Евгений Луковцев
Зеленый прилив
28. Дорога
Ноги. Главным ощущением дня оставались ноги. После целых суток почти непрерывного бега, после такого непродолжительного отдыха, а теперь – снова бега, думать о чём-либо другом было невозможно. Рана на голове, разодранное в неосторожном падении плечо, разбитые об камни локти – меня не волновало ничего, кроме ног.
Ноги гудели от пяток до ягодиц, особенно сильно отдавая в икрах. Если удавалось сбавить шаг, то жжение в икрах ощущалось даже отчётливее.
Я слишком устал, слишком не готов к таким испытаниям. Даже раненый Вадим, даже очкарик Денис, даже эта молчаливая альбиноска в своих железных доспехах шагали быстрее и увереннее меня. Устали не меньше, а то и больше, но я впервые чувствовал себя главной обузой для отряда.
– Стоп! Впереди патруль! – скомандовал шёпотом Денис. Мы уже привыкли, что он напрямую связан мыслями с Эхором и может, располагаясь в хвосте отряда, передавать нам все его команды.
Я немедленно привалился спиной к скале, постаравшись переложить на неё весь вес рюкзака. Прикрыл глаза. Хотя знал, что отдых будет недолгим.
Сейчас двое коротышек, пользуясь темнотой и чудесными возможностями своих маскхалатов, прокрадутся вперед. Потом сделают короткий молниеносный рывок – и орки полетят со скалы в бездну. Или упадут на землю, поражённые тонкими стилетами в уязвимые места за ухом и у подбородка. Может быть, Артём, прекрасно освоивший штурмовой арбалет, прихваченный на стадионе, всадит дротик одной из ящериц в мягкую переносицу. А Андрей или Коля подстрахуют низкорослых «диверсантов», в нужный момент метнув тяжелый армейский нож четко в глаз врага.
Это уже третья или четвертая подобная остановка только за последний час. К счастью, у нас в отряде теперь так много мастеров убивать, что лично меня вынужденные задержки вообще никак не касаются. С другой стороны, раньше мы не натыкались на патрули так часто. Эхор в связи с этим уже заявил Андрею, что нас активно ищут по всем склонам. Пока еще не вышли на след, но беспокойство орков усиливается, и чем дальше мы продвинемся – тем труднее будет оставаться незамеченными.
Из-за поворота донесся негромкий свист, означающий, что дорога снова свободна. Кажется, в минуту нежданного отдыха я даже успел задремать, но очень чутко, знакомый сигнал меня мгновенно разбудил. И спас.
Свиноволк появился сверху, из-за выступа скалы, напал быстро и бесшумно. Я фактически прозевал атаку. Сумеречной ночью мы почти не прятались за камнями, потому что не опасались атаки птиц. Эхор объяснил, что ночью они видят совсем плохо и спят в гнёздах очень высоко наверху. Иногда гоблинам-наездникам, которые и птиц тоже приспособили к военному делу, удается заставить их летать впотьмах, но только в самых крайних случаях и очень недолго, поскольку подслеповатые животные боятся удара о камни, становятся нервными и неуправляемыми.
За всем этим мы как-то выпустили из вида, что свиноволки темноты не боятся, а передвигают за счет сильных лап и мощных когтей даже по отвесным скалам. И хотя наезднику неудобно управлять зверем, свисая вниз головой, но расчет в такой атаке делается вовсе не на мастерство погонщика, а на инстинктивную точность броска хищника. Просто задеть телом, ударить лапой – и я полетел бы с узкого серпантина вниз.
Волк прыгнул, как только я открыл глаза. Чуть царапнул когтями скалу, отталкиваясь, и вот уже полный набор острейших клыков летит мне прямо в лицо. О том, что смог ловким финтом увернуться, врать не буду: у меня просто подкосились ноги, и я съехал задницей на тропинку.
Челюсти лязгнули в воздухе, ухватив лишь край бронешлема и выдрав клок волос. Когти со скрежетом проехались по камням. И тогда же темно-фиолетовая, почти черная лента с пальцев Хайды ударила зверю под лопатку.
Обмякшая туша кувыркнулась через голову. Саданулась со всего маха в скалу чуть правее меня, приминая всем весом наездника. По инерции двигаясь дальше, обдирая шкуру об острые камни, зверюга, наконец, рухнула на тропу между мной и женщиной.
