Матильда Аваланж
Академия Хозяйственной Магии
Я испуганно отбросила туесок подальше. О боги! Ну, спасибо, тетрадочка за отличный рецепт! Хорошо, хоть Влас рядом оказался…
– Перепутать легче лёгкого, особенно человеку, незнакомому с языком леса, – проговорил мужчина. – И те и другие растут рядом с заброшенными зданиями, но есть одна тонкость – свинушки растут рядом с бывшим человеческим жилищем, коим водонапорная башня, понятное дело, не является.
Из этого вывод – тетрадка, конечно, хорошая, но использовать ее надо с умом.
– Спасибо! – от души поблагодарила я. – Вы очень вовремя появились!
– Меня радует скорее то, что я спас ректора от страшной смерти, – отозвался Влас серьёзно.
– Да ну вряд ли бы он стал есть суп, сваренный какой-то студенткой, – ради справедливости отметила я, представив, как вхожу в кабинет Пантилеймона Ортодеуса с горячей кастрюлькой. И как он выливает содержимое прямо мне на голову.
Как будто в подтверждение этой картинки на всю поляну раздается резкий и громкий окрик:
– Фрэнтина Аштон!
Я извиняюсь перед Власом и, подобрав юбку, спешу навстречу разъярённому Митрофанушке, который с рассерженным видом скачет ко мне через всю поляну. Честно говоря, плевать я хотела на его грозный вид, но мне почему-то не хочется, чтобы куратор отчитывал меня перед Власом.
– Почему лекции прогуливаешь? Это что ещё за новости – первый учебный день и уже срываешь дисциплину! У твоей группы сейчас важная практика, профессор Анселми ждет только тебя, так что бегом к ним! Давай, давай, Аштон! Что-то не вижу я на твоем лице искренней и огромной радости…
Только что я была свободна, как птица, и вот теперь мне надо тащиться вместе с группой в этот дурацкий лес! С меня и вчерашнего, между прочим, хватило!
– А вы как меня нашли? – поинтересовалась я у Митрофанушки вкрадчиво.
– Я тебя везде найду, голубка ты моя сизокрылая, – рявкнул куратор. – И на занятия отправлю!
У самых деревьев я, увлекаемая Митрофанушкой прочь, обернулась.
Но около водонапорной башни уже никого не было.
ГЛАВА 9
– Студенты, я напоминаю, что все загрязнения, которые вы получите во время этого похода по нашей договоренности с профессором грязи Донатимо и магистром очищения Маридузи вы должны будете счистить с себя при помощи заклинания очищения без единой капли воды! – сообщил профессор Анселми – высокий молодой человек с шапкой мелких рыжих кудрей.
«Он такой красавчик, Фрэнни, я его обожаю!» – успела прошептать мне Смеяна, прежде чем нас построили шеренгой и погнали в Таинственный лес точно рабов на продажу.
Думаю, профессор Анселми был со Смеяной полностью солидарен… В том, что он красавчик, разумеется. В костюме, в котором Анселми отправился в лесной поход, можно было к королю на приём идти… Или жениться на принцессе! Довершала его облик записного денди белая роза в бутоньерке. Смеяна изредка поглядывала на Анселми с томлением, из чего было нетрудно догадаться, насколько она к нему неровно дышит. Сам же Анселми то и дело поглядывал в карманное зеркальце, поправляя в своём облике какую-нибудь деталь.
Впрочем, несмотря на щеголеватость своего внешнего вида, выглядел в походных условиях Анселми очень даже уместно и, судя по всему, чувствовал себя неплохо, в отличие от меня, которая на собственном горьком опыте поняла, почему у хозяйственников такое предписание – одеваться легко и просто.
Мое нарядное платье обернулось настоящим кошмаром! Подол волочился по земле, постоянно зацепаясь за сучья и острые колючки, которые так и норовили оттяпать кусок тонкой материи. Я вынуждена была придерживать его, постоянно спотыкалась, приходилось смотреть под ноги и совершенно не смотреть, куда иду. Я не прихватила с собой никакой накидки, и в платье с голыми руками и довольно-таки открытым декольте стало не то, чтобы холодно, но как-то зябко, неуютно…
Но хуже всего была мошкара! Гадкие комары, мошки, мухи, так и норовили испить моей вкусной крови, я отгоняла их, как могла, но без магии много не наотгоняешь! К сожалению, заклятия против комаров я не знала, а потому была искусана в самых разных местах, оттого весьма недовольна и, можно сказать, зла.
