Константин Мзареулов
Демоны Грааля
– Хочешь поговорить с моим братиком? – догадалась королева, – Позови его сам.
– Да будет тебе известно, у меня нелады с его мамулей.
Гиневра хихикнула:
– Ты бросил ее, не женившись?
– Хуже. Я должен был подсобить ее мужу переселиться в Море Мрака. Но моя помощь несколько затянулась, потому что мы с братьями решили не торопить события. В результате Дара немного осерчала на меня. Потом я помог ее сыну стать королем, и она вконец меня возненавидела.
– Дара – неблагодарная мерзкая тварь, – сердито заявила Дейдра. – Хорошо, что Мерль не пошел в нее.
– Ну, он и не в отца, – глубокомысленно заметил Мефисто. – Разве что внешне. Сами слышали – его 'любовница участвует в заговоре, а он только ушами хлопает,
– Надо бы его предупредить, – сказала Дейдра.
– Не будем спешить. – Нирванец внимательно рассматривал свои руки. – Мы же не знаем, правда ли это.
– Не обижайте моего братика. – Гиневра нахмурилась. – Может, устроим колдовской турнир – Мефисто против Мерлина?
– У нас разные весовые категории, – отмахнулся герцог. – Вот с Мандором было бы интересно. Как-нибудь потом, когда будет свободное время.
Он еще раз напомнил, чтобы Ги вытребовала у брата магическую бумагу. Королева подмигнула: дескать, будь спокоен, я ничего не забываю. Из Колоды был извлечен пиковый король – Козырь Мерлина. Гиневра поболтала с братцем, пригласила его на обед, а заодно попросила прихватить канцпринадлежности. Мерлин сообщил, что козыряется немедленно.
– Немедленно по их времени – это часа три по-нашему, – хихикнула Ги, убирая Колоду. – Меф, как ты думаешь, Мерль может знать что-нибудь о Главном Ритуале?
Нирванец пожал плечами. Не хотелось признаваться, что сам он об этом не осведомлен, хотя мелкие колдуны из дешевых Отражений не только слышали про загадочное мероприятие, но даже принимали в оном участие.
Неожиданно графиня Элен Раин сообщила:
– Я припоминаю что-то в этом роде. Существует легенда о Темной Башне. Будто бы в ней скрыты самые страшные тайны Мироздания, и некий герой стремится…
Мефисто раздраженно перебил девушку:
– Герой?! Не герой он, а маньяк! Идет через Тени, пачками убивая всех, кого встречает на пути. Самое смешное: придурок не имеет представления о том, что ждет его в Темной Башне.
– А вы представляете, что там? – обидчиво осведомилась ученица астролога.
– И я не представляю, – признался нирванец. – Но постараюсь, чтобы этот убийца не дошел.
Джильбер поспешно вмешался в разговор. Видимо, зная свою помощницу, хотел предотвратить скандал.
– Мой герцог, – начал он вкрадчиво, – графиня Элен нашла в Отражениях очень забавную книгу, и мы хотели бы обсудить с вами некоторые утверждения автора этого труда.
– Какая еще книга? – весело поинтересовался, материализуясь в центре комнаты, Мерлин. – Мне тоже интересно.
Ги бросилась целовать брата. Рханду, которая прибыла с королем, она приветствовала довольно сухо, чем удивила гостей из Хаоса. Впрочем, забрать пачку бумаги и набор для рисования Гиневра не забыла.
Вновь прибывших усадили, угостили чаем и кексами, после чего вернулись к найденной книге.
Книга называлась «Империя янтарных мифов». Автором ее оказался некто Фома Ню-Яа, мадьяр из Макао. Этот историк-самоучка начисто отрицал существование Амбера, упрямо называя его «мифическим Янтарным королевством». К примеру, имена братьев-принцев, по его мнению, были заимствованы из мифологии самых примитивных племен древности.
Прочитав на третьей странице, что имя Далт происходит от магического заклинания delete, т.е. «должен быть уничтожен», Мефисто разразился своим знаменитым хохотом Кое-как заглушив приступ веселья, он простонал, вытирая платочком слезы:
– В таких случаях принято говорить не delete, a mustdie…
Обидевшись за полюбившуюся книгу, Элен отобрала у него массивный том и сама стала зачитывать избранные отрывки. Практически каждый тезис теневого графомана сопровождался взрывом хохота.