На секунду-другую всё замерло. Потом камень ли вывалился из скалы, конвульсии ли пробежали по мускулам, но туша дрогнула. Задние лапы соскочили с валуна, серый круп перевесил и соскользнул с края тропы. Свиноволк начал необратимо сползать к пропасти, увлекая за собой россыпь камней.
Ни одной осознанной мысли не успело промелькнуть у меня в голове за всё это время. И дальше тоже – не помню, чтобы я осмысливал свои действия. Может быть это резкий выброс адреналина в чрезвычайной ситуации так влияет на разум, отодвигая «человека разумного» на второй план, а вперед выставляя «человека инстинктивного»?
В общем, я намного позже осмыслил факт, что уже выскользнул из лямок рюкзака и одним длинным прыжком, а фактически – юзом на брюхе подлетел к краю тропы. Потому что за него, не находя опоры в просевшем щебне, съезжала на спине спасшая меня Хайда.
Зверь не тащил её вниз, просто зацепил случайно за одежду. В противном случае своим весом уволок бы в бездну нас обоих. Я ухватил Хайду в последнюю секунду за отворот балахона. Второй рукой, наплевав на самосохранение и больше не впиваясь в спасительную землю, попытался перехватить за плечо. Но там были эти проклятущие доспехи, ладонь соскочила, в кулаке опять оказалась лишь складка одежды.
Ткань громко треснула, девушка уже полностью оказалась за краем и – впервые! – закричала. Я чувствовал, что сползаю вслед за ней, но деваться было уже некуда. Правой рукой всё-таки сумел ухватить протянутую мне ладонь, затем потянул к себе, а левую выбросил так далеко, как только смог. Пальцы нащупали под тканью твердое, вцепились – это оказался нижний край ее шлема.
Теперь получалось, что Хайда висит всем весом на этом шлеме. Крик ее оборвался, перейдя в мычание. Я продолжал тянуть, не понимая, вытаскиваю ее или сам приближаюсь к кромке обрыва. Она хрупкой комплекции, без доспехов я бы вытащил обязательно. Да и доспех тонкий, справлюсь! – убеждал себя сам…
Меня за ноги и Хайду за вторую руку ухватили одновременно. Мне казалось, что прошло минут пятнадцать, а на деле Денис только и успел к этому времени, что обернуться на шум, оценить происходящее и подбежать к нам на помощь. С другой стороны уже падал на брюхо и протягивал девушке руку Вадим.
Эхор потом еще долго рычал, шипел и крякал, воздевая руки к небу, забывая переходить со своего языка на наш. Он ругался, пока Хайда стаскивала с себя шлем, и пока пыталась отдышаться, и потом, когда она всё-таки заплакала.
– Слышь, а не заткнулся бы ты? – не выдержал в конце концов Вадим и присел на корточки рядом со спасенной спутницей.
Он был бледен, заметно морщился от боли при каждом движении. Особенно тяжело давались движения руками. Но он всё равно попытался стереть грязь с лица Хайды. Протянул ладонь – она отстранилась. Он не обратил внимания. Откинул волосы и прикоснулся пальцем к ссадине на шее, не увидел там ничего серьезного, поэтому улыбнулся и настойчиво вытер девушке слезы со щек.
– Всё, успокойся. Всё хорошо ведь кончилось. Все живы и здоровы.
Повернувшись к Эхору, Вадим проговорил уже не успокаивающим, а прежним агрессивным тоном:
– Ты какого черта бабу за собой на войну потащил? У вас мужиков что ли нормальных для этого нет?
Эхор, действительно, перестал ругаться.
– Вообще-то, у нас не различают воинскую доблесть для мужчин и для женщин. – Заявил он, переходя на наречие людей. – Те и другие равны в своем праве выбора профессии. В воины идут те, кто более талантлив и лучше подготовлен. А во-вторых, она не просто «баба». Она – один из сильнейших воинов в нашей армии, и бесспорно сильнейший в этом отряде.
– Ага, вот я и гляжу. Хорош отряд: гномы, белоснежка, а с ними бледный старый дрыщ. Могучие воины!
– Не смей оскорблять его, человек! – раздался не менее гневный женский голос. Причём, на нашем языке и почти без акцента. – В настоящем бою ты не продержишься против старого дрыща и пяти секунд!
