Евгений Луковцев
Зеленый прилив
48. Операционная
Закончив кудахтать над Вадимом, бригада полумедиков перешла ко второму кокону, где лежала погруженная в транс Таштан.
На языке вертелось что-то типа: «Встретились на симпозиуме экстрасенс, гомеопат и маньяк-вивисектор, стали спорить, кто людям больше пользы приносит». Веселого продолжения к этому анекдоту придумать не получилось, поэтому я приберег колкость до более удобного момента. Тем более, что с больной ящеркой дело было, кажется, попроще.
– Тут всё ясно! – выдал Денис. – Клиника проникающего ранения в брюшную полость. Входных отверстий два, выходное только одно. Это плохо. Но раны небольшие, выпадения внутренностей нет, истечения желчи (или что там у вас из физиологических жидкостей) – тоже, а это хорошо.
– Ты же, вроде, диетолог, – с сомнением вставил свои пять копеек Эхор.
– Я же, вроде, говорил, что начинал в хирургии? Теоретический курс сдал на отлично. По учебнику кое-что помню. Но если хочешь, могу уступить место. Попробуешь сам?
– Не стоит. Я не хирург. По вашей классификации, скорее реаниматолог. Умею душу в теле удержать и заставить, чтобы это тело свои раны само залечило. Здесь не тот случай.
– В чём же разница?
– Тут как раз с душой всё плохо, не откликается она. Поэтому давай попробуем сложным путём начать, с лечения ран. Ты такой курс хотя бы проходил. Теоретически.
Денис хмыкнул.
– Ну тогда так. На вид, кровопотеря небольшая. Болевой шок. По учебнику, в таких ранах часов через пять развивается перитонит. Но рана же заморожена?
– Да, – подтвердил ящер. – Все жизненные процессы перехвачены коконом и вшитыми в него заклинаниями. Можно сказать, что она в абсолютном стазисе.
– Это тоже хорошо. Как быстро её погрузили?
– Как сумел. Как только подготовил свободный изолятор. – Касфар указал на несколько пустующих устройств и задумался. – По вашим меркам, выходит, примерно за полчаса.
– Тогда перитонита быть не должно. И раз она за это время не умерла, то и критически важных органов, значит, не задето. Всё, что нам нужно, это остановить кровотечение, извлечь пулю и зашить.
Этот напускной оптимизм никто из собеседников не поддержал.
– Будь всё так просто, я давно сделал бы это сам, – печально сказал ящер. – Беда в другом. Учитывая способности к регенерации, для большинства из нас такое вот ранение не было бы смертельным. А при быстром и хорошем лечении – даже не тяжёлым.
– Что ж она до сих пор не оправилась?
– Я не знаю. Даже на мой зов, когда я присоединяюсь к кокону, она не отзывается. Такое впечатление, что не хочет выздоравливать. Слишком устала.
– Устала? Из-за этого не выздоравливает?
– Да, такое бывает – подтвердил Эхор. – Для мага нервное истощение гораздо хуже, чем физические страдания. Мы слишком привыкли действовать силой разума, для нас некоторые эмоциональные травмы страшнее телесных.
– И от чего же она так устала?
– Во-первых, она провела в заключении ещё дольше, чем я, – ответил Касфар. – Срок её освобождения наступал буквально через несколько дней после ритуала трансмутации. Поэтому удар по её психике вышел куда более мощный, чем по моей. Во-вторых, она моложе и слабее меня, подростковую кожу сменила незадолго до заключения в казематы.
Он оттопырил третий палец, последний. Я мысленно отметил, что моя теория перемещения фауны между мирами терпит крах: у земных ящериц пальцев на лапах всё-таки по пять. Еще мне стало интересно, как он будет считать дальше.
– В третьих, после пробуждения она очень много колдовала. Не щадя сил, пыталась разрушить заклятья коконов. Она действительно очень устала. Настолько, что боль от ранения окончательно надломила в ней желание жить дальше.
Денис растерянно почесал затылок.
– Ты хочешь сказать, если мы проведём операцию и извлечем пулю, а потом Эхор проведет свой сеанс реанимации – это всё будет бесполезно? Она не придёт в себя, потому что не захочет?