Эти, одногруппнички мои, идут себе спокойненько, каждый в какой-то безразмерной хламиде с капюшоном, но я руки (свой рабочий инструмент!) готова дать на отсечение, что эта грубая ткань пропитана специальной магией от мошкары, да и обогревают эти плащи, наверное…
Не знаю, что там ребята говорили по поводу того, что мы не будем углубляться в лес, но, по-моему, мы как раз-таки шли в самую чащу. Становилось все сумрачнее, все мрачнее, все дремучее. Я сотворила в ладони боевой огненный пульсар, надеясь от него погреться, хотя знала, что толку от этого чуть. Это боевая магия, она не предназначена греть, она предназначена поражать и убивать… А греть должна хозяйственная магия… А у меня с ней всегда туго было…
И сейчас, когда я в Академии Хозяйственной Магии, как ни странно, особенно…
– С ума сошла! – прошипела Милица своей мышеволосой подруге Харите, но достаточно громко, чтобы я услышала. – Профессор Анселми нам строго-настрого запретил в Таинственном лесу колдовать!
Я посмотрела на профессора Анселми, который вытянув руку со своим карманным зеркальцем, делал мыслеобраз, позируя на фоне живописных цветов, и подумала, что плевать он хотел, хоть я тут сейчас сто боевых пульсаров наколдую и в придачу парочку молний.
Я не знаю, как остальным, а мне это уже порядком надоело!
Я яростно почесала укус комара (в шею, подлец, ужалил, в самое нежное место!), подобрала юбки и, обогнав мерно движущуюся меж деревьев колонну безропотных студентов, подступила к преподавателю:
– Профессор, вы не могли бы чуть-чуть помочь? Меня комары закусали и холодно очень…
– В таком платье и немудрено, – ответил профессор, оглядывая меня как-то совсем не по-профессорски. – Отличный фасон. Вы у какого портного заказывали?
О боги! Убить что ли этого Анселми, убить прямо на месте?
Назвав самого дорогого и популярного портного в столице, я попыталась снова воззвать к Анселми, но в ответ получила только:
– Отличная, отличная для вас практика, студентка. Эти два пункта – как не замерзнуть и как спастись от мошкары в лесу, мы как раз на предыдущей лекции изучили… Так что дерзайте, юная мадмуазель!
Я дерзала.
Шла, обхватив себя руками (помогало мало, но хоть что-то), и на чем свет стоит ругала бестолкового профессора Анселми и всю Академию Хозяйственной Магии. Пантилеймона Ортодеуса, который наверняка одобрил это практическое занятие и Митрофанушку, который меня так грубо оторвал от разговора с Власом…
С Власом…
– Держи.
На мои плечи легла теплая накидка.
Фил Шепрад. Остановился. Смотрит с сочувствием. Его плащ. Как же не хочется убирать его с себя. В нем так уютно, ткань хранит его тепло… Но это плащ Шепарда, и его сочувствие мне не нужно! Я сбрасываю:
– Спасибо, мне не холодно!
– Дура ты, Аштон, – качает головой Шепард, забирает у меня плащ и уходит куда-то вперёд.
Я прислоняюсь лбом к шершавому стволу дерева. Чувствую себя совершенно опустошенной. Прочие студенты, болтая и смеясь, проходят мимо, не обращая на меня внимания. Смеяна, Виринея и Климентий оглядываются по сторонам в поисках меня, но расстояние между нами слишком большое – увидеть меня они уже не смогут.
Я отстала. Нужно догнать друзей, занять свое место в колонне.
Но сил почему-то нет.
Судорожно вдыхаю, пытаясь найти их, эти силы, и понимаю, что пропала. Этот запах, потрясающий, фантастический, волшебный, сладкий запах! Лучше самых модных и дорогих духов столичных парфюмеров. В тысячу раз лучше!
Делаю глубокий вдох и, закрыв глаза, улыбаюсь.