Джулия, как считал Фома, была вовсе не любимой героиней сказочного барда Билла, а случайным персонажем, названным в честь снопа соломы. Имя же принца Клина, как писал историк-самозванец, происходит от слова Caine, которым некоторые племена называли выплату штрафа натурой.
– Этому недоучке стоило бы почитать не только Шекспира, но и Библию, – заметил Мефисто.
– Эрик – откуп убийцы, – продолжала Элен. Дейдра, расхохотавшись, поведала:
– Отец рассказывал, что когда-то слышал предсказание оракула: мол, рыжий человек с таким именем откроет могущественную страну. Увы, когда Эрик вырос, то оказался жгучим брюнетом. Оберон сгоряча женился на рыжей Клариссе, но и рыжеволосое потомство ничего путного не открыло.
Насупившись, Элен объявила, что никакого королевства Амбер не существует, название же Amber означает всего лишь полудрагоценный минерал янтарь, который в некоторых диких странах считается символом верховной власти.
– Ох уж мне эти гуманитарии! – хмыкнул Мефисто. – Дело отнюдь не в янтаре, а в трех магических генах, которые дремлют в хромосомах человекообразных – amber, opal, peri. Да будет тебе известно, что у родовых аристократов каждого из трех Великих Королевств пробужден один из этих генов. – Заглянув на раскрытую страницу книги, он добавил: – И магическое число «9» вовсе не кельтский символ высшего достоинства, можете мне поверить.
– Понимаю, – с хитрецой сказала Элен. – Вы не хотите говорить о девяти перстнях, которыми некто одарил легендарных Черных Всадников, основавших город-крепость Ганеш.
– Мне приходилось слышать такую историю, – признался Мефисто. – Но не уверен, что она имеет к истине большее отношение, чем книга Фомы Ню-Яа.
Дейдра проговорила с улыбкой:
– Элен, дорогая, как ты можешь сомневаться в существовании страны, в которой живешь? Смутившись, девушка пробормотала:
– Конечно, мэм… Но, может, в его книге есть какая-то крупица истины. Хотя бы в отношении тех же спайкардов… Кажется, они были монополией вашей семьи, герцог?
Если даже она затронула больное место, герцог ничем этого не показал. Подарив дамам благожелательную улыбку, нирванец произнес:
– Увы, это не совсем так. Наш дедуля Гамлет успел собрать все Перья Птицы, оставшиеся на поле битвы, но Чешуйки Скорпиона достались многим. Конечно, я имею в виду мелкие Чешуйки.
– А крупные? – в один голос спросили Элен и Дейдра.
Мефисто не ответил. Только загадочно улыбнулся.
Подозрительно посмотрев на одетого в традиционные красно-белые цвета нирванца, Мерлин проговорил, как бы рассуждая вслух:
– Значит, кто-то – вероятно, один наш общий знакомый – подарил спайкарды дикарям Ганеша, чтобы создать силовой противовес Амберу и Хаосу…
Гиневра, которая разбиралась в интригах и заговорах много лучше брата, немедленно подхватила: « – И теперь Ганеш стал слишком сильным, не желает слушать своих давних благодетелей и стал угрозой для всех Великих Королевств. Боюсь, Мефисто прав – нужно покончить с этой дырой, то есть нанести превентивный удар.
Рханда вздрогнула. По лицу вампирессы было видно: ей очень хочется узнать, о чем шла речь до ее появления в Авалоне.
– Именно этого и добивается Нирвана? – Мерлин укоризненно уставился на Мефа. – Для этого ты дал спайкарды варварам?
– Не я, – скромно уточнил герцог. – Это сделали наши деды – Оберон и Гамлет. В тот момент Ганеш был естественным союзником против излишне сильного Логруса. Увы, варвары оказались толковыми учениками и отплатили черной неблагодарностью, за что и должны быть наказаны.
