Матильда Аваланж
Академия Хозяйственной Магии
ГЛАВА 15
Мартын Задой ввалился в свою комнату в общежитии довольный, как элефант. Мало того, что преподаватель по огородной практике обещал ему зачет автоматом, так ему ещё и удалось здорово постебаться над этой Павлиной Павнер! А то ходит, задирает свой курносый нос, она ему сразу, с первого курса не понравилась. Ох, как же она потешно визжала, скача по теплице в безуспешных попытках вытряхнуть из своего нижнего белья червяков-лизунчиков, коих Мартын туда заслал в изобилии! Друзья Мартына в восторге хлопали его по плечам, и они все вместе ржали до посинения.
Мартын считал себя непревзойдённым шутником, мастером приколов и розыгрышей, правда, все они, как правило, были пошлыми и касались того, что ниже пояса. Вспомнив, как Павлина со слезами на глазах сорвала с себя трусики и запустила в него ими, Мартын согнулся в новом приступе хохота. Червяки к тому времени благодаря заботливо организованному Мартыном для них порталу, канули в небытие, а профессор Волл устроил Павлине потрясающий разгоняй за то, что она своим нижним бельём разбрасывается и являет упавший моральный облик. Мартын, по правде говоря, на трусики эти, живописно висящие на кусте смородины, с жадностью смотрел. В конце третьего курса он предлагал Павлине с ним гулять (уж очень надеялся парень ее в постель затащить), но эта зазнайка отказалась. Пусть теперь расплачивается!
Задой хохотал, как ненормальный, прокручивая в голове подробности произошедшего на практике, как вдруг прямо со шкафа на него прыгнуло что-то небольшое, но страшно зубастое и цапнуло его этими самыми зубами за макушку. Мартын от неожиданности заорал и, стряхнув с себя что-то отвратительно склизкое, вскочил на кровать, со страхом разглядывая врага, которым оказалась… книга!
Да, это была книга анекдотов, которую он взял из библиотечки академии, да так и не вернул, ведь старая библиотекарша такая глупая чучундра! Однако сейчас книжечка выглядела вовсе не безобидной! У нее появилась пасть, полная громадных зубищ, которыми книга угрожающе клацала. Мало того, что издание истекало мерзкой зеленоватой слизью, похожей на чьи-то сопли, так оно ещё и говорить, оказывается, умело!
– Вредитель! – дурным голосом заорала монстрокнига, прыгнула на кровать и цапнула Мартына за лодыжку. – Ты когда меня, поганец, должен был вернуть в библиотеку?
Мартын совершил с кровати живописный прыжок и принялся скакать по комнате от бешеной монстрокниги, изредка кидаясь в нее то испепеляющим, то усыпляющим заклятием, но та уворачивалась настолько ловко, что Задой просто диву давался.
– Отстань от меня, сумасшедшая! – в ужасе отбрыкивался он.
Но книга внимать просьбе несчастного четверокурсника не желала, и, подпрыгивая, норовила вцепиться ему в весьма объёмную филейную часть. Она залила своей сопливой слизью всю комнату и параллельно покусала все, что только было можно – мебель, стены, личные вещи Задоя. Только книги монстрокнига не трогала, а вот пергаменты на столе Мартына разодрала в клочки.
– Это же моя курсовая работа по ядам! – не веря своим глазам, возопил Задой. – Ты ее уничтожила, мерзкая тварь! Ну, держись!
Они сошлись в самом центре разрушенной и залитой слизью комнаты в последней битве, из которой Мартыну Задою не суждено было выйти победителем. Злорадно вереща: «Вот тебе, вот тебе, подлец, будешь знать, как библиотечные книжки задерживать!» монстрокнига пять раз огрела Мартына по макушке, цапнула его за нос и, добравшись-таки до мягкого места несчастного четверокурсника, принялась с большим усердием его лупить.
С нечеловеческими воплями «Спасите! Помогите!» Мартын вывалился из своей комнаты в коридор, а книга, ни на секунду не отставая, бросилась за ним и погнала Задоя в сторону библиотеки, время от времени поддавая четверокурснику ободряющего пинка. Любопытные студенты в недоумении выглядывали из-за своих дверей, стремясь увидеть источник шума, но на выручку Мартыну никто не спешил – засчет своих постоянных глупых шуток и пошлых розыгрышей особой популярностью парень не пользовался. Ребята, наоборот, смеялись в голос и показывали на него пальцами, что явно говорило, кто теперь станет объектом насмешек.
