Анна Гращенко
НИИ ядерной магии
– Ты закрывал книгой раны на груди, мы еле её сдвинули.
– Это была та ещё задачка, да-а-а.
Красибор ошеломлённо задрал футболку и только сейчас увидел, что весь его торс был затянут бинтами.
– Но я не ранился там, – заметил он.
– К сожалению, это не так, – Фима с сочувствием взяла его за руку. – Когда я очнулась, тебе как раз накладывали компрессы. Все твои органы были будто истыканы иглами. Знахари говорили, что не могли дать никаких гарантий, оставалось только верить в твою стойкость.
– И регенерацию, – радостно добавил Роман. – У нас она походу начала разгоняться!
– Как такое может быть?! – Красибор выронил книгу и обеими руками сжал виски.
– Что именно? – Роман снова потянулся к книге, надеясь, что, свободная от рук Красибора, она станет посговорчивей. Но ошибся.
– Всё! – взвыл мужчина. – Какая ещё регенерация? Как она может разогнаться? Откуда травмы? Я не был ранен, это вы оба были ранены! Чёрт, я боялся, что убил тебя! – он махнул дрожащей рукой в сторону Фимы. – Ещё и книга эта чёртова! Я ничего не понимаю!
– Давай по порядку, братан, – Роман говорил медленно и спокойно. Он продолжил, загнув указательный палец: – Как мы с тобой смогли разогнать регенерацию – хрен знает. Но ты на поправку идёшь побыстрее, чем мы рассчитывали. И моя нога реально зарастает быстрее ну раза в три точно. С моим переломом полгода минимум гонять бы на моём феррари двухколёсном, – он поднял коляску на дыбы и проехался туда-обратно, – но, судя по прогнозам, рентгенам и прочей нудной шелупони, я встану на свои красивые ноги месяца через два.
– Но как?..
– Я же сказал – хрен знает.
– Ромчик! – грозно воскликнул Красибор. Если предположить, что слово «Ромчик» может звучать грозно.
– Да откуда же я знаю-то? Магия, чувак! Ма-ги-я!
Красибор с силой потёр лицо и тихонько завыл в ладони.
– А что касается твоих травм, – аккуратно начала Фима и продолжила, когда Красибор замолк. – Мне кажется, в капкане были иллюзии. Мы не видели перелом у Ромы, помнишь?
Красибор кивнул. Он запустил руки в волосы и зачесал их назад, освобождая лицо.
– Тётушка говорит, что меня нашли обессиленную, но при этом невредимую. И что ты через сон бормотал всякое, пытался меня успокоить.
– Ты очень кричала. Я помню это, Фима, я тебя видел. Тебе было больно.
– Это тебе было больно, – девушка приподняла внутренние уголки бровей, преисполненная сожаления. – У тебя было обширное внутреннее кровотечение, знахари еле тебя стабилизировали. Это ты кричал, Крас.
Мужчина смотрел на неё, не моргая. Фима наклонилась ближе к нему и поймала его руки, уже метнувшиеся опять к голове. Немного подождав, девушка вкрадчиво произнесла:
– Я слышала твой голос сквозь сон, Крас. Ты меня успокаивал, это было прекрасно, и я благодарна тебе за это. Но капкан сыграл с нами всеми злую шутку. Каждый из нас лишился почти всей энергии. Тот, кто его установил, выкачивал её из нас, медленно убивая. В тебе, похоже, сил было больше, чем в нас с Ромой. Намного. Либо же ты как-то защищался от той магии. Но и твою защиту пробили.
– Что это за магия такая? – выдохнул Красибор.
– Очень тёмная, – ответила Фима. – И могущественная. Я такой раньше не встречала. Более того, она была как-то замаскирована. И это тоже загадка.
– Поэтому твоя Чуйка молчала? – повернулся Красибор к другу, и Роман ответил утвердительным кивком. – И ты не почувствовала угрозы?
Девушка обхватила себя за плечи и смущённо поджала губы:
– Наверное, – вздохнула она. – А что до книги… Мы получим хоть какие-то ответы, только открыв её.
