ГлавнаяДетективное расследованиеКатакомба

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

полная версия Катакомба

Атаман Вагари
Катакомба

Полная версия

– Спасибо, Жак. Ты нам помог, – поблагодарила я.

– Я себе помог. Не вам. Вы что, думаете, я с вами тут нянчиться пришёл? Где мои сокровища, а? Мне тут обещали мои сокровища! – начал бушевать Жак.

В этот момент Астр прошептал:

– А что же с Шаксом?

– И где это у нас Брабатус? – прошептал, вторя ему, Мелькор. Но по его глазам я поняла, что он знает, где Брабатус.

Я кивнула для Мелькора в сторону озера:

– Там. Брабатус теперь там, с Глубокими. Потому что давно выбрал быть с ними.

– Я пытался тебе сказать. Не успел. Дагон напал, – Скиталец выглядел виноватым.

– Знаю. Я догадалась, – ободряюще улыбнулась я Существу Ночи.

Жак что-то ещё бурчал, Анна же шипела на него упредительно и строго. Эти два призрака при жизни были и после смерти оставались лучшими друзьями. Сложно поверить, что такая дружба может существовать между двумя пиратами. Тем более между мужчиной и женщиной. Истинная дружба – а не похоть как у животных. Будто не пиратами, преступниками и висельниками они были вовсе. А настоящими рыцарями.

– Шакс… я уверена, что с ним будет всё в порядке… – но это я проговорила не совсем уверенно.

Мы всей командой подошли к палачу. Мерцающее красное тело было совсем бледным. Глаз по-прежнему не видно.

– Вот и всё, друзья. Вы успели меня увидеть, я вас. Я сделал всё, что мог, и я рад, что вы остались здесь, что вы поможете Смельчаку довершить начатое, – прошептал он еле слышно. Его голос доносился уже из других миров, недоступных нам.

Из небытия. Где абсолютная пустота, где нет ничего.

В его фразе – "Я сделал всё, что мог" – слышалась вина, сожаление. Все его старинные друзья, с кем он вместе сражался, поняли – он умирает. Его больше не будет никогда. Мелькор и Астр стояли очень серьёзные, понурые. Анна опустила голову. Жак крякал в стороне, проявляя тактичность. Наверное, он хуже всех знал Шакса. Скиталец смотрел громадными глазами на палача, который ему успел понравиться, пока мы шли в Тёмном Лабиринте втроём, и думал, наверное, о том, что как жаль терять только что приобретённых друзей.

Я ринулась к нему, упала на колени рядом и схватила за бледновато-красный "отросток" – то, что было рукой.

– Шакс, проклятье Бафомета снято. Здесь Скиталец. Мы разделались с Глубокими… И сейчас я пойду убивать Дагона. Пожалуйста, Шакс, скажи, что ты дождёшься! Мы что-нибудь придумаем, как тебя возвратить, как возвратить тебе энергию…

– Смельчак, я сделал то, что должен. И сейчас я должен уйти. Таковы правила. Такова игра.

– К чёрту правила игры… – я почувствовала солёные слёзы на лице. Крепче сжала его руку. Почти неосязаемая. Всё же он нашёл остатки сил пожать её в ответ слегка. – Шакс, я знаю, что ты сделал то, что хотел. Ослабил Дагона. Но прошу тебя, будь с нами! Ты же можешь! Ты могущественный дух, ты же можешь вернуться!

– Я сейчас, в этот самый момент, растворяюсь. Ухожу. Ослабляю Дагона тем, что сливаюсь с ним. Когда ты будешь биться с ним – он станет слабее настолько, насколько сильным был я. Я обещал помочь тебе победить. Если я вернусь – ты не сможешь его одолеть.

В его голосе – не обречённость. А закон, требование. Констатация страшного факта. Он подтвердил:

– Те листы, на другом языке, которые я перевёл. Там говорилось о том, что Смельчак сможет победить Дагона только если накануне ему скормят кого-то сильного. Кого-то, кто его отравит собой. Ты можешь говорить про книгу, про меч. Но этого мало было бы тебе. А сейчас – в самый раз. Сразись с ним, покажи ему Книгу. Снеси его главу этим мечом. Я буду с тобой, там. Я буду частью Дагона – той частью, что будет помогать тебе разрушить его.

– Я тебя не забуду. Никогда, – прошептала я, превозмогая накатывающийся ком в горле.

