Матильда Аваланж
Академия Хозяйственной Магии
Разговор с отцом не задался с самого начала, но может быть, с Филом мне повезёт больше. Пришел бы он только поскорее!
Никогда бы не подумала, что папа может так ко мне перемениться. Да и вообще, с тех пор, как он стал встречаться с Амалией, он изменился сам по себе… Что-то в нем появилось…
Такое.
Возможно, конечно, так на отца подействовала неземная любовь к профессорше… Люди меняются от любви. Возьми барабашку Валерьяна, хоть он и не человек.
Только он в лучшую сторону изменился, а папа почему-то в худшую.
Я хорошо помню их первую встречу. Амалия Сенд пришла в его кабинет устраиваться на работу, и я в это время была там. Она как-то умудрилась выглядеть в рамках приличия, но при этом просто сногсшибательно: роскошные волосы заплетены в косу, уложенную вокруг головы в несколько рядов, черное с золотом платье, вырез был неглубоким, но позволял понять, что формы у Сенд весьма и весьма соблазнительны – то, что надо для моего отца…
Вырез, вырез…
Та-а-ак! Стоп!
А над вырезом ожерелье. Которое с горным хрусталём и черной атласной лентой. Которое Жель притырил потом. Которое сильнейший любовный артефакт, как с помощью Милицы выяснилось…
Гадюка она все-таки, причем гадюка самая что ни наесть гадская!
А я круглая дура! Нет, безмозглая идиотка!
– Ты почему мне не сказал, у кого украл то ожерелье? – напустилась я на Жуля, который от звука моего голоса вздрогнул и перестал отколупывать краску со спинки кровати. – О боги, я должна была вспомнить, должна была понять раньше, чего это, собственно, мой папочка, который и под страхом смертной казни жениться больше не хотел, вдруг так скоренько собрался под венец?! Она же приворожила его, элементарно приворожила! Артефакта-ожерелья она благодаря Жулю лишилась, но я руку готова дать на отсечение, что чем-то его заменила – любовным порошком, например… Да мало ли средств присушить к себе мужчину. А папа-то каков! Я-то думала, у него от таких дамочек железобетонная защита!
Проговорив свои сбивчивые измышления вслух, я вскочила с кровати с намерением мчаться к отцу, дабы открыть ему глаза на разлюбезную, но тут же упала.
Из-под кровати вылезла сизая рука с крючковатыми жёлтыми когтями, схватила меня за лодыжку и потащила.
Бука все-таки пришел за мной.
Я попыталась долбануть его огненным пульсаром, всеми боевыми заклинаниями, которые знала, но моя ворожба отскакивала от него, как от заговоренного.
В кровь ломая ногти, я пыталась зацепиться хоть за что-нибудь… Тумбочка, пол, ковер…
Монстр, которого я не видела, но клешня которого была окутана черным туманом, тащил меня под кровать. И он был невероятно силен.
Непрошибаем.
Из последних сил я закричала, но крик мой глушил черный дым, язычки которого, змеясь из-под кровати, окутывали, помогая монстру утянуть меня…
А потом бука утащил меня под кровать – в мертвый верещатник из самого кошмарного сна…
ГЛАВА 28
Выглядел бука отвратительно – худое горбящееся существо с жилистыми черными руками, торчащими из грязно-серого балахона, напоминающего пододеяльник, который не стирали как минимум… никогда.
Из верхней прорези пододеяльника торчала костлявая голова, внутри которой клубился мрак, охватывающий всю его подрагивающую и перетекающую фигуру. Он сидел в магической клетке с огненными прутьями, точно так же, как сидели в клетках другие монстры – причудливые, уродливые и опасные. Была здесь странная желеобразная слизь цвета сырого мяса, комар-мутант с огромным острым жалом, паук с бугристой кожей и головой старика, усеянной зубастыми пастями…
И Жуль!
