Алексей Белькомбэ
Мумия по соседству
Я мотнул головой, пытаясь вытрусить нахального гостя, и продолжил пятиться, пока не уперся в свою кровать. Мужчины всё это время не сводили с меня бешенных глаз. Выглядели они крайне жутко, особенно усы нового соседа при лунном свете.
Плюхнувшись на шконку, я первым делом отправил рюкзак вниз и закрыл проход ногами. Соседи на пару секунд зависли на своих местах, после чего не сговариваясь синхронно сели на свои матрацы, упёршись спинами в стену.
Как мне теперь спать в таких условиях? Они же всё раздербанят! И меня за компанию!
Молчание. Четыре глаза в мою сторону. Почти не моргают.
Первым сдался я:
– Где вы были? Ладно, не важно. Ложитесь спать, пожалуйста. Учебники я вам не дам. Они мне самому нужны.
Усатый резко встал со своего места и направился ко мне.
–Стой! Не подходи! – я выставил вперёд правую руку.
И он остановился.
– Нам тоже надо. Давай обмен! – собеседник засунул руку в карман штанов и до меня донеслось шуршание конфетной обёртки. – Вот! Дети же любят сладости. Смотри, какие у меня есть конфеты! Иди сюда.
Он сделал ещё пару шагов в мою сторону. Я закинул ноги на койку, упёршись пятками в металлический каркас, и морально готовился крутить педали по его телу.
– Не. Подходи. Ко. Мне, – весь мой вид кричал о том, что я готов охранять свои личные границы.
– Тс! Уйди от него. Тут другое нужно, да? – подал голос Алексей Иванович. – Мне сказали, что тебе требуется. И они могут тебе помочь!
Алексей Иванович говорил слишком громко. Я поморщился, боясь того, что его могут услышать в коридоре. А когда перевёл взгляд на него, отметил, что усатый покорно вернулся к себе. Интересно…
– Да? И что же мне надо?
– О-о-о, сам узнай! – он, хлопнув в ладони, встал и, нагнувшись на пол корпуса, ушёл под кровать. Я услышал шуршание пакета.
Его радио?
Пока Алексей Иванович подключал аппаратуру к розетке, наш новый товарищ подошёл к двери и прикрыл её своим тучным телом. Он тоже в курсе? Вот это у них конспирация. А сколько ещё таких секретов в других палатах? Я улыбнулся своим мыслям.
Как-то они изменились, после той ночи.
– Иди сюда. Только тихо! – нездоровый радиолюбитель махнул рукой.
Я начал подниматься с кровати, но вдруг осёкся. А не похоже это на хорошо спланированный план? Я сейчас отвлекусь на него и его радио, а в это время его подельник присвоит себе мой портфель?
Не, слишком сложно и хитро для них. Да и я всё больше бредить и параноить начинаю…
Я всё же схватил рюкзак с собой. Так, на всякий случай. Но по большому счёту – зачем он мне? К экзаменам я уже не успею подготовиться. Когда они вообще должны начаться? Да и не был я уверен, что мне их вообще позволят сдавать. К тому же этот ранец очень скоро начнёт напоминать мне об прошлых отношениях. Может он и вправду им нужнее? Ладно, посмотрим.
Из приёмника полетел шум помех. Алексей Иванович принялся крутить ручку настройки волны в разные стороны, делая это абсолютно хаотично. Я подошёл на очень близкое расстояние. Треск радиопомех казался мне неестественно громким и каким-то гипнотизирующим. Мои мысли плавно потекли в сторону дома, к маме и самую малость к папе. Я скучал по ним, какими бы они не являлись, и безумно хотел сбежать от сюда. Но как?
– Только одна попытка сегодня,
Следующий черед нескоро.
Помощь и союзника обретёшь ты под собою…Всё! – Алексей Иванович выдернул шнур и быстро-быстро убрал назад устройство.
– Теперь ты давай нам вещи! – усатый потребовал награду.
Я же стоял, как будто меня холодной водой окатили. Кого? Чего? Что это вообще за кривая поэзия? Это всё в самом деле со мной происходит?
– Как это понимать? Что это вообще было? – я разочарованно поинтересовался.
