миниатюрного трибольного кубка.
– Урлан дэл....
Агент вернул пакет на стол, беспомощно уставившись на него.
– Браза…
Он еще раз попробовал снять защитные чары искажения, вдруг все-таки ошибся, вдруг это какой-то глупый розыгрыш, однако пустота внутри пакета не изменилась. На покатом лбу агента выступили мелкие, холодные, блестящие капельки пота. Странный туман в голове, верный спутник перенапряжения и усталости, мгновенно рассеялся. Кажется, он только что потерял самую важную улику в деле, кажется…
Стоп!
Влад замер. Мысли вдруг закрутились бешенным, неуправляемым вихрем.
Кто мог сделать это? Как? Когда? Зачем?
От избытка эмоций агент вскочил на ноги и, стремительно перепрыгнув через еле заметно покачивающуюся на керамическом боку кружку, принялся мерить тесный кабинет широким, уверенным шагом.
– Это точно свой, – шептали его слегка ссохшиеся, тонкие, бледно-розовые губы. – Точно, иначе никак – важная улика – особая защита. Не обычные агенты… Им бы не дали. Значит кто-то из… Антон? Зоя? Эф? Курт? Касса? … Эф?
Влад резко остановился.
– Эф…
Потом вернулся назад к столу, размашистым движением руки схватил пустой пакет и спешно покинул рабочий кабинет.
От внезапно раздавшегося, грозного стука Эф вздрогнул и нехотя, с выражением недовольства и одновременно легкого стыда (будто его застали врасплох), оторвал глаза от рукописного текста книги. Дверь его кабинета еле заметно вибрировала.
– Да, – поспешно выкрикнул следователь, откладывая книгу в сторону и готовясь встретить гостя, чей темный силуэт уже появился в тонком, постепенно увеличивающемся просвете.
На губах Эфа медленно проступила легкая, приветливо-сдержанная улыбка, но, разглядев как следует лицо вошедшего, он невольно замер. Кабинет заполонила напряженная, душная тишина, а через секунду с громким, глухим хлопком закрылась дверь, и Влад, не говоря ни слова, тяжело шагая, приблизился к столу коллеги.
– Иром, – голос следователя прозвучал слабо и удивленно.
– Иром, – неприятно снисходительно отозвался Влад, падая в пустое кресло напротив. Его цепкий, недремлющий взгляд мельком оглядел разложенные бумаги и особенно тщательно книгу. – Что читаешь? – он сделал усилие над собой и стал говорить с отстраненными, холодными интонациями, вместо сарказма.
– Да так, – нервничая, отмахнулся Эф, отодвинув книгу ближе к противоположному от Влада краю стола. – Проверяю, то … хм… нашли или нет. А ты? – следователь поднял глаза, после чего вежливо поинтересовался. – Как продвигается дело?
– Нормально, – скупо ответил Влад, не переставая внимательно следить за коллегой, отчего Эфу стало окончательно не по себе. Слишком часто раньше он видел этот взгляд и знал, что ничем хорошим обычно он не заканчивался. – Пара вопросов, не возражаешь?
– Нет, – Эф откинулся на спинку кресла, стараясь подавить бесконтрольно нарастающую панику. Браза, еще перед Владом нервничать как школьнику ему не хватало. – Слушаю.
– Ты ведь недавно брал ту фигурку, которую мы нашли недалеко от Оастама с иллюзией? – отчеканил Влад.
– Ну… не совсем уж недавно, пару-тройку недель назад, – предусмотрительно подчеркнул Эф, прежде чем согласиться. – Да, брал.
Глаза Влада блеснули.
– Зачем?!
Эф смутился: не из-за вопроса, а скорее от манеры, с которой Влад вдруг начал вести разговор, слишком уж отчетливо это напоминало допрос.
– Да, хотел Алу показать. Спросить, видел ли он ее у Руни? Но …
Влад даже не дослушал.
– Алу?! Урлан дэл, Эф! Надеюсь, хоть из здания ты ее не выносил?! – голос агента сочился злобой и каким-то нервным, непривычным раздражением.
