Елена Славинская
Священный цветок
Дамир равнодушно глянул на кулон и отвел глаза.
– Я верю только в себя и свои силы.
– И нет ничего, чего бы ты желал больше всего на свете?
Дамир посмотрел в ясное лицо девушки, в чистые глаза цвета морской воды и думал, что он очень хочет, чтобы она улыбнулась и чтобы ее глаза искрились искренним счастьем.
– Есть кое-что.
– Не томи!
– Я мечтаю об этом с самого первого привала… – он подошел к ней ближе.
Ясмина замерла, но глаз не отвела.
– Это… – она облизнула губы, и мысли Дамира понеслись совсем в другую сторону.
– Это… – хрипло шептал он, наклоняясь к ее уху.
Девушка судорожно вздохнула, и алый румянец начал расцветать на ее щеках.
– Это горячая ванна и теплая мягкая постель. Жуть как соскучился по комфорту.
Дамир отстегнул ее фляжку и, насвистывая, отправился проверять оставшиеся запасы воды.
Ясмина непонимающе моргнула и громко выдохнула. Дамир давил самоуверенную улыбку. Ясмина так очаровательно смущалась.
– Ты веселишься, а между тем цветок действительно может исполнить твое желание.
– Нет у меня желаний. Только задание.
– Я помню. Доставить меня в столицу, – грустно и тихо закончила Ясмина, выбирая самого спокойного жеребца. Она попробовала на него забраться, находиться и дальше рядом с телами убитых адептов не было ни сил, ни желания. Дамир понаблюдал за безрезультатными попытками и обхватил тонкую талию, подсаживая ее на коня. Ясмина задушено пискнула, но успела перекинуть ногу через спину лошади и, поерзав, устроилась удобнее. Взяла поводья и застонала от боли. Держала вожжи она с трудом.
Дамир прикрепил фляжку ей на пояс, вскочил на своего коня, и они двинулись вперед, ведя за собой вороных жеребцов.
Глава 11
Что Ясмина не может управлять строптивым конем, стало ясно практически сразу как они отъехали от места, где схлестнулись с адептами Черного лотоса. Конь под девушкой плясал и всхрапывал. С большим усилием Ясмина тянула поводья, но жеребец продолжал показывать характер. Когда Ясмина в очередной раз зашипела из-за поврежденных запястий и взмолилась Великой Воле, Дамир решительно прервал их путешествие. Он спешился у огромного валуна и помог спуститься Ясмине. Послушница напилась воды и начала доставать припасы, чтобы перекусить. Дамир отодвинул Ясмину и занялся нехитрым перекусом сам.
Они отъехали на достаточное расстояние, чтобы не видеть тел. Солнце висело высоко в небе, дымка раскаленного воздуха вилась над землей до самого горизонта. Ясмина наблюдала за приближающимися Такеши и Ансгаром. Мужчины не стали загонять лошадей, когда поняли, что их помощь не требуется. По подсчетам Ясмины между ними осталось не более получаса размеренного пути.
Ясмина задумалась, а сколько еще ей встретится воинов культа, и как долго удача будет ей благоволить. Хотя сложно назвать удачей то, что она потеряла Пушу. Внутри все сжалось и перехватило горло от нахлынувшей тоски. Ясмина вспомнила маленький комок серо-бурого пуха. Она сама измельчала, дробила и резала мясо и кости, чтобы накормить маленького птенца. Она начала подкармливать его сухарями после того как обнаружила только оперившегося, нескладного беркута в сарае, где хранились припасы. Тогда он разорвал мешок с сухими хлебными лепешками, рассыпав все по земляному полу. А то, что Пушу нашли выпавшим из гнезда живым, странным образом сроднило Ясмину с ним. Она ведь тоже упала с высоты и выжила. Ясмина вознесла молитву со слезами на глазах, надеясь, что сейчас душа Пуши парит в синем бескрайнем небе среди гор.
Девушка в ожидании Такеши и Ансгара уселась в тени валуна и достала платок из паучего шелка. Ясмина всегда так делала, когда была расстроена или грустила. Маленькая тряпица действовала на нее успокаивающе. Послушница бессознательно гладила колосья пшеницы, ощущая подушечками пальцев стежки, неровные и растрепавшиеся от прошедшего времени. Сама вышивка частично выгорела, яркими остались только несколько нитей в стеблях, колосьях и инициалах. Они по-прежнему сияли золотом. За послушницей выросла тень, укрывая ее от солнца. Дамир протянул ей хлеб, несколько кусков вяленого мяса и сыра. Ясмина отложила платок и поблагодарила Дамира.
