Матильда Аваланж
Академия Хозяйственной Магии
Я нахмурилась. Вот оно, оказывается, как все лихо закручено!
–Почему ты не хочешь позвать магов из столицы? – пожала плечами. – У них и покруче этого зеркала артефакты имеются! Вот, например, у полицейского мага Сервантуса, я слышала, есть перстень, который…
– Столичные маги… – Влас невесело усмехнулся. – Фрэн, я надеялся разобраться во всем сам. Столица столицей, но нужно быть здешним, чтобы полюбить и по-настоящему понять эти края и попытаться разгадать их тайну… Впрочем, наверное, я был слишком самонадеян. Пострадало уже несколько студентов… и в том числе ты… Я не имею права больше рисковать. Я вызвал полицейского мага. С ним приедет проверяющий. Его-то я, кстати, не вызывал… Но ситуация с черным обрядом дошла до Ведомства Образования. Может случиться все, что угодно – сместят меня с должности ректора… Посадят Шепарда в тюрьму… Но я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы Фил Шепард остался цел и невредим. Ведь если бы не он…
Влас замолчал, как будто любуясь моим лицом, и вдруг нежно провел пальцами по моему подбородку. Едва притронулся легким, невесомым прикосновением.
Я тоже молчала, опустив глаза долу. В мыслях было желание съязвить, сказать что-нибудь острое, колкое, ведь он ректор, а я обычная студентка, не из числа лучших… У него грубые, но в то же время потрясающе ласковые руки.
Тепло. Спокойствие. Благородство. Простота.
От него веяло каким-то древесным запахом: кедр, немного смягчённый ароматом туберозы… Смотрит мне в глаза, а потом его взгляд опускается к раскрытому больше, чем положено вороту рубахи, в котором виднеется нацарапанный Филом черный символ. Я стягиваю завязки под горлом, но уже поздно.
– Ну, что же ты молчишь? – негромко выдыхает Влас.
– Просто я терпеть не могу ректо… – пытаюсь едко ответить я, но он запрокидывает мою голову и закрывает мне рот поцелуем.
Его губы теплые, мягкие, мне хочется, чтобы он целовал меня вечность. Сейчас у меня чужое дыхание, дыхание Фила Шепарда… Но я ощущаю его полностью, как свое…
Легко приподняв меня, Влас усаживает меня к себе на колени. Я льну к нему всем телом, мне хочется, чтобы он продолжал, ведь мне так холодно, а у него такие чудесные тёплые руки… Он осторожно собирает мои волосы и перекидывает на другое плечо, скользя губами по изгибу моей шеи в том месте, где кровь течёт по яремной вене.
От его прикосновений по моей коже бегут мурашки, а соски твердеют и зазывно торчат сквозь рубашку, приковывая его взгляд, от которого замирает сердце и сладко-сладко ноет внизу живота.
Влас притрагивается губами к одному из них прямо сквозь белую ткань и я, ахнув, выгибаюсь назад.
В ту же самую секунду у меня перебивает дыхание, как будто ледяной вихрь, колючий, страшно неприятный проходит сквозь меня и громко стукает дверью лазарета. Как будто кто-то секунду назад был здесь и увидел нас. И, скорее всего, так оно и есть.
Влас, отвернувшись, качает головой, как будто собираясь с силами, а затем встает, избегая смотреть мне в глаза.
– Прости.
Он уходит, оставляя меня непонимающей. Распалённой. Разочарованной.
Жаждущей его ласки.
ГЛАВА 21
Всю последующую ночь мне снились сны такого содержания, что порядочная магичка их подробностями делиться ни с кем не станет.
Мне грезился Влас. Грезилось, что он не ушел, остался здесь, со мной, грезились его ласковые требовательные губы и грубые, но такие нежные руки.
И лишь под утро приснился Фил Шепард, и приятные эротические грезы перешли в кошмар.
Фил смотрел на то, как я занимаюсь любовью с Власом и выглядел при этом так страшно, что я чувствовала, как мертвеет мое сердце. У Фила были черные провалы вместо глаз, он был съеден изнутри черными тенями из моего сна про вересковую пустошь, они пожрали его магическую силу, его сущность и теперь подбирались ко мне.
