Д. О. Чураков
Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы
6. Основные тенденции развития фабзавкомовского движения после Октября
Знакомясь с многочисленными и выразительными свидетельствами деятельности органов рабочего самоуправления после Октябрьской революции, исследователь неизбежно сталкивается с непростым вопросом: насколько наиболее значимые факты рабочего контроля характерны для всех предприятий отрасли, региона страны? Ответ на этот вопрос во многом зависел и до сих пор зависит от мировоззренческой позиции того или иного автора, что далеко не всегда способствует выявлению истины. Постараемся посмотреть на развитие фабрично-заводских комитетов в послеоктябрьский период без ставших уже привычными идеологических штампов и напластований. Какие же закономерности определяли лицо фабзавкомовского движения на новом этапе его развития?
Первое, на что обращалось внимание в предшествующей историографии, это существование двух этапов в развитии органов рабочего контроля после установления Советской власти, о чём вскользь было упомянуто выше. Первый период охватывал довольно спокойные в плане развития рабочего движения ноябрь 1917 г. – март 1918 г. Следующий этап приходится на апрель-август 1918 г. Эти месяцы становятся тяжёлым испытанием прочности «стратегического партнёрства» между большевиками и классом, объявленным ими своей социальной базой, то есть рабочими. С апреля 1918 г. в стране вновь возрастает протестная активность, растёт число стачек, прочих трудовых конфликтов и массовых выступлений рабочих, что сказывается на характере всего рабочего движения, в том числе на процессах развития фабзавкомовского движения.
Первый этап послеоктябрьского развития фабзавкомов с ноября 1917 г. по март 1918 г. характеризовался целенаправленным обоюдным стремлением наладить взаимодействие между новым революционным государством и органами рабочего самоуправления. В целом темпы фабзавкомовского строительства этого времени нашли отражение в материалах промышленной и профессиональной переписи 1918 г. Общий спад рабочего активизма, что было вызвано удовлетворённостью рабочих результатами Октябрьской революции, привёл к замедлению темпов фабзавкомовского строительства: если до октября в среднем в месяц образовывалось 239 комитетов, то в этот период этот показатель снижается до 222 (227). Позже, на втором этапе с апреля по август 1918 г. темпы фабзавкомовского строительства снова несколько возрастут – в эти месяцы возникло до 227 фабрично-заводских комитетов в месяц199.
Из отраслей производства в первые месяцы после Октября наиболее быстро органы рабочего самоуправления развивались в кожевенной промышленности. В ноябре 1917 г. – марте 1918 г. у кожевников возникло 207 фабзавкомов, в то время как на предприятиях металлургической и машиностроительной отраслей – только 167. С марта 1918 г. по август 1918 г. наибольшие темпы фабзавкомовского строительства наблюдались в пищевой промышленности. Здесь за этот период был создан 381 фабрично-заводской комитет. Высокие темпы фабзавкомовского строительства наблюдались в меховой, обувной, лесной, химической и некоторых других отраслях промышленности. В региональном плане наиболее быстрое развитие фабзавкомов наблюдается на Севере России, в Центрально-Чернозёмном и Вятском районах. Но в абсолютном выражении наибольшее количество вновь созданных фабзавкомов приходится на ЦПР: в ноябре 1917 г. – марте 1918 г. здесь их возникает 556, а с марта по август 1918 г. – 401200.
Если же говорить об общих итогах развития органов рабочего представительства в первые месяцы после Октября, то его характеризуют следующие показатели: в Московской области уже к 1 марта 1918 г. из 326 обследованных предприятий только 7% не были охвачены органами рабочего самоуправления и контроля. В целом по России фабзавкомы функционировали на 84,6% обследованных фабрик и заводов с числом работающих от 200 до 500 человек, а контрольно-хозяйственные комиссии – на 62,4%. На предприятиях с числом работающих от 500 до 1000 соответствующие показатели составили 88,3% и 75,8%; на предприятиях с количеством рабочих от 1000 до 5000 – соответственно 92,3% и 83,4%. Что же касается промышленных гигантов, где число рабочих превышало 5 тысяч, фабрично-заводские комитеты существовали везде. Наибольшее количество органов рабочего самоуправления действовало в текстильной промышленности – 843; пищевой промышленности – 735; машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности – 662; кожевенной, меховой и обувной промышленности – 542; деревообделывающей – 422. На момент начала развернутой национализации в стране действовало 4398 фабрично-заводских комитетов и 2371 контрольно-хозяйственная комиссия. Из них 2412 фабзавкомов и 1604 комиссии действовали в Московском промышленном районе201.