– Это весьма упрощенная формулировка, но в целом да, так и есть. Если бы силы и воля у Таштан были, она потихоньку уже начала бы восстанавливать своё тело. Или хотя бы отозвалась. А она молчит, словно в этом теле уже нет души.
– Это всё очень странно и очень нехорошо. Хирургическая операция – это всегда боль и кровопотеря. Как она отреагирует в таком состоянии?
– Истощенная до такой степени душа мага чаще всего просто уходит, – сообщил Эхор.
– У нас в свое время ставили эксперименты, искали средство спасать истощенных, – добавил Касфар. – Погружение в кокон стало одним из таких средств, оно позволяет остановить процесс, задержать разум в теле. Но любая попытка вывести мага обратно из состояния сна неминуемо влечет смерть.
– А если анестезия? Капельница?
– Не вполне понимаю… Ах, да. У нас не применяется анестезия. Есть магический аналог вашего наркоза, основан на прямой блокаде эмоциональных центров раненого. Это не очень сложно, по крайней мере для меня, поскольку основано на том же принципе, каким я заставляю виновных страдать.
– Так используем его?
– Прямой контакт! Как установить контакт, если жертва ментально мерт… в глубокой коме? Почти уже умерла?
Эхор только головой покачал.
– Какой во всем этом смысл? Чего ты хочешь добиться от нас, ящер? У нас на одном столе человек, который хочет жить, но не может из-за заплесневевшей крови. На другом – ящер, который может залечить любую рану, но не хочет. Я не могу вычистить кровь первого и так же не могу силком заставить жить душу второго!
Я проговорил негромко, но в возникшей паузе услышали все:
– Ну почему мы не можем сделать им переливание?..
Лекари повернулись.
– Что? Чего вы на меня так смотрите?
– Вообще-то можем, – сказали хором Касфар и Денис. И сами изумлённо посмотрели друг на друга.
– Мне кажется, что мы могли бы попытаться перелить кровь, – первым продолжил Денис. – Вернее, плазму. Клетки крови однозначно будут отторгаться как инородные, всё же разные виды. Но плазма… это просто биоактивная жидкость. Питательная среда и ферменты. Риск отторжения есть, но в экстремальных условиях переливания много раз проводились.
– Успешно?
– Изредка, – честно признался Денис. – Опыты с кровью животных делали еще в семнадцатом веке, но почти все фатальные. Чужеродная кровь сворачивается. Между людьми переливают, даже при разных группах крови и резусах, но только если нет иного выхода, при массивной кровопотере, до доставления в госпиталь.
– У нас нет даже надежды на госпиталь.
– Мы ничего не потеряем, попробовав. Без помощи Вадим проживёт от силы час, стоит отключить кокон.
– Переливание теоретически возможно, – поддержал Эхор. – Жизненная сила цептан светится в каждой их клетке, я чувствую её даже в этих капельках на полу. Человеку нужно очень постараться, чтобы отторгнуть такой подарок.
– А какой смысл? – усомнился Андрей. – Таштан тоже ранена, если брать её кровь, это ослабит её ещё больше. Лучше брать кровь у нас, меньше риска.
– Суть же не в переливании, а в лечении! – объяснил Денис. – В плазме сохраняются ферменты и антитела. Касфар говорил про иммунитет цептан к любой заразе. Мы можем с чужой кровью запустить Вадиму естественный первичный иммунитет.
– А как ты отделишь плазму от клеток, – опять непрошенно встрял я.
– Это как раз не сложно. Эхор нашел артефакт для очистки любых жидкостей.
Денис сунул руку в карман и вынул камень с ажурными гранями.
– Если Касфар умеет пользоваться этим, я постараюсь ему объяснить, как нужно разделить компоненты…
– Я мастер наказаний, знаю всё о строении тела. Мне не надо объяснять, как выдавить воду из крови. – Ящер резким движением выхватил камень из рук Дениса, словно реликвию из рук святотатца.
– Если мы очистим кровь Вадима от грибка, сепсис остановится. Это обалдеть какой шанс его спасти! А если белок, содержащийся в крови цептан, хоть немного связан с их регенеративными способностями…
– К тому же, это единственный способ сделать Таштан переливание души, – добавил Касфар.