Мерлин все меньше доверял Мефу. Нирванцы не были союзниками, а Мефисто не был другом. Он выполнил работу, на которую был нанят Дарой, потому что тем самым ослабил Хаос, решил Мерль. Перебив полсотни высших демонов и проложив путь к престолу не самому достойному претенденту, Сын Вампира начал собственную игру. Простейшая логика подсказывала, что порождения Спиральной Пирамиды намереваются уничтожить обидчиков из Ганеша, причем хотят сделать это руками Амбера и Хаоса.
Тронув его за локоть, Рханда шепнула на ухо:
– Кто этот наглец в красно-белом?
– Я забыл вас представить, – спохватился король. – Герцог Мефисто, сын царя Нирваны… Рханда, мой друг и советник.
Поцеловав вампирессе ручку, нирванец непринужденно заметил:
– Судя по выговору, юная леди родом из Вампа… Так сказать, девушка-вамп.
Мефисто добавил, что в эпоху, предшествующую первой схватке Великих Сил, когда три Олицетворения пытались мирно сосуществовать, Отражение Вамп принадлежало его пращуру принцу Йорику. Именно там у царевича Гамлета и принцессы Офелии родился сын Дракула, положивший начало вампирской породе.
– Дед был волкодлаком-ликантропом, а бабушка-гарпией, – сообщил нирванец. – Мы унаследовали от них способность воплощаться в оба этих облика.
– И гарпий принимали за летучих мышей, – мечтательно закатив глаза, пробормотала Рханда. – Но у нас в Вампе мало кто умеет изменять тело.
– Эта сторона Искусства доступна лишь высшим вампирам, – разочаровал ее Мефисто.
Он не хотел расстраивать Рханду еще сильнее, а потому не стал говорить, что она вообще имеет весьма посредственные способности к магии. Чтобы определить сей печальный факт, ему хватило одного взгляда…
Услыхав про Вамп, аудитория заинтересовалась. Историю этого Отражения никто, включая Рханду, не знал, и Ги упросила Мефа рассказать подробности. Усевшись поудобнее, герцог помолчал, восстанавливая в памяти известные ему сведения, и начал:
– Йорик, младший сын Хлодвурра, последнего конунга гарпий Нирваны, правил в Отражении Вамп, которое было удобным плацдармом, чтобы угрожать окраинам Хаоса со стороны Дворов Пронзающих Тьму и Прерывающих Полет. В генеральном сражении при Улькер-Черханде он истребил армию короля Гуанбиля, но и сам погиб, сраженный зачарованным оружием. Командование войском принял Гамлет – маг-оборотень человеческого рода из Отражения Эльсинор. Разгромив демонов-улахов, он присоединил к владениям Нирваны населенный людьми-змеями мир под названием Серпентин и обложил данью Пути Пронзающих Тьму. Конунг устроил победителю положенный триумф и позволил жениться на Офелии, которая доводилась ему племянницей. Потом разгорелась первая большая война между Великими Силами, в ходе которой род гарпий был истреблен, можно сказать, поголовно. Наводя послевоенный порядок, Единорог и Змея заставили нас оставить Серпентин и Вамп, но вернули Нибельхейм и позволили Гамлету стать царем Нирваны.
Джильбер старательно записывал каждое слово, сломав при этом два дорогих павлиньих пера. Сжалившись, Мефисто извлек из глубины Теней набор шариковых ручек, украшенных портретами персонажей «Звездных войн». Недоверчиво опробовав ручку, астролог пришел в экстаз и пробормотал благоговейно:
– Да, леди и джентльмены, магия – великая сила. Никакой рукотворной технике такое чудо, конечно, не под силу.
Юмор ситуации просекли немногие, поэтому слова Джильбера остались без внимания. Мерлин, который продолжал штудировать древнейшую историю своего государства, попробовал совместить рассказ Мефа с известными ему фактами. Получившаяся картина смутила короля, и он спросил:
– Ты говоришь о той битве, в итоге которой три Олицетворения низвергли Скорпиона?
– Низвергли и куда-то заточили, – кивнул нирванец.
– И, если верить лженауке истории, после этого они создали современный дизайн Мироздания, – продолжил Мерлин. – В одной книге я прочитал, что после той войны Биротог, первый Верховный жрец Храма Змеи, с горечью обронил: «Теперь вселенная превратилась в вольеру». Не объяснишь, что он имел в виду?
