Игорь Сотников
Апокалипсис в шляпе, заместо кролика
– Плиз. – Проговорила Клава, с потупленными глазами присев в книксен. И так это по особенному удивительно и трогательно у неё получилось, а может из неё вышло, что принц и его товарищ, маркиз де Скрупулёз, уронили челюсти, очаровавшись этим странным представлением, и за всем этим делом пропустили момент, когда эта странная девушка их обошла и покинула, завернув в ближайший бутик. И принц с маркизом, проводив её взглядами, переглянулись между собой, и ничего не говоря и даже не делясь впечатлениями, в глубокой задумчивости пошли дальше.
Тогда как Клава, не давая возможности категорийным продавцам бутика, куда она сейчас так резко свернула, сложить на свой счёт полную картинку, прямиком направилась к стендам с одеждой. Там она без особого разбору прихватила несколько вешалок с одеждой, и вперёд в примерочную. После чего она, преображённая и по новому выглядящая в новой одежде, выйдя из примерочной, смотрит в сторону выхода из бутика, где принца с маркизом уже не видно, немного затрачивает времени на скорей всего, размышления, затем смотрит в сторону кассы, откуда на неё принципиальным взглядом смотрит кассир и подошедший продавец из зала, и, сжав в руке нечто, с вызовом в лице, твёрдым шагом идёт на кассу.
– Можно снять магниты прямо с меня? – расплывшись в улыбке при подходе к кассе, Клава обращается к кассиру. Ну а кассир, не без поддержки со стороны продавца из зала, считает нужным с понимающим многое лицом поинтересоваться у Клавы: «Позвольте спросить. А что за такая спешка?».
Клава же, постукивая пальцем руки по стойке, не менее принципиально посмотрела в ответ на кассиршу и продавца из зала, так и показывающих всем своим презрительным видом, что их своим простоватым видом не обдуришь, и они, таких как ты, выскочек за парней достойных лучшего, насквозь видят, после чего повернула голову в сторону выхода, и … «Ух! Он всё-таки вернулся». – Про себя вздохнула Клава, обнаружив стоящего на выходе из бутика принца, во все глаза смотрящего на неё и показывающего всем своим видом свою заинтересованность в ней. Видно он так и не пришёл в себя после такого наскока на себя со стороны Клавы, а если точней, то этого её «Плиз», и, поняв, что во всём этом происшествии возникла какая-то незаконченность, решил вернуться назад, отослав недовольного маркиза дальше вперёд.
И вот он здесь, у входа в бутик стоит и пристально так смотрит на Клаву, и ни у кого из присутствующих здесь людей, и возникнуть не может подозрений в том, что они незнакомы. А сразу видно, что знакомы, и при этом для некоторых лиц завидно знакомы.
– Боюсь, что передумает. – Повернувшись к кассиру, говорит Клава, протягивая ей рукав костюма с магнитом на нём. А кассир только сейчас отвела свой взгляд от того представительного господина, с кем эта выскочка значит, имеет какие-то там отношения и ещё пришла с ним сюда. Но при этом она по себе знает, что такое прижимистость вот таких напыщенных господ привлекательной внешности и с юмором у них всё в порядке, и она в этом вопросе, ни смотря даже на принципиальные разногласия в деле своего отношения ко всем этим отношениям с мужским полом, готова полностью поддержать выскочку.
– Он что ли? – пренебрежительно кивнув в сторону принца, спрашивает кассир Клаву.
– Угу. – Несколько пристыжено и покаянно говорит Клава. И такая её выраженная болью и словами действительность находит отклик в сердцах кассира и её подруги, продавца из зала. И они уже полными горечи и гнева глазами смотрят на того блестящего господина, который им сперва даже понравился, – а он вон каким жадным гадом оказался, сволочь одно слово, – после чего их взгляды на Клаву смягчаются, и она пропускается кассиром за прилавок, чтобы ей было удобнее снять магниты с брюк от костюма.
