Матильда Аваланж
Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора
ГЛАВА 1
Стояла глубокая ночь и Высший Президентский Лицей спал безмятежным сном.
Ну, почти весь… Кроме, разумеется, меня.
В комбинезоне кигуруми расцветки «радужный единорог» я сидела на крыше самого элитного учебного заведения России и думала о вечном.
А именно об этом самодовольном козле, чтоб его черти слопали!
Нет, вы только представьте себе… Он смеет мной пренебрегать! Да мне наплевать, что этот Красавин – уважаемый профессор лицея, доктор филологических наук и еще, еще…
Кто там он еще? Все ученые степени фиг упомнишь!
В отличие от его атлетической фигуры, благородного лика, исчерна-серых глаз с поволокой и медовых волос, которые виделись в райских грезах всем без исключения студенткам нашего лицея.
Имя у него, кстати, было самое что ни наесть аристократичное – Аристарх.
Ариста-а-арх… Как музыка. Когда вначале вроде тянется мягонько и напевно, а потом как а-а-ах тебе по ушам и всему организму!
Если честно, я всегда испытывала слабость к блондинам… И они отвечали мне тем же. Пока к нам в лицей не устроился… этот… этот… Профессор филологии и лингвистики, словарем Ожегова б его по кумполу!
Для июня установилась нетипично прохладная погода, однако я не мерзла. Но не один махровый кигуруми грел меня в эту грустную ночь.
Справа на парапете стояла ополовиненная бутылка ликера, а слева находилась уродливая горгулья, которую я обнимала за шею.
Лицей был построен в классически-роскошном стиле, практически Нотр-Дам де Пари номер два, поэтому горгулья на его крыше была задумкой архитектора и смотрелась очень даже к месту. Она сидела, грустно подперев кулачком клыкастую морду, чем вызывала во мне необыкновенное расположение.
Сейчас я была такой же грустной. И немножечко злой. Совсем немножечко. Вот прям чуть-чуть.
– Я буду мстить и мстя моя будет страшна, – отхлебнув еще ликерчика из горла, проникновенно сказала я горгулье прямо в ухо. – Он прокатил меня, понимаешь? Да мне никто в жизни никогда не отказывал! Но даже не это самое обидное! А знаешь, что? Вместо меня он выбрал Жанну Бузанову! Эту гадюку! Змею подколодную! Эту… Бизоншу несчастную! Как он мог? Просто в голове не укладывается!
С Бузановой мы враждовали с самого первого дня обучения. Она считала, что, раз ее богатенький папочка, всем известный олигарх Борис Бузанов, сказочно богат, все должны ходить перед ней на цыпочках и обращаться исключительно по имени-отчеству и с поклоном. Я была в корне не согласна.
На этой почве, собственно, и не сошлись.
Поначалу Бузанова рассчитывала покорить меня и заполучить в свою свиту верных подпевал. Но после того, как обнаружила у себя в сумочке ящерицу и огласила своим диким визгом весь лицей и его окрестности, она поняла, как были наивны ее мечты.
Кстати, умная ящерка не пострадал, так как успел ретироваться.
Попытка Бизонши отыграться – а именно подложить мне в постель живую гадюку, была пресечена мной в зародыше, после чего наши отношения перешли в разряд холодной войны.
Я придумала и внедрила в лицее намертво прилипшее к ней прозвище Бизонша. Повторить эту тонкую операцию с моей фамилией ей не удалось. Поэтому Бузанова пыталась цепляться ко всему – к моей внешности, к моей маме и, естественно, к моему имени. Нет, с именем, конечно, мне родители удружили, не спорю… Но я уже привыкла.