Мы уставились на Хайду. До этого момента никто и не подозревал, что она тоже способна хоть два слова связать по-человечески.
– Истинная сила воина не в мускулах, а в его духе. Вас мы, кажется, побили без особых трудов, могучие воины! – продолжала она.
– Вот это номер! – вырвалось у меня.
– Ты удивился? Но как же так? Ведь могучего воина нельзя застать врасплох! Как можно было не заметить, что я с первых минут вас… слушаю?
Последнее слово она сказала с особой интонацией, чуть запнувшись перед тем, как произнести. Словно это было не совсем нужное слово, но другое она подобрать не смогла.
– Вы так гордитесь своей силой, своими грубыми приёмами боя, своим примитивным оружием, словно это достоинство, а не увечье. Вы не можете ни слушать, ни видеть, но бросаете нам упреки. Вы только что пропустили, не почувствовали приближение всадника – как вы собираетесь сражаться в башне? – Последняя фраза явно была обвинением в мой адрес, что бы там ни означало сказанное.
К окончанию этой тирады из-за поворота скалы появились Андрей, Артём и трое коротышек. Они прибежали, запыхавшиеся, грязные, заляпанные кровью.
– Что у вас? – прокричал Андрей, пытаясь на ходу оценить обстановку. – Все живы?
– Всё нормально, отбились. А где Коля?
– Нет Коли, – как холодной водой окатил нас Андрей. – Погиб.
29. Укрытие
Орки не патрулировали дорогу. Они сидели в засаде. Подвело их только то, что наш отряд разделился на части. Атаковать нас всех сразу оказалось невозможно, поэтому волчий взвод разделился поровну. Когда мы заметили небольшую группку из пеших орков, волки прятались, а стоило только штурмовой группе выйти из-под прикрытия скалы, как два всадника сверху атаковали авангард, еще два – напали на отстающих.
Эхор почувствовал приближение врага и справился с угрозой быстрее всех. Он шёл отдельно от обеих групп, может быть поэтому гоблин-наездник выбрал именно его первой целью. Альбинос спокойно дождался, когда зверь приблизится на расстояние в пару метров и приготовится к прыжку. В момент, когда свиноволк отталкивался от скалы, Эхор применил то же оружие, каким коротышки не так давно сшибли с ног меня возле пещеры.
Словно получив удар молотом, зверь промахнулся мимо края скалы и улетел вниз. Отчаянный вой прервался, когда тяжелая туша ударилась о камни сотней метров ниже.
Выбирая, к кому на помощь бежать дальше, Эхор предпочёл откликнуться на крики напарницы. Поэтому не смог спасти ни нашего Николая, ни своего соратника-коротышку. Первого волк убил точным наскоком и ударом мощных лап. Второго зарубил выживший после первой атаки гоблин, когда отряд был вынужден драться на два фронта.
До волка добрался сбитый с ног Артём, когда тварь попыталась сомкнуть челюсти на его голове. Туде же, под челюсть, он и всадил стрелу из арбалета. Андрей в это время трижды сумел увернуться от атак другого волка, а гномы добили гоблинов. Затем все вместе они сшибли наездника и прикончили последнее животное. К этому времени мы как раз выбрались из пропасти.
Андрей не стал разбираться в новом конфликте на месте, сначала приказал найти укромное место в стороне от дороги. Надо было собраться с мыслями и разработать новый план действий. Час спустя, сидя у костра в неприметной комнате полузасыпанного здания, командир прервал скорбное молчание и потребовал объяснений.
Денис на наши вопросы категорично замотал головой.
– Нет, я не учил её. Вообще, этого не может быть. Я чувствую каждый раз, когда прикасаются к моей памяти. Она даже ни разу не пыталась читать мои мысли.
– Нет, конечно! – Хайда презрительно фыркнула. – Мне это не нужно. В нашем отряде не Эхор, а я – специалист по контактам и допросам. Имею навыки скоростного изучения чужеродных языков, специально на это натренирована. Не обязательно даже контактировать с носителем напрямую. Ты делился мыслями с Эхором. Он запоминал и делился со мной.
