Анна Цой
Узлы и волны
– Тебе там понравится, – решила поддержать парня, – если оставаться в курортной зоне, то вполне чисто, приятно и с приличным сервисом.
Только папа обожал ходить где-то дикарём и разглядывать местных. Ему нравилось изучать обычный быт людей, все эти экскурсии и поиски приключений были для него любимым делом, в то время как я предпочитала греться на лежаках и пробовать необычную еду.
– Через пару месяцев можно будет взять с собой Фрею, Тинго и Оза, что думаешь? – он наклонил голову вбок, как щеночек.
– Какое щедрое предложение, Бахтьяр, – закатил глаза Оз-зи, – вынужден культурно тебе отказать, имея ввиду то, что ты идёшь на…
Гудок вопроса! Я закрыла уши руками от громкости.
– Не зря на тебя ругается её величество, Оз, – фыркнул ведущий, – давай в следующий раз обойдемся без второй части предложения?
Капитан промолчал.
– Заплатите за меня, и я куда угодно поеду, – разрядила обстановку Фрея, – хоть в Онтелбанию к воякам.
– Такая себе идея, – хмыкнула я, – Оз, а чём плохо вместе поехать в Кватров? Я знаю все их пляжи, а ещё смогу сойти за местную, чтобы цены были как для них.
Взгляд на меня от него был… сложным.
– Потом, – дернул щекой он, – что там со следующим вопросом зрительских симпатий?
– У тебя ничего не спросят, не переживай, – буркнула Фрея, пока к микрофону на экране шагал мальчик лет двенадцати, – у меня тоже, кстати.
Камера позади соголдцев установилась снова напротив меня. Серьёзно?
– Аямако… – покраснел с ног до головы мальчик, – при… привет.
Я осилила только взмах рукой для него.
– Первое, что хочу сказать, это… ты такая красивая! У тебя такие глаза б-большие и… фу-х! Й-я к-кажется тебя люблю, Мако.
Секунда тишины. Всё внимание на меня. Ненавижу.
– Очень мило, спасибо, – растягиваю губы в улыбке, – можно твой вопрос?
Неужели Фрея предсказала будущее? Если так, то я хотела спрятаться у Оза в комнате, чтобы меня никто не трогал и не убивал этой публичностью.
– Ты и в реальной жизни встречаешься с вашим капитаном или это всё постановка? – надул губы мальчик, – он тебе не подходит.
Брови сошлись в одну линию. Прости система, за что мне это?
– В реальной жизни она со мной живет, – стучал пальцами по столу Оз-зи, – и мне, так же как и ей, плевать, считаешь ли кто-то нас идеальной парой или нет. Хочешь ещё грубости?
Я не смогла промолчать:
– Он ворчит только в ответ, а обычно он вообще другой человек! Вы просто… видите только официальную его жизнь, – сглотнула вязкую слюну, – и у нас вообще нет ничего постановочного. Мы такие же люди.
Мальчик зло смотрел в экран.
– Хорошие люди хорошие всегда, Мако, – усмехнулся он, – а ты просто выбираешь неправильных парней.
– Уберите его от микрофона, – холодно произнёс крокодил, – я вообще не понимаю для чего нужно ставить в неудобное положение всех и враз в этой комнате.
Ответа от меня никто так и не дождался: мальчик кивнул и сразу же сошёл со сцены, оставив после себя какие-то не особо приятные чувства.
– Черёд следующего вопроса, – чему-то радовался ведущий.
– Много их ещё? – подперла голову рукой Райда, – надоело тут сидеть просто так.
Это вывело Оза:
– Отвечать на вопросы не пробовала? – осадил ее он, – не только в вашей команде поголовно идиоты, Бахтьяр. Радуйся.
Эрн попытался успеть что-то сказать до звукового сигнала. Не успел.
– В каком году Сатрибил вошёл в состав нашего материка официально? Я имею ввиду как государство, а не разрозненные города.
Теперь Тинго вообще на кнопку не нажимал, наученный горьким опытом. Фрея была единственной.
– Ладно, папа, я признаю, что мне твоё разглядывание того памятного камня пошло на пользу, – хмыкнула я и добавила, – три тысячи пятьсот восемьдесят третий по материковому летоисчислению. По нашему вроде триста… двадцатый. Помню, что круглая дата.
