Евгений Луковцев
Зеленый прилив
41. Бараки
Встреча с Маринкой выдалась короткой.
Когда я в общих чертах изложил ящеру свой план и свои условия, он подозрительно легко на всё согласился. Я даже напрягся, не выболтал ли сгоряча чего лишнего? Но вроде нет, Касфар не подал вида, что узнал достаточно и собирается своими силами решать дальнейшие задачи. Меня продолжали опекать несколько зеленокожих, ни на секунду не оставляя с ящером наедине, но в целом отношение несколько смягчилось.
Первое условие, которое колдун согласился выполнить, касалось именно Маринки. Я требовал доказательств её безопасности. Поэтому меня отвели в ту часть казематов, где располагались пленники. Стоило оркам завести меня в зал, вместивший несколько сотен пленных, Маринка сама выбежала навстречу.
– Ты цел! Слава богу, ты цел!
– Марина! – радостно вскрикнул я, тоже побежал навстречу.
Бежать с каждым шагом становилось всё труднее, словно воздух впереди загустел до консистенции мёда. Уже через пяток шагов сопротивление стало невыносимым, я встал. Попробовал податься назад – это удалось легко, словно никакой преграды и не существовало. Опять вперёд – и снова, словно муха в холодец.
Трепыхаясь туда-сюда, но настойчиво продвигаясь вперёд, я наконец подошел почти вплотную. Сделал последнее отчаянное движение… и упругость пропала, мы оба качнулись друг к другу и больно врубились лбом в новую преграду. Стеклянно-прозрачную, но теперь не вязкую, а твёрдую, словно камень. За спиной радостно заквакали два зелёных рыла.
Стена была непробиваемая. Как мне показалось, она шла сплошным барьером от пола в потолок, допрыгнуть до края не получилось. При этом видели и слышали мы друг друга совершенно чётко, словно никакого препятствия между нами не существовало.
– Как ты сюда попал? – спросила Маринка.
– Я вытащу тебя отсюда! – почти синхронно заявил я.
Оба невольно улыбнулись. Как обычно, каждый был в своём репертуаре.
– Не бойся, я кое-что придумал. Скоро вас отпустят.
Она погрустнела, в уголках глаз появились слёзы.
– Они никого не отпускают. Они приходят и забирают по одному или по несколько человек за раз. Никто не возвращается. Никто не вернётся.
– Нет, всё не так! Ты только держись! Видишь, я понял твой знак, нашёл тебя, значит – всё получится!
– Мой знак? – она не понимала.
– Ну сумку. Да не важно, это всё ерунда. Главное – мы вернёмся домой. Ты вернёшься, и остальные вернутся.
О том, что дома и города больше нет, я решил пока всё-таки не говорить.
– А Верка с тобой?
Маринка хотела что-то сказать, но осеклась, резко вздохнула, под веками снова заблестели капельки слёз.
– Нет. Её тут нет. Она сначала была, но нас несколько раз делили. Они забрали её. Я не могла ей помочь и не знаю, что с ней!
Я потянулся, чтобы обнять её и успокоить, но опять врезался в барьер.
– Держись. Ты только держись, я прошу тебя. Теперь всё будет хорошо. Я всё сделаю, чтобы ты как можно быстрее оказалась дома! Сейчас вас всех вернут домой, я договорился!
– ОН договорился, надо же – раздался язвительный голос из-за спины.
Ящер стоял позади меня как живой. Голос исходил прямо из фигуры. Только и разницы, что фигура Касфара парила в воздухе, сантиметрах в десяти над полом.
Орки спокойно прошли мимо меня и протянули руки к Маринке. Она отшатнулась, но теперь мы снова чувствовали на себе сковывающую тяжесть невидимого желе. Только мы вдвоём, зеленокожие продолжали двигаться совершенно свободно.
– Что за дела, Касфар? Ты же обещал! Ты сказал, что отпустишь!
– Я не обещал отпустить всех. Мне же нужны гарантии? Конечно нужны. Чтобы ты сделал всё и сделал, как надо, она пока останется здесь. У вас, обезьяны, такие забавные социальные привязанности. Грех этим не воспользоваться, согласись?
