Матильда Аваланж
Академия Хозяйственной Магии
– Нет-нет-нет, не говори о нём! – воскликнула я и добавила задумчиво. – Он привлекательный мужчина, им невозможно не увлечься, я и увлеклась, но… Мосты сожжены. Навсегда.
– Кстати, вот и он собственной персоной, – усмехнулась Смеяна. – В компании Анселми и Ортодеуса. Да не крути ты так головой, на тебя смотрит! Сели недалеко от нас. Заказали… Водку!
– Да хоть настойку из жёлтых муравьев, – перебила я. – Мне все равно!
– Ох, как же он на тебя смотрит… – протянула Смеяна восхищенно. – Не был бы Влас твоим дядей…
Узреть это своими глазами я не могла, так как сидела спиной, но верила Смеяне на слово.
– Скучаем, девочки?
За наш столик подсел парень из деревенских, довольно симпатичный и чем-то неуловимо похожий на Фила. Смеяна открыла рот с явным намерением послать его далеко и надолго, но я ее опередила:
– Развеселить желаешь? – мило улыбнулась я.
– Это с нашим удовольствием! – парень улыбнулся еще ослепительнее. – Меня зовут Васен!
– Фрэнни.
– Что ж, если не убоишься, Фрэнни, сведу тебя на ведьмин круг! – проговорил парень, приблизившись и пристально глядя мне в глаза. – Тут недалеко! Ух, какое там местечко! Прямо из-под земли идет тепло и по кругу цветут такие красивые цветы, похожие на помпончики. А внутри – грибной круг, он уже меньше. А в самой сердцевине – ягодный – самый малый. Пойдем!
– Фрэн, мне кажется, это не лучшая идея! – обеспокоенно проговорила Смеяна, переводя встревоженный взгляд с меня на Васена.
– Все в порядке! – я поднялась, позволив парню приобнять меня за талию. – Я скоро вернусь!
Ведьмин круг – довольно-таки интересное явление, к тому же является при этом источником магической силы, но в данный момент он (если парень говорил правду) не интересовал меня абсолютно. Так же как и симпатичный Васен с обаятельной улыбкой.
Единственной моей целью было причинить боль Власу. Наверное, это жестоко, ведь он всегда хорошо (даже слишком!) ко мне относился… Но он не имел права скрывать! Не имел!
Я намеренно на него не смотрела, однако все-таки уловила боковым зрением гнетущий взгляд, которым Влас проводил нас, после чего, даже не закусывая, опрокинул рюмку водки.
Разумеется, никакого ведьминого круга Васен показывать мне не стал. Повалил в сено, набросился с поцелуями. Впрочем, ничего удивительного – своим поведением в корчме я явно дала понять ему, что не против.
Я была сильно пьяна и хотела забыться – забыть о Филе, о Власе, о моем отце, который женится послезавтра и даже не позвал меня на свадьбу… Но почти в тот же самый момент пожалела, что вообще затеяла все это и одновременно поняла, что мне делать.
Как же все просто!
Я поеду в ВИМП и верну Фила! Скажу ему, как же сильно я его люблю! Поговорю с отцом, налажу с ним отношения!
Чтобы понять что-то правильное, нужно сначала сделать что-то неправильное.
Только я хотела оттолкнуть от себя Васена, как вдруг услышала знакомый голос:
– Отойди от нее.
Влас стоял, сжав клаки, и смотрел на нас тяжёлым взглядом.
– Это ещё кто? – с опаской поинтересовался Васен.
– Дядюшка мой, – ответила я, не отрывая беспощадного взгляда от Власа. – Такой уж он у меня строгий, все за мной следит, все приглядывает. Не обращай внимания, на чем мы там остановились?
И дураку было ясно, что Васен не сможет не обращать внимания на Власа, который проговорил негромко:
– Убрался отсюда. Живо!
Васена как ветром сдуло.
– Не думал, что трусы в твоем вкусе, – проговорил Влас негромко.
– Да! – сказала я с вызовом. – Трусы не в моем вкусе. Ты не в моем вкусе, Влас.
Правда, все напряжение момента я испортила, потому как после этих слов икнула и стала заваливаться вбок. Все-таки я была порядочно пьяна.