Интересно, что наши года назывались во всём мире как «островные» в отличие от тех, что использовали страны не нашего материка. А мы гордо приговаривали, что отличаемся от них. Попробуйте сравнить рядового жителя Соголды и Цвейны, первые тебя за такое растерзают.
– Ты бывала и там? – было интересно ведущему.
Я отстраненно кивнула.
– Поверьте, там кроме этого камня особо нечего посмотреть, – попыталась вежливее, – к тому же во время очередного митинга он обычно утаскивается первым, как признак того, насколько местным что-то не нравится во власти.
Все они ждали продолжения. Даже Оз.
– То есть ты видела их протесты? – ужаснулся диктор.
Снова мотание головой от меня.
– Папа видел несколько раз, – едва сдержала улыбку, – и раз даже искал этот камень в компании их полиции. Нашли в какой-то подворотне измазанным в краске.
– Послы подвергаются такой опасности? – сидела с широкими глазами Онника, – это очень страшно.
Тут я была с ней согласна.
– Скорее папа любит находить передряги, – повела глазами я, – любил до того, как встретил маму.
Все, кроме него, всегда сидели в гостинице, особенно в Онтелбании, когда он довольный искал где купить такую же кепку, как у сержанта, который за нами следил два дня пребывания. Когда мы уезжали, подружившийся даже с грозными вояками папа получил эту самую кепку в подарок – она висела на краю маминого зеркала в её мастерской.
– Какая же интересная у тебя жизнь, Аямако, – разглядывал меня ведущий, – в свои восемнадцать лет ты видела больше, чем девяносто процентов двух наших стран. И-и-и, к слову, правильно отвечаешь на вопросы. Два-один в пользу Костны!
На экран мы посмотрели автоматически. Можно про кого-нибудь другого?
– Привет, Грегори! – обрадовала нас всех девушка с очень милым лицом, – и прости меня, но я не смогу задать вопрос тебе – я обещала подруге, что спрошу у Мако, – под «Эй!» от Грега, – Ты вела трансляции в прошлой школе, может быть будешь и сейчас? Всем очень интересно наблюдать за твоей жизнью. Она у тебя и правда очень интересная.
Ага. Если бы.
– Тогда вы целыми днями будете наблюдать Оза, его кота и то, как я ем, – улыбнулась я, – но больше Оза, а он от моему желанию его снимать точно не будет рад.
– Система, упаси, – подтвердил ухмыльнувшийся в мою сторону капитан, – Гис тоже – он от вида тебя с телефоном начинает панически искать убежища у меня.
Я цокнула.
– Почему вы оба такие нелюбители фотографироваться? Я специально для этого докупила себе памяти на облаке, – напомнила ему.
– Бессмысленная покупка, – подтвердил довольный парень, – никаких трансляций и видео. Мы с Гисом требуем приватности.
Я указала девушке на него и развела руками.
– И не я один хочу услышать вопрос, адресованный Грегори, – остановил её уход ведущий, – нам явно не помешает разнообразие.
Она сверкнула глазами и рванулась к микрофону, чтобы впопыхах выдать:
– Я бы тебе понравилась?
О. У меня ещё нормальные вопросы были. Вот Грег подавился, выдохнул и…
– Безумно, – сообщил без зазрения совести, – ты очень красивая.
Вот врун. Все знали, как он относится к соголдскому типажу. Я для него вообще была «как котёнка в мордочку чмокнуть».
Девушка взвизгнула, рванула со сцены и окунулась в более шумный визг где-то за кадром.
– И чем это она красивая? – закатила глаза Онни, – даже у Аямако глаза шире.
Приплести меня было святым.
– И с таким разрезом глаз она красивее тебя, селёдка, – хрюкнула Фрея.
За что получила ладошкой по голове прямо сквозь Кернилса – ему пришлось нагнуться и сжаться, чтобы не огрести самому.
– Зато ты самая страшная из всех! – ещё и словестно убивала Онника.
Моя голова снова упала на плечо Оз-зи. Я успела устать за то время, что мы сидели здесь.