Я на пределе сил дотянулся до его шеи. Руки прошли насквозь. В парящей над полом фигуре не было ничего телесного.
– А как ты хотел? – подтвердил колдун. – Разумеется, иллюзия. Не мой стиль, я эту магию недавно освоил, по старым учебникам. Пока не очень убедительно, но всё равно, довольно удобно. Эй вы, там! Берите её!
Орки уловили, что обращаются к ним, и охотно подхватили Маринку под локти. Я орал на них, бился, но результат был не большим, чем у мухи, влипшей лапами в клеевую ловушку.
– Отпусти её, Касфар! Отпусти, слышишь?
– Разумеется. На что она мне? Обязательно отпущу, как только ты выполнишь свою часть уговора. А пока она побудет отдельно от остальных. Чтобы потом, в случае чего, не перепутать. А то на вас без слёз смотреть невозможно, все на одно лицо.
– Куда они её тащат?
– Да не переживай так. Сюда тащат, ко мне. Я погружу её в один из изоляторов. Так с ней гарантированно не случится ничего плохого, а у тебя не будет позывов выкинуть фортель в мой адрес. Помнишь, я рассказывал, что открыть кокон, не зная нужного колдовства, невозможно?
– Сволочь! Я убью тебя, ублюдок!
Ящер рассмеялся, словно затявкал больной бронхитом пекинес.
42. Перекресток
Шкура птицы была теплой, почти горячей, а редкие перья – острыми и жесткими. От тела исходил слабый, но весьма неприятный запах. Никаких приспособлений для наездника не было, поэтому главной задачей становилось не по сторонам глазеть, а держаться как можно крепче ногами за тушку и пальцами – за впадинки над ключичными костями.
После ледяного, обжигающего воздуха гор и подвальной духоты казематов, погода на Перекрестке казалась просто курортной. Ночь только что опустилась – беззвездная, зеленоватая. Туман с плато сошёл, а обычное несдуваемое марево при взгляде сверху едва искажало пейзаж. Диски четырех порталов торчали внизу мрачными глыбами, безжизненные и пустые.
Да, ящер выпустил меня, как и обещал. И на плато не осталось ни единого орка. Я остался здесь совершенно один, как и условились. Но всё-таки я считал себя проигравшим. Потому что не учёл одной мелочи, а она оказалась жизненно важной.
Когда, создавая гулкое эхо своими шагами, я прошел по последнему коридору запретных казематов и вышел через портал наружу, никаких других путей с Перекрёстка уже не было. Все порталы, в том числе и необходимый нам портал к центральной башне, оказались отключены. Мало того, в плите управления не хватало нескольких крупных кусков.
Я нисколько не сомневался, что орки отрезали все переходы по приказу Касфара. И если наш отряд поблизости, если прямо сейчас выйдет к порталам (а по моим прикидкам, вот-вот истекут отведенные Хайдой восемь часов ожидания), то окажется в западне.
До этого я считал, что облажался только в одном: предоставил ящеру заложника, а сам не смог им обзавестись. Ящер категорически отказался выходить со мной из своих катакомб. Вообще-то я планировал добиваться этого как главной своей цели: заинтриговать, вызвать азарт и вытащить наружу. Мыслям об этом я не позволял оформляться в своей голове, гнал их, как мог, чтобы не уловил колдун. Возможно, я делал это недостаточно хорошо. На все уговоры он лишь посмеивался, а потом, озлясь, огрызнулся:
– Не держи меня за идиота. Как только я отзову охрану и выйду наружу, твои любимые эльфы проявят свою истинную природу. Немедленно нападут. Они не сравнятся со мной по силе разума, но вдвоём, да еще при вашей поддержке, вполне могут меня одолеть.
– Я не планирую ничего подобного.
– Заткнись. Я прямо чувствую, как ты ждёшь этого момента. По-твоему, в этом случае все решится просто? Не надейся. Если со мной что-то случится, если ты попытаешься обмануть меня или захватить в плен, если мне просто не понравится твоё поведение – Землю ждет кое-что похуже колонизации орками.
Я замер.
