Анна Гращенко
НИИ ядерной магии
Глава 21
Лис бежал по лесу, и мох щекотал ему лапы. Рыжий хищник ухмылялся про себя, думая о том, что скоро он получит угощение и, наевшись до отвала, завалится греться в просторной гостиной напротив горящего камина. Тепло будет согревать его старые лисьи косточки, лапки будут отдыхать, а живот – переваривать вкусное рагу из кролика. От мыслей о таком чудесном вечере пасть Лиса наполнилась слюной, а лапы ускорились.
Ещё за много метров от дома Лис почувствовал запах гари и услышал топот ног. Разных ног – чью-то поступь он узнал, чью-то – нет. Он подоспел как раз когда двое крепких мужчин уносили куда-то его близкого друга. Александр лежал на импровизированных носилках и не шевелился. Однако, Лис точно унюхал, что тот был жив. Он хотел уже приспустить вслед за ними, когда ощутил острый запах. Опасный. То был запах смерти.
Лис понюхал воздух и быстро определил, откуда тянется смрад. И лёгкой поступлю направился в том направлении, оставаясь невидимым и неслышимым.
Вскоре он обнаружил две фигуры, облачённые в чёрное. Они стояли поодаль от дома и прикрылись заклинанием таинственного полога, но то была магия людей, а Лис, человеком не являясь, легко глядел сквозь их маскировку. И, когда фигуры сорвались с места и побежали по ухабистому мшистому ковру, последовал за ними.
Лис то и дело принюхивался, но не мог распознать запах ни одной из фигур. Настоящий запах, тот, что уникален и принадлежит каждому живому существу. Его чуткий нос ощущал лишь смрад смерти, и ничего больше.
Преследование длилось днями. Лис всё ждал, когда фигуры снимут капюшоны и маски, прибудут в своё убежище. Но те ходили от сопки к сопке, собирали корешки да вершки, а ночевали в хостелах и мотелях, каждый раз разных. И никогда, ни разу не снимали маски, закрывавшие всё лицо. Лису казалось, что маски были сделаны из камня и отполированы до идеальной чистоты, гладкости и отсутствию запахов.
Фигуры не разговаривали. Не обменивались рукопожатиями или знаками. Лис заинтересованно наблюдал за ними и лишь иногда отвлекался на быструю охоту. На восьмой день что-то изменилось, и Лис даже не сразу понял что именно. Он последовал за фигурами, прижимая уши из-за того, что нос забило запахом смерти, и лишь через какое-то время осознал, что они ушли со ставших привычными за эти дни троп и сопок. Лис остановился и хорошенько принюхался, стараясь абстрагироваться от шлейфа чёрных фигур.
Они шли к морю. Лис осознал это и приспустил с удвоенной скоростью – он чувствовал, что в солёном воздухе запахло переменами, и ему стоит держать ухо востро и зорко наблюдать за каждым шагом тех людей, от которых пахнет кровью Александра.
Лис любил свою семью, и ему хватит терпения и ловкости отплатить обидчикам его поводка.
За фигурами Лис проследовал до самого побережья. Там, прямо у кромки воды, стоял большой дом, почти спрятавшийся в растительности. Легко можно было представить, что кусочек тропических джунглей каким-то хитрым способом перенесли сюда и установили между зданием и океаном. Со стороны парадного же входа растительность только-только готовилась очнуться после зимы. Но пока это были лишь робкие зевки и желание потянуться.
Фигуры уверенно направились к дому, Лис – за ними. Вскоре он заметил, как двое в чёрном резко сменили траекторию и, спрятавшись за густым кустарником, отошли чуть в сторону.
«Передумали», – понял Лис и удивился.
Уверенный, что всегда найдёт ненавистных ему людей по запаху смерти, Лис, наоборот, продолжил приближаться к дому. Проскользнув сквозь сплетение веток, лиан и папоротников, он пробрался до уютной беседки: под объёмным куполом притаились круглый столик и четыре стула. Вся мебель резная, тонкая. Но заросшая вьюнками – давно здесь уже никто не пил чай с лимонными пирожными и «дальневосточной птичкой». Лис выглянул из беседки и наконец увидел тех, кто отпугнул чёрные фигуры.
