Валя Худякова
Мир – Магия
– Гроте меру, – Эф благодарно протянул Пентаку руку, а потом, аккуратно завернув артефакт в бумагу, снова убрал его в карман и попрощался. – Алсан веро!
– Алсан веро, агент Найлен! – откликнулся маг и Эф, полный смятения, восторга в смеси с постепенно разгорающимся любопытством, покинул кабинет.
– И что он? – Влад нетерпеливо заерзал на стуле, поглядывая на допивающего уже остывший чай Эфа. Следователь снова засиделся на работе допоздна. Но, по правде говоря, ему и не хотелось никуда уходить.
– Помахал руками, потом пробормотал что-то себе под нос и все, – будничным тоном ответил он, специально, чтобы немного позлить Влада, который в последнее время стал постоянно донимать его вопросами по делу.
– И все?! – на лицо друга было больно смотреть. Видимо он ожидал чего-то более внушительного от магии вещей.
– Да.
– Так просто? Пф-ф…
– Всего лишь иллюзия, Влад! Тем более, никто не знает, что за заклинания он там использовал. Могу поспорить, мы их с тобой даже вдвоем не осилим, – добавил Эф немного недовольно. – Но это не самое интересное. Угадай, что за штуку мы обнаружили…
– Без понятия, – сразу сдался Влад. – Еще один артефакт?
– Ага, – Эф кивнул, улыбаясь. – Только даже Пентак не уверен в том, что распознал его правильно. Он полагает, артефакт каким-то образом должен влиять на трансформацию.
– На трансформацию? – брови Влада сложились в смешной «домик». – Мирдан соан, что за чушь! Кому вообще сдалась трансформация?
– Хороший вопрос, – согласился Эф. – Видимо, чувак просто купил поддельный артефакт, вместо нормального, боевого.
– И это как-то связано с комой?
– Кто его знает, – Эф пожал плечами.
– Ясно, – Влад устало выдохнул.
– Но Антон приказал копать дальше…
Теплый весенний ветерок, врывающийся в душное помещение кабинета сквозь приоткрытое окно, беспорядочно колебал поднятые словно паруса обложки папок, разложенные на столе.
Эф немигающим взглядом наблюдал за этой странной регатой, сцепив руки в замок на затылке и позволив волнистым, светлым волосам упасть на бледное лицо с темными кругами под глазами. Он боялся спугнуть удачу и не позволял себе пока даже думать о том, что будет дальше. Но, браза, кажется, на сей раз, он наконец-то попал в цель.
– Наконец-то!
Алан знал, что в пятницу брат всегда возвращается домой поздно, если не уезжает на выходные в Лорен, поэтому он захватил книгу по магии, которую посоветовал ему Зорн, и уселся читать за кухонный стол, с намерением непременно дождаться Эфа.
Около десяти вечера входная дверь, тихо скрипнув, отворилась.
– Иром.
Эф выглядел непривычно таинственным в своем сером пальто скрытый от глаз сумерками коридора. Он не стал зажигать лампу, положившись на узкую полоску падающего из кухни света и собственную память, и стал раздеваться.
– Иром, – голос брата звучал устало и расслабленно. – Меня караулишь?
– Ага, – Ал решил, что бесполезно отрицать очевидное. – Чай будешь, только заварил?
– Давай, – Эф прошел на кухню, где Ал уже заботливо поставил ему кружку, наполненную ароматным горячим чаем, и сел на свободный стул.
– Поговорить хотел, – сказал Ал, не став дожидаться, пока Эф спросит его сам.
– О твоем знакомом из клуба? – брат даже не удивился.
– Да. Как дело продвигается? Ты уже выяснил, почему Филис угодил в больницу?
– Пока нет, – Эф сделал глоток из своей кружки, потом откинулся на спинку стула и задумчиво уставился в чернеющий за окном ночной город.
