Анна Гращенко
НИИ ядерной магии
Глава 8
Мыши плакали, но продолжали есть кактус, а двое научных сотрудников НИИ ядерной физики кряхтели, но продолжали тащить двадцатилитровые баклажки с водой на двенадцатый этаж.
– Я правда не знала, что лифт сломался! – Фима с виноватым видом обхватила себя руками.
Она стояла на десять ступенек выше и изо всех сил делала вид, что ей жалко карабкающихся на Эверест мужчин.
– Сколько там ещё? – прохрипел рыжий затылок.
Роман взвалил на плечи сразу две канистры и сложился пополам под их весом ещё между вторым и третьим этажами.
– Подходим к девятому, – отозвался Красибор.
Он тоже запыхался, но выглядел намного бодрее соратника. Ему хватило дальновидности, чтобы взять меньше веса, но сходить дважды. Фима невольно задержала взгляд на его руках, представляя, как выглядят мышцы под тканью толстовки.
– Жарковато, – обронил брюнет и незамедлительно исполнил тайное желание Фимы.
Красибор снял толстовку (она была просто чёрной, скучной: ни тебе символов физтеха, ни похабных картинок или надписей с двояким смыслом), и под ней обнаружилась такая же скучная футболка, только белая. Зато рельеф мышц под ней был совсем не скучный. Фима пялилась на мужчину, раскрыв рот. И лишь в момент, когда подлая капля слюны уже готова была сорваться с её губы, девушка пришла в себя. На глазах фигура качка, будто выскочившая из горячих календарей с пожарными, сдулась и превратилась в… ну… обычную фигуру. При определённом ракурсе достаточно привлекательную для разворота октября или апреля. «Не зря он каждое утро в зал ходит», – заметила Арифметика и тряханула головой, окончательно стряхивая наваждение. Красибор тем временем уже прошагал выше и чуть не наслал на бедолагу вторую порцию чар. Тем лучше для него, потому что, обнаружив девушку, вцепившуюся зубами ему в мягкое место, он, откровенно говоря, не смог бы ничего сделать. И ему пришлось бы так и подниматься: с двадцатью литрами воды на плече и очарованной ведьмочкой на булке.
К счастью для последней, девушка отмахнулась от чар Красибора и поспешила по ступенькам. Она быстро преодолела оставшееся расстояние и встретила мужчин уже у входной двери.
– Сюда, – она придержала створку, чтобы им удобней было зайти, и побежала к своей комнате. – Поставьте где угодно. Я ещё не особо обжилась.
– Ой-ёй, девочка, – присвистнул Роман, вытирая пот со лба. Он был несказанно счастлив, что не придётся повторять это тяжеловесное путешествие. – И ты тут живёшь?
– Теперь да.
– Но это же… – рыжий пытался подобрать слово.
– Дыра, – ответила за него Фима и махнула рукой. – Знаю, ну и что такого? Зато смотри какой вид!
Она подбежала к окну, которое оставила открытым ещё с прошлого вечера, и радостно подставила лицо ветру. Море было далековато, но её чувствительная кожа могла уловить солёный аромат даже на таком расстоянии.
– Я сделаю это место уютным и приветливым, – ответила она, с улыбкой обернувшись к мужчинам. – С таким видом это будет несложно.
– Ну-у-у не знаю, – протянул Роман и поковырял край маслянистых обоев, пока подбирал более благочестивый синоним словосочетания «муравьиная жопа». – По мне так это место – как муравьиная жопа, – в поиске синонимов он не преуспел. – На языке сладенько, а всё равно жопа.
– Это тебя так деньги попортили, – ухмыльнулся Красибор.
– Хочешь сказать «зажрался», так и скажи. – Роман брезгливо попытался приклеить оторванный кусок обоев на место. Удалось не лучше, чем с синонимами.
Друг хмыкнул, но отвечать на провокацию не стал. Он подошёл к окну и встал рядом с поглощённой закатным солнцем девушкой. Солнце было ещё высоко над водой, но его отражение уже стало таким же ярким, как и оригинал. Красибор смотрел какое-то время на небесное светило, а потом перевёл взгляд на девушку. Она его не замечала, увлечённая свиданием с её особенным видом, и мужчина этим воспользовался. Ему интересно было смотреть на неё, когда та не выставляла метровые барьеры и не пыталась скрыть смущение от того, как действует на неё особый талант Красибора.