Вот тут до меня дошло, почему он тоже ярко отреагировал на идею с переливанием.
– Ты не шутишь? Это возможно?
– Изоляторы позволяют регулировать активность мозга. Снимать часть энергии, либо подавать ее на отдельные участки. Это обычно применяется для усмирения и наказания осуждённых. Но последняя война принесла слишком много жертв и нам понадобилась новая, более мощная исцеляющая магия… В общем, медики вели эксперименты с энергообменом.
– Удачно?
– Я не интересовался, это не моя сфера. Но однажды читал описание процесса, достаточно подробное. Он позволяет соединить два разума и заставить их некоторое время жить как одно существо.
– Чем это поможет?
– Сложный вопрос. Это же не переливание в том смысле, как вы говорили про кровь. Это слияние. Равные между собой разумы объединяют жизненные силы. Между Таштан и Вадимом пропасть различий… но можно надеяться, что она получит часть стойкости и воли, которые до сих пор удерживают жизнь Вадима.
– Если так, эффект как раз нужный, – Денис уже деловито сдвигал коконы поближе.
– Не спеши. Изоляторы ведь не просто артефакты с заклятием, а очень сложная симбиотическая система. Её цель – поработить жертву и абсолютно контролировать ее. Симбионты были страшнейшими хищниками одного из наших миров, мы приручили и усмирили их. Но по инстинктам они по-прежнему хищники, и любую необычную активность воспринимают как попытку добычи сбежать.
– То есть?
– То есть, сразу же убивают и съедают её. Чтобы избежать этого, оба пациента должны в буквальном смысле стать одним существом, жить в едином ритме. Должны синхронизироваться дыхание, кровообращение, нервная деятельность. Также требуется полное взаимное проникновение магических энергий и нитей симбионтов.
Эхор встал у изголовья двух коконов, сдвинутых почти вплотную.
– Признаться, я не всё понял из сказанного. Наши методы врачевания слишком отличаются. Так что не очень верю в успех, но ради нашего договора – готов попробовать.
– Хорошо. Я единственный здесь оператор коконов, но не знаком с вашими методами лечения. Поэтому операцию мы будем проводить вместе. Но каждый, перед каждым своим действием, озвучит намерение вслух, а остальные выскажут замечания.
Все согласно кивнули, понимая, что только так смогут избежать случайных ошибок и страховать друг друга.
В жалких остатках аптечки Денис нашёл немного ваты, полпакетика асептического порошка и последний шприц-тюбик с противошоковым составом. Капельницу смастерили из полых игл от неизвестного магического агрегата и трубок, которые принес Касфар. Они очень напоминали нити, оплетавшие пленников, но на прямой вопрос ящер промолчал.
Физраствор удалось сделать буквально из подручных материалов. К счастью, у ящеров нашлась и вода, и соль. А горелку Касфар запалил без всякого топлива, цыкнув на фитиль зубом.
С некоторой дрожью Денис достал из рюкзака, который теперь считал своим, ящик с доставшимися по наследству хирургическими инструментами. С тех пор, как он последний раз держал в руках банальный скальпель, прошел уже не один год. А здесь был такой комплект, какого на курсах в медакадемии видеть не приходилось. Особенно привлекали взгляд дисковые пилы: про работу с костью Денис только читал в методичках.
Обеззаразить инструмент можно было лишь огнём. Касфар сразу понял принцип, фыркнул и, отстранив Дениса от горелки, ускорил процесс. Пламя, послушное его взгляду, взвилось и охватило все инструменты целиком. Тем временем Эхор, разобравшись с устройством кубика-фильтра, собирал в кувшин дистиллят.
Коконы установили изголовьями друг к другу, достаточно близко, но чтобы доступ к обоим телам имелся со всех сторон. Денис, полуприкрыв глаза, бубнил как по методичке: «Ранения желудка и кишечника характерны отверстиями в стенках полых органов. Могут быть подавлены пластические свойства брюшины. Возможны боль в животе, рвота, учащение пульса, напряжение брюшной стенки, болезненность при пальпации…»
– Ты что, молишься? – спросил Касфар. – Я чувствую приступы страха.
