Петр Анатольевич Елизаров
Однажды в Челябинске. Книга первая
– А ворам сюда залезать по ночам, значит, разрешено, так?! – толкнул его Илья.
– О чем ты говоришь?
– Через твою охранную сеть и кит проскочит!
– Нашел время потешаться, – обиженно бросил вахтер (косит под дурачка). – Что-то случилось?
– Да, блять, случилось!
– О-о, как неприятно. Но я ничего не видел.
– Ты же сторож. Разве ты не должен, епрст, сторожить?!
– Послушай, Илюша, дорогой. Ваш ангар в аренде, так? Его охрана силами ДОСААФ в вашем договоре не прописана. Я гляжу только за имуществом учреждения – оно на месте. Какие ко мне претензии? Лучше надо свое хозяйство охранять. Давно вам об этом талдычат.
Илья вскипел как чайник. Заспанный Михаил не успел вовремя удержать друга – Илья бросился на Цыгана и взял толстяка за грудки:
– Хорош меня лечить! У тебя тут проходной двор! А ты стрелки на нас вздумал переводить?! Прекращай дурака валять!
– Да что ты себе позволяешь?! – пытался отцепиться Цыган. – Кто тебе разрешил здесь дебоширить? – термины российского законодательства Цыган произносил с кавказским говором, придавая сказанному комичности. – Так от тебя еще и спиртным несет, – раскричался Цыган. – Все, я больше не намерен вас здесь терпеть. Об инциденте мне придется доложить Риму Мухтаровичу. Тогда вы со своим старьем вылетите отсюда уже утром.
– Да хоть Маоцзедуну Виссарионовичу докладывай! Это ты отсюда вылетишь.
– Я свою работу выполняю без нареканий. Мне нечего бояться, – хвастливо заявил Цыган.
– От души, Цыган. Хорошая шутка. Если б ты реально работал, территория вокруг не была бы так пустынна.
– Хватит меня оскорблять. Я вообще-то…
– Я чувствую: твоих рук дело, – твердил, стиснув зубы, Илья. – Ты не отвертишься. Камеры показывай.
Цыган внезапно понял, что оставил их включенными, ведь молодчики не оповестили его. Что ж, пускай посмотрят и бегут ловить, смекнул он, решив сделать все, чтобы снять с себя всяческие подозрения и немного поломаться, якобы соблюдая условности:
– Не положено. А если у вас там что-то угнали, то…
– Вот ты и попался, кусок дерьма! Говорил же, что ни хрена не видел?
– Я… я…
– За язык тебя никто не тянул, Цыган, – подловил сторожа Илья. – Из гаража, который даже в аренде является собственностью твоего работодателя, угнали нашу «Победу», причем сделали это неаккуратно. У нас кража со взломом, в которой ты соучастник, о чем сейчас же будет сообщено в дежурную часть. Статья 158-я Уголовного кодекса. Нет гарантий, что твои сообщники увели только авто. Они еще и прихватили с собой нашего Льва. Статья 126-я Уголовного кодекса. Десятка светит. Минимум. Ты кого-то прям к виселице подвел. И сам хорошенько вляпался. Чего скажешь? – обложил Цыгана Илья.
Сторож молчал. Если бы Илья стал перечислять все санкции, предусмотренные названными статьями, словно судья, зачитывающий приговор, Цыган хлопнулся бы в обморок либо бросился бы бежать наутек. Никогда вахтер не был так близок к провалу.
– Прежде чем сообщить в уполномоченные органы о случившемся, я постараюсь вернуть наше имущество. Но если ты не прекратишь отпираться и не будешь сотрудничать, я сдам тебя с потрохами. Позвоню знакомым в органы, и они поднимут все висяки, связанные с кражами здесь. И тогда твоей жопе мало не покажется. Я сейчас пойду к дороге и буду ждать полицию. Она цацкаться не будет. Еще я позвоню здешнему начальнику и расскажу, какой рецидивист у него на охране сидит, – напирал на Цыгана Илья. – Но я могу ничего не делать, если дашь наводку, где может быть наша машина и кто ее украл. Поверь, обойдется малой кровью. Ну что? Камера писала изображение на твой видак? Или ты все предварительно вырубил, за что тебя расстрелять мало?