– Спроси у Мандора, – посоветовал Мефисто. – Или у Сухея.
– Мандор врет, будто не знает, а Сухей отмахивается. Говорит, нет времени болтать с вами про всякую ерунду.
Хмыкнув, герцог признался:
– Если честно, то я тоже плохо представляю, чего они понастроили после Скорпиона. Недавно мы с братьями достали отца, так он откопал в библиотеке доисторическую книгу и велел, чтоб мы сами разбирались. В общем, если верить написанному, наш мир бесконечен, но ограничен с трех сторон. Каждое королевство как бы огорожено противоположной Мощью. Амбер упирается в Ущелье Мрака, Хаос – в Море Судьбы, а на окраинах Нирваны воздвигнута неколебимая Стена Вечности. Понял?
– Не очень… – сказал Мерлин.
– Ты не оригинален, – обрадовал его нирванец.
После обеда мужчины прогуливались по дворцовому балкону, дымя сигарами. Мефисто осведомился, как себя чувствует Дара после приключений в населенном демонами Отражении.
– Оклемалась, – рассеянно ответил Мерлин. Нирванец неожиданно признался:
– Не поверишь, но я начал скучать без ее общества.
– Ты извращенец, – усмехнулся король. – Послушай, нельзя ли мне заглянуть в нирванские библиотеки?
– Можно. Но в закрытые фонды тебя не пустят.
К ним уже подтягивались дамы, и Гиневра, подняв бровь, жизнерадостно осведомилась:
– Кто не пустит?
– Никто не пустит, – объяснил Мефисто. – Ну, про охранные чары я вообще молчу.
Немного подумав, Мерлин предложил вариант бартера: нирванцы разрешают ему просмотреть старые книги из своих хранилищ, а он даст им почитать кое-что из королевской библиотеки Хаоса. Дейдре такая идея не слишком понравилась, и принцесса посоветовала не придумывать лишние сложности, но обменяться копиями нужных манускриптов. Предложение показалось разумным, однако ясно было, что детали предстоит утрясать на уровне патриархов.
Пока они витали в высоких материях, Гиневра, Рханда, Джильбер и Элен о чем-то перешептывались. Потом, когда старшее поколение закончило торговаться, неугомонная Элен Раин задумчиво проговорила:
– Мне давно не дает покоя одна загадка…
– Всего одна? – Мефисто скорчил смешную гримасу. – Мисс, вы должны радоваться, что их не миллиард!
– Миллиард? – Элен насторожилась, услышав незнакомое слово. – Ах, да, так вы называете биллион… Нет, герцог, это действительно странно. Прародители были примитивными тварями, но в большинстве Теней доминируют гуманоиды. Как же могло случиться, что Единорог, Змея и Птица создали человекообразное потомство?
Дейдра добавила, недоумевая:
– И еще мне совсем не верится, чтобы Дворкин родил амберитов от Единорожки. Что он способен на зоофилию – верю, но что в результате родились люди – нет.
– Отец рассказывал, что дедушка Оберон населил Амбер людьми, которых похищал из других Отражений, – поддержала их Гиневра. – Но это означает, что Амбер, один из полюсов Мироздания, был безлюден, тогда как в периферийных Тенях уже жили люди… Как это может быть?
Мефисто кивал без малейших признаков насмешки:
– Поздравляю, девочки, вы тоже научились задавать проклятые вопросы. Мерлин грустно поддакнул:
– Через это проходит каждый из нас. Со временем понимаешь, что надо смириться, потому как на проклятые вопросы нельзя получить разумный ответ. Просто вселенная устроена именно так.
Настроение у всей компании заметно испортилось. Почувствовав, что повелители не в духе, Джильбер поспешил откланяться. За ним потянулись и остальные.
Прощаясь с Мефом, Рханда как бы между прочим сообщила:
– Вчера я видела вашего брата.
– Знаю, в Беохоке. – Нирванец подмигнул. – Он рассказывал, что там много интересных игрушек.