– Ответ на твой вопрос, рядовой! Это – то, что тебе нужно! – Алексей Иванович присел на кровать. – Как хочешь – так и понимай. А теперь, солдат, давай свою часть уговора!
Это в самом деле происходит со мной сейчас? Как я дошёл до жизни такой? Обмениваю рюкзак с учебниками за одиннадцатый класс у психов на нескладный стишок…
Хорошо, поспать они мне всё равно не дадут, а сейчас эти двое вообще могут стать буйными, если я им добровольно не отдам требуемое, поэтому я молча протянул портфель мужчине. Он бережно принял его и кивнул, скрепив сделку. Я вернулся в свою кровать, которая уже успела остыть.
«Найдешь помощь и союзника под собою…» – как это можно понять? Причем только сегодня смогу это сделать. Бред какой-то.
Я всеми силами пытался уснуть, но ночная активность моих соседей и наполняющийся мочевой пузырь не давали мне выдернуть шнур своего сознания из этого мира. Я был вынужден спасовать, когда появилось легкое покалывание внизу живота от долгой нужны. Выругавшись, я прошёл мимо сожителей, которые уже успели вывалить содержимое рюкзака на пол и склониться на ним в изучающей позе. Всё это было почти в полной темноте. Что их там так заинтересовало?
На посту в полудреме сидела дежурная медсестра. Я бросил взгляд на часы, висевшие над её головой, и разочаровался – почти пол четвертого утра. Спать осталось не так уж и много, а ведь это была единственная награда и удовольствие здесь. Крепко заснуть и исчезнуть из этого места. Пускай всего лишь на пару часов, но перестать существовать. Что может быть лучше?
– Ты куда? Из какой палаты? – сонный голос медработника нагнал ещё больше тоски.
– В туалет. Из шестой, – на ходу бросил я, продолжая двигаться к цели.
Через две минуты я испытал облегчение. Всю дорогу у меня из головы не выходили слова пророчества. Они, как зажеванная плёнка, крутились по кругу. Я никак не мог их разгадать и засунуть в привычную форму. О чем я вообще думаю? Серьёзно рассчитываю на старое сломанное радио и психа?
Но ведь в первый раз они дали правильный ответ…
Моё рассеянное внимание привлекла дверь, внизу из-под щели которой лился жидкий свет. В любую другую ночь, при любых других обстоятельствах я бы прошёл мимо. Но не сегодня.
На двери была наклеена пояснительная табличка, которая и заставила меня остановиться.
«Подсобное помещение».
Что-то мне это напоминает… Подсобное… Под собою…Не может…
Оглядевшись по сторонам, я никого не увидел, после чего аккуратно потянул ручку на себя.
Заперто.
А для кого тогда свет горит внутри? Крайне расточительно, даже по меркам такого заведения.
И что же делать?
Я вспомнил об украденных ранее ключах. Шансов, что на ординаторской связке окажется нужный, практически не было. Однако я, повинуясь проснувшемуся авантюризму и едва ощутимому присутствию чего-то мистического в моей жизни, рискнул. Отцепив их со своих штанов, я осторожно поочередно попробовал каждый из них, пока предпоследний в связке своими зубчиками не провернул замок.
Слева и справа от входа стояли деревянные полки с самым разнообразным хозяйственным инвентарём: швабры, тряпки, вёдра, множество чистящих средств, большие картонные коробки полные хозяйственного мыла. Стеллажи уходили на пару метров вперёд, а затем змейкой изгибались направо. Я запер за собой входную дверь и повинуясь безрассудному любопытству начал углубляться внутрь, не имея хоть какого-нибудь чёткого представления о том, что или кого я ищу.
Дойдя до поворота, я замер и стал вслушиваться в окружение. Никаких звуков. Меня страшила мысль, быть пойманным здесь, ведь своё ночное присутствие в запертой подсобке, я никак не смогу внятно объяснить. О возможных последствиях я даже боялся думать. Но вернуться назад я уже не мог, поэтому я осторожно шагнул за поворот.
Далее подсобное помещение расширялось на небольшой карман с высоким шкафом до потолка в углу. Ровно посередине стоял обычный деревянный стул, вокруг которого лежали выцветшие салатовые полотенца, а на самом стуле сидела…
МАМА?!