Он с облегчением почувствовал запахи живых, настоящих людей. Но вскоре распознал, что к одному из них уже примешался тот же запах смерти, что исходил от чёрных фигур.
***
– Исключено, – отрезал Красибор.
– Ты уверен? – Фима приподняла брови и выжидающе на него посмотрела.
– Я же сказал: исключено. Я бы знал, если бы мама колдовала.
– Как бы ты это узнал?
В полемику вступил Роман:
– Фима, мы тебя раскололи за полдня.
– Ну так я сама себя выдала, – парировала она. – Ох, кстати!
Фима опрометью побежала обратно к в гостиную. Усевшись на диван, она нырнула в рюкзак и выудила оттуда блокнот с вязанной обложкой.
– Я совсем позабыла рассказать про ведьминский подклад, что у Ромы нашла! В мой первый рабочий день, помните?
Оба мужчины несколько секунд молча моргали, а затем лица их озарились.
– Точно-точно, подруга, – Роман плюхнулся на диван рядом. – Главное-то пропустили.
– Извини, – она сделала самое трогательное выражение лица, на какое была способна. – Вылетело из головы после всего, что случилось.
– Ладно, ладно, – Роман помахал рукой. – Проехали. Ну так что там? Кто-то приворожить меня хотел небось?
– Вообще-то, так и есть.
Красибор молча устроился в ближайшем к ним кресле и попытался заглянуть в блокнот. Роман не смог скрыть удивления:
– Серьёзно?
– Ага. Причём самым жутким из приворотов.
Красибор удивлённо вскинул бровь:
– Они бывают разными?
– Конечно, – Фима нашла нужную станицу, – и все плохие. Например, есть приворот, который не влияет пагубно в моменте, но спустя какое-то время объект воздействия – ну, тот или та, кого приворожили – погибает. Это лотерея: нельзя отменить или оттянуть, но иногда объекты умирают на следующий день, а иногда спустя двадцать лет. Тут как повезёт.
– И у меня что-то похуже? – скривился Роман.
– Было бы, если бы я тебя не спасла. А могла бы не выдавать себя, между прочим.
– А, ой, – замялся Роман. – И то правда.
– И..? – Фима выжидающе на него уставилась.
– И..?
– Рома, включай котелок. Я тебе жизнь спасла так-то.
– Ты её не поблагодарил что ли? – Красибор поджал губы и посмотрел на друга скептически. – Ну чува-а-ак…
– Разве? – всполошился Роман, глядя сначала на Красибора, а затем на Фиму. – Серьёзно что ли? – та скрестила руки на груди и кивнула. – Душа моя, милая перепёлка моего сердца! Спасибо!
Он продолжал тараторить что-то про рахат-лукумы и султанш, но Фима уже тихонько хихикала, не слишком вслушиваясь. Она позволила Роману поцеловать её ручку и дала добро на то, чтобы он назвал звезду её именем. Она успела неплохо узнать его и понимала, что каждое слово было искренним, какие бы нелепости иногда не лились в сладких его речах. Ну а звезда с твоим именем – это потрясающий талисман! Уж что-что, а это отличный подарок, и она не забудет напоминать об этом, пока Роман не исполнит свои обещания.
– Ладно, – замахала она руками в какой-то момент. Скулы начали ныть от улыбки. – Вернёмся к твоему подкладу. Для тебя собрали приворот из мести. Такой делают, чтобы убить постепенно, и заодно унизить.
– Что за кошмары ты мне рассказываешь, – ошарашенно пробормотал Роман.
– Такой приворот вызывает в объекте жгучую страсть и, пардон за тавтологию, выжигает изнутри. За три-четыре недели человек заболевает и умирает от слабости и болей. Начинают отказывать органы, даже если до этого здоровье было крепким.
– Что-то подобное не могло с моим отцом произойти? – предположил Красибор.
– Исключено, – передразнила его Фима. – Он слишком долго угасает, любой приворот уже сделал бы своё дело. А теперь самое интересное. Смотрите.
Девушка положила на журнальный столик свой блокнот и высыпала рядом несколько предметов: сухой листик, пара бусин и маленькая косточка.
– У меня с собой главные ингредиенты. Остальные выписала, а то весь набор брать с собой опасно. Эй, не смотрите так на меня! Да, я носила это добро с собой всё время. Ну вылетело из головы, и вы не напомнили. Короче.
