Макс Баджер
С небес на землю
ГЛАВА IV – Чужой среди своих
Лифт, монотонно отсчитывая этажи, поднимался вверх. Двери открылись, продемонстрировав просторный неосвещённый коридор. Из темноты доносились странные звуки, похожие предсмертные старческие хрипы. Пора бы включить свет…
Всё это время за таинственным мраком скрывались тюремные камеры с заточёнными внутри чудовищами. Яркий свет причинял им серьёзный дискомфорт, из-за чего натужное кряхтение очень быстро сменилось яростными криками. Из себя они представляли уродливые гибриды животного и человека, что отчаянно пытались пробиться сквозь ограничивающие стеклянные стены. В их глазах угасла вся человечность, осталась лишь примитивная животная агрессия.
Подчинённые Ибрагима, в попытках найти свободную камеру, потащили Саймона через весь коридор. Монстры же, нетерпеливо стуча зубами, сверлили умирающего голодным взглядом. Тюремная камера стала следующим и, по всей видимости, последним пристанищем Саймона. Его буквально зашвырнули внутрь. Похоже солдаты сами не горели желанием здесь находится, раз действовали в такой лихорадочной спешке. Выполнив приказ, они успешно ретировались.
Саймон остался лежать в одиночестве на холодном полу тюремной камеры. Его самочувствие было настолько ужасным, что описанию не поддаётся. Так хочется спать… С каждой секундой веки становятся всё тяжелее…
Лениво повернув голову, он увидел, что между клетками были стеклянные стены, сквозь которые можно было наблюдать за происходящим в соседних камерах. Этим прекрасно пользовались монстры.
В камере справа Саймона прожигал взглядом двухметровый получеловек-полуорёл. У него были три покрытые перьями ноги, а также две сгнившие до костей руки, где вместо нормальных человеческих пальцев виднелось два ряда длинных птичьих когтей. На себе он носил заляпанное кровью синее платье – единственный атрибут его прежней жизни… Чудовище безостановочно кричало, пытаясь проломить головой разделяющую его с Саймоном стеклянную стену. Однако единственное, что у него получилось в итоге – это измазать её собственной кровью.
Парень инстинктивно вздрогнул от ужаса. Неужели его ждёт превращение в это? Неужели придётся до скончания времён существовать в обличии генно-модифицированной твари? Вызванный страхом прилив адреналина открыл у Саймона второе дыхание. Хотя… Нет. Это больше похоже на последнюю отчаянную попытку борьбы за выживание.
Саймон прижался спиной к противоположной стене, как вдруг услышал позади себя громкие раздражающие звуки, будто кто-то ведёт когтями по стеклу. Обернувшись, перед ним показалось другое чудище, с чьей шеи свисал порванный красный галстук. Его голова состояла из человеческих глаз, а тело было покрыто чёрными наростами. Там, где должен находиться живот, у него виднелась наполненная кровью огромных размеров пасть с торчащими акульими зубами. Если бы не разделяющая стена, они бы перемололи Саймона в фарш.
И ежу понятно, что отсюда не выбраться без тщательно проработанного плана действий. Саймон бы обязательно придумал такой, если бы его мозг не был в шаге от статуса нерабочего месива. Ладно, этот вариант отпадает. Выбить тюремную дверь тоже не получится, банально не хватит сил. Тогда можно… Эм… Ничего. Это конец. К такому выводу пришёл Саймон. Не в силах больше сдерживать эмоции, он заплакал. Его слёзы ещё сильнее раззадорили кровожадных тварей. Они бились в конвульсиях, тщетно пытаясь достать себе свежего человеческого мяса. Два часа утекли, как вода. С каждой минутой Саймону становилось всё труднее дышать. Истощённая нервная система клонила его ко сну, однако закрывать глаза он не желал, боясь, что больше никогда их не откроет. Борьба за выживание провалилась, толком и не начавшись.
В таких ситуациях стоит помнить об одном чудесном правиле. Если не можешь спасти себя сам – не бойся позвать на помощь. Краем глаза Саймон заметил, что по коридору бродит две необычные фигуры. Они были одеты в серые галабеи с потрёпанными бронежилетами. Лица не видны, скрыты за куфиями. Один держал в руках устаревшую штурмовую винтовку с глушителем, другой таскал за собой большой кожаный мешок с неизвестным содержимым.
