Д. О. Чураков
Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы
10. Зарождение новой государственнической идеологии: «красный патриотизм» и «национал-большевизм»
Однако не следует впадать в иллюзию и видеть в левых радикалах последовательных «защитников» рабочего самоуправления. И Рейснер, и все левые, принявшие участие в подготовке проекта Конституции РСФСР 1918 г., основной упор делали не столько на закреплении независимости и самостоятельности рабочих организаций (многие из них даже не ставили этой задачи), сколько на необходимости полного разрушения прежней (дореволюционной) российской государственности. Рабочее самоуправление ими рассматривалось как рычаг для успешной реализации этих планов, так же как несколько раньше оно было использовано для удара по торгово-промышленному классу. Понятно, что в условиях энергичного наступления левого радикализма неизбежно должно было произойти становление идеологии, которая по всем важнейшем вопросам государственного строительства противостояла бы ему, объединив в себе реалии нового периода революции и наиболее жизнеспособные традиции прежней российской государственности.
В начале-середине 1918 г. возникновению такой идеологической парадигмы способствовали и другие важные сдвиги, в том числе в статусе, который имело само революционное государство. На протяжении всего предшествующего периода русской революции власть была ещё достаточно слаба, чтобы взять на себя ответственность за страну Сперва буржуазное, а потом и большевистское правительства называли себя временными314. Теперь же, после укрепления власти Советов, приставка «временное правительство» из названия Совнаркома исчезла. Вторым важным обстоятельством явилась стабилизация в низах. Неустойчивость власти в предшествующее время подпитывалась шедшим снизу импульсом недоверия и неудовлетворённости. Теперь этот импульс сходил на нет: к середине 1918 г. основные требования масс были удовлетворены. Бытовые же неудобства не могли служить достаточным дестабилизирующим фактором, и выступления протеста против государства (теперь уже Советского) не носили того размаха и не были столь остроты, как летом-осенью накануне Красного Октября 1917 г. 315. Понятно, что окрепшее и почувствовавшее свою ответственность революционное государство требовало и новой государственной идеологии. Такой идеологией становится, с одной стороны, так называемый национал-большевизм и, с другой стороны, так называемый «красный патриотизм», которые, каждый по-своему, «подпирали» новое, возмужавшее государство в идеологической сфере316.
Подробно изучавший рождение и сущность «красного патриотизма», видный израильский историк М. Агурский так объясняет возникновение подобных настроений в партии. До революции главным врагов для большевиков являлась своя буржуазия. Теперь, на этапе перехода к мировой революции, главным врагом становится буржуазия и государства Запада. Тем самым врагом становится как бы сам Запад с его жизненным укладом, сама западная цивилизация, как цивилизация – насквозь буржуазная. Ей противопоставляется молодое революционное российское государство. В результате революции в России и запаздывания революции у других народов, Россия самым естественным образом превращалась в оплот прогресса, одна противостояла всему миру зла и насилия, звала следовать за собой «отсталые» (в плане социального устройства) буржуазные страны Западной Европы и Северной Америки. Такое исключительное место в мировом революционном движении не могло не импонировать многим большевикам, даже тем из них, которые воспитывались в традициях интернационализма. В этих условиях классовая борьба просто не могла хоть в какой-то мере не превратиться в борьбу национальную317.
Стоит внимательно прислушаться к мнению Агурского, уверяющего, что настроения, способствовавшие возникновению «красного патриотизма», обнаруживаются ещё до Октября 1917 г. Историк полагает, что первым их высказывает Сталин на одном из заседаний VI съезда РСДРП. При обсуждении резолюции по текущему вопросу Е. А. Преображенский внёс поправку, в которой условием возможного взятия большевиками государственной власти называлось наличие пролетарской революции на Западе. Отклоняя поправку Преображенского, Сталин заявил, что совсем «не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму». «Надо откинуть, – подчёркивал Сталин в своём выступлении, – представления о том, что только Европа может указать нам путь»318.