Она подняла гербарий и гордо продемонстрировала его мужчинам.
– Что видите?
– Ну… – замялся Красибор.
– Листик? – предположил Роман.
– Пометка на будущее: в квест-комнаты с вами не ходить, – Фима состроила разочарованную гримасу. – Где вы видели такие листья?
Роман гипнотизировал иссушенный фрагменты флоры, а Красибор откинулся в кресле и устремил взгляд в сад. Ему не нравились загадки, которые загадывала Фима. Не понимал, почему не дать ответ сразу. То, во что они влезли – это не приключение из книжек. Тут нечем наслаждаться. А Фима, как ему казалось, иногда именно наслаждается. Веселится, улыбается, делает вид, что они всё исправят. И, что хуже всего, заставляла Красибора забываться и делать так же.
– Дерево, – задумчиво проговорил он и выхватил листик у девушки.
Он подошёл к выходу во внутренний двор и вытянул гербарий перед собой, сравнивая его форму и цвет с собратьями, что шелестели сейчас под дыханием морского бриза.
– Как ты его назвала?
– Тюльпановое дерево, – подсказала Фима. – Если в округе нет больше таких – а я уверена, что нет, но на всякий случай проверю – то ингредиенты для подклада брали в вашем саду.
– Это сюр какой-то, – Красибор отшатнулся и вернулся к товарищам. – Тут никто не колдовал, Фима. В нашей семье только байки про прадеда были и всё, ни слова больше о волшебстве.
– А дар?
– Родители всегда говорили мне, что вот такой я обаятельный уникум. Я верил, – Красибор виновато пожал плечами.
– Погоди, а как вы узнали о ваших дарах?
– Ну, – подал голос Роман. Мужчины смущённо переглядывались, решая, рассказывать ли Фиме, – мы у нас как бы вместо формулы «футбол и пиво» какое-то время был вариант «Битва экстрасенсов и пиво». Мы играли в «пей, когда кто-то говорит, что считывает информацию».
Я устремила на него вопросительный взгляд. Наконец, он понял, что так просто не отвертится, и продолжил:
– Короче, – Роман прокашлялся, – в какой-то момент мы заподозрили, что кое-что и сами умеем. И, как уважающие себя учёные, провели ряд экспериментов, чтобы подтвердить гипотезу.
– Каких экспериментов?
– Проверяли всякое моей Чуйкой, – Роман пожал плечами. – Я окончательно убедился, когда выбрал лотерейный билет с народным джекпотом. Распределил всё на благотворительность, – поспешил добавить он.
– Что, и совсем ничего не оставил?
– Ничего, – кивнул мужчина с самым честным видом. – Это же жульничество.
– Ну и дурак, – улыбнулась Фима. – Но хороший дурак, не обижайся. Так, а ты? – она обратилась к Красибору.
Тот снова смутился и замялся, чем дал Роману шанс самому продолжить рассказ.
– Сначала номера телефонов собирал. После сотого номера мы подумали, что он просто секс-символ, не обязательно дар это. Но пошли дальше: он просил кассиров в банках отдавать ему все деньги, а продавцов в салонах – продавать новые автомобили за один рубль.
– Естественно, я ничего не брал! – поспешил добавить Красибор. – Почти сразу уходил, чтобы не навлекать на них штрафы или ещё какие неприятности.
– Я поняла уже, что вы настолько благородные оба, что и лотерее не радуетесь. Насколько далеко ты можешь зайти со своим даром?
– Однажды я устроился работать пилотом в нашу авиакомпанию. Прошёл все проверки без тренажёров – мои документы не смотрели и просто верили на слово. Понял, что перегнул палку, когда меня назначили на рейс.
– Так ты не просто красавчик, – задумчиво протянула Фима. – Интересно-интересно. Это может пригодиться.
– Что, всё же думаешь, что он красавчик? – Роман толкнул её локтем в бок. – Даже с иммунитетом?
– Я и тебя красавчиком считаю, рахатлукумный мой, – отмахнулась девушка и поспешила сменить тему:
– А что за байки про прадеда?
– Ничего особенного, – Красибор развёл руками. – Просто что дед был колдуном, но его дети отказались учиться магии, так и заглохло всё.
