Анна Цой
Узлы и волны
– Мы забрали их флаг, – отчитался он, – наш несёт Самерфил, которая неосмотрительно сломала руку своему никудышному парню пять минут назад.
Его это смешило.
– А где Кернилс? – сглотнула от ощущения опасности между лопаток.
– Ая, как думаешь, я должен следить за ним или всё же за тобой? – пассивная агрессия в чистейшем её проявлении, – мне не плевать только на тебя, солнышко. Так что потом твоя куча вопросов, а сейчас мы идем добивать еб…го Бахтьяра, пока он не догнал твою бывшую подружку.
Пришлось прикрыть рот, пока пассивность его агрессии не стала активностью. Единственное, это было недолго – через минуту ходьбы в нас едва не влетела какая-то шипящая хреновина, которая будто только раззадорила отбившего её взмахом руки крокодила, пока я прижималась к нему всем телом и жмурилась. Вспышки сквозь закрытые веки! Такие яркие, что я ещё и лбом втемяшилась в плечо Оза, чтобы не чувствовать себя уже погибшей.
– Пять! – озвучил учинённый им взрыв в десяти метрах от нас Оз-зи, – испугалась?
Стоило мне открыть глаза, как вокруг нас оказалась выжженная пустошь на несколько квадратных метров вкруг с двумя длинными коридорами следов ударов моего парня.
– Ты же не… – начала было.
– Пятый уровень, – скривился командир, – я обожаю правила, Ая. Ты забыла? Разве я хоть раз их нарушал?
Судя по тому, что идти стало труднее из-за торчащих то тут, то там кочерыжек травы, то выводы напрашивались сами собой. По виду здесь было превышение уровней на десять минимум.
– Мне страшно, – озвучила ему самую главную свою мысль.
Оз хмыкнул и сжал мою руку крепче.
– Зря, – уверенно вёл меня в известную только ему сторону, – я всегда найду тебя, Ая. Всегда защищу. И никогда не дам тебе навредить. Ты – моё всё, Ая. Дадут мне выбор пойти против себя или обидеть тебя, то я выберу первое.
Лжец.
Нет, хуже. Верящий в то, что он говорит, обманщик.
– Пришли, – не дал мне выйти из-за его плеча парень, – постамент, места под флаги и… свободное время.
Он повернул ко мне голову с ухмылкой.
– Это всё неправильно, – заглянула в его глаза, – выглядит, не как метафорическая «битва», а как реальное желание… перебить противников. Разве в этом…
Он меня не дослушал, дёрнулся, оттолкнул в траву, заставив пискнуть, а после исчез из поля зрения, смазавшись с двумя тенями, одна из которых мгновенно полетела куда-то в каменные ступени головой.
– Эй! – поползла к соголдскому дракону я, – ты живой?
У него уже была запекшаяся кровь на виске, поэтому я и указала ему на ближайшие кусты.
– Пусть лучше меня, как остальных, заберёт дрон, – мотнул головой он, – но все равно, спасибо, Мако. Ты… можно я на тебя обопрусь?
Я встала, протянула ему руку и углядела зависшего над нами дрона, мгновенно распустившего вниз арку портала. До неё я и помогла дойти парню.
– Прячься, – дал последний совет мне он.
В этот момент я поняла, что у меня было туннельное зрение, которое просто не позволяло мне видеть ничего вокруг себя, особенно ужасающих взрывов от сцепившихся Оза с Эрни. И тут не просто прятаться надо было, а бежать так далеко, чтобы пролетающая опасность в виде магии разных видов не достала тебя и просто не… уничтожила. Они ещё что-то кричали друг другу, пока мне оставалось только рвануть за основной камень на пьедестале у мест под флаги. Здесь можно было отдышаться и подумать над тем, как остановить буквально рвущих друг друга в клочья парней, желательно чтобы остаться целой самой, а не только им.
Над головой полыхнуло обжигающее зарево клокастого огня, пожравшее половину голубого неба над всей площадкой и остановленное у вмиг нагревшегося камня у меня за спиной. Я резко отняла обожженную руку от края своей защиты, закрыла второй рот и всхлипнула. Что же ты творишь, Оз? И как там вообще Эрнест, если это пламя едва не подплавило меня, а он стоял так близко!