– По моему приказу в твоем городе установлено несколько крупных порталов. Они настроены, но не активированы – ждут своего часа. Если ты попытаешься провернуть какую-нибудь диверсию, будут открыты проходы.
– Куда?
– А это ты потом узнаешь, к чему сейчас портить сюрприз? Пофантазируй. Например, в мир хлорных океанов. Или в мир горячих болот, где живут такие страшные кровососущие насекомые, что не привидятся в самом страшном сне. Я – мастер исполнения наказаний, а наказания у ящеров практикуются занятные. Всё понял?
Да, я понял. Несмотря на то, что зеленокожий палач вынужденно пошел на уступки, играть по моим правилам он всё равно не собирался.
Птица заложила вираж, заходя на второй круг. Я оторвался от пейзажа и поплотнее стиснул ногами круп. Или как там у них это называется? Впрочем, какая разница, если биологически это вообще не птица? Только и сходства, что перья в перепонках…
Животина расценила моё судорожное подёргивание как приказ и начала резко снижаться. Я от неожиданности чуть не запаниковал, с трудом заставил успокоиться сначала себя, а потом и её. Через пару минут мы снова набрали высоту и продолжили облет Перекрёстка.
Да, с птицей – это цептанин хорошо придумал. Я переживал, как бы не пришлось топать до самой пещеры на своих двоих. Точнее, я надеялся, что парни сами выйдут к порталам и я смогу посвятить их в детали своего плана. Но ящеру сказал, конечно, что нужно будет идти, искать.
Он резонно заметил, что на поиски я могу потратить ближайшие лет десять. Потому что, когда он путем продолжительного болевого шока сломил сопротивление и порылся в моих мозгах, никаких ориентиров там не нашел. Где именно искать в окрестных горах людей – я не знал, по какой из множества дорог брёл в тумане – не имел понятия.
А ведь действительно. Когда я шёл сюда, старался примечать дорогу и нигде никуда не сворачивать. Возле портала планировал оставить себе какой-нибудь знак. И по нему сориентироваться, когда буду идти отсюда. В реальности мне пришлось, спасая шкуру, сделать столько кульбитов, кувырков и пробежек, что все ориентиры я напрочь растерял. От какого камня и по какой дороге направляться? Ну не спрашивать же дорогу у орков!
Колдун тут хмыкнул, уловив нить моих размышлений, и заявил, что помощь орков будет бесполезна. Уже давно, как только сумел добраться до моих воспоминаний, он отправил целый экспедиционный корпус на прочесывание окрестностей. Под страхом смерти орки должны были бросить всё и немедленно обшарить каждую пещеру, заглянуть под каждый камень.
Они так и сделали, нашли несколько пятен крови, непонятно чьей, а также пару трупов сородичей, упавших со скалы и изуродованных при этом до такой степени, что установить причину смерти не представлялось возможным. Впрочем, гоблины без присмотра – те еще патологоанатомы, они разодрали и съели оба трупа еще до того, как цептанин отдал приказ принести погибших к каземату. Если учесть к тому же, что нашли эти трупы на противоположных сторонах плато, можно резюмировать: указаний на след людей нет никаких, облава успеха не имела.
Эта информация меня, с одной стороны, возмутила. Понятно, что противостоять атакам колдуна никто на моём месте не смог бы, но слишком уж быстро он добрался до всех тайн! Получается, я своей самоволкой едва не подставил всю группу. С другой стороны, можно было порадоваться, что ребята – молодцы, вовремя заметили опасность и смогли спрятаться.
Ящер быстро вернул меня с небес на землю резонным замечанием, что я вряд ли имею больше шансов в поисках, чем четыре тысячи зеленокожих с волками в придачу. Если уж не могу даже сторону указать, с которой пришел. Поразмыслив, колдун велел мне (как обычно, он ничего не просил, только приказывал) взять в дорогу эту чёртову птицу.
– Волка ты не осилишь, – решил он. – Волк удобнее и быстрее на скалах, к тому же видит во мгле и в темноте, и у него хороший нюх. Но волком управлять – нужен талант и железная рука. Иначе он тебя в первом же прыжке сбросит и сожрёт, это даже не сомневайся. С птицей будет потруднее, ночью птицы непослушны, а управлять ими и днём сущее наказание. Но ничего, ты толковый, разберёшься. Жить захочешь – справишься.
