Атаман Вагари
Катакомба
Тот, Кто Бродит Среди Книг
Я вошла в фехтовальную залу с бутылкой "Крови Цыганки" в левой руке и старинной саблей в правой. Это была та самая сабля, которую я нашла в первый день своего пребывания в усадьбе в сундуке в кабинете Икабода. Я вспомнила о ней, когда мне сказали о предстоящем фехтовальном поединке с боцманом Прокопом.
Если Анна, Шакс, Мелькор и Астр и были уверены в том, что у меня есть план – у меня его не было. Я никогда не вела переговоров с призраками. Но узнав получше обитателей Усадьбы Лесное Сердце, я поняла, что шансы быть услышанной и понятой есть. У призраков ведь тоже подтвердились и сбылись шансы быть услышанными и понятыми мною. Я отметила, что после того, как поговорила по душам с Существами Ночи, они все сделались ещё более расположенными ко мне.
С учётом того, что я слышала о великом опасном пирате Жаке Соурисе, опасность заключалась в его "депрессии". Я не врач и не имела права ставить диагнозы, но полагала, что Анна права: от отчаяния привидение объявило бойкот всему, что может помочь снять проклятье с Усадьбы. Иначе Жак бы не стал запираться здесь. Ещё проклятье лежало на самом Жаке вдвойне: он не мог покидать эту комнату.
В фехтовальной зале никого. Так мне показалось изначально. Я вошла и закрыла за собой дверь. Моя "свита" сказала, что будет поджидать меня в коридоре. Мелькор и Анна чуть слышно зашептались, что скорее всего у меня ничего не выгорит и придётся искать иной способ, как выманивать у Прокопа злосчастный ножик. Но Астр и Шакс возражали, что с "Кровью Цыганки" дело пойдёт на лад ("хороший пират – пьяный пират", как заявил Астр). Похоже, они там заключали серьёзное пари, не в пример заправским букмекерским конторам.
Полумрак, разбавляемый тускло светящимися плафонами. Кто зажигал свет и для чего? Наверное, Анна. Горящее электричество напоминало ей о временах, когда она была живой. Свет разгонял мрак ночи и напоминал, что когда-то те, что сейчас призраки, имели возможность лицезреть день и солнце.
Я увидела шевеление в конце зала. Что-то тёмное отсоединилось от стены и вышло ближе к центру. Что-то бледно-серое, прозрачное и тусклое. И если светильники тускло освещали пространство, то это серое нечто забирало весь свет, как блуждающая чёрная, а точнее, серая дыра.
От серой дыры исходило подобие ленивого внимания. Мы рассматривали друг друга с минуту. У силуэта не было ни глаз, ни лица, даже очертания конечностей совсем не просматривались. Неужели это и есть Жак Соурис? А я-то представляла, что увижу здесь настоящего пирата в треуголке и с деревянной ногой, который будет громко матюгаться и пошлёт меня на рею! Я первая решилась заговорить:
– Если ты Мышиный Король – то ты нужен своему мышиному народу. Твои друзья рассказали, что может тебя порадовать, – с этими словами я, немного робея, поставила на пол бутылку с "Кровью Цыганки" и отошла на два шага назад.
"Серая Дыра" постояла ещё несколько секунд неподвижно. Потом она, точнее он, приблизился к бутылке и обошёл её по часовой стрелке. Потом обошёл против.
– Кровь Цыганки, я полагаю, – издал он хриплым голосом некое подобие удивления. – Вот это разговор, я понимаю. Давненько мне никто не приносил Крови Цыганки. Вот уж двести лет как. Ну-ка, открой-ка.
Я на миг растерялась:
– Это твоя бутылка. Ты можешь сам открыть.
– Если б я мог… – выдохнул Мышиный Король с очень большим сожалением. – Если б я мог – я бы давным-давно тебя бы вот этой вот саблей накрутил кишками! Ты её держишь неправильно!
Серое блеклое привидение в два счёта оказалось рядом со мной и замахнулось чем-то, что могло быть рукой. Этой рукой оно внезапно провело горизонтально в районе моей шеи.
– Вот так! И тут был бы фонтан из горлышка бутылки, называемого твоей шеей! – весьма самодовольно ответил Жак.
Я от неожиданности выронила саблю и схватилась за горло. Потому что мне стало не по себе, что через меня только что прошла рука привидения. Я ничего не почувствовала, но всё равно было непривычно.