– А звали прадеда как? – серьёзно спросила Фима.
– Дед Женя, – задумался Красибор. – А полного имени не помню. Это важно?
– Конечно, – Фима вертела в руках ингредиенты из ведьмивского подклада. – Все детали важны. Мы должны распутать этот клубок, ребят. Слишком много совпадений, – она помахала сухим листиком. – А что говорит твоя Чуйка, Ром? Совпадения?
– Нет, – молниеносно ответил рыжий учёный.
– Я узнаю, как звали деда, – пообещал Красибор. – Но это займёт кое-какое время, у отца пока не спросишь, так что я покопаюсь в семейном архиве.
– Хорошо, – кивнула Фима. – И нам надо понять, кто точит на Рому зуб. Или…
– Или?
– Или кто тайно влюблён в тебя, султан сердца моего.
– Ну это слишком много вариантов, Фима, – Роман расплылся в довольной улыбке, будто кот, наевшийся жирных сливок.
– Сузь список до коллег, – предложила Фима. – Тебе же подкинули этот «грудной сбор» на работе.
– Всё ещё слишком много вариантов.
– Дружище, – Красибор толкнул Романа в плечо. – Давай серьёзно. Тебя убить пытались.
– Ладно, – тот обиженно потёр руку. – Если уж быть совсем серьёзным, то вариантов ноль.
– О, – удивилась Фима. – Вот это сузили круг подозреваемых так сузил.
– Скажем так, статус моих отношений с прекрасным полом: всё сложно. Среди коллег у меня предостаточно приятельниц и даже подруг, но вряд ли кто-то из них по мне сохнет.
– Френдзона? – подытожила Фима.
– Ну… Да.
– Так, а враги?
– Сложно такое представить, – ответил за него Красибор. – Ромчик – милашка, его все любят. Как друга, – он коварно улыбнулся, довольный подначкой. – Я не шучу, он – душа НИИ.
– А Светлана Степановна? – вспомнила Фима огненную женщину из лифта.
– У нас сложные отношения, но даже не знаю…
– Она к нему хорошо относится на самом деле, – Красибор спрятал в кулаке улыбку. – Возможно, даже любит. В прошлом квартале выгораживала тебя на совете директоров как львица.
– Когда мне хотели урезать финансирование?
– Агась.
Рыжие брови Романа поползли вверх:
– Так это Светлана Степановна хлопотала? Она не говорила. Я-то думал, она мегера.
– Мне кажется, она из тех, кто страшен снаружи, но мягок внутри, – Красибор развёл руками. – А почему такие скачки, Фима? От любви до ненависти.
– Потому что подклад либо делал кто-то знающий, – она вертела листик в руках, задумчиво разглядывая его прожилки. – И тогда целью было именно умертвить его. Либо делал профан, и на самом деле эта женщина хотела его приворожить, но что-то пошло не так.
– Да ладно, можно настолько промахнуться? – Красибор недоверчиво нахмурил брови.
– Конечно, – Фима переводила взгляд с одного мужчины на другого, искренне не понимая, как они могут об этом не знать. – Магия – это не фокусы на манеже цирка. Один неверный ингредиент, и лекарство станет ядом. Неверное слово – и заклинание сработает против колдуна. Поэтому ведовской народ держит все практики в тайне. Не потому что мы жмоты…
– Но это не точно, – вставил шпильку Роман.
– … а потому что с большими знаниями приходит большая ответственность. И если кто-то получит вред из-за неумелого заклинания – в том числе будет виноват тот, кто этому заклинанию учил.
– Стоп, – Красибор встал и принялся расхаживать по комнате. Так ему лучше думалось. – Но даже если предположить, что моя мама колдовала, а вероятность этого стремился к нулю, – он помахал пальцем в сторону Фимы, как бы говоря «ай-яй-яй такое думать про мою матушку», – то уж точно она не пыталась Ромчика убить или, просто Господи, приворожить.
– Я согласен, – серьёзно сказал Роман. – Азалия относилась ко мне как к сыну. Я всегда чувствовал себя членом семьи в этом доме.
Красибор остановился и кивнул. Он задумчиво поскрёб недельную щетину, затем предположил:
– А что если кто-то пробирается в сад за ингредиентами? Если листья этого дерева нужны для приворота, а оно, как ты говоришь, в наших местах – редкий гость, то некто может собирать здесь ресурсы.