У самой лестницы Задою попалась навстречу Павлина Павнер, которая проводила его долгим взглядом, от которого Мартыну захотелось сразу и немедленно взять академический отпуск и уехать подальше из Академии Хозяйственной Магии.
На бревенчатом крылечке библиотеки монстрокнига, для наглядности погрозив Задою переплётом и клацнув у него прямо перед носом зубами, обернулась книгой обычной, убрав зубы и всосав в себя всю слизь. Мартын, поняв намёк, с опаской взял ее двумя пальцами и зашел в библиотеку.
К его удивлению, встретила его не карга Ядвига, а молодая девушка с длинными блестящими волосами тёмно-орехового цвета, карими глазами, как будто светящейся изнутри кожей, на которой очень привлекательно смотрелся розоватый румянец. Одна прядка волос у нее переливалась крошечными звездными искорками. Мартын невольно посмотрел на гранатовые губы девушки, выглядящие такими яркими, но в тоже время такими естественными и подумал, что раньше эту красотку не видел. Наверное, с первого курса девочка.
На плече у неё сидел енот с такой хитрой физиономией, что ему уж точно палец в рот не клади!
– Я вот тут книгу принёс, – неуверенно начал он, даже забыв о внезапно пришедшей в голову мысли о том, а с чего это, собственно, книжечка вдруг взбесилась. – Правда, задолжал ее… Немного…
– Ничего страшного, – лучезарно улыбнулась девушка, погладив енота, который разразился какими-то странными звуками, подозрительно напоминающими хихиканье. – Главное, что вы все-таки принесли ее. Лучше поздно, чем никогда, не так ли?
Мартын подбоченился и постарался незаметно убрать со своей одежды остатки слизи и дырки, наделанные монстрокнигой.
– А вас как зовут? Вы, наверное, с первого курса?
– Угадали, – девушка мило склонила голову, от чего ее волосы водопадом рассыпались по правому плечу. – А зовут меня Фрэнни.
Отдежурив после примет, как и положено, два часа в библиотеке, я направилась в общежитие. Вечер пятницы всегда был самым моим любимым – впереди два дня отдыха, и хотя я себя учёбой никогда не утруждала, все же это было славно. Несмотря, что нужно готовиться к зачетной неделе, пятницу я собиралась завершить феерично. Ну, или хотя бы просто приятно и расслабленно.
Мартын Задой, изъявивший пламенное желание проводить меня до общаги, пускал все, по его мнению, средства обольщения, пытаясь предстать передо мной бывалым старшекурсником, скрасить ночь с пятницы на субботу в постели которого для меня, бедной студенточки первого курса, прямо-таки величайшее счастье.
И даже пытался сделать вид, что смешки, раздающиеся то тут, то там, к нему никакого отношения не имеют. Мне даже стало жаль парня, потому отшила я его в максимально мягкой манере, а именно:
– Я бы с радостью пошла с тобой, но мы с подругой договорились позаниматься. Следующая неделя ведь зачетная, нужно подтянуть хвосты!
Задой выразил надежду в том плане, что, может, в следующий раз, а я радостно ее поддержала, прекрасно зная – никакого следующего раза не будет.
Мы очень мило распрощались, и я пошла звать друзей в баню.
Я от кого уже только не слышала о бане, которая находилась на территории академии! Выросшая в городе, я слабо представляла себе, что это такое, но именно сегодня мне остро захотелось своими глазами увидеть, стоит ли баня хора восторженных голосов.
Но моим мечтам собрать дружную компанию не суждено было сбыться. Виринея и Климентий куда-то запропастились (причем вместе!), а Смеяна была увлечена новым кулинарным опытом – на своей раскладной кухоньке она готовила какой-то особенный супчик. Варево в котелке кипело, а подруга со всклоченными от усердия волосами помешивала его, не касаясь ложки, и один-в-один напоминала в этот момент ведьму, решившую изничтожить весь род людской. Хотя пахло, кстати, вкусно и даже очень.
Я была такой голодной, что уже хищно взирала на недоваренный супец, но Смеяна грудью защитила свой шедевр, сунув мне сковородку с омлетом и два блинчика с творогом и изюмом.