Такой тирадой Цыгана зажали в угол. Вот, оказывается, что бывает, когда позаришься на частную собственность. Бюджетникам ведь наплевать на казенное имущество, чем Цыган безнаказанно пользовался все эти годы. Он насупился и проводил Илью в сторожку к пузатому телевизору с древним видеомагнитофоном, куда записывалась картинка с камер на главных воротах.
– Мудрое решение, – прокомментировал Илья.
Цыган перемотал пленку до нужного момента. Он сам толком не представлял, что кража по факту шла долго и муторно. Мужик даже прикрыл лицо ладонью, ибо не мог поверить, что не пресек на корню эту клоунаду. Илья же во время просмотра записи ржал и плакал, то и дело приговаривая:
– Вот чудики, блин, а-ха-ха-ха! Наследили как могли. Ну кто ж… кто ж так делает?! Ребятишки явно недалекие. Точнее, совсем без мозгов… «99-я» и «Победа»… Еще и на этой ниточке?! Они выжили из ума! Трос у них, наверно, уже порвался давно. Во сколько, интересно, оценят ваше преступление века, добры-молодцы? Тысяч в пять? И довольными ведь останетесь, пойдете и нажретесь. Я херею, а-а… И ты еще утверждаешь, что ничего не заметил?! – Илья взглянул на Цыгана. Тот сидит чернее тучи, вернее, краснее перезрелого помидора. Непонятно, что одолевает его больше: стыд за молодое поколение или за собственную глупость.
– Набить бы тебе рыло, – сказал Илья, – да только хочу поскорее вернуть машину и в кровать. Будь я потрезвее, мало бы тебе не показалось. От алкоголя я добрею. Так бы ты у меня сел – далеко и надолго.
Преисполненный решимости Илья подхватил Михаила за руки. Пока «KIA Sportage» руководителя клуба прогревался, механик заговорил:
– Звонила жена Левы.
– Черт! Что ты ей сказал?
– Что не стоит беспокоиться.
– О чем?
– Что Лева с нами. И все нормально.
– А он разве не у нее?
– Какой смысл тогда звонить нам?
– Зашибись.
– Там было еще кое-что…
– Что?
– Она попросила позвать его к телефону.
– А ты?
– Я сказал, что он спит.
– Хорошо.
– Она сказала, разбуди.
– Плохо.
– Короче: она ждет его, спать не ложится. Просит скорее привезти Леву для серьезного разговора.
– Да, нашел же себе бабу. Амазонка и тюфяк. Ладно, дождется она своего суженого. Думаю, в ближайшее время мы его отыщем.
Следы пробуксовки колес «Лады» отчетливо видны на проезжей части.
– Понтов-то на нормальную резину не хватило.
– Не понтов, а мозгов. Порву гадов, – крепко сжал баранку Илья.
***
Металлобаза казалась недосягаемой. Проделанный путь не стоит никаких убеждений и золотых гор. Попробуйте пройти до ближайшего продуктового с привязанным к ноге роялем.
Покончить с этим недоразумением и получить награду – вот что двигало Глебом, Рыжим и Русланом. Как ни старался последний, нежно и аккуратно вести машину не получалось, особенно под вопли и маты Глеба. От разбитого вхлам багажника и кипящего движка у Руслана слезы на глаза наворачивались. «Победа» мяла «Ладу» беспощадно – Рыжий сидел в раритете, видимо, для красоты: тормоза ведь неисправны. Здесь нужна концентрация, а чаша терпения у всех почти опустела. Конечно же, больше остальных теряет Руслан: «Единственное, что греет… – думал он до очередного стука «Победы» по его багажнику. – Бля, уже ничего…»
Челябинские пейзажи за окном сменялись резко: то пустыри, то промзона, то жилые районы – сам город и есть сплошные вкрапления всего перечисленного друг в друга без какой-либо логики. Тяжеленный кусок металла под названием «Победа» уже толком всем надоел – дорога, по которой они едут, кажется бесконечной. До первого поста ДПС. Руслан периодически нащупывал дверную ручку, чтобы в случае чего резво десантироваться. Занятную картину наблюдали бы блюстители дорожного порядка, если б находились поблизости: троица пацанов воровато-быдловатого вида ночью натужно тащит на буксире «Победу», отчего на всю округу тарахтит движок «Лады», отчаянно шипят ее донельзя истончившиеся покрышки, теряющие сцепление с дорогой, слышатся трехэтажные матюги, когда груз соприкасается с «Ладой» либо когда та глохнет, взбираясь на пригорок и тут же скатываясь к «Победе».