– Вот так… – он опустил голову. – Воткнула нож и повернула.
– Ты должен был мне сказать! – проговорила я едва слышно, а затем прокричала. – Я должна была знать про… родство! Это… Это просто не укладывается у меня в голове. Ты целовал меня! Целовал, о святые боги! Я не хочу продолжать этот разговор… Не хочу тебя видеть. Меня от тебя воротит. Я сейчас же уйду!
– Нет, – отозвался ректор хрипло. – Во-первых, ты не в том состоянии, чтобы идти, а во-вторых… Тебе угрожает опасность и я тебя от этой опасности защищу, хочешь ты того или нет, Фрэнни… Моя любимая племянница… Любимая…
Он легко, как пёрышко, схватил меня на руки и повернул простой перстень без каких либо украшений на своем пальце.
Влас перенес меня в незнакомое место – большую и невероятно уютную гостиную с низким угловым диваном, обитым бархатом цвета шоколада, с деревянными балками под крышей со скатом, с круглой массивной кованной люстрой с канделябрами на ней. Одна стена была выложена камнем – здесь горел большой камин, настоящий, не как та игрушка, которую я наколдовала в своей комнате. На полу была расстелена шкура двухголового вепря, похожая на ту, что находилась в спальне моего отца.
– Куда ты меня притащил? – сглотнула я. – Это не моя комната! Верни обратно, что ещё за шутки? Там Смеяна осталась вообще-то!
– Это мой дом, – проговорил он и уложил меня на диван, после чего заботливо укрыл пледом. – О твоей подруге обещал позаботиться профессор Анселми. Так что успокойся, все в порядке…
Но я скинула с себя плед и вскочила, пошатываясь:
– Я немедленно отсюда уйду! Я не хочу находиться здесь с тобой! Боги, тебе самому не противно? Прикасаться ко мне, зная, что…
Влас сделал шаг вперёд и, не глядя мне в лицо, пригладил мои волосы. Я хотела отстраниться, но… не смогла.
Он был красив. Силен. Он любил меня. Хотел меня.
И он был моим дядей.
– Нет, Фрэнни, – сказал Влас, вплотную приблизившись ко мне, так, что я ощутила запах водки и можевельника. – Нет, мне не противно. Наверное, я действительно трус, раз не признался тебе. Да, мой грех велик – ведь я люблю и хочу назвать своей женой дочь моей сестры, но это преступное чувство – лучшее, что было со мной. Тебе нечего бояться, Фрэнни, клянусь, я и пальцем тебя не трону…
Влас склонил голову к моей оголённой шее, так, что между моей кожей и его губами оставалась пара сантиметров, но сдержал свое слово – не притронулся. Не поцеловал.
Тронутая его словами, я смягчилась, и во внезапном порыве положила ладонь ему на грудь. И это все изменило.
Меня словно пронзило электрическим разрядом – то, что сейчас происходило между нами, было неправильно, но так сильно, что мне показалось, меня сейчас разорвёт на части.
Полумрак, жар камина, приятное опьянение, мягкая шкура вепря под ногами, взрослый красивый мужчина, желающий меня…
Но он мой дядя. А я люблю Фила Шепарда.
Влас смотрел на меня таким взглядом, как смотрит человек, находящийся на краю пропасти и собирающийся в эту самую пропасть прыгнуть. Но там внизу острые камни. Это верная смерть, но перед ней ни с чем не сравнимые мгновения эйфории, секунды свободного полета…
Мы ближе, чем я думала, он прижимается к моему виску губами, я медлю… несколько секунд я все-таки медлю, и шепчу ему в самое ухо:
– Нет, мы не прыгнем…
Он замирает и тоже медлит несколько секунд, прежде чем оторваться от меня и произнести:
– Как скажешь, Фрэнни.
Все-таки Влас сильный человек. Он поразительно быстро берет себя в руки, справляется с собой, и говорит самым что ни на есть обычным тоном:
– Ты должна остаться в моем доме – единственном безопасном месте, до тех пор, пока я не выясню, что тебе угрожает.
Я была благодарна ему за этот резкий переход.
– В своем письме моему отцу Фил тоже говорил про опасность, – задумалась. – Боги, да кому я нужна?