Он к таким реакциям привык. Куда не зайди, с кем не заговори – все были им очарованы. И дело не только в красоте. Женщины влюблялись по щелчку пальцев, мужчины видели в нём самого достойного для любого дела кандидата, а люди постарше просто проникались глубоким обожанием.
И Красибор это ненавидел. По-настоящему благодарен своему дару он был только во время походов на рынок: вот уж кому-кому, а ему товары действительно отбирали, как самим себе. Ягодка к ягодке, свежайшая рыбка с утреннего улова, а яблоки – сладкие, как мёд.
– Я за последней бутылью, – коротко обронил он и уже дёрнулся к выходу, но опомнился и добавил: – Вид и правда чудесный.
– Спасибо! – Арифметика тут же провернулась к нему и улыбнулась так тепло, что он бы и футболку сейчас снял, да не поможет. Жар, которым его окатило, был совсем другого характера.
– Я… скоро.
Он поспешил прочь так быстро, как только мог, но Роман успел заметить, что друг прикрыл рот ладонью. Будто сильно чему-то удивился.
– Чего это он? – пробурчал Роман, отряхивая руки. – А, не важно. Фима, чем тебе помочь, моя ты леди мармелад?
– Сейчас Красибор вернётся, расскажу.
– Нет, с ремонтом, – он обвёл комнату руками, призывая девушку одуматься. – Чем тебе помочь с этим вот безобразием?
– А, ох, – Фима встала посреди комнаты (для этого ей потребовалось сделать всего один шаг от окна) и оглянулась. – Тут многим нужно заняться, конечно. Но с этим я сама как-нибудь, – она махнула рукой. – Мне это даже в радость.
– Тебе коня привезти и избу поджечь? – поморщился Роман. Он очень не любил, когда люди намеренно усложняли себе жизнь. – Ты вроде говорила, что приехала исследованиями заниматься, а не халупы ремонтировать.
Фима насупилась и хотела уже сказать пару крепких словечек, но вовремя посмотрела на Романа. Не просто на его фигуру, а на то, какой он в моменте: взмыленный, раскрасневшийся, с брезгливой гримасой и явно боящийся прикоснуться к чему-то в её комнатушке. «Он ради меня тяжесть донёс, хотя не нравилось ему. И комната не нравится, дом, вид – ничего не нравится. Кроме, видимо, меня». И огонь возмущения в душе девушки тут же затух, оставив после себя лёгкое тепло. Она давненько не заводила новых друзей, и чуть не упустила этот трепетный момент: когда зарождается искренняя привязанность и люди готовы сделать что-то друг для друга просто так, а не ради выгоды.
– Можешь съездить со мной на строительный рынок? – сказала, наконец, она. – Нужно купить обои, клей. Я буду очень благодарна.
– О-о-о, твой список покупок просто намного больше, он просто огромный, поверь мне на слово, – Роман расплылся в улыбке. Фима была рада это видеть. – И я с радостью тебя отвезу. А пока тут дыра, где можно руки помыть?
– О, в этом как раз загвоздка, – Фима поджала губы, поняв, что пришло время рассказать, с чем именно ей нужна помощь.
У неё был план, как решить водную проблему магически – но на это ушёл бы весь её магический запас за эту неделю и следующую. А теперь, с новыми вводными, всё нужно сделать максимально безволшебно.
Девушка решила, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, и, дождавшись возвращения Красибора, повела обоих мужчин в ванную комнату.
– Я вам попробую показать сначала, – сказала она и крутанула вентиль.
Раздался грохот, затем скрежет, потом послышались завывания, и наконец из крана полилась вода. Она была прозрачной и поблёскивала в свете настенной лампочки в матовом плафоне. Вода выглядела хорошо сама по себе, а после всех звуков-предвестников апокалипсиса, так вообще взяла бы корону в водном конкурсе аш-два-о.