Еще чуть-чуть, и «ВАЗ-21099» встал бы мертвым грузом, раскалившись до предела. Но машину обогнал трос, с треском лопнувший прямо на подъезде к базе. Через минуту выяснилось, что крюк у «Лады», к которому крепится трос, держится на честном слове. Но осталось всего лишь собрать волю в кулак: цель ведь на расстоянии вытянутой руки – где-то за горами металлолома, наполовину украденного такими же умельцами, как и они.
***
В столь ответственный момент Андрею не очень хотелось отсвечивать. С незваными гостями он хотел уладить дела мирно, «по инструкции». Если б Андрей планировал и дальше прозябать на работе у Тиграна, то, увидев «Победу», паренек бы сразу смекнул, что подобный кусок металла лишним не будет – можно поломаться, занизить цену, ибо и так отдадут, деваться некуда. При таком сценарии процедуры отняли бы уйму драгоценного времени. Тачки без документов брали только по договоренности с Тиграном; к тому же без одобрения хозяина не разрешалось возиться с неизвестными подозрительными личностями (кроме постоянных и проверенных несунов). Вдруг проходит очередная полицейская операция – скупку могут прикрыть за подобные махинации. А если приключится случай со жмурами, о которых упоминали старожилы скупки? Андрюха настроен избавиться от посетителей, тащивших груз на завязанном тросе – нечего им тут ловить, пускай обломаются.
До вагончика, в котором горит свет – считаные метры. Рыжий не смог их вытерпеть и выскочил из-за руля «Победы».
– Ты куда сиганул?! – всполошился Глеб.
– Отлить!
– Стручок не отвалится на морозе?!
– Нет.
– Ясное дело. Чего нет, того нет, – произнес Глеб. – Ладно. Руслан, тормози. Кажись, приехали.
Кортеж остановился у вагончика. Глеб вылез из машины и потянулся как ни в чем не бывало, а Руслан пошел поглядеть на жуткую картину: багажник его автомобиля всмятку, а «Победа» будто ехидно улыбается блестящей решеткой радиатора: мол, моя работа. Руслик стал что-то беззвучно говорить и охать, хватаясь за голову. Глеб тем временем деловито обогнул «Ладу», громко свистнув:
– Хозяева! Выходите! Гляньте, чего мы вам подогнали, – он пару раз нажал на клаксон, отчего в округе забрехали собаки. Глебу не терпится поскорее сдать «Победу» и получить заслуженное вознаграждение.
Противный гонор показался Андрею до боли знакомым. До следующей сцены парень был уверен в себе и в том, что сможет запросто отправить полуночных посетителей восвояси. Все перевернулось с ног на голову, и дрожь одолела Андрюху, когда он, чуть отодвинув занавеску, увидел Глеба собственной персоной.
Именно сегодня. Именно сейчас.
Андрей готов тягаться с кем угодно, только не с Глебом, руками которого его и без того кошмарная жизнь временами превращалась в кромешный ад. Также Дрон не понаслышке знал, на что способен этот персонаж. Да он еще и не один. Андрей чувствовал, как бьется сердце и дрожат руки – он начинает терять контроль над собой и всей ситуацией. Но не пожертвует же он мечтами из-за какого-то двинутого урода, который присядет в тюрьму через пару лет.
А может быть, стоит дать бой? Все козыри ведь у Андрея. Пора посмотреть в глаза своему страху и смачно плюнуть ему в харю. Эх, зачем же он разбросал в вагончике деньги? А пистолет? У него же есть травматический пистолет. Однако позиция не совсем выгодная – взаперти, в ловушке. Нужно собраться: «Ты планируешь украсть сотни штук из сейфа, а заурядного задиру послать не можешь? – спрашивал себя парень. – Вот бы потыкать пистолетом в морду Глеба. Как он тогда запоет? Нужно стоять на своем и держать оборону, не пускать их».
Андрей схватился за щеколду на двери. Все равно страшно. Что пойдет не так, и всему побегу крышка. Однако напоследок можно и поиздеваться над Глебом, щегольнуть возможностями.