– Так ты бесплотен… Не как Анна и Шакс, – выдохнула я.
– А ты как думала? Я ни на что не годен. Поэтому я здесь. Но если суждено мне хотя бы раз в сто лет насладиться отменным ароматом… О, Кровь Цыганки! Вино лучших виноградников Эребрауса… – привидение запестрело неизвестным мне иностранным языком с кучей благозвучных названий.
У вина оказалась, по счастью, довольно лёгкая для открывания пробка – можно обойтись без штопора. Жак сейчас не только готов к диалогу, но и оказался весьма симпатичным в разговоре призраком. Это сильно обнадёживало.
Далее Мышиный Король проделал действие, похожее на то, что проделывала Анна. Серое облачко склонилось над бутылкой, раздался резкий шипяще-шелестящий звук втягиваемого воздуха. Жертвоприношение удалось на славу. Жак принялся выхаживать снова вокруг бутылки, чуть подпрыгивая и пританцовывая:
– Мало. Слишком мало. Удовольствия всегда кончаются. Наступает беспросветный мрак. Если б я мог повернуть вспять время. Мы все застыли тут как шхуна во льду, с порванными парусами! Минуту назад я не думал, что я это скажу. Но ты принесла это вино. И поэтому я скажу: я передумал. Не тебе скажу, ты не поймёшь, тебя тут не было. А малютка Анна была. Анна и Мария. Они мне как дочери. Видишь ли, я не намерен участвовать в играх демонов. Я тут сам по себе. Но мне все капали на мозги. Я выгнал всех. Стала приходить одна Анна, и она продолжала капать на мозги. Она сказала, что ты кое-что для меня сделаешь, если я тебе подсоблю с Прокопом, да. Она заложила твою душу мне, хахахахах!!!
Этот смех так похож на смех Анны, такой же безумный, отчаянный, но при этом залихватский.
– Душу? Анна не могла никак заложить мою душу. Потому что я тоже проклята. Я трогала нож, – пояснила я.
– Ах, нет, ты не понимаешь. Ты – живая, вот в чём загвоздка! Услуга за услугу, баш на баш. Я добываю тебе нож, ты добываешь оружие, добываешь ключ, идёшь вниз, к моим сокровищам и добываешь их. Взамен ты мне должна будешь. Учти – если б не это вино, если б не "Кровь Цыганки" – я бы не стал говорить об этой сделке.
– Так что я буду должна? Я готова сделать всё. Это правильно, когда ты помогаешь мне, а я тебе.
– Да, это по морским законам. Доля в обмен на долю. Кровь в обмен на кровь. Тело в обмен на тело, дух в обмен на дух. Мне надо, чтоб ты Марию сюда позвала, только и всего.
– Марию Ридд? Но она же умерла, и… эта Усадьба проклята. Её позвать? Как? В смысле, дух вызвать? – я была изрядно удивлена, если не сказать – шокирована.
– Правильно смыслишь, юнга. Но ты же снимаешь проклятье, ведь так? Снимешь, снимаешь, будешь снимать, да-да-да?! Иначе зачем я тут сейчас распинаюсь?! – серое облачко, которое когда-то было могущественным опасным пиратом Мышиным Королём, опасно надвинулось на меня и опасно потемнело.
Подумав, я проговорила:
– Я готова сделать и это. Только я не умею. Я же не медиум, не маг.
– Всё ты умеешь. Мне с тебя достаточно только получить это слово. Мы договорились. Обманешь меня – Анна до тебя доберётся, от моего имени. Перережет тебе глотку во сне. Без этих условий я и пальцем о палец не ударю, чтобы повалять и помять Прокопа.
– Хорошо. Я попытаюсь. Поищу здесь тарелку для спиритизма, почитаю в книгах, как её вызвать. Мне как бы самой всё это интересно. Но ещё интересней мне выжить и по возможности выйти отсюда послезавтра.
– Смерть вообще интересная штука, ха-ха-ха! – засмеялся серый призрак. – "Кровь Цыганки" опьянила меня. Я могу в любой момент передумать. И ты можешь передумать – пока я не позвал сюда Прокопа. Передумывай – и мы разойдёмся. Ты пойдёшь отсюда куда подальше, а я останусь с "Кровью Цыганки".
– Нет. Я не передумаю, Мышиный Король. У меня одна цель – дойти до конца. Попасть в Катакомбу.