От неожиданности я попятился назад, задевая рукой вещи на средней полке. Почти бесшумно упали маленький веник и банка с таблетками хлорки. Женщина встала, тени на её лице заплясали, играясь с внешностью хозяйки, и я увидел, что на вид она была немного, но старше моей мамы. Сильно заметные морщины, седина и дряблая кожа на шее. Нет, это точно не она.
Пока я нагнулся, чтобы поднять предметы, незнакомка заговорила удивительно высоким голосом, несвойственным её возрасту:
– Ой, мальчик, а ты тоже в кружке занимаешься?
Веник и хлорка вернулись на свои места, а я пришёл в себя.
– Что? В каком кружке?
– Ну, – я только сейчас заметил, что у собеседницы были заплетены две косы с вплетёнными в них белыми лентами. – У Аркадия кружок. Ты тоже пришёл упражнения делать?
– У-у-у Аркадия? – я сглотнул. – Какие упражнения?
– Эй, мальчик! Аркадий говорит никому не показывать наши упражнения! – женщина взялась руками за стул и стала раскачиваться вместе с ним из стороны в сторону.
– Да, я из кружка. Только из другого. Меня Игорь зовут. У нас немного другие упражнения…Покажи, как вы их делаете. Уверен, ты самая способная! – я немного сократил дистанцию, продолжая крутить глазами по сторонам, ища возможные подсказки тому, что тут происходит.
Она улыбнулась самой искренней улыбкой, прекратила раскачиваться и сказала:
– Я – Анечка. Это моё любимое!
Анечка откинула туловище назад, руки поставила на стул за спиной, расставила пошире ноги и стала делать вращательные движения тазом.
Я был готов увидеть всё, что угодно, но не это. Я машинально оттянул голову и корпус назад, пытаясь дистанцироваться от всего этого. Дальнейшие уточняющие вопросы были ни к чему.
Дьявольское радио. Это и есть мой союзник? Как мне использовать эту ситуацию?
– Всё, здорово, я запомнил, – я поднял ладонь в останавливающем жесте. – А сколько у вас тут людей в кружке?
Женщина прекратила двусмысленные движения и села, слегка сгорбившись.
– Э-э-э, – она стала загибать пальцы, пока не остановилась на среднем. – Три.
Холодная капля пота потекла по моему позвоночнику. Если тут горит свет, и она уже некоторое время сидит в одиночестве, то медбрат где-то рядом и должен вот-вот прийти на занятия. И, возможно, не один.
– А где Аркадий? Просто, я не могу его найти нигде…
– Ой, не знаю, мальчик…Сказал ждать здесь. О, а ты оставайся тут, со мной. Вместе подождем. Упражнения мне покажешь новые!
У меня случилось озарение. Все частички пазла сложились вместе в одну картину, показав мне участки, которые я не видел раньше. Страх исчез. Появилась холодная расчетливость. Я понял, что мне нужно делать, чтобы получить то, что я хочу.
– Да, давай, – я сделал пару маленьких шагов. – Только давай сделаем так.
Я нагнулся к её левому уху и прошептал свой план, боясь быть услышанным кем-либо ещё. Анечка согласно закивала, и я залез в шкаф. Сонливость ушла. Мозги были на пределе, но не в нервном смысле. Простая холодная расчетливость.
Ждали не долго. От силы минут пять.
Зашумел замок и через секунду дверь впустила санитара на место занятий его тайного извращенного кружка.
– Это я. Не бойся. Так, – дыхание было сбитое. – Анечка, времени сегодня не много. Давай отработаем упражнения, те, которые, ты больше всего любишь. Да?
– Да, давайте скорее, – что за нотки в её голосе? Только не проболтайся!
Через щель в шкафу я увидел, как парень погладил пациентку по голове.
– Молодец. Хорошая девочка. А теперь встань.
Он стянул с себя часть нижней одежды и сел на стул. Появился едкий запах клубники.
Я старался не смотреть на те ужасы, которые проходили в той подсобке в ту ночь. Лишь изредка бросал стыдливые взгляды, чтобы проконтролировать ситуацию и степень исполнения плана.
Анечка начала выполнять своё любимое упражнение. Сейчас! Только не подведи…
– А я потом увижу фотки? – запыхаясь на каждом слоге проговорила женщина.