Когда же они со всем этим делом справляются и Клава выпускается из-за прилавка, то наступает короткая неловкая пауза, где кассир не смеет потребовать от Клавы счёт к оплате, а сама Клава, стоя к ней вполуоборот (она разделяет свой взгляд между кассиром и принцем), не спешит предложить расплатиться (может она боится, по мнению кассира, заявить к оплате такую умопомрачительную сумму; их бутик считается представительского класса).
Но вот Клава на что-то, видимо, решается и она с загадочным выражением лица кладёт руку на стойку прилавка, фиксирует общее внимание на своей руке, а как только это происходит, то отрывает руку от прилавка, на котором остаётся лежать небольшой предмет типа пуговицы или запонки, где на чёрном фоне золотым вылита буква «А».
Кассир с подругой с высокой степени любопытства переводят свой вопросительный взгляд на Клаву и ждут от неё разгадки на эту её загадку. Клава же с загадочным выражением лица, где эта её загадочность как бы в себе подразумевает некоторую насмешку над самой собой, понизив голос до заговорщицкого, вместо ответа на так и напрашивающийся вопрос со стороны кассира и её подруги, сама задаёт вопрос. – И как думаете, кому принадлежат эта запонка?
И кассир с подругой рефлекторно одёргивают лица в сторону того представительного господина и кивают туда. И хотя их ход мысли, по сути, был верен, всё же Клава не об этом их спрашивала, и она их но новому спрашивает. – Это да. – Говорит Клава со всё той же напускной таинственностью. – Но я спрашиваю о другом. Кто он. Можете догадаться? – А вот эта уже интрига и тайна, которая начинает волновать и теребить сердца кассира с подругой. И у них в момент включается всё их воображение, надо понимать, не без своей романтической глупости, настоянной на фильмах о золушках, и они начинают себе чего только не надумывать.
Ну а Клава, не давая им времени одуматься, сократив между собой и кассиром расстояние до предела, уперевшись в неё взглядом, со всей прямотой к ней обращается. – Как на духу говори. Хочешь принца встретить? – А та, захваченная Клавой врасплох, только согласно кивает.
– Тогда это тебе. – Клава протягивает запонку кассиру, а как только та неуверенно её берёт, то она со словами: «А теперь жди», разворачивается и вперёд на выход из бутика. Где она не идёт куда-то в сторону от ожидающего её на выходе из бутика во все глаза принца, чьи запонки, а если точнее, одна, каким-то удивительным способом оказалась в руках Клавы, а затем перекочевала в руки кассира бутика, а Клава прямиком, с решительностью во всем своём виде, идёт до принца. Отчего он даже несколько подрастерялся от такого направленного в его сторону напора в глазах этой странной девушки.
– Вы Альберт? – сравнявшись с принцем, без всяких предварительных разговоров задаёт вопрос Клава, уперевшись взглядом в принца. А тот от такой неожиданности и вовсе растерялся и сам не знает почему, сказал: «Да». Хотя он был и не Альберт вовсе, – его звали Артур, – и вообще, это имя ему почему-то претило. Но он получается, что не просто согласился с таким своим наименованием, а он, и это надо обязательно отметить, никогда ранее не проявлявший в себе такое слабоволие во взаимоотношениях с женским полом, вдруг, ни с того, ни с сего, был подмят под себя одной из представительниц женского пола. А ведь он ещё совсем недавно заявлял, что не найдётся в этом мире такая, кто его, Артура Мозгового, сможет усмирить.
Но как сейчас выясняется, то он слишком самонадеянно и поспешно разбрасывался такими заверениями. И хорошо, что его товарищ, маркиз де Скрупулёз, ничего из того, что сейчас тут происходит, не видит. А то бы он не смог бы удержаться оттого, чтобы всем знакомым и деловым партнёрам Артура Мозгового заметить, как ваш незабвенный Артур держит слово. – Трепло он, а не человек крепкого слова. Вот так-то.