Мужчина свел брови и хмуро разглядывал кусок ткани.
– Так как твоя фамилия, цветочек?
– Александрийская, в честь обители. Свою родную фамилию я не помню.
– А это, значит, твои инициалы? – Дамир кивком головы указал на каллиграфически вышитые буквы «Я.Г.».
Ясмина пожала плечами.
– Может и не мои. Может они мамины.
– Может, – тихо и задумчиво проговорил Дамир, внимательно рассматривая профиль послушницы.
Было решено дождаться Ансгара и Такеши, и только потом двигаться дальше.
Дамир опустился к ней на землю. Небольшая тень от камня давала хоть какое-то ощущение прохлады. Они сидели плечом друг к другу, и каждый думал о своем.
– Ты все спрашивала обо мне, а что насчет тебя?
Ясмина вопросительно подняла брови.
– А чего желаешь больше всего ты, Ясмина?
Девушка растерялась, и взгляд метнулся против ее воли к его губам. Она тут же смутилась от своих мыслей и спрятала глаза. Дамир заметил ее взгляд. Шальное сердце тут же барабаном отбило ритм от безумной и такой невозможной мысли. От надежды, которая яркой звездой вспыхнула в груди. А что если..?
– Я – хранительница Священного цветка и проводник Великой Воли. Я не могу желать, Дамир.
Неожиданно приятно было слышать свое имя, произнесенное ею. И то, что она говорит, он все это уже слышал неоднократно за это путешествие, но ее взгляд, ее сжатые руки, беспокойно теребящие платок, говорили об обратном. Ясмина яркая и пылкая, как тот самый цветок, она живая и эмоциональная, вспыльчивая, горячая и смелая, и она отчаянно хочет жить. Учиться, путешествовать и встречать новых людей. Мужчин. Мысль о том, что Ясмина сказочно привлекательная молодая девушка, и многие, слишком многие мужчины, захотели бы такой красотой обладать, мгновенно вскипятила кровь Дамира. Обладать, сделать любовницей или взять в жены. Ясмина была бы прекрасной женой. Любящей, нежной, заботливой днями и страстной, горячей ночами. Возбуждение раскаленным прутом прошило позвоночник. Он даже не успел среагировать, как искры посыпались из пальцев, но Ясмина этого не заметила. Мысли скакали в голове, и одна все больше одолевала его. Он эгоистично желал Ясмину для себя.
Она задумчиво гладила платок и вполоборота от него рассматривала плато.
– Хотя, знаешь, все-таки есть кое-что, чего бы я очень хотела, – Ясмина твердо посмотрела в глаза Дамира.
Мужчина замер.
– Я бы очень хотела, чтобы ты был счастлив.
Такие простые и тихие слова, но в голове Дамира они произвели эффект разорвавшихся алхимических шаров. В голове зашумело, а сердце заколотилось. Она желала не для себя, она желала для него. Всю жизнь женщины от него всегда только брали. Будь то подарки, украшения или удовольствие. Боги, насколько Ясмина чистая и искренняя. Она вообще настоящая? Его глаза метались по ее лицу, подмечая и маленькую родинку над губой, и как он не замечал ее раньше? И веснушки, становившиеся все ярче от дней, проведенных на солнце. И губы, да за эти губы можно и подземные тюрьмы загреметь, не жалко!
Дамир двумя руками обхватил лицо девушки. Аккуратно, как самое дорогое сокровище, он погладил ее лицо большими пальцами. Кожа Ясмины была горячей и бархатной. И пусть только что он страстно желал Ясмину, сейчас он хотел только продлить момент и смотреть в ее прекрасные, невозможные глаза. В глубине души он понимал, что ни одна женщина до этого момента, не была способна на подобное. Сначала бросить его в пучину сладостного возбуждения и тут же окунуть в целомудренное желание просто смотреть в глаза девушки и гладить ее шелковисто-нежную кожу.
Дамир удивленно усмехнулся.
– О чем ты думаешь? – Ясмина не отстранилась и с интересом наблюдала за сменой эмоций на лице Дамира.