– Какие фотки? Ты о чем? – медбрат даже глаза не открыл. Видно, привык к таким бредовым вопросам.
– Ну, которые твой друг делает.
– Какой друг? Всё, заткни пасть и не отвлекайся!
Умница, справилась!
– Я – друг, – выйдя из шкафа, я не ощущал никакого страха и нерешительности. Ситуация принадлежала полностью мне, я был хозяином положения.
Первое, что он попытался сделать – это скинуть свою партнершу, но она была немного крупнее его в габаритах, и ему не удалось сделать это с первого раза.
– Сиди ровно! – моя команда была проигнорирована.
– Чё ты тут делаешь?! Кто тебя, блять, пустил сюда?!
Полуголый, в нелепой позе, в грязном подсобном помещении, он был так жалок.
– Сиди ровно и не рыпайся! – я надавил рукой на его плечо, после того как медбрат попытался вновь скинуть Анечку. – У меня есть фото твоего тайного кружка и упражнений, какими вы тут занимаетесь. Если что-то попытаешься сделать, я их покажу кому нужно. Думаю, Галина Петровна удивится. Да и не только она.
Для того, чтобы убедить его в том, что это не дешевый блеф, я похлопал по карману штанов, из которого выпирала упаковка с мылом, сильно похожая на смартфон.
Его испуганные, полные злости и отчаяния глаза вгрызлись в мой карман.
– Пиздишь!
– Давай проверим, – я сжал губы и поднял брови максимально вверх, обошёл эту странную компанию и направился к выходу.
– Стой! – он попытался встать со стула. – Да, блять, слезь ты уже с меня, дура!
– Ой, а занятия уже закончились? Я хочу ещё, – промурлыкала женщина.
– Да стой ты! Как тебя там…Игорь! – Аркадий наконец-то надел штаны и прикрыл срам. – Чё ты хочешь?
– Через десять минут в туалете. Там всё расскажу.
Глава 5
17.03.2016
Заплаканная девушка бежала вдоль пустынного тротуара, стыдливо прикрывая рукою уже порядком опухшее лицо. Больше всего в те долгие минуты по дороге домой ей хотелось исчезнуть, испариться, раствориться в небытии. Меньше всего она хотела встретить кого-нибудь из знакомых, тем более знакомых отца.
Хоть немного, но удача была с ней – она никому не попалась на глаза, если не брать в расчёт идущую из магазина бабушку с двумя крупными пакетами в руках.
Подъезд и лестница тоже были пусты. Девушка поднялась на свой этаж и чуть не вырвала массивную металлическую входную дверь, но та оказалась заперта изнутри и не поддалась грубой силе. Мысленного кидаясь проклятиями во всех к этому причастных людей, она вытащила ключи и трясущимися руками не с первого раза, но вставила ключ в нижний замок.
Хлопнула она за собой дверью так, что у соседей снизу мелкой дрожью запрыгал чайный сервиз в шкафу. Им повезло, что к этому времени девочка стала выдыхаться, и всё было в пол силы.
Ноутбук, на котором отец Полины внимательно изучал некачественно отсканированные страницы материалов нераскрытого Нейбутовского дела, подпрыгнул со своей охлаждающей подставки на пару миллиметров и плюхнулся вниз. Техника была привычной и удобной, но уже морально устаревшей, и требовала ремонта. Поэтому сейчас, в самый неподходящий момент, как это обычно бывает, вылезли старые проблемы с зарядником. От удара какие-то контакты отошли друг от друга, и экран меланхолично погас, ехидно показав своему хозяину черный экран пустоты.
Олег Петрович только успел поднять глаза, как перед ним пронесся ураган, в лице его несущейся дочери. Такой злой он её никогда не видел. Даже после выставки-раздачи котят, когда ей было отказано в просьбе забрать их всех с собой, она была сдержаннее. По крайней мере первое время и на людях.
Мужчина знал, что ей нужно дать время побыть одной и выплакаться, затем приставать с расспросами и заботой. Поэтому Олег Петрович включил ноутбук и под скулеж и влажные всхлипы единственной дочери продолжил читать документы.