Вот только никто из присутствующих водицу по достоинству оценить не мог. Красибор резко схватил Фиму за предплечье и притянул к себе, не отрывая от крана взгляда. Роман схватился за нос и едва сдержал рвотный позыв.
– Что не так с этой, чёрт возьми, водой? – процедил сквозь зубы Красибор.
Он оттащил Фиму ещё чуть дальше и заслонил её собой.
– Я подозревала, что вы сможете почувствовать тоже, – Фима попыталась пробраться обратно к раковине, но Красибор не пустил. – Но не думала, что вам крышу снесёт.
– Правда, Фима, что за херня? – выдавил Роман, силясь не расстаться со съеденной по пути сюда шаурмой.
– Да дайте выключу хотя бы! – она попыталась оттолкнуть мужчину, но в тесной ванной шансов на успех у неё не было.
– Не суйся, – Красибор не ослабил хватку, и, напротив, чуть оттолкнул её к выходу. – Опасно.
– Ты прикалываешься что ли? – взвизгнула девушка, переполненная негодованием.
Она вчера чуть не умылась этой водой, в лицо себе плеснула! И ничего, осталась живёхонькая и красивенькая! И вообще, это она ведьма с силами, а они – просто два хороших мужика, и будут её – ЕЁ – поучать?!
Фима не успела ничего сказать или сделать, потому что теперь и сама ощутила изменения. Вода стала ещё злее, чем днём ранее. И если в прошлый раз Фима отделалась ожогом, который залечила половинкой заклинания, то, облейся она сегодня, пришлось потратить бы всю текущую магию, чтобы не остался шрам.
«Почему они первые заметили?» – напряжённо думала Фима. Ведь и прошлым вечером она поняла, что с водой что-то не так, лишь когда уже плеснула её себе в лицо.
Красибор, игнорируя её возмущение, одним быстрым движением подал корпус вперёд и дотянулся до вентиля. Только когда последние капли опасной жидкости исчезли в стоке, он расслабился и отступил от раковины.
– Пошли отсюда, – коротко скомандовал он и, снова подхватив Фиму за руку, вернулся с ней в комнатушку с чудесным видом.
Романа подхватывать не требовалось – он пробежал впереди и уже ждал их, высунувшись из окна и жадно хватая воздух.
– Что. За. Нахрен?! – выпалила он, когда товарищи к нему присоединились. – Я в жизни такой вони не нюхал! У вас желудки крепкие или не почувствовали? Там же будто сто крыс сдохли разом в трубе!
– Для меня без запаха, – коротко ответил Красибор. – Но я точно знаю, что там течёт яд. Не знаю, откуда.
Арифметика изумлённо переводила взгляд от одного мужчины к другому:
– Ах вы врунишки картонные, – прошипела она и начала их передразнивать: – У нас нет сил, у нас нет си-и-ил! Брехня!
– Блевня, ты хотела сказать, – деликатно поправил её Роман, снова перевесившись через подоконник.
– А в чём дело? – Красибор его проигнорировал, рассудив, что друг справится с недугом как-нибудь сам. – Со мной такое впервые. Уверен, с ним тоже.
– Сказки мне не надо рассказывать, – огрызнулась Фима. – Вы без силы – якобы! – раньше меня всё почувствовали. Это как так?
Красибор жестом предложил девушке сесть на кровать, а сам уселся на пол перед ней. Глядя снизу вверх, он мягко проговорил:
– Арифметика, посмотри на меня. По-настоящему, – он осторожно, не торопясь взял её за кончики пальцев. – Я знаю, что ты можешь понять сама, врём мы или нет.
– Опять обманываешь, – девушка гневно разняла их руки. – Откуда тебе знать, что я умею, а что нет.
– Ты это сегодня уже делала. А я наблюдательный, – он пожал плечом и оставался всё таким же серьёзным и спокойным.
– Бесы бы драли твою наблюдательность. Ладно, давай, – Фима с ворчанием подалась вперёд, чтобы быть ближе к лицу Красибора.