– Э-э, – щеки Эфа резко запылали, так что договаривать не пришлось.
– Браза! – разочарованно воскликнул Влад.
Эфу, конечно, было немного стыдно из-за нарушенных служебных правил, но он не мог понять, почему это так сильно задевает Влада. Как будто никто из них никогда не брал работу домой?
– Но я ведь ее вернул, – заметил следователь. – Все было в порядке.
Влад шумно выдохнул, отчего верхние листки на краю стола беспомощно затрепыхались. Взгляд Эфа самопроизвольно проскользил по ним, а затем вернулся назад к бледному с кое-где выступившими от напряжения красными пятнами жесткому лицу коллеги. Его губы были сомкнуты в исчезающую, бледно-розовую ломаную линию, а под тонкой кожей висков пульсировали сине-серые, набухшие сосуды. Влад крепко сжал зубы, отчего под немного торчащими ушами, на границе впалых, грубых щек появились дополнительные, фактурные неровности, которые придавали агенту еще более сосредоточенный, если не устрашающий вид. Их взгляды встретились, будто притянутые друг к другу неотвратимой неизбежностью, и обоим стало абсолютно очевидно – взаимной дружбе пришел окончательный конец.
Разговор скатился в допрос.
– Когда конкретно ты вернул улику в хранилище?
– В понедельник вечером после разговора с Линдоном. Тогда, когда мы решили установить наблюдение.
– То есть она была у тебя два выходных и потом еще практически целый день?
– Получается, так.
– Вне здания Службы?
– Да.
Очередной поток ругательств.
– Что ты так долго делал в Маре?
– Занимался пропавшими книгами. Проверял разные версии.
– И как?
– Не слишком успешно.
– Отчеты?
– В материалах.
– Почему последние несколько дней ты поздно покидаешь свой кабинет?
– Много работы.
– Какой? Ты ведь не участвуешь в других расследованиях.
– По текущему делу.
– Нашли еще книгу?
– Пока нет.
– Готов ли ты признать, что нарушил одно из главных правил Службы, вынес крайне значимую для следствия улику, не получив на это разрешения и такое случалось неоднократно?
–… Что?!
– Готов ли ты признать, что используешь полномочия особого следователя для собственной выгоды?
–… Э-э, Влад… постой… Давай…
– Признаешь ли ты, что нарочно мешаешь ведению следствия по делу Руни Линдон, которая официально подозревается в использовании магии вещей?
– …
Рот Эфа беззвучно открылся. Он просто не мог поверить в то, что только что услышал. Влад сидел перед ним: красный, взъерошенный, с горящим холодной подозрительностью взглядом. Тот самый Влад, который еще совсем недавно улыбался, смеялся и по-братски похлопал его по плечу.
Пол медленно пропадал у Эфа из-под ног.
– Браза, – следователь провел рукой по светлым волосам. Он чувствовал, как крупные капли пота стекают вниз по спине, оставляя за собой неприятный, леденящий, липкий след. И как точно такой же след навсегда болью впечатывается в сердце. Он сидел и молчал, пытаясь осознать мгновенно изменившийся мир.
Влад, тем временем поняв, что больше Эф не заговорит, встал.
– Увидимся у Антона, – угрюмо бросил он и не оглядываясь вышел из кабинета.
***
Ник, слегка наклонив голову, лениво скользил взглядом по расстилающейся перед ним заснеженной открытой площадке, затерявшейся между корпусами трибольного колледжа. Агент будто ежился от мороза, его руки были глубоко убраны в просторные карманы спортивной пуховой куртки, капюшон с небольшим козырьком полностью закрывал покатый лоб; легкие пряди волнистых, медно-рыжих волос, выбившиеся наружу то и дело колыхались из стороны в стороны от сквозящих порывов ветра, свободно гуляющего между зданиями. Ник легкими, пружинистыми полупрыжками переступал с ноги на ногу. Казалось, он какого-то ждал.