– Тогда почему…
– Эхор вступил в контакт первым только лишь для вашей безопасности. Вы для нас новый вид. Мы никогда раньше не сталкивались с такими существами и не знали, как отреагирует ваш мозг на… – она, подобно Эхору, закатила глаза на секунду, «вернулась» и многозначительно посмотрела на Дениса. Тот пожал плечами и Хайда еще раз попыталась вступить с ним в телепатический контакт. На этот раз, видимо, успешно.
– Да, мы не знали, сможете ли вы пережить подселение. Без него нельзя общаться, но не все виды могут его вынести без тяжелых последствий. Для неспособных слушать оно особенно часто бывает опасным. Много раз мы видели, как примитивный разум с неразвитой структурой личности разрушался, почувствовав прикосновение более сложного и сильного разума.
Она указала одной рукой на Дениса, другой – на Эхора.
– У нашего лидера больше, чем у меня, навыков в удержании души и возвращении тела к жизни. Это пригодились, если помните.
Мы переваривали услышанное, молчал и Эхор. А девушку, похоже, отпустил нервный стресс, она реагировала болтливостью.
– Не считайте Эхора виновным. Я бы все равно изучила вас, пусть и не так быстро. Вы все думаете так… громко. Вы совершенно не умеете скрывать свои мысли. По первым, самым простым словам и фразам, полученным от Эхора, дальше я училась языку от каждого из вас напрямую, даже не прикасаясь к разумам. Совсем не трудно! Без подселения могу сказать, что сейчас думает каждый из вас.
Тут она многозначительно посмотрела на меня, и я смутился. Почти все время разговора я пялился на изгибы доспеха, больше не прикрытого балахоном. Размышлял, сделаны они только как элемент дизайна, или у их хозяйки действительно есть грудь, как у человеческих женщин.
– Это подло, вам не кажется? – отозвался наконец Денис. – Мы так не договаривались!
– А никто с вами и не договаривался, – парировала Хайда. – Если помните, вы на тот момент были нашими пленниками. Заключать с вами союз в наши планы вообще не входило. Нам нужно лишь было выяснить, кто вы такие. Не из-за вас ли началась такая необычайная активность у ящеров. Мы быстро и просто получили эту информацию.
Она кивнула в сторону Эхора.
– Вы вообще обязаны лидеру своей жизнью. Скажите спасибо, что он применил желтое подселение. Красный паразит быстрее и эффективнее, но чтобы передать всю информацию сразу, он навсегда захватывает разум носителя. Только высокоразвитый интеллект может бороться с ним, у примитивных рас красный паразит рано или поздно полностью замещает личность.
– Ооо, примитивные расы! Пахнуло нацизмом или мне мерещится? Эхор, значит, для нас благодетель?
– Конечно, – не уловила сарказма женщина. – Я предлагала ему при захвате не рисковать и оставить в живых только одного, для допроса. Потому что вы слишком похожи на ящеров. Мы полагали, что вы заодно с ними.
– МЫ похожи с НИМИ?
– Ещё как! Ведь вы же не умете управлять своим разумом. Так же, как и большинство ящеров, по крайней мере – в их низших кастах. Мы представить не могли, что будем пользоваться вашими услугами в качестве союзников. Принимать помощь от таких, как вы – это, это… недостойно!
Артём усмехнулся и сплюнул под ноги, а Денис на волне возмущения даже шагнул в сторону Хайды. Мало было предательства в виде передачи «на сторону» информации из его разума, так еще и выслушивать теперь про примитивные расы от этой…
Заподозрив, что Хайда сейчас может получить веское подтверждение своему мнению о грубости и примитивности людей – в виде «недостойной» физической оплеухи – я попытался встать у Дениса на пути. Но тут надумал вмешаться сам Эхор.
– Вам не стоит обижаться на Хайду, – сказал он, решительно выходя вперед. – Она не хотела вас оскорбить.
– Да неужели? – Артём чуть не рассмеялся от такой наглой попытки отрицать очевидное.
– Совершенно точно. Она говорит одно, а вы понимаете совершенно иное. Так бывает, когда в культурных традициях разных народов слишком большие отличия. Просто Хайда не может сейчас понятнее сформулировать свои мысли, она слишком перенервничала из-за… – Он бросил взгляд в сторону жерла пещеры. – Инцидента.
Эхор подошел к напарнице и положил ладонь ей на волосы.