Постепенно, однако, под воздействием внешних условий, начинает меняться и лицо фабзавкомовского движения. Характерной особенностью фабзавкомовского строительства послереволюционного времени, важность которой трудно переоценить, было смещение основного вектора развития фабзавкомовского движения: если прежде оно развивалось среди наиболее передовых групп пролетариата, то теперь фабзавкомы возникают в основном на мелких предприятиях с числом рабочих до 50 человек. С ноября 1917 г. по март 1918 г. на них возник 521 фабрично-заводской комитет, или 31,9%. В последующий же период их количество увеличилось ещё на 674 фабзавкома, или на 41,3%. Такими же темпами на мелких предприятиях шло образование специальных органов рабочего контроля. Из общего количества фабзавкомов, известных по переписи 1918г., треть действовало именно на предприятиях с числом работающих до 50 человек.
На крупных предприятиях картина была прямо противоположной. Здесь темпы образования новых фабзавкомов резко падают. Так, согласно опять же промышленной переписи 1918 г., на индустриальных гигантах с числом рабочих свыше 5000 человек к окончанию первого года «диктатуры пролетариата» действовало 23 фабзавкома и 22 контрольные комиссии. В первые месяцы после Октября из этого числа было образовано только 3 новых фабрично-заводских комитета и 13 контрольных комиссий. После же марта на крупных предприятиях фабзавкомы вообще больше не образовывались, а контрольных комиссий возникает всего две. Таким образом, хотя перепись не охватила всех заводов и фабрик Европейской России, очевидно, что количественный ресурс органов рабочего самоуправления на предприятиях этого типа был исчерпан.
На заводах с числом рабочих от 1001 до 5000 до стопроцентного охвата органами рабочего самоуправления было ещё далеко, но и там темпы фабзавкомовского строительства после Октября начинают падать. В ноябре 1917 г. – марте 1918 г. на них возникло только 23 фабзавкома (10,6% от общего количества), а с марта по август -10(4,6%).
Более высокие, чем на промышленных гигантах, но по сравнению с мелкими промышленными заведениями также весьма незначительные темпы образования органов рабочего самоуправления установились на средних предприятиях с числом рабочих от 201 до 500 человек. В ноябре 1917 г. – марте 1918 г. на них организовано 78 фабзавкомов, или 15,3%, а по август 1918 г всего 62 фабзавкома (12,1%). Аналогично дело обстояло на предприятиях, где численность рабочих колебалась от 500 до 1000 человек. Здесь из 227 существовавших на них фабзавкомов с ноября 1917 г. по март 1918 г. было создано всего 19 комитетов (8,4%) и ещё меньше – 14 комитетов (6,1%) с марта по август 1918 г.202.
Само по себе это, конечно, ещё не говорило о том, что фабзавкомовское движение исчерпало себя. Общий его рост продолжался, а весной-летом 1918 г., как было уже отмечено, даже увеличился по сравнению с периодом с ноября 1917 г. по март 1918 г. А если посмотреть на развитие ФЗК не только с количественной точки зрения, но и с точки зрения изменений организационной структуры и овладения новыми формами деятельности, то противоречивость развития фабзавкомовского строительства после Октября станет ещё очевидней.
Об этой стороне развития фабзавкомовского движения можно судить по ряду дополняющих друг друга источников.
Во-первых, это факты осуществления в послеоктябрьский период рабочего самоуправления на конкретных предприятиях. Помимо приведённых выше, нами было проанализировано ещё около 80 фактов, упоминаемых в литературе, и около 340 по архивным источникам. Эти данные охватывают примерно 110 заводов и фабрик ЦПР, или около 2% от общего количества находящихся в нем предприятий, исследованных во время переписи 1918 г., и около 5% от тех из них, на которых к концу изучаемого периода действовали фабзавкомы. Репрезентативно выборка также соответствует общим показателям по промышленным заведениям ЦПР: около 50% рассматриваемых фактов рабочего самоуправления и контроля приходятся на мелкие предприятия, около четверти -на предприятия с количеством рабочих до 500 человек. Ряд случаев рабочего вмешательства в управление производством отмечено в этом период для таких гигантов, как «Динамо», Московский металлический завод, Ликинская мануфактура и др. В основном речь идет о заводах и фабриках, расположенных в Москве, Иваново-Вознесенске, Туле, Шуе, Кинешме, а также Нижнем Новгороде, Сормове, Рязани, Ярославле, Смоленске, Владимире, Покрове, Кулебаках, Вичуге, Костроме, Юрьеве-Подольске, Тейкове, Коврове, Тынцове, Калуге, Коломне, Выске, Кохме, Подольске, Богородске, Рыбинске, Серпухове, Твери, Орехово-Зуеве, Раменском, на станциях Химки, Икша и др.