– Хочешь попасть туда, куда все попасть никогда не хотят! Анна так и сказала – явилась сюда чертовщинка-диковинка. Если ты хочешь сегодня сразиться с Бродильщиком – давай сразимся с Прокопом.
– Прокоп – это призрак, верно? Что нужно, чтобы с ним сразиться? – начала я план военной кампании.
Я приготовилась выслушивать нечто, связанное с "бюрократией". Что нужно добыть специальную вещь или документ с печатью и подписью. Но всё оказалось куда проще.
– Это не просто призрак. Эта гнида солёная на особом положении у ихнего местного губернатора. Тебе нужен от Прокопа ножик, который посеяла твоя предшественница – кисейная барышня. Ты получишь от Прокопа ножик, только если я его проткну, да-да.
Жак общался на удивление по-свойски. Я не знала его при жизни и вряд ли бы узнала – ведь он пират и убийца. И мог просто, прежде чем поговорить со мной, выпустить мне кишки. Но сейчас я начинала понимать, почему Анна с ним дружила. Я бы с ним тоже подружилась.
– Вот как. Да, твои товарищи говорили что-то о поединке, на саблях. Что ты здесь самый лучший фехтовальщик.
– Они мне не товарищи! – грубо и сердито ответила "серая дыра". – Только Анна. Я только ради неё делаю то, что я делаю, ясно тебе? Благодари её на коленях, ползай перед ней! И перед тем, кто дал тебе "Кровь Цыганки".
– Её дала мне наследница этой усадьбы, Милена Неверри. Она будет здесь почти через сутки, и если всё так, как мне объяснили твои не-товарищи и Анна, ничего хорошего из этого не выйдет.
Жак, казалось, хотел ответить что-то ещё, но лишь вздохнул:
– Лишь в одном ты права. Я – самый лучший фехтовальщик. Прокоп тоже не лыком шит. Но я не смогу сразиться с ним без тела.
Я почувствовала на себе пронзительный и красноречивый взгляд. Да, хоть у серого привидения нет никаких признаков (призраков) глаз, я ощутила, как оно на меня смотрит. Внимательно. Многозначительно.
– Тело. Вот как. Тебе нужно тело, потому что ты бесплотен и не можешь держать в руках физические предметы. Я читала, что призраки бесплотны в нашем физическом мире, потому что принадлежат другим мирам, более тонким. А чтоб иметь возможность хотя бы говорить, им нужно заякориться в ком-то, вселиться в кого-то… Карамба! – до меня внезапно всё дошло, особенно когда серое существо ночи приблизилось ко мне на неприличное расстояние – почти на дециметр. – Я не знаю, подойдёт ли моё тело.
– Ты знаешь, вполне себе ничего. Только без обид, но твоя предшественница была посис… посися… посимпатичнее, – хмыкнул Жак Соурис и… сделал шаг, как будто вознамерился пройти через меня.
Я зажмурилась от неожиданности. На этот раз я почувствовала. Мне враз стало дико холодно, вся кровь кинулась в разные места, к вискам, к пяткам, потом вновь прилила к сердцу. Я зашаталась от накатившей слабости и вдруг услышала у себя в голове голос:
"А ну-ка, подними-ка саблю, юнга! Слушай, не так всё плохо, как я думал! Ты, оказывается, тренированная. А смотришь на тебя – кожа да кости!"
– Э… Карамба… – я едва не икнула. – Жак?!
"Саблю подними, говорю! Я уже начинаю передумывать! Думаешь, мне – грозе морей и самому опасному пирату во всех семи океанах – приятно быть засунутым в туловище желторотой молокососки, у которой даже грудь ещё не отросла?!"
– Я… э… так ты что, в меня вселился?! – мой голос раздался жалобно и сиротливо, отдался эхом от стен фехтовальной залы. Мне стало страшно – настолько, что я не стала придумывать остроту, как ответить на, в общем-то, не приятную и унижающую мои честь и достоинство, шутку Жака про "молокососку". Вдруг Жак задумал пакость, и сейчас примется управлять мной как марионеткой?!
Но через пару секунд я собралась с духом и подняла саблю.
"Чудесно! А теперь давай-ка выпьем перед дуэлью! Бутылка, возьми её и глотни!" – последовал приказ.