В своей книге Агурский приводит отрывок из выступления на X съезде РКП (б) одного из руководителей украинской парторганизации В. П. Затонского, по-своему объяснявшего происхождение и природу «красного патриотизма»: «Национальное движение, -рассуждал он, – выросло также и в Центральной России, и именно тот факт, что Россия стала первой на путь революции, что Россия из колонии, фактической колонии Западной Европы, превратилась в центр мирового движения, этот факт наполнил гордостью сердца всех тех, кто был связан с этой русской революцией, и создался своего рода русский красный патриотизм. И сейчас мы можем наблюдать, как наши товарищи с гордостью, и небезосновательно, считают себя русскими, а иногда даже смотрят на себя прежде всего как на русских»319.
К числу основных идеологов и «певцов» «красного патриотизма» Агурский относит, например, К. Б. Радека, А. В. Луначарского, других видных деятелей большевистской партии. Так, Радек, объясняя некоторые враждебные действия иных лидеров стран Антанты, обвинял их в том, что они ненавидят Россию, независимо от класса, господствующего в ней, в том, что эти деятели «ненавидят русский народ». Относительно Луначарского, Агурский пишет о нём как о человеке, по-видимому, одним из первых в партии выступившим в защиту русского национального характера, противопоставляя его характеру разложившихся западных наций. Так, в своей полемике с идеологами пролеткульта Луначарский называл душу американского народа «индустриально-коммерческой», подчинённой машинам, фактически выставляя американцев типом выродившегося человека. Им первый нарком просвещения противопоставлял более глубокую, стихийную душу русских. Он писал: «Русский рабочий класс был в состоянии, обливаясь собственной кровью, принося громадные жертвы, из глубины самодержавия и варварства подняться до положения авангарда человечества, несмотря на свою сиволапость и неладность, которые зато… вознаграждались варварской свежестью чувств, способностью увлекаться грандиозными лозунгами – словом, наклонностью к активному реалистическому идеализму». Агурский называет сказанное Луначарским «апофеозом русского характера»320.
Главным вдохновителем, теоретиком и чуть ли не вождём «красного патриотизма» в партии, по мнению исследователя, становится Л. Д. Тоцкий. Он относился к русскому национальному характеру не с таким пиететом, как Луначарский, но, как глава армии, он был заинтересован в привлечении в неё кадровых офицеров бывшей императорской армии, а для этого не видел лучшего средства, «чем русский национализм, подчинённый большевизму». Троцким была выдвинута формула, согласно которой «в динамике национальное совпадает с классовым», он также был убеждён, что в революции «совершаются процессы, в разных точках соприкасающиеся с национализмом». В силу этого «большевизм для Троцкого национальной монархизма». Он провозглашал: «Октябрьская революция глубоко национальна»321. Не случайно именно наркомвоенмор является автором ставшего знаменитым воззвания «Социалистическое отечество в опасности». В нём политический Троцкий по сути первым в большевистской (и шире – в марксистской) традиции признаёт Россию – Отечеством (до этого у большевиков господствовало марксистское понимание вопроса, согласно которому у пролетариата отечества нет)322.
Как и Луначарский, наиболее полное выражение русского национального духа Троцкий видел в русском рабочем классе, которому были присущи такие качества, как отсутствие привычной рутины, конформизма и соглашательства, решительность в мышлении, дерзание, однако, в отличие от Луначарского, Троцкий не противопоставлял эти черты Западу Высшим выразителем русского национального гения Троцкий называл В. И. Ленина. Чтобы вести такую революцию, беспрецедентную во всей истории человечества, доказывал Троцкий, Ленину было необходимо обладать неразрывными связями с основными силами народной жизни, обладать особой силой, исходящей из самых глубинных корней русского народа323.