– Фрэнни, ты того… одна не ходила бы в баню, – предостерегла заботливая подруга. – У банника норов крут, он может и кипятком ошпарить и даже кусок кожи содрать! Тем более ты в банном деле новичок. Да и я, кстати, тоже. Климентий у нас с банником на короткой ноге, подождала б его, а?
– Не хочу ждать! – капризно заявила я. – Хочу в баню! Хочу косточки свои пропарить! Чтоб прям, как заново родилась! Чтоб полной грудью вздохнуть.
Смеяна стала сыпать в суп какую-то сушеную траву, но явно переборщила.
– Ты дождешься, и банник тебе их обглодает, – мрачно предрекла подруга, принявшись вылавливать из своего варева лишние островки травы. – Ладно, иди, раз так прям неймётся. Главная твоя задача – понравиться баннику, тогда все пройдет, как по маслу. Только советую поторопиться, а то я слышала, что вечером наши парни собирались париться идти.
Раз так, пара часов в запасе есть. А больше мне и не надо! Оставив Жуля на попечение Смеяны (в бане ему бы явно не понравилось, мой енотик не любил, когда жарко), я вышла из комнаты и тут же натолкнулась на Милицу, которая улыбнулась мне так доброжелательно, что, будь у меня нервы послабже, уже готовила себе домовину. По-моему, эта паршивка подслушивала… Хотя, и что с того? Ни о чем важном или сверхсекретном мы со Смеей не говорили. Но в следующий раз надо быть поосторожнее. Рыжая явно хочет реванша за любовную сцену с Митрофаном в чистом поле.
Баня располагалась в некотором отдалении от главного корпуса и скотного двора, на пригорке близ небольшого озера. Это был симпатичный сруб из кедровых брёвен, небольшой и уютный, как на картинке. Из трубы вверх зазывно поднимался дымок.
Я поудобнее перехватила сверток с подношением баннику и постучала в дверь. Мне пришлось подождать минут десять прежде, чем дух бани открыл.
Был это кряжистый старик со спутанной бородой, весь какой-то неопрятный и непромытый, что было странно, учитывая, где он обитал. И физиономию старичка доброй явно не назовешь.
– Чего пришла? – нелюбезно осведомился он, не пуская меня даже на порог.
– Дедушка банник, дозволь в баньке твоей попариться! – как и научила Смеяна, я поклонилась в пояс и протянула старику свои дары.
Свиной окорок и два жбана пива (это богатство добыл для меня из кладовки подкупленный имп) явно пришлись баннику по душе, со словами «Ну, коли так, заходи, девица-красавица!» он посторонился, пуская меня в предбанник.
– Вот тебе в помощь служка мой – Анчутка, – банник указал на большого трехцветного кота, лохматого до невозможности, который при моем появлении спрыгнул с деревянной лавки и распушил хвост. – Вижу, тебе банька в новинку, так Анчутка все покажет да расскажет, да попарит знатно. Я на другой половине буду, а коли понадобятся какие особые услуги, – банник вдруг подмигнул. – Зови меня!
– Это я не поняла, он мне сейчас интим предлагал? – подняла бровь я, обращаясь к коту.
Я, может, зря пришла? При мысли об особых услугах, которые бы мне мог оказать этот дед, восторга я не испытала…
– Охоч банник до красивых девушек, – философски сообщил Анчутка. – Да это уж он так, пошутил, можно сказать. У него сейчас есть постоянная зазнобушка, – понизив голос, доверительно сообщил кот. – Ну, чего стоишь, раздевайся быстрее, буду тебя парить! Управимся, думаю… А то вечером студенты мужеского полу придут, они ещё утречком место застолбили…
Анчутка выдал мне смешной колпак, строго-настрого запретив заходить в парную с непокрытой головой, и погнал туда, сообщив, что для начала нужно продержаться там минуты три. Кот поддал на камни из деревянного ковшика, в который добавил пару капель настоя эвкалипта, а я откинулась на нижней лавке, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям.
Вначале показалось нестерпимо жарко, но я продержалась целых пять минут, после чего Анчутка, облив меня холодной водой из кадушки, отправил пить чай из листьев черной смородины и готовиться к следующему заходу, более продолжительному по времени.