– Подойдите к кассе, вас там ждёт сюрприз. – Говорит Клава, кивком головы перенаправляя внимание Альберта-Артура в сторону кассы бутика, откуда на него с придыханием смотрит кассир. Когда же Альберт-Артур возвращает своё внимание обратно, то вот чёрт, перед ним уже никого нет. А вот кричать в спину или догонять эту ускользавшую от него по коридору девушку, он отчего-то опять не решился.
– Ладно, посмотрим, что там за сюрприз меня ждёт. – Вздохнув с надеждой на оставленный незнакомкой телефон, Альберт-Артур выдвинулся в сторону кассы бутика, где ох, как его ждали.
Клава же, на одном дыхании пройдя первый прямой коридорный участок в поле видимости Альберта-Артура, после поворота в первое же коридорное ответвление, ещё немного прошлась и остановилась у одной из витрин, чтобы перевести дух от такого стремительного хода мысли, а уже затем своих ног. Здесь она в памяти перемотала всё случившееся за последние десять минут и без всякого требования со своей стороны прыснула в смехе, представив себе физиономию Альберта, когда он на стойке кассы увидит свою запонку, которая так уж вышло, соскользнула с его руки, когда она на него натолкнулась, а она её подхватила, не дав ей упасть.
– Вот же чудесница! – восхитится Альберт, когда первое удивление пройдёт, и он, взяв в руки запонку, посмотрит на неё и через призму её увидит Клаву.
Но это мысли отстранённые, тогда как сейчас эта её громкая, на ровном месте и вроде как видимых причин для такой громкой радости нет, смешливость, вызвала у одного не мимо проходящего господина, а стоящего у демонстрационного стенда павильона какой-то стратаповой компании, высокотехнологической направленности, явно имеющего замашки ипохондрика, подозрения в том, что это над ним тут посмеиваются, или даже возможно потешаются. А он-то ничего такого, что может вызвать улыбку, а тем более такую смешливость не сделал. А он всего лишь задал вопрос и притом совсем негромко, человеку как бы будущего в виде манекена кибернетической девушки, презентуемому этой стартаповой компанией.
И он при этом не сам вызвался задаваться вопросами, а он был захвачен врасплох, когда проходил мимо этого выставочного павильона, где к полной для себя неожиданности, вдруг натыкается на перегородившую ему дорогу девушку (он бывает идёт и задумается о чём-то отвлечённом, а потом раз, и не поймёт, где оказывается), всю обтянутую в лайкровую одежду. При виде которой уже дух захватывает, а тут она ещё к тебе механическим выговором обращается с вопросом. – Давайте знакомиться.
И понятно, что этот господин в некотором роде задумался после того, как обомлел, сбитый этой девушкой со всякого толку. Ведь он человек семейный и как бы это сказать, у него есть обязательства перед своими домашними, кому он в своё время поклялся без надобности не заговаривать и знакомиться на улице с незнакомыми девушками, особенно если они вот так умопомрачительно выглядят.
– Семирамид Петрович (так звали этого господина, оказавшегося в такой затруднительной ситуации), зная преотлично вас, – как сейчас помнит Семирамид Петрович, наставляла его на путь, если не истинный, то хотя бы не на скользкий, его супруга Марта, – легко могу предположить, куда вас все эти знакомства, а затем значит, отношения, заведут. – А вот дальше Марта недоговаривает, решив оставить для Семирамида Петровича пространство для манёвра его аморальной невоздержанности. Но при этом она пристально смотрит на Семирамида Петровича, давая ему понять, что его насквозь видит.
А вот Семирамиду Петровичу никогда не нравились все эти недоговорки и обмолвки, и если ты считаешь его, скажем так, человеком недисциплинированным, то так и скажи. И нечего тут недоговаривать, тем самым не просто давая ему возможность для манёвра его сообразительности, а она как бы намекает на то, что ты сам, Семирамид Петрович, в ответе за свой выбор того или иного своего козлиного поступка.