– Совсем глухо? – Ал знал, что Эф будет неохотно делиться с ним подробностями открытого дела и приготовился к настойчивым расспросам.
– Нашли кое-какие зацепки, но ничего определенного.
– То есть причина в его физическом состоянии? Стресс, болезнь, да? – не отставал Ал.
Брат помедлили с ответом, очевидно, размышляя над тем, какую долю правды следует знать Алу.
– Доктора полагают, что нет, – наконец, сказал он. И увидев в округлившихся глазах Ала нарастающее изумление, поспешил пояснить. – Далэ Ринар считает, что кому могло вызвать сильное магическое воздействие. Но, повторюсь, пока ничего напрямую не указывает на конкретную причину.
Ал побледнел и от цепкого взгляда Эфа это не укрылось.
– Все нормально? – уточнил он, нарочно отвернувшись от брата в сторону темного окна.
– Да, – кивнул Ал. – Просто мы с Филисом … хм… довольно близко сошлись. И, признаться честно, я в шоке от того, что с ним случилось. В голове не укладывается…
«Звучит правдоподобно», – отметил про себя Эф, а вслух сказал:
– Это нормально – переживать за друзей.
– Да, наверное… – ответил брат и тоже уставился куда-то вдаль черного оконного проема.
А маленькая кухня медленно погрузилась в легкое, задумчиво-ленивое молчание.
Эффель часто брал работу домой на выходные. Ал прекрасно знал это и с недавних пор начал пользоваться этим в своих целях, удовлетворяя собственное любопытство и копя коллекцию едких аргументов против Службы на случай, когда ему придется выбирать дальнейшую судьбу после окончания университета. Конечно, он понимал, что, если кто-то прознает про это, Эфу, да и ему самому, может серьезно влететь, но успокаивал совесть тем, что дал себе обещание не трепаться о том, что узнавал.
Но однажды он уже нарушил правило, тогда, когда рассказал Руни про врача. И сейчас, кажется, снова собирался сделать нечто подобное, потому что заранее понимал – вряд ли удержится.
Эф ушел в магазин, беспечно оставив на кухонном столе разложенные стопками папки. И Ал, выждав для уверенности минут пять – мало ли вдруг Эф решит вернуться, принялся аккуратно просматривать их одну за другой.
Когда он закончил, то еле держался на ногах.
– Браза…
Парень рухнул на стоящий рядом стул и тыльной стороной ладони вытер проступившие на лбу капельки холодного пота.
– Браза…
Мысли беспокойно роились в голове, в ушах шумело и свистело от напряжения и волнения, щеки горели огнем. Ал привстал, рывком открыл окно, надеясь, что свежий воздух поможет прийти в себя. Но тут на лестничной площадке послышался привычный, шаркающий звук шагов, и Ал был вынужден побыстрее убраться из кухни.
***
За окном бушевала очередная горная метель. Сколько их прошло за последнее время, уже сложно было вспомнить… Прохладная поверхность стекла приятно холодила кожу, шерстяное одеяло покалывало закутанные в него ноги. Руни думала о том далеком дне, когда началась ее новая жизнь…
Ал был очень взволнован, она прекрасно видела это, но все равно не смогла заставить себя сосредоточиться на его сбивчивой, импульсивной речи и теперь корила себя за проявленную невнимательность. Он битый час пытался втолковать ей что-то про клуб, Эфа, Филиса, Зорна и расследование Службы, однако она слушала вполуха, погрузившись в собственные мысли. И в результате, получив на очередной вопрос очередной невразумительный ответ, Ал вспылил, они поругались, наверное, впервые за все время их знакомства, и Руни, решив не накалять обстановку еще больше, поспешно ушла, сославшись на кучу домашних заданий. И вот теперь она чувствовала себя виноватой перед ним за это.
– Конечно, – мысленно рассуждала Руни, быстрым шагом удаляясь от центра Альстендорфа в сторону ближайшего хаба. – Стоило сразу извиниться. Браза… Теперь он будет дуться на нее вечность!