– Команда Костны! – как гром прозвучал усиленный голос ведущего, – с этой секунды дебаты не по теме будут облагаться штрафом в один балл!
Оз повернул голову ко вмиг притихшим нашим. Все всё сразу же поняли.
– Как бы банально это не прозвучало, но вы самый неординарный набор участников за последние десять лет! – улыбнулся нам диктор, – предполагаю, что под другим командованием ситуация стала бы критической, – хвальба для безразличного к такому Оза, – не зря сама её величество занималась подбором некоторых участников. Фрея, ты была рада попасть на Фратрию?
Девушка ухмыльнулась.
– Это буквально улучшило мою жизнь, – её смешок, – но ваш намёк не верный – королева меня не записывала в команду. Это была система, видимо подумав, что диады вам здесь не хватает.
Мужчина медленно кивнул.
– Но сейчас ты стала близка с её величеством, – решил докопаться он, – раз в три дня тебя вызывают в королевский дворец. Можем мы узнать, для чего именно?
Фрея кивнула.
– Никто этого и не скрывает, – она повела головой, – неформальный смотр того, чему я научилась, ну и намеки на обучение для меня, как будущей главы королевской канцелярии.
Я округлила глаза. Даже так? Остальные тоже удивились.
– Тебя уже назначили? – спросила Райда, – не рано ли для младшеклассницы?
Фреины светлые глаза сверкнули.
– Скорее всего я учусь здесь очно последний год, – ошарашила совсем.
– Ты сказала, что я не должна бросать тебя, а сама… – вырвалось хмурое от меня.
Она поджала губы.
– У меня нет выбора. Это не моё решение, Мак. А у тебя есть. В этом и разница, – её взгляд вминал мою грудную клетку вовнутрь.
За секунду, когда я поворачивала голову от неё, можно было уловить испуг в её глазах.
– Какая замечательная новость, – широко улыбнулся крокодил, – предполагаю, что уход последнего сдерживающего тебя фактора позволит тебе принять моё решение о домашнем обучении со следующего года.
Ни его, ни Мел, ни Фреи. У меня не останется никого в следующем году.
– А вот сдаваться на его милость из-за этого не надо! – очнулась подруга, – Мак, у тебя будет Малкольм, и ещё… кто-нибудь. Поставят тебе другого дракона, будешь воспитывать его под себя.
У меня вдруг возникла другая мысль:
– Может тогда меня не будут держать здесь из-за тебя и отпустят обратно в Берлинг?
– Ая, – стиснул зубы Оз.
К нему я смогу ездить тогда только на выходных. Естественно он будет против.
– Следующий вопрос! – гудок сигнала, – назовите любое научное открытие Соголды. С именём ученого.
Нажала снова Фрея. И, что удивительно, ответила сама же:
– А давайте далеко не будем уходить: Томас Фрейменд. Жуткая рукастая чёрная хрень, как внешний источник магии разрушений.
– Не засчитано, – сверкнул глазами ведущий, – кто назовёт причину?
– Официально он считается учёным, примкнувшим к Онтелбании, – пояснил Эрни.
– Из Цвейны, Самерфил, – скривился Оз-зи, – Соголды тогда ещё не существовало, как задумки. Это было до Трагедии, а значит и до запустения нашего материка.
Хм. Странно, но в системе было написано, что он Соголдец. Я лично читала про это.
– Передаю право ответа второй команде, – ведущий.
Эрни оглядел своих однокомандников и понуро кивнул.
– Левон Лернт, – выдал парень, – опытный анализ биомеханики формирования фрейменда в условиях детского и подросткового восприятия, – кивок, – разработка официального блокиратора источника, ловца во время отделения от носителя и инструментов по отсечению источника в особых обстоятельствах.
Это он про деда? Они что-то такое обсуждали вроде, но я как-то не особо интересовалась. Может это и было неправильно, но в последнее время мы с ним мало общались. Как, собственно, и до Фратрии. А то, что он что-то изучал и открывал, ну… это круто. Но совсем непонятно.
– Два-два, – кивнул Диктор, – время вопроса от фанатов! Внимание на экран.
Я ждала худшего, но надеялась, что хоть сейчас что-то изменится и неудобные вопросы для меня завершатся.