Мой бедный маленький енотик тоже находился в одной из клеток, и сердце мое сжалось от страха за него. Он вел себя молодцом – сидел неподвижно, не высказывая беспокойства и страха, но он был таким маленьким и беззащитным, что у меня на глаза навернулись слёзы.
В такой же клетке сидела и я. От колеблющихся прутьев исходил неровный жар, но мало того, что к ним нельзя было прикоснуться, клетка не пропускала магию, рикошетила любое заклинание. Хуже всего то, что клетка была вполовину человеческого роста и очень узкая при этом, потому, чтобы не обжечься, мне пришлось сесть, скорчась в три погибели, на узком пространстве в самом ее центре на холодном мраморном полу и обхватить себя руками.
Я оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, куда попала. Это была круглая, некогда величественная, а ныне запущенная и захламлённая зала. Сквозь провалы в потолке и стенах можно было рассмотреть, что нахожусь я на огромной высоте, в полуразрушенном замке, стоящем посреди призрачных вересковых пустошей, тянущихся на многие километры окрест.
Страшным было небо в этих проклятых местах – черно-фиолетовое, оно бурлило, искрило, фонило, исходило сильнейшей разрушительной магией, в некоторых местах изливалось черным или тёмно-зелёным дождём, под которым вереск таял, будто на него вылили кислоту, обнажая черные дыры в самой ткани этого жуткого мира – разлагающегося, гиблого мира, находиться в котором было просто физически тяжело.
Его атмосфера давила на тебя со всех сторон, как будто хотела высосать из тебя всю магию и жизнь.
– Мне понравилось, как ты меня поцеловала, – я резко обернулась на звук знакомого голоса. – Может, повторим?
Он!
Предатель!
Пантилеймон Ортодеус в мантии из плотного атласа цвета спекшейся крови с бархатными вставками по переду и на рукавах, вышитых золотым кантом. Золотистые волосы его, как всегда, были тщательно уложены, и вообще заместитель ректора Академии Хозяйственной Магии выглядел ухоженным и холеным и совершенно не вписывался в окружающую обстановку. Можно было бы подумать, что он очутился тут случайно или его привели насильно, так же, как и меня…
Но Ортодеус был не в клетке. И он улыбался.
Я развернулась в его сторону и послала в ответ очаровательную улыбку:
– Мне тоже понравилось, так что с огромнейшим удовольствием!
– Хитрая девчонка, – засмеялся. – Боюсь, моя невеста не одобрит, так что в следующий раз, детка.
Увидев Пантилеймона в первый раз, я решила, что ему около тридцати пяти, но сейчас подумала, что он старше… Значительно старше.
Глаза выдавали его.
– У вас и невеста есть? – с наигранным удивлением воскликнула я, как будто мы вели светскую беседу в каком-нибудь салоне, а не в полуразрушенном замке под страшным магическим небом. – Интересно, какой же счастливице выпала такая честь?
– Любопытная крошка, – Ортодеус усмехнулся уголком рта. – Все-то тебе расскажи! Знаешь, только в дурных романах злодеи раскрывают всю свою подноготную. А я скрытный…
– Так уж прямо себя в злодеи записали? – наивно похлопала ресницами я. – Может, наоборот, вы спаситель? И цель у вас самая что ни на есть благая?
– О, моя милая девочка, я слишком долго живу на этом свете и слишком много видел, чтобы твердо уяснить – то, чем я занимаюсь, ужасно, преступно, неправильно по любым меркам, – заметил Ортодеус. – Правда, это меня не остановит.
– Страсть, как интересно узнать, чем же? – я постаралась, чтобы он не заметил, как я вытираю испарину со лба. Меня колотило, как в лихорадке. – Разведение опасных тварей? Коллекционирование фантиков от шоколадных конфет? Выращивание капусты?