Они явно не принадлежат к правительственным войскам. Слишком у них бедная экипировка. Может это повстанцы из Нового порядка? А что? Внешние сходства определённо есть. Но как они здесь оказались?
Серия метких выстрелов положила конец работе камер видеонаблюдения. Повстанцы, быстро перемещаясь по коридору, разливали по полу непонятную жидкость. По всей видимости, горючее средство. Завидев более здоровых, а значит более питательных, людей, людоеды потеряли всяческий интерес к Саймону. Они не сводили глаз с новых потенциальных жертв.
Неизвестные остановились по середине коридора, не дойдя до тюремной камеры Саймона каких-то пару метров.
– Надо активнее шевелить булками, – сказал с сильным деревенским акцентом автоматчик. – Скоро они хватятся по наши души.
– Не кипишуй, всё уже готово, осталось только поджечь. Скоро эти твари отправятся в ад и богохульству будет положен конец.
– Хоть бы наши смогли спасли заложников, второго такого шанса не будет…
Перспектива сгореть заживо привела Саймона в чувство. По всей видимости, борьба за выживание ещё не закончилась. Появилась хоть и небольшая, но надежда на спасение. Надо подойти и заявить о себе… Не получится. Всё, что ниже бедра, онемело и превратилось в ненужный балласт. Тогда надо ползти… Одолевая судороги и адские боли, он добрался до стеклянной двери камеры и застучал по ней кулаком, в надежде привлечь внимание стоящих по ту сторону повстанцев.
– Кстати, а у них тут разве не стоит пожарка? Будет не круто, если она потушит пламя.
– Ты прав, – целясь в пожарные датчики, ответил автоматчик. – Чуть про неё не забыли…
Меткая стрельба нейтрализовала систему пожаротушения. Как только прогремел последний выстрел, из мешка донёсся пикающий звук. Это была рация. Выглядела она довольно хлипкой. Складывалось впечатление, что она может в любой момент развалится на части.
– Я говорил тебе держать её в руках? – с упрёком спросил автоматчик. – А если она развалится? Что мы будем делать?
– Тише! И так ничего не слышно!
Повстанец поднёс рацию к уху, стараясь разобрать доносившуюся из неё невнятную человеческую речь.
– Приём. Верблюд-4, – послышался мужской голос из рации. – Можно поджигать. Приём.
– Приём. Вас понял. Конец связи.
В руках радиста показалась самодельная зажигалка. Ещё немного и это место сгорит дотла, освободив замученные души от бренных тел. Однако Саймон не хотел быть в их числе, поэтому принялся активнее барабанить по стеклу. К сожалению, его слабые удары по громкости никак не могли сравниться с оглушительными воплями беснующихся чудовищ.
– Пора валить отсюда. Поджигай скорее!
Нажатие на единственную кнопку зажигалки породило искру, из которой разгорелся небольшой огонёк.
В этот момент Саймон окончательно убедился, что глухие удары по стеклянной двери никак не помогут ему выбраться. Нужно сделать нечто большее, например, закричать. Конечно, звучать громче пары десятков беснующихся гибридов – это едва ли реализуемая задача. Всё-таки силы слишком неравны. Но! Другого выхода не остаётся. Сейчас или никогда. Саймон собрал все оставшиеся силы воедино и, набрав полную грудь воздуха, приготовился во всё горло закричать. Три… Два… Один…
– ПОМОГИТЕ! – из последних сил завопил он, выплюнув на пол лужу собственной крови.
– Подожди, ты слышал это?
– Что?
– Ну… Этот звук. Будто кто-то просил о помощи.
– М-да… У тебя здесь реально крыша едет. Пора валить…
– Нет, я правда слышал его! – показав пальцем на тюремную камеру Саймона, сказал один из повстанцев. – Вон там! Пойдём!