– Благодаря тебе последние мои последние три дня были самыми лучшими. Я хотел бы ещё раз прожить и пережить все эти две тысячи лет – только ради того, чтобы ты снова зашла ночью в комнату с камином, как в первый раз.

Шакс замер. Его рука прошла сквозь меня.

– Прощай, Шакс. В который раз мы прощаемся с теми, с кем сражались в Лесном Сердце против рабов Дагона, с тяжёлой душой. Мы тебя не забудем, – проговорил Мелькор. И отвернулся.

– Прощай, дружище Шакс. Я ничего не могу говорить, не в силах. Мы, горгульи, редко заводим друзей среди не-горгулий. Но в тебе я всегда видел ещё одну горгулью, – проговорил Астр. Он почти плакал.

– Шакс, то же самое говорю тебе я, Повелительница Морей. Покойся на дне с рыбами, буду надеяться на то, что мир ещё существует только благодаря таким как ты, ведь ты лучший из живущих здесь, – Анна Бони произнесла это очень грустно.

– Хоть мы почти и не знакомы, моряк, но я тебя всегда уважал. Хотя бы за то, что ты не давал в обиду Аннушку! И ещё за то, что ты заботился вот об этой девице-смельчачке. Ведь женщины – это на самом деле весь мир! – хриплым голосом, надсадным от скорби, произнёс Жак.

– Про таких как ты, Шакс, в книгах пишут. Когда-нибудь я прочитаю книгу о тебе, и из-за книг ты станешь бессмертным. Если я не прочитаю – я найду того, кто такую книгу о тебе напишет, – молвил Скиталец.

Я хотела сказать ему многое, очень многое. Но растерянно смотрела, как он исчезает. В последний миг на его призрачной бледно-красной голове возникли два глаза. Они встретились с моими, внушили мне, чтобы я берегла себя. А потом погасли.

Я зарыдала, безутешно, горько. Шакс был моим другом. Одним из лучших. Бывший палач, злой могущественный дух. Но он до самого конца заботился обо мне, помогал. Поэтому абсолютно плевать, кем он был и что делал в прошлом. А я даже не смогла с ним нормально попрощаться. Он растворился в небытии. Страшная участь. Я продолжала плакать, Скитальцу пришлось обнять меня. В его этом вполне человечном жесте было столько доброты и желания поддержать, что я заплакала ещё горше. Я живу, я дышу, у меня друзья, у меня дом, семья, работа, секретные миссии, большое будущее. А у Шакса ничего этого не было и никогда не будет. Единственное, что у него было – это друзья. И то он вынужден расставаться с ними. Это так несправедливо, что его больше нет и не будет!

Никто из монстров и привидений и слова не сказал по поводу моей слабости. Потому что они все – Мелькор, Астр, Анна и даже циник и корыстолюбец Жак – были никакие от горя. Когда Скиталец мягко отстранил меня, я утёрла мокрое от слёз лицо и посмотрела в дыру под Чёрным Ромбом.

– Довершить начатое. Начатое с незапамятных времён. Древние жили здесь ещё до появления первых людей, ещё до динозавров. Они считают эту планету своей, считают, что им всё позволено. Враги людей, враги духов, враги монстров и призраков, – проговорила я дрогнувшим от напряжения голосом.

– Война длится с тех пор, как вокруг мир возник, – Анна, притихшая, серьёзная и суровая как северная валькирия, подошла ко мне. – Дитя, мы идём с тобой до конца.

Я возразила:

– Я пойду туда одна. У меня к Дагону личный разговор.

Скиталец вздохнул, обращаясь к Повелительнице Морей:

– Хозяйка права. Там Чертоги Дагона. Нас он не пустит. Я пробовал туда прорваться, но путь туда закрыт.

– Очевидно, что только один Шакс смог пробиться. И остаться там, – тихо прошептал грустный Мелькор.

– Мы можем обхитрить Дагона! Я вселюсь в тебя, он не заподозрит ничего! Я сам порву его на мелкие кусочки! – Жак подлетел ко мне вплотную.

– Дагона не обхитрить. Это он уже обхитрил нас. Брабатус – его раб… Кто бы мог подумать! Я всегда втайне думал – как жаль, что Брабатус такой замкнутый, такой гордец, думал, он замечательный человек… – вздохнул Астр.

Мелькор принялся спорить:

– А я никогда не верил людям – ему особенно! Твоя привычка доверять людям сгубит тебя однажды.