– Опыты. Потрясающие в своей дерзости и в своих масштабах эксперименты! Я всю жизнь посвятил поиску истины, я знал, что смогу выйти за общепринятые границы и сделать магию не просто магией, но наукой, подчинить ее себе! Все эти отвратительные монстры, которых ты видишь в клетках, совершенно чудесные создания, – ответил Ортодеус с гордостью. – Раньше они были людьми, магами, но я создал из них абсолютно новые виды, новые расы! Они ненавидят меня, но подчиняются мне, как своему творцу. Что может быть более волнующим, нежели быть творцом? Быть богом…
– Воровать магический потенциал у бедных студентов, – подсказала я. – Это же вы были?
– Да, я изобрел потрясающий способ забирать магическую силу у тех, кто ее недостоин, – кивнул Ортодеус. – Знаешь, в моем институте был целый банк магов-доноров магического резерва. Правда, будучи испитыми вновь и вновь, они очень быстро умирали, но кого это волновало? Они служили великой цели. Они служили науке.
– В моем институте? – повторила я медленно, вспомнив урок по мирографии. – В моем институте? Где мы, семихвостый бы вас сожрал?
Я в панике огляделась по сторонам, и зала в разрушенном замке предстала передо в ином свете.
– В моем храме, – просто ответил маг, подняв глаза к раскуроченному потолку, сквозь который глядело черное небо. – Это все, что осталось от Института Оккультных Наук. Это все, что осталось от Тартеринского княжества…
– Никакой вы не Пантилеймон Ортодеус, – в ужасе промолвила я. – Вы Лейм… Лейм Троу, ректор Института Оккультных Наук. Мы… Боги, я не могу в это поверить… Мы сейчас в Гиблой Пустоши? Она такой стала из-за ваших бесчеловечных экспериментов. Да уж, что может быть лучше, чем превратить процветающее княжество в проклятые земли, разлагающиеся под воздействием страшной магии?
– Ты не понимаешь. Ты еще слишком молода, – Пантилеймон… или как там его на самом деле, Лейм, даже не взглянул на меня. – Мы творили магию. Настоящую магию, а не те фокусы, которыми занимаются у вас. Мы творили историю. Но эксперимент с погодой пошел не так, как я ожидал, магия вырвалась из-под контроля… Когда я понял, что Тартерину конец, я бежал в ваше королевство, надев на себя личину простого преподавателя в отдаленной академии. Иначе было нельзя, Верховный Ковен судил бы меня и приговорил к казни. Я ждал своего часа. Я знал, что наступит момент, когда я смогу вернуть свою власть, свои возможности. Я снова смогу стать ректором.
– Академии Хозяйственной Магии, что ли? – брякнула я.
– Глупая… – усмехнулся Лейм. – На что мне эта занюханная академия с ее курятниками и коровниками? Мне нужен кусок пожирнее. Мне нужно что-то, достойное моего статуса. То место, где бы я смог возродить свою лабораторию и продолжить опыты.
Завороженная, до глубины души потрясённая его исповедью, я закрыла лицо руками, собираясь с силами.
Собираясь с мыслями, которые скакали с бешеной скоростью, обгоняя одна другую.
– Дайте-ка я угадаю, кто ваша невеста, – негромко проговорила я, отняв руки от лица. – Амалия Сенд, не так ли? А цель ваша – Высший Институт Магической Полиции. Боги, но это же глупо! Подложить эту гадюку под моего отца, сделать ее его женой… Что дальше?
Лейм засмеялся и смех его жутким эхом отразился от стен залы. Монстры, созданные им, забились в своих клетках.
– Похоже, что законы вашего королевства я знаю лучше, чем ты. Ты когда-нибудь читала Устав ВИМП?
– Там есть пункт о наследовании должности ректора, отец мне рассказывал, – все ещё не понимая, к чему он клонит, пробормотала я. – Но папа сказал, что скорее выбросится из окна, чем сделает меня ректорессой.
– И, тем не менее, на данный момент ты единственная наследница этой должности и весьма немаленького состояния своего отца. Он успел бы тебя подготовить, – мило улыбнулся Лейм. – Но это только на данный момент, ибо после завтрашнего дня появится еще одна наследница.