Во второй заход я залезла уже на верхнюю лавку, под самый потолок, наслаждаясь жаром, который вместе с влажным паром, наполненным одуряющим ароматом липы и можжевельника прогревали каждую клеточку моего тела – успокаивая, расслабляя, релаксируя.
Анчутка с радостным видом подступил ко мне, сжимая в лапах берёзовый веник, который выглядел довольно-таки устрашающе. Я засомневалась, но потом решила – париться, так париться! Кот начал с легких похлестывающих движений, постепенно усиливая размах. Это были настолько яркие ощущения, что я не сдержала стона.
– Все, не могу больше! – сообщила коту.
– Можешь в озерко прыгнуть, если желание имеется, – посоветовал банников помощник. – Да не бойся, не подглядит тебя никто, если кто в бане парится, то зараз под ее ворожбу попадает – будешь этой ворожбой в лучшем виде сокрыта!
Я лениво провела рукой, разбросав тонкие ниточки проверяющих заклинаний – укрывательная ворожба, и вправду, имелась и озерко под нее попадало. От сладостного предвкушения прыжка даже сердце заныло. Я поднялась – и вон из бани, по деревянным мосткам со всего размаху – бултых в озерко. Ощущение контраста между моей разгоряченной кожей и студёной водой было просто потрясающим! Я оттолкнулась от песчаного дна и вынырнула на поверхность. И, правда, как будто заново родилась!
Совершив ещё два захода в парную, я подумала, что пора и честь знать. Да и Анчутка объявил, что время мое к концу подходит. Я от всей души поблагодарила банникова помощника, решив, что в следующий раз обязательно принесу и ему какой-нибудь дар. Жареную рыбку, например.
– Ну, рад я, рад, что банька тебе по вкусу пришлась, – умилённо сказал Анчутка, подкручивая усы. – На следующих выходных ждем!
Я его погладила, отчего банников помощник совсем по-кошачьи замурчал и потянулась к полотенцу.
Оно висело в комнате отдыха на крючке – огромное, пушистое, снежно-белое. Но лишь только моя распаренная кожа ощутила его мягкий ворс, я почувствовала неладное. Полотенце было намагичено! Я попыталась его с себя сбросить, но не тут-то было – зловредный кусок ткани обернул меня, как кокон. Последнее, что мелькнуло перед глазами – озадаченная мордочка Анчутки.
Последующие ощущения были сродни прыжку в воду. Полотенце исчезло, превратившись в пласт живой магии, которая меня куда-то понесла. Я, абсолютно голая, падала куда-то и никак не могла прервать это падение. Хотя, подозреваю, на самом деле прошло от силы секунд пять, прежде чем я твёрдо встала на ноги.
ГЛАВА 16
Находилась я все в той же комнате отдыха, но что-то изменилось, неуловимо изменилось. Во-первых, за небольшим окошком почему-то стало совсем темно, во-вторых, на крючках была аккуратно развешена мужская одежда, а в третьих… в третьих на лавке, обмотанный вокруг пояса полотенцем, сидел Фил Шепард и чинно пил чаёк. Завидев меня в чем мать родила, он поперхнулся.
Я взвизгнула и попыталась напялить на себя его рубашку, которая висела тут же, на крючке, но ткань соскользнула с меня, как живая.
– Если ты пришла меня поблагодарить, Фрэнни, то, право слово, не стоило, – откашлявшись, проговорил Шепард.
Я переворошила всю одежду на вешалке, но вся она с меня соскальзывала и я неизменно оказывалась перед ним голой. И да, хоть Фил и благородно отвел глаза (ну, вернее, отвел от моего тела и смотрел в лицо), но перед этим окинул взглядом с головы до ног.
– Я не знаю, как я тут оказалась, – пытаясь сохранить остатки самообладания, воскликнула я. – Правда… И не знаю, почему не могу одеться!
– В очередной раз влипла в неприятности, – кивнул Шепард понимающе и, отставив в сторону чай, подошел к двери и закрыл ее на щеколду. – Там еще пятеро парней в озере плещутся, думаю, ты не хочешь, чтоб они тебя в таком виде наблюдали.
– Не хочу, – я благодарно кивнула.
