Валя Худякова
Мир – Магия
Все эти дни, начиная с начала лета Озмар постоянно замечал обращенные на него любопытные, оценивающие взгляды, слышал краем уха, как в тренерской коллеги за его спиной обсуждают судьбу внучки. «Я слышал, она…», «да, он вообще не изменился», «хорошо держится», «удивительно, как он может оставаться спокойный, когда в семье такое…» – подобные фразы, произнесенные чуть ли не шепотом, с украдкой и с настороженными оборотами, на какое-то время превратились в постоянных спутников старого тренера. И с виду он действительно не особо заметно реагировал на происходящее, однако внутри у него все кипело от страха, бессилия, от изматывающей неизвестности и обидной злобы. Хоть он и не признавался никому, ему очень не хватало жены, ее суетливой, ласковой заботы, ворчания по поводу беспорядка и разбросанных вещей; веселой младшей внучки – непоседливой выдумщицы и фантазерки, с которой он так любил гулять в окрестностях Чертрива, рассказывая придуманную практически на ходу волшебную сказку про древних, всесильных магов; замкнутой, немного холодной, умной дочери, их долгих, громких, совместных бесед о магии и артефактах, становящихся особенно занимательными, когда к ним присоединялся ее добродушный, заводной, энергичный, рассудительный муж; ему не хватало и Руни, пусть он порой сильно злился на нее за весь этот кавардак, который она им устроила. Однако в то же время Озмар Линдон прекрасно понимал, что ему лучше оставаться здесь – в Альстендорфе, рядом с любимой работой, клубом, стадионом, рядом с игроками и коллегами, ставшими ему уже почти родными, с лучшим другом Джо. В Ардане он никогда не найдет себе покоя, несколько лет назад он уже пытался, и тогда все закончилось большим семейным скандалом.
Шорох приближающихся шагов, вдруг донесшийся откуда-то со стороны, заставил старого тренера вздрогнуть. Он настороженно обернулся, но тут же расслаблено усмехнулся.
– Ого-го… Иром!
– Руве, Линдон! Что-о, не ждал меня? – раскатистый, низких голос Мерка Рунара радостно поприветствовал его в ответ. Тренер «Оаста», немного грузный, высокий, крепкий мужчина, с широким, квадратным лицом, прямым носом, внимательными, задиристыми глазами, обрамленными уже глубокими морщинами, был одет в командную форму своего клуба, белая ветровка с характерными золотыми и синими, ультрамариновыми, полосами и гербом на груди, свободные брюки в тон верха, кроссовки «Эгли», на голове кепка, из которой выбиваются волнистые, тронутые сединой пряди волос. Мерк немного вспотел, отчего его лицо блестело рассеянном свете прожекторов и солнца.
– Ну, как сказать… – Озмар Линдон улыбнулся и крепко пожал протянутую коллегой руку. – Игра-то была непростая.
– Это точно! – согласно закивал Мерк. – Эль руве камре листерен93. Поздравляю, Линдон. Я, конечно, не скажу тебе, что ваши юнцы таки подросли, но… хм…
– Меру, Мерк, – искренне поблагодарил Озмар. – Встретимся еще в круговой, надеюсь.
– Ха-х, я тоже, если честно, уже лишь надеюсь, – подмигнул коллеге Мерк, – а то что-то в этом сезоне не идет у нас с севером. Кстати, слышал тут новость, говорят Джо Томас решился окончательно уйти на пенсию, правда, что ли?
– И да, и нет, – уклончиво сказал Озмар. Он знал – Джо действительно серьезно подумывает об этом, но также прекрасно помнил тот факт, что друг чуть ли не каждый год на протяжении вот уже десяти лет собирается окончательно покинуть «Альстен».
– Ясно, – Мерк вздохнул и закатил глаза, – обычная болтовня…
– Ага, – вздохнул тренер Линдон, после чего загадочно понизив голос спросил коллегу. – Говорят, ты знаешь что-то про… хм… – Озмар на секунду осекся, пытаясь подобрать нужное слово, но в мыслях крутилась только совершенная белиберда.
– … про нашего неутомимого игрока младшей лиги? – усмехнувшись, пришел на помощь Мерк, и, хотя в его тоне отчетливо проступали ехидные, шутливые нотки, темные глаза оставались сосредоточенно напряженными.