А вот Семирамид Петрович крайне не согласен с такой постановкой вопроса. И его поступки, и решения не обязательно должны быть негативного характера, и он хоть и адвокат, но может иногда позитивно мыслить. И ему всё же хотелось бы знать некоторые уточнения насчёт того, куда всё-таки упомянутые Мартой отношения могут его завести. Ведь человек такое любопытствующее создание, что всякая вставшая перед ним загадка у него из головы не выйдет, пока она не будет им разгадана. И вот с этими мыслями Семирамид Петрович и натыкается на так необычно выглядящую девушку, которая озаряет его взглядом со странной улыбкой на устах и тут же делает такое интригующее предложение.
Ну и Семирамид Петрович, ясно, что растерялся и его ответ ей был определённо не слишком умён. – Зачем? – несколько нервно и растерянно отвечает Семирамид Петрович. И вот тут с боковой стороны от него, до него доносится этот смешливый прыск Клавы. И понятно, что Семирамид Петрович в один момент напрягся и решил, что тут имеет место какая-то в его адрес шутка. А может и того больше, целый заговор под руководством его Марты, всё же решившей, что доверия к нему ни на столько много, чтобы спокойно можно было бы его одного на работу отпускать, так что нужно этого неугомонного Семирамида Петровича испытать.
А как испытать, то тут вариант только один – поставить на его пути вот такую совершенную девушку. Что и было проделано, а Семирамид Петрович значит, попался.
– Да ничего подобного! Не на того напали! – Семирамид Петрович спохватывается, да и дёру отсюда.
Ну а Клава поправилась от такого негативного взгляда на себя со стороны этого невыносимого вида господина, затем окинула вниманием презентуемые в этом выставочном павильоне экспонаты в виде роботонизированной продукции, задумчиво прогримасничала в лице и, посмотрев на часы, выдвинулась на выход из здания торгового центра. По выходу из которого, она огляделась по сторонам, сделала мысленные расчёты и дальше, в одну из сторон вперёд.
Ну а когда ты даже не идёшь, а следуешь по указанному пунктом назначения направлению движения, и плюс скорость твоего движения определяет свои пределы времени (ко стольки ты должен туда-то прибыть), то твой путь мало приметлив. И ты, погрузившись в мысли о предстоящей встрече с ожидаемым тебя событием, так и идёшь пока вдруг не наталкиваешься на своё прибытие к месту заранее обговорённой встречи или намечаемого кем-то события.
Но у Клавы, видимо, был некоторый запас времени до прихода к указанному на листе с принтера месту, и она по проходу по парковой аллее, заметив на своём пути скамейку, решила присесть на неё и передохнуть, раз есть ещё время.
– А как оказывается хорошо. – Откинувшись спиной на спинку скамейки, а ноги вытянув перед собой, в удовольствии вздохнула Клава, начав впитывать в себя душевную обстановку окружающего её природного мира. Где всё вокруг было к месту, и своим предназначением делало картинку этой части мира полной.
Так слегка покрасневшие, а местами пожелтевшие деревья, осыпая под дуновеньем ветра одухотворённую листву с себя, намекали, а местами уже подчёркивали, что приходит новое для мира время и надо начинать задумываться о предстоящих переменах. Чему со всех сторон подчириковали и подначивали так начать думать своей трелью птицы. Где самые бесстрашные подсаживались рядом с Клавой на скамейку и требовательно поглядывали на неё – если вы, как мной думается, разумная девушка, поделитесь крошками из своего кармана, – а нет таких карманов, что без крошек, – то я вам, так уж и быть, по секрету расскажу, к чему готовиться нынешней осенью.