Так специфично, скрипучей кожей, пахло кресло отца, когда, маленькая, я забиралась в него с ногами и представляла себя всемогущей и неотразимой – ректором Высшего Института Магической Полиции, которая строго наказывает непослушных студентов и хвалит прилежных.
Так пахли ватрушки повара, мадам Розмози, когда она только вынимала их из печи, и они румяные, с творожной сердцевинкой лежали в рядок на противне, как будто говоря – «Мы такие вкусные, съешь скорее нас!».
Так пахла елка ранним-ранним утром первого дня Новогодья, когда я в сорочке до пят и со спутанными после сна волосами бежала смотреть под ней подарки, среди которых всегда обязательно была корзинка с редчайшими в наших краях померанцами – и ими тоже сейчас пахло – оранжево, цитрусово.
Так пах первый цветок, который подарил мне мальчишка – мне было двенадцать, он постучал в дверь, сунул мне в руки белую орхидею и убежал так быстро, что я даже не успела разглядеть его лица (впрочем, для того, чтобы остаться неузнанным, он позаботился – надел на себя маску тролля).
Этот запах хотелось вдыхать и вдыхать до бесконечности. Так пахло счастье, и этот аромат постепенно разворачивался, раскрывался в воздухе и держался, звуча настоящей симфонией. Головная нота создавала спонтанное впечатление и подготавливала к основному аромату, ноты сердца завораживали и покоряли, чтобы уступить место базисной ноте, сильной и стойкой, которая не отпускала уже от себя.
Совершенно не раздумывая, я сошла с тропы и двинулась прямо на запах, который чем звучал сильнее и сильнее, тем сильнее и сильнее хотелось его обонять.
Не знаю, сколько я шла – во времени я не особо ориентировалась, однако скоро сплетённые ветви деревьев и колючие кустарники как будто сами собой передо мной расступились, и я увидела симпатичную поляну, поросшую сочной зелёной травой. В центре этой самой поляны рос цветок, который и был источником потрясающего запаха.
Насыщенного фиолетового цвета, с нежными бархатными лепестками, со звездчатой чёрной сердцевиной и игольчатыми листьями, он загадочно мерцал, и я не в силах была оторвать от него глаз.
Я не хотела срывать эту красоту, клянусь, я лишь хотела рассмотреть это чудо поближе.
Сделала шаг в траву и провалилась по пояс.
Милая полянка оказалась глубоким топким болотом.
Я попыталась выбраться, мне показалось, берег близко, ничего страшного не произошло… Но вместо того, чтобы вылезти, я провалилась в болото по грудь.
И это уже было серьёзно.
Хотела высвободить руки, чтобы сплести заклинание, но мерзкая вонючая жижа захватила их в свой плен и не отпускает.
Болото медленно, но верно засасывает меня в свое голодное нутро. А это значит, что положение у меня как бы не очень, что в свою очередь значит…
Там в глубине, под водой что-то схватило меня за лодыжку и потянуло вниз.
– Помогите! – что есть мочи заорала я, захлёбываясь тёмно-зелёными водами и цепляясь за зыбкую растительность. – Помо…те! Помогите, пожал…
Паника. И страх. Пытаюсь взять себя в руки, будешь туда-сюда метаться – ничем себе не поможешь, а только быстрее утонешь.
На поверхности болота вспучиваются огромные пузыри. Ох, и не нравится мне это, совсем не нравится!
Затем из воды показывается какая-то непонятная кочка, а затем оказывается, что это спина. Страшилище выпрямляется в полный рост над топью болотной, а я повизгиваю от страха тоненько и протяжно.
Существо это – пузатый голый старик с бескровным лицом, выпученными глазами, огромным безобразным ртом и грязной бородой. Меж пальцами его лягушачьи перепонки, а сами пальцы когтями острыми заканчиваются.
Хохочет он мне в лицо, хохочет страшно, дико, показывая зелёные острые зубы.
– Цветок – твоих рук дело? – цежу сквозь зубы (чтобы не заметно было, как сильно они стучат друг о друга) и киваю на центр поляны.
Никакого запаха цветок уже не источает. Оно и правильно – со своей главной задачей он справился – заманил меня в непролазную топь.
