Максим Касмалинский
Политолог из ток-шоу
Скукоженный чайный пакетик на блюдце, масло сползло из печенья на стол.
–Эх, Коля, Коля!
– Эх, Валентина, Валюха.
– Как думаешь дальше?
– Бог даст, проживем как-нибудь.
Распахнулась дверь. Сотрудник мэрии Дима Пимаров. Запыхавшийся, пыльный, возбужденный. Здравствуй отец, осклабился Дима, а я тут с этим фестивалем, беготня, работы много, Тухловидов – уроженец нашего города в жизни в городе не был. Не то, что ты! А мама позвонила, и я сразу, как только смог. Мы тебя выпасали несколько дней, где пропадал? Соседи адские у тебя, один меня чуть не пришиб. А что вы тут засиделись? Мать говорила? Возвращайся домой!
– Как это? Возвращаться, – дрогнул голос у Тимофеича.
– Мы уже давно так подумали, – протянула жена. – И Костя по телефону тоже говорит, что надо отца забирать. В самом деле. Ты же теперь не пьешь. Да и если уж хочется так и пей. Дома только.
– Я не могу так сразу, – сказал Тимофеич, пряча глаза, шаря руками по столу.
Дима Пимаров взял отца за плечо, сказал, что тянуть в общем, нечего, днем раньше, днем позже, не важно, на, доедай свою ляльку.
Тимофеич взял печенье из сыновних рук.
– Я не знаю, – сказал он вздохнув.
– Насильно уговаривать не будем, – сказала Валентина. – Но ты подумай. То есть двери тебе открыты.
Дом. Семья. Теперь уже почти чужая, но когда-то, когда-то… Попробовать сначала, как тогда. Просыпаться от шкворчания, доносящегося с кухни, просыпаться от запаха завтрака. Потягиваться и вставать, а туалет будет занят. Домашние тапочки. Яичница или каша овсяная с медом. Не думать о том, где раздобыть пару соток на хавку и опохмел. Неспешные утренние сборы: «Валь! А где моя рубашка синяя?». Выходить из дома, здороваться с соседями. На «вы», только на «вы»! И на работу. Не собирать металл бесхозный, не калымить по округе, а приходить в урочное время, уходить в урочное время. Получать зарплату. Небольшую! Любую! Но зарплата, и ты человек. Возвращаться домой и ужинать за семейным столом. Сказать между делом: «В пятницу деньги получу, в субботу на рынок поедем. За мясом». И голубцы в воскресенье, их любят пацаны. Сыновья. А потом… Ё-моё!! А потом же внуки! Внуки будут!
Николай Тимофеевич крутил в руке печенье, Дима стоял у окна прямо за спиной у отца. Валентина сидела напротив.
– Я на работу выйду сейчас, – глухо сказал Тимофеич. – Заработаю, тогда еще можно. Домой. Чтобы не с пустыми руками.
Валентина бесшумно вздохнула. А Дима хрустнул суставами пальцев, скороговоркой сказал, что с любыми руками, что есть у них все и не надо учтивости, главное что? Человек. Какой человек, что он сделал. А деньги и прочее – это не важно. Композитор Тухловидов тоже был небогат. Наверное. Но биография. А твоя, отец, биография открывает двери домой.
Валентина взглянула на сына с вопросом немым: «Ну, зачем?». И наступило молчание. В тишине заурчал холодильник. За окном проплыл противный гул грузовика.
Тимофеич ухнул как филин, раскрошил печенье в руке.
– Уходите, – сказал Тимофеич.
– Коль, ты что?
– Вон пошли!! Оба! – закричал Тэтэ и стукнул кулаком по столу.
Николай Тимофеевич отвернулся к окну. Валентина в дверях задержалась.
– Коля, ты если надумаешь…
– Уходи уже!
Когда бывшая семья удалилась, Николай Тимофеевич еще сидел некоторое время, барабаня пальцами по столу, по подоконнику, по ножке стула, а потом вышел из комнаты, остановился у двери соседки Гальки. Но здесь он замешкался. Постоял, прислушиваясь. Потом вернулся к себе, тщательно вытер стол, тряпку выбросил в окно, достал из кармана куртки блистер таблеток, выдавил пару капсул, бросил их в рот.