Так я стал пилотом-наездником. Обучение мне устроили «по бразильской системе», поэтому заняло оно не более пятнадцати минут. Сначала устный рассказ, куда следует давить пальцами изо всех сил, чтобы животное слушалось, а чего не делать ни в коем случае, чтобы не улететь в бездну и не пойти птенцам на корм.
Сразу после этого состоялось практическое занятие. Оно заключалось в том, что два рогатых орка, подхватив меня за шкирку, закинули птице на спину и звучно пнули под зад.
Птицу, я имею ввиду.
Тварь от неожиданности клацнула клыками в своем крокодильем рыле, с возмущенным клекотом подпрыгнула раз, другой. Как обещал ящер, её разум был на некоторое время магически подавлен, чтобы сбавить агрессию и принудить к послушанию. Я чуть не слетел вниз и вцепился руками в заплечные выступы. Птица, почуяв это, взмахнула крыльями и рывком поднялась в воздух, оставив внизу небольшой пыльный вихрь.
С точки зрения физики, такой полёт был невозможен. Ну представьте себе хлебный фургон с крыльями – долго он сможет продержаться в воздухе на мускульной тяге? Однако ж вот, птица летела, хоть и возмущалась необходимостью покинуть гнездо среди ночи. Уже сделала полный круг над центром Перекрёстка и, расширяя постепенно радиус облёта, завершала второй.
Я глянул вниз. Орков нигде не было видно. Вероятно, убрались через портал назад в казематы. Я остался один на один с летучей тварью и должен ей управлять, если хочу найти кого-нибудь, а не улететь на дальнюю вершину.
Ни второй, ни третий круг результата не дали. Сквозь сеть колонн и ажурных ферм над Перекрестком я видел поверхность каменного плато. Там не было ни души, абсолютная пустота. Ни одного зеленокожего, эта часть уговора соблюдена – и слава богу. Но и ни одного человечка, а это плохо.
Дальше, за краем плато, я видел горы. Но и они мне ничего не говорили интересного. Горы и горы, все одинаковые. К тому же, подойдя к Перекрестку, я разглядывал небольшую их часть их снизу, а теперь видел весь кряж сверху. Разница существенная.
Когда птица начала четвертый круг, уже пронося меня довольно близко к горам, я попытался рассуждать логически. Мы вышли сюда почти строго на угол. Перекресток, как я помнил, имеет почти правильную прямоугольную форму. Значит, поиски в глубине горного массива, слишком далеко от края плато, смысла не имеют. Стало быть, искать нашу потайную пещеру нужно, по большому счету, только на углах.
Я подправил курс своего живого транспорта, заставив птицу лететь к ближайшему углу каменной площади. И почти сразу же в голову пришла еще одна мысль. Отряд выбирался из гор по узкой тропинке, вилявшей вдоль самой пропасти. А потому, меня не должны интересовать те два угла плато, что стиснуты горами с обеих сторон. «Наш» угол должен быть с одного края чист, должен отвесно обрываться вниз, к полю пирамид.
Но в таком случае… Я даже посмотрел себе за плечи, не веря, что разгадка настолько проста. А потом резко потянул рукой один из костных выступов птицы, давая понять, как изменить направление. Животное издало покорный крик и заложило вираж. Теперь мы летели прямиком к тому единственному месту, где на Перекресток можно было выйти с угла, имея обрыв с правой стороны.
На радостях мне даже стало казаться, что я узнаю местность. Вон та вершина горы с этого ракурса кажется знакомой. А вот такой камень внизу я вроде бы миновал днем. Что я там мог различить и запомнить в тумане? Но ведь правда, похож!
Наконец, пограничная гора оказалась уже совсем близко. Чтобы заставить птицу снижаться, как я помнил, нужно было подсунуть ноги под её лапы и толкнуть их вниз. Только с третьей попытки у меня это получилось, когда я уже хотел уйти на второй круг, словно самолет с неисправным шасси. Но в последний момент птица вытянула лапы вперед, сложила крылья и грузно плюхнулась на ровную площадку.