– Молись ты, чтобы у Таштан не было ранения мочеточников. Оно в первые сутки никак не проявляется, а я не специалист в ветеринарии, чтобы всё распознать. Если появятся симптомы, нужно будет срочно резать ещё раз.
– Мочеточников?
Касфар задумался, потом сказал:
– Расслабься, не защищай свой разум. Не бойся, я просто вложу в твою бестолковую башку знания о нашей анатомии.
Пока они обменивались любезностями, я шепнул Андрею:
– Я больше опасаюсь, чтобы он в обморок не упал. С его реакцией на кровь!
– Вот встань у него за спиной и подстрахуй! – недружелюбно проворчал командир.
Денис надеялся, что оперировать сможет поочередно. Сначала обработает рану Вадима, набьёт руку. Не придется потом терять на это время, когда возьмётся за женщину. Один из немногих пунктов наставления по хирургии, который он сумел восстановить в памяти, гласил, что операции в брюшной полости должны быть как можно менее длительными.
Касфар снова огорчил, заявив, что лечить надо будет фактически одновременно обоих. Потому что доступ к телу можно получить, только сняв стазис, а объединять коконы – наоборот, только в их нынешнем состоянии. «Размораживать» и затем снова «замораживать» раненых смертельно опасно.
– Пироги в Зазеркалье сначала раздают гостям, а потом уже режут! – расстроенно подытожил Денис.
– Что? – не понял Касфар.
– Ничего. Просто нам нужно сперва объединить две болезни, а потом вылечить каждую из них.
– Да, всё так! – ящер был совершенно серьёзен.
– Ну тогда не отвлекайся, я к своей части работы готов. Рассказывай, как объединять эти твои изоляторы?
– Они пронизывают всё тело своих жертв, стабилизируют каждую систему органов. Нужно поочередно соединить самые важные узлы…
Касфар пододвинул к себе тумбу, на которой заранее установили керамический поднос с фильтрующим камнем.
– Нервные волокна соединим напрямую. Кровеносные пустим через фильтр. Как быть с лимфатическими – пока не представляю, но если придется соединять и их, то каждый вид сосудов должен проходить через свою грань, иначе жидкости будут просто смешиваться.
– Значит, кто-то должен держать камень за углы. Тогда верхнюю и нижнюю грань тоже можно будет задействовать.
Я рискнул высказать своё мнение:
– Держать? А если затянется хотя бы на пару часов? Нереально. Я мог бы быстро собрать стойку из тех вон штырей, а камень закрепить в хирургическом зажиме и стянуть жгутом.
– Зажимов у меня и так мало. А разрезов будет много. Привязать бы что-то к потолку и подвесить…
Эхор подошел к тумбе и взял фильтр в руки. Беззвучно шепча, повернул вокруг оси, потом наклонил, чтобы вверх и вниз были направлены не грани, а вершины углов. Отпустил. Камень остался висеть в воздухе.
– Ах да, любимый фокус белобрысых. Я и забыл. Но эта опора не прочная, если случайно надавить – лопнет. Дай-ка, я кое-что добавлю.
Касфар тоже начал колдовать. Симбионты на коконах зашевелились, щупальца потянулись навстречу друг другу, а затем завились в пирамиду. У самой вершины нити разошлись и аккуратно вросли внутрь фильтра с разных сторон.
Касфар наклонился к фигуре, остался доволен. Постучал по белым нитям когтем – в ответ раздался легкий звон.
– Вот так будет в самый раз.
Дальше пошло быстрее. Некоторые нити ящер соединял напрямую, уверяя, что здесь опасаться нечего. Другие крепил к камню, постепенно заняв четыре грани полностью. Оставшиеся две Денис категорически запретил трогать, поскольку они были нужны для очистки крови.
– Не хочу хвастаться, но получилось почти в точности, как в отчёте об эксперименте. Теперь сердца, мышцы, все внутренние органы должны работать в едином ритме.
– Не получится насчёт всех, – отметил Денис. – Часть органов работает по-разному, а некоторые вообще не соответствуют.
– Даже будь они были одного вида, все равно часть органов не соответствовала бы. Поскольку пациенты разнополые. Давайте надеяться, что разлад будет не сильным и их разумы справятся.