И включил телевизор.
19.
Утром Боб проснулся в своей комнате. Спал в одежде. Вернулись из Тургорода ночью, пьяные. Эндерс передал спящего Боба на руки Артуру со словами: «Немного дали копоти. Клади батьку в койку, а мы еще сейчас в одно место. Покуражимся».
Боб этого не помнил. Сев на кровати, жалко простонал ядреный тургородский матерок, пошел в душ.
Через полчаса уже в сносном виде Боб пил вторую кружку кофе и звонил жене по скайпу.
– Привет, Лор. Я вернулся.
– Поздравляю.
– Как у тебя дела?
– Прекрасно!
Боб не знает, что в его отсутствие произошли некоторые неприятные для него события.
– А мы интересную тему провернули. Знаешь…
– Меня не волнует!
– Не в настроении? Ясно, ясно. Я думаю, что сейчас текущие проблемы раскидаю, а там можно и отдохнуть. Ты как? В телевизор меня пока не зовут. Но думаю, все уляжется и через какое-то время…
– Ты меня предал! – сквозь зубы сказала Лариса.
– Что? – Боб покачнулся на стуле.
– Ты! Меня! Предал!
Боб слегка посмеялся, отхлебнул из кружки.
– Лора! Я не знаю, что ты себе придумала, но у меня ни с кем ничего не было.
– Если бы с кем-то было, – с презрением сказала Лариса. – Это хотя бы можно понять. Но ты меня предал! Ты шпионил! Ты подсмотрел! Из-за каких-то денег!
– Не понимаю.
– Он не понимает! И информацию он не сливал!
А Боб действительно ничего не подсматривал и ничего не сливал конкурентам той фирмы, на которую работает его жена. Это наше виртуальное государство пополнило свой бюджет. Зря Лора доверяла компьютерной защите. А все она, прелестная подлость современности! В давние времена дела решали мужики, собравшись в сауне, и все! Это секретность. А сейчас ведут бизнес в цифровом пространстве, да еще и мало понимают в принципах этого пространства, и все прозрачно для знающих людей. Так что была возможность заработать, кинув супругу объекта, – мы и заработали. Хотя да, стрелки на Боба перевели.
– Я ничего такого не делал!
– Уже точно установили, что это ты!
– Слушай, я сейчас поднимусь, и мы все…
– Ты не понял?! Я ушла! Всё! Артура потом заберу, – бросила Лора самую страшную для Боба угрозу и отключилась.
Обескураженный Боб поднялся из-за стола, постоял у окна, посмотрел в щелочку между шторами, после чего поднялся в комнату Ларисы. Комната была идеально пуста. Боб заглянул в ванную комнату, убедился в отсутствии банных принадлежностей.
Вернулся к себе, ходил из угла в угол. Попытался еще раз связаться с женой – нет ответа. Переоделся, пошел на улицу. И куда он направился? Туда, к забору…
…………………
…завибрировал в кармане телефон, входящий от сестры.
– Мне требования шлют! Мы исками завалены! – истерила Наталья Владимировна. – Я же директор АУСа! И мне формально предъявляют. Борь! Что нам делать? Только от ментов отбрехались, и опять!
– Я приеду.
***
Когда Боб появился в академии, обстановка там была нервной. Вероника при виде Боба подскочила и, прижав рученки к грудке, запищала нечто жалобное. Влад молча поздоровался, в глазах его читалась ипотечная паника. Корабел был мрачен, спросил: «А Сергей Теодорович?».
Боб прошел в директорский кабинет. Сестра сидела за своим столом и листала бумаги.
– Все так плохо? – спросил Боб.
– Как, ты говоришь, так? Учебного плана не будет, все слушатели отказались. Требуют деньги обратно. И те, кто получал наш диплом, шестьдесят человек требуют деньги обратно. Раз диплом ваш липа, то давай. А тринадцать бывших учеников прислали исковые заявления, где требуют деньги обратно. Можешь ознакомиться, вон сколько бумажек!
– А меня Лариса бросила, – как в пустоту произнес Боб.
– Борь! Я все понимаю! – воскликнула сестра. – Я тебе сочувствую. Но сейчас, честное слово, давай фирму спасать. А семейные дела вы решите потом.