Что же касается национал-большевистских настроений, то они также возникают в партии ещё до Октября 1917 года. Их массовое распространение условно может быть отнесёно к периоду дискуссий о Брестском мире и судьбах рабочего самоуправления в условиях «пролетарской диктатуры», то есть к концу 1917 – началу 1918 года. Известно, к примеру, какую непримиримую позицию в тот момент занял Ленин по отношением тем, кто готов был пожертвовать властью Советов в России ради продолжения революционной войны324. К этому течению примыкали некоторые старые большевики, также оказавшиеся сторонниками немедленного мира с Германией, например Сталин. Два течения, «красный патриотизм» и национал-большевизм, тесно переплетались друг с другом, имели много общего, поскольку оба базировались, во-первых, на этатистских элементах большевистской доктрины и, во-вторых, на государственническом инстинкте русских рабочих. Не случайно некоторые современники революции называли Троцкого «первым сменовеховцем» (то есть национал-большевиком)325, а Сталину приписывали приоритет в озвучивании некоторых ключевых установок идеологии «красного патриотизма», как это делает тот же Агурский.
В то же время адепты национал-большевизма того времени, прежде всего Сталин, готовы были трактовать социальную базу русской революции более широко, чем это было принято в классическом марксизме. Если Луначарский и Троцкий, как мы видели, особую ставку в своих концепциях «красного патриотизма» делали на русский пролетариат, то Сталин ещё на VI съезде партии в противовес позиции левых большевиков, Преображенского и Бухарина, называл резервом социалистической революции в России русское крестьянство, а не западный пролетариат326. Такое понимание социальной базы революции вело к отрицанию необходимости мировой революции, к стремлению ограничиться в деле социалистического переустройства рамками одного государства. Тем самым, если «красный патриотизм» был идеологией включённости России в мировой революционный процесс, был идеологией осаждённой крепости, защитники которой обязаны распространить идеалы свободы и справедливости на другие народы, то в основе национал-большевистских настроений лежали представления о высокой степени самодостаточности России, вне зависимости от дальнейшего развития революции в других странах.
Наиболее ярко проявились зарождавшиеся национал-больше-вистские взгляды в период подготовки проекта Конституции 1918 года. Их концентрированное выражение отразилось в позиции Сталина, критиковавшего сторонников превращения России в трудовую коммуну без границ и национального содержания327. Как полагает венгерский специалист по истории русской революции Т. Краус, уже в те годы Сталин, похоже, приходит к убеждению, что стихийный патриотизм масс может стать наиболее надёжной опорой революционной власти328. Конституция 1918 г., закрепив представление о Советской республике, как о едином государстве, с чёткими границами и внутренним устройством, имеющим свой флаг, гимн, герб, столицу, стала реальным воплощением зарождения национал-большевистской идеологии. Здесь же уместно предположить, что провозглашение Российской Федерации государством диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства является следствием не только и не столько левоэсеровской платформы, сколько результатом усиления в РКП (б) национал-большевистских настроений, то есть в каком-то смысле почвеннических симпатий, которые всегда, начиная со славянофилов, базировались на стихийной симпатии к крестьянству и отводили ему важную роль в историческом процессе329.
Влияние национал-большевистких настроений на правовые нормы Советской Конституции 1918 г. означало идеологическое закрепление перехода революционного общества на новый этап его развития. Основной закон, по которому предстояло развиваться теперь этому обществу, существенно ограничивал права и функции рабочего самоуправления. Это было очередным свидетельством того, что ни Россия, ни человеческая цивилизация в целом ещё не достигли того уровня, когда бы институты гражданского общества могли превалировать над государством или хотя выступать с ним на равных. «Реальное государство» в который раз оказалось слабее «государства мнимого». И всё же сохранение в Конституции Советской России пусть и ограниченных прав за рабочими организациями явилось не только признанием их вклада в становление новой государственности, но и признанием невозможности для современного государства, даже в чрезвычайных условиях, условиях войны и разрухи, обходиться без демократических институтов саморегуляции общества. Пусть и в урезанном виде, государство идёт на их сохранение, вынуждено законодательно закреплять основные каналы и механизмы взаимодействия с ними. Вероятно, в этом и следует видеть один из основных сдвигов, произошедших в результате борьбы рабочих за демократические ценности и экономическую справедливость в русской революции 1917 года.