Вот зря я не подумал об особенностях посадки этих милых зверушек. Видел ведь уже неоднократно, как это происходит, а вжаться в тушку и сгруппироваться как следует не успел. Приземление было похоже на падение мешка картошки с десятого этажа. Вероятно, днём птичка, привыкшая к грузным маневрам, неудобства бы не испытала. В сумерках местной ночи ей было сложнее: оказавшиеся внезапно перед глазами камни напугали, заставили тормозить резко и неуклюже.
Меня тряхнуло и вышибло из впадины на загривке, покатило и поволокло, а в самом конце – долбануло спиной об острое и жесткое. Но слава богу, я теперь находился на твердой поверхности. Можно потихоньку попробовать открыть глаза.
Как раз вовремя. То, что минуту назад было верным летучим конём, теперь очень интересовалось моей личностью. Разглядывая меня одним глазом, птица чуть присела – верный знак, что сейчас прыгнет вперёд и попытается долбануть клювом.
Между крупными, в человеческий рост, камнями я проскользнул ужом, не обращая внимания, что обдираю о камни одежду и кожу. Позади раздался гневный клёкот. Крокодилья пасть не пролезала в щель настолько далеко, чтобы ухватить меня за ногу.
Не останавливаясь, чтобы посочувствовать, я поднялся и побежал по склону как можно быстрее. Один раз упал, чуть не раскроив себе череп, но тут же вскочил и продолжил бежать, не понимая, преследует меня хищник или нет.
Наконец, заметил еще одну приличную груду каменных обломков, между которыми мог бы поместиться. Из этого укрытия осторожно осмотрелся. И разглядел в небе поднимающуюся ввысь точку – накормленная перед вылетом птица не стала рисковать с ночной охотой, а спокойно возвращалась домой.
Что ж, оставалось только сориентироваться. Я видел плато, видел край пропасти. От него нужно было подниматься чуть левее. То есть, пещера должна была находиться где-то совсем рядом, практически прямо подо мной.
Я уже без опаски выбрался из обломков обратно и сделал шаг.
Тут же из темной трещины в скале ко мне шагнула легкая быстрая фигура. Горло наткнулось на ледяное лезвие, а голову окутал плотный туман. И тут же нечто оставило меня. Как будто кончик щупальца или паутинку, которая была неприятна, но привычна и потому незаметна, неожиданно вырвали из моей души.
В наступившей тишине нападавший прижался плотнее к моей спине и пошевелил лезвием кинжала.
– Открой мне свой разум. Я должна знать всё, что ты увидел в логове цептан! – сказал неизвестный голосом Хайды.
43. Руины
– Скорее! Скорее!
Хайда силой тащила меня, почти волоком, вниз по крутой дорожке. Спуск был рукотворный, местами попадались остатки каменных ступеней, пару раз – уцелевшие пролёты перил. Не считая этих участков, путь преимущественно был стёрт временем, перемещаться по нему медленно и днём – все равно было бы опасным занятием.
– Куда мы бежим? Где остальные? Почему вы не вышли к порталам? – я пытался протестовать такому отношению, когда в очередной раз споткнулся и едва не пропахал носом землю. – И будь добра, убери от меня нож, пока я не напоролся животом на твоё лезвие.
– Хватит болтать. Я ещё не дочитала тебя. Закончу – может быть и уберу.
– Может быть? Ты сдурела что ли? Мы вроде бы на одной стороне?
– Может быть, – утвердительно кивнула она. – Всё зависит от того, на какой стороне сейчас ты.
– Да что, чёрт возьми, происходит? Что со мной не так?
– Сам факт твоего появления здесь. Почему цептане выпустили тебя?
– Он там всего один. Оказывается, было двое, но одного мы подстрелили там, в нашем мире.
Я чувствовал, как по моим словам она быстро находит соответствующие участки воспоминаний и проверяет истинность сказанного. После опытов с Денисом, ахеи без видимого труда наловчились проделывать такие штуки и с остальными людьми. Конечно, если им не препятствовать.