Они подошли к подозрительной тюремной камере и заглянули внутрь. Перед ними лежал полумёртвый Саймон. Его лицо покрылось ярко-красной кровью, кожа приобрела бумажно-белый оттенок, роговицы глаз помутнели. Руки и ноги же безостановочно дрожали. Саймон медленно приподнял голову и умоляющим взглядом посмотрел на повстанцев. На большее он не был способен.
– Вот чёрт! Надо его вытащить, он же сейчас помрёт!
– Ты с ума сошёл?! А если это один из монстров?!
– Вряд ли… Эти твари не знают нашего языка.
– Одна фраза ещё ничего не доказывает. Тем более посмотри на него, он же явно не из наших! Может быть это одна из этих тварей, что просто косит под человека?
– Слушай, если ты так боишься, тогда я сам им займусь. А ты стой жди у вентиляции.
– Ладно… – закатил глаза автоматчик. – Только потом не говори, что я тебя не предупреждал.
Затем он, оглядываясь по сторонам, ушёл в сторону лифта. Альтруист же доблестно остался решать проблему, которую сам себе и нажил. Вскрыв панель безопасности ножом, ему открылся вид на непонятные микросхемы, сплетённые разноцветными проводами. Чёрт ногу сломит, как здесь всё устроено. В теории процесс взлома выглядел намного проще…
Из рации снова донёсся пищащий звук.
– Приём. Что у вас там за задержка? – послышался искажённый помехами голос. – Приём!
– Приём. Спасаем заложника. Он в критическом состоянии, нужна срочная медицинская помощь. Приём.
– Приём. Понял вас. Уходите оттуда как можно скорее, большинство наших уже перебито. Врач для заложника будет ждать вас в главном туннеле. Приём.
– Приём. Принято. Конец связи.
Время шло, а панель всё никак не поддавалась взлому. Нутро настойчиво твердило, что остался последний провод. Стоит его перерезать, как дверь тут же откроется. Правда… Где этот провод искать? Хороший вопрос, на который нутро почему-то не торопилось отвечать.
К нему подошёл товарищ и нетерпеливо спросил:
– Ты ещё долго?
– Почти… Осталось чуть-чуть…
Взломщик решил пойти ва-банк и разом перерезать все оставшиеся провода. Рискованно и безрассудно, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанского, ведь так?
Похоже, что не так. Неумелое обращение с ножом привело к сбою работы панели безопасности. Выдав ошибку, она заперла дверь камеры Саймона на замок.
– Вот те на…
– Кто бы сомневался, – с раздражением сказал автоматчик, наведя оружие на стеклянную дверь. – А ну в сторону!
Свинцовая очередь обрушила стеклянную дверь. Осколки стекла разлетелись во все стороны, а заточённые чудовища принялись завистливо скулить. И что мешало так сразу сделать?
Повстанцы осторожно взяли Саймона за плечи и вытащили в коридор.
– Проверь пульс, может он уже копыта откинул?
Приложив два пальца к шее Саймона, выяснился страшный факт. У него критически низкая температура тела. Прям не человек, а замороженная туша какого-то животного. Благо, хоть и не с первого раза, всё-таки удалось нащупать слабый пульс.
– Ещё живой, но долго не протянет!
– Тогда давай быстрее к вентиляции. Надо успеть, пока туннель не замуровали.
Мятежники потащили умирающего парадизца в сторону лифта. В голове Саймона же происходило нечто непонятное. Можно сказать, у него вся жизнь перед глазами пролетела. Как ему в детстве подарили собаку, как он в первый раз пошёл с отцом на рыбалку, как в студенческие годы в ярости разбил однокурснику голову. Ух… Такое лучше не вспоминать. Столько крови было пролито… Чудом удалось избежать тюремного срока, отделавшись лишь принудительными курсами по управлению гневом.
Добравшись до лифта, повстанцы свернули налево. Из стены выпирала открытая вентиляционная шахта. Внутри было очень пыльно, а узкость расстояния между стенками могла повергнуть в ужас любого клаустрофоба.
– Я пойду первый. По сигналу пропихнёшь его в вентиляцию. Вместе мы дотащим тушу до главного туннеля.
Автоматчик попробовал залезть в вентиляцию. Нижняя часть тела вошла идеально, проблемы начались в области живота. Громоздкая конструкция бронежилета упёрлась в вентиляционную раму.