Но на самом деле Руни, хоть и не хотела признавать, стремилась уйти. Ее раздражали надуманные, притянутые за уши догадки Ала, его вдруг ни с того ни с сего разыгравшаяся паника, излишняя настороженность, граничащая с откровенной трусостью… Он сам пришел в тот клуб, он говорил, что искал нечто подобное всю жизнь, так чего теперь перепугался? Разве он не подозревал, что собирается заниматься незаконными делишками? Разве от него это скрывали? Разве он сам не говорил ей, что его тошнит от порядков Службы?
– Пф-ф, – Руни недовольно фыркнула. – Нашел из-за чего переживать, – она с презрением закатила глаза. Вот оказался бы на ее месте…
Мысль мгновенно осеклась. Руни вздрогнула и нервно обернулась, словно кто-то рядом мог прочитать то, о чем она думает.
– Браза… – надо учиться быть осторожней.
Вся ее уверенность и злость на Ала вмиг испарились, оставив вместо себя лишь липкий налет страха и пустоты. Руни грустно посмотрела в сторону виднеющегося вдалеке городского хаба, окруженного спешащими людьми в ярких, весенних плащах и куртках.
Нет, сейчас она точно не пойдет в общагу. И к Алу уже не получится вернуться.
Девочка вздохнула.
– Ну, ладно.
Пальцы сами нащупали на противоположном запястье холодные кругляшки камней связи. Руни закрыла глаза, произнося привычные, затертые слова чар и уже буквально через секунду услышала знакомый, веселый голос Гвин:
– Иром, Рун! Как дела?
Да, в тот день все началось…
Она как сейчас помнила холодноватый, рассеянный свет, льющийся из двух подвешенных к потолку ламп-шаров в комнате с серо-синими, темными обоями, украшенными густым рисунком из серебристых пальмовых ветвей, с удобной мягкой кроватью, застеленной темно-синим пледом из приятной на ощупь ткани «в рубчик» и заваленной разноцветными подушками. Помнила темный узор дерева на ламинате пола, грубость хлопкового, сплетенного словно из тонких канатов ковра, пастельные оттенки открытого гардероба, где ровными рядами висела одежда Гвин. Помнила прохладу металла, растворяющуюся в теплоте ее разгоряченных от волнения рук.
В тот вечер она сказал Гвин, что хочет попробовать заклинание, которое нашла в книге по боевой магии. Подруга в ответ в шутку ехидно пожурила: мол, первый год, а уже такие просьбы, но тут же с готовностью наколдовала нужные сферы и оставила ее одну экспериментировать в пустой комнате.
Она помнила, как до последнего пыталась бороться с терзающим ее уже многие дни желанием, помнила растущий где-то в груди страх, помнила, как рывком вскочила с кровати и даже сделал уверенный шаг в сторону выхода, а потом почему-то развернулась. Помнила маленький металлический шарик, блеснувший на прикроватном столике. Единственное, что она так и не смогла вспомнить – как получилось, что этот шарик вдруг оказался в ее распростертой в воздухе дрожащей руке.
Ал не понимал, почему Руни вдруг так сильно стали раздражать его разговоры о клубе и более того, почему она вдруг начала словно специально отталкивать его от себя.
Возможно, дело было в тот девчонке с четвертого курса, Гвин, или в стремительно приближающейся сессии или в чем-то еще, он не знал. Как и не знал, что ему с этим делать.
Четкие удары всегда одинаковой музыки. Рим в очередном сногсшибательном костюме непринужденно болтает, наклонившись над ухом очередной сногсшибательной красавицы. Наверное, его губы сейчас касаются ее кожи…
Ал сделал глубокий вдох и закрыв глаза, жадно хлебнул из своего стакана. Теплая, горькая жидкость обожгла горло, но Алу было плевать. Обычно он не пил ничего крепче вина, не хотел показываться перед братом в разбитом виде, но сегодня он сразу попросил себе двойной «Яствелл» и уже умудрился прикончить пару-тройку стаканов.
