Сергей Юрьевич Катканов
На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения
Позднее рядом с княгиней Марией была погребена вторая жена князя Всеволода – княгиня Анна. Даже гробница над ними была общая. Во дни земной жизни они не знали, что одна за другой станут женами князя Всеволода, повода для раздора не было. А по кончине делить стало тем более нечего, и вот они вместе – две спутницы господина земли русской. В этом же монастыре покоятся первая и вторая жены святого князя Александра Невского, внука князя Всеволода. С высоты веков нам уже не видны мелкие и незначительные бытовые подробности жизни благоверных князей и княгинь. Все они для нас – Большое гнездо, единое святое семейство.
Сюда, в Княгинин монастырь, когда он был возобновлен в 1992 году, торжественно перенесли из музея Боголюбскую икону Пресвятой Богородицы. После того, как в 1155 году князю Андрею явилась в будущем Боголюбове Матерь Господа Христа, он призвал иконописца и велел написать образ Богоматери в том виде, в каком увидел ее. Эта икона позднее прославилась многими чудотворениями, и ныне она – живая святыня народа православного.
Священник Княгинина монастыря писал в своем дневнике: "Молебны у "Боголюбивой" проходят с духовным напряжением, с умилением, как и другие службы в монастыре, особенно – литургия. Исповедь у иконы так же напряженная, искренняя. Вообще у этой иконы возникает много благодатных проявлений в душах людей. Это ощущается всеми и вдохновляет молящихся".
А мы, когда приблизились к такой великой святыне, ни чего этого не знали. Мы – одичавшие постсоветские люди. Рядом с иконой стояла старенькая приветливая монахиня, она безо всякой просьбы с нашей стороны начала рассказывать какие слезы льются у этой древней святой иконы, какие великие чудеса совершаются, как утешает Богородица с верою к ней приходящих. "По вере вашей да будет вам", – несколько раз повторила монахиня. Потом сказала: "Пожертвуйте, сколько сможете, на восстановление храма. Потом приедете через несколько лет, увидите, каким красивым наш собор станет и подумаете: и наша копеечка в это святое дело вложена" Мы принесли посильную жертву именно с теми чувствами, которые она хотела в нас пробудить.
Рядом со святынею мы становимся народом. Спаси Господь благочестивых инокинь, которые помогают нам в этом. Одна из них, тоже старенькая, продает книги и иконы. Кажется, она счастлива, что у нас теперь будет все, что мы купили. "Простите, что книжечка про наш монастырь дороговата, во столько уж она нам вышла". Мы охотно "прощаем", мы тоже рады, что можем хоть немного поддержать святую обитель.
В 1995 году настоятельница Княгинина монастыря игумения Антония писала: "…И еще одно послушание есть у наших сестер – нести слово Божие людям, которые ежедневно приезжают к нам из разных концов России, даже из-за границы. Приходят группы школьников, студентов, приходят люди семьями, матери, скорбящие о судьбах своих детей. И все перед образом Пречистой Владычицы получают большое утешение, уходят с облегченным сердцем. Наш монастырь находится на перекрестке мирских туристических троп, и это тоже крест для нас – неустанно нести свет Божественной Любви измученным злобой и суетой мира людям".
***
От Владимира до Суздаля на автобусе ехать меньше часа. Мы вышли посреди незнакомого города и сразу же увидели указатель с надписью "HOTEL". Двинулись в предложенном направлении, и я не удержался от иронии по поводу иностранного слова: "Я, может, много бы чего "хотел"…" Мы шли вдоль неопознанной низкой стены, прохожих почти не было, а когда поравнялись с одиноко спешащей куда-то женщиной, я неожиданно для себя спросил: "Не подскажете, как до гостиницы добраться?" (И зачем я это сделал? Ведь направление было нам известно). А женщина говорит: "В Ризположенском гостиница есть, вы только что мимо входа прошли". И мы вернулись обратно, теперь уже не сомневаясь: Господь не хотел, чтобы мы шли в "HOTEL", который как позднее выяснилось, и построен-то был ради иностранцев. А на территории разоренного Ризположенского монастыря есть теперь небольшая гостиница, где мы без труда сняли номер.
***
Обитель во имя Положения Ризы Пресвятой Богородицы, была основана в 1207 году, ее называют так же Евфросиниевой, по имени преподобной Евфросинии Суздальской, которая в середине XIII столетия своими подвигами прославила этот монастырь. В миру ее звали Феодулия, она была дочерью черниговского князя Михаила, замученного в Золотой Орде за веру православную. И отец, и дочь – святые. Таковы были русские княжеские семьи.