– Глупая девка только поняла, – хихикнул болотник.
Болото мне уже по шейку. О боги, неужели это конец? Но какой же он глупый… Я ещё про упырей чего-то там воображала. Накаркала, не смешно больше! Сгину я тут, как есть сгину, на утеху этому хмырю болотному.
Есть надежда, что меня найдут ребята и профессор Анселми, но она так слаба, что, считай, и нет ее: болотник, скорее всего, позаботился, чтоб ему никто не смог помешать и сокрыл болото так, что днём с огнём не сыщешь.
– Беленькие косточки глупой девки укр-р-расят моё болотце, – пропищал болотник, потирая руки.
– Позволь мне уйти, – задушевно начала я, задирая подбородок, чтоб жижа в рот не попала. – А я тебе за это подарю костюм с запонками и шампунь…
Меня трясет от страха и холода, который протянул свои липкие щупальца из глубины болота, сковал мои руки-ноги – не пошевелиться. Осталось совсем чуть-чуть, несколько сантиметров до того, как мерзкая водица зальёт мои рот и нос, и топь утащит меня на самое дно пополнить коллекцию несчастных жертв вот этого вот урода, который, раскрыв от удовольствия рот, наблюдает за последними минутами моей жизни.
– Мне не нужен шампунь, – трясет голым животом болотник. – Мне нужно сладкое мягонькое тельце глупой девки. Я уже придумал одну игру….
От такого на меня накатывает истерика, всхлипываю и что есть мочи ору: «Помогите!» не своим голосом, хотя понимаю, это действительно конец и да, он такой нелепый и глупый, но он пришел…
– Отпусти девку.
Выдыхаю от облегчения.
Влас. Не знаю, как нашел меня, но вовремя появился, ой, как вовремя! Стоит, за тоненькую молодую берёзку держится.
– Ух, какие люди пожаловали! – хлопнул болотник себя по ляжкам. – Проходи, гостем будешь! Сейчас я угощеньеце организую, самогоночки свежей, древесной! Ты же пьёшь самогоночку?
– Сначала девушку отпусти, – Влас не шевельнулся.
– А вот этого не надо, – болотник когтистым пальцем погрозил. – Девку я сюда честно заманил, а она попалась по глупости, она в болото выше пояса ушла, моя она теперь. Ты порядок, веками установленный, знаешь, Влас, и знаешь, что нельзя его нарушать!
– Девка моя, и ты ее сейчас отпустишь, – сдержанно перебил чудище Влас.
– Хозяином себя возомнил? Тут я хозяин! – прорычал болотник. – И я эту девку мягонькую хочу, моя она добыча. Ещё дед твой, Влас, мне человеческие жертвы приносил, уважай и ты традиции предков своих!
– Время жертв давно прошло, – Влас даже бровью не повел. – Освободи ее, по-хорошему тебе говорю, освободи. Девушка эта студентка Академии магического хозяйства, и она туда вернуться должна.
– Она в болоте сгниет, – чудище прохрипело, а затем перешло на вкрадчивый свистящий шёпот. – Сам подумай, зачем тебе с силами лесными связываться? Знаешь же, что не простит тебе этого нечисть местная, отомстит за проявленное неуважение. Ты подумай, Влас, мозгами пораскинь, ты тогда в лес и шагу ступить не сможешь. А мы с тобой лучше сделаем. Ты мне мешать не станешь, тебя в этой академии винить никто не будет – девка глупая, сама смерть свою нашла. Я же за то тебе укажу местечко, где то сокрыто, что ты ищешь давно…
– Никаких сделок, – покачал головой Влас и могучим движением берёзку нагнул.
Прямо ко мне, да не могу я за неё ухватиться – не отпускает мои руки вязкая топь. Держат их под водой скользкие корни, обвились вокруг запястий, как верёвки. Я пытаюсь прокричать ему про это, но не могу – мой рот заполнила мерзкая вода с ряской, я и дышу-то едва-едва.
Но Влас и сам догадался. Кинул в мою сторону резкий, острый взгляд, и корни под водой с пальцев моих соскользнули. Я руки скорей на поверхность вытянула и за берёзку ухватилась крепче крепкого.