Красибор нахмурился. Он снова ухватился за толстый корешок и подтянул фолиант к себе. Провёл пальцами по обрезам страниц: те были неровные и потемневшие. Какие-то выпирали дальше других, какие-то имели рваные края. Он чувствовал от книги угрозу, но не мог понять, нужно ли верить своему внутреннему голосу. То ли это чуйка подсказывает, то ли просто расшатанные нервы дают о себе знать. Наконец, собравшись с духом, он потянул обложку на себя. Книга подалась легко и приветливо раскрылась. На титульной странице его встретили чернильные каракули. Если что-то и было там написано, некто зачиркал каждую строчку так, чтобы распознать что-то было уже невозможно. Вокруг жирных прямоугольников плясали петли и волны, будто к изобразительному искусству на странице приложил руку маленький ребёнок. Не расслабляясь, Красибор открыл следующую страницу, и тут уже замелькали перед ним уже вполне различимые буквы.
– Корневище болотного аира иссушить, – прочитал Красибор вслух, – и перемолоть в порошок. Если корень успел очистить воду в пруду… Тра-та-та… Подействует на праведника с чистыми намерениями и открытой душой. Слово: «стомах». Что это, чёрт возьми?
Фима ахнула и закрыла рот руками. Она переводила взгляд с книги на Красибора и обратно.
– Что, что такое, Фима? – нетерпеливо спросил Роман. – Ты что-то поняла?
– Ром, ты можешь тут что-то прочитать? – спросила Фима.
Рыжий внимательно посмотрела на жёлтые от времени страницы, прищурился, повернул сначала голову налево, потом направо, но в итоге всё же сдался:
– Нет, каракули какие-то.
– И я не могу, – подтвердила Фима.
– Почему? – Красибор не понимал, дураки его друзья или это очередная ма-ги-я. Ведь почерк, которым выводили строки в книге, был хоть и не очень красивым, но вполне понятным.
– Потому что это гримуар не моей семьи, – ответила Фима, шумно сглотнув. – А твоей.
Глава 29
Во внутреннем дворе пылал костёр. Высокий и буйный, он облизывал оранжевыми всполохами целого поросёнка, который неспешно вращался на вертеле без чьей-либо помощи. Тётушка Негомила сидела рядом в плетённом из ротанга кресле и потягивала напиток через трубочку. Бокал на вытянутой ножке поблёскивал в огненных всполохах. Вторая её рука, неспособная теперь удерживать что-либо, покоилась на подлокотнике. Тётушка не испытывала каких-то сильных тревог из-за этого. Она почти сразу приняла тот факт, что рука её – не хвост, а она сама – не ящерица. Конечность снова не отрастёт, и неважно, льёт она слёзы по ней или нет.
Она устремила взгляд в темноту позади костра. Сейчас там не было ничего, кроме шума океана. Но тётушке не обязательно было видеть бурный рост растений – она чувствовала его. Ощущала, как распускаются новые почки, слышала, как с треском растёт кора на толстеющих стволах деревьев. Знала, что среди этого тихого шелеста есть звук, с которым растут новые побеги болиголова, которые сведут на нет все их усилия предыдущих дней.
– Ну что ж, подумаю об этом прямо с утра. А сейчас – отдыхать, – сказала тётушка самой себе и изящно поднесла бокал ближе, чтобы потянуть через соломинку терпкий напиток.
Она услышала, конечно, приближающиеся шаги – ещё издалека, когда те приблизились к выходу в сад. И потому совсем не удивилась, когда позади раздался негромкий мужской голос:
– Негомила, я бы хотел…
– Зятёк, – перебила его женщина. – Выдыхай. Садись лучше рядом и помоги мне порося готовить.
– Чем я помогу? – Красибор ухмыльнулся, глядя на тушу, которая вращалась самостоятельно благодаря тётушкиному заклинанию.
– Порадуешь повара искренней беседой, конечно же, – тётушка хмыкнула и вновь отпила из бокала.
– Я хочу извиниться, – выпалил Красибор, опустившись в соседнее кресло. – И поблагодарить.
– За что это? Давай сразу к благодарностям, почто мне твои извинения. А ещё лучше – к правде переходи, зачем настолько издали заходишь? Как в анекдоте про аленький цветочек, ей Богу.*
– Что вы имеете в виду? – насторожился Красибор.