Примечания
1 Каутский К. От демократии к государственному рабству Берлин, 1922.
2 См.: Капустин М. Конец утопии? Прошлое и будущее социализма. М., 1990; Волкогонов Д. Троцкий. Политический портрет. В 2-х книгах. М., 1992; Волкогонов Д. Ленин. Политический портрет. В 2-х книгах. М.: Новости, 1994; Пайпс Р. Русская революция. М., 1994. T. 1-2.
3 Судьбы реформ и реформаторов в России. М., 1995. С. 261.
4 Карр Э. История Советской России. Большевистская революция 1917-1923. Кн. 1.Т. 1-2. М., 1990. С. 135.
5 См.: Цакуное С. В. В лабиринте доктрины. М., 1994. С. 3-23.
6 May В. Реформы и догмы. 1914-1929. М., 1993. С. 9-10.
7 Чуракое Д. К изучению истоков левого коммунизма: Бухарин о Первой мировой войне // Россия в Первой мировой войне. Рязань, 1994.
8 Богданов А. А. Вопросы социализма. М., 1990. С. 335-344.
9 Лаверычев В. Я. Военный государственно-монополистический капитализм в России. М., 1988. С. 253.
10 Известия Московского Военно-промышленного комитета. 1916. 30 августа.
11 Шляпников А. Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. М., 1992. T. 1. С. 155.
12 Ясный М. Н. Продовольственный кризис и хлебная монополия. Пг. 1917. С. 2.
13 См.: Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М., 1991. С. 196-200.
14 May В. Реформы и догмы. С. 16.
15 Судьбы реформ и реформаторов в России. С. 264.
16 Думова Н. Г. Кадетская партия в период мировой войны и Февральской революции. М., 1988. С. 135-136.
17 Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в войну 1914-1918 гг. М., 1920.
18 Судьбы реформ и реформаторов в России. С. 264-265.
19 Галили 3. Лидеры меньшевиков в Русской революции. М., 1993. С. 92.
20 Правда. 1917. 16 мая.
21 Волобуев П. В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962. С.395-396.
22 Важно отметить, что другие воюющие страны пошли на такие ограничения свободного рынка значительно раньше. Достаточно сказать, что Германия, страна, где государственно-монополистический капитализм шагнул особенно далеко, закон о хлебной монополии приняли ещё 25 января 1915 года. Нельзя, конечно, отрицать, что процесс усиления государственного вмешательства в экономику в разных воюющих странах имел свои особенности, но в конечном итоге на власть мог претендовать только тот, в чьих руках находились запасы продовольствия. Поэтому формирование распределительной экономики было не мыслимо без огосударствления хлебного рынка.
23 Карр Э. История Советской России… С. 449.
24 Собрание узаконений. 1917-1918. № 182. С. 1015.
25 Вестник Временного правительства. Пг., 1917. № 49
26 Галили 3. Лидеры меньшевиков… С. 251-253.
27 На это, в частности, указывал В. И. Ленин. См. его: Поли. собр. соч. Т. 34. С. 306.
28 Торгово-промышленная газета. 1917. 28 ноября.
29 Промышленность и торговля. 1917. 12 декабря.
30 Судьбы реформ и реформаторов в России. С. 265.
31 Галили 3. Лидеры меньшевиков… С. 126.
32 Гарви П. Профсоюзы и кооперация после революции (1917-1921). CHALIDZE PUBLICATIONS. 1989. С. 21; Фин Я. Профдвижение СССР. От возникновения до наших дней. М., 1928. С. 44-45.
33 Гарви П. Профсоюзы и кооперация. С. 20-21;
34 Плетнёв В. О рабочем контроле. М., 1918.
35 Городецкий Е. Н. Рождение Советского государства. М., 1987. С. 133; Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 306.