– Тебе не стоит об этом знать, – Дамир вздернул одну бровь и криво усмехнулся, продолжая гладить лицо Ясмины.
– И откуда только ты такая взялась?
– Из монастыря, – скромно улыбнулась Ясмина.
– И этот факт вводит меня в состояние глубокого огорчения. Более того, я безумно хочу сделать кое-что, но боюсь, что тут же явится твоя матушка-настоятельница и настучит мне по голове клюкой.
Ясмина задорно улыбнулась и заговорчески сказала:
– У нее нет клюки.
Дамира опять мотнуло от желания поцеловать Ясмину до бесконечной нежности:
– Пожалуйста, никогда не переставай так улыбаться.
Ясмина замерла и кивнула, вглядываясь в льдистые глаза мужчины. Дамир опустил взгляд на губы Ясмины и качнулся в ее сторону, сокращая расстояние между их лицами. Он уже чувствовал рваное дыхание девушки, как она мягко положила свои ладони на его руки, как она всем своим нутром потянулась к нему.
– Такеши, кажется, по нам и не скучали вовсе, – смешливый басовитый голос Ансгара разрезал воздух, и магия момента схлынула. Дамир отстранился от Ясмины, зло зыркнув на Ансгара. Тот не остался в долгу и хитро погрозил ему пальцем. Ясмина вскочила на ноги и, поправляя платок на голове, защебетала, расспрашивая как их дела.
Такеши что-то аккуратно держал за пазухой.
– У него перебито крыло и повреждена лапа, но хороший лекарь это поправит.
Ясмина в первое мгновение даже не поняла, о чем он говорит, но когда до нее стал доходить смысл сказанного, ощущение безграничного счастья затопило сознание. Она с осторожностью и щемящей нежностью в глазах протянула руки к Такеши. Он раскрыл свою накидку и показал Пушу. Беркут лежал на здоровой половине своего тела, другое крыло было вывернуто под неестественным углом. Ясмина погладила пестрые перышки на голове, Пуша моргнул и постарался подцепить ее пальцы клювом, выпрашивая вкусняшку. Ясмина со слезами на глазах счастливо рассмеялась. Она покопалась в кармане куртки и нашла оставшиеся сухарики, которые беркут с удовольствием съел. Примерно посчитав сколько времени беркут уже не ел, она достала свои припасы и поделилась с Пушей мясом. У хищных птиц настолько быстрый обмен веществ, что если они не будут питаться регулярно, то очень скоро даже не смогут подняться в воздух, чтобы поохотиться. Это все Ясмина выяснила тогда, когда выхаживала Пушу в их совместном детстве. Такеши подметил поврежденные запястья Ясмины и предложил оставить Пушу у себя. Ясмина, не раздумывая, согласилась, понимая, что тревожить птицу лишний раз не нужно.
После того, как первые эмоции схлынули, Ясмину увлек рассказ Ансгара. За Такеши и Ансгаром отправилось тоже пять воинов, но ниппонец и северянин отбились, петляя в лесах и делая вылазки. Ни Ансгар, ни Такеши не пострадали, но они вовсе не отдыхали. Покрасневшие глаза и рваные движения выдавали их усталость.
После недолгого разговора, было решено отправляться дальше, впереди еще две трети пути по плато. Проверив припасы и воду, разложили все по своим седельным сумкам. Воды осталось немного, у Такеши и Ансгара ее не было вовсе: пришлось быстро оставлять стоянку, когда нагрянули адепты культа.
Ясмина попробовала договориться со своим жеребцом, даже попыталась его подкупить оставшимися сухариками. Крошки конь слизнул, но более мягким нравом обладать не стал. Ясмина забралась на жеребца, тихо шипела и, кажется, даже начала ругаться на наречии народов северных префектур на строптивое животное. Ансгар одобрительно хмыкнул и даже подсказал пару словечек.