Полина же в это время разрывалась от целой палитры паскудных чувств и гадливых эмоций. И трудно было представить, как их всех можно вытравить из своей души, как можно пережить такой позор и продолжить существовать дальше… Ей было ужасно жалко себя, она ощущала, что является самой последней дурой на планете. С каждым прокрученным в голове эпизодом сегодняшнего вечера, на неё накатывали громадные волны боли, самобичевания и самоунижения. Наволочка насквозь пропиталась девичьими слезами и больше не могла сдерживать напор, подставив скрываемую подушку под поток горечи. Глаза от непрекращающегося трения о грубую ткань стали ещё краснее и опухшее, с множеством маленьких ранок и бороздочек в эпидермисе, которые больно щипали при попадании в них слёз. Однако эта боль приносила Полине хоть какое-то облегчение. Словно душевные страдания обретали физическое воплощение и становились более понятными и привычными. Живот, диафрагма, грудь начали болеть от бесконечных спазмов и сокращений. Полина перевернулась на спину, подложив влажную подушку под поясницу.
В этот момент отец открыл дверь и вошёл в комнату.
Дочка не хотела, чтобы её сильный и всегда собранный папа видел её в таком виде, и поэтому стала вяло прятаться под одеяло. Он никак не вмешался, лишь скромно сел на край кровати, так, чтобы ничем не помешать дочери.
Спустя минуту и несколько бережных поглаживаний Олег Петрович спросил:
– Рассказать не хочешь?
Под одеялом непонятно зашевелились.
– Это да или нет?
– Нет. Не хочу, – голос дочери ощущался, как ходьба на босую ногу по битому стеклу.
Затушив огонёк гнева, заботливый отец продолжил:
– Хорошо. Я тогда задам один вопросик и уйду. Это Игорь?
Ответом была новая волна всхлипов, судорог и горьких слёз. Большего и не требовалось. Олег Петрович вышел из комнаты дочери, оставив её наедине со своими мыслями, и достал кнопочный служебный телефон.
– Здравствуйте, оперативный дежурный…
– Это Зуев. Кто сегодня на дежурстве с моего отдела? Шульман?
– Так точно, товарищ…
– Передай ему, чтобы срочно мне перезвонил на личный номер.
+++
Тем временем на другом конце города…
– Есть! Выезжаем. Так точно, всё ясно! – моложавый парень в идеально подогнанной по фигуре полицейской униформе дождался, пока собеседник первым прервёт соединение, и с многозначительным для напарника выдохом, спрятал сотовый в нагрудный карман.
–Ну и че там? Захер он хотел? – изнывал второй патрульный, сидящий рядом.
– Да чё-чё. Заводи машину. Нужно съездить кое-куда, – парень вдавился в пассажирское кресло, скрестив руки на груди. – Петрович злой, просит по одному адресу смотаться…
+++
Тем временем на Нейбута…
Я вернулся домой сильно позже, чем планировал. Виной тому, конечно, стала Полина и её реакция, которая сбила меня с расписания. На нужный автобус я опоздал, и поэтому пришлось ехать на другом, делая ненужный крюк и пересадку. В целом, время моего возвращения не играло большой роли – мама всё ровно была на суточном дежурстве и не могла отследить мои передвижения. А давно уже мёртвый отец никаких претензий не имел к моему позднему приходу.
Прям в коридоре я скинул с себя всю одежду и нагим отправился в ванную.
Мысли и ощущения путались. Я не мог однозначно выразить, что я чувствовал, и чувствовал ли вообще. Да, я осознавал, что поступил подло и некрасиво, но у меня же были на то причины! Её отец оказался слишком настырным. Как я мог ещё поступить в такой ситуации?!
Да, терять Полину было жаль. Она единственная, кто был рядом со мной всё это время. Может быть когда-нибудь я и смог бы ей открыться.
Контрастный, а за ним и ледяной душ не смогли остудить мою голову. Мысли вместе с чувствами бегали по моему телу, никак не желая упорядочиваться. Меня разрывало от множества одновременных ощущений и в тот же момент от их полнейшего отсутствия. Холодная вода каплями больно била по затылку. Казалось, что от этого кожа на голове раздувается, а сам я становлюсь нечеловечески упругим так, что остальные капли рикошетили от меня с большим импульсом и разлетались по ванне.