– А вот интересно, – не обращая большого внимания на поползновение птиц в свою сторону, глядя вперёд через фокус себя, задалась вопросом Клава, – какое место для меня предназначено в картинке этой части мира? – Здесь она придирчиво осмотрела все детали картинки мира перед собой, – через пешеходную дорожку перед ней проходила узкая лесопосадка, дальше шла автодорога, а за ней вновь пешеходное пространство со свободной площадкой, устроенной для подхода к дверям небольшого ресторанчика, – и собралась было собираться идти дальше, для чего она посмотрела на свои наручные часы, как до неё сзади доносятся уж очень разговорчивые голоса. Где один принадлежит серьёзной девушке, – она не позволяет себе шутить и её голос звучит монотонно, – а вот второй, мужской, показался ей незримо знакомым, и Клава застыла в одном положении, похолодев в сердце от этих знакомых отзвуков.
– А может мне сегодня заболеть и остаться дома. – С задушевной игривостью болтает некто сзади Клавы.
– И чем вы займётесь в одиночестве, Константин. – До Клавы доносится серьёзный выговор собеседницы разговорчивого молодого человека.
– Вы меня недооцениваете, Лианна Сигизмундовна, – совершенно не унывает и не тушуется перед такой постановкой вопроса своей собеседницы, получается, что Константин, – я один не останусь.
– Вот как. – Наигранно удивляется Лианна Сигизмундовна, строгая и серьёзная знакомая Константина, – И с кем же это вы, если вас это не затруднит сказать, собираетесь вместе болеть дома?
– А вы разве не догадываетесь? – интересуется Константин. И, конечно, Лианна Сигизмундовна не догадывается, а на языке намёков она не разговаривает, поняли, Константин.
А Константин и не собирается тут намекать, а он, как лом прямолинеен. – Как хотите, Лианна Сигизмундовна, а я сегодня пойду с вами. – Заявляет Константин, и как поняла Клава по тому, как сзади всё замерло, то Константин сумел сбить с мысли свою собеседницу, которая видимо там воздухом заглотнулась, и сейчас стоит, и соображает, что ответить Константину, решившему порушить все её планы.
– А я не против, конечно, – взяла-таки слово Лианна Сигизмундовна, – но разве у тебя сегодня не важный на работе день.
– И то верно. – С досадой ответил Константин. Дальше следует некоторая заминка со стороны…да со всех сторон, во время которой Клава ещё сильней навострила свои уши и вся обратилась вслух, пытаясь выяснить, что там сзади происходит. Но там как будто все замерли, или ещё «лучше», ушли. И Клава уже собралась было повернуть голову назад и посмотреть на то, что там происходит, – она даже начала поворачиваться, – как вдруг слева от неё, в свете дня мелькает тень, затем ещё одна, и Клава вновь застывает в одном положении, почему-то страшась посмотреть в сторону вышедшей из-за её спины той разговорчивой парочки. Хотя для Клавы и её обзорного зрения было достаточно, чтобы зафиксировать для себя эту парочку в памяти и сделать первые на их счёт намётки.
– Она вполне себе ничего. – Рассудила Клава, окинув взглядом эту Лианну Сигизмундовну по словам её …пусть будет хорошего знакомого, Константина. – А так она, скорей всего, иначе зовётся. – Порешила Клава. – А если это так, то Константин очень близкий для неё знакомый. – На этом моменте Клава, уже чувствующая себя более свободно (эта парочка удалилась на приличное состояние, и это позволило Клаве расслабиться), сфокусировала свой взгляд на спине Константина, пытаясь для себя выяснить, где бы она могла его раньше видеть. Но Клаве ничего такого не вспоминалось, да и идущая рядом с Константином Лианна Сигизмундовна, своей негативной энергетикой отвлекала на себя всё внимание Клавы. И Клава, предоставив Константина самому себе, полностью сосредоточилась на его близкой знакомой, Лианне, руку которой Константин время от времени пытался перехватить, но всегда не слишком удачно.