А вот насчет мамы все-таки было обидно. Она у меня бизнесвумен – основала маркетплейс, который вскоре стал самым крупным в нашей стране. А теперь и на другие страны выйти хочет. Человек моя родительница до крайности занятой – вживую, а не по скайпу, мы видимся от силы четыре раза в год. Грустно, а что поделаешь…
После того, как я окончила школу, она меня, собственно, в этот элитный Президентский Лицей и определила. Тут образование даже круче, чем за границей, да и преподаватели многие иностранцы, все сплошь профессоры и доктора. Гарвард отдыхает, короче. После самой обычной московской школы мне было трудно со всей этой «элитностью», но потом ничего, освоилась.
На меня даже не жалуются особо, потому что спонсорская помощь лицею от моей мамы поболе, чем от отца Бузановой будет…
Иногда нас даже посещает сам президент, чтоб проконтролировать, как обучаются будущие светлые умы России. В последний раз, вон, заявился без предупреждения на лекцию по истории. А я как раз в то утро приходить не планировала – мы с веселой компанией всю ночь прогудели в клубе. Разбудил меня звонок нашей кураторши, которая заикающимся голосом велела немедля бежать на пару.
Я, как послушный человек, конечно, пришла. И даже опоздала только на десять минут. Не знаю, чего там на меня так все вытаращились, включая самого президента. Я ж вежливенько извинилась и к своему месту потопала.
Когда правитель страны и его свита отбыли, профессор по истории потом по всей лекционной бегал и орал, что на этот раз меня нужно исключить, так как я перешла все границы допустимого.
Ничего, его директриса к себе увела и успокоила так, что он весь день ходил добрый-предобрый. Только пошатывался немного, и коньяком от него несло за версту.
Но Аристарх Красавин – это тебе не историк. Он почему-то совершенно не захотел очаровываться мной, и очаровался вражьей Бизоншей. И чего в ней нашел?
– Я объявляю ему вендетту, – мрачно сообщила я горгулье, резко поднялась и схватилась за острые уши драконовидной змеи, чтоб не упасть.
Раздался треск, и горгулья лишилась одного каменного уха.
Ой, мама!
– Я верну! Все обратно приклею! Завтра же приду сюда с клеем «Момент», чик – и готово!
Однако, похоже, такого варварства ни горгулья, ни провидение мне простить не могли. Потеряв на парапете равновесие, я ойкнула, покачнулась, а затем рухнула вниз, крепко прижимая бутылочку с ликером к себе.
Благо, пропасть начиналась не сразу, а предшествовала ей покатая черепичная крыша одной из надстроек лицея.
Я успешно приземлилась на нее и поехала, аки с горки, отсчитывая своей попой каждую черепичинку крыши. Хорошо, хоть толстая махровая ткань комбинезона смягчила удар.
Правда, тот факт, что крыша скоро кончится, и я благополучно полечу с нее вниз, печалил. И сильно. Там ведь шесть этажей, как никак. Я, конечно, однажды прыгала с парашютом – опыт полета с большой высоты у меня имелся. Плюс внизу находился огромный бассейн. Но падать с крыши мне все равно не хотелось. От слова «совсем».
Путем неприличных телодвижений своей охочей до приключений пятой точки я смогла значительно скорректировать траекторию своего движения…
С крыши скатилась на что-то большое, упругое и гладкое, напоминающее… батут! Даже бутылку с ликерчиком удалось сберечь в целости и сохранности.
Поначалу накинувшийся мне на голову капюшон заслонил обзор, но вскоре я поняла.
Это был большой надувной диван, который стоял на балконе чьего-то номера! Именно на этот диван я и приземлилась. Во дела – на этом этаже проживает руководство лицея, включая директрису и преподавателей.
Упс…
Если я попала на балкон к историку, будет как-то неудобно.
Хотя, судя по тому, что свет не горел, хозяин комнат либо отсутствовал, либо спал.
Лично я больше склонялась к первому. Звук, с которым шлепнулась с крыши на этот дутый диван, и мертвого бы поднял.
Накинув для маскировки единорожий капюшон, я сползла с дивана и заглянула в комнату, благо балконная дверь была открыта для проветривания.