– Озерфир, – удивила всех женщина у микрофона.
Как-то неоднозначно настроенная по внешнему виду. Так и вышло:
– Сколько ты платишь Аямако, чтобы она оставалась твоей девушкой?
Оз прикрыл глаза. Фрея прыснула, а тянущаяся за бутылкой с водой я замерла.
– Блокируйте подобные инсинуации, – помог мне открыть крышку капитан, – это издевательство.
Женщина всё ещё стояла и ждала ответ, пока диктор молчал. Чего они добиваются?
– Он мне не платит, – тоже раздражалась я, – и вообще… я его люблю.
Озовы губы медленно разрослись на все едва не трескающееся лицо. Я же скрылась за бутылкой и ждала, когда хоть кто-нибудь что-нибудь выдаст.
– Ради такого можно было вытерпеть и сотню мерзких вопросов, Ая, – промурчал Оз, – самое великолепное то, что это показательно записано на пару сотен носителей.
Отставила воду и потерла щёки ладонями. Горело всё тело. Может я поспешила перед мыслью, сообщив такое сразу двум странам? Публичность же и всё с ней связанное.
– Я буду главным свидетелем! – хлопнул в ладоши Грегори, – придётся, правда, делить это место с Меланией. Однако за такое я готов потерпеть! Оз, давай, зови её, чтобы она отказаться не смогла перед всеми.
Сузили глаза на него мы оба.
– Ещё одно слово, и главным я поставлю Иля, – пригрозил усмехнувшийся крокодил.
Теперь я уставилась на него, в то время как серые глаза разглядывали монитор и тайно для всех, кроме меня, улыбались.
– Помолвка уже была объявлена? – приподнял бровь ведущий.
Я помотала головой.
– Это лишь провокации от Грегори, – ответил за нас двоих Оз, – ничего подобного в ближайшие недели.
Как завуалированно он сказал «года».
– Думаю, что это и в самом деле было бы слишком громким заявлением для этого вечера, – кивнул диктор, – поэтому учредители решили не нагнетать уровень сложности сегодня. Мы пообщались, ответили на пару вопросов, обсудили личную жизнь, и, в конце концов, порадовали наших преданных и активных фанатов из другой страны. Поэтому сейчас последний вопрос – кто ответит на него, тот и одержит победу в этом раунде. Готовы? – он подождал две секунды, – Костна страна, производящая всё. Мы имеем тысячи производств на своей территории. Однако. Подписывая пакт о содружестве стран нашего материка, от производства чего именно зареклась Костна, имея ввиду, что у нас всегда будут закрыты границы именно для этого?
Молчание. Вот, что было ему ответом. Целая минута хмурого раздумывания от всех присутствующих, пока на кнопку не нажал Грегори.
– Я не уверен в своём ответе, – начал он, – но у нас запрещены ввоз и производство всего, что связано с… оружием. Насколько я знаю, у нас даже военные не имеют право на персональное ношение чего-то огнестрельного, полумагического или взрывающегося. Т-только сенатский пистолет, но тот и покалечить не способен – в остальном мире его не считают оружием.
Диктор кивнул.
– И я присуждаю победу Костне! – обрадовал довольных нас мужчина, – ты абсолютно прав, Грегори. Наши предки рассуждали не только логикой, но и моралью. Поэтому все мы должны понимать – Костна сильна и добра к тем, кто считает её другом, однако насилие всегда порождает насилие. Мы учитываем это в нашей политике и экономике, а значит и вреда кому-либо нести не желаем, – снова улыбка и смешок, – Мако, готова к последнему вопросу зрительских симпатий?
Я помотала головой.
– Если честно, то нет. Они выбивают меня из колеи, – призналась.
– Что ж, у нас с тобой нет выбора, – кивок диктора и рука в сторону монитора.
А парень с той стороны экрана хмыкнул и выдал:
– Аямако, ты очень хорошая девушка. У тебя есть всё и тебя никто не ограничивает, но… нельзя ли в таких условиях поступить правильнее и выбрать соголдца?
Оз поднялся первым, подав мне руку. Отвечать я не стала – это уже был перебор.
***
Мама взяла трубку с задержкой, по тону её голоса можно было догадаться, что она снова заснула в своей мастерской на диване.