Анализ этого материала показывает, что наиболее частыми, до 45%, были случаи рабочего самоуправления, связанные со снабжением предприятий, затем шла культурно-просветительская деятельность – 15% случаев, участие в найме и увольнении может быть отмечено в 6%, а в контроле над финансами предприятия – в 3% случаев. Эпизодов переориентации производства, осуществлённого фабзавкомами, в архивах удалось найти вообще не более 2% от общего числа проявлений производственного самоуправления рабочих. Около 90% фактов рабочего контроля приходится на частные предприятия, 2% – на предприятия с невыявленной формой собственности, на государственные – 8%. В 80% управленческие и хозяйственные решения принимались без взаимодействия с государственными органами. Из них около четверти – фабзавкомами совместно с профсоюзами и другими рабочими организациями.
Важным источником обобщающего плана, позволяющим судить не только о количественной, но также и о качественной стороне фабзавкомовского строительства в послеоктябрьский период, является доклад профсоюзного деятеля Леймана о положении промышленности Москвы, прочитанный им на Московской конференции фабзавкомов и опубликованный журналом «Рабочий путь»203. Базой для доклада было проведённое отделом районов СР и СД очередное анкетирование московских промышленных заведений и учреждений. Материалы анкетирования не были полными, но их можно считать достаточно представительными, так как охвачены были все районы. Ответы были даны на 600 предприятиях с общим количеством работающих 150 тыс. человек. Наиболее полная информация была собрана по Городскому, Сокольническому, Бутырскому и Пресненскому районам. Наиболее неорганизованно анкетирование прошло в Замоскворечье.
На вопрос анкеты «Существует ли заводской комитет?» в 88% случаев ответ был положительный, в 12% – отрицательный. Следует, однако, отдавать себе отчет в том, что эти данные в целом должны были изначально оказаться завышенными, так как реально обследование могло проводиться только на там, где существовали сильные рабочие организации. В этом смысле показательно, что наиболее высокое развитие фабзавкомов было зафиксировано в Рогожском, Симоновском и Лефортовском районах. В то же время в таких пролетарских районах города, как в Пресненском и Городском, показатели были значительно ниже. Понятно, что это объясняется не отставанием там темпов фабзавкомовского строительства, а более полной, следовательно, более объективной информацией.
Доклад Леймана подтверждает и сделанный выше вывод, что теперь фабзавкомовское движение развивалось в основном за счет мелких предприятий: прачечных, хлебопекарен, обувных мастерских и пр., так как на многих из них фабзавкомов прежде не существовало.
В период со времени предшествующего анкетирования в развитии фабзавкомов наметилась тенденция разрыва между рабочими и служащими при образовании органов заводского самоуправления, а также в характере выдвигаемых ими требований. Доля объединённых комитетов сократилась с 45% до 29%. Комитеты служащих всё откровенней отказывались от сотрудничества с рабочими комитетами по вопросу о контроле. «Они признают государственный контроль и не работают над широким кругом задач, выдвинутых заводскими комитетами», – подчёркивалось в докладе. Кроме того, «только 28% из них разделяют борьбу рабочего класса за полный отказ от собственности», то есть в отличие от рабочих, выступающих за переход к социалистическим формам хозяйствования на базе трудовой демократии, служащие выступали за частную собственность в области экономики и за государственное вмешательство в жизнедеятельность предприятий в сфере управления.
Материалы анкетирования позволяют также судить и о формах рабочего контроля в послеоктябрьский период. Они, в частности, рисуют следующую картину функциональной направленности деятельности фабзавкомов и соответствующую им организационную структуру. Различного рода специализированные комиссии существовали на 60% предприятий. В основном это продовольственные, культурно-просветительские и религиозные, реже – конфликтные, расценочные, технические, театральные, столовые комиссии. В докладе подчеркивалось, что при правительстве Керенского деятельность комиссий носила более поверхностный и несамостоятельный характер, выборы в них часто были пустой формальностью. Однако на вопрос о существовании контрольно-хозяйственных комиссий положительный ответ дали лишь на предприятиях – 48%, что примерно соответствует данным, полученным нами в результате анализа фактов рабочего самоуправления на предприятиях других городов ЦПР.