И тут до меня, наконец, дошла вся многоступенчатость их интриги и вероломство их замысла.
– Вы собирались убить меня и моего отца, – прошептала я, чувствуя, как кровь приливает к ушам. – Гадюка Сенд наследует должность ректорессы и его состояние и женится на Пантилеймоне Ортодеусе. Дело в шляпе, вы у власти и можете творить в папином институте, что захотите…
– Не сразу, конечно, – с беззлобным видом покивал Лейм. – Потихоньку. Такие дела спешки не любят. Сначала заручились поддержкой преподавателей, приобрели бы влиятельных друзей среди столичной знати, а там можно было завладеть сознанием и вашего короля. С тартеринским князем Тадеусом все прошло без сучка без задоринки.
Отец, о боги! Мой папа в страшной опасности!
– Так же, как гладко прошло у Ами соблазнение твоего папаши, – заметил Лейм хладнокровно. – А вот с тобой незадача вышла, солнышко. Ты у нас прямо как заговоренная девочка. Разбойнички, которым я заплатил и выдал капкан, оплошали, болотник тоже, с лебеном вообще печально вышло, хотя вариант был безотказный… Этот паренёк, Фил Шепард… Надо же, как с заветом дыхательным догадался, чёрную магию применить не побоялся, ух, молодец! По-настоящему талантливый мальчик, я б его к себе взял. Вот только его любовь к тебе, и ваша связь через дыхание… – Лейм с задумчивым видом постучал указательным пальцем по губам. – Он ведь может найти тебя по дыханию, хотя с непривычки у него это займет много сил и доставит кое-какие мучения… Поэтому мы сейчас с тобой сделаем что?
– Что? – сглотнула я, сжавшись в комок на холодном полу, пытаясь стать невидимой.
– Проведём эксперимент по разделению вашего дыхания и разрыванию связи. Через тебя! – радостно улыбнулся Лейм и в руке его блеснул ритуальный нож с лезвием в виде полумесяца. – Честно, я уже горю от нетерпения тобой заняться. Только сразу
Он обездвижил меня и положил прямо на кафедру. Мне хотелось кричать и молить его о пощаде, но я знала, что это бесполезно – маг, сгубивший целое королевство, проводящий бесчеловечные опыты над живыми существами, не остановится ни перед чем.
Лейм нежно, как искусный любовник, расстегнул пуговки на моем платье и обнажил похожую на татуировку сиглу Открытие, которую Фил нацарапал на моей коже, чтобы спасти меня.
– Хорошо запечатана. Профессионально, – заметил он, погладив знак тонкими прохладными пальцами. – Но мы это сейчас поправим… Разрыв такой связи – довольно кровавый ритуал, но не бойся, ты не умрешь…
Жуль бешено заметался в своей клетке, что-то сбивчиво вереща.
Ритуальный нож слабо засветился в руке Лейма фиолетовым. И он вонзил конец лезвия прямо в сиглу, подцепил ее и вспорол мне грудную клетку.
Я не почувствовала боли. Вообще. Были другие ощущения – странные и дико неприятные, но боли не было.
О, боги, чокер-паутинка! Я совсем забыла про мощный древний артефакт, который все это время был на моей шее. Он работал и он нейтрализовал страшную боль, которую я сейчас должна была бы испытывать!
Лейм ворочал своим ритуальным ножом в моей грудной клетке, нараспев произнося заклинания на неизвестном гортанном языке.
Мои глаза заволокла лиловая пелена, я не могла дышать, но я слышала его спокойный голос.