Пригласили бухгалтера и юриста, принялись спасать фирму. Первым делом выписали всем внеплановые премии. Девушка-юрист взялась за отзывы по искам. Наталья Владимировна каждые десять минут отвечала на телефонные звонки, и где-то жестко, а где-то слюняво объясняла звонившим, что никаких денег АУС возвращать не собирается, что был договор, обязательства по которому выполнены в полном объеме. Боб временами уходил в прострацию. Эндерс так и не появился.
– Борис Олегович, – сказал Влад, когда усталый Боб уже собирался домой. – Мы много тем поднимали. Заказы были щекотливые. А если заказчикам пригрозить оглаской, может с них можно еще поднять.
– Не те это люди, – вздохнул Боб.
– Нам бы сейчас заказ хороший! – сказал Пашка. – Тему бы жирную. Чтоб одним махом все проблемы решить.
– Боюсь, что нам сейчас хороший заказ не светит, – тихо сказал Боб. – Не та ситуация. Но я думаю, все изменится. Есть на этот счет соображения. Знаете, Павел, съездите к Эндерсу. Живой он там? Если загулял, то ничего страшного. Лишь бы ничего не случилось.
– Да что с ним случится!
– После того как я полмесяца в бараке вынужденно жил. Без денег, документов. Без обуви! – Боб усмехнулся. – Все бывает. Завтра всем быть в сборе. Разрулим! – ободряюще крикнул. – Все как-нибудь успокоится. Жизнь она умнее нас.
Как бы Боб не бодрился, а подавленность его чувствовалась даже через подцепленный к нам телефон. На коротком совещании хакерского сообщества было принято решение объекта простимулировать.
Было послано такое письмо: «Мы в курсе ваше последней поездки. Приятно удивлены Вашим великодушием. Мы заинтересованы в таком же мероприятии, только в этот раз в публичном пространстве. Как только проблемы вашей академии будут устранены, нами будет сделано обещанное предложение. Значимость и перспективы Вашей будущей деятельности легко затмят сегодняшние неприятности».
Такое обещание объекту на пользу, а то совсем расклеится.
Дома Боб имел тягостный разговор с сыном. Артур был ошарашен побегом матери, и виновным полагал отца, несмотря на все уверения последнего о своей непричастности к инциденту. Тогда Боб задал главный для себя вопрос:
– Ты теперь уедешь к маме?
– Нет, – спокойно бросил Артур. – Вы все-таки должны сначала до конца разобраться между собой. Уезжать я не собираюсь. У меня зверинец и школа и ты. Я тебя не оставлю сейчас. У тебя рабочие неприятности? Это видно.
– Да есть, – нехотя признал Боб. – Проблемы на фирме. Там на грани разорения. Но дело не в деньгах. Их-то как раз можно занять. Репутация трещит. А в моем деле это основа. Фирма – черт с ней. А что дальше? Еще Эндерс куда-то задевался!
– Репутация высохнет. Эндерс найдется. Прорвемся. – сказал Артур, зевая. – Давай уже спать, два часа ночи. А если что, я тебя на работу устрою. К нам в зоопарк. Так что, папа, не переживай.
***
………………………..
…уехал на работу. Боб увидел, как неподалеку от дверей в АУС прохаживается высокий бородатый человек-сэндвич, одетый в картонку с надписью «Покайтесь!». Это наш человек, посланный с заданием. Оперативная кличка – «Шляпа» Чувак проигрался в онлайн-казино, торчит кучу денег. Мы ему и предложили выполнять нехитрые задания. Согласился за маленький взнос на электронный кошелек. Теперь стоит, зовет покаяться.
В офисе было тихо, персонал прилип к мониторам. Боб громко поздоровался.
– Вероника Сергеевна! – сказал он. – Возьмите отпуск, наверное. Учебный год у нас сорвался. Я вам отпускные выпишу. Чем занимаемся, парни?
– Историческими инсинуациями, – ответил Пашка Корабел. – Расшатываем национальную память на всевозможных форумах. Я топлю за Сталина, Владик против. Море народу уже вовлекли.
– О! А я говорил в эфире, что Сталин – лох, – вспомнил Боб. – Видели?