– Обижаешь, гостюшка! – угрожающе прошипел старик. – Значит, сам вместо девки этой пойдешь на дно болота со змейками моими развлекаться!
Он замахал перепончатыми лапами и из-подо всех кочек болота полезли к Власу здоровенные змеи. Влас не особо растерялся – парочку просто отбросил от себя, парочку взорвал, применив какое-то убойное заклинание, мне незнакомое (один склизкий ошмёток угодил мне прямо в лоб, отчего я заорала, но спасительную берёзу из рук не выпустила), после чего, небрежно образовал на ладони сферу зелёного огня, и швырнул в болотника, попав прямо в глаз.
Чудище зарычало и бросилось на Власа, но натолкнулось на поставленные им мгновенно щитовые чары, причем поставлены они были хорошо – болотник как будто впечатался со всего размаху в стену.
А Влас, пользуясь временной отключкой хозяина болота, не сделав ни единого лишнего движения, подобрался ко мне. Я схватилась за его протянутую руку, и он вытянул меня из топи в три мощных быстрых рывка, как морковку с грядки.
Я распласталась на кочке, но он меня поднял и потянул прочь, напоследок обрадовав оклемавшегося было болотника ещё парочкой пульсаров зелёного огня.
– Не… могу… бежать! – задыхалась я.
Платье, насквозь пропитанное самой густой, вонючей и грязной грязью болота, облепило мои ноги липким коконом.
Влас, недолго думая, схватил меня за талию и перекинул через плечо. Он не бежал, но шел таким быстрым шагом, уверенно лавируя меж деревьев, что для меня его можно было приравнять к бегу.
– Разве вам на занятии не говорили, что болотники выращивают цветы с привлекательным запахом, чтоб заманить жертву в своё логово? – спросил Влас через некоторое время, не замедляя шага.
Говорили. Наверное. Но я занятие по лесной логистике прогуляла, так что вышло, как вышло. Правда я и своими мозгами могла сообразить, что запах подозрительно привлекательный и идти на его источник не стоит.
Измученная, совершенно обессилевшая, грязная, как сто чертей и один тролль, я покачивалась вниз головой и ненавидела! Лес! И болото! И грязь! И комаров, чтоб они разом все издохли! И профессора Анселми, который повел нас в этот дурацкий поход! И цветок, который вырастил болотник! И свою собственную глупость, по вине которой попалась на его удочку! Но больше всего – Академию хозяйственной магии!
Сильно! Злобно! Все душой ненавижу!
Только одного человека не ненавижу…
И этот самый человек, как пушинку, несёт меня сейчас на своём плече.
В конце концов, висеть вниз головой мне надоело.
Не особо это приятное занятие. Мысли всякие в голову лезут странные.
К примеру: а есть ли у болотника жена? И, если есть, то как она выглядит, такая же страшная или посимпатичнее хоть чуть-чуть? Теоретически должна она быть такой же страшной, если не ещё похлеще, но на занятиях в институте нам рассказывали, что болотницы – это прекрасные девушки, заманивающие в топь своими прелестями в основном мужчин. И выходит из этого, что жена у этого гадкого болотника очень даже прекрасная, ну, по крайней мере, на внешность, если она вообще существует.
Правда, через какое-то время я все-таки осознала, что думаю о чем-то не о том, и попросила Власа вернуть меня на землю.
– Да, конечно, – спохватился мужчина и осторожно вернул меня в вертикальное положение. – Извините.
Кажется, думал он о чем-то своём. Может, даже жалел, что спас меня? Ему ведь болотник всякими подлостями грозил. А еще чего-то обещал…
Впереди в вечереющем небе показались шпили Академии Хозяйственной (будь она неладна) магии. Хотя идти до нее было ещё порядочно.
Горячий душ, чашка чая с лимоном, печенье с орешками и тёплая постель.
Больше на данный момент мне от жизни ничего не надо! И горе тому, кто попробует встать между мной и этими четырьмя пунктами плана.
– Вам следует быть осторожнее, Фрэнни, – Влас вовремя поддержал – а не поддержал бы – нырнула я носом в заросли дикой ежевики, усыпанные колючками. – Разбойники, болотник – и это за одни сутки. По-моему, это перебор.