– Кому ты нужна? Фрэн! – ректор горько засмеялся. – Побойся богов, девочка. Ты нужна мне. Если бы ты только знала, как ты мне нужна… – он снова протянул ко мне руку, но тут же одернул, и продолжил сдержанно. – В моей академии завелся предатель. Это он воровал магический потенциал у студентов и преподавателей. Это он создал на территории академии портал в Гиблую Пустошь и открыл дорогу сюда тёмным тварям из этого проклятого места. Именно он вложил в книгу, которая попала в твои руки смертоносный лебен. Кстати, помнишь тот ваш поход с Анселми в Таинственный лес? Я ведь не давал на него своего согласия, это было чистым безумием – вести первокурсников в такое место. И ты тогда, как по заказу, попала к болотнику… Если бы я не пошел за группой, чтоб ее остановить, ты была уже мертва.
– Да ладно? Хочешь сказать это все затевалось, чтоб меня с болотником познакомить? – у меня глаза на лоб полезли от вырисовывающихся масштабов опасности, угрожающей мне. – Слушай, а вдруг предатель – Анселми?
– Слишком просто, – пожал плечами Влас. – Предатель хитер и не стал бы так глупо подставляться. У Анселми в учебном плане, согласованном со мной, просто появилась графа с этой лесной практикой. Он скрыт сотней маскировочных заклинаний, в том числе и для отвода глаз, и Зеркало не может открыть мне его лица и его истинных причин. Но главная его цель – избавиться от тебя. Разбойники, болотник, лебен… Все это лишь легкая разминка. Теперь он собирается взяться за тебя всерьез.
– Но раз так, то мне тем более надо отсюда уехать – испуганно воскликнула я. – Мне нужно увидеться с Филом и поговорить с отцом до его свадьбы!
– Нет. Я не выпущу тебя из этого дома до тех пор, пока не найду предателя! – взгляд дяди (боги, как же трудно называть его этим словом, пусть даже и мысленно!) был полон тяжёлой, нехорошей решимости. – И это мое последнее слово.
ГЛАВА 27
Я сидела на широком подоконнике в комнате на втором этаже и наблюдала через толстое стекло, как снежные хлопья, медленно кружась в прозрачном воздухе, укрывают Академию Хозяйственной Магии белым пушистым одеялом.
Жуль пристроился напротив меня – чистил мандаринки, сам же их и ел. Он и мне предлагал, но не хотелось. Настроения никакого.
Дом Власа, защищенный сильнейшей многоступенчатой ворожбой, стал моей тюрьмой. Сюда не мог зайти никто, кроме него, но и выйти отсюда тоже никто не мог.
Время, проведенное наедине с ним, было для меня мучительным – я чувствовала, как оно утекает сквозь пальцы, чувствовала, что должна была совершить нечто важное, но не могла этого сделать, так как была заточена человеком, от которого меньше всего этого ожидала.
Влас пытался вести себя как раньше, пытался быть доброжелательным и спокойным, как будто не держал меня против воли в своем доме… Ставил передо мной самые изысканные кушанья – я уходила. Заговаривал – я отворачивалась.
Как бы сильно он меня не любил и какая бы ужасная опасность мне не грозила – он не имел права делать меня своей пленницей.
Он должен был меня отпустить – с глаз долой из сердца вон, но не мог…
Я задумчиво перебирала пальцами паутинку, которую получила от Павнер. Тончайшее плетение, а в центре – изображение настоящей паутины и паука на ней. Времени проверить артефакт у меня до того не было, но сейчас его было хоть отбавляй, потому можно было провести маленький эксперимент.
Хм, как, оказывается, неудобно застёгивать чокер на шее без посторонней помощи! Короткий, а застёжка заедает… В конце концов Жуль соизволил отложить свои мандарины и помог хозяйке. Паутинка на мгновенье обожгла кожу, давая понять, что артефакт включился и действует.
Тааак, какую бы боль себе причинить?
Недолго думая, я со всей дури шарахнула кулаком по кирпичной стенке. И… Ничего не почувствовала! Совершенно ничего, хотя на костяшках пальцев выступили алые капельки крови.
Работает, семихвостый меня раздери, работает паутиночка!