– Проспорили? – спросил унылый Влад.
– Нет, это был такой тест. А значит, все у нас будет… Вероника! Что с вами?!
А Вероника сидела, вывернув плечи назад, и слезы размазали тушь на глазах. Пашка подскочил к ней, приобнял, зашептал что-то. Влад, шаркая ногами, подошел к кулеру, налил воды в пластиковый стаканчик, который принес к столу Вероники. Боб в это время стоял с растерянным видом.
– Вы… а я… так сразу… – всхлипывала девушка. – А меня… за дверь…
Боб не знал, что делать и переминался с ноги на ногу, а Влад сказал:
– Зря вы так, Борис Олегович.
– Да в чем дело? – вскрикнул Боб. – Никто никого не увольняет! Просто отпуск.
Вероничка затряслась еще сильнее.
– Вы… мне… не… доверяете!..
Боб развел руками, шумно выдохнул.
– Бред! Давайте без отпуска. Вероника Сергеевна, не выдумывайте себе. Мы вам все доверяем! Да мы без вас никуда! Работайте. Присутствуйте. Участвуйте. Я вам тогда не отпускные, а два оклада премиальных выплачу. Сергей здесь?
– У себя, – сказал Пашка, вытирая вероникины слезы. Его ручища полностью покрывала лицо бедной девушки.
Боб и Эндерс зашли в директорский кабинет, принялись совещаться втроем. Наталья Владимировна озвучила сумму финансовых претензий к их фирме. Эндерс сказал, что он сейчас съездит кое-куда, привезет чемодан денег, и сразу заткнем купюрами пасти всех этих козлов. Боб не согласился, потому как выплата будет свидетельствовать о их неправоте, делать этого нельзя, потому как на кону – репутация. Наталья Владимировна нерешительно согласилась. Эндерс очередной раз пригрозил, что свалит в алтайско-казахскую степь, женится на хохлушке и будет вести крестьянскую жизнь, а вы разгребайте тут. Боб предложил купить ему билет на транссибирский паровоз. Эндерс сказал: «Пойду, покурю», и вышел.
А мы прослушиваем этот диспут, и нам скучно.
Мы звоним Бобу с телефона той клиники, где он проходил медицинский осмотр после первого возвращения из Тургорода.
– Я понял, – сказал Боб после приветствия. – У меня номер сохранен.
– Хорошо. Меня зовут Ирина Григорьевна. Я, собственно, по какому поводу. Мы более внимательно изучили ваши анализы и хотим предложить вам сделать повторные. Через месяц. Просто у нас появились новые методики, и картина стала несколько противоречивой.
Боб прокашлялся, настороженно спросил в трубку:
– Это серьезное что-то?
– Не буду вас обманывать, Борис Олегович, это может быть серьезно. Но об этом рано говорить, нужно сделать повторный анализ крови. Подъезжайте к нам в двадцатых числах ноября в удобное для вас время. Только этот месяц вам необходимо исключить из рациона кофе, шоколад и базилик. Алкоголь можно.
– А что у меня конкретно?! – взревел Боб как раненый пес.
– Не буду ничего сейчас говорить. Нужны анализы. Тогда мы вас ждем? До свидания.
Боб бросил трубку на стол, посмотрел на сестру. Задумчиво произнес:
– Может и правда покаяться?
***
Если отказаться от базилика Бобу было нетрудно, тем более он не знал, что это такое, то без шоколадно-кофейного допинга ему было тяжело.
А неприятности мы ему подкидывали регулярно. В следующие две недели с ним случилось следующее:
Уведомление о проверке из министерства образования (тут просто бросили кляузу).
Расторжение договора аренды (собственнику здания, которое занимал АУС было сделано предложение о покупке недвижимости, притом такое выгодное, что ему было не напряжно заплатить арендатору штрафные санкции за досрочное расторжение.
Серьезная предъява из Краснодара (еще на тургородской квартире Влад упоминал о том, что они работали по транспортным субсидиям в Краснодаре. Пришлось, конечно, напрячься для выяснения подоплеки дела, но удалось установить пострадавших от АУС, а уж им и сообщили весь расклад)
Травля в соцсетях (здесь больше жалко пацана. Артуру тут было несладко, и Боб чувствовал свою вину перед сыном).