Я не мог поступить иначе. Не мог продолжить бегать по минному полю, как сумасшедший. Поэтому хватит самокопания и самобичевания. Я сделал, что должен был сделать. По-другому никак. Не готов ещё. Поэтому, пора прекращать ныть, пора нести последствия своего решения.
Но я никак не мог справиться с собой.
Разломав одноразовый станок для бриться, я вытащил оттуда бритву. Небольшое лезвие небрежно заскользило по моему предплечью, каждым своим движением помогая мне обернуть непонятную душевную боль в привычную для меня форму. Я закрыл глаза и наугад игрался полоской острой стали.
А когда открыл их – в звонок позвонили. Я напрягся. Это могла быть Полина или ещё хуже – её отец. Я категорически не хотел ни с кем из них видеться сейчас. Также не ждал я никаких других гостей, а мой мёртвый отец – тем более. Поэтому, было решено проигнорировать трель звонка и продолжить нездоровые игры.
На третьем настойчивом звонке, который был дополнен ударом ноги о дверь, я сдался. Наспех обтеревшись махровым полотенцем, уделяя немного больше времени предплечью, я выбрал из кучи одежды, ранее оставленной в коридоре, подходящую, нацепил её и глянул в глазок.
Мои глаза оказались на уровне груди гостя. И сразу же выцепили нашивку с его фамилией на груди, которую трудно было прочитать из-за искривления изображения, но, судя по всему, начиналась она на «Ш». Парень был, примерно, на голову выше меня, гладковыбритый и плечистый.
– Откройте! Полиция! – он снова нажал на кнопку дверного звонка.
Чёрт! Что делать?! Чё ему тут вообще нужно?!
– Я один дома. Что хотите? – скромно проурчал я.
– Откройте дверь. Поступил вызов на ваш адрес.
Выбора не было. Я подчинился его требованию.
Перед моим носом сразу же появилось в развернутом виде удостоверение сотрудника полиции и тут же исчезло в кармане мужчины.
– Добрый вечер. Прошу прощения за беспокойство, но на вашу квартиру поступила жалоба от соседей по поводу громкой музыки и криков… – он свысока смотрел мне прямо в глаза, пытаясь поймать хоть один мой дрогнувший мускул на лице.
Я одёрнул рука кофты и уверенно ответил:
– Добрый. Ничего не знаю. Я один дома. Родителей нет никого. Никакую музыку не слушаю и, тем более, ни с кем не ругаюсь. Я, вон, только после душа.
С моих ещё не полностью высохших волос сиротливо упало пару капель.
– Хорошо. Что-нибудь про убийство знаете?
– Что? Нет! Какое убийство?
Что за дешевая провокация?!
– Соседи утверждают, что слышали, как в вашей квартире говорят про убийство.
– Так позовите этих соседей сюда. Пусть ещё раз скажут, – мне начал надоедать этот бред.
Парень схватил меня за одежду и потряс на месте.
– Слышь, не дерзи мне! Нормально, да, отвечай! – после чего отшвырнул меня так, что я чуть не открыл внутреннюю дверь своей спиной и головой.
– Что вы себе позволяете?! Мне нет восемнадцати лет! – могильным голосом прошептали мои губы.
– Думаешь самый умный, да? Привел дружков и кайфуете, да? Ну-ка, в сторону!
Полицейский не стал ждать, пока я подвинусь, а просто толкнул меня в грудь и зашёл внутрь квартиры.
Полнейшая растерянность была у меня в глазах, голове и душе. Я не знал, как реагировать, как правильно себя вести. И что вообще делать, если он обнаружит отца?! Сердце бешено гоняло кровь, насыщая мозг кислородом, но ответа так и не появилось.
– Эй! Что вы делаете?! Это незаконно! – всё, что я мог из себя выдавить…
Гость же опытным глазом прыгал с одного объекта в квартире на другой, по её убранству, пытаясь найти подозрительные детали. Затем он сделал пару шагов, брезгливо заглянул в комнаты, но не углубляясь сильно внутрь. Я стоял в коридоре, весь сжавшись, чтобы казаться меньше и незаметнее. Мысленно я готовился к его удивленному визгу и моему задержанию.