– Ола, – благодарно кивнул Озмар. – Так что? – Линдон нетерпеливо сцепил ладони в замок – он очень взволновался, Мерк даже немного удивился подобной реакции, ведь обычно Озмар Линдон оставался непроницаемым как камень.
– Насколько я все понял, нашли у нее … него запрещенные приемчики. Те самые, которые мы, ну, пытались исправить, – Мерк неопределенно махнул рукой. – Жалко, теперь совсем пропадет. К… хм… полю больше даже близко не подпустят. Серьезно все.
Лицо Озмара на секунду превратилось в пепельно-белую, восковую маску. Мерк испугавшись, что коллеге сейчас станет плохо, даже на всякий случай ловко подхватил его под локоть, однако Линдон решительно остановил его, немного резко оттолкнув протянутую руку в сторону.
– Браза… – он глухо выдохнул и закашлялся.
– Да, ничего хорошего, это точно, – с искренним сожалением подтвердил Мерк.
Озмар опустил ему на плечо тяжелую, теплую, чуть опухшую руку, как бы соглашаясь и благодаря за сочувствие и заботу.
– Меру, что сообщил.
– Истан, Линдон, истан… – поджал губы Мерк. – Ладно, – он, прищурившись, посмотрел на поле, – пойду-ка я назад. А то подумают, что с «Альcтеном» тут якшаюсь, потом разговоров не оберешься.
– Ха-х, да-а, понимаю, – более-менее придя в себя, грустно добавил Озмар. – Веро, Мерк.
– И тебе не болеть, Линдон, – Мерк лукаво подмигнул коллеге, – веро, – и беззаботным, широким шагом направился в сторону своей команды. А Озмар так и остался стоять в одиночестве под укромной, уютной тенью навеса.
***
Очередной Эскер мол…
Ал, одетый в темно-серые, узкие брюки, белую, свободно расстегнутую на верхнюю пуговицу рубашку и пиджак в цвет брюк, с накинутой поверх курткой элегантно подал руку своей спутнице, помогая ей выбраться из мобиля напротив сверкающего камерного концерт-холла Альстендорфа. Прежде чем войти в здание, к которому со всех сторон стекались многочисленный группки спешащих, смеющихся людей, Ника остановилась и расправила свое слегка помявшееся во время поездки платье нежного оттенка игристого шампанского, с воздушной юбкой из нескольких слоев легкой, переливающейся ткани длиной чуть ниже колена и необычным верхом: лифом с большим вырезом на тонких бретелях, полностью покрытым поверх полупрозрачным сетчатым топом в тон юбке. Сильный порыв холодного, альстендорфского ветра поднял вокруг них заводной хоровод снежинок, и Эф тут же поторопился заботливо отогнуть воротник мягкого, приятного на ощупь кашемирового пальто девушки, отчего та повернулась и яркими, блестящими от радости глазами благодарно посмотрела на него. Сегодня на Нике были надеты пудровые туфли-лодочки на высоком, тонком каблуке, а роскошные длинные волосы стягивала на затылке тугая, широкая резинка, из-за этого она на секунду показалась Алу непривычно высокой – их глаза находились примерно на одной линии, однако он почти сразу понял, в чем дело, и тоже улыбнулся в ответ.
Внутри концерт-холла стоял приятный полумрак, квадратное, довольно тесное фойе освещалось только настенными канделябрами, а основной зал – бессчетными огоньками гирлянд, фонариков и шаров. Большое пространство зала было поделено на несколько зон: просторная площадка для танцев соседствовала с маленькой полукруглой сценой, которую занимал квартет музыкантов, далее шли ряды столиков, каждый был рассчитан на шесть гостей, а потом свободное вытянутое место около двух баров. Это была не простая студенческая вечеринка, вроде тех, что доводилось посещать Алу ранее. Многочисленные блики на дорогом хрустале бокалов, металлический блеск аккуратно разложенных приборов, мягкий, приятный на ощупь бархат обивки высоких спинок стульев, изысканные блюда, редкие напитки, гармоничные ритмы причудливых украшений, гости, одетые в полуофициальной, полуторжественной манере, лучшие костюмы, белые сорочки, пиджаки всех мастей, сверкающие улыбки и идеальные платья… Такого не встретишь даже в самой крутой университетской тусовке.