– Да, это вполне вероятно, – подумав, согласилась Фима.
– А я говорил тебе поставить видеонаблюдение! – заворчал Роман. – Но кому-у-у мы нужны, а, Крас?
Он скрестил на груди руки и укоризненно уставился на друга. Тот молчал. Роман сжал губы в одну точку и повысил уровень взгляда до «буду-пялиться-на-тебя-исподлобья-пока-не-извинишься». Противостояние было титаническим, но всё же Красибор сдался под напором друга:
– Ладно, ты был прав.
– Ты был прав, и-и-и..?
– Ты был прав, Ромчик, а я – нет.
Через секунду в гостиной раздалась та же фраза, хотя Красибор рта не открывал. И ещё раз, и ещё. Роман поднёс к уху телефон и прищурился, с наслаждением включая запись диктофона снова и снова.
– О, на рингтон поставлю!
Красибор вдохнул, выдохнул. Фима видела, как его губы шевелятся, беззвучно произнося: «один, два, три…»
– А это отличная идея, – прервала она их брачные танцы.
– И я так думаю, – довольно протянул Роман. – Ну-ка, позвони мне, Фима.
– Да не это, – она с улыбкой отмахнулась от него. – Видеонаблюдение.
– Ты думаешь, те, кто набирают тут ингредиенты, вернутся?
– Обязательно, и довольно скоро, – убеждённо подтвердила девушка. – Тюльпановое дерево вот-вот зацветёт. Его цветки ещё более ценны, чем листья. Но только самые первые, сорванные с ещё не распустившегося до конца бутона. А те начнут распускаться не позже, чем через две ночи.
– Вряд ли они такое упустят, – согласился Роман.
– Они? – Фима подняла брови. – Это может быть и один человек, не забывай.
– Ну, вот и узнаем, кто прав: твоя, Фима, логика или моя Чуйка.
– Хм, – девушка сделала вид, что крепко задумалась. – Ну тогда шансы мои невелики.
– Хорошо, я организую наблюдение за деревом, – Красибор уже оформлял в телефоне заказ на видеокамеры. – И за периметром. Они могут с любой стороны перебираться через забор, тропинок я не заметил.
Фима хотела сказать что-то жизнеутверждающе, но вдруг услышала тихий скрежет.
Скрип-скрип. Скрип-скрип.
Она сделала рукой всем знак не обращать на неё внимания и медленно направилась к витражной двери в сад. Старалась двигаться бесшумно, хотя половицы время от времени её выдавали. Наконец, она увидела того, кто скрёбся к ним.
– Лис! – радостно воскликнула она. – Миленький, заходи. Ты голодный?
Лис прошмыгнул в приоткрытую дверь и через секунду уже сидел на диване, любезно согретом Фимой. Роман вжался в подлокотник и выпучился на нового гостя:
– Твой приятель? – выдавил он, не открывая шокированного взгляда от Лиса.
– Приятель Александра, – вспомнил Красибор.
И он мог бы поклясться, что Лис кивнул.
– Что ты тут делаешь, Лис? – поинтересовалась Фима. – Ищешь Сашу?
При упоминании имени друга Лис вскочил и несколько раз повернулся вокруг своей оси.
– Я отведу тебя к нему попозже, хорошо? Договорюсь с Аметист Аметистычем.
Лис благодарно кивнул – это подтвердил бы каждый из находившихся в гостиной – и вдруг снова соскочил с дивана. Он подбежал к двери в сад и принюхался. Запах смерти был далёким, но не исчез.
– Ты хочешь ещё что-то показать? – Фима подошла ближе и упёрла руки в бока. – Что там, Лис?
Тот продолжал принюхиваться и указывать носом на улицу.
– Мальчики, – позвала Фима товарищей, – готовы пробежаться?
Ответом ей была тишина, и девушка обернулась, встретившись с двумя вопросительными взглядами.
– Мне кажется, Лис готов взять след и привести нас к чему-то важному.
Глава 22
Сложнее всего было пробраться через кусты боярышника и барбариса. Фима отметила про себя, что они зацветут со дня на день, а значит, и ягоды вскоре поспеют. В этом саду всё росло даже слишком быстро.