В справочнике "Православные русские обители" находим рассказ о том, как Феодулия ушла от мира. Издание это дореволюционное, вроде бы церковное, и все-таки изложенная в нем версия отдает неверием. Феодулия, черниговская княжна, была обручена с князем Миной Суздальским. Когда же невеста прибыла в Суздаль для венчания, то уже не застала жениха в живых. И будто бы "это горе так сильно повлияло на княжну, что она постриглась в иночество". За подобными словами слишком явно просвечивает желание объяснить суть монашества исходя из бездуховных представлений мира сего. Дескать, те, у которых "все хорошо", естественно, живут "как люди", и разного рода "неудачники" и прочие "свихнувшиеся от горя" – идут в монастырь. Мир судит по себе и не желает верить в то, что о монашестве можно мечтать, как о счастье. Ведь житие преподобной Евфросинии совершенно по-другому рассказывает о ее уходе от мира.
Феодулия была редкой красавицей, многие князья хотели видеть в ней невесту для сына и засылали сватов. Однако, девушка, более всего на свете любившая Бога, желала посвятить свою жизнь Ему. Вот только не знала, как убедить в этом родителей, сосватавших ее за суздальского князя. Феодулия горячо молилась Пресвятой Богородице, которая явилась ей и сказала: "Ты будешь иметь жилище в обители девственниц, однако, исполняя волю родителей, спеши в Суздаль, и когда еще будешь в пути, жених твой отойдет по Господу. Не возвращайся тогда к родителям". Феодулия так и поступила. Едва узнав о смерти жениха, она пошла в монастырь Положения Ризы Пресвятой Богородицы. Родители спокойно восприняли это известие, рассудив, что так угодно Богу.
Значит, не с горя приняла юная княжна монашество, не от тоски по умершему жениху, а из любви к Жениху Небесному. Но в начале ХХ века, когда на Россию уже упала тень большевизма, даже иные церковные издания отказывались верить в правдивость жития. Русь теряла единство своих идеалов, и ее духовная раздробленность сделала неизбежным страшное нашествие новых монголов.
Какой щит можно было воздвигнуть на пути поработителей и в ХIII, и в ХХ веке? На всякую дружину найдется орда и на всякий меч – сто ятаганов. Необорима только молитва праведника, потому что Господь – его щит.
В начале февраля 1237 года татарские полчища осадили Суздаль. Преподобная Евфросиния и другие инокини усердно молились о спасении города и обители. И вот появился дивный свет над монастырем. Молящиеся увидели крест и двух огневидных юношей, которые держали в руках натянутые луки. Юноши сказали преподобной, что посланы от Бога охранять обитель. Разорив город, татары направились сюда, но не могли подойти к монастырским стенам – чудный свет палил врагов. А когда сам Батый во главе большого отряда двинулся на обитель, ее окутал мрак, так что татары не могли и найти прибежища инокинь.
Все исторические свидетельства подтверждают: Суздаль был разорен дотла, а Ризположенский монастырь остался невредим. Но не сразу и не вдруг обрела молитва преподобной девы такую силу, этому предшествовали годы тяжелейших иноческих подвигов. Она ела не каждый день, спала по несколько часов, на морозе ходила в легкой одежде, непрестанно молилась и получила от Господа многие духовные дары. О подвижнической жизни Евфросиньи узнали по всей Руси. Женщины приходили послушать ее душеспасительные беседы и, возвращаясь обратно в мир, старались вести жизнь более благочестивую. Девушки, следуя примеру Евфросиньи, оставляли женихов и постригались в Ризположенской обители, умножая число молитвенниц за землю Русскую. К преподобной деве приносили больных, и они исцелялись, если призывали Господа именем Евфросиньи.
Что могла сделать слабая женщина в миру, пусть даже став великой княгиней? Не князь, не княжеская дружина, не все русские князья с их дружинами, Батыя остановить не смогли. А она, смиренная молитвенница – смогла. Люди рядом с ней становились ближе к Богу, к Его необоримой силе. Божья сила там где духовная чистота.
***
Мы ложимся спать в Ризположенной гостинице. Монастырь разорен. Его здесь нет. Привел Господь переночевать на святом месте, это радостно, только не покидает чувство внутреннего беспокойства – мы словно бы вместе с разорителями монастыря попираем святыню, беззаконно вселившись сюда. Конечно, мы молились вечером и утром, вот только можно ли назвать молитвой наше суетливое бормотание? Оно не то что Батыя – таракана не остановит. Преподобная Евфросинья, прости нас.