Они замерли на почти на минуту. Сначала девушка ухнулась с головой в обожание глаз этого мужчины: болотистые радужки в обрамлении густых чёрных ресниц казались колодцами, которые втягивали незадачливые влюблённые души. А ниже… Ух. Девушка сопротивлялась порыву, но проиграла: она перевела взгляд на его губы и громко – слишком громко – сглотнула. Как хорошо было бы качнуться сейчас ещё вперёд и прильнуть к нему в поцелуе.
«Как там говорится в книжках? Попробовать на вкус, точно. М-м-м».
Фима додумала эту мысль и в тот же момент, тихонько засмеявшись, стряхнула полог коварных чар. «Ха-ха, да что там может быть на вкус? Человечинка? Так, а теперь серьёзно», – скомандовала она мысленно и нехотя перевела взгляд обратно на глаза. А ведь их сейчас разделало сколько? Сантиметров пятнадцать?
Она мотнула головой, отгоняя назойливые образы. Не готовая признать, что чары тому виной уже быть не могли, она всё же сконцентрировалась. И, конечно же, почувствовала то, о чём и говорил Красибор: он был честен.
Да она и сама это знала, чего таить. И проверка эта была ни к чему. «Ну разве что вон как близко к нему была, уже бонус», – ухмыльнулась девушка и первая отодвинулась.
– Короче, – сурово начала она. – Вот такая вот вода тут льётся. Вчера было лучше. Мы называем такое явление – ведьминой диво-водой.
– Название хорошее, – отозвался Роман, обмякший у окна. – а исполнение – говно.
–– Обычно она не такая, – будто извиняясь, ответила Фима. – Я раньше встречала только добрую диво-воду. Мы используем её потом для настоек и лекарств. Можно ещё, – она не вовремя смутилась, и товарищи заметили это. – растения полить, чтобы они точно в буйный цвет ушли, например.
– Витаминка, – понимающе кивнул Роман. – А почему там было по-другому?
– Этого не знаю, – призналась девушка. – И что со злой водой сделать можно – только догадываюсь. И думается мне, что для людей она тоже опасная. Я могу повлиять на воду магически, но, как понимаю, – она перевела взгляд на Красибора, который сидел там же и в той же позе, – с твоим отцом время не ждёт.
Мужчина плавно кивнул, но не проронил ни слова. Он неотрывно следил за девушкой с песочными глазами.
– Ты можешь получить больше маны? – снова подал голос Роман.
– Теоретически да, – Фима нахмурилась. – Но моя тётушка очень строга в отношении чар. И я отчего-то уверена, что ей не понравится история с целым сообществом колдунов без сил. А уж когда она узнает, что я вам помогаю, – Фима состроила гримасу ужаса.
– А что плохого в этом? – нахмурился Красибор. – Вы не помогаете людям?
– Редко, – призналась Фима. – И мне пока мало чего рассказывают. В мироустройство ведьмовства посвящают после совершеннолетия. Но мне до него ещё больше пяти недель, – она виновато посмотрела на Красибора. – Так что придётся обходиться тем, что имеем.
– А если заплатить? – предложил любитель твидовых костюмов. – Сколько это может стоить?
– Душу, – серьёзно ответила Фима. – Деньги на погосте не нужны, а души – всегда в цене.
– Понял, принял, – Роман сделал страшные глаза и отвернулся к окну. Он не был уверен, что именно девушка имела в виду, но выяснять не хотел.
– У тебя есть идеи? – спросил Красибор.
Арифметика с сожалением отметила, что он сник. И ей смертельно захотелось приобнять его и легонько встряхнуть. Сложно было смотреть, как этот потрясающий-женись-на-мне мужчина понурил плечи и опустил голову так низко, что касался подбородком груди.
«А чего себя ограничивать?» – и Фима тут же выполнила задуманное. Результат был не совсем тот, какого она ожидала – Красибор обалдел вместо того, чтобы очаровано прыгнуть к ней в объятия – но по крайней мере он оживился.
– Для начала, нам надо собрать информацию. И я знаю, кто может нам в этом помочь.
– Хорошо. Я вернусь в кабинет и оформлю заявку на выездные исследования, – приободрился Красибор. – Сможем поехать завтра же.