– Э… есть, капитан, – ответила я и побрела в сторону "Крови Цыганки" – до неё надо проделать четыре шага.
"Когда Марию позовёшь… я тоже, пожалуй, одолжу твоё туловище. Оно неплохо у тебя накачано всё-таки, хоть груди и нет – сойдёт и так".
– Э… а зачем тебе тело с грудью для свидания с Марией?!
"Мне виднее. А тебе знать не положено, юнга. Сгодится. Для многого сгодится!" – многозначительно подмечал Жак у меня в голове. "Пей! Пей живей!".
Я пригубила вино, слегка смочив рот. Но Жак разразился у меня в голове таким трёхэтажным матом, что ему, мол, мало, что я с перепугу глотнула залпом сразу полбутылки.
Вино вдарило в меня сразу. Я окосела моментально. Даже не подозревала, насколько подарок Милены её тётушке Элеоноре – задиристая забубённая штука.
"Ещё! ЕЩЁ!!! Лакай, мать…!" – Жаку уж очень не терпелось. Он сильно возбудился и действительно превратил меня в этом месте в безвольную марионетку. Мне пришлось пить ещё, пить дальше, пить до конца. В бутылке в общей сложности грамм семьсот. Это пока единственный случай в жизни, когда я почти залпом выпила столько вина.
Я думала, меня вырвет сразу. Фехтовальная зала поплыла, я стала терять сознание, вернее, не терять его, а открывать с его помощью новые запредельные космические миры. Я зашаталась, потому что пол вдруг превратился в стену, а потолок – в пол. Мои ноги совершили несколько кульбитов по потолку, полу и четырём стенам одновременно. Сквозь затуманенный диким мгновенным опьянением мозг я услышала, как Жак прогаркал что-то вроде:
"ПРОКОП!!! Пришёл Прокоп – кипит укроп!!!"
Что было потом в течение нескольких секунд или минут – помню плохо. Будто я попала в тоннель, а потом увидела перед собой размахивающего саблей уже настоящего колоритного пирата. В рваном старинном камзоле, в треуголке, на двух ногах, ни одна из которых не была деревянной, но зато с одним глазом.
"Ты не представляешь, юнга, как давно я хотел проткнуть его! С тех пор как он меня предал, посмертно предал! Сковырялся с этим ихним морским дьяволом, будь он трижды подвергнут килеванию!"
Я икнула. Рыгнула. На ногах стояла с трудом. Я в тот миг потеряла способность говорить. Внезапно почувствовала, как часть вина, которую я выпила, рвётся наружу, подозрительно поднимается из желудка в пищевод. Наверное, в тот миг я позеленела.
Призрак пирата – боцмана Прокопа – тоже ни о чём не говорил. Он смотрел на меня тупым ничего не выражающим единственным глазом как зомби-циклоп, а ещё он умело перекручивал саблю. Прямо как в кино – красивом историческом фильме, когда два врага должны подраться на дуэли.
"Эй, юнга, ты отпусти-ка штурвал, позволь мне поуправлять твоим кораблём, я же как-никак капитан!" – это Жак произнёс почти с нежностью, аккуратно.
Я не знаю, умел ли он читать мысли, на всякий случай я предупредила:
"Меня сейчас стошнит…"
"Не успеется, – усмехнулся Мышиный Король. – Дай-ка я освоюсь в твоей этой дырявой посудине без грудей. Вот так!"
Когда он сказал "вот так", моя рука, держащая саблю, вдруг сама собой начала поворачиваться, напрягать группы мышц. Тут же мои ноги сами собой выпрямились, отпрянули назад, задев уже полностью опорожнённую бутылку, и она со стуком, символизирующим сигнал начала сражения, покатилась в угол. В голове застучало, в ушах зазвенело. Масса из вина, желудочного сока и остатков скудного ужина, который я съела несколько часов назад до того, как Шакс заглянул меня будить, чтоб идти убивать Медузу, стала бурлить, клокотать. Она поднялась почти до горла, но потом ухнула вниз. И тут я почувствовала полную потерю контроля над своим телом.
Говорят – пьяному море по колено, и эта поговорка имеет явно много общего с пиратами. Мне правда стало море по колено, потому что я могла только видеть, что происходит и творится с моим физическим телом – а поделать ничего не могла. Будто в меня вкололи парализующий наркотик, только парализующий наоборот: моё тело начало двигаться совершенно невообразимым образом.