Высунуться мне не дал севший рядом Грегори, со лба которого ручьём стекал пот и грязь. Выглядел он совсем хреново, особенно взгляд, так и норовящий сказать, что мы оба застряли в поистине опаснейшем месте.
– Я надеялся, что он не рванёт в свою зацикленность опять, – едва открывал рот Грег, – мой источник на исходе, а я видел на что способен Эрнест, Мако, – он уставился мне в глаза, – он меня раза в два сильнее. Я не знаю на что надеется Оз. Он проиграет, а аукнется всё это нам, – уверенное, – особенно мне. Простите меня. Я просто…
И тут камень за нашими спинами пошатнулся! Да еще так сильно, что мы с Грегори только и успели, что разлететься в разные стороны, чтобы нас не раздавило под двухметровой и многокиллограмовой хреновиной. Слёзы рванули по щекам от страха и гнетущего чувства безысходности. Зачем, а главное…
– Дисквалификация, – прогудел дрон над головой, – Озерфир. Дисквалификация.
Так резко я ещё не садилась! Мышцы ныли, но… расширенными от ужаса глазами я видела, как медленно встает едва живой Оз-зи с этой проклятой махины, которую снёс собой! У него был полный безумной мстительной ярости взгляд и широкий ручеек крови из уголка губ, который… крокодил закашлялся, выплюнул по виду всё, что было у него кровавого внутри, включая легкие, а после попытался встать.
– Ты сам себя откинул, Оз, – стоял напротив нас Эрнест, вида едва лучше нашего капитана, – это был не мой удар… т-ты сам…
Дрон, зависший над нами, вытянул портал параллельно земле, рванул его на Оза и откинул рванувшую за ним меня, которая только завалилась на камень, оцарапав себе всё, чем вообще могла зацепиться.
– Ая, я не… – шаг ко мне от Эрни.
– Пошел вон от неё! – заорала Фрея, которая сперва размашисто стукнула парня флагом по голове, а потом, забавно приплясывая, запрыгнула по ступеням, чтобы одним движением вставить его в пазы и активировать красную ракету, запущенную, как сигнал победы Костны.
– Почему вы все думаете, что я хочу вам навредить? – встал рядом со мной Эрн, – я защищал наш флаг, а не нападал. Другое дело, что творили ваши, когда мы встретились, – он смотрел на меня, оправдываясь и при этом негодуя, – это было похоже на истребление.
– По-обе-еда! – заорала чистенькая и вообще не раненая Фрея, – Грег, поднимай жопу, не так уж и много ты пробежал!
Она не знает, что тут было? Настолько поздно пришла?
– Нам конец, – с той стороны взвыл Грегори, – особенно мне. У меня источник сгорел, я точно вам говорю!
По коже прошлась волна холода. Мы рванули к парню так быстро, как могли. Буквально секунда, севший на корточки Эрни и его прикосновение к солнечному сплетению Грега.
– Твёрдое, – надавил первый, – тебе кажется. Если бы сгорел, то у тебя бы кости в груди расплавились, не то что хрящики.
Грегори его оценкой был недоволен, поэтому цокнул и продолжил ныть, уже не отвлекая меня от поиска выхода отсюда – Озу сейчас точно потребуется компания.
***
– …какой-то кошмар! Как ты мог так подставить меня? – орала на всю палату её величество, – все слышали то, что ты говорил бедному мальчишке!
Я тихо прокралась мимо ширм, столпившихся в одном углу, чтобы освободить всё ещё кровавую каталку, на которой Оза сюда привезли. А не успели убрать её они потому, что там в соседней палате было ещё трое в тяжёлом состоянии.
– Для тебя игра, а для остальных чертов геноцид! – стёкла в окнах от крика королевы подрагивали, – и я принимала эту твою отвратительную черту! Что в тебе, что в твоём деде, но границы должны быть, как ты не понимаешь?! Натворить такое и теперь спокойно сидеть и… что ты туда смотришь?
Я высунула голову из-за ширмы и шмыгнула носом.
– Простите, – прошептала, – я подожду. Ты в порядке, Оз?
Смотрел на меня он странно. Напряженно и взволнованно.