– То, что за руку мою ты уже извинялся, а я уже сказала, что это не твоя ответственность. Ты парень умный, учёный как-никак, наверняка уже понял это. За помощь тоже уже благодарил, к чему повторяться?
Красибор прикусил щёку изнутри и помолчал какое-то время. Потом проговорил:
– Я был только что у отца.
– И как там Божен?
– Лучше. Я не мог поверить глазам, – Красибор не моргая смотрел на расслабленный профиль тётушки. – Мы даже поговорили с ним немного, я не надеялся уже на это. Спасибо.
– Ну, эту благодарность принимаю, зятёк, принимаю. Только вот… – она замялась. – Будь готов к тому, что завтра Бажен снова будет нем как рыба.
– Александр предупреждал. Но завтра я вам помогу, и мы найдём ещё больше этой дряни.
– Завтра рабочий день, котик, – улыбнулась Негомила. – Фима уже сокрушалась давеча, что у руководства вашего уже появляются вопросы.
– Да к чёрту их.
– Милый, – тётушка отложила бокал и переместилась в кресле, чтобы дотянуться здоровой рукой до руки Красибора. – На тебя за пару недель рухнула толща магии, подобно лавине в горах. Поверь мне, тебе нужно немного подышать обыденностью. Вам всем нужно, даже Фиме. Несколько часов без опасности, заклятий, проклятий, абры-кадабры, понимаешь? А после успеете опять нырнуть в своё кошмарное приключение, оно вас всё равно уже не отпустит. Тем паче, что к утру ты совсем здоровым сделаешься.
– Негомила, это мой отец. Он важнее любой работы.
– И он пока заслонить тебе дверь на улицу не может, знаешь ли. Даже если захочет. Пользуйся.
Красибор тихо взвыл, и тётушка продолжила:
– Твою кукушеньку, – она легонько стукнула его костяшкой пальцев по лбу, – только работа и удерживала последние месяцы. Отвлекись хоть немного. Мы найдём завтра ещё несколько ростков болиголова, обещаю. И к твоему возвращению Бажен снова будет говорить всякие раздражающие штуки, типа: «не-е-ет, не смейте сжигать сад!»
Тётушка Негомила смешно изобразила голос Бологова старшего, но Красибор юмора не оценил и напряжённо переспросил:
– В смысле?
– Что в смысле?
– Почему не сжигать сад? Я думал об этом. Это же самый быстрый способ избавиться от заразы, разве нет?
– Ты думал, а мы почти сделали. Это была первая же идея Саши, как он в себя пришёл. Я тоже до сих пор считаю, что самый скорый и действенный вариант так-то.
– Но..?
– Но батя твой чуть из тапочек не выскочил, когда я с факелом к саду пошла. Он так испугался, что я и без слов почувствовала, бр-р-р! Кажется, пройди я тогда дальше, он бы умер от разрыва сердца раньше, чем его добила бы порча.
– А как он вас видел? Его комната выходит на другую сторону.
– Я имела неосторожность зажечь факел со стороны фасада. Брала бензин из гаража, и пошла в обход дома. Бажен в окно мой крёстный ход и заметил.
– Спрошу у него завтра. Сейчас уже спит.
Тётушка неожиданно вскочила с кресла и хлопнула рукой по бедру:
– Ну что ж, чую, ужин готов! Давай, зятёк, снимай Наф-Нафа с вертела и неси в столовую. Только погоди, – она хитро улыбнулась, подошла к костру и шепнула: – Хладный смаг, хладное жельзо. – Потом добавила уже в полный голос: – А вот свин горячий пусть остаётся, всем нам надо согреться.
Красибор не сильно удивился тому, что костёр тут же сменил цвет на синий и перестал обдавать их жаром. Он коснулся вертела – тот был холодным, что противоречило законам физики, но кого это волнует, когда прямо перед носом случается магия? Красибор ухватился за вертел с обеих сторон и последовал за тётушкой Негомилой, которая уже зашла в дом и устремилась в столовую.