***
Суздаль – удивительный город. В какой бы точке его не находился – ни когда перед глазами не будет меньше трех накупольных крестов. Такое обилие храмов еще больше проступает благодаря тому, что город не растет ввысь. Даже трехэтажный дом кажется здесь высоким, а пятиэтажек нам вообще не довелось здесь обнаружить.
Вот мы на высоком берегу небольшой речки Каменки. Живые тропинки среди высокой травы, деревенское обилие полевых цветов, а рядом – мощные протяженные стены Спасо-Евфимиевой обители, кряжистые приземистые башни – мужественная мощь большого монастыря – крепости, который, кажется готов, как и прежде, принять на себя любой удар.
А на другом берегу, в низине, словно на блюдечке, белеет женская Покровская обитель. Она утонченно-изящная, сахарно-хрупкая, ей словно бы не нужна крепостная твердость рядом со своим мужественным собратом.
Двенадцать крепких башен имеет Евфимиев монастырь. Двенадцать своих лучших учеников разослал во все края старец Дионисий, родоначальник пещерного монастыря на Волге, в Нижнем Новгороде. Эти посланцы призваны были основать новые монастыри, а один из них, инок Евфимий, по просьбе суздальского князя Бориса, пришел сюда, на берег Каменки. Было это в 1351 году. Наступила новая эпоха, и Евфимию суждено было оказаться в центре судьбоносных событий.
Владимиро-суздальская земля выносила в себе Москву – новый центр Русской державы, оплот единения, сплоченности некогда разрозненных княжеств. Но не легко было суздальским князьям прощаться с былым державным значением своего княжества, вокруг которого несколько столетий вращалась русская жизнь. Сначала была Ростово-Суздальская земля, потом Владимиро-Суздальская и вот настало Нижегородско -Суздальское княжение. Желание противостоять централизующей силе Москвы вызвало в суздальских князьях желание бегства дальше на восток – они перенесли столицу своего княжества в Нижний Новгород.
Было время, когда верный Божьей воле князь Андрей мощно сдвинул Русь в этом направлении, однако, дальнейшее продвижение центра на восток шло уже от извращенной воли человеческой, от княжеского своеволия. Это могло бы закончиться трагедией, по крайней мере, большой гражданской распрей. Но в чем была сила боголюбивых русских князей? Они порою впадали в плен страстям мира сего, они иногда несусветно дурили, рискуя наломать великих дров. Но они всегда внутренне боялись собственных греховных наклонностей, они видели в них опасность и для себя, и для княжения, а потому чувствовали потребность иметь рядом с собой настоящих богомольцев. Князья воздвигали монашеские обители, не жалея на это ни сил, ни средств. А молитвы преподобных иноков возвращали князей на стези Божьей правды, когда доводилось им сбиваться на пути своевольного высокоумия.
Может быть, Нижегородско-Суздальский князь Борис спас себя и княжество, когда решил основать монастырь, получивший позднее имя преподобного Евфимия. Инок Евфимий пришел с Волги на Каменку уже духовно зрелым монахом. А здесь, молитвой, потом и слезами воздвигнув новое монашеское братство, он стал настоящим сосудом Благодати Божией. Господь открывал святым свою волю, а потому они были лучшими княжескими советниками. Преподобный Евфимий был к тому же духовным другом преподобного Сергия и не раз бывал у него в гостях в радонежском лесу. Богомудрые старцы беседовали, очевидно, и о том, что в руки Москвы Господь вложил будущее России, трудно князьям – сепаратистам "идти против рожна".
Но убеждений одного преподобного Евфимия, видимо, не достало своевольному князю Борису, сердце его скрипело, очень хотелось быть великим даже в ущерб величию Руси. И тогда в 1365 году в Нижний Новгород пришел сам преподобный Сергий Радонежский с тем, чтобы умиротворить князя Бориса. Растворенные любовью слова "игумена всея Руси" упали в сердце князя на почву, уже подготовленную преподобным Евфимием. Борис смирился и решил покориться Москве. Бессмысленной междуусобной брани удалось избежать.
***
А Покровский женский монастырь, что на другом берегу Каменки, вырос усердием старшего брата князя Бориса, суздальского князя Андрея. Однажды, во время плавания по Волге, он едва не лишился жизни и дал обет устроить монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Создание женской обители благословил преподобный Евфимий, пожертвовавший ради этого земли, принадлежавшие его монастырю. Он же предсказал великое будущее нового монастыря: "В грядущие дни распространится обитель честного и славного Покрова Пресвятой Богородицы и будет славной во всех концах земли Русской".