– Вы сейчас как мой папа говорите, – фыркнула я. – И ничего это не перебор. Бывало и похлеще…
– Правда? Занятно было бы послушать, – с интересом взглянул на меня Влас.
– О, это не для ваших ушей, – нашлась я. – У каждого человека есть история, которую он никому никогда не расскажет.
– Я мог бы сделать так, чтобы вы рассказали, если действительно есть о чём рассказывать, – усмехнулся мужчина. – Но я не люблю узнавать чужие секреты, а особенно секреты юных барышень.
– Какой вы благородный… А некоторые только этим и живут, – заверила я.
Влас некоторое время молчал, а потом бросил на меня беглый взгляд и проронил:
– Вы слишком легкомысленны, Фрэнни. Это не шутки. Сегодня все могло закончиться очень серьёзно.
– Но не закончилось, потому что появились вы, – я сделала ему глубокий реверанс, взявшись кончиками своих грязных пальцев за свое же грязное платье, приобретшее после встречи с болотом какой-то буровато-сиреневато-черновато-зеленоватый цвет.
Про тошнотворный запах болота, которым пропиталась каждая клеточка моего тела, я вообще молчу.
– И, если понадобится, появлюсь ещё, – кивнул он. – И ещё. Но кто ищет на свою голову неприятностей, тот всегда их найдёт.
И тут меня осенило. Как же я раньше-то не догадалась? Он не простой конюх, он в этой академии охранник! Следит за порядком, смотрит, чтоб ничего магопреступного не произошло. Возможно, Влас даже заканчивал мой родной ВИМП! Уж больно у него боевая техника хорошо поставлена, вон как болотника адскими огнями зашвырял! Но озвучивать свою догадку я не стала.
– Я такая, я найду, – важно кивнула я и вдруг в изнеможении остановилась, опершись о ствол могучего дуба.
Только сейчас я почувствовала, что болото успело хорошенько хлебнуть моего магического потенциала. Слабость окончательно навалилась на меня, и к ней добавилась еще ломота в мышцах. В глазах резко потемнело, и я стала медленно оседать на землю.
Влас подхватил меня за талию и хорошенько встряхнул. Это помогло прийти в чувство, правда, теперь мы смотрели с ним друг другу в глаза, и это было близко, слишком близко…
Он, не отрывая откровенного взгляда, провел большим пальцем по моей щеке и проговорил с хрипотцой, резко перейдя на «ты»:
Влас подхватил меня за талию и хорошенько встряхнул. Это помогло прийти в чувство, правда, теперь мы смотрели с ним друг другу в глаза, и это было близко, слишком близко…
Он, не отрывая откровенного взгляда, провел большим пальцем по моей щеке и проговорил с хрипотцой, резко перейдя на «ты»:
– На чертёнка сейчас похожа…
– Меня с бесовкой как-то раз сравнили, – отозвалась я. – Это после того, как я эликсир правды в суп в нашей столовке подмешала. На первом курсе дело было…
Влас засмеялся и покачал головой:
– И зачем тебе это надо было?
– Скучно стало, – пожала плечами я. – Зато потом какое веселье было на паре по боевым искусствам! Все друг о друге много нового узнали…
Фил Шепард, кстати, тогда супчика моего не отведал. Везучий, гад!
– Даже прямо страшно представить, как ты у нас в Академии развлекаться собралась, – проворчал Влас.
– Пока никак, – поникла я. – Проклятое болото высосало из меня все силы…
Никогда я не жаловалась, никогда. Но с ним почему-то было так легко, хоть и старше он меня, что эти слова вырвались сами собой.
Влас, ничего не говоря, подхватил меня на руки (на этот раз по-людски, не вниз головой меня тащил, а к груди прижал, не побрезговал) и понёс. Я прижалась к его плечу, и прикрыла глаза.
Очнулась, когда он меня аккуратненько на крылечко нашего общежития поставил. А потом случилось самое интересное.