– Солнышко, – поприветствовала меня она, – увидела, что я писала?
Я поймала животом Гиса и застонала от боли. Вот… кабанчик мохнатый!
– Да, мам, – убрала острые коготки подальше от своей кожи, положив рыжую наглость на бочок, – видела, что я тебе послала?
Она хмыкнула.
– Я весь выпуск видела, его показывали утром, так что твоему папе пришлось выслушать полсотни бранных слов от меня, – она явно закатила глаза, а по звуку что-то уронила, – так. Теперь у нас есть ещё одна дырка в полу от ножа. Хм… нужно попросить твоего папу купить сюда ковер, чтобы, пока он наливает себе кофе после работы, успеть закрыть преступление.
Я улыбнулась. Она была милой, как обычно.
– Не думаю, что он будет на тебя ругаться в твоём положении, – рассекретила то, что всё знаю.
Полминуты мама думала молча.
– Ты о чём, Ая? – наконец, поинтересовалась она, – я чего-то не знаю?
– Папа сказал, что ты беременна, – прижала к себе кота покрепче, – вы должны были сегодня узнать пол по моим подсчётам.
Она хрюкнула.
– А я думаю, отчего он эту неделю такой милый и ласковый, – теперь хихикнула, – нет, солнце. Ничего подобного. Он и сам должен был понять, что второго ребенка я планировать не буду. Я для этого слишком… не готова сидеть с младенцем целый день одна, не имея возможности иногда дозвониться до твоего отца, – хмык, – и я искренне верю, что через условные полтора года тебя буду поздравлять я.
Я скривилась.
– У нас с Озом есть кот, – погладила того, о ком говорила, – можешь приехать понянчиться.
– Ты меня нескончаемо радуешь, – она снова что-то уронила, – а вот твоему отцу бы я сказала многое, что он тут болтает и смущает всех в собственной семье. Такой он смутьян!
А я наоборот, подумала, что настроение снизилось как раз из-за того, что брата или сестры у меня не будет. Это казалось таким правильным и важным, когда папа рассказал. Он радовался этому так, как никто другой. Не хотелось бы его разочарования.
– Почему нет? – спросила у сразу запыхтевшей мамы, – я могу на следующий год как раз перейти в нашу местную школу и помогать тебе.
Она тяжело вздохнула.
– Ая, я должна родить ребенка не для тебя, а для нас с папой, – её голос стал грустным, – я понимаю, что нагрузка велика, и я должна справляться с Адамом, а не давить на тебя. И это только вершина айсберга! Я не смогу работать, если рожу – это огромная честь нашего семейного бюджета, а значит мы не сможем поддерживать свою жизнь так же, как и сейчас. Но самое главное… – она смутилась, – ты же помнишь, что у меня были естественные роды с тобой? Это значит, что мне просто не успеют сделать всё по правилам и легко, Ая. Будет повторение, от которого мне придётся очень долго отходить. Нам было очень тяжело после твоего рождения, и я боюсь пережить это снова. Прости меня за то, что я трушу. Я знаю, как ты и Адам хотите… пополнение в нашей семье, но я просто не вынесу второго раунда.
А мне стало совестно.
– Это мы на тебя давим, мам. И это не правильно. Так что мы должны просить прощения, – кивнула, – кстати, заберешь двухместку, когда дед вернётся в Соголду? Она занимает место в гараже Оза.
Она улыбалась – я чувствовала это через все километры между нами.
– И я тебя люблю, Ая, – она издала короткое «м!» и добавила, – ты впервые призналась Озу. Это выглядело очень мило, но выдавало то, что он неравнодушен к тебе больше.
Я потёрла нос. Знала бы, как мы ехали к нему домой после этого интеллектуального побоища! Грегори заставлял его смотреть на дорогу чаще, чем на меня. А после того, как по приезду капитан обнаружил машину королевы у себя в гараже, то разочарованно убежал в кабинет, бросив для меня угрозу, что скоро он вернётся, и я должна буду повторить ему сказанное парочку раз.
– Мы ещё про это не говорили, – смутилась под её довольной радостью, – у него всегда так много дел, что я в комнате большую часть времени сижу одна.