Ныне это единственный действующий монастырь Суздаля. (Некогда здесь было до 15 обителей). Покровский монастырь был возобновлен в 1992 году, а в 1995-м здесь подвизалось уже более 40 сестер.
Вот мы на утренней литургии в монастырском храме, в древних стенах холодно, особенно по сравнению с теплым солнечным деньком, который стоит снаружи. Уставное монастырское богослужение бесконечно тягуче, заунывно и, кажется, не кончится ни когда. Нам, привыкшим к более кратким и динамичным приходским службам, кажется, что мы попали в совершенно иную реальность. Сердце томится. Неужели мы здесь чужие? А нам хочется быть своими. Хочется, да только готовы ли мы ради этого потрудиться? Ноги леденеют и немеют, протяжность службы начинает, прости Господи, раздражать. По храму бесшумно скользят инокини – тени иного мира.
Мы спрашиваем у священника, который закончил исповедь, можно ли приложиться к мощам преподобной Софии Суздальской. Он сдержанно кивает, я подхожу к раке и немею: мощи открыты, а мне ни когда не доводилось прикладываться к открытым мощам. Я отошел в благоговейном ошеломлении, а священник с суровым видом сразу же за мной закрыл мощи. Стало понятно, что мощи открывали для монахинь и оставили открытыми просто по недосмотру. Я, грешный мирянин, не был достоин того же. И мне дали это понять. Что ж… справедливо.
Преподобная София (в миру – Соломония Сабурова) – непонятая и оклеветанная миром святая. Она была супругой великого московского князя Василия III. Государь избрал ее в жены из полутора тысяч знатных девушек, приехавших со всех концов России. 4 сентября 1505 года великий князь и Соломония Сабурова повенчались. Вся Москва знала милосердие великой княгини к убогим, обездоленным, нищим, ее любовь к монашеству и усердие в украшении храмов. Соломония была настоящей православной государыней. Но, прожив в супружестве более 20 лет, она оставалась бездетной, а великому князю нужен был наследник. Близкие князю люди стали настраивать его против Соломонии. И тогда она сама стала умолять своего супруга дозволить ей принять монашеский постриг. Василий согласился.
Монашеская жизнь ее потекла в том монастыре, где красовался замечательный Покровский собор, построенный на вклады, которые они некогда делали с супругом. Непрестанная молитва и постоянный труд до изнеможения занимали все дни инокини Софии. Она, например, собственноручно выкопала колодец для своего монастыря. 17 лет подвизалась преподобная София в Покровской обители и отошла ко Господу в 1542 году.
Боголюбивая княгиня Соломония принесла себя в жертву ради мира государственного, ей было невыносимо видеть, как страдает ее любимый супруг, великий князь, не имеющий наследника престола. Жертвенность всегда была присуща русским благоверным князьям. Они восходили на трон ради Бога, а если требовалось, то и сходили с трона ради Бога. Однако, погрязший в мелких страстишках мир, такую жертву понять не в состоянии, трудно мудрецам века сего поверить в искренность отречения от власти.
До наших дней неустанно тиражируется, как доподлинная историческая правда, клевета на княгиню Соломонию. Будто бы она отчаянно сопротивлялась пострижению, которое было совершено насильно. А кто главный свидетель этого "бесспорного исторического факта"? Германский посол Сигизмунд Герберштейн. Клеветник и по призванию, и по долгу службы. Один из тех немцев, которые, возвращаясь в свой фатерланд, рассказывали про Россию "много интересного". Как правило, это были гадости, и те самые немцы на удивление оказывались единственными их свидетелями.
Любовь русского народа к своим государям и государыням всегда была залогом единства и монолитности Отечества. Кому, как не врагам Руси была выгодна байка, убивавшая сразу нескольких зайцев: великий князь представлялся, как бесчеловечный изверг, великая княгиня, как властолюбивая истеричка, а русские монастыри начинали выглядеть острогами.
Первым делом вбить клин между государем и народом, а потом уже сам народ раздробить на множество враждующих группировок – такова многовековая тактика наших заклятых западных друзей. Но мы-то сами… Кто повторял и повторяет по сей день герберштейновы наветы? Сначала придворная челядь, искавшая выгод и привыкшая паразитировать на любой власти, а потом совершенно бескорыстная русская чернь, которой приятно было полагать, что русские государи – такая же чернь, только высокопоставленная. Иезуитские семена раздора, разлада, раздробленности падали на благоприятную почву наших грешных сердец.