Дело в том, что у этого хлипенького на вид чокера было мощнейшее свойство – глушить любую физическую боль, которую испытывает владелец артефакта, хоть его на куски режь.
Разумеется, при получении увечий, несовместимых с жизнью, хозяин артефакта, как и положено, отойдет в мир иной, но совершенно безболезненно. Старинная вещица, явно из Тёмных Времён, когда на магов и магичек велась охота, а сами они подвергались пыткам и казням.
По сути своей – настоящее сокровище, я б на месте Павнер с ним ни за что не рассталась!
Внезапно камень, по которому я ударила, завибрировал и отъехал в сторону. Тайник? А, может, мне откроется тайный ход из дома ректора?
Тем временем из полого пространства за камнем показалась чья-то рука. Я уж было решила, что неведомый, но очень коварный предатель до меня-таки добрался, и собралась визжать что есть мочи, но услышала знакомый голос и визжать передумала:
– А ну, подсоби маленько! Проход уж больно узкий, даже для меня…
Схватила гостя за руку, и что есть силы дернула, после чего он вывалился из стены как мешок с морковкой.
Визитер оказался ни кем иным, как барабашкой Валерьяном, моим добрым соседом по комнате. Выглядел он совершенно по-иному, нежели я его помнила. Никаких шерстяных носок и нелепой папахи. Барабашка выглядел потрясающе стильно в черном шерстяном кафтане, шитом парчой и льняной тунике, высоких сапогах со шнуровкой, подпоясанный широким кушаком. Как будто только что из королевского дворца явился!
– Женюсь! – с бухты-барахты сообщил барабашка, блестя глазами. – Вчера сделал предложение своей ненаглядной, и она ответила согласием! Я самый счастливейший из бессмертных!
Валерьян рассказал, что последовав моему совету, а именно – приодевшись и принявшись задаривать кикимору подарками вроде конфет или шелковых платков, он смог отбить ее у банника и завоевать неприступное сердце красавицы.
Я от всей души поздравила жениха, про себя решив, что взаимная любовь делает счастливее и людей и нечисть.
Барабашка ощутимо изменился, мало походя на того странноватого, замкнутого субъекта, которым я его запомнила.
– Я пришел поблагодарить тебя, ибо благодаря тебе исполнилась моя самая заветная мечта, – очень серьёзно проговорил Валерьян, коснувшись моей руки.
– Было б за что благодарить, чего уж я особо помогла? – искренне удивилась я. По правде говоря, я весьма смутно помнила, как давала советы барабашке, но все равно была за него очень рада.
– Послушай меня! – Валерьян понизил голос. – В нашу комнату проник мрак! Он затаился в шкафу, поджидая тебя, и хочет утащить туда, откуда прибыл…
Услышав такое, Жуль, выронив мандарины, испуганно ко мне прижался. А мне прижиматься было не к кому, разве что к стене…
– Откуда прибыл? – холодея, спросила я.
– Из темных земель, мертвых вересковых пустошей… – ответил барабашка шёпотом. – Вы, люди, зовете его букой. Хотя он на самом деле не из наших, не из нечисти. Чужак… И пахнет от него – страхом пахнет. Болью. Кровью пахнет…
Я соскочила с подоконника. Как бы ни испортились отношения между мной и Власом, это было уже серьёзно – нужно рассказать ему. Но барабашка, верно истолковав мое намерение, остановил:
– Ректор знает и уже направился туда. А ты… ты должна бежать отсюда. Так будет лучше для всех и, главное, для нашего ректора, который совсем потерял от тебя голову. Ты – как камень, брошенный в воду, исчезнешь – круги на воде и улягутся. К тому же я вижу, что сердце твое занято тем юношей, который приехал с тобой, но уехал без тебя.
– Заботливый ты, однако, какой! – проворчала я, почесав Жуля за ухом. – Да сбежала бы уже давно, если б знала как. И вообще, мне Пантилеймон Ортодеус говорил, что нельзя сбежать просто так – мой отец подписал с академией магический контракт!
Барабашка кивнул и вынул из кармана какой-то маленький предмет, оказавшийся перстнем Власа, который, собственно, и перенёс нас из корчмы в его дом.