Влас вытянул руку и легонько встряхнул кистью, как будто воду с пальцев стряхивал. Я уловила знакомый по занятию профессора Донатимо мятный запах, и легкий свежий ветерок взъерошил мои слипшиеся от болотной тины волосы. Хотя странно, как он мог взъёрошить, если несчастные волосы больше напоминают паклю… Я на всякий случай потрогала голову, и неожиданно нащупала вместо этой самой пакли свои волосы чистыми, распущенными и даже как будто пахнущими травяным шампунем. То же самое было и с моим платьем и со всем остальным: я как будто полдня в ванной отмывалась.
– Сейчас спать, а утром чтоб была на занятиях, – приказал Влас, а я чуть было не кинулась к нему на шею в благодарность за то, что применил ко мне заклятие очищения.
Спать – это то, чего мне сейчас хотелось больше всего в мире! Не удержавшись, я чмокнула его в щёку и, не дожидаясь реакции, скрылась в дверях терема.
Поднимаясь по узкой витой лестнице, думала только о том, как бы поскорее добрести до своей комнаты. Она казалась мне сейчас самой лучшей и самой уютной в мире, и наплевать на то, что там живет вредный барабашка!
Но мечтам об отдыхе не суждено было сбыться. Едва поднявшись на второй этаж, я наткнулась на Митрофана. Вид куратор нашей группы имел не особо располагающий. Я было сунулась обратно на лестницу, чтоб не попадаться ему на глаза, но Митрофанушка цепко поймал меня за край платья.
– Аштон, Аштон, ты куда, голуба моя?
Куратор разглядывал меня с недобрым прищуром.
– Ну-ка расскажи, свет очей моих, куда же это ты с похода лесного смылась?
– В местную таверну «Мечтательный селянин», – буркнула я. – А то что-то не было у меня желания по дебрям этим вашим блуждать. Кстати, там очень вкусное пиво. Вы пробовали?
– В таверну? – побагровел куратор. – Выходит, вся группа на практике была с профессором Анселми, получала ценнейший опыт ориентирования в лесу, ягоды целебные собирала, а ты в таверне в это время прохлаждалась?
– Выходит, так, – не особо любезно отозвалась я и попыталась его обойти.
В это время на лестнице показались Виринея и Климентий. Оба очень усталые, но чистые и опрятные, как будто только что из бани, а не с утомительного долгого лесного похода. Завидев меня, они обрадовались, Климентий хотел что-то сказать, но Митрофанушка его перебил:
– Я смотрю, заклятие очищения у вас не особо получилось!
– Как не особо? – возмутилась Виринея.
– Вот здесь и здесь у тебя на платье пятна. А у него грязь под ногтями, – куратор ткнул пальцем. – Удовлетворительный балл! В пурпурной палате кто-то ещё остался из вашей группы?
– Милица, Харита, Феофан, – пожал плечами обиженный Климентий, попытавшись спрятать руки за спину.
– Ладно, идите!
Я хотела пройти вместе с ними, но Митрофанушка загородил мне дорогу.
– А Фрэнни разве с нами не пойдет? – удивилась Виринея.
– А с Аштон у меня будет разговор особый! – плотоядно ухмыльнулся куратор.
– Какой ещё особый? – поморщилась я, и тут заприметила рыжую со своей свитой.
Идеально ровный прямой пробор, два хвоста волосок к волоску, на отглаженном платье ни единого пятнышка. Милица бросила на меня выразительный взгляд, после чего обратилась к Митрофанушке:
– Митрофан Игнатьевич, ну как вам? Я ещё применила чары отутюживания и комплексной чистки обуви!
– Очень хорошо, Милицушка, – ласково кивнул Митрофанушка. – Ты просто умница! Проходи и отдыхай, сегодня у тебя был тяжелый день!
– А вы какую оценку мне поставите? – не унималась рыжая.
– Высший балл, – обрадовал ее куратор. – Харите и Феофану тоже по высшему. Молодцы, студенты, так держать! А у тебя, Аштон, что-то вид слишком довольный жизнью, – тон Митрофана резко изменился, когда он повернулся ко мне. – Вот так будет справедливо!
Я не ожидала от него такой подлости: Митрофан прошептал что-то, взмахнул рукой, и меня как будто окатили ушатом грязи с ног до головы… Хотя почему как будто: боги, после заклинания куратора я стала даже грязнее, чем была после болота!
Ах, ты подлый, мерзкий, бессовестный, гадский вурдалак!