Я расслабился и попытался даже помогать Хайде в поисках нужных воспоминаний. Пожалуй, так дело пойдет быстрее, чем простым обшариванием всех закоулков моего разума.
– Он отпустил меня потому, что я предложил хорошую сделку. Мы можем решить все проблемы разом, остановить войну и спасти чёртову кучу жизней.
– Сделку? С ящером? Да ты идиот! Цептане никогда не принимают и не исполняют условия сделок. С кем бы то ни было, кроме самих цептан.
– Мою сделку он принял. Он в безвыходной ситуации, под угрозой выживание всех цептан как вида. Да где все? Я расскажу, нужно обсудить…
– Не нужно ничего рассказывать. Никого нет. Здесь только я, а я могу сама всё увидеть.
Я остановился и острие кинжала тут же уперлось мне в спину, чуть выше поясницы.
– Что значит – никого нет?
– Все ушли. К башне, через перекресток.
– Невозможно! Перекресток закрыт, все порталы отключены, плита управления демонтирована. Они не смогут пройти!
Хайда ухмыльнулась.
– Они уже прошли. Они давным-давно у подножия башни, а может быть уже и внутри.
Сказать, что я испытал шок – это ничего не сказать.
– Но как? Ты же… Ты говорила – восемь часов. Они еще даже не истекли.
– Ну конечно. Не могла же я отправить тебя к мощнейшему телепату и безжалостному убийце с полной информацией о нас? Я слишком хорошо знаю историю цептан. Разумеется, я тебя обманула.
– Разумеется? – Я снова попытался остановиться и снова получил пинка.
– Разумеется. Разумеется, ты ничего не заметил. Все-таки я высокий магистр, маг и специалист по переговорам. А ты – уставший солдат, к тому же мужчина. В общем, это было нетрудно.
Хайда завела меня за серую глыбу, ничем не примечательную рядом с десятками таких же. Позади обнаружилась еле приметная щель, прикрытая к тому же жидким сухим кустарником, пролезть в которую можно было только ползком. Мы сделали это и оказались в просторном помещении, очень-очень старом.
Если здесь и была когда-то мебель и какая-нибудь обстановка, сейчас это всё истлело и смешалось с пылью. В одном из углов шебуршила в темноте невидимая живность, но приближаться не пыталась – и то ладно.
– Но почему, Хайда? Зачем?
– Всё очевидно, разве нет?
– Нет. Я не понимаю!
– Подумай. Зачем я могла уговорить тебя полезть одному в самое пекло?
Хайда щёлкнула пальцами дважды, и у нее над левым плечом зажёгся голубой огонек. Размером с язычок свечи, и такой же подвижный, он был не очень яркий. Достаточный только для освещения пути.
– Что значит – ты уговорила? Это я сам решил. Я нашел сумку и…
– А где сейчас эта сумка?
– Ну… – Я попытался, но не смог вспомнить. – Наверное, там, у дороги лежит?
– Не было никакой сумки. Ты уснул, я настроилась на твою волну и навела воспоминания. На самом деле, ты даже из пещеры не выходил, а просто помнил, будто нашел сумку. Ну сам посуди, за каким чертом твоя Марина могла бы взять сумку сюда, тащила её всю дорогу, а бросила именно здесь, в двух часах пешего пути от ближайшего портала?
Мы подошли к противоположной стене. В конце комнаты, наполовину заваленной камнями, располагалась дверь. Не деревянная. Из интересного упругого на ощупь материала. Как будто чешуйка гигантской рыбины. Впрочем, давно сгнившая и упавшая на пол.
В неровном свете «заплечного» огонька за дверным проёмом стало видно узкий коридор с обычным для цептанской архитектуры овальным сводом, по сторонам которого располагались двери в другие комнаты. Некоторые из них были завалены, внутрь коридора из проемов опускались лишь груды щебня. Другие темнели провалами – вели куда-то ещё. По всей вероятности, это были сохранившиеся остатки старой цивилизации, один из древних дворцов, поглощённый временем и землёй. Хайда нетерпеливо тащила меня всё глубже в эту темень.
– Но я же держал сумку в руках? Я подумал, она указывает путь.