Я проснулась в холодном поту с бешено колотящимся сердцем, но Власа рядом не было – некому было успокоить меня. Впору бежать к нему за утешением, мне так этого отчаянно хотелось, хотелось хотя бы прикоснуться к нему, ощутить его, после всего, что снилось сегодня ночью. Но, разумеется, так поступать я не стала.
Он ушел. Возможно, на то была своя причина, и, возможно, она даже достаточно веская, но он ушел, а я не из тех, кто бегает за мужчинами. Пусть и такими обалденными, как ректор Академии Хозяйственной Магии. Тем более, такими, как ректор.
И потом… Фил.
Он не шел у меня из головы. После всего, что произошло, мы с ним ещё не виделись и это как-то настораживало… Беспокоило.
Шепард и так очень многое для меня сделал, но мне почему-то казалось, что он ещё и придет в лазарет повидать меня. Все-таки завет, которым мы были связаны – не шутка. По-моему, он должен что-то поменять в наших отношениях.
Что-то, если не вообще все!
Как мы с Филом встретимся, какие скажем друг другу слова? Как будем вести себя дальше? Ведь мы с ним должны постоянно соединять наши дыхания, как объяснил целитель, иначе Фил будет испытывать нехватку воздуха…
Это так странно… Будь на месте Фила Шепарда любой другой, я бы, наверное, так не волновалась, не чувствовала себя такой растерянной и обескураженной. Но этот зануда и круглый отличник, который явно относится ко мне с пренебрежением, и спас чисто из благородства и чувства долга…
Я теперь ему обязана, обязана. Быть обязанной я, кстати, не люблю… С какой стороны к нему подступиться, чтобы расплатиться со своими долгами?
Фил должен был прийти ко мне в лазарет. Он и сам, думаю, понимает, что нам есть, о чем поговорить. Мы теперь с ним связаны, и нужно учиться как-то этой связью управлять.
В конце концов, если быть совсем уж честной – это все были лишь предлоги.
На самом деле мне просто хотелось увидеть Фила Шепарда. Взглянуть в его зелёные глаза и сказать «Спасибо, что спас мне жизнь! Я восхищаюсь твоим поступком».
Что ж, как говорят у нас в народе – если скала не летит к дракону, дракон полетит к скале. Провалявшись в лазарете ещё день, съев всю корзину подаренной Власом княженики и тем самым полностью восполнив свой магический резерв, выслушав охи и ахи Смеяны, Виринеи и Климентия, пришедших меня навестить, я приняла решение, что из лазарета все-таки пора делать ноги.
Друзья рассказали, насколько взбудоражены и испуганы студенты в академии – то похищение магического потенциала, то пропажа Мартына Задоя, то вот теперь произошедшее со мной и Филом, ведь это не удалось сохранить в тайне.
Атмосфера кипит и бурлит, высказываются самые невероятные догадки и предположения, вплоть до того, что мы с Филом Шепардом – парочка чёрных магов, которые похищали потенциал у несчастных студентов, но Мартын Задой узнал об этом, за что мы превратили его в книжку и поставили в библиотеку, и расколдовать его теперь не сможет никто.
В общем, слухи по академии идут самые разные, некоторые особо нервные студенты даже пакуют чемоданы, а Фил Шепард ведёт себя спокойно и чуть отстранённо, как будто это не он дал всем такую богатую пищу для слухов и сплетен.
Обязательно нужно с ним поговорить. Дольше тянуть я просто не могу.
Побег из лазарета получился каким-то будничным и настолько скучным, что его и побегом-то не назовешь. Я просто переоделась в принесённое друзьями платье, взяла под мышку своего верного Жуля и покинула гостеприимные стены, надеясь больше сюда не возвращаться. Никто меня не задерживал.
По правде говоря, на мое решение ещё повлияло то, что в лазарет положили студентку со второго курса, которая на зачётной неделе переборщила с зельем запоминания, и теперь без умолку тараторила теорию по элементарной природе всех вещей. Заткнуть ее не было никакой возможности, а слушать, как девица писклявым и очень при этом громким голосом шпарит куски из учебника, как-то совсем не с руки мне было.