Вампиресса попыталась заглянуть в глаза Сыну Дьявола и успокоилась. Мефисто давал понять, что осведомлен о заговоре, но не намерен предупреждать Мерлина, если тому не угрожает опасность.
Отсалютовав мечом, герцог отбыл в Эльсинор. С помощью спайкарда Мерлин проследил его маршрут и не без удивления обнаружил очередную загадку. Не задерживаясь в мире Метафор, Мефисто отправился куда-то в глубину Теней, старательно заметая следы. Конечный пункт его козырной трассы засечь не удалось.
От раздумий на эту тему короля отвлекла Рханда, проворковавшая:
– Милый, тут недалеко, на полпути между Авалоном и Беохоком, есть чудное Отражение, которое называется Кунем. Оно появилось совсем недавно, когда принц Корвин начертил свой Узор.
– Оно не могло появиться, – машинально поправил ее Мерлин. – Это Отражение было всегда – только в виртуальном состоянии.
Рханда отмахнулась:
– Не важно. На днях там откроется кинофестиваль. Обещают показать лучшие фильмы прошлых лет. Мерль, ты бы не хотел попасть на открытие?
– Идея! – Мерлин загорелся, но тут же принялся ворчать: – Слышала, чего натворили придурки с Земли? «Матрица» получила кучу «Оскаров» за спецэффекты, а «Эпизоду-один» ничего не досталось.
– По-моему, к «Матрице» явно приложил лапу кто-то из нашего брата, – заметила Ги. – Персонажи фильма безусловно умеют изменять Отражения.
– Слишком многим стало известно про Тени… – проворчала Дейдра. – А ваш «Эпизод-один» такое же барахло, как «Матрица». До уровня «Эпизода-четыре» им никогда не подняться!
V
– Страх надежнее любви, – провозгласил маркиз. – Любимые могут изменить. Любящие могут полюбить другого. И лишь тот, кто напуган до глубины души, будет бояться вечно.
Небрежным движением Кул прикоснулся к опустевшему бокалу. Дождавшись, когда вместительная хрустальная емкость наполнится до краев, резким жестом отослал официанта и отпил почти четверть. Лутарское красное урожая двести пятьдесят пятого года в самом деле было восхитительно.
Продолжая беседу, царь добродушно возразил:
– Надежность страха непристойно преувеличена. Напуганное стадо покорно и молчаливо, но со временем страх переходит в ненависть, а мне это ни к чему. Идеал – когда народ слегка побаивается обожаемого вождя. Такая власть действительно держится долго – до смерти правителя. В моем случае подобный срок равнозначен вечности.
Маркиз Лоренцо не стал спорить, но задумался над словами недавно обретенного кумира. Он сам нашел Кула, когда тот, навестив это Отражение, зачастил в магазин «Черная Истина». Кул брал здесь напрокат диски с видеофильмами о вампирах и покупал кое-что по мелочи.
Однажды он облюбовал старинный, но в неважном состоянии кинжал с выщербленной костяной рукояткой, которую обвивала серебристая змейка. Сначала царя развеселила именно змея, довольно жалкая, с единственным глазом из крохотного рубинчика и пустой второй глазницей. Потом Кул почувствовал исходившую от кинжала слабую магию. Несомненно, эта вещь была теневой копией по-настоящему могущественного инструмента, созданного основателями одного из Великих Королевств.
Не менее ценным приобретением оказалась и «Колесница демонов» – увесистый фолиант, написанный тринадцатью цветами желчи и крови драконов на прочнейших листах, сделанных из выбеленных Трифоновых пузырей. Обложка книги была изготовлена из твердых как сталь спинных пластин чешуйчатой шкуры гигантского морского зверя. В цивилизованных Отражениях не оставалось ни одного экземпляра «Колесницы», изданной еще в первом Авалоне тиражом в семь комплектов. Кул сразу понял, что видит оригинал третьего тома и, не торгуясь, отсыпал хозяину магазина горстку золотых монет. Деньги – всего лишь деньги, зато теперь в библиотеке Нирваны будет шесть из десяти томов этого фундаментального труда.