Боб принял решение о ликвидации ООО «АУС». Наталья Владимировна из директора стала ликвидационной комиссией, остальные – до свидания. Боб сказал, что пусть пока все уляжется, а потом возобновим деятельность в другом формате, и он лично каждого найдет и сделает предложение.
– А тебе когда сделают предложение, отец родной? – спросил Эндерс.
– Жду, – вздохнул Боб. – Или уже не жду. Не знаю.
События последних дней внесли в жизнь Боба серьезную сумятицу. Он то впадал в ступор, то вдруг становился энергичным, шутил с сыном, пытался дозвониться Ларисе.. Первый раз за много лет у него не было никакой работы, никаких занятий. О том, чтобы писать посты в интернете не могло быть и речи. Ему сразу прилетало множество злобных комментариев. И не все из них от нас.
Пытаясь расшевелить бывшего начальника, Энедерс предложил Бобу дать интервью Марине Комаровой, у которой был открыт, набирающий популярность Ютуб-канал. Боб лениво отказался. На самом деле его заботили две вещи: предстоящие анализы в клинике и молчание неизвестной могущественной службы, которая несколько раз существенно помогла ему, но теперь бросила Боба на произвол судьбы.
Артур как мог поддерживал отца, несколько раз звал в зоопарк просто посидеть у костра. Тот обещал как-нибудь позже.
В один из дней позвонил Скептик, сказал несколько дружеских слов. А Боб сорвался в истерику:
– Да мне твое сочувствие! Вы еще охренеете! Я еще приду в телестудию, всех вас там разъебу!!!
Еще один штришок. Боб, промаявшись в глухой бессоннице до утра, был в отключке до обеда. Разбудил его слабый стук в дверь комнаты. Открыл. В проеме стояла домработница. Боб запахнул халат, потер глаза.
– Борис Олегович, вы еще отдыхаете. Извините, пожалуйста.
– Ничего страшного, Олеся…
– Викторовна. Я просто хотела сказать. Тут непонятный случай. И вас касается.
– Слушаю вас. По поводу зарплаты?
– Нет. Я не знаю, как и рассказать. Тут понимаете, на улице вчера вечером подходит человек. Говорит, вы работаете в том доме? У меня к вам предложение. Предложил сто долларов, чтобы я… не знаю как это… чтобы я взяла у вас и ему принесла фарфоровую игрушку с вашего стола. Лягушку.
– Что-о!!? – взрыв удивления.
– Вон она у вас стоит.
Боб повернулся, подошел к столу, взял в руки статуэтку, непонимающе уставился на нее. А Олеся Викторовна продолжала тараторить:
– Я отказалась, а он тогда говорит: двести долларов. Я – нет. Он – пятьсот. Я потом убежала.
– Но… зачем? – Боб вертел игрушку.
– Я не знаю. Но я думаю, это важно для вас раз такие деньжищи. Но я никогда. Вы столько для нас сделали!
– Для кого «для нас»?
– И для меня. И для мужа. Саша из зоопарка, азиат. Это муж мой.
– Да-а? Мои поздравления. Так, а зачем эта лягушка ему? Кто это был?
– Я не знаю.
Она не знает. Я знаю. Оперативная кличка – Шляпа. Очередное его задание. А что? Бредовая идея насчет лягушки? Пусть объект наш голову сломает. А то, что домработница сразу все выложит, было ясно без сомнений.
Пищи для размышлений Бобу хватило на два часа. В конце концов, он взял молоток и разбил статуэтку на мелкие части, а потом еще час внимательно рассматривал каждый осколок.
Написал Бобу от имени доброжелателя о том, что мы ждем от него публичной демонстрации искренности. Он написал убогий пост в Фейсбуке, где подверг вялой критике организацию телевизионных ток-шоу. Надо сказать, что тип эмоциональности объекта предполагает склонность к фрустрации, а выход из зоны комфорта чреват для него непреодолимой растерянностью. Как его подтолкнуть к активным действиям? В общем, хреновую мы выбрали игрушку, интересней было бы наблюдать за Скептиком, да только у того телефон старый, кнопочный и интернет почти все время выключен.