Приглашения на встречу Эскер мола здесь, в камерных сумерках концерт-холла достала Ника, а Рим приложил, наверное, максимум из возможных усилий, чтобы уговорить друга пойти. Ал долго сомневался, но а конце концов сдался и теперь смущенно, потерянно озираясь кругом и нервно ерзая на самом кончике стула, утешал себя тем, что хотя бы порадовал Нику, которая чувствовала себя как рыба в воде среди всего этого великолепия и сдержанной, но очевидной роскоши.
Однако Ал зря переживал, повертев головой, он обнаружил за соседними столиками довольно много знакомых лиц, пусть и облаченных теперь в неприлично дорогие наряды, но вполне себе привычных для Ала – постоянного посетителя университетских вечеринок. Да и программа мероприятия оказалась довольно стандартной.
Где-то после часа ночи, окончательно устав от танцев, Ал с трудом выбрался из шумной, пестрой толпы, кольцом окружающей сцену, и оставив Нику веселиться вместе с ее друзьями, направился прямиком к укрытому в темном конце зала уютному бару, где на высоких, кожаных стульях без спинок находили себе пристанище такие же как и он сам – «уставшие» или «не танцующие».
– Эй, Ал! Иди сюда к нам, – замахал руками высокий, черноволосый баскетболист, который учился в параллельной группе, заметив приближающегося Ала. – Эскер мол сонем сэд. Давай, выпей-ка с нами… – он ловким, быстрым движением даже не поморщившись осушил небольшой прозрачный стакан, наполненный полыхающей ярко-красным огнем жидкостью, которая отбрасывала странные, причудливые тени на его широкое, выразительное лицо, а затем с ехидной улыбкой протянул точно такой же бокал Алу. – Ола?
– Не-не, – парень усмехнулся, после чего активно замотал головой. – Я когда-то уже выпил этого пойла, меру, больше не хочу…
Ребята вокруг загоготали: кто одобрительно с пониманием, а кто – нет.
– Ну, как знаешь, мне больше достанется, – совершенно не обидевшись отказу, пожал плечами парень и в один глоток влил в себя еще одну порцию настоящего жидкого пламени, после чего под громкий шум аплодисментов с довольным видом вернул стакан на стойку, затребовав повторения.
Ал смеясь, опустился на свободное место недалеко от знакомой компании, а когда к нему подошел бармен, чтобы принять заказ, недолго думая, попросил себе «Молле» со льдом.
– Приятного вечера, – кивнул бармен, привычным движением опуская на стойку перед Алом запотевший высокий стакан с пузырящейся жидкостью ярко-лазурного синего цвета и прозрачными кубиками льда на дне. На его приятном, круглом лице маячила странная то ли понимающая, то ли насмешливая полуулыбка, очевидно вызванная отсутствием градусов в стакане Ала.
– Меру, – поблагодарил Ал в ответ, обхватывая пальцами приятную, гладкую поверхность стекла, притягивая к себе напиток и делая первый, жадный глоток, позволяя волне сладости завладеть его вкусовыми рецепторами, а затем задумчиво склоняя голову на бок.
Он специально взял себе «Молле», хотя с радостью выпил бы бокал местного вина, просто вдруг захотел снова вспомнить этот вкус – слишком неестественно приторный, неизменно одинаковый всегда и одновременно невообразимо далекий от того, каким он был год ровно год назад в бокале Руни. Где-то глубоко-глубоко внутри груди больно кольнуло. Ал невольно поморщился, ругая себя за излишнюю сентиментальность, и уже хотел было отодвинуть «Молле» подальше, но тут кто-то нагло толкнул его в бок.
– Ты что решил стать хорошим мальчиком, Ал? – это был Рим, одетый в офигительно дорогой, настолько идеально сидящий на его немного худой фигуре, черный смокинг, что Ал в своем расслаблено расстегнутом костюме на фоне друга почувствовал себя словно бедняк с улицы.