На следующий день к нему в отель явился раздосадованный маркиз и долго умолял уступить инкунабулу. Между делом выяснилось, что Лоренцо увлекается черной магией и является большим поклонником темных сил, а местный двойник Кула – его давний идол. Шутки ради нирванский царь продемонстрировал аристократу свои клыки, а заодно обмолвился, что Дьявол доводится ему родным сыном. С той минуты Лоренцо стал горячим адептом Кула и загорелся навязчивой идеей – сделать его повелителем Отражения…
– Не выйдет, сынок, – сказал Кул, которого эта Тень ни капли не интересовала. – Меня здесь не любят.
– Пусть вас не беспокоят такие мелочи! – вскричал маркиз. – Вы известны каждому. Вы – легенда!
Его энтузиазм выглядел уморительно. Не без труда сдерживая смех, Кул напомнил:
– Известность у меня весьма своеобразная.
– Главное, чтобы имя часто повторяли, – принялся втолковывать Лоренцо. – И совершенно не важно, со знаком плюс или минус. Если есть имя, все остальное – дело техники. Организуем статьи в газетах, передачи на телевидении, сайты в Интернете. Потом известные журналисты состряпают биографическую книгу с пикантными подробностями, крупный писатель слепит роман, историки выпустят монографию, по экранам пройдет блокбастер, по мотивам которого последует мыльная опера… И вот уже миллионные толпы вопят на площадях, требуя выдвинуть вас на ближайших выборах.
В прежние времена не составило бы труда избавиться от зануды. Клинок под ребро или клык в артерию – вот и нет проблемы. Цивилизация усложнила процесс, лишив убийство благородного содержания. Теперь тот же результат достигался окольными путями.
– Вы убедили меня, – сурово изрек Кул. – Начинайте работать. Встретимся через декаду.
Кинув официанту крупную купюру, Кул небрежным жестом отверг попытку отсчитать сдачу. Он поднялся в «люкс» на предпоследнем этаже отеля, сложил в чемодан покупки и без сожаления расстался с бездарным Отражением.
Давным-давно, когда в Эльсинор вторглась армия Хаоса, у них не было возможности эвакуировать некоторые особо ценные реликвии. Отступая, Гамлет и Кул окружили непроницаемыми щитами чар обширный кусок этажа, где оставалась часть библиотеки, а также магические амулеты и древнее оружие гарпий. Вернувшись через столетия, царь Нирваны снял чары с хранилища. Коллекции были частично оставлены на месте, но самые необходимые книги Кул переправил в Нирвану.
Сюда же принес он последние приобретения – том «Колесницы демонов» и кинжал. Книга заняла на полке положенное место между вторым и четвертым томами, а над клинком царь надолго задумался, пытаясь вспомнить, где и что он слышал о подобных изделиях.
Здесь, в библиотеке, его и застали наследники. Когда вошли сыновья, Кул просматривал свиток, покрытый неровными строчками иероглифов.
– Привет, – сказал Фауст. – Изучаешь трактат о Древнем ирванском оружии?
– Как видишь, – Кул указал пальцем на угол стола, где лежал в ящичке нож с одноглазой змейкой на рукояти. – Что скажете об этой безделушке?
Братья с интересом осмотрели покупку, после чего осторожно пощупали руками и колдовством.
– Старая вещь, даже старинная, – сказал Вервольф. – Ритуального назначения. В бою от такой игрушки пользы немного.
Мефисто добавил:
– Явное отражение чего-то очень древнего и мощного.
– Причем прототип еще цел и функционирует, – задумчиво проговорил Фауст. – Иначе его Мощь перераспределилась бы между теневыми копиями.
Отец фыркнул: мол, все это я и без вас понимаю. Ничего похожего в старых книгах не описывалось, и сей факт тревожил Кула сильнее всего. К общему удивлению, дельный совет дал младшенький, Верви, предложивший осведомиться у гномов Нибельхейма.
– Хорошо придумал, – одобрительно заметил Фауст. – Эти ребята про старинные железяки знают почти все… Хотя кинжал явно не железный.
– Серебряный, – кивнул отец. – Булатное серебро – его только в Хаосе умели ковать, специально для убиения Повелителей Теней. Композитный сплав прочности необычайной. Пробивает броню, как сталь, а на демонов действует, как чистое серебро. Сейчас об этом материале никто и не помнит. Так Что гномики наверняка ничего не расскажут.