– Уверяю вас, в ее словах нет оскорбления. Это всего лишь образ мышления, распространенный в нашем обществе. В том мире, откуда мы родом.
Денис развел руками.
– Ааа, ну конечно, это же всё объясняет! Это не оскорбление, это вы просто прибыли из мира процветающего расизма, так что ли? Не мы такие, жизнь такая? И мы теперь должны смириться с вашим мнением, понять и простить, растаять от умиления?
– При чем здесь расизм? – искренне удивился Эхор. – В том обществе, откуда мы происходим, уживаются десятки разных разумных видов, сотни различных внутривидовых рас. У всех у них есть кое-что общее: неумение управлять своим разумом считается увечьем. Некоторые самые древние, самые развитые народы – и вовсе расценивают потерю силы духа как позор.
– Да какое, к чертям, управление разумом? Какая сила духа? Что вы несёте? – Артём психанул. – По-вашему, я сейчас не управляю собственным разумом?
Хайда заливисто рассмеялась.
– Если ты им управляешь, можешь сделать так? – сказала она с вызовом в голосе.
И протянула в нашу сторону ладонь. Сначала пустую, а потом вдруг: пых! – и на кончиках пальцев заплясали отблески самого настоящего огня. Темно-оранжевого у основания, с проскакивающими иногда голубыми всполохами. Переходящего в ярко-желтый к серединке и почти белого на кончиках суетливых жарких язычков.
Хайда наклонилась, подхватила другой рукой с земли небольшую сухую ветку и сунула в огонь. Ветка тут же подернулась копотью, пустила белый дымок, а затем разгорелась, подтверждая, что пламя самое что ни на есть настоящее.
Мы смотрели на это, как дети на выступление ловкого фокусника. Нечто подобное с огнем проделывали во время атаки на город некоторые тролли, да только смотреть проходилось очень уж издали. Кто оказывался вблизи, рассказать об увиденном потом не мог, вызванный троллем огонь был боевым снарядом и немедленно применялся по назначению – выжить наблюдателю там было трудно. Поэтому мы были совершенно уверены, что применяется некое неизвестное оружие, какой-то химикат, поддерживающий горение.
Хайда резко сжала кулак, и огонь с легким хлопком погас. Она сразу же снова растопырила пальцы, показывая нам все такую же пустую ладонь, в которой негде спрятать даже зажигалку, тем более – горелку, способную давать такое сильное пламя.
Совершенно невредимой на вид казались и кожа на руке женщины, и необычная кольчужная перчатка, закрывавшая кисть только снаружи, оставляя ладонь и кончики пальцев оголенными. Огня как будто никогда и не было. Напоминанием о нем осталась только обгоревшая ветка и необычный сладковатый запах.
– Когда мы говорим об управлении своим разумом, то не имеем ввиду здравый рассудок или умение логически мыслить. – Прокомментировал фокус напарницы Эхор. – Мы говорим об умении слушать окружающий мир, чувствовать его силы и управлять ими.
Он указал на наши автоматы и экипировку.
– Мы не пользуемся такими грубыми и сложными механизмами, чтобы добиваться такого простого результата. Почти всё, что нам может потребоваться в жизни, наши народы в состоянии получать с помощью силы разума. В наших мирах это считается проще и естественней. А те, кто лишен такой способности от рождения или из-за травмы, вынуждены выживать только за счет физической силы, затрачивая много времени и усилий на самую простую работу.
Тут до меня дошло, почему я не мог разглядеть никакого оружия в руках этих двоих, когда они пускали парализующие молнии. Кстати, ранее объяснить суть явления Эхор отказался, на все мои вопросы только молча качал головой.
Так же, как и шустрые карлики, входящие в его отряд. Люди просто сгорали от любопытства и пытались через Эхора, а то и просто жестами и мимикой расспросить их. Но они, и без того крайне молчаливые, категорически отказались разговаривать ни про способность становиться на некоторое время невидимыми на местности, ни про оружие, ни даже о том, как удается сбивать противников с ног простым движением ладони, находясь при этом метрах в трех-пяти от атакуемой цели.
В общем, до сей поры мы списывали все это на некие портативные приспособления. Типа тех, которыми были изначально напичканы наши «латники». Просто чужаки скрывают свои примочки в складках просторной одежды, держат в секрете из недоверия. Теперь же получалось, что оружие им вообще без надобности.