Осмотрев всё жилище меньше, чем за минуту, парень вернулся в коридор и ровным голосом будто ничего не произошло оповестил:
– Извини. Работа такая. Сам понимаешь, молодежь сейчас какая…
Мой рот очень похоже скопировал движения рыбы, случайно выброшенной на берег. Посетитель не стал дожидаться моей реакции, лишь меланхолично поднес правую ладонь пальцами вверх к форменной кепке и вышел прочь.
Я очнулся и сразу же захлопнул за ним дверь. Припав к глазку, я увидел слово «Полиция» у него на спине, которая быстро удалялась.
ЧТО ЭТО БЫЛО?
ЧТО ОН ХОТЕЛ НАЙТИ?
КТО ЕГО ПОСЛАЛ?
Моя перегретая за день психика не справилась. Ноги стали ватными, в глазах всё поплыло, волна слабости подкосила меня, и я чуть не свалился в обморок прямо в дверном проёме. Держась за дверную ручку, я медленно стёк на пол. Из носа каплями брызнула кровь.
Пришёл в себя я только через несколько долгих минут. Левая ладонь уже успела наполниться моей кровью.
Я осторожно поднялся на ноги, перевёл дух и медленно побрёл на кухню.
Освежившись под струёй холодной воды, я окончательно пришёл в себя. Хотя бы на время…
СТОП! А где отец?!
Я бросился в зал, где в прошлый раз видел его.
Пусто. Что за…?!
Затем рванул в свою комнату.
Также пусто!
Твою мать…
Лишь в маминой спальне в самом дальнем углу её кровати, под слоем одеяла мой взгляд зацепил небольшой бугорок. Осторожно подняв ткань, я увидел тело отца, лежавшее на животе, за годы высохшее до состояния блинчика. На его голову были напялены большие наушники, которые плотно изолировали его слух.
Так вот почему его не увидел этот мужик…
Я настолько привык к странностям, связанным с его телом, что не обратил на это никакого внимания.
Наверное, мама приходила… Да, точно, такое уже бывало, когда перед суточным дежурством, она забегала домой на пару часов.
Иначе, как…?
Глава 6
26.05.2016
Скамья в больничном парке казалась мне максимально некомфортной; одежда, висящая на мне балахоном, жутко неудобной; солнце ужасно обжигающим, а люди, окружавшие меня, слишком подозрительными. Воздух пах какими-то нечистотами. Возможно, это были знаки, которые мне посылала вселенная или ещё кто-то там, а я просто не смог их расшифровать. Но более вероятным объяснением было то, что у меня банально сдавали нервы.
Я еле мол унять тряску в ногах, периодически похлопывая себя по коленям влажными от пота ладонями. Горло уже давно пересохло. Я даже прекратил бесконечно сглатывать слюну, в попытках хоть немного его смочить.
Всё, спокойнее…
С Аркадием мы договорились встретиться в его следующее дежурство, то есть через сутки после той ночи в подсобке. Он должен был разработать план моего побега и помочь мне в этом. Иначе я грозился раскрыть грязный секрет его очумелого кружочка для широкой публики.
Время было предвечерним. Мой сообщник сказал мне ждать его во время послеобеденной прогулки на самой дальней от здания скамейке. И вот я послушно был здесь. Трясся от страха и тревоги, как последний осенний лист, готовый вот-вот оторваться и улететь.
Я дёрнулся всем телом, снимая напряжение. Да где же он? Неужели кинул?
Оглянувшись вокруг, я не увидел нужного мне лица. От нетерпения я забил ногами по земле, а руками начал колотить по дереву, из которого была сделала лавочка. А ещё я до крови прокусил щеку с внутренней стороны. Боль и вкус крови хоть немного, но отвлекли моё внимание. Через, примерно, минуты три я увидел выходящего из главного корпуса Аркадия. Он абсолютно буднично и спокойно шел в мою сторону. Его уверенная походка действовала на меня седативно. Значит у него есть план, и он в нём уверен. Это то, что мне сейчас так необходимо услышать. Хоть какая-то надежда на будущее.
Ладно, ещё буду этот момент вспоминать с улыбкой и приятной ностальгией.