– Застрял, – недовольно буркнул он. – Не стой столбом, сними с меня бронежилет!
Напарник, услышав упрёк в медлительности, тут же взялся за дело. Когда застёжки бронежилета оказались расстёгнуты, повстанец с грохотом провалился в вентиляционную шахту.
– Ну как ты там?
– Давлюсь пылью, – закашлялся лазутчик. – Давай его сюда!
– Секунду… Надо спалить это богохульство…
– Стой! Мы же тогда тоже сгорим!
– И что тогда делать?
– Ничего, – тяжело вздохнув, ответил повстанец. – Придётся их оставить.
– Невозможно! – опешил пироман. Ему искренне хотелось усидеть сразу на двух стульях. И заложника спасти, и предать огню богомерзкий зверинец. – Богохульство должно быть уничтожено любой ценой! Если мы этого не сделаем, то что скажем штабу?
– Слушай, ты меня начинаешь раздражать. То хочешь жизни спасать, то с богохульством бороться. Взрослый уже, научись формулировать свои желания!
На пару секунд напарник задумался, после чего из его уст послышался уверенный ответ:
– Да, ты прав. Мы же уже решили спасти заложника. Нельзя останавливаться на полпути!
– То-то же, – довольно сказал автоматчик. – А штабу скажем, что выбрали спасти жизнь, а не пролить кровь. Всё по заповедям лайтианства. Не думаю, что они станут спорить со Священным Писанием.
Ползти по вентиляции, таща за собой человеческое тело – это задача не из простых. Так ещё и с каждым преодолённым метром дышать становилось всё труднее. Почему? Можно выделить две причины: постепенно развивающуюся клаустрофобию и огромные скопления пыли, забивавшие лёгкие. Понемногу нервы начинали сдавать. Спасибо, что хотя бы фонарики исправно работали…
– Мы там не заблудились? – пожаловался повстанец, толкавший Саймона сзади. Его руки были в крови, продолжавшей течь из умирающего парадизца.
– Нельзя заблудиться, ползя только по прямой. Тем более за нами остаётся кровавый след, если что по нему вернёмся обратно.
В действительности всё оказалось не так просто. Недостаток свежего воздуха привёл к странным последствиям… Вентиляционная шахта обросла запутанными развилками и тупиками, превратившись в непроходимый лабиринт. Есть ли вообще отсюда выход? И начали уже повстанцы терять надежду, как впереди показалось несвойственное архитектуре концлагеря продолжение вентиляции, из которого прерывисто горел тусклый жёлтый свет.
– Наконец-то! – обрадовался автоматчик. – Мы спасены!
– Что там? – замученно спросил его товарищ.
– Выход прямо по курсу! Ещё немного и мы будем дома!
– Слава Тару, как же я хочу увидеть солнечный свет!
Мятежники, собрав все оставшиеся силы в кулак, быстро поползи к выходу из вентиляции, прорубая себе путь сквозь вездесущую паутину. С каждой секундой свет становился всё ярче, до спасения уже можно чуть ли не рукой дотянуться…
Но внезапно сзади раздался ужасающий грохот, оглушительно отразившийся от стен вентиляции. За ним последовал мощный поток ветра, поднявший в воздух всю скопившуюся в туннеле пыль. Послышался странный шум, больно похожий на гул двигателя промышленной мясорубки.
Товарищи, синхронно обернувшись, увидели торчащие из пройденного мимо поворота острые лезвия. Они были измазаны засохшей человеческой кровью.
– Господи…
Механизм быстро перестроился и оказался в одном туннеле с нарушителями порядка. От его вида кровь стыла в жилах. Четыре ряда крутящихся лезвий, что постепенно увеличивали скорость вращения. Над ними висела видеокамера, снимавшая всё происходящее перед мясорубкой. Как оказалось, клише с широкой вентиляцией – это очередная хитроумная ловушка правительственных садистов. Они заранее знали обо всей операции и решили просто поиграться с повстанцами, словно с жучками в банке. Теперь же, когда интерес к ним упал, можно заканчивать представление.
Машина угрожающе сдвинулась с места.