– Привычка Астра доверять людям зато неоднократно помогала нам. Астр поверил в Смельчака. Поверил в то, что мы все окажемся здесь, на пороге победы. Или гибели, – Анна заговорила как лидер, как капитан. Её низкий мелодичный голос громогласно раздался под сводом пещеры с озером и Чёрным Ромбом. – И смотря на Астра, я тоже приняла решение поверить в Смельчака, – она улыбнулась мне. – Хочешь, возьми мою саблю. Она приносит удачу.

– Нет, Анна. Я возьму этот меч. Я не хочу, чтобы твоя сабля принесла удачу Дагону.

– Не забудь прочитать ему на ночь. На сон грядущий книгу, как говорят в книгах, – Скиталец оскалился. По-прежнему обаятельно и оптимистично. Будто не на сражение с Дагоном я шла, а просто погулять.

– Думаю, я справлюсь. Подождите меня и не поминайте лихом, – я отправилась в дыру.

– Ещё б, куда ж мы денемся? Ты мне лично кое-что обещала, Смельчак! И это не считая моих личных сокровищ! – прохрипел Жак.

Я пошла вниз по лестнице. Шла довольно долго, было темно. Вдруг разглядела в глубине отблески пламени, будто там вечный пожар или жерло вулкана.

Потом я попала в зал с колоннами, большой, размером с футбольное поле. На древних колоннах, поддерживающих свод и громадную толщу земли надо мной, были рисунки, письмена на запредельных языках. Некоторые символы и буквы оказались похожими на те, коим был написан текст о Дагоне, фрагмент из книги Хубертуса Лысого, который прочитал Шакс. Свет исходил от чего-то большого, огненно-светящегося впереди. Ещё издали я увидела два саркофага. Когда я подошла к ним и заглянула, вздрогнула. Они открыты и там лежало два тела. Пожилой седовласый мужчина, в котором я узнала Икабода Неверри – ведь я накануне внимательно рассматривала его фотографии. И рядом в другом саркофаге – женщина, его жена Элеонора.

Они лежали неподвижно, будто спали. Я подумала, что они мертвы. Но будь они мертвы – они бы разлагались и их бы сейчас ели черви. Приглядевшись к ним, я с облегчением обнаружила, как у Икабода и Элеоноры медленно поднимается и опускается грудь. Они в глубоком сне, возможно, в коме, но живы. На их телах нет видимых повреждений, потерь крови, ран.

Сам факт того, что я их нашла, взбодрил меня. Я покрепче перехватила меч Брабатуса в руке. Значит, шанс есть. И я должна во что бы то ни стало добиться победы. А потом мои друзья помогут перенести супругов Неверри в Усадьбу Лесное Сердце. Решительно побежала вперёд, туда, где горел огонь.

Я выбежала на край неглубокого обрыва широченной пещеры. Она вся залита огненным светом, источаемым огромной щелью, рассекающей противоположную стену. А из этой щели шёл адский жар: там горел огонь и плавились минералы. Возможно, это было само земное ядро – я ведь спускалась так глубоко, мы спускались всю ночь!

Была ни была. Я закрыла глаза, втянула воздух в лёгкие, и…

– ДАГОН!!!

Ответ не заставил себя ждать долго. Из щели, из самого пламени вскоре вышел страшнейший из тех, кого я уже здесь повидала. Он огромен. Три с половиной метра высотой. Его ступни увенчивались когтями на подвижных пальцах. Его жилы на ногах пульсировали и выдавались наружу. Его туловище и грудь напоминало сочленения сегментов, как у мутированного гигантского солитера. Его руки толщиной в меня, и мышц там немерено. Из локтей торчали толстые острые длинные чёрные шипы. А ладони похожи на огромные грабли, с уродливыми корявыми пальцами, на которых шевелились длинные смертоносные когти. Из подбородка и из макушки головы торчали десятки шипов. Пасть такова, что играючи могла перемолоть мне череп: в пасти виднелось несколько рядов острых сверкающих зубов. А глаза… Это были два фурункула, до лопанья наполненные гноем, в котором плавали зрачки. Эти глаза не мигая уставились в мою сторону.

Несколько секунд стояла гробовая тишина. Потом вдруг этот урод омерзительным громогласным ором заговорил:

– Так вот тот дерзкий, кто осмелился бросить вызов мне! Вот тот, кто убил десятки моих рабов! Я не могу поверить! Из мира смертных сюда пришла не армия воинов, не отряд вооружённых мужчин, а мелкая девчонка! Совсем одна! С жалкой железкой!

Я рассматривала его, думая, как напасть на такое. Гадала – это его истинное обличье, либо он вселился в одного из своих рабов, подобно тому как Жак несколько минут назад вселялся в тело Глубокого.

– Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! – от этого отвратительного хохота у меня завибрировало всё внутри. А сверху сорвалось несколько камней. – Тем лучше! Не нужно будет выбирать тела! Я возьму твоё, выпотрошу из него твою глупую и бесполезную душонку, и овладею Миленой, обещанной мне тысячу лет назад! Давай, выйди ко мне, чтобы я мог выдрать твою душу и сожрать её!

Итак, я осталась один на один с воплощением Абсолютного Зла. С Древним, терроризировавшим Землю и целую цивилизацию наших предков. С Древним, против которого поставлены вековые печати. И который смог чрез них прорваться. С которым даже сам Бафомет, правая рука Дьявола, не смог справиться.

Весь страх куда-то ушёл. Я не знала – это от слепого отчаяния, временного умопомешательства и чего-то ещё. Бывает такое – человек, падая в пропасть, принимает Жизнь и Смерть в чистом виде, отринув все эмоции, мысли, ограничивающие убеждения. Я сейчас летела в пропасть, в огненную, беспросветную, где ждала только пустота.

Я ничего не знала о Дагоне, его магии, но я воспрянула духом: за мной были Икабод и Элеонора, Милена, а ещё за мной – Скиталец, Анна Бони, Жак Соурис, Астр и Мелькор. Я вспомнила разговор с друзьями. Если даже их нет поблизости – они всегда со мной. Я ощущала их поддержку, присутствие рядом – несмотря на то, что магия Дагона их сюда не пускала.

Их вся надежда сейчас на меня. Впрочем, как и надежда Милены и возможно всего человечества. Которое ни о чём не подозревает и спит в своих тёплых кроватках. Так всегда и бывает, типичные будни агентов ТДВГ, ничего существенного.

– А теперь, – Дагон уставился на меня. – иди ко мне! Ха-ха-ха-ха! Абсолютная, лёгкая победа! Надо было только немного подождать! И мир станет податливым и покорным! Каким он был, когда я был здесь владыкой, каким он и должен быть!

– Ну уж нет! Только через мой труп! – заявила я и без колебаний спрыгнула в обрыв. Эта "пропасть" не большая по факту – всего метр где-то.

Я пошла на Дагона. Хоть он и в два с половиной раза больше меня, я чувствовала, как во мне поднимается неведомая сила, боевой дух. Меня словно вело наитие.

Ещё я чувствовала Шакса. Это странно объяснить – он ведь погиб, растворился, исчез навечно! Но словно его часть вошла в мою душу и сердце и сейчас приказывала не бояться ничего. Внушала – правда на моей стороне. Я чувствовала себя палачом, который готовится совершить справедливое возмездие.

– Как пожелаешь. Труп твой мне и нужен! – Дагон встал на моём пути.

Я тоже остановилась и, схватив меч в обе руки, приготовилась к безумному поединку.

– Твой труп, твоё тело, а не жалкие игрушки никчёмных духов! – коварно сказал Дагон.

Вдруг… Меч стал крошиться! Стальной клинок, несколько раз спасавший мне жизнь во время бойни с Глубокими и придававший чувство защищённости, стал превращаться в жалкие металлические пластинки. Будто старая рухлядь. И тут Брабатус подсуропил, подлый гад! Надо было послушаться Анну, взять у нее саблю. Я отбросила ненужные остатки клинка – меч уполовинился и истончился почти вдвое.

Внезапно рядом со мной в стену врезалась белая вспышка. Потом ещё одна. Я была вынуждена отступать и снова оказалась в зале с колоннами, спряталась. Моё дело выглядело не ахти. Шакс и остальные товарищи говорили что-то про меч, про то, что Дагону нужно отсечь главу. А у меня не было уже меча, да и вообще оружия никакого не было. Счёт пошёл на секунды. Я по-прежнему не испытывала страха. Только инстинкты, заставляющие меня перебегать с места на место, прятаться за колоннами.

Дагон искал меня, снова выплеснул вспышку. Она ударила по соседней колонне, колонна пошатнулась. Сверху посыпалось крошево.

– Кончай копаться, противная малявка! А ты живучая! Значит, твоё тело сильное и прослужит мне дольше! Неужели ты не понимаешь, что выход у тебя только один – сдаться?!

Пока Дагон до меня не добрался – а он сделает это в любой момент, я воспользовалась его любовью к болтовне и вытащила из рюкзака зловещую книгу, спрятала её за спиной. Потом повернулась и пошла к Дагону, осторожно выглядывая из-за колонн.