– Эй, вен, – Рим тронул его за рукав.
– Оу? – откликнулся Ал, чувствуя, что язык начинает безвольно заплетаться.
– Мы пойдем, – Рим улыбнулся и выразительно покосился на девушку, которую аккуратно придерживал рукой за тонкую талию. – Завтра увидимся?
– Ага, – Ал кивнул, стараясь не смотреть на друга, потому что вряд ли Рим не заметит его осуждения. – Веро! – он махнул.
– Веро! – махнул в ответ Рим и ушел.
А Ал снова обреченно уставился в полупустой стакан.
– Браза, я хотел переночевать у него… – Эф сделал еще глоток. – Ну и плевать!
Внезапно он понял, что больше не может сидеть в этом тошнически-пафосном баре.
– Приятного вечера. Гроте меру, – он кинул на стойку несколько увесистых, блестящих монет и небрежно накинув на плечи утепленную джинсовую куртку, вышел на полупустые городские улицы.
Браза, до чего же он скучал по ней… И алкоголь определенно сделал только хуже, еще больше растрепав чувства.
Браза, ну почему все обязательно должно быть так сложно!
Ал давно простил ей невнимание и отвлеченность, из-за которых взбесился в первый раз, он был готов терпеть Гвин, Грэма, Орзу, кого угодно, даже этот идиотский трибол, но ничего не возвращалось назад.
– Что же тебе еще надо, Руни?! – спрашивал Ал у ночной пустоты и не получал ответа.
А может дело было вовсе не в ней? Может он стал другим, и теперь она не хочет быть с ним?
От этой мысли Алу сразу потянуло выпить еще пару стаканчиков «Яствелла».
Но, кажется, он был прав…
Эф раскопал гору случаев с клубом («Молодец, братик! Настоящий следователь…»), правда, к счастью, пока не понял, как связать их воедино. В отличие от Ала («Молодец, Ал, чтоб тебе пусто было!») который увидел все сразу, стоило ему тогда пробежаться взглядом по папкам с делами.
Зорн обманывал его. Нагло врал, обещая полную, гарантированную безопасность, обещая свободу от ответственности, от последствий, от всего… («Как можно было вообще в это поверить?!»), а сам годами просто бросал пострадавших на произвол судьбы, прикрываясь их жизнями («И ради чего, Зорн, ради чего же?!»).
Кармел пропустила последние встречи в клубе. Филис валялся в больнице, балансирую на грани смерти. Эф рассказал – за последние дни ему стало хуже и его снова ввели в кому. Но даже если он выкарабкается, ему светит полная блокировка ситенары, просто потому что любая сильная магия вызовет необратимые повреждения в его теле. И в этом виноват Ал.
– Ты чуть не убил человека, Ал. Чуть не убил Филиса! Тебе достаточно?!
Ему захотелось пойти и утопиться в «Яствелле». В трезвом виде он не мог заставить себя подумать об этом, боялся, а теперь картина, словно замысловатый пазл, сама собралась в голове. И Алу стало предельно ясно все, что случилось.
– Мирдан соан, – трясущимися руками он вцепился в свои растрепанные кудрявые волосы и застонал. – Мирдан соан… Еще и Руни притащил в этот проклятый клуб!
Если она узнает всю правду, то не простит. Она слишком правильная и принципиальная для такого, она не простит! И еще чего хуже, начнет корить себя за то, что поддалась на его уговоры.
Хорошо, что не всегда слушала его… Браза, а он еще обижался! Ему бы лучше вообще помалкивать… Хорошо, что они поссорились. Браза!
Его замутило: то ли от страха, то ли от крепкого спиртного. Он ошарашено огляделся по сторонам, будто Руни могла оказаться где-то поблизости и догадаться, о чем он думает. Но кругом было тихо, пустынно и одиноко.