– Чушь! – расхохотался. – Это он всем так говорит, стращает, стало быть… Телепортирующий перстень перенесёт тебя в какое угодно место. Дом его знает, потому ты сможешь беспрепятственно им воспользоваться, – барабашка помахал артефактом перед моим носом. – Но не забудь только потом хозяину отдать – вещица ценная!
Везёт мне последнее время на артефакты! Ожерелье любви, паутинка – нейтрализатор боли, теперь вот перстень.
– Конечно, верну, – я хищно потянулась к артефакту. – Всенепременно!
– Помню, жил в поместье баронета Лозелвана, а тот любитель был перстеньков, да не простых, а чтоб непременно с секретом каким… – мечтательно протянул Валерьян, не спеша отдавать перстень. – Один при нажатии впрыскивал яд, другой указывал владельцу где ложь, а где правда, третий помогал понимать язык животных. Так вот, однажды…
– Валерьян! – оборвала на полуслове я очередную историю из жизни барабашки, которая обещала затянуться минимум на час. – Перстень!
– Ну, я на свадьбу приглашение пришлю! – сообщил барабашка, наблюдая за тем, как я осторожно надеваю перстень на средний палец левой руки, и он с размера Власа уменьшается до моего размера, чтобы прийтись мне точно в пору.
– Буду, – серьёзно кивнула я, еще раз поблагодарила барабашку и подхватив Жуля под живот, повернула на пальце кольцо.
Как и в первый раз, перемещение было мгновенным, но, к сожалению, не таким удачным. Далеко не таким удачным!
Ледяной ветер с мелкими колючими снежинками налетел мощным порывом, я, даже до конца не поняв, куда переместилась, потеряла равновесие, восстановить которое уже не могла. Под ногами были скользкие черепички крыши одной из башен. Я, коротко вскрикнув, полетела вниз, но была поймана за юбку чьими-то холодными и твердыми руками. Моя одежка треснула, но, слава богам, выдержала.
– Фрэнтина Аштон! – послышался возмущенный голос Святого Патрика.
– Привет! – дружелюбно улыбнулась я святому, который успел подхватить меня почти у самого края пропасти в десять этажей и теперь крепко сжимал в каменных объятиях. – Я тоже безумно рада тебя видеть!
– Да уж, безумно – это слово, которое наиболее точно характеризует вас, леди, – проворчал святой и, ловко вышагивая по карнизу, понёс меня к ближайшему окошку. – Раз уж ты вознамерилась посетить торжество, посвящённое бракосочетанию своего уважаемого отца, то нельзя было приехать, как следует, в экипаже, а не подвергать свою жизнь опасности использованием сомнительных средств перемещения?
– Патрик, а знаешь, я даже по тебе скучала! – радостно проговорила я, отчего святой расцвел. – Это мужское крыло общежития, кажется… Ой, душевая! Как удачно! До комнаты Фила рукой подать.
Перед тем, как повернуть кольцо, я загадала, что если сначала поговорю с Филом, а потом с отцом, то все будет хорошо – я помирюсь с обоими, отец восстановит меня в ВИМП, а еще отправит в Хозяйственную Академию нормального полицмага, который разберётся в том, кто на меня покушался… Словом, все будут счастливы и довольны.
Снаружи окно не открывалось, потому пришлось постучать. Парни в раздевалке подняли на меня глаза. Я постучала повторно, и один из них, придерживая на бедрах полотенце, с обалделым видом распахнул окно. Как оказалось, это тот самый паренёк, что воспылал ко мне страстью, когда увеличился мой бюст. Но, похоже, он не в обиде, что я его в статую тогда превратила…
Или не узнал?
– Совсем не изменилась, Фрэнтина Аштон, – закатил глаза Патрик. – Девица должна демонстрировать скромное поведение, а ты только вернулась и сразу…
– Поверь, я б его продемонстрировала, да времени мало, – я послала Патрику воздушный поцелуй, и сев на подоконник, свесила ноги в раздевалку.
Окошко оказалось расположено очень высоко, поэтому, выдав одну из своих лучших улыбок, я благонравно обратилась к парню, который открыл окно:
– Вы не поможете?