Ясмина все больше чувствовала жажду, и с грустью слушала, как в ее поясной фляжке на дне плещется вода. Но все это казалось такой незначительной ерундой, по сравнению с тем чувством счастья и радости, от осознания, что ее Пуша жив. Что совсем скоро они смогут ему помочь. Но все же жажда становилась все более ощутимой. Она уже несколько раз пожалела о своем решении выпить то тонизирующее зелье. Девушка скосила глаза на Дамира, тот не проявлял никаких следов усталости или мучавшей его жажды. Похоже, та часть магии, что есть в его крови, нейтрализовала все последствия от настойки. Во рту было сухо, но Ясмина стойко терпела и не прикасалась к воде. Она понимала, что воды действительно мало, и в отряде, помимо нее, есть еще трое взрослых мужчин и животные, котором тоже нужна вода. Оставалось уповать только на то, что этот участок пути скоро закончится, и они все смогут напиться, поесть и возможно даже нормально выспаться. Помнится, Дамир говорил про какую-то Этьену. Ясмина погрузилась в мечты о полноценном отдыхе.
Солнце медленно катилось к горизонту, удлиняя тени. Все путники ехали в тишине, даже говорить было лениво, оставались силы только на то, чтобы удерживать лошадь. Ясмина думала об адептах, о Пуше, думала о смерти, о том, что меньше стала испытывать жалости и страха. Думала о Дамире. Она искренне хотела, чтобы он тогда ее поцеловал. А может это глупость, навеянная настойкой, переживаниями и жаждой? Может ей это все показалось? Да и откуда такое желание могло вообще возникнуть? Если бы рядом был любой другой мужчина, ей бы тоже хотелось целоваться? Она посмотрела на Ансгара, потом на Такеши. Нет, желания обнять и прижаться к ним не возникало. Она кинула еще один взгляд на Дамира. Сердце подскочило, и горячий огненный шар вспыхнул внизу живота. Ясмина поерзала, стараясь прогнать наваждение. Ну, по крайней мере, стало ясно, что именно Дамир вызывает в ней такие чувства. Всю нижнюю часть ее лица закрывал платок и потому она беззастенчиво улыбнулась, не переживая, что кто-то из ее спутников обратит на это внимание. Но тут же отругала себя за неподобающие мысли. Грустно вздохнула. Не быть ей монахиней, даже если она отмолит грехи за совершенные убийства, но, как быть с желаниями беспокойного тела?
Время шло, голова стала кружиться, Ясмина выпила почти всю свою воду, стараясь разогнать туман перед глазами. Когда солнце окрасило кроваво-алым все вокруг, перед глазами все окончательно поплыло. Девушка только успела тихо всхлипнуть, и последнее, что она запомнила, как стала заваливаться на шею животного в отчаянной попытке удержаться.
Прохладная тьма затопила ее сознание.
Приходила в себя Ясмина легко и радостно, ей снился какой-то сказочный сон, она была отдохнувшей и выспавшейся. Захотелось потянуться и улыбнуться, не открывая глаз.
– Сиди смирно, цветочек, – раздался над ней напряженный голос.
Пришло осознание, что она не лежит, а сидит. Обхватывая кого-то руками и ногами. Как маленькая игрунка. Ясмина видела таких в книгах. Маленькие цепкие пушистые животные, обхватывали веточки всеми конечностями и даже хвостом, чтобы удержаться. Открыв один глаз, Ясмина обнаружила красивую загорелую шею, в которую она беззастенчиво утыкалась носом. Остальное она не смогла рассмотреть, темнота ночи окутала все вокруг. Ясмина аккуратно расцепила руки и попробовала отклониться, осознавая, что под ней движется лошадь.
– Подожди, я развяжу.
Дамир рукой провел по ее спине, растягивая узел. Как только ремень спал, она смогла отодвинуться от груди наемника, к которому была притянула вплотную.
– Что произошло? – хрипло со сна спросила Ясмина.
– Ты упала в обморок, пришлось тебя пересадить ко мне.
Ноги она не расцепила и руками помогла себе сесть поудобнее, упираясь в бедра мужчины.
Дамир натурально зарычал, Ясмина замерла.
– Цветочек, – со сжатыми зубами угрожающе прошипел Дамир.
– Так может мне сейчас вернуться на свою лошадь?
– Это вряд ли возможно.
– Почему?
– Твой жеребец стал предводителем бунта, провоцируя всех скакунов. Он сбежал в закат, уводя за собой стадо.
Ясмина попробовала выглянуть из-за плеча Дамира, чтобы хоть что-то разглядеть.
– Такеши уехал вперед, а Анс решил попытать счастья с жеребцами адептов. – Оценив непонимающий взгляд Ясмины, пояснил: – старается их поймать.