Фима одобрительно кивнула, хотя комок, который уже успел собраться внутри, теперь уже начал превращаться в ежа. Девушке было страшновато. Но что ж, у неё есть ночь, чтобы аргументировать Александру, почему она притащит в его лавку чужаков. И там уж либо он этим двоим шеи свернёт, а ей «а-та-та» сделает, либо – возможно – что-то полезное они узнают. Знания сейчас были нужны им как воздух. Без них кто-то обязательно пострадает.
Глава 9
Фима прислонилась лбом к стеклу и наблюдала за тем, как пролетают мимо знакомые с детства пейзажи. И злилась, ведь любоваться ими она собиралась не раньше конца недели. Как её идеальный план мог дать такую течь? Вместо научных исследований несётся представлять малознакомого знойного красавца с самым чудесным молодым человеком из всех, кого она знала.
При мыслях об Александре лицо Фимы смягчилось, а челюсти расслабились. Девушка прикрыла глаза и попыталась представить, чем он сейчас занят. Стоит ли у прилавка, помогая покупателю разобраться в тонкостях зелья? Или занят прополкой в своей гигантской теплице? Фима видела несколько раз, как работают его хитроумные механизмы: огромные машины висели под потолком, готовые по первому требованию опуститься на грядки и тщательно, почти нежно перебрать всю землю, обходя стволы и корни растений при этом. Александр же только ходил вдоль посадок и убирал сорняки, если такие наглецы встречались.
А может, он взял перерыв, устроился в огромном кресле, накрылся клетчатым жёлтым пледом и читает книгу. Рядом, на высоком ажурном столике стоит чашечка чая с шалфеем и базиликом, на стене глухо тикают часы. Александр вертит в руках закладку: широкую полоску бумаги, на которой акварелью нарисована лиса, свернувшаяся калачиком на шляпке большущего мухомора. Мужчина, спокойный и красивый, погружён в повествование и не подозревает, что к нему несётся ураган по имени Фима, которая с первого же дня своей очень самостоятельной жизни начала творить чёрт знает что.
– Бесы, – простонала она, закрыв лицо руками.
«Так, ладно, – продолжила девушка уже про себя. Не хватало ещё с Красибором обсуждать объект её безответной любви. – Я страдаю раньше времени. Саша ещё никого не послал и мне не отказал. Дыши, Фима, дыши и выпей молока, чёрт возьми!»
Арифметика, как и велела умная женщина, с которой она только что вела беседу, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, и заполировала самодельную медитацию большим глотком кофе с ведьмивским успокоительным молоком.
Красибор никак на её метания не отреагировал, но кофе тоже хлебнул. Они ехали на самой ранней электричке – та оправлялась в пять двенадцать! И пока что лучшим, что случилось с ним за это утро, была круглосуточная кофейня прямо в здании вокзала. Фима с Красибором заказали по самой большой порции чёрного кофе (девушка предусмотрительно набрала полную флягу молока и разбавила им бодрящий напиток). А когда Красибор сказал, что оплатит заказ, она добавила к заказу миндальный круассан. Впрочем, сейчас девушка смотрела на лакомство и уже была не так собой довольна.
– Держи, – буркнула она.
Мужчина отвлёкся от созерцания скудного пейзажа, и перед ним предстала необычная картина. Дерзкая девчонка, ещё более несдержанная от того, что явно не была жаворонком, глядела на него со смущением и протягивала половинку круассана. Признаться, в животе у Красибора заурчало.
– Спасибо, – коротко ответил он, принимая угощение.
Щёки девушки вспыхнули алым, и она поспешила вновь уставиться в окно. А Красибор испытал в этот момент уже давно забытое чувство разочарования. Он представил – всего на секунду – что румянец Фимы был вызван чем-то другим, а не его даром. Но он столько видел щёк этих красных за свою жизнь, что от фантазий стало тошно. Даже круассан в горло не лез.
Просто он не знал, что Арифметика до половины второго ночи просидела над своей родовой книгой заклинаний и заговоров. Светила на страницы фонариком, представляла, как здорово будет, когда она купит торшер, чтобы вечерами читать с уютом. Девушка безустанно выписывала полезные детали, которые помогут ей создать зелье или заклинание для противостояния красивишным чарам Красибора. И ей удалось. Хоть действие микстуры было кратковременным.