Однако перед тем, как увидеться с Филом, я хотела сделать два дела, которые могли бы пролить хоть какой-то свет на сложившуюся ситуацию: во-первых, пообщаться с барабашкой, а во-вторых, посмотреть, кто задолжал библиотеке книгу «Темные сущности Гиблой пустоши», в которой я нашла лебен.
Кстати говоря, несмотря на все, что произошло со мной, я даже успела как-то соскучиться по своей комнатке с черным потолком, красным полом и смертным одром вместо кровати. В мрачном и странном обиталище вредного барабашки была своя индивидуальность, тогда как светлые стены лазарета уже как-то стали раздражать.
Да и Жуль, видно, рвался проверить свой тайничок под комодом. Уж больно мой енотик беспокойно вел себя последнюю половину дня.
В коридоре общаги многие студенты с любопытством косились на меня, как будто увидели приведение. Шепотки и переглядки были в каждом углу. Как будто случилось нечто из ряда вон выходящее, а не обыкновенный обряд черной магии. Которая в нашем королевстве строго запрещена и преследуется законом.
Внедрившись в свою ставшую уже практически родной комнату, я обнаружила там трех студентов с третьего курса. Две девчонки в сарафанах, расшитых узорами академии и парень в косоворотке. Они бесцеремонно рылись в моих вещах, при этом немилосердно луща прямо на пол шелуху от семечек из огромного подсолнуха, который держал парень.
– О, привет! – как давняя знакомая, поприветствовала меня одна из девчонок. – А это правда, что ты чуть от лебена не умерла?
– Расскажи, как все было? – глаза второй заблестели в ожидании увлекательной страшилки.
– У нее еще, говорят, Шепард сиглу Открытие прямо на груди нацарапал. И себе тоже! – со знанием дела вставил парень, выплюнув шелуху прямо на мой смертный.... вернее, на мою любимую кровать!
– Сигла Открытие? – глаза у одной из непрошеных визитерш полезли на лоб. – Прямо на живой коже нацарапанная? Да это вообще! Это прям тёмная-тёмная магия!
– Фрэнечка, покажи, будь милой! – взмолилась вторая. – Это же физическая магия, магия тела! Я ни разу не видела, как она действует!
– Да это ещё что! – парень с подсолнухом, видимо, был осведомлен лучше всех. – Она и Шепард теперь должны все время целоваться, иначе оба помрут! И когда они уже будут трупами, сиглы с них исчезнут, они всегда после смерти исчезают!
– Ой, ну это вообще! – поразились девчонки и одновременно ринулись ко мне. – Покажи сиглу скорее!
Жуль, сидящий у меня на руках, грозно ощерился.
– Какой хорошенький! – обратила внимание одна из девчонок. – А можно его погладить?
– Нет, пусть сначала сиглу покажет! – заупрямилась вторая.
Я встала в дверях и раскинула руки, вытянув из ладоней по огненной сфере, которые зависли в воздухе, опасно переливаясь ледяным огнём.
– Значит, сиглу вам показать? – сузила глаза, испытывая безграничную злобу, какой раньше в себе не ощущала.
Скорее всего, так действует черная магия, которой меня поверг Шепард. Мрачный сон, приснившийся под утро… То, что Влас ушел, тогда как я безумно хотела, чтобы он остался и ласкал меня.
Да, да, да, я хотела этого!
А ещё я хотела, чтобы эти трое поняли, что не стоит вот так бесцеремонно врываться в чужую комнату и лезть туда, куда не следует, спрашивая то, о чем лучше молчать.
– Да ты что? – испуганно взвился парень, взмахнув своим подсолнухом. – Это же боевые пульсары! Совсем спятила!
– Боевые? – пискнула одна из девчонок восхищенно. – А нас не учат боевые делать! Я тоже так хочу!
Но вторая, которая, видимо, была чуть умнее подруги, с опаской дернула ее за руку, призывая замолчать.
Бесполезно.