– О! Оставайтесь тут вдвоем, прости система! Я надеюсь, она тебе вонзит клыки в сонную артерию, чтобы я возрадовалась! – рявкнула Нифелия, после чего выскочила из палаты, оставив нас наедине.
Я села рядом с ним и…
– Что у тебя за день жестоких поцелуев какой-то? – попыталась улыбнуться я, – паста или ризотто?
За окном уже стемнело, а мы успели только позавтракать, поэтому идея была здравая.
– Что ты чувствуешь? – отвлёк меня от контейнеров с едой капитан.
Я повернула к нему голову и дёрнула бровью.
– Это я должна тебя спрашивать, – поджала губы, – не меня с поля забрали едва живую.
Он мотнул головой.
– О чём сейчас думаешь? Я идиот? Как я поступил? Что ты планируешь с этим делать? Как себя вести мне? – он внимательно меня разглядывал.
Я откинула успевшие смениться туфли под кровать, забралась на неё с ногами, поджав колени к груди, и забрала себе ризотто. Пусть сам ест свою любимую лапшу. Я и так заранее знала, что он выберет.
– Ты идиот, – кивнула, глядя на грязную каталку, – я чувствую, что сильно за тебя испугалась.
Крокодил нахмурился и сел, со стоном подтянув себя ближе к спинке.
– Ты как всегда видишь не то, что я, – он взял бутылку с тумбы, – меня бесит не то, какой нехороший «проступок» я совершил, когда попытался сжечь хм… одну конкретную ведьму, явно заслуживающего чего поганее, а то, что я проиграл, – он дёрнул щекой и вперил в меня пронзительный взгляд, – не такой уж я и всесильный, Ая. Особенно раздражает, что я слабее своего врага.
Как обычно прямая глупость. Что «логичнее» может обдумывать пострадавший от своей вредности человек?
– Ты имел ввиду, что я резко соберусь и брошу тебя из-за этого? – догадалась смеяться не сильно над ним, – Оз, а ты знал, что ты тоже обычный человек? Да с налётом мании величия, но уж простите, в Костне существует ещё много людей сильнее тебя.
Крокодил закатил глаза.
– Ты не даёшь мне трагично самоубиваться, – цокнул он, – буквально до этого предложения я считал, что ты пришла объявлять мне, что я тебя недостоин. И это не считая того, как я выглядывал твой приход после того, как очнулся.
Говорил он серьёзно. Это я впервые была веселой в его холодном присутствии.
– Меня не отпускали из комнаты диагностики, пока не просканировали всю вплоть до волос, – решила слегка отойти от темы, – никто и не считал тебя ужасным силачом, – тут до меня дошло, что я опять сморозила глупость, – в том смысле, что я люблю тебя такого, какой есть.
Оз закатился на той же громкости, на которой королева орала здесь – стекла снова дребезжали.
– Ты научил меня прямоте, но не научил говорить при этом что-то умное или хотя бы реально отражающее суть, – пробурчала себе под нос, – ты сильный, Оз. Для меня даже… перебор иногда.
Он оценивающе меня оглядел.
– Если ты не будешь есть, то я съем всё сама, – посмотрела я при этом в окно, заполненное чернотой позднего вечера.
Вариантов было мало – общежитие, либо пустая квартира со старыми диванами. Не напрашиваться же мне к Озу домой, когда его самого оставляют в больнице на ночь?
– Тогда я выбираю ризотто, – отобрал у меня мою порцию он, – и мстительные мысли.
Я сняла крышку с лапши и воткнула в неё пластиковую вилку.
– А если бы ты выбрал спокойствие для себя, то спокойней была бы и я, – заметила мечтательно.
Он хмыкнул.
– Сообщу тебе крайне приятный для меня вывод, который я сделал сразу после твоего прихода, – парень расплылся в улыбке, – не знаю, насколько мощное дерьмо я должен выдать, но из-за чего-то средней говнявости от меня ты не планируешь и разочаровываться.
Моя голова мотнулась. Хочет правды?
– Для того, чтобы разочароваться, сперва нужно очароваться, Оз, – отставила противную лапшу и забрала у него рис обратно, – а про твою очаровательную «доброту» изначально ходили легенды, одна пугающее другой.