– Зачем тогда забирать тебя из общежития, где ты могла бы быть с Фреей или с другими друзьями? – нахмурилась мама.
Я пожала плечами.
– Попросись я остаться там, то он будет писать мне каждые десять минут, – пальцы схватили дергающееся котово ушко, – ему нужно всё контролировать, поэтому он будет переживать за то, что кто-то может обидеть меня, сказать что-то не так и… – я дернула щекой то ли от улыбки, то ли… – он несколько раз подходил к Фрее и говорил, что я из-за неё расстраиваюсь. Знаешь, мам, я чувствую себя с ним спокойнее, чем обычно, но живой, а не просто двигающей ногами, куда нужно.
Дверь открылась, пропуская в комнату улыбчивую горничную с подносом.
– Знаешь, Ая, что я уяснила, когда все были против моего выбора? – мамин голос стал серьёзным, – только решения, которые ты считаешь комфортными для себя, приведут тебя в нужное русло. Если тебе кажется, что все вокруг неправы, а тебе хорошо от твоего выбора, то прислушивайся только к себе, – она замялась, – я видела в твоем папе того, кого никогда бы мне не позволили принять в спутники жизни. А я сделала так, как почувствовала, и да – изменила свою жизнь до неузнаваемости, но стала счастливой. И тебе я желаю только этого чувства. Что ты на своём месте и ты… дома.
На столик рядом был поставлен поднос с йогуртом и фруктами.
– Спасибо, мам, – выдохнула скопившуюся за сегодняшний день тяжесть, – меня так злит то, что было в том зале. Вечная провокация, да ещё такая мерзкая! Я… просто подумала, что устраивали её они не для меня, а для него, потому что я видела тот «мир», в котором живет Оз. И он ужасен. Я неосознанно попадаю сюда же вместе с ним, и, мам… я вижу, что его грубость появилась не сама по себе. Я просто не могу понять, как он тянет на себе всё это. Сразу понятно, почему он против публичности – это ещё один повод вцепиться в него, понимаешь? У нас всё хорошо, и они умудрились впиться в такое! Я просто…
– Госпожа Фиджез, время, – перебила меня горничная, так и стоящая за диваном, – господин настаивает на режиме питания. Не сдвигайте его, пожалуйста. Какой фрукт порезать вам в йогурт?
Я пересеклась с глазами настойчивой девушки. Она продолжила мило улыбаться, даже не дрогнув лицом.
– Я сейчас не хочу, – отрезала и отвернулась от неё, – потеряла мысль, погоди секунду, мам.
– Я передам ваш отказ господину, – горничная будто угрожала мне, потому как всё ещё стояла на месте.
– И оставьте фрукты, пожалуйста, – постаралась не обращать внимание на чужой тон я, – спасибо вам.
– Что у вас там произошло? – удивилась в телефоне мама.
Я хмыкнула, проследив, как горничная вышла из комнаты, окинув меня обещающим взглядом.
– Оз считает, что я слишком худая для своего веса, поэтому нашёл кого-то, кто кормит меня с поминутной точностью, – я хихикнула, – а ещё я заметила одну вещь, но только когда Мел мне это показала. В общем, позавчера я села делать маникюр, как обычно. Оз на всё разложенное мной предложил отвезти меня в салон, где мне всё сделают лучше и быстрее. А ты сама говорила, что когда тебе мужчина что-то такое предлагает, то отказываться – грех, вот я и… отправила Мелани фото того, что мне сделали, очень сильно радуясь, что мне форму ногтей поменяли, как я давно хотела, а она мне и написала вопрос: «Твой парень и до твоих ногтей добрался? Нюдовый, Мако?». А я же такие тона не очень люблю, а тут до меня дошло, что меня никто и не спросил, какой я цвет хочу, – мой тяжелый вздох, – то есть он хитро и незаметно для меня сделал, как ему нужно, оставив меня при этом довольной.
Мама хихикала.
– Главный вопрос, Ая: тебе самой нравится то, что получилось? – спросила она.
Дверь снова открылась, пропуская насупленного Оза, который сперва оглядел стол с нетронутой едой, сощурил глаза на мне, а после ещё и руки скрестил, ожидая оправданий. Губы сами собой растянулись в улыбке.