И-и-и… Бинго!
Первым, что я увидела, был огромный черно-белый фотопортрет Аристарха Красавина. Этот козел подлый, подвид филологический, позировал в тонком черном свитере и выглядел очень внушительно, нужно это признать…
Эт-т-то я удачно зашла! А то ведь нужно было б мудрить, искать отмычки для замков от его комнат. Ай да я, ай да молодец!
От радости я сделала еще один маленький глоточек и вторглась на вражескую территорию, невидимая и неслышимая, как лучший шпионский ниндзя из клана Ямабуси.
Ладно-ладно, не совсем, как ниндзя – в момент проникновения я запнулась о придверный коврик, чуть не свалила цветок в горшке и случайно облила ликером любопытного кота, который сунулся к двери посмотреть, кто это пришел в гости с балкона.
Данный слабоалкогольный напиток питомцу Красавина явно не понравился – он шокировано взвыл и принялся яростно вылизывать липкую шерсть. Ну и зря. Между прочим, хороший ликер, вишневенький.
Повезло мне, что Красавина нет в своей опочивальне. Хотя, с другой стороны, он сейчас, наверное, чудесно проводит время с Бузановой!
У-у-у, козлище подлый, филологический, ну ты ж у меня попляшешь! Волшебный ликер придал бесстрашия и сил.
Президентский лицей на то и президентский, что внутри очень богатая обстановка – начиная от аудиторий и заканчивая комнатами студентов и преподавателей.
Так вот, комната козлиного профессора с моей чуткой руки в кратчайшие сроки растеряла свой лоск. Как говорится, творческий беспорядок еще никому не повредил.
Я оборвала шелковые шторы. Я раскидала в этой комнате все, что можно было раскидать: диванные подушки, покрывала и коврики. Я включила на его плазме режим «Разбитый телевизор» без возможности выключения. Я спрятала его ноутбук в морозилку. Я вылила весь его дорогущий парфюм, коего у него были просто горы, в раковину – туда же побросала и опустевшие пузырьки. Я наполнила его ванну водой и бросила туда постельное белье – подушки вперемешку с одеялами. Я выволокла его матрас на балкон и бросила в бассейн. Я отправила его свежевыстиранные белые рубашки в лежанку кота – а что, с кошачьей шерстью ему потеплее будет, ночи-то нынче холодные. Ну, и в довершение всего я залила его роскошный портрет пеной для бритья, превратив красавчика в Деда Мороза.
С удовлетворением оглядев дело рук своих, стряхнула с ладошек пыль и с чувством глубокого самоудовлетворения отправилась баиньки.
ГЛАВА 2
Однако, не успела сделать и пары шагов по коридору, как услышала за спиной окрик:
– Феврония Астахова, стой-а-ать!
Ну да, Феврония. Зовут меня так. А я-то что могу поделать?
Интересно, вот как он со спины узнал, если я, крадучись, удалялась в низко надвинутом на лицо капюшоне кигуруми с единорожьим рогом?
Эх, что-то не получается из меня ниндзя клана Ямабуси…
– Ар-р-ристарх Евгенич? – совершенно искренне обрадовалась я и икнула. – Какая неожиданная встреча!
Красавин стоял, неумолимый, как скала, указывая перстом на приоткрытую дверь своей комнаты. Ой, кажется, я ее закрыть за собой забыла.
– О, ужас… – живо отреагировала я. – Похоже, к вам проникли воры. Я за полицией!
И, как резвая единорожка, поскакала вперед. Увы, количество выпитого ликера помешало отступлению. Аристарх живо догнал меня, схватил под белы рученьки и потащил к себе в комнату.
Честно, может, в другой обстановке я была б и не против. Но не сейчас, не сейчас…
Дальнейшее превзошло все ожидания. Такого отборного русского мата я не слышала даже от маминой мамы, моей бабушки. Которая в своей бурной молодости строила БАМ – светлая женщина, коня на скаку остановит, в горящую избу войдет.