– Оно приближается! Скорее!
Повстанцы поползли с удвоенной скоростью. Всё-таки нежелание умереть мучительной смертью – лучшая мотивация. Но как бы они не старались, мясорубка не отставала. Несколько мгновений понадобилось лезвиям, чтобы вплотную подобраться к неумелому взломщику. Они принялись жадно поглощать его одежду, выплёвывая назад изорванные лохмотья.
– БЫСТРЕЕ! ПОЖАЛУЙСТА! – со слезами на глазах в ужасе кричал он. – МЕНЯ СЕЙЧАС СОЖРЁТ!
До спасительного выхода осталось пять метров. Однако мясорубка, к сожалению, начала оправдывать своё название, зажевав лезвиями правую ногу ползущего в хвосте повстанца. Кости захрустели, полилась алая кровь, вентиляцию наполнили пропитанные агонией крики.
Автоматчик, бросив Саймона, схватил друга за плечи. Отчаянные попытки вытащить его из чрева чудовищной машины ни к чему не привели. Силы были слишком неравны. Мясорубка уже поглотила вторую ногу, окончательно превратив нижние конечности жертвы в изуродованные рудименты. Теперь они больше похожи на заправленные томатной пастой спагетти, нежели на человеческие ноги.
– Вот дерьмо! – изо всех сил таща на себя напарника, кричал стрелок. – Оно не останавливается!
Тем временем лезвия приступили к перемалыванию костей таза, попутно наматывая на себя обнажённые кишки. По вентиляционной шахте распространилась отвратительная вонь человеческих внутренностей, а стены забрызгало фонтаном бурлящей крови.
– ПОЖАЛУЙСТА, УБЕЙ МЕНЯ! – утопая в собственной крови, вопил взломщик. – УБЕЙ!
Штурмовик, отползя в сторону, схватился за винтовку. Наведя её на голову товарища, он готовился нажать на спусковой крючок. По-другому его страдания не прервать.
К тому моменту железная пасть поглотила брюшную полость несчастного и приступила к перемалыванию грудной клетки. Автоматчик должен был совершить контрольный выстрел, но ему не хватало решимости. Да и в этом уже не было смысла… Напарник перестал кричать. Его голова свободно болталась, а глаза помутнели и налились кровью. Он мёртв.
Словно играя в поддавки, мясорубка замедлила свой ход, позволяя выжившему сбежать вместе с заложником. Едва сдерживая слёзы, тот схватил Саймона за руку и пополз к выходу.
Повстанец первым выбрался из вентиляции. Сопя носом, он отряхнул одежду от пыли и осмотрелся вокруг. Они оказались в просторном туннеле, освещённом яркими керосиновыми лампами. Повсюду разбросан строительный мусор, отчётливо видны человеческие следы.
Здесь стоит насторожиться. Если противник действительно знал заранее о лазейке в вентиляции и рассчитывал на такой исход событий, он мог легко направить войска и в этот туннель, превратив его в идеальную ловушку. В такие моменты лучше потратить немного времени и хорошо убедиться в собственной безопасности…
Всё чисто, даже летучие мыши не летают. Можно идти дальше. Революционер, схватив Саймона за плечи, потащил его в недра туннеля.
– Подождите, – вдали эхом отразился серьёзный женский голос. – Что вообще произошло? Вы можете уточнить?
– Бесы уничтожили один из конвоев с ранеными. Срочно нужна ваша помощь! Идёмте!
– У меня здесь ещё остались дела, так что идите без меня. Я вас позже догоню.
Собеседник недовольно буркнул:
– Но мы без вас не справимся!
В ответ был получен холодный рассудительный взгляд. Под его тяжестью пропадало любое желание спорить.
– Хорошо, как управитесь – сразу приходите! Ждём вас!