Ал еще раз выругался, несколько раз глубоко вздохнул, жадно захватывая легкими холодный ночной воздух, и медленно побрел по спящему городу. Теперь о том, чтобы вернуться домой, не было и речи…
Зря она тогда не доверилась ему, зря оттолкнула…
Метель не сбавляла силу. Упорства горным ветрам не занимать, за долгое время, проведенное здесь, она уяснила это. Их не останавливала даже магия, вот бы и ей быть такой же.
После того вечера у Гвин, Руни стала часто экспериментировать с магией вещей. Она даже осмелела настолько, что спросила у профессора о том, как устроена защита Службы на случай, если кто-то случайно применит запрещенную магию в жизни и, к своему удивлению, получила в ответ исчерпывающее объяснение, которое кратко сводилось к тому, что защита действует не везде одинаково, например, здесь в университете она довольно слабая и обмануть ее довольно просто.
– Действительно, просто, – Руни улыбнулась Зорну.
Тот стоял в нескольких шагах и тоже улыбался, чуть склонив голову на бок. Ал сегодня снова не явился в клуб, хотя они давно договорились о встрече. И Руни решила воспользоваться редкой возможностью – наедине поговорить с Зорном о том, что ее действительно очень интересовало – о том самом обмане защиты.
Заклинание получилось. Руни была на седьмом небе от счастья. И Зорн, кажется, тоже остался доволен их импровизированным уроком. С тех пор она тренировалась хотя бы раз в неделю.
***
Время бежало неумолимо, торопливым счетом отсчитывая дни, вихрем перелистывая листы календаря словно стремясь поскорее достигнуть конца. Две недели Ал ходил как в тумане, спал на лекциях, зависал в барах с Римом, валялся в кровати до обеда, думал о том, что случилось, изредка пересекался с Руни, но она вела себя отстраненно и холодно. «Филис в больнице и я виноват в этом!!» – хотел закричать ей Ал, но слова застревали в горле. Он как никогда нуждался в поддержке, в тепле, сочувствии, ласке, в чем-то помимо нейтральной, сдержанной улыбки, поцелуя по привычке и невидящего, стеклянного взгляда, он мечтал уткнуться носом в ее пушистые, растрепанные волосы, почувствовать их запах, ощутить объятия крепких рук и нежное прикосновение пальцев, хоть на секунду вернуться в то спокойное настоящее, которое постоянно и неуловимо ускользало. Однако Руни, видимо, больше беспокоили собственные проблемы.
Однажды практически прямо перед началом сессии Ал попал на вечеринку к Нике Пратт – у нее было день рождение, и она приглашала всех одногруппников к себе на большую тусовку. Ала туда затащил Рим, парень не хотел идти, но друг фактически силком приволок Ала к парадному небольшого, аккуратного дома в престижном Альстендорфском пригороде.
– Я не могу позволить тебе пропустить это, вен. Хоть убей! – громко аргументировал свои действия Рим, когда они выбирались из мобиля с большим букетом цветов и коробкой, обернутой яркой бумагой.
– Ага-ага…
Правда, Рим, как назло, сразу куда-то ускользнул, оставив Ала в гордом одиночестве с дурацким видом вручать подарки раскрасневшейся от радости и смущения Нике.
– Гроте меру! Молодец, что зашел, – Ника, кажется, правда, была ему очень рада.
Они стояли недалеко от входа и мимо постоянно ходили гости, но она не обращала на них не секунды своего внимания.
На ней было то же самое пудрово-розовое платье, что в Эскер мол. Простое, элегантное, идеально подходящее к ее свежей, светлой коже и роскошным, отливающим бронзой волосам. Чуть подкрашенные, пушистые ресницы, легкая пелена переливающихся, перламутровых теней на веках, блестящие интересом, по-детски любопытные серовато-голубые глаза… Стоило признать, выглядела она шикарно, и даже потом, когда, проводив его в дом, Ника ушла, Ал еще долго искал взглядом ее стройную фигуру. Возможно, Рим был прав, и ему действительно нужен кто-то более «обычный», простой и взрослый, чем Руни, кто-то вроде идеальной Ники…
– Ал… – далекий голос брата прервал сладкий сон Ала, ворвавшись туда подобно тайфуну, разрушающему все на своем пути.