Мне от нее в наследство досталась маленькая родинка интересной формы. Мама рассказывала, что у бабули была почти такая же и в том же самом месте – на правом плече. У самой мамули ничего подобного не было, из-за чего бабуля, человек со специфическим юмором, говаривала, что мама – ее приемная дочь. И таинственно хихикала. Мама, конечно, обижалась таким странным шуточкам, но долго обижаться на мою бабушку смысла не имело. Она тебя покроет таким трехэтажным – все отдашь, лишь бы замолчала!
Вот ведь, называется, Красавин – филолог, образованный человек. Как он только не прибил меня на месте, удивительно прямо.
– Это переходит все границы! – орал Аристарх, бегая из спальни в ванную и обратно и посыпая пеплом свои красивые блондинистые волосы. – Твое место не здесь, Астахова, а в колонии. Я давно это говорил! Но преподавательский состав закрывает глаза на твои выкрутасы! Как ты вообще проникла в мой номер? Как ты посмела? Еще и пьяная в стельку! Ты вообще в курсе, что в лицее запрещены алкогольные напитки? Теперь я смогу добиться твоего исключения!
– В уставе сказано про алкогольные, а ликер слабо, – заикнулась я.
– Невыносима! – взвыл Аристарх, схватил меня за плечи и принялся трясти, будто надеялся, что у меня из кармана выпадет тысяча рублей.
Вместо этого оттуда выпала косметологическая гелевая маска с блестящими частичками. Девчонки говорили – огонь. Я как раз ее сегодня на ночь попробовать хотела.
Я под пристальным взглядом Красавина отряхнула масочку о свой комбез и с независимым видом положила обратно в карман.
Он горестно покачал головой:
– Я знаю, почему ты это сделала. Ревнуешь меня к Жанне, ведь так?
– Что вы, как можно? – фальшиво удивилась я. – Но высший балл за реферат по мифологии вы сегодня поставили ей зря.
– Я заслуженно ей его поставил! Она работала и она старалась! А твоя работа вообще не заслуживала никакой конкуренции! – пуще прежнего завопил профессор. – Ты же вообще свой реферат из интернета скачала!
– Неправда! – я ахнула от такой несправедливости. – Вообще-то я все списала из одной книжки в библиотеке. Вернее, аж двух книжек.
– Феврония Астахова сходила в библиотеку, какой прогресс! – картинно захохотал Аристарх. – Да что тебе за дело до какого-то реферата? Ты же, в отличие от других учеников, совершенно наплевательски относишься к учебе! Одной двойкой больше, одной меньше…
– Раз уж я дошла до библиотеки, это для меня было делом принципа!
– После того, что ты натворила здесь, и не подумаю! И исправлять не стану!
– Ладно, постараюсь это принять, – я лицемерно вздохнула и принялась отступать. – Ну что ж, профессор, большое спасибо за познавательную лекцию по обсценной лексике, но мне, пожалуй, пора. А то как-то неприлично нам с вами находиться в вашей комнате в такое-то позднее время. Добрых вам сновидений.
Я мило улыбнулась и с чувством огромного облегчения вышла за двери. Между прочим, я ему не сказала, что Жанне Бузановой вообще сделали реферат на заказ – она за него деньги заплатила. Но я не доносчица, в отличие от нее.
За всеми этими мыслями я как-то не сразу заметила, что оказалась в кромешной тьме. И тут снаружи раздался стук.
– Феврония, это шкаф! – с чувством сказал Красавин. – Выходи!
– Не выйду!
Позор-то какой… Действительно перепутала входную дверь со шкафом. К сожалению, у меня такое часто.
– Феврония, а ты правда хочешь пятерку по мифологии? – Красавин резко задергал дверь. – Вообще-то я могу тебе это устроить.