– Ага… – буркнул Ал, мысленно придумывая достойный ответ, ведь, судя по поднятым «домиком» бровям, Рим с нетерпением ждал объяснений. – Э-э… мне Нику потом домой доставить надо, иначе ее отец по паркету размажет, сам знаешь…
– Ола, – фыркнул Рим. – Мирдан соан, ну и скукота смертная, вен. Она, небось, сама то уже выпила пару огненных коктейльчиков. Хотя, – он наклонил голову и задумчиво посмотрел на Ала. – Нет, это же Ника Пратт, о чем это я?!
– Действительно, – с усмешкой заметил Ал. – Не переживай, завтра я обязательно компенсирую себе все веселье. Ты же пойдешь со мной к Шону?
– Ясно дело, вен, – хохотнул Рим, демонстрируя всем окружающим свои ровные, белоснежные зубы, – еще спрашиваешь… Браза, и когда я пропускал такое чумовое сборище?!
– Никогда, Рим. Никогда, – заверил друга Ал.
– Точно, – Рим легко ударил бокалом о стакан Ала, и они вместе, довольно улыбаясь, сделали по глотку.
– М-м-м… Классная, кстати, вещь, – Рим, причмокнув языком, покачал своим напитком прямо перед носом друга. – Посоветовал бы, но ты же на «диете», вен…
– Ага, – Ал притворно горько вздохнул. В этот момент к стойке подошли девчонка с парнем. Рим и Ал синхронно подвинулись, чтобы дать им возможность комфортно разместиться и одновременно цепкими, любопытными взглядами принялись рассматривать новых соседей.
– А она ничего так… – наклонившись прямо к уху друга, заметил Ал.
– Ага, – тут же отозвался Рим.
Девушка, она сидела спиной, была одета в бархатное, черное платье с ассиметричным длинным рукавом и с воротником стойкой, ее темные волосы были собраны в пучок, открывая красивую, тонкую шею и блестящие, переливающиеся серьги. Девушка заказал какой-то коктейль, после чего стала оглядываться по сторонам, одновременно обращаясь к своему спутнику, высокому, красивому парню с длинными как у Эфа, волнистыми светлыми волосами, в котором Рим мгновенно узнал одного из бывших игроков университетской трибольной сборной.
– Рей и Нью, – прокомментировал он тоном знатока и, вдоволь налюбовавшись парой, отвернулся назад к стойке, пригубив еще немного из своего стакана. – Помнишь того парня, Ворта – бывшего нашего капитана, он еще в колледж свалил?
– Ну, – кивнул Ал.
– Так вот, из-за нее, – он махнул рукой в сторону Ньюмы. – Любовный треугольник.
– А-а, да, кажется, что-то слышал, – откликнулся Ал. Он еще раз обернулся, чтобы получше разглядеть девушку, но не нашел в ней ничего слишком уж особого.
– Лучше туда вон посмотри, вен, – тем временем, задиристо подтолкнув его в бок, заметил Рим, – минут десять с тебя глаз не сводит, – он качнул бокалом в обратную сторону и вызывающе присвистнул.
– Прекрати, – тут же осадил его Ал, однако послушно повернулся в нужном направлении. – И где?
– Третья справа, – с готовностью доложил Рим, после чего еще раз отпил коктейль, и ободряюще похлопав Ала по плечу, – действуй, вен, я Нику отвлеку, – растворился среди танцующей толпы, оставив друга одного.
И Ал, к собственному неприятному удивлению, не спешил отворачиваться. Рим действительно оказался прав. За стойкой противоположного бара, слегка наклонившись и облокотив голову на тонкую, согнутую руку сидела одинокая девушка. Плавные контуры ее стройного, подтянутого тела эффектно подчеркивало необычное платье из черной мягкой ткани с длинными рукавами, местами украшенное витиеватым, сдержанным, искусно вышитым узором, застегнутое спереди на незаметные пуговицы и подхваченное тонкой полоской пояса в области талии. Круглый, узкий вырез, практически обхватывающий вытянутую шею, выразительные, глубокие тени и светлые блики, определяющие форму хрупких, чуть открытых ключиц, высокие скулы и бархатистая, бледная кожа щек, выделенные падающим из бара мягким, рассеянным светом тонкие губы с легкой улыбкой, лишь угадывающиеся в полумраке контуры прямого носа, опущенные вниз глаза, непринужденно упавшие на плечи густые, волнистые локоны… Девушка, казалось, глубоко задумалась о чем-то, потому что ее пальцы – не слишком длинные, не слишком тонкие бесцельно ощупывали стенки высокого, практически пустого стакана. Она просидела так еще несколько секунд, прежде чем вдруг подняла взгляд на Ала и, поняв, что парень тоже смотрит на нее, невольно содрогнулась.