– Я начинаю думать, – сказала она, отцепляя колючку от рукава, – что тут трудится целый ковен.
– Хватит делать из моего дома какой-то сатанинский курорт, – ворчал Красибор. – Никогда такого не было – и вот опять.
– Ладно, Крас, не кипятись. Я сужу по растениям.
– А я пытаюсь не упустить из виду нашего рыжего друга. Давай сконцентрируемся на этом в данный момент.
Фима тяжело вздохнула, но спорить не стала. Лис и правда убежал уже довольно далеко, легко проскользнув между стволами кустарников. Троице же приходилось идти напролом. Когда они добрались до высокого кованого забора, рыжий хвост мелькал у подножия сопки, грозя вот-вот исчезнуть среди камней и веток.
– Ну что, кто первый полезет? – спросила Фима, глядя попеременно на острые шпили вверху забора и узкий вырытый лаз под ним.
– Я забыл, извините, – поморщился от стыда Красибор. – Не ходил сюда лет пять уже и совсем забыл, что мама заказала забор со штыками. Говорила, что на старый кирпичный постоянно гадили чайки.
– Будешь мне за это должен, – буркнула Фима и подняла с земли веточку.
Ею девушка очертила прямоугольник с себя ростом и произнесла:
– Голымя.
Кованая решётка дрогнула, вздохнула и лениво расширилась. Прутья прильнули друг к другу практически вплотную, в четырёх точках изогнулись под прямым углом и образовали, в конце концов, достаточно просторный проём в заборе.
– Едрить и колобродить! – воскликнул Роман, с опаской потрогав крайние прутья.
– Никогда мне это не надоест, – с восторгом выдохнул Красибор.
Но на Фиму их эмоции никакого воздействия не имели:
– Конечно, не свою же силу тратите, – ворчала она под нос, уже устремившись к сопке, по которой нетерпеливо прыгал Лис.
Восхождение было не из лёгких, хотя склон был довольно пологим. Однако сложно было находить надёжную опору: влажная после зимы почва то и дело проскальзывала под ногами, камни выпадали из-под ботинок. Свидетелями их восхождения были только первые поганки: они поправили шляпки и спорили, сколько из этих глупцов спустятся вниз, а сколько – останутся тут навсегда.
Иногда казалось, что Лис убежал слишком далеко, но именно в такие моменты за кустом или валуном мелькал рыжий хвост, и товарищи спешили его нагнать.
– Ай! – вырвалось у Фимы, когда очередной камень выскочил из-под её кроссовки, и девушка чуть не потеряла равновесие.
– Держу, – Красибор успел схватить её за плечо.
Девушка собиралась поблагодарить друга, но не успела: её обувь вновь заскользила, и оба они упали в сырую почву.
«Сейчас навис бы надо мной красиво, как в ромкомах, был бы романтический момент, а не вот это вот всё», – подумала Фима и грустно отпихнула затылок Красибора от лица.
– Ты чуть не выбил мне зубы, – прошипела она, потирая ушибленный рот.
– Ты чуть не пробила дыру у меня в голове, – Красибор положил свою претензию на противоположную чашу весов и потёр затылок. – Эта черепушка защищает очень умный мозг, я ею дорожу.
– Дантист вышел бы дороже твоих похорон, – задумчиво протянула Фима, обгоняя его, и бросила через плечо. – Потому что тебя прикопала бы прямо тут, под сосенкой. Бесплатно.
– С каждым днём раскрываю грани твоей женственности, – ухмыльнулся Красибор.
Ему впервые кто-то угрожал, пусть и в шутку. Это было странно и как-то… волнующе? Красибор замер, вглядываясь в силуэт осторожно шагающей девушки. В какой-то момент она поскользнулась, и он дёрнулся вперёд, чтобы если и не подхватить её, то хотя бы помочь встать, но девушка удержалась на ногах. Она была из тех, про кого можно сказать: «грация кошки, ловкость картошки». И Красибор с некоторым удивлением признался себе, что ему это нравится. Трогательная неловкость, которая время от времени пробивалась через свойственную Фиме уверенность и твёрдость суждений. И всё это укрыто тёплым пледом из её мягких чувств к окружающему миру. Красибор вспомнил прошлый вечер и то, как девушка ревностно защищала старые замызганные обои. Ему в какой-то момент показалось, что она откусит ему голову и не подавится. И, хоть он так и не разделил её чувств к старым бумажкам в полной мере, минуты, когда магия приоткрылась ему, будоражил до сих пор. Красибор вспоминал каждый момент своего соприкосновения с волшебством и ощущал, как кончики пальцев начинало покалывать, а в носу щекотало, будто он вот-вот чихнёт. Если благодаря Фиме ему удаётся увидеть толику волшебства, то он готов терпеть любые её чудачества.