Эф активно тряс его за плечо.
– Ал!
– Ола? – Ал с трудом открыл глаза и, щурясь, уставился на скрытое в тени упавших светлых волос лицо брата.
– Проснись.
– Браза, Эфи, сколько времени?! – Ал попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на часы, но тут же сморщился от звенящей боли. Кажется, на вечеринке он выпил лишнего.
– Почти девять, – ответил брат. – Прости, что разбудил, но мне надо кое-что сказать… Вчера не дождался тебя.
– Пф-ф… – Ал подтянулся и сел. Он только сейчас заметил огромные, синие круги под напряженными, красноватыми, опухшими глазами Эфа. – Что такое?
– Филис Бракут умер. Хотел, чтобы ты узнал от меня, – Эф аккуратно опустился на край кровати, наблюдая за братом.
– Мирдан соан… – остатки сна моментально испарились из сознания Ала. Он вздрогнул и замер.
– Вечером, – тихо добавил Эф, отводя взгляд в сторону.
– Браза… – рука Ала автоматически опустилась на затылок. – Эф … как? В смысле… – он тряхнул головой, – как, почему?!
– Необратимые повреждения физического тела, – словно по команде отрапортовал брат, а потом сказал уже более мягким голосом. – Он не справился, Ал. Ринар сделал все что мог. Я был там. Мы сделали, что могли.
– Ага… – в глазах Ала сверкнули молнии, его губы вытянулись в тонкую, четкую линию. – Конечно, не сомневаюсь, – Ал даже не скрыл сарказм. – Опять эти ваши долбанные правила!
– Дело не в них, – спокойно попытался пояснить Эф, устало вздохнув. – По крайней мере не в этот раз. Я клянусь, Ал. Мы сделали…
– Знаю, – зло буркнул Ал и рывком упав на подушку, закрылся одеялом, буквально вырвав его из-под Эфа, отчего тот вынуждено поднялся на ноги. – Надоело! Отстань!
– Ал…
– Серьезно, Эф. Свали…
Эф растерянно замолчал.
– Не хочу тебя видеть!
– Ладно-ладно, – брат бесшумно всплеснул руками. – Все, ухожу…, – громко предупредил он и, на секунду задержавшись, и правда, шаркающим, тяжелым шагом вышел за дверь комнаты.
– Да ну его, Эф, – Влад усмехнулся, с любопытством косясь на друга. – Он же зарвавшийся пацан просто.
Они стояли вдвоем на пустом крыльце Службы. Эф задумчиво смотрел куда-то вдаль уходящих улиц и, кажется, вообще не слушал. Он выглядел изможденным, потухшим, бледным, особенно в серовато-синих сумерках, которые медленно опускались на город.
Влад уже начинал беспокоиться, не стоит ли ему вмешаться и силком заставить Эфа выспаться и, наконец, нормально отдохнуть. Вот сегодня он опять сидел в кабинете допоздна, завтра – в субботу, видимо, собирается работать дома, судя по тому, что забрал с собой кучу бумаг. Никаких поездок к невесте в Лорен, никаких расслабленных, ленивых выходных. И еще капризный братик в придачу достался.
Влад вздохнул.