Ал приветливо улыбнулся. Где-то в глубине сознания легко, с укором кольнула мысль о Нике, но он решительно проигнорировал ее. Кончики губ девушки сами собой двинулись вверх. И тут отблески света то ли от бокалов других гостей, то ли от бесчисленных бутылок, ловко взлетающих в руках проворных барменов, на несколько секунд полностью осветили ее скрытое в полумраке лицо. Рука Ала, потянувшаяся было к стакану с «Молле», замерла на месте. Его темные глаза, по-кошачьи мягко, загадочно прищуренные медленно, удивленно расширились. Сначала он подумал, что просто-напросто пьян.
С одной стороны ее лицо было совершенно незнакомо – эти скулы, слегка вытянутые, приоткрытые глаза, обрамленные темными ресницами, изящные брови, четкая линия кончика носа; но с другой… Ал не мог понять… в каждом изгибе, в каждом движении он словно видел другого человека, будто смотрел в окно то на дальний, то на близкий предмет и не мог сфокусироваться. Раз, милое, симпатичное личико обычной девушки, два, терзающие до тихой боли, впечатавшиеся навсегда в память черты, раз… и снова, снова, снова. Пока вдруг сумерки бара вновь не скрыли ее за темной, таинственной вуалью теплых теней. Ал нервно сглотнул. Она сидела там и все также, вполоборота смотрела на него: она или Она?
– Браза…
Ал решительным, безрассудным движением оттолкнулся рукой от стойки. Но когда оказался на месте, ее там конечно же не было, и лишь мягкое, кожаное сиденье стула, примятое и еще теплое, напоминало о том, что случилось.
Возвращение из моей долгой, наполненной опасностями поездки в привычные, родные и надежные стены университета к ближайшим друзья и нашему учителю, к сожалению, не принесло мне того облегчения, на которое я уповал все те тяжелые, долгие ночи, в изобилии наполнявшие мое рискованное путешествие. Пережитый всеми нами ужас от встречи с неукротимой, бушующей вокруг нечеловеческой силой разрушения, смерти, магии все-таки оставляет глубокие, неизлечимые раны в наших сердцах. Особенно сейчас, после долгой разлуки, я замечаю это. С глубокой печалью осознаю, что среди нас коварной судьбой уже натянуты тонкие, ядовитые нити будущего раздора, и было бы, наверное, глупо утверждать, что я один чувствую их невидимое присутствие. Митар, Вала все больше слепо доверяют учителю, Зира и Дир еще пытаются спорить, однако, все чаще лишь подчеркнуто подчиняются, а я балансирую на грани между тем и другим. Сейчас, когда нас всех крепко связывают данные обещания и высокая, великая цель, мы невольно держимся вместе, однако меня пугает то, во что может превратиться наша дружба, стоит оковам долга спасть. И наступит ли вообще такое время?
Но куда больше друзей меня беспокоит наш учитель. Порой мне кажется, обретенная власть действует на него слишком пагубно: она подобно сильной магии мастеров Тартрилона вытравливает из податливого человеческого металла новые, опасные, смертоносные свойства, разъедая привычную оболочку, сотканную из бережно взращенных за долгую жизнь качеств. Конечно, все мы платим за знания свою цену, и в последние годы тяжесть ответственности за смерти других, близких и далеких, заставляет нас рисковать все больше, но не получится ли так, что мы сами в итоге превратимся в тех, с кем боремся? У меня нет ответа. На днях, случайно проходя мимо этажа ректора, я не без удивления заметил там Ривина Вута. Он, известный на полмира, талантливый боец и без преувеличения способный маг, словно какой-то обычный студент скромно примостился на скамье для посетителей в ожидании приглашения. Я усмехнулся, и тут же направился к нему. Поприветствовав друг друга, мы, естественно, разговорились и Ривин, не без опаски, поведал мне, что помогает ректору в каком-то крайне важном исследовании.