– А ими ведь убить можно, да? Только цвет огня некрасивый, оранжевый, лучше бы если немного розоватый… Между прочим, некоторые говорят, как будто никакого лебена не было, а вы с Шепардом просто заигрались темной магией…
С огромным усилием я подавила в себе приступ неконтролируемой злобы. О боги, а я ведь убить этих непрошеных гостей была готова!
По ладоням, над которыми зависли пульсары, шло легкое покалывание. Пока что легкое… Их срочно надо было куда-то девать, иначе они мне все руки сожгут. Не кидать же, и в самом деле, в этих идиотов! О чем я вообще думала!
– И правильно говорят, – ласково улыбнулась я, подкидывая смертоносные сферы. – Мы с Шепардом практикуем черную магию и поклоняемся богине ночи. Кстати, у нас тут как раз скоро человеческое жертвоприношение запланировано, вы как, не хотите поучаствовать?
– Ой, как интересно! – тут же с энтузиазмом откликнулась девчонка, которая больше всех болтала. – Конечно, хотим!
– Вот и хорошо! – с готовностью кивнула я. – Вы только магический резерв свой наполните, чтобы богине побольше досталось. Она любит силу молодых, неокрепших магов. Это для нее прямо как деликатес. Волосы и кожу вашу мы потом для ритуала вызова семихвостового используем, лады?
Глядя, как вытягивается лицо нахальной девчонки, до которой, кажется, наконец-то стало что-то доходить, я испытала необыкновенное удовлетворение.
Ее друзья, резко растерявшие все свое любопытство и непосредственность, сообщив сдавленными голосами: «Ну, мы пойдем, наверное!», подхватили свою болтливую подруженьку под белы рученьки и спешно ретировались из комнаты.
Едва за ними закрылась дверь, я швырнула пульсары в стену. Расформировать их я уже не могла – согласно третьему закону Эуриота «магия сформированная есть магия созданная». Гляди-ка, помню слово-в-слово!
На сизой кладке остались зиять две чернющие симметричные дыры, неровно подпаленные по краям.
Вот и я внесла свою лепту в интерьер этой милой комнатки. Хуже, по крайней мере, не стало, это точно, наоборот, дымящиеся следы от пульсаров смотрелись очень органично и прекрасно вписывались в общую мрачную обстановку, чудесно гармонируя с черным полом.
– Душевно, – послышался вдруг знакомый окающий голосок. – Одобряю!
Барабашка Валерьян сидел на шкафу, болтая ногами, и с умилением разглядывал дыры в стене. Белая казачья шапка была лихо заломлена набекрень, открывая торчащее под девяносто градусов к голове ухо. Был на нём нелепый халат в полоску и красные резиновые галошки. Валерьян держал за хвостики связку дохлых мышей на манер букета.
– А можно сделать, чтоб они все время так дымились? – поинтересовался он. – Это напоминает мне те времена, когда я жил на кухне одного паба. Там варили такую бобовую похлебку, ну вот очень вкуснющую и пахучую, аж занавески от нее колом стояли! Бывалыче, выльешь ее на головы посетителям… Так они потешно вопили…
Но я сейчас совершенно не была расположена разводить антимонии с Валерьяном, выслушивая истории из его богатой приключениями жизни.
– Почему ты мне не помог? – спросила я резко. – Ты же видел, что я умираю…
– А ещё однажды было дело, поселился я в замке лорда Виннигейма, – барабашка как будто и не услышал. – Очень полезное соседство было, очень. Спустится лорд в свою библиотеку – он до книг большой охотник был, но любил, чтоб они в строгом порядке стояли, а я их все переставил уж. Злился он страшно, ногами топал, кричал…
Нет, ну это вообще! Я ему про Фому, а он мне про Ерёму! Похоже, пытаться устыдить Валерьяна бесполезно! Но он же может дать ценнейшую информацию!
– Слушай ты, нечисть бессовестная! – я заметно возвысила голос. – Меня тут, как ты помнишь, чуть не угробили, а ты и пальцем о палец не ударил! Ты можешь хотя бы сказать, кто в мое отсутствие приходил в эту комнату? Кто принёс книжку и положил ее на стол?