– Я что-то вижу! – воскликнул Роман, который всё это время возглавлял шествие.
Он скрылся за разросшимся багульником, а Фима и Красибор поспешили следом. Обогнув заросли, они оказались посреди небольшого лагеря. На земле лежали два спальных мешка, на потухшем кострище стоял походный алюминиевый чайник. Бытовой мусор недвусмысленно давал понять, что совсем недавно тут были люди: парочка недоеденных консервных банок, остатки в которых не успели испортиться, предпоследний номер местной газеты.
– Чайник тёплый ещё, – поделился наблюдениями Роман. – Кострище, понятное дело, тоже. Лагерь покинули минут двадцать-тридцать назад.
– Примерно когда мы вышли, – сделал выводы Красибор. – Возможно, мы и были причиной, чтобы они ретировались.
– Думаешь, это нападавшие или наши тайные колдуны?
– Либо кто-то из них, либо два в одном.
– Согласен с вами, коллега, – Роман кивнул и принялся шарить в спальниках.
Его изыскания принесли плоды: в одном из мешков он обнаружил помятый прямоугольник из тонкого картона.
– Что это? – спросил Красибор.
– Фотография, – Роман удивлённо поднял брови. – Впрочем, посмотри лучше сам.
Он протянул фотокарточку другу, и тот замер с раскрытым ртом. Это был старый снимок, чёрно-белый и выцветший. По плотности бумаги, цвету чернил и текстуре сразу было понятно, что снимок старый, а не просто пропущенный через фильтр. Но все эти нюансы играли бы роль только для тех, кто не знает человека на фотографии.
– Миленькие пацанята, знаете кто это? – спросила Фима, выглянув из-за плеча Красибора.
Всё это время девушка всматривалась в угли кострища, надеясь увидеть какие-то отголоски ауры или другие следы. Но всё тщетно.
– Не узнаёшь? – Спросил Роман. – Ты с ним знакома.
Красибор приложил фотокарточку к своей щеке, чтобы Фиме было легче увидеть сходство:
– Это я в каком-то мохнатом году. Мне здесь лет… не знаю, четыре? Пять?
– Та-а-ак. А рядом с тобой кто?
– Не помню. Но это явно какой-то утренник, смотри: мы оба нарядные и с мишурой вместо шарфов. Может, друг из сада или сосед, кто ж его знает.
– Господа, – Фима шумно сглотнула. – Какая-то странная история тут творится, не находите? Ну то есть, блин. Крас, очень похоже на…
– На то, что в этом всём замешана моя мама, – завершил за неё Красибор. – Теперь и я не могу этого отрицать. Но, с вашего позволения, мне нужно немного времени прежде, чем мы начнём это обсуждать.
Он старался держать лицо, но чуть ниже, в грудной клетке, сейчас пришла в движение мясорубка, которая рубила его сердце на крошечные кусочки. Каждый из которых будет рада съесть та женщина, что нанесла ему самый страшный удар за всю его жизнь. А сейчас вернулась и показала, что будет, если этот удар возвести в третью степень.
Красибору было сложно дышать, горло сдавил спазм, заныли зубы и закружилась голова. Пальцы дёрнулись, чтобы смять фотографию, но не смогли. Он заметил какие-то чернильные линии на обратной стороне. Перевернул.
«Мои душа и сердце», – гласила подпись.
Он не знал, что за что же она так поступила со своими душой и сердцем. Взрослый мужчина, которым Красибор, несомненно, являлся, хотел уничтожить фотографию и не искать оправданий тому, что эта женщина бросила свою семью, но всё это время находилась рядом и тайно навещала родной дом. Но не ради сына и мужа, а ради личной выгоды и не более того.