Зазомбированный пират Прокоп, в котором не осталось никакой свободы воли, и который полностью стал частью Дагона, шёл на меня, махая саблей весьма умело. Я, вернее Жак в моём теле, устроил с ним подобие хитрого залихватского танца. Мышиный Король дразнил своего бывшего подчинённого, заставляя подойти ближе. Едва Прокоп замахивался саблей над моей буйной головушкой, Жак отдёргивал моё тело с необычайно быстрой реакцией назад, вбок или вниз, и начинал снова кружить по фехтовальной зале. Время от времени Жак перекручивал саблю в моей правой руке, перебрасывал в левую. Он изучал Прокопа, его движения. Пока Жак так "водил" Прокопа, я, наблюдающая это немое кино с участием моего собственного тела, вдруг поняла: Прокоп скорее всего Жака и не предавал. Возможно, на него воздействовал Дагон.
Мои союзники говорили, что Прокоп предал Жака из-за сокровищ, и подбил на предательство шестерых моряков – самых верных, которые оставались здесь до самой смерти Жака и Анны от чумы. Но разве мёртвым нужны сокровища? Или дело в магических ценностях, не в деньгах, золоте и бриллиантах? Почему Прокоп отказался от битвы против Дагона, пошёл на поводу у Древнего? Почему обрёк себя на участь стать безвольной куклой?
Однако, хоть волю он потерял, все фехтовальные навыки остались при нём.
"Ну что, юнга, пора кончать заниматься ерундой, ты не находишь?" – обратился ко мне по-товарищески Жак.
Я не знала, что ему ответить. От того, что Прокоп каждые две-три секунды норовил раскрошить мне череп или иную часть тела (не принадлежащего мне) саблей, я забыла, что мне хотелось стошнить.
Мышиный Король в моём теле внезапно отбежал от надвигающегося Прокопа в другой конец залы, а потом резко понёсся тому навстречу. И вот тогда я испугалась по-настоящему.
"Юнга, не дрейфь! Сейчас мы его уделаем! Какая знатная драка, я об этом мечтал! Когда-то Прокоп был мне друг. Мой боцман, моя правая рука, одна треть добычи – его. Потом он стал мне враг. Был период, когда я его ненавидел. Теперь он мне – развлечение! Ты даже не представляешь, каково это снова – чувствовать кровь в жилах, чувствовать, как по ним разливается Кровь Цыганки! Ты подарила мне жизнь, пусть на несколько секунд, но я счастлив. Ты заслуживаешь эту смерть – смерть Прокопа, моего боцмана-собаки!"
Жак торжествовал. Он пьян. Он почти под кайфом. Он полез в эту драку как уличный мальчишка-задира, которому всё равно с кем драться – лишь бы наставить побольше синяков. Я с ужасом поняла, что я Жаку, по сути, никто, и если Прокоп сейчас оттяпает мне руку или вскроет кишки – Жак просто покинет моё тело с лёгким выражением досады и продолжит просто-напросто тут обретаться ещё много лет. А мой призрак – тоже продолжит тут обретаться. Иными словами, я очень остро поняла, что могу сейчас умереть!
Позвать на помощь некого. Горгульи, Анна, Шакс, Брабатус самоустранились – они по каким-то причинам не могли участвовать в поединке с Прокопом. Надеяться на себя я не могла. Телом я сейчас не управляю – я марионетка в руках Мышиного Короля. А даже если бы и управляла, моих базовых навыков владения саблей хватило бы только на то, чтобы поставить простейший академический блок и провести красивое медленное нападение по всем правилам красивого искусства. Но здесь не киношный махач – здесь настоящий бой!
Но Жак делал всё правильно. Его сабля несколько раз ударила по сабле Прокопа, по его руке, проухала несколько раз возле его горла. Прокоп стал нападать менее уверенно, будто устал. Либо это обманный манёвр? Тогда Жак принялся наседать. Я уже чувствовала, как звенят мои мышцы, как тело напряжено. Удар. Ещё удар. Мимо. Промах. По клинку. Удар. Уход влево. Уход вправо. Кувырок назад. Прокоп наступает! Защита, блок. Удар. Я уже чувствовала настоящую усталость.
"Слабачка! И почему Анна мне подсунула именно это туловище?!" – сокрушался Жак.
