Анна Цой
Узлы и волны
Он меня отпустил. Я сразу же села на качели и мотнула ногами.
– У меня есть квартира, – напомнила ему, – а ещё ты меня напугал, а не смотивировал, – кивнула уверенно, – так уж и быть, я подумаю над тем, что ты сказал через два года.
Крокодил дернул бровью.
– Уже два, а не три? Неделю назад был лишний год, – он стал ехидным, – получается ещё через две недели никаких огромных промежутков, и ты живешь со мной?
Я помотала головой. Ему было смешно.
В дверь постучали.
– Ая, поможешь нам с мамой накрыть на стол? Лернт занят тем, что шипит и дёргает руками, – папа улыбался, – спуститесь?
Глава 4
Я улыбалась на то, как Оз перед собой искал весь набор вилок и находил только одну несчастную столовую.
– Адам сказал, что вы с твоей мамой не ладили, – первое, до чего докопалась мама.
Она искренне верила в то, что отношение в семье к ребенку сильно отразится на будущей семье этого самого ребенка. Поэтому сейчас принялась выгребать тайны того, кого звала буквально к себе под крыло.
– Не так, – смирился с прибором на этот вечер Оз, – это она не ладила со всеми.
– Вино? – протянул парню бутылку папа.
– Я не пью, – всё же взял алкоголь капитан.
Через полминуты в моём бокале плескалась темная кислятина. Мама не любила сладкого вина.
– Похвально, – улыбался папа, – Кими, там немного другая ситуация была. Понимаешь ли, мама Оза была единственной наследницей у крайне консервативного главы рода. Девочки в таких семьях считаются переходящими в другие семьи, поэтому наследование плохо относится к ним. А тут у старого Лакмаара не было выхода. Поэтому он поступил равно своей совести и буквально купил для дочери жениха, – папа наложил внимательно слушающей маме салатик, пока я то же делала для Оз-зи, – дочь была от этого в ярости, поэтому и не могла подружиться с собственным мужем вплоть до смерти отца, – папа сделал глоток вина, – а после я уехал в миссию, уже не помню куда, а вернулся через четыре месяца, когда Лакмаары объявили об ожидании наследника, – он указал на Оза.
Тот кивнул.
– Они всё время спорили, кто должен управлять поместьем и бизнесом, – указал мне вилкой на блюдо на столе крокодил, – этим занималась мать, сколько я помню, однако отец был против, но лишь со стороны её перегруженности.
Папа заметил мои ухаживания за собственным парнем, поэтому демонстративно пододвинул блюдо ближе к парню, сообщив тому:
– У нас самообслуживание.
Крокодил ухмыльнулся.
– Пап, – первой ответила я, – у нас с ним свои заморочки.
Молчаливый до этого дед тяжело вздохнул.
– Вспомните себя, мальчики, – выдала всем, что бутылка вина была полупустой не просто так, мама, – вы же тоже ухаживали за возлюбленными. Прекратите.
– У неё, так же, как и у меня, есть свои обязанности, – прямо держал спину суровый Оз-зи, – я свои выполняю каждый раз без издержек.
Папа на секунду прикрыл глаза.
– На чём мы остановились? – махнула бокалом в воздухе мама, – ах, да. Твоя мама сама управляла всем состоянием? Как интересно.
– Как ты к этому относишься? – встрял дед, – по Соголским корням Мако, власть в семье должна принадлежать ей.
Я закашлялась. Озу стало смешно, пусть он и улыбался уголком губ, искривляя этим лицо.
– В нашем случае это излишне, – сделал глоток воды капитан.
– Вы решили его сожрать? – сжала в руках бокал я, – пап, я ещё понимаю деда – ему терять нечего, но ты куда? С твоей стороны, то есть нормально было терпеть выходки Реджа, а Оз чем-то успел провиниться?
На меня сверкнули серые глаза.
– Прости, дочь, – произнёс папа, будто находящийся в западне.
– Вы должны понимать, что состояние Аямако намного важнее традиций и правил, – отчеканил Озерфир, – однако и они требуют беречь хрупкое.
Мама хихикнула.
– Кто из нас ещё хрупкий, угу, – допила до дна она, – хотя я и согласна с парой ваших правил, – она подмигнула мне, – детка, работать тебе вообще не обязательно. Ты у меня такая красивая.