Но несмотря на внешний вид, на самом деле у агента не было назначено встречи, и он не чувствовал холода, лишь использовал его в качестве прикрытия: переваливался, маленькими шажками описывал круги на месте, и обманчиво отстраненным взглядом сканировал пространство вокруг, иногда будто неспециально поглядывая на группку парней, сгрудившихся около одного из столов со скамейками, которые стояли по периметру площадки и в летнее время использовались учениками для учебы или дружеских посиделок.
Ребята весело смеялись, обрывки их оживленного разговора вместе с ветром долетали и до Ника, пару раз он даже слышал знакомый голос Грэм Кирона – его подопечный определенно пользовался популярностью в колледже и был не на последнем месте в компании друзей.
Рядом с Грэмом, практически соприкасаясь рукавом одинаковых фирменных курток, как всегда стоял высокий, примерно на голову превосходящий других собравшихся, кудрявый, крепкий Этвуд Маран, громкий, взбалмошный выдумщик и заводила со звучным, крикливым голосом. Насколько знал Ник, Маран играл в одной команде с Кироном и совсем не уступал другу в известности. В обычной жизни Ник с удовольствием бы сдружился с этим смышленым, веселым парнем, но сейчас, как агент, он не слишком симпатизировал Марану – тот чаще всех из окружения Грэма создавал ему мелкие, довольно неприятные трудности, утаскивая подопечного на неожиданные посиделки в общагу или на незапланированные, ночные тусовки студентов. Пару раз из-за этого Нику пришлось даже по тревоге поднимать остальную группу, чему его товарищи, а в особенности Влад, были не слишком-то рады.
По другую сторону от Марана, постоянно хохоча, улюлюкая и бесконечно встревая в общий разговор, стоял еще один неизменный член этой компании – Алек Иртон (Ник недовольно скривился, Иртон не нравился ему от слова совсем), далее молчаливый Улон Эрнст, беззлобный, мощный, подкаченный Бир Митчен и загадочный, худощавый, немного несуразный Мидар Вирма. Ник знал всех этих ребят – они постоянно зависали вместе с Грэмом в колледже, вот и теперь, видимо, обсуждали то ли прошедшую игру, то ли какие-то события в чемпионате. Ник решил не прислушиваться, вряд ли в их разговоре есть хоть что-то полезное для него. Вместо этого агент со скучающе мерзнущим видом переминался на месте, изредка поглядывая по сторонам.
Спустя минут пятнадцать-двадцать парни начали прощаться и расходиться каждый по своим делам – кто-то направился к общежитиям, кто-то, с улыбкой и свистом помахав руками, бодро зашагал в направлении главного учебного здания. Грэм сотался один.
– Наконец-то…
Ник облегченно распрямился – ему уже порядком надоело торчать без движения на одном квадратном метре заснеженного асфальта, сейчас он дождется, пока парень отойдет на некоторое расстояние, а потом привычно скользнет вслед за ним, может даже Грэм пойдет обедать или… о, счастье, решит вернуться в общагу до вечерней тренировки. Ник, замечтавшись, улыбнулся и скрестил пальцы на удачу.
Все-таки несмотря на довольно внушительный стаж работы агента Николас до сих пор не приспособился к таким вот заданиям. Не то что Курт или, скажем, Макс – те способны были сутками, навострив уши, ходить кругами за целями, не спать, не есть, не разговаривать, притворяться камнями, деревьями, быть незаметными, въедливыми, внимательными. А Ник скорее подходил для быстрых, рисковых операций, где мог вдоволь насладиться магией, азартом опасности, где чувствовал себя как рыба в воде, не то, что здесь… Ну, ничего.
Грэм сделал первый шаг к ближайшей дорожке. И тут Ник понял, что его радужным планам не суждено сбыться.
Натренированный взгляд агента заметил движение на противоположном конце площади быстрее, чем разум сумел даже помыслить – неизвестная темная фигура легким шагом огибала скамейку. Ник сосредоточился и присмотрелся пристальнее – на секунду замер, подняв голову и распрямив плечи, после чего внезапным, стремительно-ловким движением выскочил прямо к тому месту, где находились Грэм. Четкий, почти автоматический взмах руки, заклинание и…
– Бра… – круглые, испуганные глаза Грэма растерянно скользнули вниз.