Оз проследил путь моей полной вилки с едой и усмехнулся.
– Получается, сотвори я что-то из ряда вон хорошее, то только в таком случае ты воспримешь это со всей строгостью? – он потянул руку и дернул щекой от этого.
Мне оставалось только мотать головой.
– Ты не плохой человек, – уверенно отчеканила, – и не потому, что я постоянно тебя оправдываю, а потому что в большинстве своём твои действия правильные и служат во благо, – я задумалась, – только пойми, что крокодил, который ради победы в прямом смысле перебил половину чужой команды, нравится мне меньше, чем парень, который добивается справедливости для животных в приюте.
Серые глаза сверкнули.
– «Нравится меньше». Имея ввиду, что нравится в общем? – его лицо было строгим.
Я качнула головой.
– Хочешь услышать, что я поддерживаю все твои решения? Даже такие? – я отвернулась и продолжила жевать.
– Так должно быть, Ая, – он сверлил мой профиль взглядом, – мы говорили с тобой о «раз и навсегда». Это означает только то, что позиция у нас обязана быть одна.
Какая глупость.
– Я клянусь, что промолчу о своей точке зрения, если меня спросят, – так и не смогла повернуться к нему, – но тебе я скажу, что ты поступил как редкостный говнюк.
Оз не сдержал довольной улыбки.
– Оставайся на ночь со мной, – не просил, а уже решил крокодил, – Гиса уже успели покормить, а ты явно будешь скучать по мне дома одна.
Он и не подумал о том, что до общежития мне здесь идти десять минут. А я так не хотела обсуждать с Фреей то, какой Оз-зи козёл, что больничная палата уже совсем не казалась плохим местом для сна.
– Они снова заказывают для тебя препарат, на который у тебя нет аллергии? – нахмурилась и поставила пустой контейнер на тумбу, – у тебя же нет переломов.
Оз кивнул.
– Кроме тр х ребер у позвоночника, которые мне вправляли до твоего прихода, – он задумался, – сотрясения и подпорченной репутации самого сильного в твоих глазах.
– Ладно в моих, – фыркнула я, – твоё самолюбие плюхнулось настолько, что ты мне намекнул на то, что я могла бы тебя бросить.
Не скрась я эти слова чмоком в его губы, то вероятно крокодил бы выразился в ответ чем-то грубее, нежели пушистым:
– Сложно представить, как мне пришлось бы оправдываться перед твоим отцом, почему ты резко решила пожить у меня в подвале, – он хихикал.
– И всё это из-за хрупкого мужского эго, – подошла к раковине и ополоснула оба контейнера.
– Скорее из-за одного отказа с надутыми обиженными губами, – Оз нахмурился, – Ая, куда ты? Это выбросят завтра без твоего участия.
Я пожала плечами и оставила всё там же. Он прав – шуметь в такое время было неправильно.
– Тебя не отпускают слова Онни о нас? – легла рядом с ним, забралась под тонкое одеяло и выключила свет.
– Больше всего мозгов вынес Райран, – подсунул под мой бок руку Оз-зи.
Вышло у него это с кряхтением. Я же боялась пошевелиться, чтобы не сделать ему больно.
– И никто из них не знает меня так, как ты, – прижалась носом к его плечу, – и вообще… – вспомнила.
Села. Стянула с себя майку, дёрнула переднюю застежку, отбросила на соседнюю кровать, радуясь, что мы в темноте, и укрылась одеялом обратно.
– Нетрадиционные методы лечения, – теперь пальцы крокодила находились на моей спине.
Он принял решение повернуться ко мне лицом, дабы прочувствовать весь перфоманс лежания с полуголой мной в одной кровати.
– Морального лечения, а не физического, – поправила его.
– Ты не поверишь, но мои ребра в эту самую секунду исцелились и перестали болеть, – смешок от него, – кровообращение восстановилось… и обосновалось там, где надо. Может и мне стоит поверить в божественные силы соголдской конфессии?
Я подтянулась, оставила поцелуй на его щеке и расположилась головой у шеи, ощущая тепло его ладони на моём животе.
– Подумал было о том, что я и в самом деле идиот, если обменял этот вечер в спальне на больницу, однако мне резко вспомнилось, что ты была злой сегодня с утра, – намёк его был ясен со всех сторон.