Фауст вызвался обследовать кинжал в лаборатории. Он предполагал провести серию анализов химического состава и применить оригинальную систему магического зондажа. Смертоносный для демонов булат интересовал его и сам по себе, но куда важнее было установить историю предмета. Сверхдревнее изделие, сумевшее не утратить колдовство на протяжении бесчисленного множества эпох, могло быть теневой копией чего-то невероятно могучего, а такие анахронизмы весьма полезны в хозяйстве… Тем временем Мефисто бережно перелистывал привезенную отцом инкунабулу, изредка ухая, когда встречал новые для себя главы.
– Как съездил, папа? – спросил Вервольф.
– В общем, неплохо отдохнул. – Царь легонько поморщился. – Меня там один поклонник достал высокоучеными вопросами. Дескать, сколько времени вампир способен продержаться под солнечным светом? Или – какой изотоп серебра наиболее смертелен?
Все четверо расхохотались. Такие вопросы издревле занимали недалеких схоластов, не понимавших, что вампир вампиру рознь. С серебром тоже следовало быть осторожнее – Фауст как-то исследовал эту проблему, доказав, что опаснее всего ионы серебра, независимо от изотопного числа…
Их милый мальчишник нарушила Геката, заговорившая из висевшего на стене портрета. Царица свирепо напомнила, что в трапезной накрыт стол и что холодные закуски вот-вот станут теплыми, а горячие блюда, наоборот, остынут. Поручив демону-архивариусу поискать в книгах упоминания о магических кинжалах, Кул первым двинулся к выходу.
За обедом, конечно, не прекращалось обсуждение дел, от которых Гретхен заскучала и не осталась на чай с тортом. Отговорилась: мол, не хочет злоупотреблять мучным. Фауст поморщился, но остальные как ни в чем не бывало продолжили разговор. За время отсутствия родителей в их семье изредка появлялись подружки, но проходили месяцы или десятилетия, и девицы исчезали, порой даже не успев состариться. Братья не сомневались, что и увлечение доброго доктора окажется не вечным.
Застольная беседа вертелась вокруг анклавов, которые пока не подчинились царской власти. В некоторых вовсе не знали о существовании Нирваны, до других нирванцы просто не успели добраться. Сложнее было с Замком Четырех Миров, владельцы которого не желали вести себя прилично.
– Далт нас предал, – рубанул с плеча Вервольф. – Засел в замке со своим отрядом…
– Остатками отряда, – хохотнул Фау.
– Не важно. Он угрожает нам и должен умереть.
– Почему вы такие кровожадные? – печально осведомился Кул. – Все время придумываете, кого бы еще прикончить.
– Наверное, дурная наследственность, – засмеялся Вервольф. – Гены вампирических предков делают нас жадными до крови.
Пристально посмотрев на жену, Кул пожал плечами и буркнул:
– Да уж, мамаша у вас любит кровушку пустить…
– Ты на что намекаешь, старый развратник? – осведомилась Геката, сделав страшные глаза.
Сыновья хихикали и не могли нарадоваться: вся семья в сборе и, как в прежние времена, развлекается, изображая океан свирепости. Мефисто так и высказался: мол, наша патриархальность обеспечила крепкий тыл, какого не видать амберской династии. Ее рано или поздно погубит застарелая взаимная неприязнь.
– Типичные провинциальные политики, – согласился Фауст. – Сидят в своих деревнях, забавляются интригами да кровосмешением и ничего не видят дальше околицы. – Он сокрушенно покачал головой. – Знаете, мне их даже жалко. Амбериты пробуждаются от спячки лишь в дни, когда опасность подступает к порогу.
– Слишком долго правил их отец. Вот нынешнее поколение и не обзавелось чувством ответственности, – сказал Кул. – Теперь Оберона уже нет, а его дети так и не стали самостоятельными.
Верви вздохнул:
– Гримаса судьбы – нам помогло наше несчастье. Временно потеряв родителей, мы перенесли слишком много испытаний. Тысячелетие такой жизни закаляет… – Младший брат подмигнул Фаусту. – Помню, каким ты был рафинированным интеллектуалом – мечтал отсидеться в башне из хрусталя и слоновой кости, занимаясь абстрактной наукой.