Я отсалютовала ей бокалом.
– Ты против работы Аи? – удивился папа.
– Мы на этом сошлись, – кивнул Оз.
Есть ему, очевидно, уже не хотелось. Зато я пробовала уже четвертое блюдо.
– Если же она решит заняться чем-либо, то я не буду против, – усмехнулся парень.
– Не бу-бу, – сообщила всем с набитым ртом я, – а папа, как он к тебе относился?
Оз-зи пожал плечами.
– Обычно, – сложил на своё блюдо сперва нож, а потом углом к нему вилку, – как должен относится к родительским обязанностям любящий отец.
Мама перевела взгляд с его блюда на самого крокодила.
– Чем это ты недоволен, бессовестный? – воскликнула она, – невкусно?
Все остальные пытались найти причину её реакции.
– Ваши корни выдает избыток перца, – откинулся на спинку стула Оз, – а мои – отсутствие желания употреблять в пищу только специи.
– Ты определила это по вилке? – зачем-то подвинула её вперед я.
– Мы с тобой выходим из рода аристократов Соголды, солнышко, – пропела мама, – меня учили этому с детства, а твоим образованием мы занимались с папой оба. Он такое не любит.
Я решила продолжить есть.
– Из-за холодной матери отношение к женщинам нетипичное? – через минуту спросил папа.
– Безразличной, – поправил его Оз, – холод – это когда проявляют что-то, а в моём случае там было только желание отвязаться побыстрее, – парень улыбнулся, – вероятно. Я всё ещё надеюсь, что странным моё отношение к Ае назвать нельзя.
– Зря надеешься, – буркнул дед.
– А подробнее? – подалась в нашу сторону мама, – можно прямо с начала начать. Поподробнее.
Озерфир хмыкнул. У него было такое себе настроение, но он терпел. Ради чего только? Хотя, с другой стороны я тоже молчу о том, что он мне на крыше наговорил. Так что квиты.
– Мать меня ненавидела, – пожал плечами Оз, – считала, что я испортил ей жизнь своим рождением. Вы не правы, – к папе, – она забеременела до смерти деда, а когда всё произошло, аборт в этой стране ей сделать никто не дал, – смешок, – она винила меня в каждом шаге отца. А он обожал её раздражать – целенаправленно делал так, как ей не понравится, чтобы она обратила на него внимание, – он задумался, – мне почему-то изначально эта модель поведения не пришлась по вкусу. Наверное, потому, что в отличие от него, у меня к ней любви не было, – как обычно прямо, отчего все за столом притихли, – может только что-то отдаленное, – кивок, – через какое-то время отец понял, что это бесполезно, поэтому решил найти себе любовь на стороне. Спойлер, – Оз нервно хохотнул, – он резко стал ей нужен. Стоило ему сообщить о том, что он забирает меня и уезжает к своей любовнице, как отодвинув меня ещё и с поля зрения отца она резко осознала, что у них должна быть семейная любовь, – он грустно улыбнулся, – они забрали ребенка той женщины к нам. Всем было на него плевать – они в этот момент делали своего. Поэтому несчастный случай, падение, смерть. На фоне выкидыш у матери, – он покрутил в руках бокал с водой, – снова ссоры, отец забирал меня в квартиру где-то у школы, а потом опять резкая любовь, на этот раз я ждал сестру, когда они уехали в роддом. И, наконец, бум. Авария. Похороны, экспертиза, сообщившая, что виноват пьяный отец. Всё. Вы это хотели услышать?
Я решила высказаться первой:
– … (капец).
– Согласен, – папа.
Оз улыбнулся мне.
– Не согласен, потом было точно хуже, – напомнил он.
Мама помотала головой:
– Я имела ввиду отношение к противоположному полу. На чём-то же оно основывается, – она сидела и медленно хлопала ресницами.
Крокодил кивнул.
– Да, конечно, – его кивок, – базируется на том, что я повторяю модель поведения отца с вашей дочерью, – он сам над собой посмеивался, – только в этот раз видоизменённую, потому как она, в отличие от объекта чувств моего отца, взаимностью мне ответила с миллионной активностью от моего ожидания. Более того, – он прочистил горло, – это именно Аямако ведёт себя нестандартно.