Но Валерьян был так увлечён повествованием о лорде Виннигейме, что даже не взглянул на меня. До чего вредная нечисть! У меня обычно с ней хорошо отношения складывались, а тут… Может, долбануть его для острастки боевым пульсаром? Или в ледяную статую превратить? Хотя тогда он мне ничего рассказать не сможет! И вообще это не наш метод! Нужно как-то по-хорошему… Лесть, подкуп…
А ещё в «Варении элексиров», кажется, был рецепт зелья, развязывающего язык. Надеюсь, не в буквальном смысле. Хотя, это риск – на нечисть зелья действуют непредсказуемо и эффект может быть прямо противоположный тому, который я хотела бы получить.
Эх, жалко в магполице заклинания для опроса свидетелей и допросную ворожбу только с третьего курса проходят!
– А я лорду Виннигейму и говорю: вы, ваша светлость, посмотрите, как красиво ваши книжечки во рву плещутся. Купаются, стало быть, а то запылились, – как ни в чем не бывало продолжал барабашка. – А он как заорет…
Что заорал лорд Виннигейм, так и осталось тайной, потому что мне, наконец, удалось привлечь внимание Валерьяна. Немного поколдовав над дырами в стене, я сделала так, что из них стал подниматься дымок, создавая ощущение того, что за соседней стеной находится обиталище самого семихвостого.
– Очень хорошо, – одобрительно кивнул барабашка Валерьян.
– Рада стараться, – ослепительно улыбнулась я.
– Ну, я с твоего позволения, пойду тогда. Свидание у меня, дама ждет, – проговорил этот подлец. – Спасибо за интересную беседу! Всегда приятно поговорить с умным человеком.
– Стоп-стоп-стоп, я не позволяю! Ты должен рассказать мне…
Но не успела я договорить, как Валерьян скрылся в одном из углов, просочившись прямо через стену. Просто поразительно несговорчивая нечисть! Ну, ничего, я своего все равно добьюсь!
Книга «Темные сущности Гиблой пустоши» так и осталась лежать на моем столе. Целитель рассказал, что расцветший от моего дыхания лебен Влас уничтожил, но все равно открывать книжку я остереглась, памятуя о цветке смерти, который кто-то вложил меж его страниц. К сожалению, заклятье поиска должника книги применить я не могла – она была полностью очищена от магии, и добыть от нее какую-либо информацию не представлялось возможным.
Тем временем из-под комода раздался возмущённый писк Жуля. Пушистый полосатый хвост яростно метнулся туда-сюда, а вскоре показался и сам енотик. Весь его вид выражал крайнюю степень негодования, он бегал по комнате, что-то рассержено вереща, а потом принялся дергать меня за юбку, принуждая наклониться и посмотреть на что-то, до крайности возмутившее енотика.
Хоть мне было и не до того, я не стала обижать друга: нагнулась и заглянула под комод, чего до этого не делала. На мой взгляд, выглядел тайник вполне в стиле Жуля, хоть был и не из лучших образцов его воровского искусства. Покрытые пылью и частично паутиной под комодом лежали: мутный облезлый осколок непонятно чего, пара серебряных вилок, несколько гладких камушков необычной формы, отвинченная при мне ручка от ректорского стола, кастрюля, внутри которой лежали ножницы, парочка засохших булочек и блестящий пупырчатый пузырёк, который Жуль явно утащил из лазарета.
Жуль показывал на свое богатство и потрясал лапами с таким убитым видом, что, кажется, я поняла:
– Что-то пропало, малыш?
Енотик удрученно закивал, а в глазах его стояло выражение вселенской скорби, как будто в его отсутствие неизвестный грабитель унес самое ценное и пустил бедное животное по миру.
– Ты уверен?
Конечно, Жуль был уверен. Он знал свои богатства наперечёт и не дай боги чему-то пропасть. Уж больно у моего енотика был развит инстинкт собственника.
Скорее всего, пока я лежала вместе с Жулем в лазарете, кто-то действительно поживился его богатствами. Что неудивительно, учитывая встреченных мной любопытных третьекурсников. Кажется, за время нашего с Жулем отсутствия, моя комната превратилась в проходной двор… Ну правильно, меня уносили отсюда в бессознательном состоянии, и замковых чар никто поставить не додумался. Так что немудрено, что у Жуля что-то украли.