Ясмина понимающе хмыкнула.
– И давно, – она откашлялась, – мы так едем?
Она должна была жутко смутиться от позы, в которой проснулась, и того, как она прижимается к мужчине. Но сколько Ясмина ни искала в себе подобные чувства, она их не находила. Девушке было очень тепло и безопасно. Она с удовольствие вдыхала запах Дамира терпкий и хвойный, и сколько бы она ни дышала им, ей казалось все мало. В конце концов, она смирилась, что уже не будет монахиней. И совсем скоро их пути с Дамиром разойдутся, так почему же не позволить себе сейчас минуту слабости? Попробовать хотя бы надышаться им.
Дамир еле заметно сжал руки, удерживая девушку. Она так сладко спала и дышала ему в шею, посылая волны удовольствия по телу. А сейчас беспокойная красота ерзала и провоцировала совсем другие мысли. От движений тела, от позы. Дамир сжал зубы и насильно заставил себя думать про скучную работу счетовода. Он как-то видел в «Пятак и хобот» бедолагу, который закопался в пергаменты и свитки, стараясь что-то просчитать и выдать ответ, который удовлетворил бы заказчика. От вида бесконечных столбиков чисел Дамиру откровенно становилось не по себе. Или вот! В том же самом трактире работает Тэльма. Во истину удивительная женщина! Широкая в кости (именно так она объясняет всем несогласным с этим утверждением) крупная женщина. Краснолицая, с черной бровью, растянувшейся по переносице и мощными объемными руками, она работает подавальщицей. Громкоголосая и задиристая, за словом в карман не полезет. Не единожды особенно рьяные посетители, желающие пощупать подавальщиц ниже пояса, были отправлены в блаженный обморок ее легкой рукой и крепким кулаком. Вспоминая ее маленькие глаза и темные волоски над губой, Дамира передернуло. Но стоило только Ясмине немного сдвинуться, как легкий нежный аромат ее волос и кожи разбил все попытки Дамира не думать о девушке. Дамир мысленно застонал. Он хотел, чтобы девушка пересела на другую лошадь, и одновременно отчаянно не желал этого.
Ясмина вопросительно посмотрела на Дамира, напоминая про свой вопрос.
– Достаточно, – хрипло ответил мужчина.
Пока Ясмина сладко спала в благостном неведении, у Дамира было много времени, чтобы подумать. Подумать о Ясмине и о том, почему она вызывает в нем такую бурю эмоций. Она наивная и невинная. Она не знает жизни и верит всему, что ей скажут. Она эмоциональная, вспыльчивая и упертая. И, тем не менее, Дамир ее хочет. И от этих мыслей Дамир был противен сам себе. Хотеть послушницу! Почти ребенка! Но тут же тихий внутренний голос шептал, что она далеко не дитя. Ей двадцать два, она молодая и привлекательная женщина с тонкой талией и удивительно полной грудью.
Ясмина тихо вздохнула и положила голову на его плечо, случайно проведя носом по коже шеи. Приятное тепло разлилось в его груди. Ей нравится ехать с ним, ей нравится быть в его руках. Дамир, в силу возраста и опыта, прекрасно понимал, что легко очарует Ясмину. Легко соблазнит, она просто не сможет сопротивляться его обаянию. Дамир знал, какое влияние умеет оказывать на женщин, ни один раз он этим пользовался. Но мысли о соблазнении Ясмины странным образом отрезвили его. Она искренняя и чистая, и он просто не может обмануть ее доверие. Он не может и не хочет ее обижать. А произойдет именно это, ведь ничего иного он ей предложить не может. Только удовольствие тела и пару страстных ночей. И странным образом, эти мысли примирили его с реальностью. Да, она юна и прекрасна, да он до искр перед глазами хочет обладать ею, но он наемник. А рядом с ней Дамиру хотелось становиться лучше. Но пока он остается тем, кто он есть. И он сделает свою работу. Он довезет ее до столицы. Он убьет любого, кто попробует ее обидеть. Он вырежет и выжжет весь Черный лотос, чтобы Ясмина жила без оглядки и страха.
Он станет лучше. Для нее.
Тут девушка отстранилась и схватилась за грудь. Под ее ладонью, сквозь ткань рубахи пробивался золотой свет.