По данным анкеты, рабочий контроль реально осуществлялся лишь в 73% предприятий, причём без учёта его глубины, направленности и эффективности. 27% фабзавкомов для установления рабочего контроля вообще ничего не предпринимали.
В докладе отмечалось, что там, где рабочий контроль всё же существовал, больше всего фабзавкомами было сделано в плане учёта и снабжения сырьём и топливом: анкета отмечает факты контроля над положением дел с сырьём на 32% обследованных предприятиях и ещё на 27% факты контроля над положением дел с топливом. При этом в 30% предприятий фабзавкомы не только контролировали, но и участвовали в снабженческой деятельности, что почти полностью совпадает с результатами, полученными нами. На 23% московских предприятий ФЗК принимали участие в контроле за заключением заказов.
Из-за «недостатка сведущих лиц», в докладе отмечалось слабое развитие финансового контроля. Предпринятые же попытки привлечь банковских служащих («товарищей из банков») к рабочему контролю на предприятиях пока, по свидетельству докладчика, реального результата не давали. Тем не менее, им был назван очень, на наш взгляд, высокий процент предприятий, на котором финансовый контроль получил развитие – 18%, что, по нашему мнению, объясняется расширенным толкованием понятия «финансовый контроль». В частности, в докладе никак не отражена такая хорошо известная по другим источникам форма деятельности фабзавкомов, как контроль над уровнем зарплаты, выплатой отпускных, пособий и т. п., что позволяет предполагать, что эти, а вероятно, и некоторые иные формы деятельности фабзавкомов учитывали по статье «финансового контроля». Но даже если это не так, то названная в докладе планка развития финансового контроля позволила самому Лейману утверждать, что финансовый контроль развит «слабее всего».
И ещё один характерный штрих – на вопрос, приступали ли органы рабочего контроля к изменениям в ходе производства предприятий, получен ответ: приступали в 9%, не приступали в 91%. Всё это предопределило и общие результаты деятельности фабзавкомов. Несмотря на такое широкое распространение фабричных и заводских комитетов, контрольных комиссий и других органов рабочего самоуправления, им так и не удалось приостановить надвигающийся экономический кризис. По данным анкеты, производство сократилось на 51% обследованных предприятий, и сокращение это продолжалось. Если до Октября объём сокращения производства колебался вокруг цифры в 45%, то теперь эта цифра увеличилась почти на 10%. На ряде предприятий сокращение производства достигало 27%, а то и 40%.
И тем не менее трудно не согласиться с основным выводом Леймана, что основными органами рабочего самоуправления непосредственно на предприятиях, несмотря ни на что, оставались именно фабзавкомы. Так, на вопрос об участии в работе контрольных органов представителей от профсоюзов получен следующий ответ: в 93% представители не присланы, участвуют лишь в 7% предприятий. «Профессиональные союзы не провели достаточно быстро организационную связь с комитетами заводов», – отмечалось на Конференции фабзавкомов по этому вопросу204.
Сведения по Москве перекликаются с аналогичными данными по другим губерниям ЦПР. Так, большинство фабзавкомов текстильной промышленности Ярославля, если судить по их отчётам на I районной конференции в августе 1918 г., в основном занимались проблемой сырья, затем шли организация ремонта оборудования, участие в найме и увольнении рабочих и т. и.205. Такая же ситуация прослеживалась в деятельности фабзавкомов и на предприятиях других отраслей промышленности этой губернии206.
Наконец, важное значение имеют обобщающие материалы промышленной и профессиональной переписи 1918 года. По её данным, даже там, где фабзавкомы существовали, они далеко не всегда участвовали в управлении производством, ограничиваясь, как и в первые месяцы после февраля, пассивным контролем. На предприятиях с числом рабочих до 50 человек этот показатель составлял примерно 60% для фабзавкомов и около 55% для контрольных органов. На предприятиях с числом рабочих до 1000 человек этот показатель колебался от 62% до 76,6% для ФЗК и от 57% до 74% для специальных контрольных комиссий. Только лишь на крупных предприятиях эти показатели были близки или составляли 100%207.