– Не ты подумал, а я предложила тебе так подумать. Ничего бредовее быть не может, ведь путь не отмечают одним предметом в случайном месте? Это делается цепочкой знаков, на которые ты обязательно должен обратить внимание, так ведь?
– Так. Ну, может, у нее не было других предметов?
– А ты проверял? – Хайда хмыкнула – Ты в сумочку заглянул?
– Нет. Не помню.
– Пойми, это был единственный способ загнать тебя в логово цептанина. Я чувствовала, что мы приближаемся к враждебному колдуну. Очень сильному. Он находился вне Колыбели, поэтому раньше мы его не могли почувствовать при всем желании. А тут сила его стала ощутима, а значит – он расположился рядом, в одном из миров за Перекрёстком.
– И что?
– То, что это единственный настоящий, полноценный колдун, которого мы почувствовали за все время нашей экспедиции. Единственный, понимаешь? Значит, это именно он – организатор и руководитель зелёной орды. Грамотный, спрятавшийся вне башни, но готовый в любой момент прийти на помощь гарнизону. Чтобы захлопнуть ловушку.
– Но я-то вам зачем понадобился? Просто как наживка?
– Не просто наживка. Как ключевая фигура во всей комбинации. Только так можно было спровоцировать и отвлечь ящера. А заодно перебаламутить всю охрану Перекрёстка, чтобы она кинулась гоняться за тобой, может быть даже ушла в один из порталов и освободила отряду дорогу в другой, нужный.
– Для этого вам нужно было идти за мной по пятам.
– Именно так. После твоего ухода я пошла в пещеру и сказала, что почувствовала колдуна, а ты повел себя странно и убежал в туман. Эхор вслух предположил, что это телепатический зов, тебя выманили, чтобы допросить и убить.
– Эхор был в курсе?
– Это была его идея и его план, он лучший стратег из нас двоих. Это он предложил заманить колдуна в ловушку с твоей помощью. Просто ты – единственный, кто имеет в этом мире свою личную цель, не связанную с общей целью отряда. Нужен был именно ты и твоя личная проблема. Любой другой из вас стал бы сомневаться, обсуждать с товарищами – и никуда бы в итоге не пошёл.
Она остановилась перед стеной, перекрывавшей коридор поперек. Провела рукой – каменная глыба шевельнулась. Провела еще раз – и стена отползла в сторону.
– Здесь строили не на века – на тысячелетия. Некоторые артефакты еще работают. Случайно место нашла. От настоящего цептанина не скрыться, но отличное убежище от тупых гоблинов. Заходи.
Я перешагнул порог и оказался в широком зале. Наверное, когда-то он тянулся на десятки метров, но сейчас дальний конец просел под тяжестью земли, большая часть помещения находилась в завалах. Когда плита-дверь с хрустом вернулась в свой паз, мы оказались в каменном мешке. Хайда уверенно пошла дальше.
– Ваш Андрей повел себя очень предсказуемо, наперекор логике. Решил немедленно выступать следом и попытаться тебя отбить. Эхор только этого и ждал. Ему оставалось немного подыграть, напомнив, что с носилками в руках мы не пройдем по Перекрёстку даже в тумане. Предложил выдвинуться налегке, с минимумом экипировки. А чтобы отвести подозрения, оставил здесь, с Вадимом меня.
– Так Вадим всё-таки здесь?
Хайда движением руки откатила в сторону еще одну каменную дверь. В маленькой квадратной комнате, примерно два на два метра, всё на тех же самых носилках лежал без сознания Вадим.
– Ему всё хуже. Он на грани смерти. А без него наш план не сработает. Поэтому так плохо, что пришел именно ты.
– Еще один план, гуманисты? Меня в жертву принести не получилось, за Вадима взялись?
Она зыркнула на меня быстро и очень странно. В полутьме не разглядишь, но я по отблеску в зрачках – почти физически ощутил тоску до слёз и пощечину ненависти. И понял, что уколол в самое больное, в правду.