А между тем эта парочка дошла до пешеходного перехода, соединяющего дорожку этой парковой аллеи, где расположилась Клава и пешеходную мостовую через автодорогу, где помимо ресторанчика напротив, шёл целый квартал различного качества, предназначения и состояния домов. Здесь Константин с Лианной знаково остановились, повернувшись друг к другу. О чём-то друг другу в глаза перебросились словами и перед тем как расстаться, Константин наклонился к Лианне и запечатлел на ею подставленной щёчке поцелуй. За что Лианна его, – и это совершенно не вязалось со всем её прежним поведением, – смешливо укорила, – мол, вы, Константин и сами с интересным отчеством, слишком много себе позволяете. А я, что за наивная дурочка и такая к вам доверчивая, вам в этом вопросе всегда иду навстречу.
А Константин, приободрённый такой своеобразной податливостью Лианны, начал на глазах Клавы, скажем так, как сказала бы Лианна, наглеть. – Совершенно не понимаю, о чём это вы, Лианна Сигизмундовна, добрейшей души человек, но при этом своей чрезмерной скромностью не дающая нам развить наши обоюдно интересные отношения в полной своей степени.
– Я чего-то не пойму. Это вы о чём таком говорите? – возмущается Лианна Сигизмундовна, уже начавшая себя корить за такую свою уступчивость и слабохарактерность по отношению всех этих сюси-пуси. На которые такой мастак этот Константин. И ему только дай волю и разрешение на вот такие любострастные дела, то его от неё и не оттащишь. – Нет уж Константин. Я девушка самодостаточная и независимая, со своим мировоззрением, и наши отношения, если вы на них настроены серьёзно, будут строиться на взаимном уважении. Так что все эти поцелуйчики, на которые вы такой любитель (интересно, откуда у вас выработалась такая сноровка в этом пикантном деле), будут отпускаться вам строго в дозированном количестве. Чтобы вы значит, не оборзели и не растеряли раньше времени пыл и мотивацию. – Что-то примерно такое высказала взглядом Лианна Константину по визуальному мнению Клавы, не сводящей с них взгляда.
А Константин видно, что категорически не согласен с такой постановкой вопроса Лианной. Но он ничего ей такого против не говорит, а он, улыбнувшись ей, кивает на прощание, и, развернувшись, покидает Лианну, выдвинувшись по пешеходному переходу на другую сторону дороги. Пересеча проезжую часть автодороги, Константин посмотрел на Лианну, стоящую в тени деревьев, запомнил её и пошёл дальше, до открытой площадки перед ресторанчиком. Здесь он остановился неподалёку от входа в ресторанчик и, повернувшись в сторону Лианны, успел только бросить взгляд в её сторону, как его вдруг загородил неожиданно появившийся чёрный микроавтобус, на подобие тех, в которых перевозятся сотрудники специальных служб.
А когда этот чёрный микроавтобус отъехал, то Константина уже и нигде не было видно. А это указывало на то, что он был увезён этим микроавтобусом. Что, видимо, не было большой новостью для Лианны, которая, как только микроавтобус поехал дальше, развернулась назад и выдвинулась по аллее…прямиком на Клаву. И хотя Клава никакого отношения к этой Лианне не имела, а она всего лишь оказалась случайным свидетелем её разговора с Константином, где и сказано-то ничего не было такого секретного и важного, что могло бы вызвать большую заинтересованность у спецслужб или как минимум, большой резонанс в чужой голове, тем не менее, она отчего-то напряглась, когда увидела направляющуюся в её сторону Лианну.
И при этом эта Лианна уж очень вызывающе идёт – она и непонятно на каких, таких основаниях (а нагловатость, это не те основания, которые оправдывают такое поведение; вот если только близорукость) не сводит своего взгляда с Клавы. А Клава и сама вполне могла себя так же повести и принципиально не сводить своего взгляда с туфлей этой Лианны. Но она так себя не ведёт и отводит свой взгляд в сторону, давая этой, всё же нагловатой Лианне, спокойно пройти мимо себя. А когда она минует Клаву, то только тогда Клава себе позволяет оценивающе посмотреть Лианне в спину. Где на этот раз у Клавы было больше информации, – она видела Лианну в лицо, – и она уже на её основании могла сообразить, что подумать насчёт Лианны.