36 Киселёв А. Ф. Профсоюзы и Советское государство. С. 18; Лозовский А. Настоящее и будущее профессиональных союзов // Партия и союзы. Пг., 1921. С. 156 и др.
37 Чернов В. Конструктивный социализм. М., 1997. С. 236, 250 и др. Здесь будет более чем интересно отметить, что идеолог крестьянского социализма не просто ссылался на мнения своих оппонентов, но и выбрал те из них, которые объясняли отсталость рабочего класса тем, что «во время войны состав рабочего класса изменился», что в него «вошло много чуждых, недисциплинированных элементов», под которыми меньшевики, как известно, подразумевали крестьянство.
38 Союз социалистов-революционеров максималистов. О рабочем контроле. М., 1918.
39 Максимов Г. Анархо-синдикалисты в российской революции // Прямое действие. 1997. № 9/10. Подробнее см.Maximoff G. Syndikalists in the Russian Revolution. London, 1985.
40 Разные платформы внутри анархизма в период революции 1917 г. и последовавшего за ним периода хорошо отражены в сборнике: Анархисты. Документы и материалы. 1883-1935. В 2-х т. Т. 2. 1917-1935 гг. М., 1999.
41 Всё это вряд ли случайно и вело к тому, что на территориях, подконтрольных Махно, рабочий вопрос существенно осложнял жизнь анархистам, и, кроме того, заслуживает внимания то обстоятельство, что, когда анархистам удалось-таки на продолжительное время закрепить свою власть в «махновской» республике, они легко отказались от поддержки фабзавкомов и предпочли опираться на штыки своих военных формирований и карательных органов. (См. подробнее: Шубин А. В. Махно и махновское движение. М., 1998. С. 110-121. Собранные в книге факты говорят сами за себя, хотя автор даёт им свою трактовку в духе защиты исторической практики анархизма.)
42 См.: Марецкий Д. Бухарин Н. И. // Большая Советская Энциклопедия. 1-е изд. М., 1927. Т. 8. Буковые-Варле. СТБ. 271-284.
43 Чураков Д. О. К изучению истоков левого коммунизма: Бухарин о Первой мировой войне // Россия в Первой мировой войне. Рязань, 1994. С. 42-44.
44 Новый мир. 1917. 21 февраля.
45 Там же. 28 февраля.
46 Там же. 24 марта.
47 Там же.
48 Там же.
49 Социал-демократ. 1917. 25 мая.
50 Бухарин Н. И. От крушения царизма до падения буржуазии. Харьков, 1923. С. 53-54; 54-55.
51 Новый мир. 1917. 27 марта.
52 Спартак. 1917. № 3. С. 1-6.
53 Там же. №1.С. 8-12.
54 Там же. №2. С. 6-11.
55 Социал-демократ. 1917. 10 июня.
56 Бухарин Н. И. На подступах к Октябрю. М.-Л.: Гос. изд-во, 1926.
57 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 162-177.
58 Там же. С. 307-308.
59 Там же. 97, 101.
60 May В. Реформы и догмы. 1914-1929. М., 1993. С. 9.
61 Панкратова А. М. Фабзавкомы России в борьбе за социалистическую фабрику. М 1923. С. 238.
62 Avrich P. Н. The Bolshevik and Worker's Control in Russian Industry // Slavic Review. March. 1963. Vol. XXII. № 1. P. 60-61; Он же. Russian Factory Commities in 1917 // Jahrbücher fur Geshichte Osteuropas/ H. 2. Wisbaden, 1963.
63 Воспоминания H. Бухарина в журнале «Пролетарская революция». 1922. № 10. С. 316-322.
64 Рабочий контроль. 1918. № 4
65 Степанов И. От рабочего контроля к рабочему управлению в промышленности и земледелии. М., 1918. С. 7-8.
66 См.: Осинский Н. Строительство социализма. М., 1918.