Он с готовностью подхватил меня и поставил на пол, правда, чуть не потерял при этом полотенце. Полуголые мальчики ошарашено разглядывали непрошенную гостью. Наверное, в другой ситуации девушка в мужской раздевалке вызвала бы свист и, возможно, пошлые комментарии, но уж больно нагло и неожиданно я сюда вломилась.
– Извините за причиненные неудобства, – я сделала реверанс, стараясь не смотреть по сторонам. – Уже удаляюсь!
В гробовом молчании и облачках пара, вырывающихся из душевой, я с достоинством прошествовала к выходу. Жуль сидел на моем плече и величаво махал всем лапкой, как особа королевских кровей. По дороге поскользнулась на мокром полу, но на ногах смогла держаться. Однако едва вышла из раздевалки, кинулась со всех ног.
Мне нужно поговорить с Филом! Как можно скорее его увидеть… Обнять… Вдохнуть…
Семихвостый, а вдруг Фил не здесь? Уехал домой или ещё куда-то? Как я об этом не подумала! Надо было выяснить его местоположение!
При мысли о том, что я сейчас, сию же секунду не увижу Фила Шепарда и не скажу ему самых главных слов, у меня перехватило дыхание. Сейчас или никогда! Я должна сказать сейчас, должна, иначе у меня просто разорвётся сердце!
Но мечтам моим не сужено было сбыться – Фил в институте отсутствовал. На данный момент отсутствовал. Все оказалось не так плохо: новый сосед Фила по комнате рассказал, что он ушел в город по каким-то своим делам и должен вернуться вечером.
Пытаясь убедить себя в том, что ничего страшного нет – в конце концов, я ждала столько лет, чтобы сказать ему «люблю», подожду ещё несколько часов.
Стараясь справиться с нахлынувшим разочарованием, я отправилась в кабинет ректора и по совместительству своего отца Киллиана Аштона.
Пора нам с папой поговорить по душам.
Я шла по до боли знакомым коридорам, узнавала и не узнавала место, где выросла. Казалось, что я покинула Высший Институт Магической Полиции очень давно, все здесь по-другому, а я тут чужая.
Но это был мой дом, и сейчас я поняла, что другого мне не надо. Если только отец простит меня и вернёт, я не буду больше вести себя так, как раньше. Ну, не то, чтобы совсем в паиньку превращусь, но…
В папин личный погреб точно больше не полезу.
Однако я испытала негодование и грусть, увидев, как пышно украшен институт к завтрашнему торжеству. Люстры были увиты гирляндами из живых цветов… повсюду нежно-розовые и персиковые ленты и белые банты… шары… бусы…
И как отец подписался на все это?
Если раньше у меня возник план, чтобы расстроить свадьбу, сейчас я бы этого делать не стала. Мне просто было грустно, что с женитьбой отца кончается определённый период времени, период, когда нам с ним было хорошо вдвоем и никого больше не надо было. И втройне грустно, что он не позвал на свадьбу меня.
Я здоровалась со знакомыми ребятами, профессор демонологии Мурмидик поводил меня долгим взглядом (очевидно, вспомнил, как его чуть не хватил удар, когда мы с друзьями создали потрясающе реалистичный фантом морлока, который зашел в аудиторию и доброжелательно заявил, что хочет послушать о себе лекцию), а одна приятельница с третьего курса окликнула:
– Что-то последнюю неделю тебя не видно, Фрэн!
Последнюю неделю, ага… Меня тут полгода не было!
У двери в кабинет ректора я на секунду замерла, прислонилась к ней лбом… Жуль, свернувшийся на моей шее на манер воротника, легонько дохнул мне в ухо, подбадривая. Толкнула! Папиного секретаря на месте не было, оно и к лучшему, он меня никогда не жаловал.
Зато сам отец на месте. При виде меня он нахмурился, а я подумала, что этот разговор будет не из лёгких.
– Явилась-таки, – отец откинулся в кресле и сплел пальцы, разглядывая меня с ног до головы. – Пронюхала! Этого я и боялся… Три месяца тщательной подготовки насмарку.
– Почему насмарку? – я сначала даже не поняла.