– Они еще не понимают, что случилось?
– Пока нет, они по-прежнему в полной заморозке. Чтобы начать переливание крови, я постепенно буду ослаблять силу стабилизирующей магии. Далее, чтобы резать плоть, почти совсем подавлю симбиотов. В это время смешение сознаний будет полным и наверняка вызовет ментальный шок. Поэтому, господин вивисектор, работайте как можно быстрее. Не стоит таким разным существам долго находиться в таком тесном контакте.
Денис занял место по центру операционной и стал раскладывать инструмент.
– Что значит – быстрее? У меня нет ни ПКП, ни шприцов, ни т-образных адаптеров! Мы же не можем напрямую вены сшить! Я вообще не уверен…
– Заткнись и просто делай своё дело! – Эхор подошел сзади и приложил палец к затылку, Денис моментально прекратил причитания.
Под фильтром прицепили воронки со стоками, сверху накрыли куском целофана,
– Мне нужен ассистент, чтобы следить за фильтратом. Надо смывать в воронку массу кровяных клеток, разбавлять физраствором и вводить обратно каждому свою через капельницу.
– Я займусь, – сказал я. – Все равно надо рядом стоять, а то уже бледный весь.
Улыбка вышла натянутой. У Дениса тоже.
– Тогда старайся раствор экономить, его не так много. Но возвращать кровь надо как можно быстрее, иначе свернётся. Цитрата натрия у нас нет.
– Что за зелье? – похоже, Касфару, в отличие от Эхора, «варварские» методы лечения были интересны.
– Такой раствор, не дает крови затвердеть на воздухе.
– Это можно решить.
– Да? Вы вроде не практикуете хирургию…
– Иным способом.
Он вынул из воздуха управляющие руны зашипел на них. Коконы выпустили еще по отростку. У камня-фильтра каждый отросток замер, и только самые кончики мелко вибрировали.
– Раньше так никто не делал, вообще-то. Для другого использовалось, вам лучше даже не знать. Но кажется – работает.
– А что это?
– Паралитический секрет из жала симбинтов. Он вреда не принесёт, но кровь не свернётся долго.
– Тогда… Всё готово. Начинаем с биопробы, проверим совместимость. Исключим возможность шока. Далее переливаем по 20 миллилитров в минуту, больше не осилим.
– Денис, если ты думаешь, что твою болтовню кто-то здесь понимает, я разочарую. Просто делай своё дело.
– Ну хорошо. Тогда я режу, Касфар управляет коконами, Эхор мониторит состояние пациентов и… подключается к их душам, что бы это ни значило. За работу.
49. Коконы
– Начинаю выводить оба тела из стазиса. – проинформировал Касфар. – Снимаю поток силы, остановивший жизнь.
Белые нити коконов заволновались, пошли рябью.
– Снимаю поток силы, парализующий нервную систему. Принуждаю симбионтов снизить уровень яда.
– Что ещё за яд? – заволновался Денис. – Нам интоксикации только не хватает!
– Спокойно! Яд небиологический, никаких побочных эффектов.
– Эхор, ты всё равно, посматривай там за состоянием.
– Я слежу. Пока без изменений.
Трубки капельницы дрогнули. Некоторые нити коконов темнели и втягивались в панцирь-основание, ещё десяток-другой просто безжизненно провис.
– Я разблокировал крупные сосуды. Пора начинать запуск сердец.
– Стоп! Сначала надо отработать переливание, сердце запустим потом! Избежим лишней кровопотери.
– Что тебе для этого нужно?
– Их руки. Только руки.
Касфар зашипел на радужные сполохи, управлявшие всем в этой тюрьме. От напряжения даже прикрыл перепонкой глаза. Живые нитяные оболочки на коконах раздвинулись, чуть приоткрыв для нас заключённых внутри существ.
– Очень осторожно! – предупредил Касфар. – Не прикасайтесь к жгутикам. И не тяните резко, это не должно выглядеть как попытка отобрать добычу!
Денис смотрел на белые нити с неприязнью, но смело просунул ладонь между ними и стиснул широкое запястье Вадима. С усилием приподнял, повёл наружу. Эхор в зеркальной точности повторял его движения с телом Таштан. Ему пришлось тяжелее, поскольку чешуя на шкуре женщины затвердела и не позволяла разогнуть сустав. Касфар был слишком занят управлением и не мог прийти на помощь.