– Я потратила все эмоции на Фратрию, – призналась ему, – а сейчас слишком устала для всего этого. Ты меня напугал больше, чем разозлил, Оз.
Он промолчал. Только задумчиво перебирал пальцами по моей коже у пояса шорт и нестройно дышал где-то совсем близко.
– Что ты сказал Эрну, про что кричала королева? – вспомнила я.
Оз цокнул.
– Много чего, – у него был сонный голос, – я люблю тебя, Ая. Попробуй уснуть спокойно.
Не хочет говорить, как обычно. Что-то опять связанное с разрезом глаз? Если так, то я устала говорить ему, что он неправ. Да и стоит что-то делать с человеком, который на крик главы своей страны реагирует молчанием?
– Ты же должен был понять, – прошептала я, – когда начал встречаться со мной. Наличие крови не похожей на тебя не делает человека плохим.
Оз-зи ухмыльнулся. И с чёткой убеждённостью выдал:
– В тебе победила кровь Адама.
– Я сейчас оденусь, – прошипела.
– И твоя мама оказалась на удивлением неплохой соголдкой, – добавил он со смешком, – замечательная женщина. Не зря Нифелия шарахается от одного её упоминания.
Улыбка наползла на рот сама.
– Зато она единственная, кто не шарахается от твоего деда, – буркнула ему в отместку.
Оз шутку тоже оценил.
– Признал бы тебя победительницей, позволь ты мне продолжить более полное лечение посредством приложения больного места непосредственно к месту силы, – его вторая рука застыла на моем животе, намекая на движение вверх на пару сантиметров.
– Я совсем не корыстная, – зевнула, прикрыв рот, – но если ты прекратишь провоцировать команду на избиение той команды, то можно.
Секундная заминка! Мне казалось, что он и не думал, прежде чем его пальцы сомкнулись на моей груди под довольное мурчание. Я пыталась убрать с лица жар.
– Повержен, но не сломлен, Ая, – вновь хихикал крокодил, – мне обещание не запрещает в следующий раз отпинать Бахтьяра лично.
Я цокнула.
– Грег прав – ты женщина, а значит ты обязана быть доброй и ранимой, Ая. Тебе становиться мамой, а не мне.
Закусила язык. Нельзя так говорить. Нельзя. Это неправильно. Пусть так и вертелось в голове одно единственное, что я могла выдать сейчас: «Твоя семья попрекала это правило. Твоя мама была холодной, а отец был ответственен за тебя». Как при таком родительстве появился такой характер?
– Мне иногда кажется, что я одна подхожу под это твоё описание, – подвинулась к нему еще ближе, беззастенчиво крадя тепло его тела, – вокруг столько сильных женщин, кажется будто я какая-то не такая.
Оз хмыкнул.
– В отличие от них, как раз только ты такая, как надо, – выдохнул он в мой висок, – все остальные заняты глупостью, пока ты придерживаешься правильно курса.
Знал бы он, как мне было тепло с ним. Комфортно, хорошо и приятно. Я чувствовала себя в безопасности рядом с ним, была уверена, что если он рядом, то он придержит эту самую способную меня ударить дверь. Доверие – вот, что могло скрепить моё мнение с его. И если он скажет мне сделать вид согласия, то я сделаю. Потому что ему так важно.
Глава 11
Вся Костна стояла на ушах уже неделю, выглядывая из темных углов едва заметными злыми глазами в сторону Оза. Не одна королева была взбешена тем, что произошло на том поле, поэтому всё чаще под своими фотографиями я находила не особо приятные слова – Оз-зи догадался не включать у себя эту функцию, но а я просто не заходила туда несколько месяцев. Только вчера кто-то послал мне мою же фотографию с просьбой разрешить выставить её в каком-то мелком журнальчике, поэтому я и ответила согласием, а мне отослали тот странный хэштег. Я видела его и до этого, но он стал так часто мне попадаться в сети, что я решила по нему перейти. Итого:
– СвободнаяАямако, – прочитала я, – у меня почти полторы тысячи сообщений с этим тегом под нашей фотографией.