Медбрат сел рядом, но спиной к тому направлению, в котором сидел я. Таким образом, мы немного напоминали вальтов из колоды игральных карт. До королей мы не дотягивали.
– Короче, зырь сюда, – почти неслышно начал Аркадий. Мне пришлось наклонить голову вправо и немного вперед, чтобы разобрать его речь. – Тема такая, в хозкрыле начнется пожар. Да не ссы ты! Всё пучком будет. Ты сразу тока не гоношися. Обожди малеха, когда народ панику словит. Во, затем медленно, но быренько двигаешь своё тело к вон тому трансформатору.
Он мотнул головой в нужном направлении и продолжил:
– Да…Там есть кусок забора без колючки. Там и перемахнешь. Ну и всё – а-ля, у-лю. Вкурил?
Я кивнул, повторив про себя последовательность действий.
– Ништяк! И, да, я сёдня даже добрый. За забором будет лежать черный пакет с вещами. Тебе будет полезно скинуть свои трухоёбки и нацепить новые. Всё? Готов?
– Да, – мертвецким голосом выдохнул я ответ Аркадию.
– Ништяк! Слышь, главное – не ссы. Всё на уверенном делай, – он встал, но не сразу направился прочь. – А-а-а, узнал я за чё ты ещё просил. Мамка твоя дома уже давно. Всё ровно с ней. С паханом твоим братика или сестричку тебе мутят.
Парень рассмеялся и пихнул меня кулаком в плечо.
Я не сразу понял, что он сказал. Подожди, ещё раз…
Мама дома. Хорошо, значит с ней всё в порядке. Возможно, ей ещё не выдвинули никаких обвинений в убийстве и сокрытии преступления. А может быть она пока под подпиской о невыезде или у неё какой-нибудь домашний арест. Ладно, смысла гадать нет, скоро сам всё узнаю у неё.
Но как понять, что отец дома?! Что имел ввиду Аркадий? Бред какой-то…
Думаю, он просто решил поиздеваться надо мной напоследок. Да-да, точно! Не может же отец всё ещё находиться дома после того, как всё стало известно. Не может! Это просто невозможно! Даже вообразить не получается! А мама, мама дома…Это хорошо…
Я ударил ладонью по шее, чтобы раздавить мерзкого жучка, так проворно перебиравшего своими малюсенькими лапками по моей коже. Брезгливо взглянув на ладонь, я ожидал обнаружить трупик заслуженно убитого насекомого, однако рука была абсолютно чистой. Раздраженно я стал тереть шею, немного забирая вверх на затылок. Но чем больше я пытался очистить голову от жуков, тем сильнее чувствовал их шебуршания у меня в волосах. Окончательно потеряв самообладание, я запустил в шевелюру две руки и стал бешено чесать и обтряхивать голову.
Запах дыма и крик какой-то женщины заставили меня прекратить. Я огляделся в поисках причины, на несколько мгновений выпав из реальности и напрочь забыв зачем я тут вообще нахожусь.
Из главного здания начали вытряхиваться люди, бестолково разбредаясь возле крыльца. Белые, серые халаты, синие комбинезоны, черные спортивные костюмы – вся эта скудная палитра цветов беспорядочно мельтешила на порядочном от меня расстоянии. Они все стояли ко мне спиной и смотрели куда-то в сторону бетонного забора на противоположной от меня стороне. Я устало поднял перегруженные от различной информации глаза. Чёрный дым тяжелыми облаками валил из открытой форточки на первом этаже небольшой пристройки слева от основного отделения больницы. Кто-то скомандовал вызвать пожарных, а самые расторопные и хладнокровные из врачей и санитаров начали разматывать пожарный шланг и прикручивать к гидранту.
А что случилось?
Ментальный подзатыльник, сделанный бессознательным, привел меня в чувство, заставив быстро сориентироваться. Так, пожар есть. Теперь нужно бежать за трансформатор и найти ограждение, где нет колючей проволоки. И свобода.
Я резво подорвался с места. От меня до трансформатора было метров десять. От него до забора ещё метра три. Однако прибывание пациента в тех местах вызовет подозрение и вмешательство персонала. Следовательно, действовать нужно было, не оставляя врагам возможности вмешаться.