– Что будет, если я прикоснусь? – спросил альбинос.
– Тебя когда-нибудь жалил марканг?
– Нет, к счастью. Но я видел пострадавших.
– Вот и не рискуй, – посоветовал Касфар и добавил уже для нас: – На Земле эта ветвь эволюции не получила должного развития. Хотя я знаю, что в ваших морях водятся жалкие неразумные подобия. Вы их называете медузами.
Наконец, руки пациентов высвободили и расположили параллельно, дав им соприкоснуться. Денис обработал спиртом кожу у локтя, сделал надрез, зажимом передавил вену, а выше и ниже ввёл широкие иглы. Кровь в трубках не появилась.
Уже уверенней, но с гораздо большим приложением силы он проделал всё то же с чешуйчатой лапой рядом. Теперь по одной трубке вело от каждого тела к фильтру и по одной – обратно.
– Готово! – Денис выдохнул, а Касфар понимающе кивнул.
– Как только кровь потечёт, я поочередно запущу все системы органов. Готовьтесь.
Ещё часть белых нитей опала, остальные заметно дрожали. В капельнице появилась первая кровь, но едва-едва набралось на одну каплю.
– Что происходит?
– Они не отпускают, – процедил Касфар. – Не хотят соединяться. Я не могу спорить сразу с двумя изоляторами!
– Постарайся!
– Они не верят, что это одно существо. Чувствуют. Разная кровь и разные мысли. Усиливать нажим опасно.
– Эхор, можешь помочь?
– Знать бы, как. Я не умею слышать маркангов!
– Их тела тоже сопротивляются, поэтому такая реакция у симбионтов, – пояснил Касфар. – Их надо как-то успокоить.
– Я пытаюсь. Вадим почти очнулся, чувствует чужеродное присутствие в нервной системе, очень напряжён. Но понемногу поддаётся воздействию. А Таштан в конвульсиях и разумом всё ещё недоступна.
– Им бы миорелаксантов подать. Но у нас совсем нет наркоза! – Денис нервничал всё сильнее.
– Тогда попробуем, что есть. Психотерапию, – сказал Эхор и положил руки на коконы.
– Нельзя! – запоздало шикнул Касфар.
Нити в местах прикосновений вздыбились и ожгли ладони колдуна. Стегнули так, что он с воплем отпрыгнул в сторону. Десятка три белых плетей хлестали по полу, но Эхор проворно уворачивался, не отходя далеко от операционного стола.
– Это было глупо, – заявил я.
– Ты своим делом занимайся, – парировал он.
Чёрт, я ведь даже не заметил! Из трубок на фильтр капля за каплей падала кровь. Большая её часть сразу впитывалась в каменный куб, затем в таком же количестве обесцвеченная жидкость выходила на противоположной грани. Остатки кровяной массы стали набухать комом, я быстро сбрызнул физраствором – смыл их в чаши.
Система работала, фильтрованные жидкости капали, куда надо. Бурые сгустки быстро разжижались, смешивались с голубоватой плазмой ящера. Сине-зеленые клетки крови Таштан таким же образом капали в соседнюю чашу, разведённые желтоватой плазмой Вадима.
– Следи, чтобы воздух не попал в трубки. Как только в чашах наберется миллилитров по десять, снимай зажимы, начнем вливание.
Сам Денис продолжал следить за внешним состоянием больных, перебегая от одного изолятора к другому, выискивая признаки отторжения.
– Как ты это сделал? – спросил Касфар, обращаясь к Эхору.
– Я ныряльщик. Много читал о маркангах. Во время охоты они часто подвергаются нападению хищных рыб. Тогда они глушат добычу, чтобы та не вырывалась, а щупальца можно было использовать для защиты.
– Они могли убить…
– Нет. Если марканг не видит опасности, то не станет убивать добычу. Они любят поедать её живьём.
– Вася, в сторону! – Денис прервал диалог о рыбалке. – Провожу биопробу.