Но был внутри него и маленький мальчик Крас, который шарил взглядом по окружающему пейзажу, надеясь заметить силуэт мамы и броситься к ней. Для него она всегда будет мамой, а не «этой женщиной» или предательницей. И Красибор хотел поддаться этому мальчику. Он убрал фотографию в карман штанов и похлопал сверху, убеждаясь, что она в безопасности.
– Хорошо, – Фима мягко похлопала его по плечу. – Но помни, что у нас по-прежнему мало информации, и всё это – косвенные улики.
– Улики? – горько усмехнулся Красибор. – Так странно звучит, но ты права.
– Как думаете, в какую сторону они ушли? – сменил тему Роман.
– Боюсь, мы вряд ли догоним, – вздохнула Фима. – Я довольно давно не вижу Лиса. А без него мы только рискуем заблудиться.
– Давайте хотя бы заберёмся повыше и взглянем, – настаивал Роман. – Быть может, они не из-за нас сбежали и скоро вернутся чай пить и шпроты есть. Об этом вы не подумали?
– Нет, – призналась Фима.
– То-то же, а нельзя зацикливаться на одной гипотезе, младший научный сотрудник Фима, не помню, как вас по батюшке, – Роман включил поучительный тон и поправил воображаемые очки. – Если одну доказать не получилось, подумай о других гипотезах. Возможно, ты не то доказываешь.
– Спасибо за наставления, старец, – ухмыльнулась Фима и двинулась вверх по склону. – Так и сделаем.
– Вот и чудненько, – Роман рванул и вскоре обогнал девушку, стремительно удаляясь вдаль.
– И батюшку моего звали Буеслав, – крикнула она ему вслед.
– Ох уж эти аллергии на нормальные имена, – бросил Роман через плечо. – Готов поспорить, что детей вы назовёте Квантофизом и Геометрией.
– Ты дурак? – буркнул Красибор не очень-то громко.
Роман обернулся и, продолжая идти задом на перёд, со смехом продолжил:
– Будете сокращать до Кванта и Машеньки.
– Дурак, – заключил Красибор и ухмыльнулся.
Фима шла чуть в стороне и предсказаний от учёного не слышала. Красибор чуть сменил траекторию, чтобы поравняться с ней.
– Эй, ты как? В норме? – мягко спросила Фима, когда мужчина оказался рядом.
– Жив буду, – бросил тот, стараясь придать лицу нейтральное выражение.
Но это давалось ему с трудом, и лучшим выходом показалось обогнать девушку.
– Ты же знаешь, что можешь на нас положиться?
Красибор замер, но оборачиваться не стал. Его спина проговорила:
– Конечно, Фима.
В этот момент чуть впереди послышался крик Романа, и это был не возглас в стиле «ай, вот это незадача», а вопль боли. Фима и Красибор подобрались и, то и дело проскальзывая, рванули вверх по склону. Рыжий учёный лежал на спине и прижимал к себе согнутую в колене ногу.
– Что случилось? – выпалил Красибор, с налёта приземлившись рядом с другом.
– Я что-то сломал, – выдавил Роман через плотно стиснутые зубы. – Больно звездец.
Он мычал и стонал, когда подоспевшая Фима принялась закатывать штанину его брюк. К счастью, те были достаточно широкими, чтобы это можно было сделать, не передавливая ногу. Которая, к слову, с виду была абсолютно целой. Девушка осторожно ощупала её и не нашла под пальцами никаких травм. Заклинания рентгена она придумать не успела, но и простой чувствительности пальцев хватило бы, чтобы обнаружить перелом.
– Я ничего не вижу, – заключила она.
– Говорю тебе, что-то не так! – выпалил Роман, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.
– Крас, я побуду с ним, а ты сходи за подмогой, – предложила Фима, перебираясь выше.
Она уложила голову Романа себе на колени и убрала его намокшие волосы со лба.
– Ну конечно, разделитесь ещё, – пробурчал рыжий учёный, скрипя зубами.
– Я не уверена, что мы сможем тебя перенести, – пустилась в объяснения Фима. – Возможно, ногу нужно зафиксировать, чтобы не сделать хуже. Без носилок аккуратно тебя не спустим.
– Ладно. Но для протокола: мне это не нравится, – пробормотал Роман.