Я удивилась.
– С чего такой вывод? – загорелись мои глаза.
– Ещё одна длинная история? – ухмыльнулся какой-то довольный Оз-зи.
Говорил бы он так со мной! Я первый раз вижу, чтобы он так активно отвечал.
– Пожалуйста, – попросила его.
Кивок и:
– У меня было несколько примеров. Все школьные, – он будто ничего никогда не стеснялся, поэтому ещё и маме кивнул, которая тоже с открытым от интереса ртом подсела ближе к нам, – первый пример. Её любили все с младшей группы классов. Высокомерная, наглая и откровенно самая неприятная девушка мира. Мелания Арлен.
Я подавилась. Озу стало ещё смешнее.
– С самого первого класса у нас сложилась компания из четырёх хм… мальчиков на тот момент. Я, Грегори, Илияс и Ян. Она нашла себе объект для издевательств именно в Иле. Ей плевать было на остальных – она буквально рвала на куски его. Год за годом, – смешок, – моё детское восприятие обрисовывало ей вид идеала, пока она выливала на него всё, что было у нее в руках, портила вещи, дралась, трижды выбривала ему волосы, один раз проткнула ножницами руку, дважды пыталась откусить ухо.
Я сложилась пополам.
– Вся в отца, – покачал головой папа.
– Меня она естественно не замечала, – усмехнулся Оз, – к счастью. К подростковому периоду в моей голове появилось понимание, что это не норма. Иль же в свою очередь добился статуса отношений с этим исчадьем ада. А я получил первый пример женского поведения, – кивок парня, – второй случился через пару лет, когда второй мой друг – Грегори, привёл в нашу общую компанию вторую девушку, – Оз поджал губы, – понятия не имею, что именно я сделал не так, однако в тот день я узнал о втором варианте женской любви – прилипчивость. Ярая, приторная и вездесущая. После к ней приникла капризность и играемая беспомощность, которая вкупе со всем перечисленным, а также попытками манипуляций, разрушило во мне веру в женский пол, – взгляд на меня, – а после является Аямако. Как третье исчадье бездны.
Я хрюкнула.
– И строит каждый свой шаг на противоречии мне, – он сделал глоток воды, – а после резко разбивает стену и становится… – он задумался, – человеком, а не женщиной.
Вот тут ржал и папа. Дед всё ещё кривился, но тоже качал головой.
– И как по-вашему я должен себя с ней вести? – остался серьёзным Оз-зи, так и глядя на меня, – как там выражается Самерфил? К-хм. Я готов «подтирать тебе зад», терпеть ту же Арлен, вести диалоги с твоим негативно настроенным отцом, лазить по всем пыльным чердакам мира, только чтобы ты была рядом. Адекватная.
Я расплылась в улыбке. Он был очень милым сейчас. Это отметил и папа:
– Я не буду больше негативным, Оз, – действительно широко улыбнулся папа, – и мы очень рады, что ты прямой и честный. Пусть и не без неприятностей, но ты наш сын.
Я стирала несуществующие слёзки с глаз. Оз-зи дёрнул щекой.
– Я буду хорошей мамой, – покивала собственно мама.
– У нас с вами четырнадцать лет разницы, – поправил её крокодил, – маловероятная ситуация.
– Вот козёл, – нетрезво буркнула она, – а я вообще то тоже адекватная.
Я булькала от её тона в своём бокале с вином.
– Кими, – осудительно пророкотал папа.
Она всё восприняла правильно:
– Козлик, – уменьшительно-ласкательно.
Папа смирился. Оз всё ещё наблюдал за мной, не обращая ни на кого внимания.
– «Стала человеком, а не женщиной», – вцепился в фразу Оз-зи Лернт, – по какой причине я один из всех сходящих с ума присутствующих слышу то, что он говорит?
Оз ухмыльнулся.
– Насколько мне известно, лично вы не входите в число аристократов Соголды, – начал он отдалённо, – вы не были женаты. Официально у вас есть одна дочь, по фамилии записанная на еёмать, – пока дед скрипел зубами, – вы ненавидите меня, недолюбливаете Адама и всё почему?
– Заткнись, – прошипел дед.
Улыбка Оз-зи стала плотоядной.