«Исследовании?» – изумился я про себя. – «С каких это пор учитель вновь вернулся к науке? Да и в такое время?!». Заинтересовавшись вопросом, я принялся аккуратно расспрашивать Ривина о подробностях. Объяснения бедного парня пришлись мне совсем не по сердцу, что усилило и без того тревожные опасения насчет нашего учителя. Но, полагаю, пока рано делать какие-то серьезные выводы. Однако держать ухо востро мне никто не в силах запретить.
Из воспоминаний Курта Рогмена, мага «большой пятерки», профессора Альстендорфского университета.
Эф и Агни сидели дома, в своей маленькой квартире в историческом центре Альстендорфа, и играли в настольную игру, которую подарили им на праздники друзья. Шел третий выходной день, Эфу скоро предстояло вернуться на работу, поэтому он старался не терять время и отдыхал по полной программе.
– Ты что мухлевать собрался? – Агни в мягких домашних брюках, просторной футболке, с растрепанными волосами, пахнущими терпким, неярким ароматом корицы, муската и яблока сидела на полу, подогнув под себя ноги, и весело смеялась над Эфом, который уже минут пять думал о том, как лучше сделать свой следующий ход.
– Не-а, – ответил Эф, задумчиво покачиваясь из стороны в сторону, обхватив ладонями ступни. – Та-а-ак. Ладно. Лок шо нено. Чему быть, того не миновать!
Он вытянул одну карту из зажатой в руке стопки, после чего с размаху кинул ее на игровое поле.
– Ого! Ничего себе! – удивленно воскликнула Агни. – Теперь понятно, почему ты так долго решал…
Она опустила глаза, посмотрела на свои карты и вскоре сделала ответный ход.
– Достойно, – прокомментировал его Эф с довольной усмешкой.
– Только не говори, что ты теперь снова будешь полчаса думать? – умоляющим тоном спросила Агни, откидывая назад волосы.
– А вот и нет, – Эф вдруг подтянулся и легко щелкнул девушку по носу. – Смотри и учись!
Он ловко перегруппировал уже лежащие на поле карточки, потом добавил туда новую с руки и, еще раз быстро оглядев получившийся расклад, победно вскрикнул.
– Та-дам! Я выиграл!
Агни возмущенно уставилась на хитрую комбинацию Эфа. Ее лицо – нахмуренное, сосредоточенное, настороженное, постепенно стало расстроенно-удивленным.
– Бра-аза. И как я проглядела? – хлопнув себя ладонью по лбу, сказал она. – Это же было очевидно!
Эф примирительно улыбнулся.
– Ну, не каждый же раз тебе побеждать, – заметил он ехидным, довольным голосом.
Агни хотела было вместо ответа запустить в парня остатками своих карт, она уже даже размахнулась, однако тут за ее спиной в уютной тишине квартиры раздался резкий глухой стук, и рука девушки моментально опустилась.
– Эф? – она вопросительно взглянула на Эфа, пытаясь понять, что ей следует сейчас сделать – бежать, паниковать или просто встать и открыть дверь. После всех рассказов Эфа про работу, она, кажется, всегда теперь была готова к самому неожиданному варианту развития событий.
– Это … Влад, – Эф говорил медленно и странно, видимо кто-то как раз вызвал его по браслету.
– Окей, – сразу успокоилась Агни. – Может мне…
Она хотела уточнить, стоит ли ей пригласить его войти, но, судя по раздавшимся в прихожей звукам, Влад прекрасно справился с охранными заклинаниями и без хозяев. Агни отчетливо услышала тяжелые, отдающиеся негромким эхом шаги агента, а спустя несколько секунд он сам появился на пороге комнаты, одетый в черную, прямого покроя куртку с опущенным назад капюшоном, плотный, простой, темный джемпер с высоким воротником и темные джинсы.
– Иром. Эскер мол сонем сэд! – громко поздоровался он, лучезарно улыбаясь, новая, еще не почерневшая от времени серебряная сережка весело поблескивала в его ухе.