67 См.: Пайне Р. Русская революция. М., 1994. Т. 2. С. 361, 364.
68 Лозовский А. Рабочий контроль. Пг., 1918. С. 21.
69 Имени Владимира Ильича. История Ордена Ленина и Трудового Красного Знамени электромеханического завода им. В. И. Ленина. М.: Московский рабочий. 1970. С. 80; Уваров А. К. К Ленину за советом // За власть Советов. М., 1957. С. 27.
70 См.: Октябрьская революция перед судом американских сенаторов: Официальный отчёт «Оверменской комиссии» сената. М., 1990. С. 124-125.
71 Карр Э. История Советской России. Кн. 1. С. 452.
72 Лозовский А. Рабочий контроль. Пг., 1918. С. 19.
73 Удачным примером теоретических поисков Ленина в этом вопросе является составленная им резолюция о рабочем контроле. Документ был поддержан не только I конференцией фабзавкомов Петрограда, для которой он непосредственно предназначался, но и многими рабочими конференциями других районов России, в особенности ЦПР и Москвы. Подобные резолюции принимаются на Военно-артиллерийском заводе, заводе Гакенталя, телефонном заводе и прочих предприятиях. Существенное влияние оказала ленинская постановка вопроса на резолюции, принятые на конференциях фабзавкомов Басманного и некоторых других районов Москвы (подробнее см.: Октябрь в Москве. М., 1967. С. 119-120; Коваленко Д. А. Фабрично-заводские комитеты России. С. 240 и др.). А на Учредительном делегатском собрании Иваново-Кинешемского профсоюза текстильщиков делегат Евсеев в своём выступлении так отозвался о ленинской резолюции Первой конференции петроградских фабзавкомов: «Она, – говорил он, – намечает прямой путь из того экономического тупика, в который нас завела буржуазия» (Труды делегатских собраний Иваново-Кинешемского областного союза рабочих и работниц текстильной промышленности. Изд. Ив.-К., обл. проф. союза рабочих и работниц текстильных предприятий, 1918. С. 23).
74 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 306-307.
75 Там же. С. 162-177.
76 Карр Э. История Советской России. Кн. 1. С. 457.
77 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 308.
78 Карр Э. История Советской России. Кн. 1. С. 451-452.
79 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 302.
80 Коммунист. 1915. № 1-2.
81 Бухарин Н. Мировое хозяйство и империализм. М. – Л. 1927. С. 155.
82 Цит. по: Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. М., 1988. С. 58-59.
83 Бухарин Н. Что такое социализм? // Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1990. С. 36-37.
84 Новый мир. 1917. 27 марта.
85 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 12. Д. 90. Л. 2-9.
86 Социал-демократ. 1917. 27 мая; см. так же: Спартак. 1917. № 2. С. 1-4.
87 ГА РФ. Ф. 5469. Оп. 1. Д. 21. Л. 1,2-11.
88 См. подробнее: Горелов О. И. М. И. Томский (страницы политической биографии). М., 1989. С. 18-22.
89 Московский металлист. 1917. 29 октября.
90 Хотя права профсоюзов, в их большевистском понимании, Томский будет отстаивать и значительное время спустя (подробнее об эволюции взглядов М. Томского см.: Горелов О. И. Цугцванг Михаила Томского. М., 2000).
91 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 101.
92 Бухарин Н. Программа коммунистов-большевиков // Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1990. С. 39-80.
93 Первый Всероссийский съезд профессиональных союзов. 7-14 января 1918 г. Стенографический отчет с предисловием М. Томского. М.: ВЦСПС, 1918. С. 98.
94 Лозовский А. Рабочий контроль. Пг., 1918. С. 3.
95 Там же. С. 5.
96 Там же.
97 Новый путь. 1917. № 3-4. С. 21.
98 Скворцов-Степанов И. От рабочего контроля к рабочему управлению. М., 1918. С. 9.
99 Рабочий контроль. 1918. № 2. С. 7.
100 Киселёв А. Ф. Профсоюзы и Советское государство. С. 24.