– Мне тут один хм… одна крайне умная женщина подала пример действий в таких ситуациях, – продолжил крокодил, пока мы все внимательно слушали, – вы не лезете ко мне – я к вам.
Я расплылась в улыбке. Крайне умная! Я аж не удержалась и чмокнула его в щёку, до которой едва дотянулась. Оз довольно сощурил глаза.
– Так не пойдёт, – помотал головой Лернт, – это не какое-то желание насолить тебе. Мне было бы до глупости плевать на то, что вы творите вместе с Райраном. Однако вы оба пытаетесь пробраться в мою семью. Разными способами и с разными целями, но основной посыл в том, что вы не видите сути – Кимиллия и Аямако далеко не Костнийские девушки.
– А при чём здесь я? – удивилась мама.
Папа хмурился.
– Ты имел ввиду не Райрана, а меня, так? – вопросил последний.
Лернт устало помотал головой.
– Мальчишка прав, Адам, – выдохнул дед, – у меня в голове не складывается даже фундамента под мысль о том, как так получилось, что династия Тааффеит сперва попрекла устои сотен лет, – на маму, – а после и совсем пала под позицией угнетаемой патриархатом личностью, – на меня.
Тишина с полминуты, пока ехидный Оз-зи не выдал:
– Это называется зависть.
Дед уронил голову в ладонь.
– А с твоей стороны это называется слушать то, что вдолбил себе в голову сам, – фыркнул Лернт.
– Мне всегда казалось, что вы с мамой терпеть друг друга не можете, – выдала задумчивая мама, – она выгоняла тебя столько раз, что я и сосчитать не могу, – в её словах сквозила грусть, – а после сама ехала к тебе, чтобы устроить скандал. Я думала, это потому что она та ещё сука, – смешок, – но когда я переехала сюда, имея отвратительный пример поведения её, как хм… не жены, нет – такой она не станет никогда, по тем самым заветам таких же сильных женщин, – ухмылка, – скорее пример просто страдающей женщины, и твой папа, как человека, которого искренне любят – я видела это в ней, и ты сам знаешь это. Она тебя любит, но отвергает, видя возможность сблизится хоть на шаг и отдалиться от её… как она это декларирует? «Незыблемые родовые правила». А потом делает вид, что всё хорошо, грызёт себя, снова бежит за тобой, снова пытается подойти ближе и, – она повела головой, – новый круг отвержения и мучения. Именно с такой позицией я приехала в Костну, папа. Я не говорю, что я была счастлива видеть вас в вечном противостоянии, но что я уяснила лишь за первый год жизни с моим мужем – я не хочу, чтобы моя дочь видела нас так, как видела свою «семью» я. Нет, даже не так, у меня не было семьи, в которой я нуждалась, ни секунды моего детства. А у Аи есть и будет всегда, – её глаза сузились, – поэтому не нужно говорить мне или моей семье, как неправильно она поступает, – её голос дрогнул, – я не виню тебя ни в чём, я видела, как ты старался быть для меня отцом. Я это ценю. Вот только из-за действий мамы всё было тщетно. Это только её вина, что мы с тобой были несчастны, папа. А ты продолжаешь защищать давно сгоревший дом.
Она откинулась на спинку своего стула и протянула дрожащую от нервного напряжения руку папе. Тот сделал то же, не глядя в её сторону.
– Я принял твою позицию, Кими, – по дедовой челюсти ходили желваки, – я поддержал тебя. Сделал так, что никто не стал тебе мешать строить то, что ты хочешь. Я и слова не сказал тебе о том, что это не долгоиграющая блажь, хотя изначально так думал. Я соврал твоей матери, а ты говоришь мне, что я не твоя семья. Думаешь, это честно?
Мамино лицо побелело сильнее.
– Я не это имела ввиду, – пробурчала она.
Он кивнул головой.
– И ты заметил, что «блажь» играет уже восемнадцать лет, – вскинула злой взгляд на своего отца мама, – так что ты тоже говоришь грубо.
Лернт тяжело вздохнул.
– Скажешь мне об этом через двадцать лет, когда он умрёт, – дед заставил её почти посинеть, – ты выбрала огромную разницу в возрасте. С каждым годом она становится заметнее, и растёт – ты сама это видишь. Тебя ещё не называли его внучкой? К «дочери» ты привыкла.