– На самом деле очень нравится, – ответила маме, – давай я тебе позже перезвоню, у меня сейчас тучи над головой сгущаются.
А во всём виноват йогурт!
– Не забудь посмотреть интервью с командиром Соголдской команды сегодня, – напомнила мама, – твой папа так неинтересно кого-то обсуждает, сама же знаешь. А мне не хватает немного сплетен, поэтому я тебе сразу после выпуска позвоню.
– Как скажешь, – хмыкнула я, – тогда жду.
Она отключилась первая.
– Ая, ты же знаешь, как важно для тебя правильно питаться, – сел в кресло рядом с моим диваном Оз-зи, – мы договаривались.
У меня к нему была другая претензия:
– Где мои вещи из ванной?
Он повёл головой.
– Из моей ванной они переместились в твою, – он указал направление в коридор этого крыла, – не уходи от темы.
Тут я села, потревожив сонного Гиса, и попросила:
– Можно мне ближнюю ванну?
Оз закинул ногу на ногу.
– Та новая, – напомнил он, – Ая, почему ты такая вредная в последнее время? Давай так – что я делаю не так, по-твоему?
Губы надулись сами собой. Честно? Делишь меня и себя, когда я пытаюсь слиться. Психолог в школе Берлинга говорила, что из-за этого я не могла уйти от Реджи. Он приучил меня думать, как он, и чувствовать то, что хочет он. Оз же во многом отдалял меня сам, чем невероятно обижал, хоть я и понимала, зачем он так делает. Но я до слёз хотела эту проклятую общую ванную, в которой мы должны будем ютиться и принимать желания другого. Ругаться, да.
Осознавать то, что ты поступаешь неверно, было ужаснее, чем если бы я не знала этого. Чувства были, и они спорили со здравым смыслом.
– Тогда я хочу отдельную комнату тоже, – вырвалось из меня.
Аямако, заткнись! Закрой свой рот и…
– Так, – резко встал парень, – я сейчас… – он направился к выходу, – а нихрена подобного, – резкий поворот и рычание, – чёртова ванная, и никаких спален! Какого хрена ты вообще собралась со мной тут что-то делить, спорить и раздражать меня? У вас сегодня день, когда нужно выворачивать меня… – он не договорил и сплюнул, – в задницу!
И исчез за стеной, измерив расстояние до неё резкими шагами. Я же почесала свербящий нос и почувствовала, как опустились плечи. Он прав, как и мама. Я не видела себя здесь, как дома. Ещё и его вечное желание заставить меня что-то делать! Чего я вообще тогда вообще тут делаю?
Рюкзак, какие-то вещи, слёзы. Слёзы? Они, да. На поезд, и поеду домой. Хочу обсуждать Эрни с мамой, а не… чип к двери. В сад меня теперь тоже не выпускают? Чертов крокодил! Это особенно раздражало. А он ещё говорит, что я не такая! Волосы мои ему не нравятся по комнатам, что ещё? Он хитрит и делает, как ему надо, будто я кукла какая-то, а не человек! А я… из жилого сектора дверь тоже не поддалась. Он меня запер?! Время… да, уже вечер. Но я-то хочу домой!
Снова попытка открыть дверь чипом. Не идти же к нему, в самом деле. Открылась! И Оз прошел в проём, двигая меня к стене.
– И рюкзак собрала, какая молодец, – закатил глаза парень, – я подумал и посчитал, Ая. ПМС. У тебя. Королевы. Райрана и меня, поэтому, – он закрыл за собой дверь, заставив меня нахмуриться сильнее, – разворачивайся, рюкзак мне, – он протянул руку, – и никакого полезного йогурта, я осознал. Пирожное?
Я смотрела на него из-под бровей. У него других причин моей злости на него не может быть?
– Сразу торт? – усмехнулся Оз-зи, – я отследил скачок настроения. Ты описывала какой я хороший своей маме, и тут же я стал плохим из-за того, что позаботился о твоём комфорте. Понести тебя? И тортик.
Он склонил голову набок в ожидании.
– Ты опять уйдешь? – сама себе противоречила я.
Жалобно ещё так спросила, прости система.