Оз открывать глаза не стал. Только ухмыльнулся и свесил руку с гамака, чтобы её обдувал ветерок. За последние дни он впервые смог уделить мне внимание вне школы и ночи. Есть я уже привыкла в комнате одна, поэтому и радовалась сейчас тому, что хоть это воскресенье немного моё. Особенно так – в саду вдвоем и покачиваясь на ветру.
– Закрой комментарии, – зевнул Оз-зи, – я займусь этим в ту самую секунду, когда у меня появится свободный от патронажа и документов час.
Я перевернулась с телефоном на живот, едва не перевернув весь гамак, однако села на парня, после не придумав ничего, кроме как лечь сверху.
– Они же не вредят, а только…
– Пытаются навязать тебе своё нахрен никому не нужное мнение, – распахнул и сузил на мне глаза Оз-зи, – какого чёрта те, кто раньше пытались нас свести, не выбивали глаза, как эти? – он буквально вспыхнул, как спичка, – лично отслежу идентификатор каждого и добьюсь штрафа о проникновении в частную жизнь!
Вся его расслабленность и сонливость улетучились вмиг.
– Да они вроде не лезут никуда и не… – начала было, но отвлеклась на всплывшее уведомление на часах.
Из-за своей занятости Оз подключил систему дома и к моему телефону, чтобы я могла посылать уведомления на кухню, отслеживать чей-либо приход и отход, а ещё реагировать на уведомления от охраны. Другое дело, что ничего особого не происходило, потому как никто на поместье не нападал. Есть я спускалась в кухню, привыкнув к режиму дня, а гости здесь были все редкие и неинтересные. Единственный плюс – я всегда могла узнать где обретается Гикискус, если он направился по своим котячьим делам. Другое дело, что за очередные настенные росписи и сброшенную на пол вазу ругала его теперь я, а не Оз, поэтому на маленькой макушке уже образовалось пятно от моей помады и блеска, которое плохо отмывалось из-за водостойкости.
– Ты сейчас уйдешь в кабинет? – обиженно поджала губы я, – ты не говорил, что королева приедет.
Оз ухмыльнулся, положил меня обратно и снова закрыл глаза.
– Она не официально, если через гараж, а не главный вход, – ещё и под юбку мне сунул руку крокодил, – вероятно сейчас поднимается к Райрану, чтобы сказать ему, что его запой ей осточертел.
Вот почему его видно последние дни не было! В начале недели я напросилась на кухню испечь пирог по украденному папой из Онтелбании рецепту. Поэтому что Оз-зи, что его дед обозначились за столом ещё в самом начале приготовления и комментировали, как и что делать. В конце концов я зареклась что-то делать в этом доме, эти двое оставили мне только один крошечный кусочек на пробу, а кухонные работники тихо из-под полы достали мне кулинарную книгу мамы Оза, которую берегли на своём подвальном этаже.
Вот с этого момента Райран перестал называть меня на своем языке паразиткой, а я решила, что уносить его кефир каждый вечер не такая уж и хорошая шутка. В среду мы с ним даже пересеклись на молчаливый обед, при котором сидели за одним столом, поэтому можно было сказать, что он принял меня в семью – так Оз сказал.
– Поэтому ты занимаешься всеми этими делами, а не он? – убрала наглую крокодилью руку со своей попы, – может она вправит ему что-нибудь, и ты будешь более свободен?
Хотя бы в выходной.
– Так будет до конца сезона аудита компаний, – теперь он гладил меня по спине под футболкой, – госструктура проводит полную ревизию раз в год. Сейчас проверка среди моей отрасли. А в связи с тем, что я утратил контроль в течении прошлого месяца, случился крошечный затык, из-за него волна других проблем и полностью переправленная отчетность.
Я старалась не так открыто млеть от его прикосновений. Как же я по этому скучала! А он просто обнимал, гладил и мерно говорил на фоне.
– А что случилось в прошлом месяце? – пробормотала я.
Оз-зи умилённо приподнял ресницы, после чего обвёл большим пальцем мой подбородок.
– Гормональный всплеск, – он заставил меня захихикать.
Но ненадолго – от центрального входа раздался возглас королевы:
– Любо ты прекращаешь заниматься ерундой, либо я подпишу то заявление от Озерфира на твою полную опеку!