– Мы не будем говорить про это в присутствии детей, – остановил его папа.
Тут встряла я:
– Ну уж нет, я тут сижу и ничего не понимаю. Давайте, выкладывайте.
Все посмотрели на меня удивлённо.
– День сегодня такой, – улыбнулась каждому по очереди, – да, мне стало интересно. Да впервые. Так что не теряйте времени. Дед?
Тот кивнул.
– Из-за магии в её крови твоя мама, так же, как и я, не будет изменяться ещё… большое количество времени, – по-учительски выразился Лернт, – с тобой такого, к сожалению, не будет. Ты имеешь светлый источник.
– Сенат блокировал вас по приезде в Костну, – явил то, что всё знает, Оз-зи.
Мама задумчиво пощупала свой чип.
– Фрейменд обходит контроллеры, если знать лазейки, – ответила она, – а мой отец был человеком, изучавшим всё это.
– Не нужно было говорить при нём, – указал на Оз-зи дед.
Тут откликнулась я:
– У него семейных тайн больше, чем у нас, – хмыкнула я, – он же мне рассказывает.
Все с интересом уставились на крокодилье каменное лицо.
– Мама будет жить так же долго, как ты? – вернула их внимание себе, – а папа нет.
– Вообще-то будет, – фыркнула мама.
– Ты его тянешь? – сверкнул глазами Лернт, – Кими, это опасно! Помимо того, что забирает года у тебя.
Она была счастлива.
– Мы умрём в один день, – широкая улыбка на её лице, – минута в минуту. Лет через… – со счетом у неё всегда было плохо, – шестьдесят?
– Семьдесят, судя по твоему источнику, – поправил дед, – Кими, я всё понимаю, но это неоправданно.
Она пожала плечами.
А я выдохнула. У нас с родителями примерный срок жизни одинаков. У них даже больше. Разве это не счастье для ребенка?
– К тридцати подкреплю и Аю, – смешно помахала пальцами мама.
– Я против, – сразу отчеканила для неё, – я согласна с дедом. Лучше вы с папой, чем я ещё плюсом.
Мне показали кулак. Я была довольна.
– Спасибо, мам, – погладила себя по надувшемуся от переедания животу, – очень вкусно, как всегда. Если ты готовила, то со стола уберу я, хорошо?
– Я помогу, – сразу поднялся папа, – Оз?
– В этом плане я консервативен, – улетучился в сторону дивана крокодил, – поэтому воздержусь. Однако за ужин и вправду… спасибо.
Мама была готова кинуть в него салфетку, которую скомкала в руках. А нет. Всё же бросила.
– Ждите приглашение на ужин от меня в ближайшее время, – поймал и положил рядом с собой мамину обиду он, – предполагаю, что ваша реакция будет подобна моей.
Её это всё равно не устроило, хоть она и залезла на диван с ногами рядом с ним. Со стороны стойки они казались одногодками. Особенно забавно было видеть, как Оз-зи отсаживается от неё подальше, пока она кривится.
– Вы остаётесь на ночь? – подал мне блюдо со стола папа.
Я поставила его в этажерку в холодильнике.
– Только я, Оз поедет к друзьям, – чмокнула в щёку снова протянувшего мне остатки еды папу, – я по вам соскучилась.
Стоило мне убрать из рук тарелки, как папина любовь превратилась в крепкие объятья.
– Тебя давно не было дома, – чмок в мою макушку, – давай устроим тебе выходной в понедельник?
Моё мотание головой его не устроило.
– Пап, завтра день «Любви в коробке», – прошептала, – сейчас он уедет, и я буду делать конфеты.
Адам Фиджез напрягся.
– Я совсем про это забыл, – признался он, – поедешь со мной в магазин вечером?
– Я тоже забыла, – раскрыла, что подслушивала мама, – я тоже еду. И вечером выгоним папу наверх.
Оз что-то печатал в телефоне в этот момент.
– Ая, поднимемся в твою комнату, – поднял на меня готовящийся к разговору взгляд.
Я же понимала одно: если скажу при всех, то он не сможет хитро уговорить меня ехать с ним, или надавить.