– Сумка, Ая, – сверкнул глазами капитан, – я не выпущу тебя ночью, как бы ты не хотела пообижаться, – отобрал рюкзак сам, – насчёт твоего вопроса, то ты можешь пойти со мной в кабинет. Сегодня я не смогу провести с тобой время, прости.
Мне оставалось только подойти к нему, поставить подбородок на плечо и обвить торс руками. Злость сменилась грустью.
– Я чувствую себя неуютно здесь, – призналась ему.
– Тебе придется привыкнуть к тому, что теперь это твой дом, Ая, – заставил мои глаза расшириться он, – какой есть, – он хмыкнул, – с другой стороны, вскоре ты сама сможешь изменить здесь всё, что тебе вздумается.
Я не хотела понимать поверхностное значение того, что он сказал последним. Только первое, где… он назвал свой дом моим.
– Схожу возьму наверху плед и спущусь к тебе, – отстранилась от него, – внутренняя дверь кабинета мне откроется?
Он не дал отойти далеко, притянув меня за талию к себе и склонившись над лицом.
– Там есть всё, что тебе нужно, – прикосновение к губам сквозь улыбку, – ты недовольна ещё и потому, что я уделил недостаточно внимание твоему утреннему признанию, не так ли?
Я помотала головой. Лучше наоборот, отложила бы его внимание подальше от себя.
– Зачем тебе плед в кабинете? – направилась вслед за ним по главному жилому коридору к нужной нам двери.
От него донесся смешок – он догадался, что я улизнула от темы.
– Раньше я много ночевал там, когда не хотел подниматься в комнату, – пропустил меня в длинное вытянутое помещение, сплошь обставленное книжными полками до самого потолка.
Тут и там стояли велюровые диванчики, явно предназначенные для удобства чтения. Потому что это была библиотека! Кабинетом пространство сложно было назвать из-за такого количества настоящих бумажных книг, что я с нашей с папой коллекцией в одну стену, над которой все удивлялись, потерялись бы в таком обилии истории. Светлые стены, деревянные лакированные полки, витражные высокие и узкие окна над каждым диваном – эта комната была сердцем всего поместья. Именно в неё тот, кто строил, вложил весь возможный уют, комфорт и романтизм.
– Я вижу, ты впечатлена больше, чем нашими общими комнатами, – оставил меня разглядывать обстановку Оз-зи, – я сижу здесь, если тебе интересно, – приманил меня смешком, пока отправлял в полёт до кресла мои вещи, – плед ждёт тебя тут же.
Идти до обозначенного им дивана, на котором и в самом деле были подушки и остальное, было долго. Кабинет был длинным, пусть и имел достаточную ширину, замыкаясь стеной с тремя высокими окнами с видом на главный вход.
– Я тоже теперь хочу жить только здесь, – пробурчала я.
Оз усмехнулся.
– Диван не раскладывается, а мы с тобой оба не низкие люди, – обозначил своё чёткое «обойдёшься» капитан, – камин хоть и настоящий, но не действующий. Лицензии на подобное мне не видать.
Да, с разведением живого огня можно попасть на огромные штрафы. Хотя… было бы просто невероятно сидеть вот так у пламени, как будто мы какие-нибудь люди старых времён. Сейчас даже кострища для сада родители выбирали среди электрических, магических и химически-нагреваемых. Папа хотел получить лицензию на разведение огня, однако он ещё и проверку на себя нагнал, отчего наш дом проверяли на пожарную безопасность все три социальные службы, облазившие все приборы и каждый уголок на предмет чего-то запрещенного. А тут целый работоспособный камин! Кстати.
– Как ты узнал, что он «настоящий»? – подошла к огромной дыре в стене, красиво обложенной кирпичом, – ты его зажигал?!
Оз, успевший сесть за свой стол и что-то быстро печатать на экране перед собой, поймал смешок.
– Приглядись к копоти на стене и поразмысли над количеством лет, которые она здесь есть, – его глаза быстро перемещались с одного места экрана на другой, – судя по оставшимся после смерти деда счетам, ему было плевать на законы, поэтому он платил штрафы и не пускал в дом полицию.
Сложно было понять, как относится к этому сам Оз-зи. Уважительно-негативно? Противоречиво.