– Не смей меня попрекать, человек. – процедила Хайда, беря себя в руки. – Ты не думаешь, что мне доставляет удовольствие рисковать им… или тобой, или кем-то еще. Твой цинизм лучше не сделает. Ведь мы здесь не в бирюльки собрались играть, это война! Мы – отряд магов особого назначения, жизни каждого из нас не имеют значения против спасения всего Содружества. Или даже твоего мира в отдельности.
– Вот только не надо. Я теперь знаю историю Содружества в обоих вариантах. На вас вины не меньше, чем на цептанах. И я не уверен, что угроза настолько велика, что не может быть решена мирно.
– Нет другого решения!
– А вы искали? Нет, вы пошли на уничтожение нескольких десятков разумных рас, вместо поиска…
– Хватит! – она почти кричала. – Я знаю всё, что тебе рассказала эта безумная ящерица. Это чушь, это не может быть правдой! Мы изучали историю…
– А он пережил её! Он свидетель, а не сочинитель учебника! Улавливаешь разницу?
Вадим застонал и мы осеклись. Хайда перешла на шёпот.
– В любом случае, ящер представляет опасность и должен быть уничтожен.
– Какую? Какую опасность он может представлять?
– Ты знаешь. Он планирует освободить других ящеров. Но это не всё – он хочет также возродить всю их цивилизацию. Провести обратную трансмутацию.
– Это возможно? – скептически поморщился я. – Вспомни, ты же сама рассказывала, какие силы пришлось задействовать…
– Можно. Теоретически… если все хорошо рассчитать. И не сразу. Можно перерождать по одной особи за раз, потом несколько лет готовить ритуал снова. Или же внести несколько изменений, и тогда эффект будет проявляться у целого племени уже через пару-тройку поколений. А если повторить несколько раз, последовательно – то уже в следующем потомстве. Правда, на это не хватит сил ни одному, ни даже сотне магов.
– А что для этого нужно?
– Очень мощный источник магической энергии и специалисты, которые направят её на мощные артефакты – активаторы ритуала.
Ну что ж, вот пазл получил еще несколько недостающих деталей.
– Магистр энергии у них есть. Но она смертельно ранена. Я даже не знаю, что сильнее движет нашим ящером: её особые способности или то, что она – очень близкая ему женщина. Думаю, он готов пойти на многое ради её спасения. На очень многое, ты понимаешь?
Хайда, сидя на корточках возле носилок, подняла голову и посмотрела на меня, потом на Вадима. Поняла намёк и снова обожгла меня взглядом.
– Ты ничего не понимаешь. Не знаешь, что у цептан по их природе не может быть социальных привязанностей, как у вас… Или у нас. Не знаешь, насколько цептане жестоки, как сильно они могут ненавидеть. Допустить возрождения этой расы нельзя, во имя других цивилизаций!
– А я заметил, что они способны на самые разные чувства. Например, умеют смеяться. Возможно, они умеют еще и любить? И еще, что с ними вполне можно договариваться. Они гордые, самоуверенные, наглые – но на то они и другая раса, чтобы быть непохожими.
Хайда фыркнула. Я осёкся.
– Ну да. Сейчас я вижу в вас зеркальные отражения, каждое из которых хочет убить другого просто из принципа.
– Ну и хорошо. Пусть попытается. – Кажется, хайда вообще не слышала меня, не воспринимала никаких аргументов. – Мы готовы к встрече. Я уже чувствую, что колдун перешел в этот мир, он активно ищет тебя. Пока я блокирую его попытки, но скоро он будет здесь.
– И что тогда?
– Тогда мы убьём его. Некому будет координировать, допрашивать, планировать. Чинить порталы. Отряд Эхора захватит башню и не допустит вторжения. Орда захлебнется. Постепенно вы сможете разрушить оставшиеся порталы и одолеть орков. Ваш мир будет спасен. А с этим – исчезнет и угроза нашим мирам.
– Орда захлебнётся? – я похолодел. – Как только начнется штурм башни, орки откроют в мой мир проходы с затопленных планет. Это не орда, это люди, все люди захлебнутся. А потом от возросшей тяжести Земля сойдёт с орбиты. Но прежде вода через порталы попадёт и сюда, и Колыбель тоже погибнет. Ты хоть понимаешь, что собираешься сделать?