Я на него не обижалась. По его меркам я действительно слабачка, несмотря на все тренировки. Мы продолжали биться с Прокопом. В какой-то миг я подумала, что всё, не смогу, рухну!..
Я уже почти теряла сознание, как Жак издал рёв. Возможно, этот рёв – воинственный ор, рык – издала я, вернее, Жак – моими голосовыми связками. Я мало что помню, но последнее затуманенное видение было, как Жак бросил моё тело на клинок Прокопа… во всяком случае мне так показалось. Потом чья-то сабля упала вниз, с диким шумом – я думала, это та сабля, что у меня в руках. Потом на пол упало что-то ещё, а потом на пол упала я.
Когда я очнулась, я подумала, что уже умерла. Надо мной склонились Мелькор и Астр. Даже у скептика и ворчуна Мелькора выражение морды было очень обеспокоенным. Астр – так тот вообще едва не плакал.
– Смельчак! Смельчак, ты очнулась! – обрадовался Астр и довольно оскалился.
– Давно пора. Любят эти смельчаки дрыхнуть, – проворчал добродушно Мелькор.
– Ребята, где я? – я попыталась встать. Астр и Мелькор с готовностью подали мне руки-лапы.
– Там же, где ты остановилась, да, на том же месте, – кивнул Мелькор.
Ко мне подлетела Анна Бони, не понятно откуда:
– Тебе нужно спешить, дитя. Рассвет через несколько минут. Если ты не справишься с Тем, Кто Бродит Среди Книг сегодня ночью, завтра у тебя не останется времени.
Повелительница Морей выглядела взволнованной. Я осмотрелась. Мы все были в фехтовальной зале.
– Ты ещё не стреляла в Ксанфа из лука, поторопись, – Шакс был здесь же. Палач стоял чуть поодаль, всматривался в тёмный проём двери.
На полу валялось холодное оружие. Две сабли. Нож. Не тот, который я некстати потрогала – другой. С волнистым лезвием, в форме синусоиды. Так вот он какой. Выходит, этот Прокоп ходил с ним все эти годы, словно ждал того, кто его победит.
– А где Жак?
– Ушёл. До поры – до времени. Давай же, шевелись! – Анна проявляла нетерпение.
Я попыталась осознать свои ощущения и самочувствие. Больше не тошнило. Тело только дико ломило, как после интенсивной тренировки. Все мышцы. Ещё бы! Жак совершал такие кульбиты с саблей, что удивляюсь, как у меня руки чуть не оторвало! Ноги почти не держали. Дико хотелось спать. Голова чувствовала тупую отдалённую боль. Самое удивительное – я абсолютно трезвая. Сколько я тут провалялась? Пару минут? Или пару часов?
– Да. Надо идти, – кивнула я.
Мелькор схватился за голову в театральном жесте:
– Какой кошмар. Вюжа де. Бартул точно так же сказала перед тем, как пойти в библиотеку.
– Дежа-вю, – поправил его Астр. – Тебе бы пошло на пользу побольше читать книг, чтобы не допускать такие ошибки в речи.
– Заткнулся бы ты, дружище, – устало ответил ему Мелькор.
– Астр, я про тебя знаю, что ты любишь читать, – посмотрела я на горгула. – Скажи, что ты знаешь о Том, Кто Бродит Среди Книг? Ты видел его?
– Никогда, ты что! Он показывается только созданиям твоей расы, – покачал головой Астр. – Но да, читать я люблю, – прибавил он гордо.
– Я так и не поняла – он с Дагоном?
– Мы тоже так и не поняли. Тебе это предстоит узнать. Только, думается, когда ты его убьёшь – всё равно ничего не узнаешь, свою тайну он унесёт в могилу, – усмехнулась Анна.
– Значит, будем работать с тем, что есть. Шакс, пойдём-ка закончим с Ксанфом, – я подняла нож, немного поколебавшись.
Что будет, если я потрогаю его? Снова ещё одно проклятье? Мелькор с промелькнувшей в тоне надеждой шепнул Астру:
– А вот такого девица Бартул не говорила.
– Зато я говорил – есть шансы, есть! Уже завтра мы улетим в Туркей, – Астр оскалился в улыбке до ушей и одобрительно подмигнул мне.
Я махнула ему, и мы с Шаксом отправились на второй этаж, в галерею.