Догнав её и передав вертел, Красибор сидел за столом и пытался вспомнить, когда в последний раз в этой просторной комнате было такое оживление?
«Наверное, в детстве ещё», – решил он.
Он точно помнил, что была жизнь за этим столом, звучал смех, были разговоры. Перед глазами мелькали замыленные картинки того, как мама ставит перед ним блинчики, а отец в это время пьёт свой кофе и уговаривает супругу сесть и поесть с ними, а не бегать по кухне. Он обещает, что сам приберётся и помоет посуду. И тогда мама его улыбается – Красибор не помнит этого чётко, но у него складывается такое ощущение – и соглашается с тем, что позавтракать всем вместе важнее, чем наводить порядок прямо сейчас. Она оборачивается и кричит что-то за спину, и тут воспоминание окончательно пенится и утекает от него.
Красибор тряхнул головой, смахивая тончайшую паутину воспоминаний, и огляделся. Жанна стоит за кухонным островком и под чутким руководством тётушки Негомилы подготавливает мясо к сервировке. Ольга облокотилась на стол локтями и переговаривается о чём-то с Александром. Время от времени они смеются, Александр всё ещё держится при этом за живот, но похоже, теперь смех причиняет ему намного меньше боли. Про себя Красибор удивляется такой скорости выздоровления. Александр даже надел футболу – обычную белую, без принтов. Не то чтобы это имело какую-то корреляцию с выздоровлением, но Красибору всё равно в глаза бросилось. Ольга сняла пиджак и осталась в белоснежном шёлковом топе.
«А они хорошо смотрятся вместе, – подумал Красибор. – Главное, чтобы не были потерянными братом и сестрой. Две блондинки со слабостью к белому. Ужас».
Роман курировал по комнате, то перекидываясь парой фраз с Александром и Ольгой, то подкатывая к Жанне (во всех смыслах) и спрашивая, готово ли уже? А сейчас? Ну а теперь что?
– Братан, ты как? – Роман подъехал к Красибору после очередной угрозы Жанны.
Она обещала, что если Роман задаст свой вопрос ещё хоть раз, она положит его на стол вместо порося и разделает по всем правилам. Угроза была серьёзной, и рыжий мужчина, конечно же, ретировался.
– Я отлично, – ответил Красибор. – Был у отца – ему намного лучше.
– О-о-о! – обрадовался Роман. – И как он?
– Поел, а потом мы поговорили. Я несколько недель его голос не слышал. Не верится.
– Крас, я, блин, даже выразить не могу, как я рад, – сказал Роман негромко, будто опасаясь сглазить. – Негомила предупредила тебя, что завтра будет откат скорее всего?
Красибор кивнул:
– Да, они с Александром сказали.
– Хорошо. Мы найдём способ избавиться от этого сорняка полностью, твой отец поправится.
– Это говоришь ты или Чуйка?
– А кому ты больше веришь?
Красибор задумался на несколько секунд, а затем ответил:
– А разве можно вас отделить?
Роман хмыкнул:
– Считай, что ты ответил на свой вопрос.
В этот момент на столе очутилось огромное блюдо с аккуратно нарезанными кусками мяса.
– Если бы еда была Моной Лизой, – выдохнул Роман, не отрывая взгляда от угощения. – Она выглядела бы именно так. Вы богиня, милая Негомила!
– Почаще говори об этом мне и остальным, – улыбнулась тётушка. – А где Фима? Позовите её и давайте есть уже.
Красибор начал было подниматься со стула, но Жанна возникла у него за спиной и без особых нежностей надавила ему на плечо, заставляя сесть.
– Я схожу, – защебетала она. – А раненым пока перестать строить из себя горных козло, – понизила тон и добавила: – Скорее даже козлищ.
Красибор заскрежетал зубами, но правоту её признал молча. Действительно, как и говорил Роман, восстанавливались она оба быстрее, чем могли ожидать. Утром он ещё едва мог сесть в кровати, а сейчас, к вечеру, уже вполне ходил по дому и даже поднимался по лестницам, хотя это давалось особенно трудно. Тело болело так, будто он тренировался в зале сутки без отдыха, тягая не меньше сотни килограмм за раз. Острой болью при движениях отзывалась каждая мышца в теле и каждый орган, но час за часом становилось чуточку легче.