– Уже сказала папе, что ночую тут, – улыбнулась своему скрипнувшему зубами парню и пошла дальше убирать со стола, – во сколько собираются Грегори с остальными?
Делаем вид, будто не ощущаем его ярость.
– Через час, – поднялся он, – на пару минут, – всё ещё настаивал.
– Может поедешь сейчас? И спешить не нужно будет, – максимально милое выражение лица.
Ну же. Давай. Прими тот факт, что я не хочу.
– Руку, – протянул мне свою злющий крокодил.
– Я закончу сам, Ая, – не осознавал нашей немногословной перепалки папа, – да, Оз. Я могу попросить тебя заняться обслуживанием двухместки Аи в ближайшие дни. Лернт пригонит её на школьную стоянку завтра утром.
Дед отвлекся от телевизора:
– Я сам справлюсь.
Тут я снова всем всё порушила, потому что:
– Я хотела оставить её маме. Мне не нужно особо куда-то ездить, – и скрасила кое для кого, – Оз возит меня, куда я прошу.
И не прошу. У него основной принцип таскать меня с собой всюду.
Однако серые глаза потеплели. И рука, которую я уже сжимала, стала мягче.
– Она твоя, а не мамина, – разочаровал собственно маму Лернт, – с ней мы позже разберёмся.
– Не надо, – насупился папа, – у нас есть семейная четырёхместка. Нам её хватает сполна.
– А-адам, – пропела с намеком мамуля.
Мы в это время успели зайти в гаражную дверь, пройти мимо моей пыльной починюшки и выйти на подъездную дорогу к дому. Оз-зи сам меня вёл, поэтому я и была расслаблена.
– Уверена? – скрывал обиду он.
Я сделала шаг к нему и провела пальцами по щеке.
– Если мы проведём время порознь, то ничего ужасного не произойдёт, – встала на носочки и оставила теплый след на его губах, – к тому же, вечером тебя ждет сюрприз.
Парень нахмурился.
– Терпеть не могу сюрпризы, – произнёс он, скользя руками по моей спине.
– Этот тебе понравится, – заверила его, – ты поехал?
Он будто давал мне последний шанс передумать и молчал. А я знала, как поторопить его, поэтому выдала:
– Давай упакую тебе еды в дорогу, – вышло даже без смеха, – ты вообще так мало поел, что… Оз, хочешь я приготовлю тебе что-то без перца?
На последнем вопросе он уже садился на водительское сидение. А я всего лишь заботливо интересовалась.
– Утром буду здесь, – закрыл дверь за собой.
– Папа отвезёт, а ты выспись, – наклонилась и сунула голову к нему, чтобы положить руку на опущенное стекло и опереться на неё головой, – ты начал вставать раньше из-за меня, но ложишься так же поздно.
Он нажал кнопку запуска.
– Я очень хочу для тебя того же, что и ты для меня, Оз, – едва разлепляла губы, – я так же переживаю о тебе, поэтому не злись на мою заботу, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы ты чувствовал, что я… – пока он поворачивал голову и глядел мне в глаза, – что ты мне так же дорог.
Смешок от него.
– О, это вряд ли, – повёл глазами он, – Ая, я поехал.
В этом была огромная проблема. Понятная мне, это да. Но, как мне казалось, нерешаемая. У меня были родители. Дед, подруги, друзья, знакомые, помимо самого Ози. А у него раза в три меньше способов отвлечься от меня. Они всё сильнее стремились к единице в виде Грегори, поэтому я и чувствовала себя какой-то предательницей, когда он хотел быть со мной круглыми сутками, а я не могла так поступить. Сказать про это было ещё большей проблемой, потому как звучало оно бы примерно, как: «Оз, у тебя нет родителей, поэтому тебе не понять, как хочется с ними провести время». Тут даже дополнение подошло, вроде: «И даже если бы они были, то с тобой никто из них не стремился бы проводить время». Именно из-за этого я хотела ездить с ним куда угодно и когда ему угодно. Я была в ужасе от того, как он мог быть одинок в какое-то время.
– Я буду ночевать у тебя чаще, чем два дня в неделю, – кисло улыбнулась, – а ты будешь спокойно реагировать на мои желания, договорились?
– Идёт, – уголок его губ пополз вверх, – хотя я всё ещё гадко жду, что неосознанно дожму тебя, и ты сдашься на переезд.