Ну а Фима решила, что эта информация не для его ушей. Хотела выиграть хоть какое-то пространство для манёвра. Пусть думает, что она по-прежнему не может устоять перед ним. Девушка похвалила себя мысленно за хитрость, но на всякий случай на спутника своего старалась не смотреть. А то мало ли что.
– Пока есть время, – Фима прервала затянувшееся молчание. – Расскажи мне о болезни отца. Нужно понимать, какого рода информацию будем искать.
– Всё началось почти полгода назад, – Красибор немного сполз на сидении и скрестил руки на груди.
«Закрывается, – подумала Фима. – Почти правильно даже».
– Но это сейчас я понимаю, что первые признаки были ещё в начале осени. Задним умом все сильны. А обратили внимание мы только зимой. Упустили время, если бы…
– Крас, – прервала его девушка и выждала секунду, чтобы понять, не было ли ничего страшного в том, что она так фамильярно его назвала. – Если бы у бабушки был сосисон, то она была бы дедушкой, как говорится.
«Тьфу, не о том я волновалась», – отругала себя мысленно девушка, осознав, насколько не элегантную поговорку вспомнила.
Однако, Красибор хмыкнул и улыбнулся:
– Умеешь ты одёрнуть.
– Что вы заметили? – девушка вернула разговор в нужное русло, стараясь сохранять нейтральное лицо. – Крас, расскажи как можно подробней, любая деталь может иметь значение.
Внутри неё же сейчас бушевала битва стихий: ураган «Я же леди!» сражался с бессовестным антициклоном «Он не надавал мне по шапке за Краса!».
– Сначала ему стало неудобно в медвежьей шубе. Это было странно, потому что он сам когда-то её шил.
Девушка ответила удивлённым взглядом и Красибор пояснил:
– Медведь запутался в колючей проволоке на пограничной заставе рядом с Китаем. Пограничникам жалко было, спасти пытались. В итоге отец убедил их, что лучшим решение было использовать тушу максимально: они сделали еду себе и на псарню, инструменты из скелета, и вот шубу отец смастерил. Сейчас я думаю, что это был особый ритуал. Он никому не давал шкуру эту трогать, и выделку сам сделал, и сшил, и носил.
Красибор сделал паузу, и Фима решила уточнить:
– Ну, я шубы не одобряю, конечно, но что плохого в том, что неудобно стало? Может, он вес набрал или…
– Она вдруг оказалась ему тяжёлая.
– То есть как это? Её вес изменился или твой отец стал слабее?
– Второе, – Красибор вздохнул. – Даже тогда никто не придал этому значения, если честно. Папа просто пришёл однажды в пуховике и сказал, что решил сменить имидж. Мы обрадовались даже, никому шуба не нравилась. Он был в ней как первобытный человек.
– А на самом деле мистер Бологов купил более лёгкую одежду, – задумчиво пробормотала девушка. – Крас, а шуба-то осталась?
– Можешь называть меня коротким именем, – сказал вдруг мужчина. – Не нужно каждый раз втягивать голову в плечи, будто я дубиной тебе угрожаю, – он вытянул губы в хитрой улыбке, в уголках глаз собрались смеющиеся лучики.
«Спалил!» – взвыла мысленно ведьма и начала перебирать чертоги памяти в поисках заклинания забвения. Для него, конечно.
– Да, шуба хранится на чердаке. Три недели назад он порывался выкинуть, но не смог дотащить её до двери. В тот момент я понял, что всё очень плохо и терапия не помогает.
– Насколько быстро он слабеет?
– Сейчас уже понимаю, что с каждым днём. В прошлый четверг папа перевозил мешок удобрения на тачке, а вчерашним утром уже с трудом вёз её пустую. Боюсь, с такими темпами ещё через пару недель он не сможет удерживать даже свой корпус.
– Хм, – Арифметика нахмурилась и почесала подбородок. – А какие были первые признаки? Полгода назад.
Красибор прикрыл глаза, задумавшись, и через полминуты ответил:
– Он начал лениться на тренировках, а потом и вовсе отлынивать. Поначалу я радовался, что наконец жму больший вес, чем он. Но через некоторое время отец просто не продлил абонемент в спортзал.