– Потому, что ты – это ты, Фрэнтина, и я тебя знаю, – вздохнул отец. – Ты не упустишь случая сорвать наше с Амалией торжество, да ещё и каким-нибудь фееричным способом. Ну, что ты задумала, говори! Слабительное в вино гостям? Навоз в свадебный торт? Выкрадешь священника, который должен будет заключить брак, и подменишь его троллем-острозубом? А может, не будешь мелочиться и сразу перенесёшь церемонию к самому семихвостому под землю?
– Задумки, конечно, неплохие. Особенно с троллем, – проглотив комок в горле, я даже пошутить, хоть и паршиво, но смогла. – Но я приехала не за тем, чтобы срывать твою свадьбу! Просто я соскучилась, папа…
– Соскучилась? – усмехнулся отец. – Фрэнни, кого ты пытаешься провести? Я знаю, как ты можешь мило и складно лгать, но на этот раз не утруждай себя…
Я не знаю, что могло быть ужаснее, чем разговор, который мы вели с отцом. Он не обнял меня, не поцеловал, не принялся тормошить, расспрашивая, как мне живется вдали от дома. Сидел напротив с усталым и разочарованным видом, как чужой.
– Ты просто образец любящего и заботливого папочки… – хмыкнула я, стараясь скрыть обиду. – Ты себе не представляешь, у меня столько всего произошло…
– Не ёрничай! Я знаю, что у тебя происходило, получал отчёты, – сухо ответил отец и показал мне стопку писем. – Просто поразительно, как ты смогла соблазнить и переманить на свою сторону этого толкового парня, Фила Шепарада, которого я назначил твоим телохранителем и соглядатаем. Ему на адвокатуру надо, так он в последних письмах за тебя вступается и просит вернуть сюда.
– А тебе не приходила в голову мысль, что он вступается потому, что я действительно изменилась в лучшую сторону? – спросила я, бесстрашно глядя в стальные глаза отца.
– Мне пришла в голову мысль, что Шепарда надо отозвать, а тебе назначить менее привлекательного соглядатая, – ответил родитель. – Он прибудет в Академию Хозяйственной Магии сразу после Новогодья, и боги тебя упаси вступить с ним хоть в малейшую конфронтацию!
– Папа, я не хочу туда! – просто сказала я. – Мое место здесь, а там… Мне нельзя туда возвращаться, там меня подстерегает опасность и… Влас.
– Та-ак, – Киллиан Аштон поморщился и, расцепив пальцы, принялся барабанить ими по подлокотникам кресла. – Я всегда знал, что ты очень изворотлива и ловка, но не подозревал, что настолько. Никакой опасности не существует, ты ее выдумала, потому что хочешь вернуться сюда и превратить мою с Амалией жизнь в ад! Фрэнни, пойми, я не буду больше с тобой носиться, как с писанной торбой и выполнять все твои капризы по щелчку пальцев. Детство кончилось, моя милая. Тебе удалось убедить в этой неведомой опасности мальчишку Фила и даже своего взрослого и опытного дядю, но меня ты не проведешь. Кстати, насчёт дяди. А к нему у тебя какие претензии? Слишком строг?
Папа не знает про нас с Власом! Фил по какой-то неведомой причине не писал ему об этом в своих отчётах! Да и вообще, подозреваю, Фил папе обо многом не писал. Какой же он умница!
– Пожалуйста… – выдохнула я, опустив ресницы. – Папа, клянусь, я не буду ставить тебе палки в колёса! Верни меня… Больше ни о чем не прошу…
– Это исключено! – отец со всей силы стукнул кулаком по столешнице. – Время исполнения твоих капризов закончилось, Фрэнтина. Тебе не быть полицейским магом, я это твёрдо решил и обжалованию мое решение не подлежит. Окончишь Академию Хозяйственной Магии и поедешь в какую-нибудь отдалённую деревушку бытовиком, и лет пять чтоб носу оттуда не смела казать! А как опыта наберёшься, так и быть, может, устрою тебе перевод в город покрупнее. Но только через пять лет, и если хорошо себя зарекомендуешь. Не раньше.
– Да как так-то? – воскликнула я с недоверием и возмущением. – Ты же всегда говорил, что маг сам делает свой осознанный выбор – какую специализацию ему избрать. Почему ты теперь не даешь мне этот самый выбор совершить?