– Допустим, ты прав: выход у меня один. Но кое в чём ты ошибся: сдаться – это не мой выход, а твой. Потому что тебе здесь вовсе не место. Этот мир принадлежит мне и существам, рождённым на моей планете. Ты здесь засиделся. Ты вообразил себя в праве распоряжаться судьбами существ из других сфер и людей. Но ты забыл одну маленькую вещь: в мире есть то, что побеждает насмерть таких порождений как ты.

– Ты слишком мелкая, чтобы знать об этом! – нахально заявил Дагон и ухмыльнулся. – Давай, скажи, что это? Очередной припрятанный кусок металла?

– Нет. Запретное Знание Зла.

Это было последнее, что я сказала перед тем, как открыть книгу и резко вытянуть раскрытые страницы перед собой в морду Дагону. Эффект превзошёл все ожидания.

Враг вдруг завопил. От этого жутчайшего вопля огонь в щели в стене вспыхнул всеми оттенками красного, багрового, оранжевого… Дагон обрушился на колени. И закрыл уродливые глаза когтистыми лапами. Он вопил, он источал такие громкие оры, что я зажмурилась. Я чувствовала, как от его гласа всё вокруг дрожит и вибрирует. Мне показалось, книга, которую я держала, ходила ходуном, мечтая вырваться из моих рук, поэтому я держала её очень крепко.

У меня кровь застучала в висках, поскольку вокруг творилось нечто невообразимое. Царил страшный грохот. Всё вокруг наполнилось адским жаром. Всё тряслось. В стенах и в полу образовывались трещины, источающие огонь.

Дагон не мог сопротивляться. Он стоял на коленях и закрывался от книги. Я на секунду задумалась: что же в ней было, что смогло поразить столь мощное и злое существо?

Он вдруг стал темнеть. Становился весь почти чёрный. Будто его поглощал мрак, порождаемый им самим. Он орал от боли и от злости. Но по мере того как чернота захватывала его, ор становился тише.

Я рискнула открыть глаза и увидела скукоженное обугленное тело исполина, но всё ещё живое. Мои руки не опускались вначале. Они сильно затекли, пока я держала книгу, но я смогла собраться с силами. Мой взгляд упал на меч Брабатуса, изрядно потрёпанный, почти развалившийся. В голове снова раздалось:

"Отсеки мечом главу"

"Этот меч тоже волшебный, как и все ножи Бафомета. Всякий, кого я протыкаю насквозь этим мечом – сливается с Дагоном, уходит к нему, становится его частью, растворяется. И больше ему нет никуда ходу, ха! Ха! Ха!"

Я сразу поняла, что и как надо делать. Ринулась к мечу, подняла, подскочила к Дагону и обрушила клинок, изрядно полегчавший, ему на хребет, в то место, где голова прилеплялась к шее.

Мой расчёт оказался верен. Я ударила Дагона тем оружием, которым он пожирал души. Я прокляла его его же проклятьем. И он стал схлопываться, пожирать сам себя. Это выглядело как плавящийся воздух, конвульсии, агония. Он шипел, изворачивался, как громадный червь на сковородке, но уже не мог ничего ни сказать, ни сделать. А потом он исчез. Совсем.

Неужели всё кончено? Быстрая, лёгкая победа. Неужели так стеклись обстоятельства, что я, не получив почти ни одного синяка, дошла до недр Земли и до самой Преисподней, играючи расправилась с Дагоном, Древним, от имени которого дрожали многие? Я с гораздо большими усилиями расправлялась с предыдущими тварями меньше меня ростом. А гиганта и урода отправила в иное измерение с помощью раскрытой книги. Неужели так заведено? Неужели в этом вся суть, весь смысл? Неужели из-за этого надо было гибнуть Шаксу? Я даже не смогла толком отомстить за него! Так стремительно, так неожиданно…

Растерянность, напряжение и волнение переполняли меня. Будто я вышла без оружия против многотысячной армии рыцарей и всадников и положила их каким-то быстрым простым движением.

Только сейчас я осознала, как тихо вокруг. После Дагона. Дрожащими от потрясения руками я закрыла лежащую на полу книгу, не смотря на неё. Потом я присела и закрыла голову руками.

И тут началось. Тряска, прекратившаяся на несколько мгновений, возобновлялась. Теперь это была не тряска. А настоящий крупный обвал. Вокруг меня срывались и падали глыбы.