Смотритель распахнул дверцу и предстал перед гостями. У предводителя неудачливых воров при виде скупщика взыграли те же чувства. Неожиданно. Как следует присмотревшись, Глеб узнал Андрея – чмошника, над которым издевается весь колледж. А сейчас на нем вполне сносный спортивный костюм, уверенная выправка, надменный взгляд. И стоит он выше самого Глеба, словно последний пришел на аудиенцию к смотрящему по району. Такая перемена мест слагаемых не укладывалась у хулигана в голове. В последнее время Глеб стал загоняться еще и из-за того, что имел виды на Вику, а она вдруг предпочла Андрея (солидный удар по самолюбию). Список причин его ненависти к Андрюхе переполнен. А теперь от него зависит выгода Глеба.
Предводитель шпаны ухмыльнулся – ни в коем случае не приветливо, а разочарованно.
– Ха-ха, вот ведь как в жизни бывает, да, Андрюша?
– Представь себе, – сложил руки на груди Андрей.
– Вот мы с тобой и встретились.
– Чего ты здесь забыл, Глеб?
– Для начала я попросил бы тебя сменить тон.
– Не дождешься, – Андрею внезапно захотелось схватить травмат и выстрелить подонку по коленям за все хорошее.
– Позови-ка лучше старших. Тигран где?
– Нет его. Я здесь за главного.
– Не похоже на Тиграна. Он бы никогда не оставил таких сопляков сторожить его драгоценную землю.
– Ты всегда меня недооценивал.
– Что ж, тогда придется говорить с тобой.
– Ты вроде бы уже говоришь. Я слушаю. Давай ближе к делу, – Андрей держался стойко, но одновременно готовился забаррикадироваться в вагончике.
– Я договаривался с твоим шефом вчера, что пригоню ему машину. Мы сторговались на солидный ценник. Вот, «Победа» здесь. Теперь я хочу забрать свои деньги.
– Ночью мы ничего не принимаем и выплаты не производим, – строго ответил Андрей. – Не положено.
У еле пережившего адский путь сюда Руслана сдали нервы:
– Сука! Да ты хоть знаешь, через что мы прошли?!
Взамен Рустик увидел некое подобие улыбки. Глебу подумалось: «Я знаю ребят, которые тебе эту ухмылочку навечно припечатают, Андрюха».
– Тормозни, Русланчик, и сопли подотри. Разберемся, – жестом утихомирил беспокойного Руслана Глеб. Он не хотел, чтобы в их разговор с Андреем вмешивались посторонние: он намеревается заставить скупщика пожалеть о бесцеремонном отказе.
– Мне о тебе не сообщали, Глеб. Ничем не могу помочь.
– Э-э, погоди-ка, так дела не делаются. Меня не ебет, в курсе ты или нет. Я выполнил свою часть сделки и с тебя причитается. Я хочу свои деньги!
Андрею нравилось обламывать врага:
– Ты что, Глеб, оглох? Я же русским языком сказал, что ничем не могу помочь.
– А ты часом не припух?!
– Если тебя что-то не устраивает, можешь тащить свою рухлядь в другое место. Ближайшая скупка металлолома где-то в шести-семи километрах отсюда… по прямой. До утра доберешься. Бывай!
Глеба чуть не разорвало от злости. Никогда еще на его пути не вставал какой-то лох:
– Нет, Андрей, все в Челябинске знают, что я всегда получаю то, что хочу!
– В таком случае поздравляю тебя с первым обломом.
– Чего ты стоишь? – снова вмешался осмелевший Руслан. – Гаси его!
Глеб же продолжил устрашение:
– Ты, беспризорник, явно рамсы попутал.
– Что, не привык к отказам, свинья избалованная?
– Ты забыл, кто я такой и что могу с тобой сделать?! Я же тебе жить не дам. Живого места на тебе не оставлю. Подошвы мне целовать будешь, ничтожество. Ты же обожаешь это делать. Напомнить тебе, уебище?
– Какие идиоты ведутся на твой треп?
– Кто не ведется, быстро меняет свое мнение.
– Думаешь, я удивлюсь чему-то из твоего арсенала? Как бы не так! Ты уже достаточно меня опустил и не остановишься. Но сейчас настало время, когда я поднимусь, а ты захлебнешься в собственном дерьме. Помяни мое слово.
– Больно ты самоуверенный! Еще слово, и тебе не на чем будет подниматься!