– Тепло, – она вытащила из-за пазухи кулон и подвеску. Кулон с цветком сиял в ночи ярким золотым светом, осыпаясь искрами в ладонь девушки.
– Что это с ним?
– Я… не знаю… Такое впервые.
Искры вспыхивали, гасли и поднимались в воздух, отражаясь в глазах Дамира и Ясмины. Темная синева ночи окрасилась магическим светом, разливавшимся между всадниками.
– Красиво… – прошептал Дамир, не отводя глаз от девушки.
– Очень, – Ясмина подняла голову, встречаясь взглядом с мужчиной.
Цветок вспыхнул особенно ярко и потух.
Дамир откашлялся.
– Как себя чувствуешь? Нет желания полыхнуть и заискриться?
Ясмина спрятала кулон и заявила:
– Есть одно желание.
Дамир игриво подвигал бровями, на что Ясмина хлопнула его по груди:
– Я ужасно хочу есть! Мы скоро доедем?
Послышался топот копыт, и басовитый голос Ансгара разрезал тишину:
– Что тут у вас за светопреставление было? Дамир нехорошо хвастаться перед девушками семейной магией! – Дамир цыкнул, а Ансгар продолжал расспросы: – Малышка, ты как?
– Спасибо, здоровяк, все хорошо, – мягко улыбнулась Ясмина. – Лошадей не удалось поймать?
Ансгар отрицательно покачал головой.
Ясмина вздохнула, она не чувствовала сильной жалости по поводу сбежавших скакунов. Запястья неприятно тянуло, ткань присохла к ранам. Перевязывать такие повреждения кожи – не самая лучшая идея, но путь всадников проходил по плато, где ветра регулярно поднимают пыль и соль в воздух. Соль почти неощутима, но любую даже самую незначительную рану разъест в мгновение ока.
– А вон и Эль-Джид, так что совсем скоро, цветочек, мы сможем утолить голод и выспаться.
Ясмина повернулась и увидела мутные далекие городские огни. Девушка крутилась и так и эдак, но рассмотреть приближающийся город ей не удавалось. Дамир сжалился над послушницей и помог ей поменять положение. Теперь она сидела в кольце его рук и с интересом разглядывала городские стены и ночное небо. Мерцающий розовым ночной путь поднимался с края небосвода, разрезая бархат неба волшебным светом. И тут и там Ясмина замечала срывающиеся золотые точки, которые ярким росчерком неслись и сгорали в далеком небе. Такеши дождался друзей, и они все вместе двинулись в сторону въезда в Эль-Джид.
Факелы, освещающие ворота города становились все ярче, и теперь уже можно было разглядеть фигуры караульных, расхаживающих по гребню стены. Глефы[1] вспыхивали, отражая огонь, при каждом повороте городских стражников.
Трехметровые стены Эль-Джида, выложенные из сырцового кирпича, вырастали перед всадниками. Четыре монолитные колонны, украшенные изображениями быков и львов, удерживали перекрытие квадратного зала ворот. Ясмина хотела было уже спросить, но ее внимание отвлекли сами двери:
– А сколько…– начала, было, она, но открыв рот, стала рассматривать свод ворот, украшенный сияющей изразчатой мозаикой. Прекрасная гордая птица с золотым гребнем смотрела на всех въезжающих в город, бирюзовые, синие, изумрудные и желтые перья венчали царственный хвост.
– Двенадцать метров, если не ошибаюсь, – мягко шепнул Дамир, наблюдая за восторженной Ясминой.
– Великая Воля… – прошептала девушка, продолжая с жадностью ребенка разглядывать все вокруг.
Когда они проезжали мимо широких резных деревянных ворот, Ясмина наклонилась в сторону, стараясь ближе рассмотреть створки и узор на них.
– Они называются паргори[2], – продолжал делиться с Ясминой Дамир, наклоняясь к ней.
– Это рисунок такой? – но ответ Ясмине уже был неважен, после быстрого разговора Такеши со стражей, они въехали в город.
[1] Древковое оружие с наконечником в форме широкого лезвия, которое надевалось с помощью втулки. Глефой можно было наносить и колющие, и режущие удары, лезвие могло дополняться шипами или крюками.
[2] Деревянные резные двери в Самарканде называются багдади, ислими и паргори. Багдади – это геометрические узоры, паргори – кружевные, а ислими – глубокие прорезы и чеканка фона.