Он взял прозрачную чашу, вроде той, в которой Маринка делала свои любимые салаты по вечерам. Брызнул туда крови из правого стока, затем из левого. Добавил несколько капель мутной жидкости из флакона с желтой этикеткой. Поднял к свету, подумал, добавил физраствора.
– Если они отторгнут друг друга, кровь свернется хлопьями. Теоретически, мы это сразу увидим. Но я ни черта не вижу.
– Значит?
– Или отторжения нет, или я забыл какие-нибудь подробности с той лекции.
– Дух цептан очень силён, особенно в крови, – напомнил Касфар. – Бывали случаи, когда сильнейшие яды, введенные одному из нас, не могли подействовать. Кровь перенимала свойства самого яда, токсин воспринимал новое тело как хозяина и не вредил ему.
– Этого-то я и боюсь. Плазма Таштан в крови Вадима может сопротивляться отторжению, а мы этого не заметим. А плазма Вадима в крови Таштан будет поглощена. Визуально мы ничего не поймём, пока не будет уже поздно.
– Ну так что, не будем переливать?
– А куда нам деваться? Явного отторжения нет. Начинаем с минимальной дозы.
Он несколькими ловкими движениями перенастроил капельницы. Теперь смеси плазмы, физраствора и кровяных телец сразу попадали в тела пациентов. Капля за каплей под нашими напряженными взглядами.
– Шока нет, – удивился Денис.
– Души не реагируют, – разочаровал Эхор.
– Продолжаем, – констатировал Касфар.
Он опять погрузился в световые пятна, снимая паутину из заклятий и белых щупалец. Уже довольно большие участки тел были полностью видны.
– Достаточно. Я прямо сейчас могу взяться за рану Вадима. Начать лучше с неё.
Первым делом Денис смочил края и осторожно открыл рану. Перед каждым движением бормотал так тихо, что все невольно начали задерживать дыхание.
– Так, сначала ревизия. Ищем места кровотечения. Тут много сгустков и губчатая ткань грибов… Чищу над лопаткой. Тут большая трещина с осколками.
Он то промокал тампоном, то наоборот, щедро брызгал в рану из спринцовки. Поддевал и выкидывал в глубокий поднос сгустки. Вынул пинцетом два обломка кости и один блестящий – не замеченный ранее осколок лопнувшего лезвия.
– Здесь несколько поврежденных вен. Ушиваю их. Ещё одна… Ох ты ж!
Дениса качнуло, я еле успел его удержать. В ране брызнула кровь.
– Эхор, он теряет сознание!
Колдун быстро подскочил и приложил палец к западающему назад затылку. Денис, как и в первый раз, быстро пришел в себя и, словно даже не отключался, пережал повреждённый сосуд.
– Что с ним? – заволновался Касфар.
– Крови боится – пояснил я.
Колдун глянул на медика удивлёно-презрительно, но в то же время с уважением. Не знаю, как это может сочетаться, но я почувствовал эмоции ящера именно так.
– Тромб сорвался, – сокрушался Денис. – Хорошо хоть, что это сейчас, что заметили. Потом было бы хуже. Ох, какой крупный сосуд!
– Сшить сможешь? – спросил я.
– Этими нитками? Без шёлка, без лигатуры?
Касфар еще раз оторвался от рун и сунул нос.
– В чем проблема?
– Разорван крупный сосуд. Надо сшить, иначе кровотечение…
– Что нужно?
– Не знаю. Тут сантиметра два порвано. Хорошо бы вырезать и затем соединить. Но без хороших материалов всё полопается, стоит Вадиму шевельнуть рукой. Хоть щупальце вшивай.
Касфар, не дослушав, щелчком когтя отсек кончик крупного белого щупальца.
– На, вшивай.
– Ты что? Я не… Инородный материал!
– Он совершенно инертный. Ты же видишь, прорастают через любые ткани и не вызывают реакции.
Денис нерешительно взял пинцетом извивающийся отросток. Отсёк скальпелем половину.
– Вшиваю. Щупальце толще, так что я вправлю вену в протез и зафиксирую петлёй. Эй, что происходит?
– Всё нормально, – заглянул в рану Касфар. – Это рефлекс. Раненый хищник на клеточном уровне старается восстановить своё тело, временно замещая свои ткани чужеродными.