– Так чего же ты стоишь, говноед кривоногий?! Пробуй, нападай! Ты не в колледже и не у себя дома! Сейчас ты бессилен.
– Явно тебе не хватило в колледже! А это отличное тихое местечко, чтобы завершить наши разборки. Гарантирую, ты пожалеешь, что не стал дауном раньше.
– Счастливо оставаться, Глеб. Посмотрю я, сколько вы протянете на этом морозе.
– Я тебя достану! Я заберу у тебя все! – Глеб обнажил ножик, словно тот все время прятался в его рукаве.
– Благодаря тебе, мне уже нечего терять. Я не боюсь, – произнес Андрей, прикоснувшись к травмату.
Вдруг около «Победы» послышалась возня…
***
Чуть раньше звук клаксона пробудил от спячки еще одного невольного участника угона – Льва. Поскольку напивался он очень-очень редко (никогда), большую часть пути на заднем сиденье «Победы» ему казалось, что тряска, качка, дрожь, шорохи и голоса – это последствия выпитого, невнятный сон в горячке, от которой еще неделю будет трещать голова. Очнувшись в машине, которая явно не в гараже, Лева боялся даже шелохнуться – он затаил дыхание, словно ребенок, который до смерти боится темноты и слышит в ней подозрительные шорохи.
Под одеялом тепло и нестрашно. Лева поначалу побаивался из-под него вылезать. Страх родом из детства парализовал молодого человека – оставалось только прислушиваться и гадать. В некоторые предположения трудно поверить спросонья, но очевидно, что рядом с ним не его друзья, а чужие люди, которые явно не догадываются о его присутствии.
Когда «Победа» наконец остановилась, Лев стал соображать, как незаметно ретироваться из машины при условии абсолютного неведения, где находишься и куда бежать. Пришлось пересилить себя и краем глаза выглянуть в окошко: вагончик, какие-то жестяные сопки со всех сторон, малолетки о чем-то напряженно базарят. Для надежности он вновь накрылся одеялом с головой, осознав, что положение незавидное. Поразмыслив с минуту, он принял решение выбираться, пока незнакомцы выясняют отношения снаружи. Лев хотел вылезти из машины как питон из ванны, но суставы от длительного неудобного лежания скрипели, словно створки старого серванта, а голова кружилась как Земля вокруг своей оси.
Все сразу же пошло не так: дверца издала протяжный скрип, корпус машины оказался холодным и скользким, поэтому найти опору и тихо сползти на землю не вышло. Удалось лишь навзничь свалиться на снег вниз головой в обнимку с одеялом, в котором Лева еще и запутался, потому что неловко крутился в попытках уйти. Естественно, его пируэты состоялись публично.
Такого поворота не ожидал никто: Руслан чуть в штаны не наложил, а Глеб со стеклянными глазами уставился на лазутчика. Но быстрее всех сработала логика Андрея. Все же точь-в-точь совпадает с рассказами: на базу по ночам приезжают убивать людей и утилизировать их машины. Сейчас Андрей целиком и полностью поверил байкам. Глеб, видимо, или не добил, или только собирается укокошить беднягу. Теперь-то его угрозы не кажутся Андрею пустым звуком – Глеб и убивать не гнушается. Андрюха вструхнул.
Оглядев всех испуганным взглядом, Лев бросился бежать куда глаза глядят. Вокруг кромешная тьма и какие-то завалы, будто на свалке. Бежал так, что аж один ботинок слетел. В носках, кстати, лучше: холод подстегивает уносить ноги скорее, однако отравленное алкоголем тело слушается плохо.
– Чего ты вылупился, удод?! Не дай ему уйти! – крикнул Руслану Глеб. – Он нас видел. С нас шкуру сдерут, если он смоется.
Растерявшийся Руслан пустился вдогонку за Левой – следы беглеца образовали извилистую тропинку, ведь программиста качало от ночного ветерка и головокружения. Сам Руслан не знал, почему он вообще слушается Глеба. Ему хотелось убежать отсюда за компанию с этим неизвестным. Но это же свидетель целой груды их противоправных деяний. Руслана внезапно охватила ненависть к нему: беглец ведь обязательно настучит на них. На ходу озверевший Руся подхватил торчавший из земли кусок ржавой трубы небольшого диаметра и, будто олимпиец, метнул его в сторону Льва. Тому больно прилетело не в спину, куда целил Рустик, а прямиком в затылок – картинка в глазах потемнела окончательно, и Лев нырнул в сугроб. Руслан припал на колени рядом с телом, не понимая, зачем он так сделал: он ведь не такой, как Глеб и Рыжий – их общество портит даже самого благочестивого человека. Крови не видно – Руслан растерянно глянул в сторону Глеба.