Довольная отсутствием споров, Жанна развернулась на каблуках и последовала обратно в гостиную. За последние три дня эта комната стала своего рода штабом их разномастной команды. Дом Бологовых был довольно большим, но половина помещений давно не использовались. С момента, как тётушка Негомила вернулась обратно, установив магические маяки на месте капкана, и они начали спасательную операцию – вызвали знахарей с носилками и лекарствами, перенесли пострадавших в дом, организовывали первую помощь и дальнейшее лечение, сооружали импровизированный лазарет – дом сжался всего до четырёх комнат: гостевая спальня, в которой они разместили пострадавших; гостиная, где собирались все вместе и ночевали, раскладывая диван в просторное лежбище; кухня-столовая и комната Болгова-старшего, за которым ухаживали Ольга и Жанна. Сиделку они отпустили на неделю с сохранением оплаты (по щедрому предложению Романа), чтобы та не увидела чего-то лишнего. Так что найти Фиму было легко.
Девушка забралась на диван с ногами и удобно устроилась с ноутбуком, поставив тот на подлокотнике. Она не включала лампы, и единственным источником света был экран ноутбука. Голубоватый свет обнимал её лицо и плечи, едва касался размашистого кустарника за спиной, который успел проникнуть в дом из сада. Жанна кашлянула у входа, чтобы Фима обратила на неё внимание и не испугалась. Задумка была благородной, но девушка всё равно подпрыгнула на месте и схватилась за сердце.
– Это я, – сказала Жанна и присела на соседнее кресло.
– Уф, сердце чуть не выпрыгнуло, – выпалила Фима и пару раз хлопнула себя по груди. – Что такое, Жанн?
– Ужин готов, тебя ждём.
– А, – выдохнула Фима и помолчала пару секунд, раздумывая. – Я не голодная.
– Да что ты говоришь, – Жанна подняла брови и посмотрела на девушку со скепсисом.
– Ну да, – кивнула та. – Садитесь без меня.
Жанна заглянула в экран ноутбука:
– Работаешь?
– Ох, пытаюсь. Мне нужно написать несколько сложных эмейлов, так что…
– Так что сначала ты поешь, милая, а потом к этому вернёшься. Кто-то из наших умников поможет тебе.
– Жанна, ты не понимаешь.
Фима фыркнула и попыталась отвернуться от экстрасенса, но та вскочила с кресла и ловко обогнула диван. Её пальцы, увенчанные многочисленными кольцами и песнями, легли на крышку ноутбука.
– Еда нужна для работы мозга, пошли.
– Жанна!
– Продолжай повторять моё имя, детка, я его обожаю и готова слушать снова и снова, – ухмыльнулась девушка, надавливая на крышку.
Фима перехватила её руки и не дала закрыть ноутбук:
– Это важно. Я закончу и поем.
– С кем ты не хочешь видеться?
– Чего?
– С кем на кухне ты видеться не хочешь? – невозмутимо повторила Жанна. – Ты избегаешь Краса? Знаешь, даже после того, как ты дала мне эту настойку волшебную, я считаю, что он клёвый. И к тому же, защищал тебя до последнего.
– Я знаю, что он клёвый, – буркнула Фима. – И вовсе я его не избегаю.
– Милая, – смягчилась Жанна. – Мы тут три дня. Каждый вечер ты торчишь тут в попытке работать свою работу, но на ужин приходила как штык. Не нужно быть великими детективом, чтобы сложить два плюс два. Непонятно только, – она перекинула ногу прямо через спинку, забралась на диван и устроилась рядом с Фимой так, чтобы та тоже видела её лицо, – что именно поменялось. Ты как Хатико сидела рядом и ждала его пробуждения, а сейчас…
– А сейчас всё сложно, – смущённо перебила её Фима.
– Это Алекс?
Фима насупилась и ничего не ответила. Тогда Жанна продолжила:
– Слепой заметит, что между вами искрит, детка.
– Между кем? – спросила она и поджала губы.