***
В начале XVII века банды польского гетмана Лисовского захватили Спасо-Евфимиев монастырь и устроили в нем укрепленный лагерь. По преданию, которое сохранилось в летописи монастыря, преподобная София Суздальская явилась пану Лисовскому с горящей свечей в руках и стала жечь его и палить. Польский разбойник после этого впал в тяжелую болезнь, у него отнялась правая рука. На Лисовского напал великий ужас, он тот час отступил от Суздаля.
***
В 70-е годы ХХ века на территории Покровской обители устроили гостиничный комплекс – вдоль стен по всему периметру поставили маленькие деревянные домики, стилизованные под монастырские кельи. Это номера для туристов, преимущественно – иностранных, потому что проживание здесь стоит недешево. Когда монастырь был возобновлен, гостиничный комплекс достался ему в наследство.
Ныне все это вместе взятое являет собой картину весьма символичную. В центре – древний собор, в стенах которого возобновилась молитвенная жизнь. В соборе – великая святыня – мощи преподобной Софии Суздальской. Рядом живут инокини. А вокруг сплошным кольцом, словно держат неснимаемую осаду, домики, нашпигованные иностранцами.
Тихим монастырским вечером туристы веселой гурьбой вываливаются из ресторанчика, который тут же, невдалеке от собора. Они в упор не видят монастырских обычаев, просто не подозревают об их существовании. У кого-то в руках недопитая бутылка вина, кто-то нацеливает фотоаппарат на "русскую экзотику", которой здесь навалом. Тяжело, наверное, инокиням молиться посреди такого веселья. Но, видимо, у каждой эпохи свои кресты, и нет такого зла, которое нельзя обратить во благо.
В соборе после вечерней службы миловидная молодая монахиня стоит за свещным ящиком. Вот она на беглом английском отвечает на вопросы заморского старичка, который при этом загадочно улыбается. Старичок уходит из храма с полными руками маленьких иконок. Довольный такой. Почти счастливый. Пусть он не разумеет жизни монастырской и не понимает, что он и его друзья в обители не очень уместны. Но дай ему Бог всего того, что будет полезно его душе. Если уж они все равно здесь, пусть их души немного согреются в лучах вечной истины. И тогда мы будем все вместе, мир станет не такой раздробленный.
***
В войну в стенах Спасо-Евфимиева монастыря был лагерь для военнопленных, здесь разместили больше тысячи итальянцев, которые пришли в Россию под знаменами Муссолини. Пожилые суздальцы вспоминают, что тогда они относились к итальянцам вполне доброжелательно. Дескать, это был жизнерадостный, веселый, простодушный народ. Между тем, эти весельчаки пришли на нашу землю с оружием, они стреляли в отцов, сыновей, братьев тех самых суздальцев. Но вот такие уж мы. Поверженный враг для нас все равно что раскаявшийся грешник. Едва успев простить врага, мы тут же готовы его полюбить.
Среди итальянцев в лагере разразилась эпидемия, из них умерло 647 человек. Эпидемию нельзя объяснить одними только санитарными условиями. Это проявление Божьей воли. Мы-то за все простим своих врагов, а простит ли их Господь, это Ему Одному и ведомо.
Вымерли, конечно, не все итальянцы. Кстати, на многих из них очень сильное впечатление произвели памятники русской старины (То, что они оказались именно в монастырских стенах, тоже ведь не случайно). Покидая Суздаль, один из пленных, Джузеппе Басси, зарисовал на память стены, башни и храмы Спасо-Евфимиева монастыря. Ксерокопии этих рисунков привез осенью 1991 года в Суздаль другой бывший пленный – Джакомо Дузини. Вернувшись на родину, он стал мэром небольшого города. Джакомо считает себя другом России.
Богу ведомо, кто взял в руки оружие по злобе, а кто по принуждению. А нам это ведомо не всегда. Так что уж лучше ни на ком клейма не ставить.
1997 г.
На этом рукопись обрывается, ее окончание у меня не сохранилось и сейчас его уже не восстановить. А ведь был еще так и не опубликованный очерк о Соловках, от которого у меня не сохранилось ни единой строчки. Это довольно странно, если учесть, что я всегда очень аккуратно вел архивы. Но вот несколько событий сложились в неожиданную цепочку, и рукопись исчезла. Не сомневаюсь, что это произошло по Божьей воле. Значит, так надо, а почему – мне не известно.