И вдруг в голову совершенно некстати (хотя, учитывая сложившуюся ситуацию, наоборот, кстати) пришла мысль о том, что я и не подозревала, какой у Шепарда красивый торс с рельефной фактурой мускулов и кожей теплого оттенка. Влажные бронзовые волосы Фила топорщились во все стороны, и мне внезапно захотелось пригладить их ладонью.
Ужаснувшись своим мыслям, я отвела взгляд. Я была смятена, растеряна, не понимала, что со мной и почему мне так хочется прикоснуться к коже Фила Шепарда и проверить, действительно ли она такая гладкая на ощупь, как кажется.
– Чувствую временную петлю, – проговорил Шепард задумчиво, глядя мне прямо в глаза – все остальное его, кажется, не интересовало. – И какое-то тактильное колдовство. Много наворожено, сложно проследить потоки магии. Точнее смогу сказать… если прикоснусь к тебе.
Маленькая заминка в последнем предложении случилась из-за того, что Фил, забывшись, опустил взгляд, и он уперся в мою грудь, которую я кое-как прикрыла своими мокрыми волосами.
– Да ты уж прикоснись, пожалуйста, Фил, – закивала я. – И определи, что за подлянка произошла с этим полотенцем, как мне одеться и, если можно, что за гад ее устроил!
Ещё с детства я знала, что как девушка не привлекаю Шепарда и абсолютно не в его вкусе.
Мне было четырнадцать лет, и мы с отцом гостили в родовом имении Шепардов. Отец Фила, граф Освальд Шепард, давал бал по случаю помолвки своей дочери – старшей сестры Фила, на который должны были съехаться самые сановные вельможи столицы.
Это был единственный раз, когда мы с ним играли вместе. В окрестностях замка, в тёмно-зелёном море кустарников вереска, покрытых маленькими трехгранными листьями, мы нашли огромный дуб, замерший над самым обрывом. На ветке дуба ветер покачивал верёвочные качели, от одного вида которых захватывало дух. Я тот час же сообщила Шепарду, что собираюсь покататься, а он стал меня отговаривать в своей обычной манере всезнайки.
Но я уже смело уселась на деревянную дощечку, оттолкнулась и полетела над обрывом. Верёвка опасно треснула, я поняла, что затея моя была не из лучших, и надо остановиться, но не успела, как и не успела скрепить верёвку магией, которую только осваивала тогда.
И лежать бы мне на дне обрыва со сломанной шеей, если не Фил. Уже тогда было ясно, насколько у него сильный магический резерв. Ему удалось изменить сторону моего падения – так что полетела я не в обрыв, а назад, прямо на него. Фил успел поймать меня за талию, и мы вместе рухнули в вереск.
– Сдурела? – зелёные глаза Шепарда смотрели зло. – Ты даже не проверила верёвку, прежде чем садиться!
Но потом злости в его глазах почему-то поубавилось, а вместо этого мелькнуло какое-то странное, новое выражение.
– Прости, – покаянно вымолвила я и внезапно подумала о том, что свой первый танец на сегодняшнем балу буду танцевать именно с ним.
Крутясь в своих покоях перед зеркалом в новом белом платье, расшитом жемчугом, я снова и снова возвращалась мыслями к Филу и к тому, как мы с ним вместе упали на траву. Это был пустяк, маленькая ситуация, мимолетное сближение, о котором и думать не стоило, но я почему-то думала. И мне казалось, что Фил тоже думает.
В ожидании сама не знаю чего, но чего-то волшебного и связанного с Филом Шепардом, я спешила вниз, в дворцовый зал, как вдруг в одном из тёмных переходов семихвостый угораздил меня встретить Гелдрика Томрола.
Он, не иначе, подкарауливал меня! Старший сын герцога Томрола, двадцати лет отроду, характер имел прескверный, и внешность была ему под стать. Высокий, но какой-то нескладный, корявый, с жирными зачёсанными назад волосами и маслянисто блестящими губами, Гелдрик гостил в имении Шепардов вместе со своим отцом. При знакомстве он так на меня посмотрел, как будто съесть захотел, благо, что не облизнулся. Я бы, конечно, могла накапать папе, но жаловаться я не привыкла и решила, что никакого физического продолжения плотоядные взгляды сына Томрола не получат.
И вот результат – Гелдрик прижал меня к стене, горячо шепча в ухо:
– Фрэнни, а маленькая Фрэнни, вы можете сделать меня счастливейшим из смертных…
– Руку и сердце предложить желаете? – дрожа от омерзения, проговорила я.