Кстати, и правда интересно, а что?
Я, как могла, успокоила своего енотика, пообещав ему что-то красивое взамен того, что украли, и, скрипя сердце, отправилась к Филу.
Дольше оттягивать наш разговор было нельзя.
ГЛАВА 22
Шепарда нашла на плацу – небольшой площадке, предназначенной для физических упражнений, которая была расположена недалеко от общажного терема. Здесь находились различные снаряды, брусья и тренажеры, сплошь из дерева.
В самом дальнем конце стояли в ряд манекены – донельзя потрепанные, со следами многочисленных ударов. Видимо, тренировались не только на деревянных мечах, но и отрабатывали энергетические выбросы, боевые пульсары, а заклинание «проволока» просто-напросто перекрутило деревянные основы манекенов.
При всем этом у каждого манекена грубыми штрихами было намалёвано лицо, а у некоторых даже признаки пола имелись. Видимо, студенты постарались.
Накрапывал дождик, мелкий, но чрезвычайно противный, из тех, что как начнётся с утра, так и зарядит на всю неделю. Песок, которым была засыпана площадка, представлял собой жидкую грязь, месить которую своими туфельками мне было не особо приятно. Но, к сожалению, резиновыми сапогами я так и не обзавелась, а заклинание чистоты обуви не знала…
Хотя стоп, почему не знала? Нас же на занятии по грязи ему учили! Немного поколдовав над своей обувью, я окружила ее специальной грязеотталкивающей защитой, которая вышла вполне приличной, так что о жидко-песочном месиве под ногами я могла больше не беспокоиться. Вот бы ещё как-то сделать, чтоб дождик меня не мочил! И плащ грел получше!
Кстати, Фил Шепард такими вещами, похоже, не заморачивался. В одной тонкой черной рубашке навыпуск и черных штанах, плотно облегающих икры, он сражался с самым крайним манекеном, которому неизвестный шутник приделал острые рога, нос, размером с баклажан и вампирские клыки. Сапоги Фила были заляпаны грязью, а на висках выступили бисеринки пота (хотя, может, это были капли дождя), но он, похоже, решил, что не успокоится, пока не разнесёт весёлый манекен в щепки.
Моего появления Фил не заметил. Или сделал вид, что не заметил. А я… Я почему-то чувствовала себя до крайности неловко.
Тренируется человек, и чего я приперлась?
Полюбоваться его четкими красивыми движениями, блестящей то ли от пота, то ли от дождя кожей, мокрыми взъерошенными светлыми волосами… кубиками на прессе, проступающими сквозь рубаху, услужливо подсказал внутренний голос.
И совсем не за этим!
Мне показалось, что сигла, нацарапанная на моей груди, как будто обрадовалась Филу. В самом ее центре зародилось какое-то сладкое тепло, которое словно обещало, что будет ещё слаще, если я приблужусь к Филу Шепарду максимально близко.
Если солью своё дыхание с его…
Я одернула сама себя и, подойдя к Шепарду сбоку, проговорила:
– Я пришла поблагодарить тебя, Фил! Если не ты, я была уже мертва…
Он повернул в мою сторону голову лишь на пару мгновений. Скользнул по мне быстрым взглядом и отвернулся обратно к своему клыкастому манекену.
– Барабашку своего благодари, – молвил. – Это он меня позвал. Впрочем, если бы он позвал кого-то из преподавателей, возможно, обошлось бы без чёрного завета Дыхание…
Ну, надо же! Оказывается, Валерьян все-таки помог и как помог! Интересно, почему он об этом промолчал? Чудной какой-то…
– Я хочу, чтобы ты знал – я считаю, ты все сделал правильно, – негромко сказала я, теребя мех своего плаща.
– К сожалению, магическая полиция, представители которой скоро будут здесь, думает иначе, – отозвался Фил подчёркнуто спокойно. – Черная магия, как ты помнишь, запрещена в нашем королевстве.
– Жалеешь? – усмехнулась я.
От его холодности и какой-то отстранённости, от того, что даже не смотрел на меня, мне почему-то было горько.