Я приподняла бровь. Оз закатил глаза.
– Где этот сучёнок? Он его отправил?! Проклятый юморист! – рыча, вскрикнул Райран, – тебе ещё смешно, язва? Я похож на того, за кем нужно убирать горшок?!
Её величество довольно опустилась в плетёное кресло у столика и попросила дворецкого:
– Можно мне чай, пожалуйста? – она поправила платье на коленях и продолжила уже мягче, – мальчик хочет как лучше, Рай. А такой способ точно взбодрит тебя.
Мужчина залился ворчливыми ругательствами.
– Я всё слышу, – обозначил своё присутствие ухмыляющийся Оз-зи, – она права. Ты размяк и прекратил заниматься тем, что обязан был выполнять ещё два месяца.
Райран оглядел попытавшуюся сползти с парня меня, хмыкнул и сел на второе кресло.
– Вот именно, – фыркнул он, – два месяца сенат без меня не погибнет. А после они будут предлагать самоубийство уже тебе, а не мне!
Нифелия покачала головой.
– Однако на эти недели ты являешься сенатором, Лакмаар! – прошипела женщина, – я физически не могу пропустить Озерфира до окончания школы. Более того, ты и так сбросил на него всё, что мог! Как это понимать?
Райран глубокомысленно оглядел сад, достал сигареты и отправил в небо дымную шапку.
– Повнимательнее разгляди гамак и его содержимое, – сам сюда не смотрел он, – он без пяти минут сам себе глава, а я свободен от обязательств.
Её величество поджала губы.
– Боишься того, что я выгоню тебя, как только ты перестанешь быть опекуном? – расплылся в ухмылке Оз-зи, – правильно трясёшься, козёл. Я на тебя ещё и обратную опеку оформлю, чтобы ты сигареты покупал только в том объеме, который я сказал.
Райран зло сузил на него глаза. Мне захотелось спрятаться.
– Бошку бы твою сучью вырвал, чтобы ты заткнулся, падаль! – махнул в воздухе кулаком дед, – как же ты меня достал, прости Первый!
Так говорили…
– Не выражайся так, – полыхнула на него глазами королева, – сколько лет, а ты… Рай, она была в Онтелбании, поэтому знают, как там выражаются.
Сама она говорила едва слышимо и сквозь зубы. Оз был дьявольски доволен.
– Она всё знает, – остановил женщину крокодил.
– Всё?! – вспыхнула Нифелия.
– Ещё бы он ей не растрепал родовые тайны, – закатил глаза Райран, – он за ней как щенок таскается по дому!
Оз заливисто засмеялся.
– Ах ты дрянь, ну лови ответную гадость: ваше величество, эта свинья моется ровно в тот момент, когда вы поднимаетесь по ступеням в его комнаты, – расплылся в удовольствии капитан, – если он не будет видеть вас неделю, то ровно это время…
– Малолетняя Фиджез, заткни ему рот, пока я его не пришиб раньше времени! – рыкнул Райран под смешки Оза, – он врёт.
– Ты свинья, – повторил крокодил, – от тебя за метр несёт табаком и перегаром. Как она тебя терпит – вся Костна задается вопросом.
Нифелия потёрла лоб от усталости.
– Как вы оба уживаетесь с такими характерами? – цокнула она, – терпеть вас по отдельности – ещё куда ни шло, но совместно хочется вздернуться!
Я была совершенно согласна, потому и кивнула. Оз от этого жеста сперва схватил меня за нижнюю челюсть, управляя головой, потом помотал ею из стороны в сторону, а после притянул меня к своему лицу, впечатавшись в губы.
– Признайся, что из-за моего характера меня и полюбила, Ая, – промурчал он.
Сложно не согласиться. Согласиться ещё сложнее.
– Ты извинился перед тем мальчиком, которого обозвал неделю назад? – не дала мне ответить её величество.
Она явно говорила про Эрни, так я что тяжело вздохнула и распласталась по недовольному Оз-зи, ощущая его негатив.
– Пусть отправляется к чёрту, куда я его и направил, – хмыкнул крокодил, сжав меня в области талии, – а вам бы лучше подумать о том, что творят эти свиньи на нашей земле.