– Пожалуй, я переживу как-нибудь и без нее, – сообщила я, изо всех сил эту дверь удерживая. – Просто отпустите меня, и никто не пострадает.
Уж больно голос у него сделался странный. Так в кино маньяки с жертвами разговаривают.
К сожалению, силы были неравны. И из шкафа меня Аристарх все-таки вытащил. Взгляд у него и вправду был малость того. Обезумевший.
– Знаешь что, Астахова? – вкрадчиво заявил профессор филологии. – Я бы все тебе мог простить, даже вдрызг пьяного кота… Но не духи Кельвин Кляйн, которые ты вылила в раковину. Они целое состояние стоят, ты это понимаешь? Сам я возвращаться не собираюсь, меня вполне все устраивает здесь. А тебе… Тебе действительно не помешает вживую ознакомиться с мифологией, а еще научиться убираться… И хорошо себя вести. Я уже понял, здесь я не смогу тебя наказать, но там… Совсем другие условия. Парное молочко опять же. Отправляйся-ка ты в Академию Хозяйственной Магии, дорогуша. Уж там-то тебя пообтесают!
– Академию Хозяйственной… Магии? Вы сказали, магии? Я не ослышалась? Может, магния? Или Марии? Мании? Или…
– Я сказал именно магии, – оскал Красавина напомнил улыбку крокодила. – Как иномирная ученица. По обмену. Вернее, менять-то тебя не на кого, но это ничего страшного. Вот тебе, пожалуйста, контрактик, отдашь его тамошнему руководству. И даже не надейся сбежать – ты должна будешь отучиться там до победного конца и примерно сдать экзамены. Твое обучение может закончиться раньше срока, только если тамошний ректор самолично тебя выгонит. Но я уверен, он этого не сделает. Они там, в АХМ любят перевоспитывать таких, как ты. Избалованных, капризных, привыкших к роскоши «оторви и выбрось».
– Признайтесь честно, профессор, – я взяла бумажку, которую преподаватель мне протягивал и посмотрела на него с невыразимой тоской. – Вы допили мой ликер?
Аристарх выглядел чрезвычайно оживленным, и на мой искренний вопрос не обратил никакого внимания.
– Да, и по поводу магии. Чтобы она у тебя открылась, тебе нужно будет призвать фамильяра. Тот, который откликнется, и станет твоим. Не прогоняй его, кем бы он ни оказался.
Я внимательно слушала его, кивала, и медленно продвигалась к настоящей входной двери.
Спятил человек на почве утраты Кельвина Кляйна. Печально, конечно, но так ему и надо.
– Вроде все рассказал, – Красавин торжественно улыбнулся. – Надеюсь, ты запомнила. А если не запомнила – твои проблемы. Ах да, как вернешься, я буду ждать от тебя новый реферат по мифологии, Феврония. Думаю, он выйдет просто блестящим. Насчет мамы не волнуйся – я что-нибудь придумаю, она тебя и не хватится. Она же и так нечасто тебя встречами радует. Ну, с богами!
Пока он все это говорил, я наконец-то достигла настоящей двери, распахнула ее и выскочила прочь.
Но Красавин прямо на пороге поймал меня за капюшон и вернул обратно.
Далее произошло жуткое. Не обращая внимания на мое отчаянное сопротивление, преподаватель сгреб меня за шкирку, в два шага пересек комнату, выволок на балкон и… швырнул за перила.
ГЛАВА 3
Убивец! Душегуб проклятущий! Да за разве так можно со студентками? Ну попортила я ему парфюм, с кем не бывает? Не обязательно же сразу человека с балкона выкидывать.
Или Красавин так мстил не только за Кельвина, но и за матрас, решив отправить меня вслед за ним?
С парашютом я однажды прыгала – было дело. Друзья так оригинальненько решили поздравить меня с совершеннолетием и… угробить нафиг! В общем, мне задарили сертификат на один прыжок – подшутить хотели. Они потом признались, что были на все сто процентов были уверены, что я прыгать не стану.