Он замер.
– Ни единой секунды не жалел и не пожалею, – проговорил Фил наконец. – Даже если в тюрьму посадят.
А я вдруг подумала, что для него это конец. Он так мечтал быть полицейским магом, но стать им теперь не сможет. По законам нашего королевства, маги, имеющие даже малейшие провинности и нелады с законом, уже не имели права устроиться в полицию.
Только сейчас я в полной мере стала осознавать, чем Фил Шепард пожертвовал ради меня.
– Давай папе напишу, – жалко предложила. – Вдруг он сможет тебя отмазать?
Но Шепард поднял два пальца в жесте, призывающем меня замолчать:
– Не надо меня отмазывать. Я сам разберусь с полицией, хорошо, Фрэнни? Тебя будут допрашивать. Ни в коем случае не лги. Расскажи все, как было.
Фил машинально потер грудь, как будто у него там саднило, и я пробормотала, сделав нерешительный шаг ему навстречу:
– Фил, целитель сказал… Нам ведь надо… слить дыхания… Иначе ты будешь испытывать боль…
Бестолково получилось, глупо.
И тем независимее и отстраненнее прозвучал его ответ:
– Если ты не хочешь, Фрэн, ты не обязана. Ты мне ничего не должна, запомни это! Целитель ведь сам завету не подвергался, не так ли? Со мной все в порядке, поэтому можешь не утруждать себя этой неуклюжей заботой.
Он кивнул и пошел прочь, оставив меня под усиливающимся дождём растерянную и совершенно сбитую с толку. После разговора с Шепардом остался неприятный осадок, я чувствовала себя потерянной и слабой, как никогда.
Фил Шепард меня не хочет. Это и дураку ясно. И прояснилось это вообще-то много-много лет назад, на балу в честь помолвки его старшей сестры. Какого семихвостого мне ещё надо?
Фрэнтина Аштон, ты ли это или какая-то изнеженная барышня, которая чуть что – и в слезы?
И тогда я разозлилась. И стала похожа на саму себя.
Прошла половина зачетной недели, когда я вернулась к занятиям. Для меня она вышла даже более удачной, чем я ожидала: половина преподов выставила зачеты мне за красивые глаза (вернее, за то, что я чуть не умерла от лебена), а по другой половине за оставшиеся три дня я смогла как-то заработать зачет.
К тому же помогла десятка, выставленная мне за комнату кикиморой. В конце концов, нужно признать – в Академии Хозяйственной магии я училась довольно-таки неплохо, почти не пропускала занятий, поэтому с зачетами особых проблем не возникло.
Хоть и пришлось поднапрячься с зачетом по грязи, на котором нужно было определить состав пятнадцати видов грязи и очистить от них разные поверхности. Профессор Донатимо выглядела расстроенной и погруженной в свои мысли. Видно было, что она переживает из-за исчезновения Мартына Задоя, о котором по-прежнему не было ни слуху ни духу.
Митрофанушка, кстати, после случившегося со мной, заметно присмирел и даже ему удалось сдать зачет, хотя погодная магия у меня никогда особо не получалась. Он велел наколдовать на поле легкий дождик – с этим заданием почти все студенты, включая и меня, справились хорошо, только Милица немного перестаралась, и лёгкий дождик у нее плавно перешел в сильную бурю. Видимо, рыжая вспомнила, как кувыркалась с Митрофанушкой на кровати. Он, наверное, тоже это вспомнил, потому что, слегка покраснев, зачет ей поставил.
У меня даже получилось заклинание для поиска коз, которое было зачётным на магических способах ухода за домашней скотиной. Единственное, с чем возникли проблемы – это логистика леса, которую вел Смеянин любимый профессор Анселми.
Не знаю, что она в нем нашла! Как по мне, то он придрался: из наколдованного им иллюзорного леса-лабиринта мы вместе с Вир и Климом смогли выбраться лишь на несколько минут позже назначенного преподавателем срока, но он все равно не зачел. Зато Смеяна в положенный срок уложилась, за что и удостоилась похвалы Анселми, от которой расцвела.