Гелдрик засмеялся.
– Забавная девочка! Да, я сделаю тебя своей невестой, если ты сейчас подаришь мне поцелуй своих алых губок.
Этот поганый герцогский отпрыск врал самым наглым образом, принимая меня за совсем наивную дурочку.
Он просунул язык мне в ухо, а загребущие руки шарили по моему телу, мяли, щипали, теребили. Опыта в применении магии у меня было ещё мало, поэтому мне нужно было время, чтобы сконцентрировать ее. Сын герцога времени зря не терял и порывал слюнявыми поцелуями мою открытую шею. Меня передёргивало от отвращения, но я терпела – хотелось ударить его как можно больнее.
– Думаю, милорду больше подойдет другая невеста, – сообщила я, сдерживаясь из последних сил.
Гелдрик, кажется, даже не вдумываясь в смысл моих слов, пробормотал:
– И какая же?
И впился в мои губы жадным мокрым поцелуем, так и не услышав, что лучшая невеста, а в последствии и жена – это пурпурная лягушка (которая на вид как кусок желе пурпурного цвета) или свинья-бородавочник, да и те для милорда слишком хороши. Магии для удара я сконцентрировала недостаточно, но терпеть уже не могла и ударила сына герцога оглушающим заклинанием. Полыхнула яркая фиолетовая вспышка и Гелдрик упал, правда, не потеряв при этом, к сожалению, жизни или хотя бы сознания. Я, брезгливо пнув его острым носком туфельки, побежала прочь. И плевать, пусть жалуется хоть своему папе герцогу, хоть самому королю!
После отвратительных приставаний Гелдрика мне хотелось как можно скорее увидеть Фила.
Заприметив его среди толпы разряженных гостей, я радостно устремилась к нему, но встретила холодный и даже чуть презрительный взгляд зелёных глаз, бегло скользнувший по моим губам и шее.
Как будто мы не гуляли сегодня в окрестностях замка… Как будто он не поймал меня над самым обрывом… Как будто не смотрел в зарослях вереска так, будто хочет поцеловать.
Нет, всю ночь напролет я не рыдала. Честно говоря, хотелось, но я себе этого не позволила. В конце концов, я сама напридумывала себе невесть что, придала огромное значение какой-то мелочи, на которую Шепард и внимания не обратил.
С тех пор я и сделала для себя вывод, что с Филом Шепардом теплых отношений у нас никогда не будет…
Я думала, Фил просто возьмет меня за руку и считает нужную информацию. Каково же было мое изумление, когда он подошел совсем близко, положил ладони на мои оголённые плечи и прислонил к себе.
От него приятно пахло чем-то свежим: морским бризом, мятой, лаймом, кожа его под моими пальцами действительно оказалась гладкой и чуть влажной после купания в озере.
Фил с закрытыми глазами провел ладонями по моим плечам и спине, и от его прикосновений по моей коже – обнаженной, распаренной после бани, и оттого необыкновенно чувствительной пробежали мурашки. Морской бриз, свежий ветер… Его необычные глаза, зелёные, как крыжовник… Никогда еще Фил Шепард не был так близко.
Он был простым, и в то же время сложным. Открыт, как книга, но на неведомом языке.
Я старалась смотреть на Фила отчужденно, но еле могла унять дрожь, вызванную его близостью и тем, что он видит меня голую. Он меня голую трогает!
Одернула себя: Фил же делает это не просто так, а для того, чтобы определить, какую ворожбу на меня наложили. У него это явно получится быстрее и лучше меня. При этом никаких эмоций ко мне Шепард не испытывает. И вся загадочность, которая семихвостый знает с чего, мерещится мне в нём последнее время, не более чем безразличие, которое даже моя, чего уж там прибедняться, красивая и упругая грудь разрушить не в силах.
Опять, как и много лет назад в поместье Шепардов, я чего-то себе напридумывала!
А Фил тем временем осторожными движениями собрал мои мокрые и оттого тяжелые и тёмные пряди волос на левом плече в жгут, с которого вниз упало несколько шариков воды, разбившись сотней брызг у наших ног.