– Тащи его сюда! Если очнется, скажи, что под пресс засунем, если будет брыкаться, – махнул ножиком Глеб. После этой реплики Андрей еще пуще уверовал в байки. – А теперь с тобой… – Глеб повернулся к скупщику.
Глеб хотел разорвать Андрея в клочья, как тот во всю глотку крикнул:
– Гаврик! Фас!
Откуда ни возьмись из-под вагончика вынырнула крупная дворняжка и, оскалившись, набросилась на Глеба и куснула его за запястье. Парень выронил ножик. На этом внезапные появления не закончились. Из темноты возник Рыжий и со всех сил огрел пса ломом по загривку. Гаврик взвизгнул и расцепил пасть – матерящийся Глеб освободил руку. Собака, рыча, исчезла в темноте. А разъяренный Рыжий замахнулся теперь уже на Андрея, стоящего в дверях вагончика. Тот, отходя назад, споткнулся об порог и рухнул на пол, нехило ударившись затылком. Рыжий практически взлетел по ступенькам к двери, но нечеловеческим усилием Андрюха захлопнул ее, решив заблокировать вход внушительным бруском (дополнительно к хлипкой щеколде), положив его на два крюка по обе стороны проема. Рыжий влепился носом в запертую дверь.
Руслан тем временем дотащил Льва до машины. Беглец до сих пор в отключке. А Глеб корчится от боли, сжимая окровавленное место укуса:
– Рустик, шельма! Аптечку тащи, сука! Быстрее!
– А как же…
– Да брось его! – отменил предыдущий приказ Глеб. – Перекись, бинт давай, живо! – водила кинулся в салон «Лады» за аптечкой, а Глеб приговаривал, лишь бы пес был не бешеный.
Рыжий не прекращал попыток попасть в вагончик, свет в котором потух.
– Твои шавки нам не страшны, мразь! – кричал он, еле заглушая лай окрестных собак, которые услыхали визг Гаврика, заработавшего удар ломом.
Андрей же сидел на полу, опершись спиной об верстак и пытаясь стерпеть острую боль в затылке и статику, застилавшую глаза. Он в западне.
Руслан заботливо обработал перекисью ранки от собачьих зубов на руке Глеба – от боли главарь сыпал матами и пытался оттолкнуть лекаря, будто капризный ребенок.
– Больно, сука!
– Потерпи!
– Иди на хуй!
– Могу подуть, – предложил Руслан, на что Глеб отреагировал такой кислой физиономией, словно тот предложил ему засос поставить. Рустик заткнулся и продолжил бинтовать.
– Гони наши бабки! – не унимался Рыжий, нарезая круги вокруг вагончика.
– Будь ты рядом во время нашего разговора, – принялся катить бочку на напарника Глеб, – мы бы его взяли. Где ты пропадал?
– Где я пропадал? – недовольный обвинениями Рыжий подлетел к Глебу. – Я скажу тебе. Заглянул в окно вагончика, пока вы тут петушились.
– И что ты там увидел? Свою тупую физиономию?!
– Нет, Глеб. Деньги.
– Какие еще деньги?
– Российские. По всему вагончику разбросаны.
– Может, это бумажки какие-нибудь с картинками, – засомневался Рустик.
– Нет, малой. Я деньги от «билетов банка приколов» различать умею. И их там не только на «Победу» – там на целую телебашню валяется. Хоть сейчас тащи ее на металлолом.
– Ты явно башкой долбанулся.
– Не веришь мне? Давай забьемся. Если я выкурю его оттуда, все бабки мои.
– Размечтался! – отдернул больную руку Глеб, когда Руслан прекратил над ней колдовать. – Я не намерен сдаваться. Этот бомжара у меня за все ответит.