– Так, вот тут ещё подрезать вязь заклинания немного.... И все! Теперь твое дыхание – только твое дыхание и тебе не обязательно целоваться с Филом Шепардом… Правда, боюсь, такой возможности у тебя больше не предвидится, даже если бы ты и захотела. Кстати, очень красивые внутренности, как будто перламутр в гранатовом соке. Хм, ты неплохо держишься, малышка. Даже очень неплохо. Похоже, у тебя очень низкий болевой порог… И это просто чудесно. Ты знаешь, Ами настаивала на том, чтобы убить тебя. Да я и сам за это – так было бы надежнее… Но за тот прекрасный поцелуй я, пожалуй, сделаю подарок и оставлю тебя в живых. Ты сейчас открыта. Твоя душа, твоя магия – я вижу ее, я могу до нее дотронуться и сделать все, что мне заблагорассудится. Могу влить в твою магию особые способности – ты сможешь летать, превращать листья в золото, строить замки одним движением ногтя, петь так, что при звуке твоего голоса мужчины будут без памяти влюбляться в тебя и пойдут за тобой хоть на край света… Но знаешь, это все банально и пошло, а мы придумаем что-нибудь поинтереснее. Меня всегда интересовали возможности создания новых видов, новых рас… Я создал всех этих монстров магией, но мне интересно, что будет, если использовать естественный способ воспроизведения потомства на искусственно созданном магией экземпляре…
– Нет, – одними губами прошептала я. – Нет, нет, нет… Умоляю! Лучше убей…
– Да, моя девочка, да… Поверь мне – послужить науке – великая честь, которая выпадает не каждому… – равнодушно проговорил Лейм и указал ритуальным ножом, который истекал рваными фиолетовыми клочьями тумана, на ближайшую клетку, в которой вниз головой висело паукообразное чудовище. – Ты его знаешь. Знаешь, знаешь, раньше он был обычным учеником Академии Хозяйственной Магии, но теперь это соверешенно оригинальное существо! Я назвал его Арахнотулусом. Больше подходит, чем Мартын Задой, не так ли? Самый нервный из моих подопечных, потому что создан недавно, и к тому же у него начался брачный период. Вот только самки для него у меня нет, увы… Сейчас я вложу в твою душу и тело мысль о том, что ты и есть самка его вида. Подозреваю, что когда ты с ним спаришься, ваше потомство будет ну вот просто очень любопытным. Человек и паук! Ни в одном мире такого ещё не было!
Мне хотелось плакать. О боги, бедный бедный мальчик, бедный Мартын! Я думала, что его ещё можно найти и спасти, но участь, выпавшая на его долю, поистине ужасна… Какой же изощрённый и больной ум надо иметь, чтобы выдумать такое!
Лейм не сделает этого со мной, не сделает!
– Вот видишь, у тебя и украшение с паутинкой, это же знак, что из тебя выйдет отличная… – проворковал Лейм, выплетая кинжалом призрачную паутину и неся ее на лезвии к моей раскрытой грудной клетке. – Так, стоп… Хитро, хитро! Артефакт – нейтрализатор боли… Забавно, а я-то думаю, чего она не орет в голос… Дай-ка мне его сюда!
Лейм потянулся к моему чокеру, но внезапно одернул руку, будто обжегшись, и отскочил от кафедры. С усилием повернув голову, я увидела раскрытый прямо в оконном проеме круглый портал, который слабо гудел, переливаясь синим, Фила и Власа. Лейм, не тратя зря времени, атаковал их смертельным заклинанием, Влас отразил его щитом и бросился к своему злокозненному заместителю, швыряя в него одно боевое заклинание за другим.
– Закрой ее! – бросил Филу. – Иначе умрет!
Но Фил уже и сам рванулся ко мне, на ходу доставая свой ритуальный нож и делая им над моей раскрытой грудью длинные и сложные пассы, одновременно читая заклинание.
– Фил… – прошептала я, всем своим существом тянясь к нему. – Фил, я люблю тебя!
Наверное, было не место и не время, но, семихвостый, если я умру, я хочу, чтобы он это знал!
– Я тоже тебя люблю, – крикнул Фил, не глядя на меня, и, перехватив рукоятку ножа двумя руками, высоко занёс его надо мной, а после резко опустил.