– А что тогда происходило в вашей семье? Кто вообще входит в ваш близкий круг, кстати?
– Нас двое. Сейчас, – добавил он с некоторым сомнением сомнением, которое от Фимы, конечно, не укрылось:
– Может, вы с кем-то ссорились? Расставались, сходились?
– Когда увидишь моего отца, поймёшь, что он не из тех, с кем часто ругаются.
Красибор мягко улыбнулся, хотя в мимике его угадывалась печаль.
– Не конфликтные люди временами устраивают самые горячие скандалы, – заметила Фима, бесстыдно любуясь мужчиной.
«Пусть думает, что чары на меня напустил, – решила она. – Должна у меня хоть какая-то выгода от этой поездки быть!»
– Я просто познакомлю вас, хорошо?
– Угу.
«Знакомство с родителями раньше первого поцелуя – это я ловко», – подумала девушка и, не сдержавшись, захихикала. Красибор встретил её порыв снисходительно, дескать «Понимаю, понимаю, но поделать ничего со своей шикарностью не могу». В этот момент глаза Фимы расширились от осознания: действие её отвара уже закончилось и подлые чары привлекательности уже начали пробивать её защиту!
– О, Ромка что-то пишет, – оживился Красибор, глядя на экран телефона. – Какие-то трудности у него там. Сокрушается, что подвал не может открыть.
– М-м-м, плохо, – отозвалась девушка, опрокидывая в рот небольшой матовый пузырёк. К счастью, она была прозорлива и предусмотрительна, так что захватила с собой несколько порций «Антикрасиборина».
– Вот чёрт, взгляни!
Мужчина повернул к ней экран смартфона и продемонстрировал фотоснимок: на нём была изображена рука Романа (это было понятно по твидовому манжету), зажатая в кулак и демонстрирующая лишь средний палец. Фима хотела отпустить какую-нибудь колкость, но обратила внимание на то, что именно рыжий коллега посылал на три озорные буквы.
Фоном изображения была железная дверь с крупной ручкой и каким-то пятном под ней. Девушка приблизила снимок: на месте замочной скважины располагалась неровная стальная блямба. Кто-то расплавил замок, чтобы дверь не могли открыть.
– С петлями та же история, – опередил Красибор её вопрос. – Снять дверь не получится.
– Это очень-очень плохо, – девушка судорожно соображала. – А есть другие пути в подвал? Нам нужно перекрыть воду во что бы то ни стало.
Прошлым вечером они втроём обошли квартиры, якобы собирая подписи для петиции в ЖЭК. Добродушные жильцы дома на Светланской быстро поверили, что такие петиции работают и меняют их город к лучшему. Ведь всем хотелось на что-то пожаловаться.
Через пару часов беспросветного, хоть по большей части и обоснованного нытья молодые люди выяснили, что нет ни одного жителя дома, который был бы доволен жизнью. Многие переживали из-за затяжной болезни – когда что-то болит безостановочно несколько месяцев, тут чего только не подумаешь! У кого-то болело горло, у кого-то – суставы, а у некоторых отваливался хвост. За последние полгода в здании практически не осталось полных семей: супруги разводились, дети уезжали к дальней родне или сбегали (к счастью, их возвращали и вот потом уже отправляли к бабушкам, дедушкам, дядям и тётям).
Что примечательно, на все пятнадцать этажей не осталось ни одного ребёнка, даже подростки гостили у кого-то. Возможно, из-за этого, по словам жильцов, дети как раз ничем не заболели.
Красибор быстро напечатал что-то и замер, ожидая ответа от друга.
– Нет, – прочитал он. – Пишет, что вызвал пожарных и они будут вскрывать дверь болгаркой. Наврал, что оттуда пахнет газом.
– Так в доме электрические плиты.
Мужчина поджал губы и развёл руками:
– Ну, что придумал. Главное, что поверили и едут. У Ромы докторская степень по вранью, он справится.
– Напиши ему, чтобы… Ай, дай лучше я сама.