Тихую площадку накрыл невидимый магический купол, по безмолвной связи к коллегам направился сигнал тревоги (плевать, потом разберемся, если напрасно, лучше перестраховаться), Ник откинул капюшон и повернулся к Грэму. Парень стоял к нему спиной не шевелясь, а за темным, округлым контуром его широких, объемных плеч медленно приближался человек. Агент напряженно прищурился…
Легкая, расслабленная поступь по хрустящему, примятому белому ковру, развивающиеся в потоках ветра длинные пряди волос, острый воротник пальто, убранные в карманы руки… Никаких защит, никаких сфер…
Ник сделал аккуратный, мягкий, осторожный шаг к Грэму, вытянув вперед руку.
Круглое бледное лицо, сверкающие глаза, немного впалые щеки, чуть вздымающаяся грудь… Для человека, пару недель назад вызвавшего ситенарный сдвиг и угодившего в прорыв, она выглядела на удивление здоровой и бодрой, уж Нику-то не знать.
Грэм дернулся вперед. Ник опустил дополнительные щиты и подготовил заклинания. В ответ ему Грэм мгновенно окружил их мощной сферой отрицания. Агент недовольно выругался, но не удивился, он и не ожидал, что Грэм даст ему так просто тронуть ее, пока сам не решит, что это необходимо.
Она остановилась, когда между ними осталось меньше трех метров, спокойным, любопытным взглядом окинула парня и маячившего за его спиной агента. Улыбнулась…
Грэм громко выдохнул, Ник заметил, как от напряжения начинает дрожать его тело. Почти физически почувствовал разливающееся вокруг сомнение, непонимание, растерянность, которые постепенно сменялись радостной эйфорией. Дыхание Грэма сбилось, стало быстрым, прерывистым, будто он задыхался от овладевших им эмоций.
Она медленно, как-то слишком заметно, вынула руки из кармана пальто. Блестящие глаза остановились на лице Грэма… Или агента?
Ник приготовился, продолжая мысленно оценивать возможные варианты развития сложившейся ситуации. Вряд ли он сможет легко пробить сферу, но без сомнения сделает это, если потребуется. Теперь он в своей стихии – ей точно не одолеть. Однако, однако ему совсем не нравилась эта странная медлительность, не нравилось какое-то полуинстинктивное чувство, будто они лишь декорации, марионетки, любезно расставленные по ее задумке и для ее цели.
Грэм, наконец решившись, пошел навстречу. Агенту не отставал ничего, кроме как тенью скользнуть следом.
– Руни, неужели! – голос парня дрожал, словно натянутая до предела струна, – Неужели ты?
Она не ответила.
Грэм не остановился.
– Руни.
Она улыбнулась.
Он протянул ей одну руку, а другую распростер в сторону Ника, словно защищая ее от него.
Она тоже вытянула вперед ладонь.
Грэм радостно и облегченно усмехнулся.
Нику даже показалось, что по щекам парня легко пробежали капельки слез. Но агент не верил в чудеса, потому что знал то, что Грэм даже не мог представить, он знал, кто она. Он знал почему ей не нужны щиты, не нужны заклинания, у нее, как говориться, другие методы.
Долгое мгновение. Его дрожащие пальцы, ее спокойно раскрытая ладонь, неизбежно сокращающееся расстояние. Доведенное до предела напряжение. Застывший Ник с готовыми боевыми заклинаниями, полное надежды и радости лицо Грэма, неестественно горящие глаза Руни. И две тянущиеся друг к другу руки.
– …
Все произошло слишком быстро.
Ник только успел заметить белую вспышку магии сразу после того, как кончики пальцев Грэма притронулись к Руни; услышать охнувший в кристальной тишине выдох парня. Благо, натренированная годами реакция не подвела.
Рывок. Резкий удар в плечо, мощное нейтрализующее заклинание.
Удушение, фриз, обездвиживание, болевой удар в другую сторону. Треск щитов, исчезающие сферы защиты.