– В том и дело, – ухмыльнулась Жанна, – что от тебя в одну сторону летят искры, а в другую сторону… не знаю, любовь, что ли? Короче! – она махнула руками. – Не буду мудрить, мы ж с тобой не в сериале каком или не дай бог в книге, чтоб метафорами размахивать.
Фима издала тихий смешок:
– Конечно. Иначе где мои красавцы-драконы?
– И мои горячие вампиры! – Жанна мечтательно закатила глаза, но через мгновение продолжила серьёзно: – Я к тому, что вижу, что в тебя влюблены двое, а ты – то туда, то сюда.
Фима вдруг вспыхнула так, что Жанна разглядела её румянец даже в синих отсветах экрана:
– В смысле влюблены?
– В прямом, подруга, ты чего? Ц! – Жанна цокнула языком и заулыбалась: – Ты дурочку строишь или правда не замечаешь?
– Да всё я замечаю, – отмахнулась она, – просто… Сложно о какой-то романтике думать, когда всё идёт к чёрту, понимаешь? За месяц я чаще сидела у постелей раненых, чем за всю жизнь. И всё это… – она вращала руками в воздухе, подбирая слова. – Опасность, ловушки, нападения… Мне страшно, это совсем не то, чего я искала от жизни. И думать о чувствах как-то странно.
– А когда, если не сейчас?
– Ну… Когда всё закончится?
– А если и для тебя закончится? Или для него? Кого бы ты не подразумевала под этим местоимением, – добавила она, усмехнувшись.
Фима смотрела какое-то время в пустое окно электронной почты, а потом спросила:
– Жанна, а ты сама-то как?
Девушка не стала строить из себя дурочку и спрашивать, что именно Фима имела в виду. Она и сама уже думала о том, как она-то сама?
– Нормально, – Жанна пожала плечом. – Я много лет живу бок о бок со сверхъестественным, так что плюс пучок мистики, минус – не очень-то важно, я привыкшая. Верю, что я там, где должна быть, и это греет душу. Разве что, мне некомфортно от того, что кто-то пытался проникнуть к тебе в комнату. Значит, они и ко мне могут вломиться, а я никаких заклинаний делать не умею, знаешь ли. И сигнализацию не ставила.
– Я установила защитные чары на всю нашу квартиру вчера, – сказала Фима. – Ездила в институт когда и за вещами. Твоя комната в целости. Как минимум, замок не тронут.
Жанна посмотрела на девушку с таким умилением, будто перед ней сидела не юная ведьма, а стая маленький пушистых щеночков, которые прыгали и потешно тяфкали.
– Спасибо! – Жанна порывисто обняла соседку. – Ты лучшая.
– Не за что, – Фима приняла объятия, чувствуя искренность эмоций девушки.
– Но ты стрелки-то не переводи, подруга. Что с твоим любовным углом?
– Прости? – не поняла Фима. – Ты имела в виду, любовным треугольником?
– Девочка моя, если бы это был треугольник, то Крас с Алексом должны тоже друг на друга запасть. Уверена, что это то, чего ты хочешь? Представь, как горячо они будут…
– Жанна! – воскликнула Фима и звонко рассмеялась.
Экстрасенс улыбнулась: в последние несколько дней каждая искренняя радость была на вес золота.
– И всё же?
– Понимаешь…
– Так, давай я облегчу тебе задачу. Сколько можно уже мять кое-что нежное, – она поиграла бровями. – Вы с Алексом в какой-то извращённой френд-зоне. Извращённой, потому что буквально каждая муха в курсе, Что вы любите друг друга.
Фима напряжённо молчала, вытаращившись на Жанну, потом пискнула и пробормотала:
– Ну, из песни слов не выкинешь…
– А с Красом вы просто втюрились, но почему-то оба мнётесь на пороге. Я верно излагаю?
– Я не знаю, что чувствует Крас, Жанна. Я не знаю даже что сама чувствую.
– Поясни-ка.
– Да, меня к нему тянет, – призналась Фима, решив, что под таким напором лучше уж сказать как есть, пока Жанна не перешла к средневековым пыткам или чему похуже. – Но, Жанна…
– Ну вот, что и требовалось доказать! – приободрила её Жанна и заёрзала на диване, устраиваясь удобнее.