– Иром, Влад, – ответил Эф, поднимаясь на ноги и пожимая протянутую агентом широкую, сильную ладонь. – И тебя с праздником, вен.
– Иром, Агни! – также помахал девушке Влад, когда заметил ее за спиной Эфа. – Прошу прощения за неожиданное вторжение.
– Ничего, – Агни мягко улыбнулась. За то время, пока они с Эфом жили в Альстендорфе, Влад частенько заглядывал к ним в самое разное время дня и ночи, так что она уже даже успела по-своему привыкнуть к нему, хотя порой такая беспардонность агента начинала ее сильно раздражать. Эф заметив это, поговорил с другом, после чего тот стал каждый раз извиняться и вести себя очень вежливо, пытаясь скрасить вынужденное неудобство хозяйки. – Чай хочешь? – предложила она, вставая с колен.
– Не откажусь, – согласился Влад. – Меру, Агни.
– Истан, Влад, – кивнула ему Агни и ушла на кухню, оставив ребят наедине.
– Случилось что? – слегка обеспокоенно поинтересовался Эф у друга, как только хрупкая фигура Агни скрылась в дверях, а агент, сняв куртку, с довольной улыбкой опустился в свое любимое глубокое, удобное кресло с широкими, гладкими подлокотниками, которое стояло рядом с узким, высоким книжным стеллажом, забитым книгами и папками с бумагой.
– Ага, – Влад рефлекторно оглянулся в сторону соседней комнаты, откуда теперь доносился стук посуды, шуршание пакетов и шум воды. – Только, – он скривился, – лучше не тут.
Эф удивленно выгнул одну бровь, пристально взглянув на друга.
– Ага… – загадочно, но вместе с тем словно отвечая на невысказанный вопрос следователя, заметил тот.
– Срочно? – вздохнув, уточнил Эф.
– Да нет… – Влад, окончательно расслабившись в мягком, комфортном кресле, стал медленно осматривать комнату, а затем ткнув пальцем в разбросанные на полу коробку от игры, карты и поле, спросил. – Кто выиграл?
– Я, – с довольным видом сообщил Эф.
– Экусо94, – Влад шутливо потряс кулак в воздухе. – А что касается дела: предлагаю попить чая, потом пройтись где-нибудь по окрестным кварталам. Как тебе план?
Эф с упреком покосился на коллегу.
– Вообще-то сейчас выходные…
– Вообще-то ты – главный следователь, – парировал Влад с ехидной ухмылкой.
– Ладно, – закатил глаза Эф. – Будут тебе и прогулки, и чай.
– Отлично, – Влад показал ему большой палец. – Идем тогда на кухню?
– Идем, – кивнул Эф, после чего послушно проследовал за гостем в соседнюю комнату к уже накрытому Агни столу.
Спустя полчаса следователь в теплом темно-сером двубортном пальто с поднятым, высоким, практически до кончиков ушей воротником, обмотанный длинным, вязаным шарфом с забавной бахромой на концах, в ботинках и перчатках вместе с Владом, ежась и жалобно вздыхая, неохотно вышел из уютного дома на холодную, ветренную городскую улицу. Ноги следователя сами по себе повернули в сторону Службы, но Влад, аккуратно придержав его за рукав, махнул в противоположном направлении.
– Может дойдем до круга? – предложил он. – Целый арк там не был…
– Давай, – пожал плечами Эф, и они синхронно двинулись вниз по улице до ближайшего перекрестка, где свернули налево.
Альстендорф вокруг лениво просыпался после длинных, праздничных выходных. Редкие мобили, припорошенные свежим, пушистым снежком, с шелестом и скрипом шин проезжающие мимо, переплетающиеся дорожки следов, загадочно уводящие вглубь каменных кварталов, небрежные, кое-как расчищенные тротуары, укутанные в пальто и куртки, не спешащие никуда люди, улыбки и смех, звонкими осколками доносящийся из едва-едва приоткрытых окон нижних этажей. И Владу, и Эфу в новинку было видеть этот суровый город таким необычно уютным, живым и веселым.