101 Рабочая жизнь. 1918. 8 апреля.
102 ГАРФ. Ф. 5451. Он. 2. Д. 8. Л. 37.
103 Киселёв А. Ф. Профсоюзы и Советское государство. С. 24-25.
104 ГАРФ. Ф. 5451. Он. 2. Д. 8. Л. 30.
105 См.: Гастев А. Наши задачи // Организация труда. 1921. № 1.
106 Рабочая жизнь. 1918. 8 апреля.
107 Там же.
108 Киселёв А. Ф. Профсоюзы и Советское государство. С. 25, 26. Впрочем, в платформе «рабочего индустриализма» неправомерно видеть «происки» «недоброжелателей России» или противников рабочего класса и рабочей демократии. Это идейное движение было чрезвычайно сложным и неоднородным в своей основе, объединяя совершенно разных, не похожих друг на друга мыслителей и политических деятелей. Примером этому может служить тот же Гастев. Не следует забывать, что его взгляды нашли выражение не только в его экономических и политических работах, но и в стихах – А. Гастев был одним из крупнейших представителей литературного течения, получившего название «пролетарской поэзии». Его этические, эстетические и даже политические идеалы не могут быть вполне поняты без учёта этой стороны его творчества. Вот его позиция на будущее человечества (здесь и далее цитируется по кн.: Русская поэзия XX века. Антология русской лирики первой четверти XX века. М., 1991. С. 419-425):
Землёю рождённые, мы в неё возвратимся,
как сказано древним, но земля преобразится:
запертая со всех сторон – без входов и выходов! –
она будет полна несмолкаемой бури труда;
кругом закованный сталью земной шар будет котлом
вселенной, и когда, в исступлении трудового
порыва, земля не выдержит и разорвёт стальную
броню, она родит новых существ, имя
которым уже не будет человек.
(«Мы посягнули»)
Пронизана характерным космизмом и самооценка поэта:
Я живу не годы.
Я живу сотни, тысячи лет.
Я живу с сотворения мира.
И я буду жить ещё миллионы лет.
И бегу моему не будет предела.
(«Моя жизнь»)
Отсюда вытекает и взгляд Гастева на революцию:
Мы знаем, – заколет в груди… Но великое
с болью даётся. Для великого раны не страшны.
До вершин доберёмся, возьмём их!
Но выше ещё, ещё выше! – В победном
угаре мы с самых высоких утесов, мы с самых
предательских скал ринемся в самые дальние
выси!
Крыльев нет?
Они будут! Родятся… во взрыве горячих желаний.
(«Мы идём»)
В стихах Гастева узнаются мотивы таких его современников, как В. И. Вернадский, К. Э. Циолковский, А. Л. Чижевский и, конечно, теоретика пролетарской культуры А. А. Богданова. Как мог, Гастев перевёл их из области умозрительных построений в область политики, и при этом, в общем-то, нет ничего удивительного, что, когда человек начинает мыслить масштабами вечности, вселенной, бессмертия, он может не заметить тех, кто окружает его.
109 Новый путь. 1918. № 1- 2. С. 3.
110 Там же. С. 4-5.
111 Там же.
112 Там же. С. 4.
113 Там же. С. 5.
114 Рабочий контроль. 1918. № 1. С. 15..
115 Иткин М. Л. Современная литература о рабочем контроле. 1917-1918 гг. // Вопросы истории. 1987. № 12.
116 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 3.
117 Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). Август 1917 г. – февраль 1918 г. М., 1958. С. 118.
118 Карр Э. История Советской России. Большевистская революция 1917-1923. Кн. 1.Т. 1-2. М., 1990. С. 458.
119 Цит по: Леонов С. В. Рождение Советской империи: государство и идеология 1917-1922 гг. М., 1997. С. 122.
120 Иткин М. Л. Современная литература о рабочем контроле (1917-1918) // Вопросы истории. 1987. № 12.