Она схватила протянутую трубку и записала голосовое сообщение:
– Привет, красавчик! На связи Фима. Поднимись в мою комнату и найти фиолетовую книгу, она в стопке у окошка. С тряпичной обложкой такая и вышитой веточки сирени. Крестиком. Найдёшь, короче, она одна там такая. Так вот! В ней лежит фиолетовая лента, толстенькая, шуршащая. С двумя колокольчиками на концах. Короче! Боже, я уже подкаст тебе записала. Теперь мысль потеряла.
Она нажала «отправить», сделала вдох-выдох и записала второе сообщение:
– Обвяжи эту ленту себе вокруг руки, как браслет. Колокольчики перекрути между собой, чтоб держались. Вот как эта штука работает: пока она на тебе и застёгнута, что бы ты не нёс, какую бы пургу не городил, тебе поверят. Можешь пойти к профессору Подгорскому и сказать, что Земля плоская, и он такой: «Окей!». Вот, не благодари. Хотя нет, благодари! Всё, удачи.
Фима уже протянула телефон владельцу, когда спохватилась и отправила третье сообщение:
– Но заряда хватит часа на два, не больше! Так что надевай уже когда услышишь сирену, экономь волшебство. Всё, целую в обе щёчки.
– Ого, – зачарованно протянул Красибор, – похоже, это могущественный инструмент.
– Ну это так, баловство, – Фима наигранно скромно пожала плечами. – Но наворотить с этой штукой можно многое, конечно. Как и с любым волшебством, если уж на то пошло.
– Ты пользовалась этим браслетом, когда получала стажировку?
– Что-о-о?! – завопила девушка, оскорблённая в самое сердце. – Да как ты?! Да ты!
– Тише-тише, – он засмеялся в голос и выставил руки для защиты. – Шучу. Я видел твои статьи, они впечатлили меня без всякой магии.
Арифметика уже вскочила и занесла над ним сумку – вязанный крючком баул с вышитыми на нём цветами гортензии – да так и замерла.
– Ты статьи мои читал?
– Да, прошлогодние и осенние.
У девушки было много вариантов что спросить, но она так долго выбирала между ними, что успела потерять равновесие и снова плюхнулась на своё сидение.
– Я не знал кто ты, – ответил мужчина на один из не озвученных вопросов. – Но имя показалось знакомым. А такие имена, сама понимаешь, просто так знакомыми не кажутся. Ночью нашёл публикации, освежил в памяти.
«Он думал обо мне ночью!» – только и поняла Фима из всего сказанного, и вся кровь разом прилила к её лицу.
– Так, кхм, – девушка с трудом ворочала губами, ей было слишком жарко. – Давай вернёмся к твоему отцу.
– Давай, – улыбка сошла с его лица.
– Есть ли какие-то ещё признаки его болезни?
– Я не замечал, – ответила Красибор с каким-то виноватым видом. – Возможно, не на то смотрел, не знаю.
– Было ли что-то, что он раньше не делал, а сейчас делает? Или наоборот?
«Какие хорошие вопросы она задаёт», – отметил про себя мужчина и мысленно отругал себя же за то, что сам их не придумал.
– Он стал больше времени проводить в саду, – ответил Красибор сходу. – Отец всегда любил свой сад, и природу вообще. Он, знаешь, из тех, кто легко найдёт тропу через сопки или тайгу, но потеряется в двух дворах в городе. Мы поэтому и живём за окраиной, если уж на то пошло.
– Может это быть последствием его самочувствия? Я имею в виду, например, что он ощущает слабость и из-за этого тянется к земле и растениям?
«Я знаю одного такого человека, – с горечью подумала Фима. – И это никак не связано с порчей. Только с его решениями и ценностями».
– Всё может быть, – Красибор растеряно пожал плечами. – Я не знаю.
Ему чертовски не нравилось говорить эту фразу: «Я не знаю». Каждый раз, произнося её, он подчёркивал свою беспомощность и бесполезность в собственных глазах. Если бы он с кем-то этими мыслями поделился, с Фимой, например, она разжевала бы ему, что хуже его незнание не делает, и вообще теперь они вместе и со всем справятся. Но Красибора такому не учили: делиться с кем-то внутренними переживаниями. Потому что помешивал внутренний котёл, в котором булькали самобичевание и тревога.