– Расскажи-ка мне, Шакс. Как это было тогда? Все те разы, когда вы вступали в контакт с людьми, которые здесь были, чтобы они помогли снять проклятье? – спросила я у злого духа палача, пока мы с ним шли по лестнице как два заправских напарника-полицейских.
– Мы говорили тебе, – Шакс снова перешёл на отрывистое рявканье. – Никто не доходил до библиотеки, кроме Карин.
– А Карин – она… то есть… я поняла. Когда она жила – Икабода ещё не было, вернее, он ещё не нарисовал вождя Сабнака и Ксанфа. Она просто заходила из галереи, верно?
– Что ты пытаешься сделать этими вопросами? Вы, смертные, любите поговорку – перед смертью не надышишься. Так и не дыши, – это Шакс произнёс с явным намерением пошутить.
Я усмехнулась:
– Я пытаюсь понять и изучить логику Того, Кто Бродит Среди Книг. Если к нему попадает кто-то из галереи – это вызывает его интерес, потому что означает, что этот кто-то справился с Сабнаком и Ксанфом, так? И он выжидает, не нападает сразу, присматривается. То есть так можно выиграть время. Но откуда ты об этом узнал?
– Я путешествую в сны. Сны Икабода. Сны Милены. Икабод несколько раз во сне рвал и уничтожал те две свои картины и ходил в библиотеку. Милена ходила, успевая убежать от оружия Сабнака и Ксанфа. Каждый раз они получали время. Отсрочку. Тот, Кто Бродит Среди Книг действует на всех планах бытия – ментальном, астральном, физическом. Это могущественное существо – и в то же время это раб. Раб проклятья, раб библиотеки, раб ночи. С рассветом он исчезнет. У тебя будет шанс выжить, только если тебе удастся продержаться до рассвета.
– Скажи мне честно, Шакс. Это существо… Бродильщиик, Скиталец, как его называют – на твоей памяти убивало кого-то по-настоящему?
– Да. Воров. Некоторые воры проникали в усадьбу, шли в библиотеку ночью, потому что думали, что сокровища пиратов – там. Они входили туда – двери запирались. Мы слышали дикие крики. Потом нам приходилось выносить их трупы, перед самым рассветом. Тот, Кто Бродит Среди Книг делал так, чтобы они умирали за пределами библиотеки, а сам уходил. Мы убирали трупы, чтобы не заметили хозяева – хозяева не подозревали ни о чём, крепко спали. Я усыплял их. Последний труп мы вынесли с Анной, а Мелькор и Астр закопали этого подлого, но несчастного вора за усадьбой.
– Я так полагаю, Мелькор и Астр туда не ходили ночью ни разу. Но… как так получилось, Астр же любит читать, а горгульи живут только ночью?
– Ты видела книги не только в этой библиотеке. На чердаке много книг, – пояснил Шакс. – В эту библиотеку никто из нас ни разу не ходил. Даже я. Мы не можем туда войти.
– Не можете?! – оторопела я.
– Подобно тому, как Бродильщик не может выйти, мы не можем зайти.
– И подобно тому, как Жак не может выйти из фехтовальной залы, а я не могу выйти из этой Усадьбы, с вами за компанию, – уясняюще кивнула я. – Знаешь, Шакс, я бы вообще не поверила, что там кто-то есть, в этой библиотеке ночью, если бы в самую первую ночь туда не спряталась от индейца и киллера. Там действительно кто-то есть, и очень страшный. Надеюсь, книга Отто Штерна не обманула, и этот нож поможет, – я дотронулась до ножа, который приспособила у себя на поясе.
Мы зашли ко мне в комнату, я взяла лук и единственную стрелу. Я собралась идти, Шакс встал напротив меня и спросил:
– Ты любишь читать, Смельчак?
– Да. Я люблю читать, – кивнула я, глядя ему в глаза снизу вверх.
– Тогда у тебя есть шанс, – так призрачный полупрозрачный красный палач подбодрил меня.
В глубине души я ему очень благодарна, потому что чувствовала его искреннее желание, чтобы удача сопутствовала мне. Я улыбнулась ему. Постаралась, чтобы моя улыбка вышла не слишком измученной и трусливой. Всё меньше и меньше минут до рассвета – и всё меньше и меньше секунд до моего решающего боя. Боя с Тем, Кто Бродит Среди Книг.
Когда мы проходили в сторону галереи мимо Брабатуса, тот стоял неподвижно. Однако в спину донеслось шипение из-под шлема:
– Удачи тебе, о дама.