Я цокнула. Королева молчала, в то время как Райран подхихикивал.
– Сумасшедший дом, – наконец выдала она, – зачем я повелась на слова твоего деда о занятости тебя в подобном? Чтобы ещё раз я поставила лицом страны кого-то настолько радикального!
Райран поправил:
– Не такой уж он и плохой, Фели, – ехидные слова, – он же только шутил в тот раз, не убивал и не калечил. Ты сама дала ему возможность бить чертят! А кто при такой свободе не станет баловаться? Тем более ты сама его не сможешь упечь в тюрьму. Он Лакмаар! У него в крови ненавидеть всех чумазых и радоваться, что им что-то мешает плодиться, как крысам.
Я села.
– Это вы по сравнению с нами чумазые, – сообщила и даже руку Оза подняла, чтобы внести доказательства тут же, – почему вы к своим же темнокожим не лезете, а нас, которые вообще не агрессируют, просто терпеть не можете?
Капитан расплылся в ухмылке. Ответила как раз темнокожая Нифелия:
– Потому что нас, хоть и меньшинство, но мы способны ответить им физически, – она сузила на мне глаза, – а вы маленькие, слабые и в своей культуре продвигаете божества, учащие вас быть спокойными, послушными и терпеливыми к несправедливости.
Взгляд у неё был высокомерный и холодный. Когда она говорила с Озом, казалась мне мягкой даже для его грубости. Что я сказала не так?
– Вы так ко мне относитесь из-за папы? – не дала высказаться Оз-зи я, – я вас не обижала. Меня ещё не было, когда это произошло. Это… неправильно.
Неформальная же обстановка, да? Все молчали, разглядывая возмущенно поджавшую губы меня.
– Из-за матери, Аямако, – поправила меня королева, поднеся к губам чашку с чаем, – мы с Адамом расстались как хорошие друзья, коими были всегда. А вот твоя мама решила подойти к ситуации со стороны ревности и типичной для её семьи агрессии. Нет-нет, не твоей семьи – в твою бабка Тааффеит не входит, я уже убедилась в этом и, буду честной, выдохнула свободно.
– Что она сделала вам? – я сжала пальцы Оза, отчего он ощутил мою взволнованность и мгновенно напрягся.
Нифелия чисто по-королевски отставила чашку на стол и задумчиво кивнула.
– У меня шрамы у уха от её острых ногтей, – кивок под мой ужас, – нос мне вправить смогли, а эти метки по какой-то причине никак не желают уходить даже после лазерной коррекции. Вероятно, я заслужила их, если не стала отвечать завалившей меня на пол в моём же дворце мелкой беременной соголдке, которую не стала депортировать по просьбе твоего отца.
Мне хотелось оправдать её.
– Она изменилась за это время, – только и смогла выдать.
Королева кивнула.
– Я заметила это, – она взяла чай в дрожащие пальцы – это было слишком заметно, – она согласилась сменить тебе фамилию в системе. До двух лет ты была Тааффеит. Четыре месяца назад я узнала, что моя обожаемая модистка не однофамилица Фиджеза, а три недели до этого дня моя протеже Фрея рассказала о том, как мама её лучшей подруги стала для неё самым добрым взрослым за последние десять лет, – её голос дрогнул, – мне сложно представить не её лицо, взамен твоего, благо различаетесь вы разве что разрезом глаз.
Чувствовала я себя от этого странно.
– Характер у меня папин, – процедила под её усмешку.
– Я сожалею, но у тебя не выйдет со мной подружиться, как бы ты не старалась, – её чашка звякнула о блюдце на весь сад, пусть слова и были спокойными, – и не потому, что ты какая-то не такая, М-мако, – она тщательно подбирала слова, потому и тянула их, – это сложно, н-но… я просила твоего папу о такой же девочке, как ты, семь лет. А он привез её из Соголды… и не мне.
По плечам рванули мурашки. Неприятные такие.
– Чего вы хотели от костнийца, который не хотел на вас жениться? – плевать было на всё Озу.
Он в этот момент увлеченно подсовывал мою ногу себе подмышку, а после под плечо, чтобы я едва не повалила нас на землю, неуклюже раскачав гамак.