– То есть, он что, срастается с веной?
– Да, распределяет в себе человеческие клетки. Думаю, достаточно.
Ящер поднес палец, с кончика когтя сорвалась чёрная искра. Вросший в вену протез конвульсивно дрогнул и застыл.
– Вот так, и шить не придётся. Сэкономим время. Продолжай.
Денис послушно продолжил ревизию.
– Касфар, а вы часто применяется эту технологию?
– Ты насчёт протеза? Нет, не часто. Ты её только что придумал. Мы вообще не занимаемся вскрытием живых существ. В смысле, в медицинских целях. Только для пыток и казней.
– Как же вы лечите? – Денис сделал вид, что не заметил последней фразы.
– Дистанционно. Диагноз ставим по ауре, манипуляции проводим воздействием на сознание. Я же говорил, мы живучи, поэтому нам достаточно и такого лечения. Силой воли можем повлиять на работу любого внутреннего органа.
– А хирургии…
– Нет. Хотя я вижу целый ряд эффективных и быстрых приёмов. Если выживем, возможно, я буду применять их. Это вызовет революцию в нашей медицине.
– Ваши приёмы тоже могли бы перевернуть нашу. Если…
– Исключено. Изолятором невозможно управлять без способностей к магии. В вашем мире симбионты сразу выйдут из подчинения. И захватят планету даже быстрее, чем это сделали бы орки.
– Ну, не обязательно тащить их к нам. Мы могли бы устроить обмен, учиться…
Ящер оскалил клыки.
– Ты расслабился, ущербный доктор. Цептане не раскрывают низшим расам свои тайны. Занимайся делом.
Да, наверное, именно в этот момент я решил, что доверять благородству цептан было настолько же наивно, как и верить на слово жителям Содружества. Что бы нам ни обещал Касфар, это не пойдёт на пользу человечеству. А скорее всего, итог будет выгоден только лишь одному ящеру. В общем, с этой минуты я начал обдумывать альтернативный план действий.
Благодушное настроение слетело также и с Дениса. Он молча закончил осмотр раны, настолько чётко и уверенно, что Эхор убрал палец от его головы и снова погрузился в работу с душами.
– Здесь всё. Закрою и стяну, сшивать пока не буду. Надо быстрее переходить к Таштан, у нее может открыться кровотечение.
– Хорошо, – кивнул ящер, как ни в чём не бывало. – Тогда я снимаю последние блокады. Эхор, максимальное внимание, сейчас они проснутся!
По воле цептанина оба кокона втянули под постаменты почти все свои щупальца. На виду остались только те, что удерживали пациентов в лежачем положении или непосредственно участвовали в операции.
Тела, лежавшие сперва неподвижно, постепенно наполнялись жизнью. Вадим шевельнул пальцем, потом дёрнул ногой. Таштан оставалась без движения до того момента, пока Денис, раздвинув крупные чешуйки на животе, не сделал длинный разрез между пулевыми ранами.
Тут оба тела синхронно изогнулись и едва не повалились с постаментов. Касфар спешно велел щупальцам оплести руки и ноги, Эхор даже закатил глаза от напряжения.
– Вадим просит передать, что это было очень больно, – сообщил он.
– Вадим? Он что, в сознании? Всё чувствует? – Денис одернул руку со скальпелем.
– Он всё чувствует уже довольно давно. Но пока было терпимо, он был оглушен удвоением нервной системы. Только болевой порог цептан, как оказалось, гораздо ниже человеческого.
– Что же мне делать? Я ведь не могу резать по живому?
– У тебя нет выбора, – заметил Касфар. – Кровообращение полностью восстановлено. Если не поторопишься, будут проблемы.
– А ты можешь снять чувствительность? – спросил я. – Ты же как-то регулировал боль в моём сознании, когда я лежал в изоляторе?
– Работу с каждым осуждённым в казематах, по технике безопасности, должна вести коллегия минимум из двух мастеров наказания. Я сейчас совершаю недопустимое: удерживаю в одиночку сразу два выводка симбионтов. Для меня это легко может окончиться шизофренией, даже если не отвлекаться на разговоры с вами. А если я попробую ещё и внедриться в два полноценных высших разума…