– Да и ты, прямо скажем, не сразу сделался воином без страха и колебаний.. – напомнил старший брат. – Кстати, Фау, где твоя башня?
Фауст отмахнулся:
– Боюсь, она осталась только в легендах и поговорках периферийных Отражений… Так же, как твоя сентиментальность. – Он захихикал. – Сентиментальный Мефисто – сейчас такое даже представить трудно!
Резко встав, Кул закурил сигару. Прохаживаясь мимо окон, царь выдыхал дым, и голубые струйки плыли, завиваясь причудливыми кольцами.
– Я побывал в продвинутом Отражении, – сообщил он. – Посмотрел фильмы о себе и расстроился. Как же они нас ненавидят! Зачем понадобилось выдумывать обо мне столько лжи?
Меф засмеялся:
– Знал бы ты, сколько глупостей придумали про меня и Фау!
– О себе я и вовсе помалкиваю, – поддакнул Вервольф.
Отец криво усмехнулся и вызвал прислугу, велев убрать со стола. Потом мотнул головой, приглашая домочадцев следовать за ним. Он быстрым шагом проследовал по коридорам и лестницам, на ходу стряхивая пепел в расставленные вдоль стен урны. Забег финишировал в Большом Зале Метафор, на предпоследнем этаже Дельфийского минарета.
Зеркала развлекались. Плоские окна магических кристаллов показывали всякую белиберду.
… Жуки в бронзовых мантиях рубят алебардами обнаженных по пояс, вооруженных ятаганами минотавров в клетчатых штанах…
… По полю стадиона носятся футболисты в доспехах и шлемах с решетчатыми забралами. Трибуны вопят, захлебываясь восторгом. И у зрителей, и у игроков по три пары конечностей…
… Мужчины и женщины не вполне человеческого облика пробираются мрачными переходами. Бесчисленные ловушки убивают их одного за другим. Достигнув промежуточного финиша, оставшаяся в живых пара неторопливо раздевается, обнажая весьма неприятные на вид анатомические детали…
… Крепость в пустыне постепенно разрушается по причине древности. Вокруг белеют чьи-то скелеты, на флагштоке висит обветшавший лоскут знамени…
– А вот это уже интересно, – неожиданно обрадовалась Геката.
Мужчины дружно посмотрели на зеркало, к которому подбежала Королева Ведьм. Это была Метафора в самом чистом и отвратительном виде – из числа тех пророчеств, смысл которых начинаешь постигать после того, как предсказанное событие давно произошло и ничего изменить уже нельзя, да и не нужно.
В зеркале клубился туман, сквозь который Фауст разглядел дорогу. Вдоль дороги брела царская семья Нирваны, а с ними еще какие-то персоны – вроде бы знакомые особи из Амбера и Хаоса. По сторонам дороги бесновались фигурки демонов – Мефисто рассказывал, что именно с такими сражался он в компании Дары и Корвина.
На всякий случай Фауст запечатлел эту сцену при помощи неразлучной фотокамеры. Когда карточка проявилась, изображение в зеркале погасло. Кул разочарованно сказал:
– Обычная пакость этого заведения. Отец-покойник говорил, что большинство здешних предсказаний можно интерпретировать одной фразой: «Вам предстоит пройти долгий путь и перенести немало испытаний, после чего будет достигнута некая цель, не обязательно отвечающая вашим интересам».
У сыновей стаж общения с зеркалами был, конечно, поменьше, но впечатление сложилось примерно такое же. Отшлифованные первыми гарпиями кристаллы Эльсинора предсказывали будущее чересчур общими формулами. Чтобы получить точный ответ, нужно было задать очень конкретный вопрос, но искусство это растаяло в бездне тысячелетий.
Однако нирванцы не впервые сталкивались с каверзами Судьбы, накопили кое-какой опыт. Препятствия существовали всегда, и предназначение их было известно: препятствия следовало преодолевать всеми доступными и недоступными способами. Если зеркала выдали приблизительные сведения – значит, придется уточнять информацию другими средствами.