Но я шутки не оценила, и пошла прыгать. Что могу сказать? Мне понравилось!
Но понравилось прыгать с большой высоты с парашютом. А не без него, как сейчас!
Меня охватила жуткая паника, но, вместе с ней я отметила, что лечу как-то слишком долго. Обычно такая вещь происходит за мгновения. Но мое падение как будто замедлилось. Я не падала, а скорее, парила, машинально считая пролетающие мимо этажи лицея.
В одном из окон прыщавый первокурсник корпел над книжками. Что ж, дело полезное – ведь учение свет. Тут бедняга поднял голову и углядел меня. Я радостно ему помахала, и парень протер глаза и с совершенно ошалелым видом помахал в ответ.
После чего решительно захлопнул все свои книжечки и выключил торшер. Наверное, решил, что переучился, раз за окном мерещатся летающие девушки в кигуруми единорога.
Подо мной замаячил бассейн с плавающим в нем матрасом Красавина. Жалко, что он был не надувным. Вода очень красиво подсвечивалась сине-зеленым, мерцая в ночи, как огромный жидкий топаз.
И, надо сказать, благодаря некой замедленности моего полета у меня даже получилось перегруппироваться перед самым погружением. В воду я вошла четко и профессионально – ласточкой. Почти без брызг.
Вода была холодной. Такой холодной, словно я прыгнула с Титаника в Северно-Атлантический океан. Но главное – бассейн оказался таким же глубоким. По моим расчетам я должна была уже коснуться дна, благополучно оттолкнуться от него и выплыть.
Дна не было. А еще на глубине вода почему-то показалась совсем не мокрой. Зато она сверкала и искрилась вокруг меня, ослепляя этим сине-зеленым сапфировым сиянием. Вскоре к нему добавились и другие цвета: рубиновый, изумрудный, перламутровый, аметистовый, жемчужный. Они сложились в причудливые узоры, которые быстро стали изменяться, будто бы под действием неведомой силы. Будто я упала не в бассейн, а в гигантский калейдоскоп света, смене игр которого не будет конца.
В детстве я любила маленькую трубочку со стеклышками внутри, могла часами крутить его, наблюдая за выпадающими орнаментами. Калейдоскоп всегда завораживал меня – в нем чудилась какая-то магия.
Заворожил и на этот раз…
Тем более резким и отрезвляющим было выпадение из этого текучего круга разноцветных сияний.
Да, я выпала из этой реальности и… упала. В третий, и, надеюсь, последний раз за сегодня.
На этот раз не на надувной диван и не в ледяную воду бассейна.
Вода, в которую я погрузилась, была очень горячей… А еще тут было что-то твердое, но приятно так твердое. И что-то гулкое, металлическое, обо что я пребольно приложилась локтем.
Это была старинная и огромная латунная ванна, наполненная водой – об ее массивный кран я и ударилась. Но самое жуткое было не в этом! Самое жуткое было в том, что в ней находился мужчина. Положив руки на борта, он расслабленно откинулся на спинку ванной.
На него-то я и упала. Вот прямо на него… Совсем на него…
Мой махровый комбинезон в считанные секунды напитался влагой, а я лежала на совершенно незнакомом обнаженном мужике, уткнувшись лицом в его голую грудь. Соответственно, он мог в свое удовольствие полюбоваться на морду единорога, которую изображал капюшон, полностью скрывающий мои волосы и лицо.
Нет, конечно, можно было вот так лежать и не шевелиться до бесконечности, неумело изображая единорожий труп, но выбираться из этой ванны как-то было надо. И из этой ж… крайне непонятной и неприятной ситуации тоже.
Я выдохнула, приподнялась и решительно посмотрела мужчине прямо в глаза. Но нелепые слова извинений почему-то застыли у меня в горле.