Ничего больше не сказав, он убежал дальше по туннелю. Ещё некоторое время его шаги эхом отражались от стен, но вскоре совсем затихли. Как раз в этот момент выживший мятежник и пересёкся взглядом со стоящей в одиночестве худощавой женщиной средних лет. У неё были короткие чёрные волосы, смуглая кожа и задумчивые глаза. На правой щеке бросалась в глаза внушительных размеров родинка. В качестве одежды она носила песчаный костюм полевого врача с висящей на плече компактной медицинской сумкой. Но, как ни странно, больше всего в её образе выделялась намотанная на правое плечо белая повязка. На ней был вышит красный крест вместе с золотой короной. Какая удача! На зов о помощи откликнулась лично главврач. Если даже её профессионализм не спасёт Саймона от смерти, то ему уже в принципе не суждено жить.
Однако сейчас у неё больше болело сердце за товарища-повстанца. Его загорелое лицо, как и смоляные волосы, были умыты кровью и посыпаны стружкой из человеческих костей. Одежда тоже оставляла желать лучшего, заметно испачкавшись внутренностями погибшего напарника.
– Филипп? – подойдя поближе, обеспокоенно спросила она. – Что с тобой случилось? Где Петя?
– Я… – с трудом сдерживая эмоции, ответил Филипп. – Я не смог его спасти. Мне даже не хватило смелости облегчить его страдания…
– Как так получилось?
– В вентиляции была ловушка. Что-то вроде гигантской мясорубки. Мы так торопились к выходу, что вовремя не заметили её. Догнав нас, она заживо перемолола Петю. Мне с заложником же повезло больше, нам удалось спастись…
Главврач, продолжая слушать Филиппа, склонилась к другому пациенту. Его вены почернели, сильно контрастируя с побледневшей кожей. Температура тела всё также оставалась предельно низкой. А что насчёт пульса? Едва прослеживался. Женщина, надев медицинские перчатки, открыла пациенту рот. Оттуда ручьём полилась густая чёрная кровь. Запах был настолько отвратительный, что даже забитый гниющими свиными тушами амбар показался бы сейчас настоящим цветочным полем.
– Всё ясно, – холодно сказала она. Профессиональная этика не давала воли эмоциям.
Порывшись в сумке, главврач достала небольшой серый пакет. Выглядит максимально непримечательно, разве что в глаза может бросится маркировка Парадиза. Внутри был тёмно-жёлтый порошок. Применение возможно только при разбавлении с водой. Достав из сумки полную флягу, женщина быстро приготовила лекарство, а потом залила его Саймону в рот. Изменения были заметны чуть ли не сразу. Температура тела начала стремительно расти, а пульс постепенно приходил в норму.
– Эмма, как он? – подавленно спросил Филипп. У него будто оторвали частичку души.
– Жить будет.
– Что это вообще за зараза такая? В первый раз вижу…
Эмма объяснила, что заложника отравили таримолом. Опасное вещество с гарантированным летальным исходом. Бороться с ним можно только при помощи специальных препаратов. Они способны на время обращать вспять действие таримола, тем самым продлевая жизнь поражённому.
– Таримол… От него же есть противоядие?
– Нет, – твёрдо ответила главврач. – Лечению не поддаётся. По крайней мере мне ничего об этом неизвестно. Но я знаю точно, что больному нужен круглосуточный уход. Иначе он не выживет.
Филипп тяжело вздохнул, понимая, что ему вновь придётся тащить за собой тяжёлое человеческое тело.
– Значит придётся тащить его на базу…
– Молодец, быстро соображаешь. Только будь с ним аккуратнее, – предупредила Эмма, оставив на торсе парадизца аналитическую записку. – Резкие движения ему противопоказаны.
Филипп взял Саймона за плечи.
– Иди прямо по следам, там наткнёшься на наш блокпост. Советую поторопиться, скоро все туннели к Геенне будут взорваны.
– Вы с нами не пойдёте?
– Нет, у меня ещё полно работы, – закинув медицинскую сумку на другое плечо, ответила она. – Людские жизни сами себя не спасут.
Филипп хотел было возмутиться, но оказалось слишком поздно. Эмма, свернув в один из смежных туннелей, успела скрыться в запутанных повстанческих катакомбах. Вот это скорость! В юные годы она, наверное, была профессиональным атлетом.