– Это как? Вы колдуете, что ли? – Озвучил мои выводы вслух Андрей.
– Не совсем так. Наши способности не являются трансцендентными. Не связаны ни с религиозными догматами, ни контактами с потусторонним миром. Они не дарованы нам сверхъестественными силами. Короче, мало чем похожи на колдовство в традициях вашего мира.
– Да, – подтвердил Эхор. – Для нас управление разумом – это наука, подчиняющаяся логике и некоторым общим принципам. Мы можем активно воздействовать на законы природы, но не способны нарушать или отменять их. Поэтому, думаю, что нас на вашем языке правильнее было бы называть экстрасенсами.
– Ну, ясно. Вы колдуете по правилам.
Эхор взглянул Андрею в глаза и развел руками.
– Хорошо, согласен. В общем смысле, если не вдаваться в тонкости… Да, наверное, лучшего слова не подобрать. Скорее всего, в вашем мире нас прозвали бы в народе колдунами.
Он поднял с земли обгорелую ветку и бросил её в костёр.
– Скажу так: управлять разумом – норма, а не сверхспособность. Это нормально для большинства известных нам цивилизованных миров. Развитие механических технологий, по пути которого идет ваш вид, тоже встречается, но гораздо реже. Поскольку оно дает обратный эффект: не развитие мышления и связанное с ним процветание вида, а расслабление и притупление разума, замедление прогресса.
Денис, как человек интересующийся, переключил внимание с этических вопросов на куда более занятные эзотерические, поэтому немного успокоился. Но после подробного объяснения снова стал раздражаться.
– Во как! То есть, для вас все, кто не умеет взглядом огонь разводить – люди второго сорта? И это не фашизм?
– Слушайте, это же сумасшествие какое-то! – Внезапно сказал Артем. – Мы тут все просто с ума посходили.
«Все» обернулись на него.
– В каком смысле?
– Да в самом прямом. Мне кажется, я сейчас на учениях нахожусь и меня просто каким-то психотропным газом обработали. Ну, не может быть всерьез это всё: орки, там, гоблины… колдуны. Тут – он глянул на союзников-коротышек – гномы. А эти? Были бы они не такие страшненькие, можно было бы эльфами назвать.
Мы как сызнова посмотрели на белокожих инородцев и заулыбались.
– Но мало того! Там, они говорят, целый мир, в котором живут еще сотни видов всяких других колдунов. Вы же понимаете, что это бред?
Артём наклонился, вынул из костра злосчастную ветку и ткнул себе в ладонь. Выругался, отбрасывая.
– Больно, словно по-настоящему. Но это чёртов бред! Весь этот город, все эти порталы, вся эта планета! Бред, бред, бред!
– Остынь, боец! Спокойнее! – попытался прервать его Андрей.
– Ни черта не спокойнее! – Артем оттолкнул командира. – Скажи-ка мне, зачем мы с ними связались? Мы для них низшая раса, так ведь? А может, и у них на нашу Землю свои планы? А может быть, это вообще из-за них ящеры на нас напали?
Эхор и Хайда переглянулись – и мне их взгляды совершенно не понравились.
– Ты только не обижайся, командир, но я нутром чую. Подставят они нас при первой же возможности. Сейчас красиво тебе песни поют, а правду выяснить – это случайно вышло. Денису, в награду за помощь, уже показали мотню. И даже Вадиму, вместо спасибо, что эту дуру из пропасти вытащил, она чуть рожу не расцарапала!
Вадим, который парой шуток и своей непосредственностью мог бы давно погасить назревавший конфликт, за все время перепалки ни разу не вмешался. Да и вообще не проронил ни звука с начала разговора. И на этот раз, к моему удивлению, тоже промолчал.
Андрей, открыв было рот, чтобы самому сказать что-нибудь в ответ Артёму, вдруг начал с озабоченным видом озираться по сторонам.
– Погодите-ка. А где Вадим?
Наш раненый сапёр не отзывался. Оказалось, что все это время он молча сидел невдалеке, у изгиба стены, прижавшись спиной к холодному камню. Когда мы подошли и тронули его за плечо, Вадим так же вот тихо и молча, с прикрытыми глазами и серым напряженным лицом, завалился на бок.
Он был без сознания. Со спины вся куртка насквозь пропиталась кровью.