Учитывая важность для Боба мнения окружающих, послали ему видеоролик. Снято в Тургороде, очень удачно включили веб-камеру. Накуренный Пашка Корабел лежит на диване: «Я понимаю так, что вы у нас шеф, Теодорыч. А Олегыч – он так… Ни о чем. Сидит сейчас, наверное, фуфел свой толкает в Интернете про натовские сапоги и военную мощь. Бла-бла-бла, бла-бла-бла, че он нам? Ни идеи, ни стратегии… только темы притаскивает. Так вы уже и без него бы справились, Теодорыч. А я бы вам помогал». Эндерс за кадром: «Борямба- человек своеобразный». Влад частично в кадре: «Борис Олегович только заказы приносит и светится в ящике. Скоро этим чучелам из ящика придется исчезать, наговорили они…».
Боб просмотрел несколько раз, при этом сам себе вполголоса шептал: «Все правильно. А что тут, никак. Все правильно»…
…………………………………..
20.
………………………………
………………………………
21.
Через день была пятница. Боб, следуя практике последнего времени, вылеживался в тяжелом сне. Телефон его был на беззвучке, когда на него полетела СМС-ка Артура. Полетела, но не долетела. Перехвачена в полете.
В сообщении было: «Мы с тобой обсуждали. Я у Кости Цыганкова. Вернусь в воскресенье к обеду. Взял ноут и теплую куртку».
В сообщении стало: «Я много думал. Не могу жить с отцом-лжецом и подлецом. Вернешься в телек, можешь сеять вражду. Взял ноут и теплую куртку, уехал навсегда».
Как бы кардинально скорректировано. А Артуру с отцовского номера мы отправили «ок» и смайлик. После чего их номера разъединили.
Боб продрал глаза и, по привычке, первым делом схватился за трубу. Увидел. Как с батута отпружинил от кровати, зарычал, побежал в комнату сына – нет на столе ноутбука. Потом он метался в коридорчике второго этажа, пиная тонкие стены. И вдруг резко успокоился, спустился в гостиную, подергал входную дверь. Прошел на кухню, укусил струю воды из крана. После чего вышел на улицу, сел на ступеньки крыльца, где долго сидел без верхней одежды, несмотря на осенние заморозки.
Вечером Боб привел себя в порядок, тщательно выбрился, оделся в костюм, утянувшись галстуком до синюшного лица. Судя по фильмам, именно так готовятся к самоубийству.
Боб позвонил Марине Комаровой.
***
Марина Комарова была уже, собственно, не Комаровой, она стремительно набирала известность, как Марина Курок. А ее передача на Ю-тубе называлась «Час Курка». Развивалось это все при деятельном участии Эндерса.
Для первого выпуска «Час Курка» Эндерс притащил невнятного рахитоида с испуганной рожей, пояснив, что это высокопоставленный региональный чиновник, отсидевший четыре года за взятку, только что освободившийся. Эндерс предложил Марине врываться. Она старалась. Острые вопросы и тонкая насмешка, ложное сочувствие, въедливость подкожная. Но интервью получилось слабым, самое сенсационное, что сообщил гость это то, что взятку он брал, сообразуясь с законами системы. Коррумпированной, кровососущей Системы. Ничего нового. Но. Эндерс взялся раскрутить Марину, и поэтому интервью прогремело.
Для начала подкрутили миллион просмотров. Потом броские заголовки в интернет-изданиях, вроде того, что «Час Курка» смело поднимает неудобные темы.
Журналист, бывший коллега Боба, делающий еженедельные обзоры фондовых рынков, посредине своего аналитического спича ни к селу, ни к городу ляпнул, что рад появлению такого формата, как «Час Курка».
На радио: «– Главным событием недели можно считать выход на Ю-тубе передачи «Час Курка». Это новое слово в этом жанре. Как Марина расколола гостя! Изумительно и профессионально. Да? – Да, Марина Курок в ближайшее время станет самым популярным интервьюером. В этом нет никаких сомнений».
Телевизионное ток-шоу: «В Америке бывший чиновник, отсидевший по коррупционной статье, не имеет никаких шансов появиться в публичном пространстве. А у нас выходит «Час Курка» с таким человеком. И где тогда правовое государство? А уж то, что в «Час Курка» прозвучало, он за это понес наказание, следовательно, чист перед обществом. Возможно такое на Западе? И они нас учат законности!».