– Потому, что ты не в состоянии выбрать. Я вообще не уверен в том, что ты в состоянии сделать хоть что-то путное. Это еще тебе предстоит мне доказать, – проронил отец мрачно. – Вот что. Раз уж ты сюда прибыла, я разрешаю тебе переночевать в институте и присутствовать на завтрашней церемонии. Но завтра же вечером ты должна будешь отправиться обратно в Академию Хозяйственной Магии. И лучше тебе не знать о том, что будет, если что-то выкинешь на церемонии!
– Прибьёшь родную дочку прямо на глазах сотни гостей? – криво усмехнулась я, пытаясь сделать так, чтобы в моем голосе было не слышно слёз.
– Отрекусь, лишу наследства, – буднично сообщил отец, и махнул рукой, не глядя на меня. – Разговор окончен. Помни о том, что я тебе сказал.
Я выбежала из его кабинета, глотая слёзы, и нос к носу столкнулась с гадюкой Амалией Сенд. Выглядела она бесподобно, ну прямо-таки счастливая невеста в нежно-зелёном платье из очень дорогой материи, длинные светлые волосы уложены в прическу, которая ей очень идет, в ушах покачиваются серьги с бриллиантами, а глаза сияют.
– О, Фрэнни! – воскликнула она. – Киллиан все-таки позвал тебя! Я так рада! Я убеждала его, что родная дочь обязательно должна присутствовать, но он был категорически против…
– Нет, он меня не звал. Я сама приехала, – я разревелась, как маленькая.
Амалия обняла меня и осторожно погладила по голове.
– Милая, ну что случилось? Папа был жёсток с тобой, да? Я и сама не знаю, почему он так переменился в отношении тебя. Я постоянно упрашиваю его восстановить тебя и прекратить весь этот цирк, но безуспешно. Он все твердит, что тебе нет веры, в голове у тебя ветер. И какая муха его укусила, ума не приложу…
И тут я подумала, что, возможно, Амалия не такая уж и гадюка. Вернее, совсем не гадюка… Это мне просто хотелось, чтобы она была такой. А на самом деле она тут вообще ни при чём – просто отец меня разлюбил. Любил, любил и разлюбил. Такое бывает. Наверное…
Но когда я озвучила свои мысли Сенд, она возмутилась:
– Не говори ерунды, папа любит тебя! Просто… просто дай ему время, и он смягчится, поверь мне, Фрэнни.
Я задумалась над ее словами. Интересно, сколько отцу надо будет на смягчение? Год, три, пять лет? Пять лет без единого нарекания от соглядатая, которого он мне назначит… Такое смягчит сердце даже более сурового родителя. Хотя более сурового придумать сложно.
Только бр-р! Это будет не жизнь, а кошмар какой-то!
Амалия Сенд тем временем проводила меня в комнату в преподавательском крыле, где можно было устроиться на ночлег. Она была милой, маленькой и уютной. Никакого черного потолка и красного пола!
– Ой, а платье-то у тебя для церемонии есть? – спохватилась Амалия, стукнув себя по лбу.
– Эээ… нет…
– Так никуда не годится! – тряхнула волосами моя будущая мачеха. – Я зайду к тебе попозже, и мы обязательно что-нибудь подберём! Ты должна завтра выглядеть просто ослепительно!
– Вы невеста, потому лучше оставить это право за вами, – отозвалась я, у которой не было никакого желания наряжаться.
– Вот ещё! – возмутилась Амалия. – К восьми чтобы готова была – мы отправимся в один чудесный магазинчик, где шили свадебное платье мне! И, пожалуйста, называй меня просто Амалией!
Пообещав отправить ко мне кого-нибудь с ужином (мы с Жулем ничего не ели с утра и страшно проголодались), она ушла. А я свернулась в комочек на светлом в розовый цветочек покрывале и подумала – как же здорово, когда тебя окружают светлые краски. Все-таки комната, в которой я жила в Хозяйственной, – сущий ужас.
Мой палец с кольцом Власа чувствовал себя как-то неуютно, будто перстень уменьшился в размере, поэтому я его сняла и положила на прикроватную тумбочку. Наверное, чувствует, что я не его хозяйка.
Эх, не потерять бы!