Глеб решил предпринять новую попытку морально задавить Андрея. Очень вовремя: сторожа хорошенько пришибло, а его самоуверенность как водой смыло. Вожак шпаны вновь подошел к вагончику:
– Андрюша! Братец, последнее предупреждение! Открываешь двери, и мы отпускаем тебя, живого и невредимого. Иначе мы силой достанем тебя оттуда. И я прикажу отрезать тебе нос. Его с удовольствием сожрет твоя псина, если она еще не скопытилась в канаве. Я очень зол: многие сегодня испытывали мое терпение на прочность – милосердия на всех не хватит, – пока Глеб толкал речь, Рыжий сквозь грязные стекла и решетки пытался разглядеть, где сидит Андрей и где валяется больше всего денежных бумажек. – Так что ты нам скажешь, друг мой?!
– Глеб! – выкрикнул Андрей – боль в голове взыграла новыми красками.
– Что, Андрей?!
– Пошел ты!
– Я тебя предупреждал.
– Вам мало не покажется, парни, если вы хоть что-нибудь мне сделаете. Даже если порог перешагнете, – вещал Андрюха, но никак не мог собрать мысли в кучу. Сфокусироваться на чем-то долго не получалось – желток в голове сотрясся хорошенько.
– Ясно! По-хорошему ты не хочешь. Тогда будет по-плохому, – приговаривал Глеб, сжимая кулаки.
– Тварь ты мелкая! – выкрикивал в стекла Рыжий. – Я тебя укокошу! – в подобном ключе вещал он, пока Глеб не придумал, что делать.
– Рустик, бензин есть? – Глеб схватил валявшийся неподалеку кусок арматуры.
– В канистре есть немного, – испуганно ответил Руслан. – В багажнике.
– Да ты чего так стушевался-то? Обычное дело. Принеси-ка канистрочку. И бинты оставшиеся захвати, – Руслан просьбу исполнил. – Молодец. Знаешь, нам часто не хватает таких вот хозяйственных, как ты. Бля, – оглянулся Глеб, – затащи ты его в тачку. Чего он на снегу валяется.
Пока Глеб пояснял задачу Рыжему, Руслан затаскивал Льва в свою машину.
***
Мучительное затишье снаружи изводило напуганного Андрея. Еще недавно он ликовал от несказанной удачи с наличностью, а теперь сидит на полу в темноте и ждет, что с ним сделают психопаты из прошлой жизни, с которой он все никак не может покончить. Банда Глеба просто так не отстанет. Нужно думать, как противостоять нападавшим и выбираться. Единственный способ – пистолет, однако Андрей не уверен, сможет ли он взять на себя такую…
Звон разбившегося стекла заставил паренька вздрогнуть. Рыжий выбил стекло ломом – отверстие получилось небольшое, рука пролезет. Спустя секунду Глеб протолкнул в зияющую дыру клубок полыхающего оранжевым огоньком бинта, который предварительно смочили бензином. От такого Андрюха невольно подпрыгнул как ошпаренный. Вокруг ведь одно старье: шторки, мебель, бумажки, деньги – все вспыхнет за считанные секунды. Андрей принялся искать, чем потушить огонек, способный создать в вагончике солидную дымовую завесу, от которой легко задохнуться. Отыскав толстые перчатки, он потушил тлеющий клубок бинтов. Не успел отдышаться, как очередной кусок стекла вылетел с другой стороны – жадная рука принялась шарить по верстаку и выгребать лежащие там купюры. Андрей хотел пресечь разграбление, как арматура пробила третью дыру в стекле – очередной огненный клубок влетел в комнатку и свалился прямиком на покрытый ковром пол. Пока Андрей стучал ногами по огоньку, деньги хапали из двух отверстий сразу и тянулись дальше. Андрей мигом скинул с верстака все, что только можно, но источники огня продолжали появляться то здесь, то там. Задыхаясь от едкого дыма, Андрей стал теряться в пространстве. Пустить свежего воздуха можно через дверь – так его и сцапают тепленького. Горящие бинты прожигали потрескавшуюся краску на столе и чуть ли не поглотили пламенем старенькие занавески. Андрей еле успевал все тушить, бегая из стороны в сторону. Глаза слезились от дыма, в голове стучала теперь уже тупая боль.
– Вылезай, сука, вылезай! – кричали ему извне, раскладывая по карманам деньги, которые удалось достать.
Андрею ничего больше не оставалось, как взять тяжелую совковую лопату, стоявшую в углу. Схватив ее, как хоккеист хватает клюшку, Андрей принялся караулить очередную руку в разбитых окнах. Как только такая появилась, паренек со свистом опустил заостренную часть ковша лопаты на чью-то алчную кисть, чуть ли не поделив ее надвое.