И Клава обязательно и даже немедленно сообразила, что о ней решить подумать, если бы не была в этом деле опережена. – Вот же стерва! – неожиданно для Клавы раздался женский голос уже не с неожиданной, а как бы с закономерной стороны, то есть сзади. И Клава по привычке застопорилась в одном положении и начала слушать, что там ещё скажут. А там не собираются молчать и на эмоциях, негодуя, говорят.
– А что так? – звучит второй женский голос, интересующийся у первого, что её так возмутило. А та возмущена современными нравами, где нет никакого доверия между людьми и есть только один обман. И поведение вот этой паскудной дамочки, как нельзя лучше демонстрирует все эти современные нравы.
– Каждый день, практически в одно и тоже время, проводит этого молодого человека до автобуса, – видно на службу уезжающего, – и шасть, сразу налево. – Никакого смягчения, со всей жестокой правдой жизни заявляет первый женский голос, и вполне возможно, что его носительница с ненавистью смотрит вслед Лианне.
А вот собеседница этой поборницы нравственности и справедливости не слишком маловерная и её не удовлетворяют голословные заявления своей подруги, человека иногда делающего поспешные выводы. – Почему сразу налево, – противоречиво к своей подруге заявляет второй женский голос, – может быть она пошла в магазин, чтобы прикупить продуктов. Или же направилась на свою работу. Не дома же ей сидеть всё время в самом деле. – На этом месте полная справедливости, неравнодушная подруга вот этой маловерной собеседницы снисходительно так посмотрела на свою, такую наивную подругу, которая до сих пор витает в облаках и никаких не делает выводов из своей одинокой жизни, где вот такие вертихвостки есть основная причина её и её одиночества, да и так уж и быть, решает с помощью фактов раскрыть ей глаза на собственную наивность.
– Всё может быть и так. – Взяла слово неравнодушная собеседница. – Да вот только для чего её всегда, чуть ниже по улице, ждёт мужчина. – Здесь у маловерной собеседницы непроизвольно вырывается: «Что?!», и Клава, дёрнувшаяся от того же вопроса, оттеснив этих разговорчивых собеседниц на дальний план своего внимания, устремилась взглядом за Лианной. И не просто за ней Клава принялась всё замечать, а она заглянула чуть дальше и вперёд неё, в поисках того, кто её мог бы там ожидать.
Правда, когда в лицо вообще не знаешь, кого искать, а под мужчину, как характерную черту объекта поиска, можно записать любого мужчину, то тут будет лучше не распылять себя по сторонам, а нужно сосредоточиться за наблюдением за Лианной, кто уж точно выведет на интересующее Клаву лицо. И это вполне разумное решение, если бы Лианна уже не удалилась так достаточно далеко, что появись это мужское лицо, то оно отсюда и видно не будет. А судя по Клаве, то её ох как захватило любопытство и ей уж очень хочется увидеть того гада, на кого эта ветреная Лианна променяла Константина. При этом Клаву сковывает на месте какая-то нерешительность, и она как бы хочет пойти вслед за Лианной и посмотреть на того, кто её там поджидает, и в тоже время она не решается это сделать.
И тут до Клавы доносится голос неравнодушной собеседницы. – Я бы отследила их. Выяснила всё о нём и их отношениях, и всё бы этому молодому человеку рассказала. – И это всё для Клавы решает. И она, посмотрев на ручные часы, что-то быстро сообразив в уме, поднимается на ноги и, не оглядываясь назад, на тех, кто стоял за ней и мотивировал её к этому поступку, пойти вслед за Лианной, выдвинулась вслед за Лианной. И как вскоре выяснилось, то заявления неравнодушной собеседницы был не плод её воображения, а Лианну и в самом деле, чуть ниже по аллее, сидя на скамейке, поджидал мужчина в виде очень представительного господина.