Я была в ступоре несколько секунд. Выходит, Дагон заманил меня в ловушку, которая грозила захлопнуться после его смерти. Я вскочила, метнулась в колонный зал обратно. Волна разрушения шла от огненной трещины, накатывалась лавиной. За мной уже падали колонны, обрушивался потолок. Всё гремело.

Я добежала до саркофагов и в растерянности остановилась. Если я побегу дальше – Икабод и Элеонора погибнут, оставшись погребёнными под многокилометровой толщей земли… Но если я останусь тут с ними куковать – я сама буду погребена под толщей земли!

Настоящие друзья и боевые товарищи не просто познаются в беде. Они умеют приходить вовремя. Мелькор и Астр, верные соратники, ни разу не подведшие меня. Хотя много десятков лет были ворами, водились с подлейшими типами и мошенниками, могли за любую волшебную безделушку или артефакт продать мать родную.

– Смельчак, чего задерживаешься? Сейчас тебе тут на голову упадёт много камней! – пожурил меня Мелькор.

– Это же господин и госпожа Неверри! – ахнул Астр, удивлённо взглянув на саркофаги. – Теперь понятно, почему она задерживается! Прощается с ними…

– Вот и будет им глубокая хорошая могила, побежали отсюда! – перекрикивая рёв камней и глобального обвала, рявкнул Мелькор.

– Да, скорее, призраки уже были таковы – шасть сквозь стены, и уже наверняка поджидают нас в Лесном Сердце! Если Усадьба, конечно, не обрушится сейчас.

Астр и Мелькор подхватили меня под руки, намереваясь увести или унести. Я на миг содрогнулась, представляя себе, как на месте усадьбы образуется дыра, земные породы сначала разъезжаются в сторону, а потом схлопываются, навсегда поглощая этот проклятый многострадальный дом. Как там, в Айтали, в городке, где случилось землетрясение и погибли родители Милены.

Опомнилась от наваждения и крикнула:

– Они живы! Они дышат! Их нельзя тут оставить!

– Что? Что она говорит? – ворчал Мелькор, утягивая меня от колонны, которая опасно кренилась, скрипела и стонала.

– Живы!!! – проорала я.

– Живы! Они живы! Живо, Мелькор, ну же! Я беру мужчину, ты женщину! – простодушный и добродушный Астр обрадовался как ребёнок, получивший мороженое. Он подскочил к саркофагу и принялся вытаскивать пожилого художника.

– Наоборот! Бери женщину, она легче! Тебе нельзя таскать тяжести, я заберу мужчину! – искренне заботясь о соплеменнике и переживая за его рану, Мелькор оттеснил Астра и сам взял Икабода, взвалив его на плечо как мешок с картошкой.

Астр же бережно поднял на руки Элеонору.

– Смельчак, догоняй же! – крикнули мне горгульи, унося тех, кто чуть не стал последними жертвами Дагона.

Я завороженно смотрю, как они проносятся между колонн, и как эти колонны падают, как там прогибается потолок и тоже падает…

И тут понимаю страшную вещь – не успеваю. Не добегу, поздно! Я не такая проворная, как Мелькор и даже раненый Астр. На меня навалилась усталость. Сейчас на меня тут всё упадёт. Но прежде чем страх сковывает всё моё тело и душу, рядом образовываются два светящихся громадных глаза и нечто большое и мохнатое. Оно улыбается, слишком оптимистично, победоносно и торжествующе для обвала. Это Тот, Кто Бродит Среди Книг, и он мне говорит:

– Хозяйка, ты расправилась с Дагоном, и об этом тоже надо написать книгу. Только лучше это сделать повыше.

– Книга… – ахаю я и вдруг понимаю, что меня тут ещё удерживает. – Та Книга, Запретного Злого Знания. Она там осталась… Надо её взять, потому что… она может понадобиться.

– Пусть лежит, где лежит, – Скиталец теперь улыбается грустно, смотря на меня сверху вниз.

Я поднимаю голову и вижу, как на нас сверху падает многокилометровая толща земли. А потом теряю сознание. Или умираю, мгновенно и без мук.

За туманом в лесах стоит дом.

Дом тот выбил твой страх напролом.

Ты стоишь в пустоте на краю.

Ты один в темноте съешь зарю.

Ты пришёл в этот дом так давно,

Когда видел он сон. Лёг на дно

Тот, кто был до тебя под землёй.

Он обрёк сам себя на покой!

Силой мысли свернуть горы,

И отправиться в путь в злые норы.