Снаружи взвыл Рыжий, отдернув руку так, что вдобавок разодрал себе запястье и рукав кофты об осколки стекла.
– Кто еще хочет?! Милости прошу за добавкой! – крикнул Андрей. И без того расшатанная нервная система паренька дала о себе знать и причем очень сильно. От захлестнувших его эмоций Андрей выронил окровавленную лопату и хлопнулся на пол. Из последних сил он нащупал пистолет за поясом.
– Он мне руку разрубил! – вопил Рыжий, опустив поверженную кисть в ближайший сугроб.
– Руслан, сделай что-нибудь! – скомандовал Глеб.
– Что-о-о?!
– Забинтуй ему руку… или рот!
– Бинты кончились.
– В натуре?!
– В аптечке толком ничего и не было. Йод только остался.
– Зашибись!
– Помажь им свои яйца тогда! – кричал Рыжий. – Дай хоть тряпку! Я весь в крови! – Руслан испуганно метался между машиной и Рыжим.
Глеб, раз поджигать больше нечего, схватил лом и попытался отогнуть входную дверь, как из вагончика донесся бешеный крик, словно клич камикадзе:
– СДОХНИТЕ, ТВАРИ!!!
Прозвучал оглушительный выстрел, вслед за которым послышался треск. Не совладав с курком, Андрей произвел выстрел из травмата. Пуля раскрошила лампочку на потолке. Ее раскаленные осколки усыпали пол и Андрея заодно. В ушах у него звенело, в глазах все окончательно поплыло, утопая в разноцветных волнах. Стены и без того тесного помещения стали сжиматься и сдавливать несчастного парнишку – точь-в-точь как пресс из недавнего сна. Кошмар превратился в реальность. Теперь не только тело Андрея пытались превратить в фарш: его воспаленное и травмированное сознание душило личность как черная дыра, оставляя лишь пустоту и тишину. Тяжело дышать…
За пределами вагончика все сравнялись с землей. Троица пролежала без движения больше минуты, прислушиваясь к окружающим звукам. Ни один денег из рук не выпустил. Прибыль беспокоит пацанов больше собственных шкур.
– Я надеюсь, бабло, которое мы достали, этого стоит.
– Можешь не сомневаться.
– Твою ж мать…
– Рыжий, а ну-ка глянь, чего там.
– Ага, чтобы мне в рожу шмальнули. Сам смотри.
– Рус, тогда ты глянь.
– Нет, твою мать… Никогда… Ни за что… Твою ж мать…
– Я сейчас доползу до тебя и оторву твой мерзкий язык, гнида!
Руслану в который раз пришлось подчиниться. Черноволосый паренек медленно поднялся и глянул в окно вагончика и тут же, сморщив лицо, опустился на снег.
– Чего там, ну?!
– Твою ж мать… Там… там…
– Псих убился? – предположил Рыжий.
– Он на полу лежит и не двигается. Он… реально… все…
Возможная кончина Андрея ничуть не смутила Глеба:
– Да и хуй с ним, – поднялся он. – Я вот ножик свой посеял. И не надо на меня так смотреть, Руслан. Привыкай. Мы с братвой, бывало, говорили с этим козлом по душам на пустыре – он точно так же вырубался. Симулянт. Суслик.
– Так обычно не суслики, а опоссумы делают, – поправил его Руслан.
– Не суть. Очнется, мразота.
– Не задохнется? Там же дымище.
– Достаточно мы дырок понаделали – ничего с ним не будет. И вообще, Руслан: какого хрена ты его защищаешь? Если б не он, мы бы уже давно получили свое бабло по-хорошему. Не пришлось бы разводить это огненное шоу.
– Крови он нам пустил, гнида, – вспомнил о ранении Рыжий.
– И не в такие передряги попадали, Славик. До свадьбы заживет. Эх, я б вернулся сюда, когда этот отброс оклемается. Но планы другие. А теперь, ребятки, – хлопнул в ладоши Глеб, – гоните все добытые денежки на базу. И по карманам прошу не тырить, – он поднял свой ножик, лежащий на дорожке, и продемонстрировал его остальным. Недвусмысленный намек.
Подопечные не стали противодействовать. Добычу в итоге признали приемлемой.