В том месте, где должно было вонзиться лезвие, мои мышцы и сухожилия стали стягиваться, а затем соединилась ребра и разрезанная кожа. Фил вымученно выдохнул, не замечая, что к нему на всех парах несётся комар-мутант, нацелив свое жало прямо ему в висок.
Загнанный Власом в угол, Лейм Троу открыл клетки со своими питомцами, которые, рыча, подвывая и визжа, вырвались наружу.
Я резко приподнялась, одной рукой прижала голову Фила к своей груди, а другой встряхнула лихорадочно, запустив в комара боевым заклинанием. Монстр взорвался в воздухе, обдав нас с Филом ошметками крови и слизи.
Несмотря на то, что бука был худ, силы ему не занимать. Своим черным туманом, он как будто гасил магию Власа, нападая на него то с одной, то с другой стороны, подбираясь все ближе и ближе.
– Отправь его в Царство Теней! – властным голосом проговорил Лейм Троу и отдал своим питомцам приказ. – Этих двоих – убейте. А я пока займусь портальчиком.
Но они не дали ему заняться порталом.
Они не послушались его… Вместо того, чтобы выполнить приказание, стали медленно подступать к ректору Института Оккультных Наук со всех сторон.
– Вы не смеете! Я вас создал! – закричал он, пятясь. – Я ваш творец! Вы должны мне подчиняться!
Влас тем временем разобрался-таки с букой – располосовал его пододеяльник ножом, а вытекающий оттуда мрак рассеял вспышкой такого яркого света, что всех, находившихся в зале ослепило.
Лейм Троу опомнился быстрее всех и рванул от своих питомцев к раскрытому порталу, но они настигли его. Розовая масса утянулась за ним облепила со всех сторон. Влас попытался освободить своего бьющегося в судорогах заместителя, но любая магия от нее отскакивала. Странное и страшное существо медленно поглощало своего создателя…
– Ему уже не помочь! Уходим! – крикнул Влас и Фил, подхватив меня на руки, потащил к дверному проёму, в котором гудел и переливался синим спасительный выход.
– Фил, нет, подожди! – заорала я. – Жуль! Нужно освободить Жуля!
Мы – все трое – были уже почти у портала, а Жуль метался и верещал в клетке. Монстры пока заняты Леймом, но было видно, что это ненадолго.
Фил посадил меня на подоконник и бросился на другой конец залы, к клетке с енотом. Обжигая пальцы, он схватил ее, я затаила дыхание, от сильного волнения кусая губы до крови. Фил с клеткой в руках преодолел половину залы, но в этот момент паук, бывший когда-то Мартыном Задоем, выбросил клейкую паутину, которая обездвижила Фила, повалив его с ног.
Я закричала, порываясь броситься на помощь, но была остановлена сильной рукой.
– В портал, живо! – прорычал Влас. – Если мы не вернёмся через три минуты, закроешь его с той стороны, иначе они прорвутся к нам.
Спорить было не время и не место. Я послушалась, нырнула в голубое сияние.
Неуклюже вывалилась на пол в комнате Фила. Переход от страшной магически нестабильной Гиблой Пустоши к нормальному миру был таким резким, что я не сразу смогла опомниться, поверить в реальность происходящего.
Сосед Фила – незнакомый парень с косой челкой, спокойно читающий книгу у себя на кровати, оторвался от чтения, флегматично посмотрел на подметающую собой полы меня, и, ничего не сказав, продолжил свое занятие.
Они не вернулись через три минуты.
Не вернулись и через пять минут.
А вернулись через десять!
Влас поддерживал Фила, из-под мышки у которого торчал зад Жуля с
Я оглушительно завизжала и кинулась обнимать всех троих.
Сосед Фила, снова отвлекшись от книги, с минуту разглядывал нас, а потом выдал:
– Ненормальные какие-то, честное слово…