Ко времени второго выпуска «Час Курка» на Эндерса вышел некий гвардии бизнесмен, предложивший для интервью своего отца, в недалеком прошлом гвардии генерала. Задорное получилось интервью, в ходе которого генерал чуть ли не прямым текстом заявлял, что в 90-е годы страна была на грани распада и распалась бы непременно, если бы не он гвардии генерал, уничтоживший несостоявшуюся Уральскую Республику.
И второе интервью вызвало восторг аудитории. Проявились звезды шоу-бизнеса, предлагающие себя в «Час Курка» в качестве гостей, но этих Эндерс отсекал, говорил Марине: «Это не наш формат. Мы – серьезный канал, нам еще теорию полиэтнизма раскручивать. Полиэтнизм – это когда человек ситуативно принадлежит к разным этносам. Не путать с космополитизмом. Скоро всем чипы в бошки зашьют, с языком проблем не будет».
На третье интервью предполагался отставной чекист-маразматик, готовый поведать страшные лубянские тайны. Эндерс предложил: «Крути этого Штирлица на пытки в застенках. По роже видно приговоры приводил в исполнение. Куражно будет».
Но тут возникло предложение Боба об участии в программе. Естественно, на следующий день группа была дома у Боба. И дело не только в личных отношениях, зрители еще не забыли этого политолога, так что будет и рейтингово и выгодно всем.
***
Час Курка.
00.14. Здравствуйте, Марина. спасибо, что пригласили. Приветствую также уважаемых зрителей этого канала.
01.08. Вы слишком высоко цените мою скромную особу, называя меня политологом и специалистом. Я немного занимаюсь рекламными технологиями, настроениями масс. А что касается большой политики внешней или внутренней, то тут ни я, ни мои коллеги по ток-шоу не понимаем ни черта. И я надеюсь, что телезрители тоже воспринимают нас как нанятых актеров. Не более.
01.40. Да, все ток-шоу проходят по сценарию, но с той или иной долей импровизации. А уж уровень импровизаторов виден, я думаю.
02.14. Такой, например, даю маркер: если кто-то в публичном пространстве начинает говорить, что Россия должна идти туда-то, Россия будет там-то – это провокатор или дурак. Суждение, где пути России рассматривается вне общемировых тенденций – глупость или ложь. Да, я тоже за определенные дивиденды даю такие суждения на потеху публике, для рейтинга передачи, для создания настроений в обществе. Любой, кто прочитает пару специальных книжек, понимает, что в сегодняшних реалиях рассуждать о мировой политике в контексте противостояний государств – дилетантство. Мы с коллегами говорим о глобальном информационном обществе терминами прошлого века. Я могу высказаться на тему э-э… прав династии Бурбонов на кубинский берег. Чушь? Не верьте мне! Не верьте тому, что вам говорят, а попытайтесь подумать для чего вам это говорят. На какие действия и мысли вас провоцируют?
04.44. Публичная политика – не просто спектакль. Это – спектакль о спектакле. Политику делают на поле для гольфа. Никто не знает о политике. Ни телезритель, ни артист, ни депутат и ни министр. Вы смотрите спектакль о спектакле. И ладно, если в это время у вас просто щипачи по карманам пройдутся. А если крыша театра рухнет на зал? Поэтому: бди! Так советовал Козьма Прутков, который не существовал. Современный политический деятель – именно Козьма Прутков. Ну, может, Ким Чен Ын немного настоящий. А может быть и Ким Чен Ын – актер. Конечно, у глав государств есть полномочия. Есть некая свобода действий. Но в заданных условиях! По аналогии. Певец может изменить порядок песен на концерте, актер меняет амплуа, но они не в силах отменить гастроли. Там все продюсеры решают. Ситуация четырнадцатого года: президенты пришли к соглашению, договорились, но случилось все по-другому. Решения принято, условия созданы, мнения президентов никому не нужны. Нет, я не излагаю конспирологию. Считайте, что пересказываю сплетни. Если я призываю никому не верить, значит и мне верить тоже не стоит.