Подруга здорово изменилась за последнее время. Она теперь посещала специальные занятия по кулинарной магии профессора Кристобель Эстер, которая очень ее хвалила. Смеяна и вправду стала смелее, увереннее в себе и в ответ на колкости Милицы и Хариты (для которых, кстати, практически не осталось повода – Смеяна готовила потрясающие блюда, от которых все наше крыло студенческого терема было в диком восторге) могла ответить так, что мне оставалась только мысленно поаплодировать.
В честь окончания зачетной недели подруга испекла пирог с рыбой, а потом ещё и магически увеличила его в пять раз. Хватило на все общежитие, которое уничтожило лакомство, буквально тающее во рту, в рекордно короткие сроки.
Воспользовавшись случаем, я попыталась угостить пирогом барабашку, дабы задобрить его, расположить к себе и таки вытянуть интересующую меня информацию, а заодно и поблагодарить за то, что позвал Фила. Но, к сожалению, я сделала только хуже – как выяснилось, рыбу Валерьян терпеть не может в любом виде.
У него нашлась на эту тему история из жизни и я, подперев кулачком подбородок, битых три часа в подробностях слушала, как Валерьян организовал в спальне самого герцога Мальбургского подводное царство. Попутно мне удалось узнать, что комендантша общежития кикимора, с которой у барабашки было свидание, в очередной раз отвергла его любовь.
– Тридцать лет взаимности добиваюсь, и все никак, – горестно покачал головой барабашка. – То она с лешим встречается, то вот с банником теперь… И что она в нем нашла?
– Банник брутальный. Опытный вроде такой, в летах, этим ее и привлек, – подумав, выдала я. – Попробуй зайти с другой стороны: приоденься по-другому, и веди себя понаглее. Мне кажется, кикиморе такое должно понравиться. И дохлых мышей ты ей зря подарил тогда! На кой они ей? Надо было коробку конфет или цветов каких…
Валерьян в своей обычной манере тут же безо всякого перехода начал говорить совершенно о другом, но мне показалось, что он задумался над моими словами.
Все попытки разузнать, кто принёс в мою комнату книжку со смертоносным лебеном, были тщетны – расстроенный неудачами на личном фронте барабашка эту тему в упор игнорировал. Мне вообще пришла в голову мысль, что это могло быть случайностью – никто на мою бренную жизнь не покушался – тот, кто вложил в книгу лебен, просто не знал о его свойствах, а узнав, к чему это привело, испугался и стер с книжки всю информацию о себе. Хотя это сложная ворожба – уровень не студента, а дипломированного мага.
За прошедшие пару дней я несколько раз сталкивалась с Власом. Выглядел он довольно мрачным и кажется, сожалел о том, что произошло (или, наоборот, не произошло!) в лазарете. Но уж когда смотрел, у меня подкашивались колени, в голову тут же лезли подробности из снов, от которых я тут же предательски краснела. Самое ужасное, что он, наверное, понимал, о чем я думаю…
Влас тоже думал об этом. Он хотел меня. Я видела – хотел, хотя и тщательно пытался скрыть свое желание.
Зато Фил Шепард вел себя совершенно обычно, как будто между нами вообще ничего не произошло. Наверное, так для него и было. Он сдал все зачеты с блеском, вызвав явную зависть и в тоже время восхищение Милицы. Рыжая пыталась с ним кокетничать – довольно-таки, на мой вкус, грубо и неуклюже, но, как ни странно, вместо того, чтобы с треском прогнать ее, Шепард вел с рыжей длинные беседы, а в воскресенье я даже застукала их вернувшимися с совместной прогулки. Не знаю почему, но это разозлило меня чрезвычайно, и остаток дня я пребывала в весьма дурном расположении духа.
Семихвостый, как будто это с Милой Фил совершил завет Одно Дыхание на Двоих! Как будто на ее обнаженной груди нацарапал интимную сиглу! Как будто на ее губах запечатлел пламенный поцелуй!
Каникул после зачетной недели несчастным, измученным студентам никто предоставить и не подумал, поэтому утро понедельника началось очень рано и оттого не особо радужно – огородной практикой в одной из теплиц.