И то, что Лианну поджидал вот в таком представительном виде мужчина, было в некотором роде неожиданно для Клавы, почему-то ожидавшая увидеть совсем другой тип мужчины. Правда, непонятно на каких, таких основаниях она пребывала в таких удивительных ожиданиях, если она совершенно не знает Лианну. Ну а её минутный разговор с Константином, не такая уж и большая картина, чтобы делать на её счёт такие далеко идущие выводы.
Впрочем, этот представительный господин вёл себя по отношению к Лианне вполне себе благопристойно и даже элегантно, почтив ручку Лианны своим лобызающим вниманием, после чего галантно так сделал ей предложение в виде своей представленной руки, от которого она не смогла отказаться, перехватив её своей, и они дальше пошли степенной походкой, как будто так и должно быть всегда.
А вот Клаву почему-то всё это не убедило в том, в чём всё это должно убеждать. И она во всём этом увидела некую загадку, которую она должна непременно разгадать. – Здесь что-то не так. – Глядя вслед этой парочки, рассудила Клава. После чего вновь обратилась к своим наручным часам, где на этот раз ей пришлось задуматься над указанным на часах временем.
– Ладно, пока по пути, пойду за ними насколько можно. – Клава, подведя итог своему размышлению над часами, выдвинулась вслед за Лианной и её спутником. Где у них было время обсудить свои дальнейшие планы и вполне вероятно, как подумалось Клавой, поговорить о том, как ещё долго обманывать Константина. А у Клавы было время подумать над тем же, что они тут про себя рассуждали по её же надуманному мнению.
– Всё, у меня уже нет сил обманывать Константина. – Прямо с ходу, как только представительный господин был перехвачен в руке, с нотками истеричности заявляет Лианна. – Он не заслуживает такой для себя участи. – Ну а представительный господин не столь развинчен и эмоционален, а он сама хладнокровность.
– Я прекрасно вас понимаю, дорогая Лианна Павловна (?), – вкрадчивым голосом говорит представительный господин, – вы по своей натуре человек чистосердечный и немного жалостливый, и вам сам факт обмана неприятен, гадлив и противен вашей природе. Да и меня такая ситуация совершенно не устраивает. Но сами понимаете, что обстоятельства сильнее нас. И если вы хотите добиться успеха, – а я этого больше всего в своей жизни желаю, – то мы должны ещё некоторое время потерпеть свои опостылевшие вторые половины.
– Ах, вон оно ещё что! – всё поняла Клава за этого женатого ловеласа. Как оказывается, не только Лианне голову морочащего. – Ну-ну, интересно, что ты сейчас там ещё наплетёшь. – Клава со знанием вот такого пагубного качества людей, крепко так, прожигающим взглядом воззрилась в спину идущего под ручку с Лианной господина. А тот, видимо как-то, умудрился прочувствовать, как на него принципиально смотрит Клава и поёжился в плечах. Что, между тем, нисколько не влияет на ход его мысли.
– Вы же прекрасно знаете, какие сложные задачи стоят перед нами. И если мы хотим достичь поставленных целей, то мы не должны с вами ни на что отвлекаться. А если мы с вами немедля, сейчас же решим разрубить этот связывающий нас по рукам и ногам Гордиев узел, то он хоть и разрубится, но нам это всё ещё столько хлопот и проблем принесёт, что мы с вами потеряем столь ценное для нас время. – Проговорил представительный господин, предоставив на суд Лианны вот такие веские аргументации, которые, видимо, выглядят очень убедительно, когда ты лицо близко заинтересованное во всём этом деле и больше полагаешься на веру в человека, который как раз вот всё это говорит, чем на факты.