Вообще он недолюбливал Ала и никогда не скрывал того, что считает его слишком эгоистичным, самовлюбленным и избалованным, чтобы воспринимать серьезно. Конечно, сложно было отрицать – у парня выдающиеся способности, но все равно даже они не могли заменить рассудительность, принципиальность, серьезность, амбициозность. В молодости Влад бы убил за такие возможности, а Алан просто выбрасывает свою жизнь на ветер, прожигает ее в барах и постоянно ищет опасных приключений. Влад так и не смог поступить в университет, а Ал, судя по рассказам Эфа, только и мечтает вылететь оттуда. Влад всего добивался сам, потом, кровью и трудом, всего, что дано Алу от рождения.
– Просто капризный, мажорный мальчик…
– Ау? – рассеяно переспросил Эффель, медленно поворачиваясь к агенту лицом.
– Да, неважно, – отмахнулся Влад. – Ты домой?
– Ага, – Эф заправил за ухо прядь волнистых, светлых волос, чуть морщась, видимо от своих мыслей. – Пойду.
– Давай, – Влад огляделся. – Может, проводить?
– Пф-ф, – Эф прыснул. – Что настолько все плохо?
– Вроде того, – Влад тоже улыбнулся.
– Нет, меру, вен. Давай, блюди порядок лучше, – следователь протянул другу руку. – Обещаю, в понедельник буду выглядеть как огурчик.
– Что-то я сомневаюсь в этом, – Влад выразительно покосился на пухлый портфель Эфа, а потом пожал его узкую ладонь. – Веро, Эф.
– Веро, – кивнул следователь и неспешным шагом двинулся в сторону ближайшей остановки.
Когда Эф вошел в квартиру, то очень удивился – брат был дома. На кухне горел свет и в воздухе витал терпкий запах свежесваренного кофе. Эф усмехнулся. Похоже у кого-то утро.
– Иром, – скинув темно-синюю, местами выцветшую ветровку и кеды в прихожей, он прошел на кухню.
Ал сидел за столом, подобрав под себя ноги и смотрел в окно. Перед ним стояла нетронутая кружка, наполненная темно-коричневой жидкостью, от которой поднималась тонкая струйка беловатого пара. На брате были одеты обычные вытянутые на коленях светлых домашние брюки, собранные у щиколоток на резинку, и тонкая белая майка. Ал открыл окно нараспашку, так что, наверное, начинал уже зябнуть от ночной прохлады.
– Фу-ф, неужели выходные… – заметил Эф, поглядывая на застывшего в молчании брата и наливая себе чая. – Не возражаешь?
Он в ожидании остановился перед свободным стулом, но Ал, кажется, вообще не слышал его.
– Хм…? – Эф, немного помявшись на месте, все-таки сел. – Что-то случилось? – он сделал большой глоток из кружки и вскользь посмотрел на Ала. – Ну, ладно. Намек, понял. Не буду мешать. Иром мол70… пойду спать…
Он уже собирался встать, когда Ал вдруг повернулся.
– Постой.
Брови Эфа удивленно дрогнули.
– Ола?
– Мы можем поговорить? – Ал выглядел странно. Он будто весь съежился, ссохся, похудел за те несколько часов с утра, пока они не виделись. Будто в одночасье повзрослел. На высоком лбу пролегла глубокая складка, грязные, тяжелые кудряшки спутанными прядями падали на лицо, темные круги под глазами, бледные, синеватые губы, впалые щеки…
– Конечно, – Эф с готовностью отставил кружку в сторону.
Ал сглотнул.
– Ты же до сих занимаешься делом Филиса?
– Да.
– У меня есть кое-что, – Ал опустил руки и крепко ухватился за края сиденья стула, словно пытался всеми силами заставить себя оставаться на месте.
– Хорошо, – голос Эфа стал тише.
Ал выдохнул и начал рассказывать.
– В общем…
Было ли это правильно?
Через столько времени он до сих пор не знал ответ.
Было ли это необходимо?
Да. Иначе он просто сошел бы с ума.
Было ли это честно?
Нет. Ведь он обещал Зорну молчать.
Было ли это началом всего? Началом того, что привело его сюда сегодня?
Скорее всего. Но он не жалел. Даже сейчас.