Я цокнула. Иногда его прямота вообще была не нужна. Умел бы он скрывать очевидные и не особо своевременные вещи.
– Напишу тебе вечером, а пока не буду мешать, – высунула голову и сделала шаг назад, – какие-то мы с тобой неправильные даже для Костны подростки.
Он кивнул.
– У общества на нас планы, Ая. Абсолютно всем плевать кто и что хочет, – повернулся вперёд он, – не ответишь, я приеду и унесу тебя.
– Как скажешь, – хихикнула и помахала ему рукой.
На лобовом появились те самые проекции, что бывали там всегда.
– Завтра целый день у меня, – сдвинулся с места он.
Резко вывернул на дорогу и рванул с места с ускорением. Я осталась стоять на месте. Мне вдруг показалось, что он с собой увёз что-то… важное для меня.
– Едем? – открыл гараж папа, – Лернт с нами, иначе он не перестанет ворчать весь вечер, что мы не взяли его с собой.
– Почему я так быстро к нему привыкла? – пробормотала, шагая к папиной четырёхместке.
– Потому что сложно не сделать это к человеку, который ради тебя так старается, говорит открыто и поступает мягко, – сел папа, – нам с мамой он тоже нравится. После сегодняшнего так я вообще выдохнул спокойно.
Мне оставалось только кивнуть – справа сел дед.
– Объясните мне, что за «День любви в коробке»? – начал он.
***
К сюрпризу для Оза я готовилась час, не меньше. Халатность в чем-либо здесь могла сыграть фатальную роль, поэтому: яркое кружево белья, мамины туфли с лентами и сочными красными подошвами, макияж обязательно с красной помадой и волосы сперва в высокую прическу, а потом по плечам. Главный упор телефонной камеры на те самые переводные татуировки сзади на бёдрах, кокетливый полумрак с одним источником света, лёгкая накидка, без… приспущенная лямка… топлес. Но со спины. Я пока к экспериментам с обнажением не готова.
А после быстрый душ, снятие всего, что налеплено, сушка волос, включить компьютер, ретушь, запаковать файл на вход с паролем и вжик! Отправлено.
«Поразглядывай, как будешь дома один» – напечатала.
– Привет, – зевнула в трубку для Мел.
Та что-то мурчала себе под нос.
– Стало скучно на мальчишеских посиделках? – как обычно была информирована она.
Мне стало интересно:
– Откуда ты всегда всё знаешь?
– Онника, – хмыкнула девушка, – у неё есть удивительная способность писать мне о том, о чём она считает нужным. Вот её знания меня напрягают, – стал слышен перебор её пальцев по клавиатуре, – она знает время сбора, место, кто будет, с кем и… оу, она сидит напротив тебя. Ты не заметила?
Мне стало смешно.
– Я осталась дома, – потянула пальцы к ночнику, – она поехала с Грегори?
– Угу, и ещё парой неизвестных мне девушек, – её стало слышно хуже, – так, телефон – не падать. Не боишься, что твоего парня уведут?
Я с этой стороны не думала.
– До меня дошло, почему он так разозлился из-за того, что я не поехала, – я махнула рукой монитору, показала два пальца и снова упала на подушку.
Из колонок полилась музыка, пока на экране разворачивался клип.
– У него на лице при виде тебя написано «Посмотрите все! Она моя! Сама Аямако с самим мной!», – она хихикнула, – у Иля было так же. Ты ещё узнаешь, что такое быть девушкой кого-то из их компании. Он сидит гордый, а остальные разглядывают тебя, как куклу.
– Тебя все так разглядывают, – напомнила ей.
– Я искренне радуюсь, что они отвлеклись на тебя на эти месяцы, – выдала она, – хотя я и жалею тебя периодически, но и ты знаешь моё мнение – с ними нужно быть жёстче и не позволять многого, что разрешаешь ты.
– Ты такая ворчливая, – улыбнулась ей, – Бернт что-то сделал?
Она цокнула.
– Мама, – явно закатила глаза Мел, – у нее точно ПМС, если она так сильно упрекает нас, что мы потребители. Ну или ей снова промыли мозги в её женском сообществе истеричек. Угадай, что на этот раз?
Тут был целый набор вариантов.