Мгновения, тянувшиеся так же медленно, как и падали эти капли, плавные осторожные движения Фила сменились резко и быстро. Шепард вдруг выдохнул и с силой прижал меня к себе. Мои соски мазнули по его прохладной коже, заставив меня прикусить губу, чтобы из горла не вырвался стон.
Вот это я дурочка! Шепард тут делом занят, вредительскую магию определяет, а я мысленно готова с ним переспать. Главное, чтобы он не увидел, не понял! На смех ведь поднимет.
Поэтому я, разыгрывая легкое недоумение, позвала:
– Фил? Фил, с тобой что?
Вопрос, конечно, в корне неправильный, а правильнее, если бы он звучал: это с тобой, Фрэнни, что? Но лучший способ защиты – это нападение, не так ли?
– На самом деле все просто, – спокойным голосом проговорил Фил, не размыкая кольца своих рук. – Временная петля, накинутая через воду, ты же прыгала после парной в озеро, да? Вода подготовила переход, полотенце, на которое было наложено заклинание отталкивания любой одежды, его осуществило.
– Но на то, чтобы закинуть временную петлю в целом озере нужно много сил и магии, – вслух подумала я.
– Не обязательно, – возразил Шепард. – Создание временной петли отнимает скорее больше времени, чем сил. И то, если его заранее сплести и закинуть в нужном месте, то это вообще просто.
– А что за заклятие отталкивания одежды? – поморщилась я. – Впервые слышу о таком!
– Оно довольно-таки старое, – пожал плечами Шепард. – Его лорд Эрдор Моркинфайлд написал. Хотел, чтобы служанки по его замку голыми ходили…
– Мило, – скривилась я. – И как ты столько помнишь?
– Ну, вообще-то, ты тоже должна о Моркинфайлде помнить, – заметил Фил. – Мы его по знаменитым магическим преступникам проходили. Развлекаться со служанками ему стало мало и он начал похищать ведьм и магичек и с помощью ещё одного сочинённого им заклинания отнимать их магическую силу, которую они могли бы получить обратно, только занявшись с ним любовью.
– Брр… – меня аж передернуло. – Извращенец какой-то! Его, надеюсь, поймали и посадили в тюрьму?
– Сидит там с 1233 года, – кивнул Фил. – Его долго вычислить не могли, магичек-то он отпускал, но в полицию они обращаться не хотели. Знаешь, я думаю, все это с тобой подстроил тот, кто знал, что ты собираешься в баню… и что после тебя собираемся мы. Чтобы ты голой оказалась перед нами, и одеться не смогла. Мстит тебе кто-то, Фрэнни…
– И я даже знаю кто, – вспомнив подслушивающую под дверью Милицу, прошипела я. – И как заклинание этого гадского Моркинфайлда снять? Я его даже не вижу…
– Давай попробуем вместе, – с готовностью кивнул Фил. – Оно по старому принципу сплетено, поэтому в один момент снять его не получится. Я буду разрывать плетение, а ты разматывай его, пока оно обратно не сложилось.
Шепард быстрыми лёгкими движениями начал прикасаться ко мне – к локтевым сгибам, плечам, спине, животу, и в местах его прикосновений стала видна узорная вязь ворожбы ярко-алого цвета, в которой Фил образовывал разрывы, как будто грубые кружева рвал, а я изо всех сил ему помогала. Минут через десять все было кончено – узорчатая алая вязь клокастыми обрывками магии валялась у моих ног.
Фил подхватил свою рубашку и накинул на меня, и к величайшей радости, она с меня не слетела.
От нахлынувших эмоций мне захотелось обнять его, но я не решилась. Он выглядел отстранённым, почти безразличным, так что я, как глупенькая, полезу обниматься? Просто поблагодарила, на что Фил серьёзно и, как мне показалось, равнодушно ответил:
– Пожалуйста. Обращайся, если что…
Как выяснилось, оделась я очень даже вовремя. Снаружи в дверь заколотили и послышались возмущённые крики:
– Шепард! Ты чего закрылся? Холодно же! Открывай давай!
Фил вопросительно посмотрел на меня, а я кивнула. Прятаться в кадушке с водой или лезть в крошечное окошко мне не улыбалось. В конце концов, я никогда особо не дорожила своей репутацией. Поэтому, когда четверо охлаждённых после озера сокурсников ввалились в предбанник и замерли на пороге, от неожиданности пораскрывав рты, я сказала им:
– Привет!