У него были резкие черты лица, волевой подбородок, трехдневная щетина и темно-каштановые влажные волосы, спадающие на высокий лоб. Дорожка из кудрявых волос сбегала по широкой мускулистой груди, по накачанному поджарому животу вниз…
Остальное скрывала вода.
Мужественный, великолепный – в нем чувствовалась порода. В нем была брутальность и стать.
Я увидела свое отражение в его пронзительных карих глазах. Я увидела, как поменялось их выражение. Из расслабленного, скучающего, ленивого, его взгляд стал пронизывающим и острым. Он весь подобрался и резким движением сдернул мой единорожий капюшон.
Резинка, которой были стянуты мои темные волосы, давно где-то потерялась и они рассыпались по плечам блестящим каскадом.
– Фрэнни… – выдохнул незнакомец и отвел локон, упавший мне на глаз.
Он словно увидел призрак.
– Почти… – пролепетала я.
– Я сошел с ума, – его голос был хриплым.
– Скорее, это я.
Он внимательно вглядывался в мое лицо, будто хотел вобрать в себя каждую его черту, а я тонула в его глазах.
– Ты не Фрэнтина, – заключил мужчина наконец.
– Феврония, – церемонно представилась и протянула руку для приветствия. – А вы случаем не Петр? Часом не апостол? У вас ключей от рая не имеется?
При слове «рай» мне кстати вспомнилось, что под мокрой пижамой на мне одни трусики, а больше ничего. Она облепила меня, как вторая кожа, явственно обозначив бедра и грудь.
В принципе, хотя бы что-то. На нем вон вообще ничего не было. Кроме воды. И меня сверху. Если принять во внимание вес намокшего махрового кигуруми вкупе с моей скромной персоной, думаю, ему было достаточно тяжело.
– Это чья-то глупая шутка. Наваждение, фантом, астральный дубль… – зачарованно произнес мужчина, не в силах оторвать от меня взгляда, а потом вдруг до боли стиснул мое плечо. – Ты приняла чужое обличье? Ты студентка академии? Но я не вижу на тебе оборотного колдовства. Я не чувствую в тебе магии вообще.
Господи, да что он такое говорит? Неужели, все это правда?!
Соберись с мыслями, Феня! Сейчас тебе это ой, как надо!
– Я не наваждение. И не фантом. Никаких личин я не принимала. Меня зовут Феврония Астахова, я студентка, но не академии, а Президентского Лицея. Это все наш преподаватель по филологии виноват. Аристарх Красавин. Он что-то сделал со мной. Говорил про какую-то Академию Хозяйственной Магии. Что я должна там отучиться и сдать экзамены. Он выкинул меня с балкона, представляете?
Незнакомец очень внимательно выслушал мою сбивчивую тираду. А затем, ни слова не сказав, ссадил с себя и поднялся из воды. Обнаженный, мокрый и красивый, как бог, он сошел по ступенькам с возвышения, на котором стояла ванна.
Но не успела я отвести глаза, как ему на плечи, словно из воздуха, упал длинный черный халат с широким капюшоном, напоминающий одеяние сектантов.
– Вылезай, – велел незнакомец. – Нужно поговорить.
– Э-э-э… Хм… У вас случайно не найдется чего-то… на меня? А то я уже вся мокрая…
Договорив последнюю фразу, я осознала ее смысл и закрыла рот ладонью. Правда, уже поздно. Сказала, так сказала!
В полуметре над ванной возник почти такой же халат, только белый. Чудо!
Я же сидела в воде и нерешительно теребила застежку своего мокрого комбинезона.
– Я не смотрю.
Он действительно стоял ко мне спиной. Уж глаз-то на затылке у него, наверное, нету.
Молния единорожьего кингурими заклинила намертво. Я уж и так ее дергала и эдак!
– Не снимается, – страшным шепотом сообщила я.