– Это тебе задание в счет пропущенной практики, Аштон, – довольно промолвил Митрофан. – Пока себя в порядок не приведёшь, в общежитии можешь не появляться. И имей в виду – во всей академии ни капли воды – в душевых она отключена, а к баннику можешь даже не соваться, так кипятком ошпарит, мало не покажется. Ты должна очиститься с помощью магии!
Милица смотрела на меня во все глаза и в них ясно читалось: «Ой, до чего же мне это нравится!». Феофан – смазливый маг, ее дружок, хихикнул, правда, без особого энтузиазма, а мышеволосая Харита промолвила писклявым голоском:
– Ты на голема сейчас похожа!
– А ты всегда на него похожа, – огрызнулась я.
– Скорее это про твою подружку Смеяну, которая не может даже яичницу нормальную поджарить, – не осталась в долгу Харита.
– Если ты так хочешь яичницу, могу устроить, – я сделала шаг вперёд, оставив грязные следы на чистом деревянном полу. – Прямо у тебя на голове!
Харита взвизгнула и отступила назад, а Милица подняла руки, приторно улыбаясь:
– Девочки, девочки, не надо ругаться! Я думаю, для Фрэнни не составит труда применить очищающее заклятие, мы же его на лекции проходили. Так ведь, Фрэнни? – с доброй улыбкой она посмотрела на меня.
– Какая же ты мудрая и рассудительная, просто не по годам! – умилился на Милицу Митрофан.
Она скромно потупила глазки, а куратор погладил ее по голове.
Пока от зашкаливающей слащавости это картины у меня не случился рвотный позыв, я сочла за лучшее развернуться и уйти.
Чтоб вас черти слопали!
Самое обидное, что Митрофанушка не обманул: в купальне, расположенной на первом этаже общежития, воды действительно не было: ни холодной, ни горячей.
Вот и прогуливай после этого занятия! Себе дороже! Даже в магполице со всей его почти военной муштрой таких зверских порядков не было. И вообще, если бы я и знала заклятье очищения, то вряд ли бы смогла хорошо его применить – магического потенциала у меня было очень мало. Значит надо искать хоть какой-то источник воды и отмываться без магии.
Я вышла на крыльцо, в задумчивости озирая окрестности. На академию опустилась ночь, а по поводу иллюминации тут, похоже, никто не загонялся. Несколько газовых фонарей освещали своим тусклым светом убогие сараюшки хозяйственных построек, но на этом и все.
Деревня, она деревня и есть!
Я постояла на крыльце ещё пару минут, а потом мой взгляд уперся в водонапорную башню, темнеющую на фоне ночного неба, и я решительно двинулась к ней. Возможно, там есть вода, и я смогу хоть как-то привести себя в порядок.
Наколдованная Митрофанушкой грязь противно хлюпала в моих туфельках, стекала по волосам и платью, и меня аж пробирало от желания поскорее от нее избавиться. Ну, ещё и от злости, конечно! Проклятый куратор у меня ещё попляшет. А компанию ему составит прилизанная Милица!
С ржавым замком, что висел на двери башни, я справилась без магии, при помощи обычной шпильки, вытащенной из волос. Этому полезному умению научил меня друг из института. Кстати, таким образом я и проникла в папочкин личный погреб – замок на нём имел сложнейшую защиту от магического взлома, даже сигнальные чары стояли, но без магии я вскрыла его почти без труда.
Как-то некстати до меня дошло, что время сейчас позднее, а место глухое, отдаленное, потому, если здесь обитает какая нечисть, то справится она со мной в два счета – боец из меня сейчас никакой. Но свой лимит опасности за прошедшие два дня я, похоже, исчерпала: никто не набросился на меня, когда я, вызвав в ладони слабенький световой пульсар, вошла во мрак башни.
Влас не обманул: внутри до самого верха были проложены медные трубы, во многих местах прохудившиеся, а стены сочились влагой, которой для того чтобы хоть немного смыть с себя грязь было явно маловато.
Больше ничего интересного тут не наблюдалось: земляной пол, узкая, опасно накренившаяся лесенка… И большой колодец в самом центре башни, утопленный в полу! Даже ведёрко было!