Улыбка Руни, протянутая бледная рука, смертоносные чары, развивающиеся темные пряди, горящие глаза.
Еще одно нейтрализующее заклинание: сильнее, сложнее, в связь. Хрип. Тишина.
Шум. Тени движущихся фигур на периферии. Вспышки, молнии. Голос Влада. Откуда-то взявшаяся спина Кимми. Отчаянный крик Грэма. Светлое марево энергетического удара, потоком вырывающегося из рук Курта.
Медленно качающийся перед глазами мир. Тающая, будто вымывающаяся под струями магии, хрупкая фигурка девушки с горящими торжеством и болью потери глазами. Неизменная улыбка, развивающиеся в порывах ветра пряди. То ли правда, то ли видение меркнувшего сознания.
Ник почувствовал, как подходит к концу его воля сопротивляться, как истончается связь разума с реальностью и повернулся в сторону Грэма. Парень лежал на снегу и тяжело дышал. Вокруг него сгрудились агенты: растрепавшиеся волосы Кимми, тугой хвост Рена. Все будет нормально.
Теплое прикосновение к холодной руке. Мягкий голос Влада.
– Ола, Ник… Достаточно…
Нетвердый кивок в ответ.
Ник оборвал заклинание и обессилено рухнул на затоптанный, белый, сияющий снег.
Тридцать два, четырнадцать, восемь, шесть....
Серое, широкое пальто с поднятым воротником, прихрамывая и покачиваясь, свернуло за угол не слишком приметного с широкой мощеной улицы тридцать второго квартала потемневшего, словно осевшего под собственной тяжестью здания на четырнадцатой линии и синхронно остановилось у начала еле заметной в синевато-лиловых сумерках, тонкой, протоптанной прямо посреди пушистых сугробов тропинки, которая ручейком следов вела прямо к глухой стене, чьи у основания – крупные, мощные, практически квадратные, а сверху мелкие, удлиненные, прямоугольные камни, выщербленные осадками, сыростью и поросшие мхом выглядели грозно и неприступно.
Остроносый, высокий, с прямым голенищем и тонкой подошвой сапог первым уверенно ступил на недовольно потрескивающих, скрипучий снег. Человек сделал несколько шагов, потом остановился. Вздохнул, выпустив в морозный воздух облако белого, теплого пара. Подрагивающими пальцами пошарил в карманах и вынул закрепленный на тонком шнурке предмет, похожий на непривычно большой, несимметричный кулон, крепко сжав его в широкой ладони. Постоял так несколько нерешительных секунд, а потом вдруг медленно растаял в почерневших Неймарских сумерках.
Тяжелая, по размеру похожая на альбом книга шлепнулась на матовую поверхность стола с таким громким звуком, что Эф даже вздрогнул.
– Твое? – сквозь зубы процедил Антон, разгибаясь и поправляя смятые полы пиджака.
Эф приподнялся, опершись на подлокотники шаткого кресла, и тревожным взглядом осмотрел обтянутый каким-то странным материалом переплет.
– Выглядит похоже, – наконец, заметил он, покашливая и напрягаясь. – Хм.
– А эта?
Еще одно, на сей раз куда более обычное на вид издание, выпрыгнув из пальцев Антона, мягко приземлилось рядом с первым.
Эф вновь оторвался от спинки кресла.
– Кажется… – голос следователя звучал неуверенно. Он легким движением руки отогнул обложку, осмотрел форзац, а затем быстро пробежался взглядом по нескольким первым страницам. – Кто?
Антон без труда понял смысл вопроса.
– Истера Натри и Эстаас Варгорш, – спокойно ответил агент, привычно осев на одну половину своего мягкого, удобного стула. – Натри…
– … бывший парт, – как-то отстраненно, задумчиво договорил Эф. – Знаю, – он поднял голову. – И что теперь?
В серых глазах Антона проступил еле заметный, холодный блеск.
– Это дело Брука, – как бы вскользь бросил он и замолчал.
Эф тут же поджал губы, невольно отмечая про себя изменившееся отношение начальника.