До пустынного, покинутого всеми круглого сквера в центре агенты добрались в абсолютном молчании, и только когда наконец их ботинки ступили на мягкий, практически нетронутый снег нешироких, кольцевых аллей, Эф тихо сказал.
– Так что… – он быстро взглянул на друга из-за кончика воротника, – о чем хотел поговорить?
Влад прошел еще несколько метров вперед, прежде чем ответил, повернувшись вполоборота к Эфу.
– На востоке Мирана в предгорьях, недалеко от Итвана коллеги из местного отделения обнаружили кое-что необычное.
– Необычное, – Эф усмехнулся, – странно слышать такое слово от тебя.
– Ага, – подтвердил Влад и продолжил. – Один из агентов возвращался из пригорода в Итван, его мобиль сломался по дороге, видимо был перебой на одной из вышек. Так вот, этот парень в ожидании помощи решил прогуляться кругом и наткнулся на … хм… – Влад запнулся, – … на несколько мертвых животных, короче. Они лежали, будто разбросанные внутри невидимого круга. Там еще подтаял снег, так что не исключено магическое тепловое поле и щиты, но тот агент каких-то особенных следов, естественно, не заметил.
– Естественно? – с вопросительными интонациями повторил Эф. Пока Влад говорил он успел побледнеть и окончательно распрощаться с хорошим настроением, теперь на его лбу отчетливо проступили глубокие складки, а взгляд стал напряженным, озадаченным и настороженным. – То есть они там были? – пояснил свои сомнения следователь.
Влад вздохнул.
– Ну, наши ребята пока ничего тоже не нашли. Утром пришел запрос, кто смог сразу выехал. Меня вызвали, но пока приказа выдвигаться с группой не поступало.
– Этим Антон занимается?
– А кто еще, – агент усмехнулся. – И мы с тобой скоро будем…
– Мы? Пф-ф-ф, – Эф недовольно покачал головой, – с чего? У меня…
Но Влад не дал ему закончить, нервно и нетерпеливо перебив друга.
– Потому что… браза, Эф, – он поморщился, – неужели ты не расслышал? Животные. Они ведь не просто так там по собственной воле коллективно с жизнью распрощались. Ребята говорят, жуткое зрелище. Видимо их… ну…
– Убили, – слегка обиженно, снисходительно подсказал Эф, – ага…
– Да нет, – Влад отмахнулся. – Точнее, конечно, да. Но… Ты же знаешь «лабиринт»?
– В смысле постройку такую или магию?
– Магию, – откликнулся агент, закатив глаза. – Так вот этих животных… – он не договорил, потому что по выражению лица собеседника понял, что тот и сам догадался. Темные, выразительные глаза Эфа на миг расширились, светлые, слегка небрежные брови взлетели вверх, отчего следователь стал похож на перепуганного ребенка, но потом тут же вернулись на место, выгнувшись грустной, расстроенной волной от переносицы до висков. Блестящие взгляд Эфа потух, уголки губ бессильно опустились, и все лицо как бы внезапно постарело, повзрослело и обвисло.
Влад внимательно наблюдал за коллегой. Он ждал каких-то слов, возгласов, злобных, возмущенных ругательств, но Эф лишь молча двигался рядом, шаг за шагом, совершенно бесшумно и отрешенно. Они сделали почти полный круг по скверу, когда следователь наконец шумно, тяжело вздохнул и спросил.
– Что хочешь сделать?
Влад, не скрывая легкой растерянности, он ожидал совсем другой реакции от друга, произнес.
– Неверный вопрос. Правильно: что ты собираешься делать? – поправил он.
– Я? – голос Эфа звучал устало, кажется, в нем уже не осталось места для хоть капли изумления.
– Антон оставляет тебя главным, – сообщил еще одну новость Влад. – А я типа на полставки. Как раз буду готовить Курта на свою смену и тебе помогать.
– Курта? – Эф поднял на агента глаза, в которых ясно читалось непонимание. – Постой… Ты… – Эф остановился.
– Ола, – губы Влада помимо его воли расплылись в широкой улыбке. – Мне предложили место куратора в Сорбри. Прости, собирался тебе завтра сообщить, но …
– Ничего, – Эф мягко положил руку ему на плечо. – Поздравляю, ты ведь давно хотел. Рад?