– Ты правильно всё говоришь: я всё ещё люблю Сашу. Но как тогда меня может к кому-то другому тянуть?
– Ну… Не заставляй меня рассказывать тебе, что Деда Мороза не существует.
– Я не понимаю, угасают ли мои чувства к Саше? Или я обманываюсь в том, как отношусь к Красу? Что, если моя настойка не блокирует его способности полностью, и всё дело в его чарах?
– Не-а, – прервала её Жанна. – Поверь мне, настойка работает идеально. Я до сих пор не верю, что настолько переоценила его задницу. В смысле, всё с ней нормально, но это точно не лучшая из всех задниц мира, понимаешь? А я была уверена, что эта эталонные булки!
– Не стоит спрашивать у тебя, какая часть мужского тела привлекает тебя больше всего, да? – ухмыльнулась Фима.
– Я серьёзно! Вчера Ромка заползал по крыльцу, и вот у него…
– Жанна, остановись, милая, – взмолилась Фима с улыбкой. – Этот разговор становится слишком откровенным.
– Пф, – отмахнулась Жанна, – зануда. Короче, это не чары.
– Легче от этого не становится, – Фима обхватила себя руками. – И вообще всё это не к месту. Я пытаюсь сохранить своё место в НИИ, понять, что происходит там, тут, в коммуналке нашей. Всех уберечь и самой в ящик не сыграть.
– Милая, – Жанна погладила её по плечу. – Не бери на себя слишком много. Ты не одна, а мы – не беспомощные котятки, помнишь?
Фима вздохнула и склонила голову на плечо Жанны. Экстрасенс обняла её и погладила по голове.
– Знаешь, – сказала Жанна негромко, – когда мы Сашу привезли и пытались разобраться в том диком ахтунге, чтобы вас спасти из капкана, тётушка обронила одну фразу… Я хотела бы узнать, что она имела в виду, хоть ни на кого и не претендую.
– Что за фраза?
– Она сказала, что вы с Алексом почти женаты. Что это значит, милая?
Фима открыла было рот, но вдруг настороженно прислушалась.
– Кто здесь? Покажись! – выкрикнула она, вглядываясь в темноту.
Щёлкнул выключатель, комната наполнилась мягким желтовато-оранжевым светом. В дверях стоял Красибор.
– Вас долго не было, тётушка рвёт и мечет, – сказал он сдавленно. – Попросила вас позвать. Она уже подогрела ужин один раз магией, говорит, если дело дойдёт до микроволновки, перейдём на дошираки.
Сказав это, он слабо улыбнулся и вышел обратно в коридор.
– Как думаешь, много он слышал? – шепнула Фима.
– Надеюсь, что побольше, – невозмутимо пожала плечами Жанна. – Глядишь, начнёт что-то делать уже.
– Жанна!
– Так что там, вы реально женаты? Или почти? Да ладно тебе, он уже ушёл.
Фима замялась, но всё же решила удовлетворить интерес подруги. Чуйка говорила ей, что Жанна не отвяжется и разузнает всё так или иначе.
– Мы собирались пожениться. Но Саша разорвал помолвку ночью накануне ритуала.
– Нихрена себе! – воскликнула Жанна. – Из-за чего? Ты же оторвала ему что-нибудь жизненно важное?!
– Это была странная ночь, если подумать. Только сейчас поняла, что я почти ничего не помню, если честно.
– Э-э-э, а до этого тебя ничего не смущало?
– Нет, – Фима перевела на неё шокированный взгляд.
Жанна смотрела на Фиму своими огромными почти чёрными глазами, и та чувствовала, будто её засасывает водоворотом. Фима нахмурилась, вспоминая ту ночь и следующий день: а что действительно она помнит? Не знает по рассказам других, а реально видела и слышала сама? А главное, почему, чёрт возьми, её никогда не смущало, что из памяти пропала целая ночь? Перед внутренним взором возник мутный пейзаж: их маленькая деревенская площадь, силуэт огромного костра в центре, смех односельчан. А дальше – ничего.
– Хочешь, разберёмся? – вкрадчиво спросила Жанна. – По моему методу?
– Хочу.