121 Красная летопись. 1927. № 2. С. 230-231.
122 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 274.
123 Кормчий Октября. 1925. С. 84.
124 Ленин. В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 30.
125 Баевский Д. А. Рабочий класс в первые годы Советской власти (1917-1921 гг.) М., 1974. С. 18.
126 Ленин. В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 30.
127 Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 83-85.
128 Виноградов В. А. Рабочий контроль над производством: теория, история, современность. М., 1983. С. 92.
129 Известия. 1917. 30 ноября.
130 РГАЭ. Ф. 3429. Оп. 1. Д. 1. Л. 2.
131 Национализация промышленности в СССР. Сб. док и материалов. 1917-1920 гг. М., 1959. С. 74-75.
132 Труды I Всероссийского съезда Советов народного хозяйства. М.: ВСНХ, 1918. С. 104.
133 Ленин. В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 30.
134 Там же.
135 Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 83.
136 Карр Э. История Советской России. Кн. 1. С. 460.
137 Чураков Д. Октябрь 1917 года и некоторые причины кризиса рабочего самоуправления // Россия. XXI. 1995. № 3-4. С. 139.
138 Цит. по: Лозовский А. Рабочий контроль. Изд. «Социалист», 1918. С. 85-88.
139 Крупская Н. К. Воспоминания о Ленине. М., 1989. С. 341.
140 Там же.
141 Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. III. Октябрь. Токио, 2001. С. 92-93.
142 Ленин В. И. Биографическая хроника. Т. 5. М., 1974. С. 7.
143 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 77-82.
144 Коваленко Д. А. В. И. Ленин и социалистические преобразования в промышленности Советской России. М., 1976. С. 39.
145 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 82.
146 См.: Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. 1917. 1 ноября; Правда. 1917. 3 ноября.
147 Коваленко Д. А. В. И. Ленин и социалистические преобразования в промышленности Советской России. С. 39.
148 Местные органы рабочего контроля, согласно положениям проекта, обязаны были действовать под жёстким руководством вышестоящих государственных учреждений. Права низовых ячеек рабочего контроля не только по отношению к государству, но и по отношению к владельцам предприятий ограничивались. Любопытно отметить, что в проекте Милютина-Ларина в качестве верховной государственной власти, имеющей право направлять деятельность рабочего контроля, продолжало фигурировать Учредительное собрание, что было просто немыслимо для содержания ленинского варианта декрета (Газета Временного рабочего и крестьянского правительства. 1917. 30 октября).
149 Правда. 1917. 15 ноября.
150 Баевский Д. А. Рабочий класс в первые годы Советской власти. С. 19.
151 Киселёв А. Ф. Профсоюзы и Советское государство. С. 29.
152 Переработанный ленинский проект вносился от имени Комиссии труда В. В. Шмидтом, в силу этого большинство критиков предпочитало называть его «проектом Шляпникова».
153 Петроградский совет профессиональных союзов в 1917 г. Протоколы и материалы. СПб., 1997. С. 167.
154 Коваленко Д. А. В. И. Ленин и социалистические преобразования в промышленности Советской России. С. 39.
155 Известия. 1917. 18 ноября.
156 Московский металлист. 1917. № 6. С. 18-19.
157 Петроградский совет профессиональных союзов в 1917 г. С. 166-167.
158 Московский металлист. 1917. № 6. С. 19.
159 Петроградский совет профессиональных союзов в 1917 г. С. 167.
160 Баевский Д. А. Рабочий класс в первые годы Советской власти. С. 19.
161 Известия Московского Совета рабочих и солдатских депутатов. 1917. 14 ноября.
162 Протоколы заседания ВЦИКII созыва. М., 1918. С. 61.
163 Там же.
164 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 140.
165 Панкратова А. М. Фабзавкомы в борьбе за социалистическую фабрику, М., 1923. С. 238-241.
166 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 83-85.
167 Плетнёв В. Ф. О рабочем контроле. М., 1918. С. 6-7.