Повстанец в гордом одиночестве потащил Саймона дальше по туннелю, стараясь не терять из виду оставленные другими людьми следы. Потускневшее освещение не на шутку усложняло эту задачу, приходилось серьёзно напрягать глаза. Вроде пока что всё идёт нормально… А тот камень разве уже не встречался? Хм…
Саймон проснулся через полчаса. Самочувствие было ужасным. В ушах звенело, голова раскалывалась, конечности безнадёжно онемели. Единственное, что он мог сейчас делать – это беспомощно хлопать глазами, разглядывая грубые горные породы.
Впереди показался повстанческий блокпост. Он был сооружён из корпусов списанных автомобилей и других металлических обломков. Все доступные укрытия были заняты вооружёнными людьми. От Филиппа они отличались лишь чистотой одежды.
– Стоять! – послышался громкий мужской крик. – Кто идёт?
– Свои, не стреляйте!
– Докажите.
– Верблюд-4, – выпалил Филипп, показав знакомый каждому повстанцу жест. – Новый порядок – новый мир.
По туннелю побежал неразборчивый шёпот. Защитники блокпоста жарко спорили друг с другом, бросая недоверчивые взгляды на обессиленного Саймона.
– Кого вы тащите с собой?
– Раненого гражданского. Он безоружен.
– Ему точно можно доверять? – не отводя глаз от Саймона, спросил проверяющий. – Он же парадизец, да?
– Все вопросы к главврачу Эмме Шульц. Она поручила мне доставить его на базу.
В рядах повстанцев вновь разразились словесные баталии. В этот раз всё звучало громко и чётко. Мало кто хотел рисковать, пуская такое «проклятие судьбы» на базу. Однако мало-помалу их мнение претерпело изменения. Большую роль сыграло известное имя главврача, а также её безупречная репутация. Когда решение было принято, проверяющий объявил:
– Можете проходить.
Филипп, тяжело вздохнув, потащил Саймона через блокпост. Повстанцы не сводили глаз с парадизца. Они так пристально следили за ним, что даже забывали моргать. Как же это всё сильно отдавало кошмаром в кабинете Ибрагима… По телу Саймона пробежала нервная дрожь. Похоже, что он стал «счастливым» обладателем посттравматического стрессового расстройства.
Пройдя блокпост, они вышли на подземную железную дорогу, где их встретила одиноко стоящая вагонетка. С корпуса почти полностью слезло защитное покрытие, а едва крутившиеся колёса издавали неприятный скрип. Филипп затолкал Саймона в вагонетку и сел рядом. Стоило опустить тормоз, как она тут же сдвинулась с места, постепенно набирая скорость.
Филипп на протяжении всей поездки не издал ни единого звука. Он пустым взглядом смотрел куда-то далеко вперёд, совершенно не обращая внимание на происходящее вокруг. Оно и не мудрено, его душу сковало беспросветное горе…
Поездка закончилась в тот момент, когда Филипп дёрнул за тормозной рычаг. Скрипя колёсами, вагонетка остановилась. К ней вальяжно подошли двое революционеров, ранее охранявших выход на поверхность. Лица приплюснутые, похожи на кошачьи. Внешний вид товарища сразу же вызвал у них беспокойство.
– Филипп, привет? Всё в порядке?
– У меня брат умер… Дальше продолжать?
– Что?! Как?!
– Я не хочу об этом говорить.
– Ладно, может быть мы можем чем-то помочь?
– Можете, – тяжело посмотрев на Саймона, ответил он. – Отнесите пассажира в госпиталь и скажите, что он от главврача.
Филипп не горел желанием продолжать разговор. Он молча направился к выходу на поверхность. Ему нужно побыть одному. Охранники прекрасно это понимали, не желая лишний раз его задерживать.
– Какой-то он слишком белый… Не парадизец ли он? – подойдя к вагонетке, недоверчиво спросил один из повстанцев.
– Сейчас узнаем…
Он бегло осмотрел запястья Саймона.
– Точно один из этих!
– Может тогда грохнем его по-тихому? Сам знаешь, этих тварей брать в плен нельзя.
Саймон испуганно промычал.
– Нет, мы же пообещали Филиппу доставить его в госпиталь. Не будем нарушать слова.