Пришлось вылезать прямо так, в мокром, заливая полы вокруг себя. А потом произошло еще одно чудо! Что-то такое незнакомец сотворил правой рукой, вроде, как кистью небрежно махнул – и комбинезон за пару секунд высох прямо на мне.
– Как вы это сделали?
– Магия, – он пожал плечами.
– Я так не могу, – с некоторой завистью сказала я.
– Не можешь, – кивнул мужчина, по-барски рассаживаясь в приземистом кресле. – Потому что ты из другого, техногенного мира. Мира-без-магии.
– Я думала, мир только один… Мой.
– Ты ошибалась.
Опуская пикантные подробности, вроде того, какой разгром я сотворила у Аристарха, я рассказала ему обо всем, что произошло. По моему рассказу выходило, что преподаватель просто внезапно резко сошел с ума и выбросил меня с балкона.
Оказывается, он не собирался меня убивать, а просто выкинул в портал. Просто выкинул в портал, чтобы я попала в другой мир…
Просто… Вот так просто!
– Аристарх когда-то был моим заместителем, – проговорил незнакомец, барабаня пальцами по дубовой каретке кресла. – Сразу после Пантилеймона. На должности он продержался недолго… Ему здесь не нравилось, и он мигрировал в ваш мир при помощи калейдоскопа, которым можно открывать порталы. Их осталось очень мало и они дороги. Ему он достался по наследству, как он рассказывал. Может, и украл где-то, я бы не удивился. Калейдоскопом он и отправил в мой мир тебя. Если он не давал тебе на подпись никаких бумаг, значит, контракт с академией не заключен и тебе не нужно соблюдать его условие. То есть необязательно здесь обучаться, чтобы вернуться…
– Вообще-то он давал мне какую-то бумажку, – с ужасом припомнила я.
После недолгих изысканий бумажка обнаружилась у меня в кармане комбинезона. Вернее, не бумажка, а сложенный вчетверо пергамент. Вот только он был пустым – ничего написано там не было. Наверное, буквы размыло после всех моих купаний.
Я протянула пергамент, а он принялся внимательно в него вглядываться, будто читал.
– Там же ничего не написано!
– Написано. Просто обычный человек без дара прочитать не может, – не отрывая глаз от листа, проговорил мужчина. – Боюсь, у меня для тебя плохие новости. Аристарх действительно сформировал между тобой и Академией Хозяйственной Магии неразрывный контракт, по которому ты должна пройти все обучение. Только после этого ты сможешь вернуться обратно в свой мир.
– Я не заключала никаких контрактов! – запаниковала я. – Ничего не подписывала! Что за бред?
Мужчина взвесил пергамент на раскрытой ладони – листок чуть засиял и поднялся в воздух, словно под дуновением ветра. Он покрутил его, рассматривая и так и сяк, и, наконец, заключил:
– Ты взяла его в руки. Этого было достаточно. Так что, хочешь того, или нет, ты теперь моя… Моя студентка.
– А вы… – охваченная страшным подозрением, едва вымолвила я. – Я назвала вам свое имя, но вы так и не представились… Вначале назвали меня Фрэнтиной. Почему? Кто она такая, эта Фрэнтина?
– Забудь это имя. Оно уже ничего не значит, – отрезал мужчина, поднялся и властно произнес. – Я – ректор Академии Хозяйственной Магии Властимир Велес, принимаю тебя, Февронию Астахову, в свою академию.
При этих словах пергамент, что легонько парил над его ладонью, засиял, как маленькое солнце и на нем проступили строчки, словно написанные огнем.
– Значит, я здесь? Я не спятила? Не переборщила с ликером? Вы мне не снитесь, не мерещитесь? Я ПО-НАСТОЯЩЕМУ в чужом мире, где существует магия? Я в Академии Хозяйственной Магии?
– Да, Феврония. Теперь ты будешь учиться здесь.