– Ну… хорошо, – следователь обхватил длинными, цепкими пальцами переплеты книг, стараясь не встречаться взглядом с Антоном, и уже потянул их к себе, привстав с кресла, как Антон, настойчиво прочистив горло, остановил его.
– Подожди-ка, Найлен.
Эф покорно плюхнулся назад, мысленно готовясь к неприятному разговору, который, судя по тону и виду Антона, ожидал его впереди.
– Да?
– Вчера Влад принес мне вот это, – Антон ловким движением руки вынул из стопки сложенных на краю стола бумаг белоснежный, гладкий лист. – Он утверждает, что ты создаешь ему препятствия, – агент опустил бумагу прямо перед Эфом, снимая заклинания, чтобы следователь мог изучить его, – а также… хм… Прочитай сам.
Эф нахмурившись опустил глаза и быстро-быстро заводил ими из стороны в сторону, оставляя позади темные, набранные на «Легионе» сухие строки. К горлу медленно подкатывала тошнота, однако Эф справился с ней – содержимое документа было до боли знакомо. Видимо, Влад все-таки решил идти до конца.
– Что скажешь? – спросил Антон, когда подчиненный закончил.
– Ничего, – Эф нарочно дерзко пожал плечами. – У меня даже в мыслях не было ему мешать! Я просто хотел, чтобы он был более объективным, более… – агент запнулся, стараясь подобрать слова.
– Последовательным, сдержанным? – добавил Антон.
– Вроде того, – Эф всплеснул руками. – Он же даже не следователь!
– А по поводу улики?
– Эх… Ну, тут, – следователь потупил взгляд, – ступил, согласен. Хотел просто ее свидетелям показать: Линтону-старшему, Грэму… Лишняя информация не помешает.
– В результате?
– Никто из них не видел.
– Ты, к слову, знаешь, что она пропала? – заметил Антон.
Эф не сразу сообразив, о чем говорит начальник, уточнил.
– Она?
– Улика, та фигурка, – не смотря на расслабленный, спокойный тон, Антон напряженно наблюдал за Эфом, – Влад не нашел в хранилище. До сих пор не знает, куда делась.
– Браза…
– А еще вчера Линдон или кто-то очень похожий совершил нападение на Грэма Кирона.
– Что?! – глаза Эфа округлились.
– Плюс вот эти двое, – Антон склонил голову в сторону книг, – и остальные, которые когда-то попали к нам на мушку из-за того, что слишком уж активно искали мага вещей. А мы, к слову, так точно и не выяснили, нашли ли… Вдобавок – украденные секретные книги, возникающие будто из ниоткуда. Нападки Ордена. Они словно почуяли нашу слабость и беспомощность, словно знают, что мы понятия не имеем, кто так последовательно сокращает количество их членов, и пользуются этим, – голос агента медленно наполняли язвительно-колкие, безразличные интонации, а его руки сжимались в крепкие кулаки. – И вот еще…– добавил он совсем уж холодно и с на миг проступившим сарказмом, – Руни Линдон… природный маг вещей, бесследно исчезнувшая из дома Зорна Дарена, – глаза Антона сверкнули. – Тебе, Найлен, не кажется это все подозрительным? Тебе не кажется все это связанным?
Он резким движением поменял позу, хмурой, серой тучей надвиснув над столом.
– Я не думаю, что ты действительно специально мешаешь делу, чтобы там не плел мне Влад. Однако также я не думаю, Эффель, что ты помогаешь ему. Те списки из Мары, конечно, хорошо, но слишком мало. Слишком. Особенно если у тебя конфликт с главным оперативным агентом.
Антон перенес вес на одну руку, согнув ее в локте и оперев подбородок о собранную ладонь.
– Полагаю, тебе не надо объяснять, как принципиально важно для нас сейчас не потерять контроль над сложившейся ситуацией. Поэтому, ты уж прости, но я предпочту иметь другого следователя в этом деле. Так что, дора, передай материалы Кассе и Бруку в ближайшие дни, а потом…