– Не могу представить, – убавила звук до минимума.
– Они продвигают запрет на отказ от брака, – и пояснение от неё, – только представь – подходит к тебе неизвестный тебе парень на твоё двадцатиоднолетие, тянет кольцо, а ты не можешь отказать! Я ей прямо сказала, что они свихнулись, а Тед с папой сказали, что они были бы оба женаты на ком попало.
Я скривилась.
– С двадцати одного? Если так, то это приведет к большому количеству школьных браков, – покачала головой я.
– Смак не в этом, зайка, – она утробно хохотнула, – причинно-следственные связи улавливаешь? Всё началось с тебя.
Я аж подавилась.
– Что?
– Ты увела у Онники у парня, так они говорят, – ехидничала она, – потому что тебя они уже всем серпентарием выдали замуж за моего старшего братца, обозвав вас двумя дохрена красивыми, – смешок, – а твоего парня давно облюбовала Онника, фигурально слив всю информацию своей матери слёзками. Та в свою очередь перемыла тебе кости со всеми милыми гремучими в их сообществе, решив, что с этим стоит непременно бороться. Но не Онни, которая ни в коем разе не может бегать за суженным в связи с высоким положением, а всему остальному женскому обществу. Они собрались просить королеву лично выслать тебе письмо с приглашением на беседу.
Я похлопала ресницами.
– А почему мне, а не Озу? – не поняла.
– С этим тоже весело – они отослали письмо мужскому сообществу, насколько я поняла из слов мамы, – она подло посмеивалась, – они не ответили. Папа прямо ей сказал, что они их чат поместили в спам.
Это заставило улыбнуться.
– Расскажу маме, она любит с ними ругаться, – вспомнила я, – давай я тебе перезвоню? Оз звонит в третий раз, сейчас начнёт ругаться.
– Завтра в школе встретимся, – всё поняла она, – и мы давно никуда не ездили.
– Кафе? – предложила я.
– Забились, – и она отключилась.
А я выдохнула, собралась с силами и приняла четвёртый звонок:
– Да, котик, – несмотря на то, что он уже что-то говорил.
– Аямако, что это? – натянуто.
Внутри всё похолодело.
– Ты… – запнулась, – тебе не понравилось?
Два часа стараний! Чтобы он так со мной разговаривал?!
– Естественно, нет, – холодным тоном, – я прямо сказал тебе никаких фотографий, а ты… – он выпустил из лёгких воздух, – я сейчас сяду в машину и скажу тебе остальное, – следующее не для меня, – что? – в отдалении слышался чей-то голос, – нет. Я уже говорил. Ая, ты здесь?
Говорил он мягче, но я всё равно чувствовала, как губы надулись. И что я сделала не так?
– Я больше не буду, – комок в горле никак не хотел спускаться вниз, – прости.
Не знаю за что извинилась. Я вообще не понимала, как можно злиться на то, что мы и до этого обсуждали в прямом и хорошем ключе.
– Система, ты отстанешь от меня сегодня? – прорычал он, – Грег, забери… ту, что притащил с собой! Что ещё? Нет, я должен повторять трижды?!
Положила телефон на кровать рядом. Его всё ещё было слышно.
– Грегори! Чёрт тебя за… – дальше шёл мат, – ты решил спихнуть её на меня, пока не можешь определиться с…
Палец нажал на сброс звонка сам. Позвонить мне чтобы орать на кого-то. Отличная идея. Новый звонок через секунду! Не хочу. Орать на меня тоже? Сколько можно злиться? И зачем звонить мне, если ты не можешь контролировать свой психоз?
– Да, – сжала себя за плечи.
– Я не думал, что она будет такой навязчивой, – спокойнее говорил Оз-зи, – теперь я еду домой. Один.
Я хмыкнула. Ну спасибо.
– Фотографии, – напомнил он, – удаляй.
Уже зашла. Так и подумала, что сделаю это. И больше никогда не сделаю ничего подобного. Сам же просил, а теперь ругается.
– Но ты не прочитал, – нахмурилась я, – сообщение не прочитано. Тебя не было в чате после отправки.
Тишина тридцать секунд и:
– Какое сообщение?
Я выпустила весь воздух из лёгких. Мне стало так легко, что сердце, кажется, билось без усилий.