Мне показалось, там сквозила насмешка. Как будто Брабатус совсем не питал иллюзий насчёт моей победы. Я поняла – если не справлюсь с Тем, Кто Бродит Среди Книг – всё пропало. Через несколько минут я умру, стану призраком, привязанным к этой усадьбе. Возможно такой же бесплотной как Жак. А послезавтра сюда приедут Айра и Милена, Милена войдёт сюда, на территорию Дагона, в расставленную ловушку, и конец всему.
Вот уже и коридор. Я посмотрела на картину индейца – Вождя Сабнака. Она по-прежнему была завешана тряпицей. Хотела пройти вперёд – Шакс задержал меня:
– Ты не прицелилась. Ксанф докинет до тебя нож. Стой здесь.
– Дальнострельность лука больше, чем у его ножа? Это мне на руку, – усмехнулась я.
– Не промахнись, Смельчак.
– Не промахнусь.
Стала натягивать лук. Мои руки дрожали – от усталости, от волнения… Несколько раз у меня ничего не получалось. И тут Шакс поддержал меня – он взял лук в одну руку, в другую тетиву и без проблем натянул.
– Нужно до упора, до предела, – вздохнула я. – Я сегодня дралась на сабле так, как не дерутся чемпионы фехтования. Спасибо, Шакс.
Палач ничего не ответил. Его глаза перевелись на стрелу в моей руке, на меня, на лук и вперёд. Я вложила стрелу в тетиву.
– Целься. У тебя будет совсем мгновение, чтобы удержать лук и выстрелить. Стрелять должна ты.
– Естественно, я. Мало понимаю в ваших привиденческих делах, но догадываюсь, что ты сейчас нарушаешь какие-то правила вашего футбольного клуба "Дагон-Бафомет".
Взгляд Шакса немного потеплел. Мы с ним солидарны. Я прицелилась, стараясь сделать всё, чтобы стрела долетела до нарисованной головы Ксанфа. Расстояние далёкое, но даже на нём я почувствовала ненавистный, уничтожающий взор наёмного убийцы. Ксанф злился, потому что понимал – не докинет до нас нож.
Шакс передал мне лук с натянутой тетивой и вложенной стрелой. Я напряглась изо всех сил, сдерживая оружие. Немного переместилась на линию, с которой целилась. Не сразу поняла, когда Шакс отпустил лук в свободное плаванье. Руки мои чуть не разорвались, я с трудом удержалась. Стрела полетела…
Моё сердце замерло от ужаса – неужели промахнулась?! У меня ведь только единственный шанс, единственная стрела.
На том конце галереи раздался одинокий всхлип, из глубин запредельных измерений. Мне стало ещё страшнее.
– Ты его убила, – просто констатировал факт палач.
– Э… ух… точно?! – ахнула я.
– Теперь остался только Тот, Кто Бродит Среди Книг, – напомнил он.
– Да, знаю. Я пошла…
Чтобы войти в библиотеку, мне нужно пройти половину коридора. По мере того, как я приближалась к картине с Ксанфом на противоположной стене, я ощущала, что картина меня не прожигает уже взглядом. В темноте не видно, что там случилось, куда вошла стрела, откуда она торчит. Посмотрю завтра утром. Если доживу.
Вот и библиотека. Двери. Я постояла перед ними несколько секунд. Наверное, мне подсознательно хотелось поддержки, я повернула голову туда, где должен быть Шакс. Но он исчез. Ушёл. Он и так сильно мне сейчас помог, больше я с него требовать не могла.
Я вытащила нож-оружие против Скитальца, описанный в книге Отто Штерна, и дёрнула двустворчатую дверь на себя.
Когда я посмотрела в темноту библиотеки, невольно сглотнула. Я не из пугливых, но эта усадьба парадоксов каждую секунду преподносила сюрпризы. Собаки, готовые отхряпать голову, залетали в окна, в ванной парились медузы, с потолка падали ядовитые гусеницы, но при этом целая кодла бывших убийц-привидений и горгулий расположена очень дружески.
Библиотеку ночью боялись все. Даже убийцы-привидения. Того, что тут находится, испугалась Карин— а она стояла в двух шагах от того, чтобы снять проклятье. Я постояла в дверях, потом вошла. Двери закрылись – их петли были тяжёлыми и тугими.