07.50. Об Украине
Да, я избегаю тему Украины. Есть какие-то этические моменты… У профессиональных жуликов тоже есть своя этика. Дело в том, что в создании антироссийских настроений в (или на) Украине – я имею ввиду нулевые годы – участвовали, прежде всего, российские политтехнологи. Российские фирмы соответствующей направленности. Вы спрашиваете, зачем? За деньги. А для чего это было нужно российским правительственным кругам меня не касается. Другое дело, что почва для этой так называемой русофобии была исторически подготовленной.
10.08. О русофобии
Мне ничего не известно о русофобии… Мало ли что я говорил, все говорят о русофобии, я говорил. Точно знаю, что нанятый специалист придумавший термин «русофобия» получил хорошую премию. А в связи с популярностью темы я даже испытываю к нему профессиональную зависть. Хотя моей фирме тоже есть чем похвастаться! Знаете лозунг «Можем повторить»? Наша тема. Можем повторить и георгиевская ленточка! Вообще мы эту фишку придумали по заказу одного богатого человека. Он хотел… Не важно! Он двигался в Тамбовской области и наш слоган «Можем повторить» – это намек на тамбовское крестьянское восстание в двадцатых годах прошлого века. Поэтому и ленточка белогвардейская. А потом у заказчика планы изменились, Тамбов мы не играли. Ну, работе не пропадать. Эту фишку купили федералы. Тут я, очевидно ясно, продешевил. А кто ж знал?
17.27. О народе.
Я не знаю, может ли быть народ великим. Может ли быть народ ничтожным. Я не знаю. А что такое народ? Пятьдесят определений только в википедии. История, язык, культура, менталитет. Не знаю. С моей профессиональной точки зрения есть народ управляемый или не очень. Легко внушаемый народ или нет. Но это не константа, это тоже со временем меняется в стране и даже в рамках региона, города. Бывает, происходит какая-то магнитная буря и тут весь город, где жители ненавидят друг друга, вдруг сплотятся вокруг какой-то общей цели. Если эта цель не устраивает городские власти, они зовут нас, и мы этот коллективизм, эту общность разваливаем. Так чаще всего происходит. Хотя были случаи и наоборот – сплотить людей. Тут самый простой вариант – найти врага. Но мне не нравится так работать. Это топорный вариант. Современный, знаете ли, грубый тренд: «любит наш народ всякое говно, а у них индейцев истребили».
24.05. О разобщенности.
Исторический выбор страны между Мамаем и Тохтамышем, и полетели стрелы и копья. Такой в стране сегодня слабый этнос. Этнос, который по щелчку пальцев, при небольших, в сущности, усилиях и финансовых затратах был разделен по политическим предпочтениям. Да как! Непримиримость огромная, ненависть. При этом были, помните, Радищев, Герцен, декабристы, народовольцы, эсеры. А были и славянофилы, почвенники, монархисты, родственники императорского дома. У этих парней разногласия были гораздо весомее, чем современные споры державников и либералов. Но до ненависти, именно личной ненависти, как мы знаем, не доходило. Что раньше люди были умнее? Да нет. Коммуникации были слабее, СМИ не было в том объеме, который нужен для манипуляции общественным сознанием. Теперь есть.
30.30. О политтехнологиях.
Ну, социальное программирование. Манипуляция, обман. А разве я вам что-то новое сказал? Все это сотни раз описано. Но штука в том, что даже осведомленные лица ведутся. Вот допустим, мы сейчас начнем компанию э-э-э, что скорпионы – враги отечества. Я гороскоп имею в виду. Бред, не бред, а через полгода рядовые не очень умные граждане начнут астрологических скорпионов немножко сторониться, немножко дискриминировать. А умный гражданин не поверит. Он скажет, я не верю, что скорпионы враги, явно антискорпионская волна служит прикрытием какого-то заговора. Что-то мутное происходит. Как себя вести тогда? Не выделятся. Скорпионы. А кто там в ноябре родился? Бухгалтер? Уволить! То есть даже понимающий человек действует в заданном направлении… Невозможно? Общество, говорите? Конечно, будет протестовать. Либеральные оракулы возопят! Скажут, это бред бредячий, что скорпионы враги. Враги на самом деле козероги! Вот такое гражданское общество.