Парадизца грубо вытащили из вагонетки. Даже к мешку с навозом наверняка бы отнеслись с большим уважением… Войдя в ту же дверь, что и Филипп, они оказались в помещении с винтажной лестницей. Повсюду стояли пустые железные бочки. Раньше в них была вода.
– Наверху сейчас кто-нибудь есть?
– Да, Джек нам откроет.
Подъём по лестнице изрядно потрепал им нервы. Конструкция была крайне ненадёжной. Она так тряслась, будто вот-вот обрушится. Но страшного не произошло, повстанцы смогли благополучно подняться наверх. В конце их ждал плотный стальной люк.
– Джек! Эй, Джек! – барабаня прикладом автомата по люку, кричал охранник. – Открывай давай!
Когда люк открылся, их встретил темнокожий мужчина. Одет он был в белый медицинских халат, а на ногах носил потрёпанные коричневые туфли.
– Может хватит уже стучать? Вы мешаете мне сосредоточиться! – недовольно роптал Джек. – Стоп, а кто это с вами?
– Короче, Филипп нам передал больного, надо его оформить.
Джек, недоверчиво сузив глаза, парировал:
– У нас лекарства в дефиците, куда нам ещё снежка лечить?
– Честно, не знаю. Видимо, этот какой-то особенный, раз уж за его здоровье беспокоится сама Эмма Шульц. Ну что, возьмёшь?
– Эх, ладно, – закатил глаза Джек. – Давайте его сюда.
Саймона подняли наверх. Он оказался в длинном коридоре местной больницы. Её холодные плиточные полы и потрескавшиеся белые стены напоминали декорации для съёмки фильма ужасов. Вдоль коридора стояли больничные кровати, занятые другими пациентами. Большинство, подражая мумиям, было замотано в бинты.
В коридоре показалась одна из медсестёр. У неё был очень уставший вид. Она всю ночь была на ногах. Но даже несмотря на это, девушка продолжала исправно выполнять свои рабочие обязанности.
– Подождите, – остановил её Джек. – Позовите сюда кого-нибудь крепкого. Надо отнести больного в общую палату.
– Хорошо.
Медсестра ушла дальше по коридору и через десять минут вернулась с высоким хромающим на одну ногу мужчиной. На голове у него был намотан бинт. Его торчащая во все стороны русая борода была до боли знакома Саймону. Он её точно уже где-то видел…
– У тебя всё хорошо со слухом? – возмущённо спросил Джек у медсестры. – Я просил привести кого-то крепкого, значит того, кто может позволить себе физические нагрузки. Зачем ты привела Адама? Ему сейчас любые движения противопоказаны!
– Да ладно тебе! – громко сказал бородач. – Небольшая нагрузка мне явно не повредит, а то у меня скоро пролежни появятся!
Джек, ненадолго думая, снисходительно ответил:
– Ладно, в этот раз сделаем исключение. Но если тебя поймает Эмма…
– Знаю-знаю, меня ждёт страшное наказание за нарушение режима, да-да, уже проходили, – с долей иронии ответил Адам.
– Ну если так… – протянул Джек. – Помоги мне тогда дотащить пациента до койки и можешь быть свободен.
– Так точно!
Адам схватил Саймона за руки, но, увидев его лицо, мгновенно отпустил. Выглядело это так, будто он прикоснулся к шипастому растению, после чего рефлекторно отпрянул. Его лучезарная улыбка сменилась удивлённой, можно сказать, шокированной гримасой.
– Подожди, я его знаю! – рявкнул бородач. – Мы же за ним в Парадиз ездили! Как он здесь оказался?!
– Подарок от Эммы, – Джек протянул товарищу записку. – На вид обычный парадизец, что в нём такого особенного?
– Наивный… Преклонись, смерд, перед тобой лежит главный оружейный гений нашего столетия. Его руками смерть точит косу, а в башке хранятся знания обо всём оружии Парадиза, в том числе и о секретных разработках, способных решить исход войны.
– Ого… Надо выделить ему отдельную палату…
– Подожди пока, сначала доложим о находке Акчурину, а там дальше разберёмся. Вождь по такому поводу быстро подтянется…
Джек во второй раз окликнул медсестру.
– Позови Акчурина. Если будет противиться, скажи, что к нему пришёл особый гость.