Таким образом, мы видим, что, несмотря на количественный рост органов рабочего самоуправления на производстве, налицо усиление стагнационных явлений внутри движения за рабочее представительство. Проявилось это не только в том, что содержание этого движения начинают определять периферийные, социально мало мобильные отряды рабочего класса, приступившие к самоорганизации только в условиях, когда на утверждение рабочего контроля работала вся мощь нового государства. Происходит также консервация форм деятельности фабзавкомов. С одной стороны, вроде бы придание органам рабочего самоуправления официального статуса требовало от них перехода к более сложным формам организации производства. Но, с другой стороны, инерция прошлых месяцев и вновь возникающие трудности не давали возможности фабзавкомам перейти на новую, более высокую ступень организации рабочего представительства.
В этом смысле принципиально важно назвать доминирующую тенденцию развития фабзавкомов: в послеоктябрьские месяцы продолжалась их эволюция как органов производственного самоуправления, сугубо экономических, общественных объединений, никаких внутренних предпосылок для превращения фабзавкомов в органы низового административного аппарата управления не существовало. Фабзавкомы всё прочнее осваивали свою роль хозяйственных организаций рабочего класса, что резко контрастировало с попытками придать им статус звеньев государственного управления.
Значение этого фундаментального противоречия будет разобрано дальше, здесь же отметим лишь то, что наметившиеся противоречия в характере развития фабзавкомовского движения чем дальше, тем ощутимее начинают тормозить и процесс организационной перестройки органов рабочего самоуправления. Структурно фабзавкомы остаются на уровне предоктябрьского развития. Некоторый же рост в их структуре числа контрольно-хозяйственных, культурно-просветительских, социально-бытовых и прочих комиссий был вызван не столько экономической целесообразностью, сколько привнесёнными факторами, среди которых важнейший – влияние нормотворческой деятельности центральных органов рабочего самоуправления, директивно пытавшихся распространить передовой опыт на все фабзавкомы. В частности, контрольные комиссии в качестве единственных органов, которым разрешалось осуществление функций рабочего контроля, провозглашались в специальной инструкции экономического отдела Моссовета от 25 ноября 1917 г., призывы к их созданию звучали в «Руководстве по рабочему контролю» от 6 января 1918 г. ЦС ФЗК, Циркулярном письме «Всем фабрично-заводским комитетам металлообрабатывающей промышленности в г. Москве и окрестностях» контрольно-производственной Комиссии профсоюза металлистов208 и др.
Наконец, мы видели, что фабзавкомы, помимо того, что они были органами самоуправления, носили на себе элементы революционных организаций. После Октября потребность в этой их функции в значительной мере отпадает. Снижается и степень чрезвычайности ситуации, явившейся в прошлом одним из компонентов, способствовавших фабзавкомовскому строительству. Хотя и после Октября остаётся потребность отстаивать свои права перед предпринимателями, теперь эта функция всё больше переходит от фабзавкомов к государству.
Что же касается интеграционных процессов, то здесь мы также не видим каких-либо масштабных положительных достижений. Наоборот, хотя объединительные тенденции сохранялись, теперь они существенно ослабевали в связи с появлением совнархозов и других экономических органов нового государства209. Показательна в этом плане роль и судьба Центрального совета фабзавкомов. Его руководящая и координирующая деятельность, несмотря на все старания целой плеяды замечательных представителей фабзавкомовского движения, настоящих энтузиастов своего дела, по сути, так и не стала решающим фактором становления органов рабочего самоуправления после революции. Даже решение о своём расформировании ЦС ФЗК встретил совершенно безропотно, просто часть его аппарата переходит в Северный совнархоз, часть в московские ведомства, часть распыляется по низовым структурам фабзавкомов, совнархозов, Советов и профсоюзов. В 1918 г. после консультаций и предварительного совместного обсуждения, на котором присутствовали представители ВЦСПС, ЦС ФЗК и президиума VI Петроградской конференции ФЗК, было разослано Циркулярное письмо ВЦСПС, в котором отмечалось, что «согласно намеченным принципам» все функции, выполняемые Центральным советом ФЗК, передаются соответствующим производственным объединениям, центром же фабзавкомов, согласно этому циркуляру, становился сам ВЦСПС – фактически это решение ставило точку на попытках создать стройную общероссийскую систему органов рабочего производственного самоуправления210.
Понятно, что сами по себе отмеченные выше противоречия не несли прямой угрозы самостоятельности органов производственной демократии, каковыми являлись фабзавкомы. Но они могли сказаться самым пагубным образом на способности фабзавкомов к сопротивлению неблагоприятным внешним воздействиям, в случае их неожиданного нарастания.
