Алексей Белькомбэ
Мумия по соседству
Алексей Белькомбэ
Мумия по соседству
Данное художественное произведение хоть и основано на реальных событиях, но всё же является продуктом воспалённого воображения его автора. Все замеченные Вами совпадения с реальными людьми, местами, происшествиями есть признаки развивающейся паранойи.
Пролог
17.05.2016
Пожилой мужчина с гладковыбритым лицом и мутными карими глазами смотрел на меня поверх очков с толстыми стёклами. Он сжал пухлые губы, так похожие на жирных червячков, растянул ноздри, с торчащими оттуда волосками, и неслышно втянул воздух в легкие.
– Игорь… – мужчина обратился ко мне.
Мышцы затвердели, я тихо ответил:
– Да?
Собеседник стянул очки со своего лица, взяв их элегантно за оправу, закусил внутреннюю нижнюю сторону правой щеки, чуть помедлил и с расстановкой произнес:
– Вам будет комфортно, если я буду и дальше к вам так обращаться?
Я слегка дёрнул головой, однако это не осталось незамеченным для моего пожилого собеседника. От этого я смутился ещё сильнее.
– Да, конечно, Савелий Алексеевич. Никаких проблем.
Уголок рта мужчины поднялся вверх и, как мне показалось, из-за этого он помолодел лет на десять. Встав из-за своего стола, он подошел к окну. Лето ещё толком не началось, но уже было достаточно жарко, а иногда откровенного душно.
Поздний май в нашем городе всегда один и тот же. Почки на деревьях уже во всю пестрили своими красивыми букетами и дурманящими ароматами. Бурая трава на газонах заменялась живой зеленью. Но теплая погода была еще слишком юна, чтобы позволить нам всем постоянно ходить в лёгкой одежде.
– … рою окно? – какой-то шум вырвал меня из рассуждений.
Я повернул глаза почти на максимально возможный угол в сторону шума, стараясь больше не двигать головой. Савелий Алексеевич стоял возле окна и вопросительно смотрел на меня. Я не стал переспрашивать и лишь равнодушно кивнул.
– А-то душно стало в кабинете, а нам с вами не помешает свежий воздух. Я правильно говорю? – старик изменил положение ручки на оконной раме, переместив её вверх и потянул на себя.
Сидеть неподвижно на деревянном стуле утомляло. Я сам не знаю почему или от чего, но я почти не двигался. Словно слился с мебелью. Благо на нём была спинка, которая являлась верной опорой моей сутулой спине.
В помещение ворвался свежий, слегка прохладный воздух и едва различимая мелодия города. Новым кислородом было приятно дышать. Запах выпечки приятно защекотал ноздри. Я невольно сглотнул слюну.
Савелий Алексеевич уже успел вернуться к своему рабочему месту, сцепить руки в замок и поставить на них свой волевой подбородок. Его подслеповатый взгляд был направлен куда-то сквозь меня и был максимально рассеян по помещению, будто пытался охватить всё сразу и ничего не упустить. Он улыбнулся и мягким голосом прошептал:
– Не могли бы вы мне ещё раз рассказать всё с самого начала?
Мне захотелось встать и уйти. Прекратить этот бессмысленный и бесконечный разговор. Но я ничего не сделал, руки всё также лежали на ногах. Я посмотрел на старика, целясь ему прямо в глаза, но поймать его рассеянный взгляд было затруднительно. Солнечный свет, отраженный от его белого халата, неприятно обжег мне сетчатку. Зажмурившись дольше обычного, я спросил:
– С мамой ведь всё хорошо, да? Где она?
– Да, с вашей мамой всё хорошо. Она в полном порядке.
– Понимаете, это не мне нужна помощь, а ей. Моя матушка серьезно больна! С ней нужно заниматься, работать…Я не знаю, у вас же есть специалисты и по этому профилю. Почему ничего не происходит? – отбарабанил я.
Ни один мускул на лице врача не дрогнул. Савелий Алексеевич тяжело выдохнул, аккуратно нацепил очки и открыл лежащую перед ним папку.
– Игорь, не волнуйтесь, всё будет замечательно. Вашей маме оказывается вся необходимая помощь. С ней работают, однако, и нам с вами нужно поработать, – Савелий Алексеевич говорил со мной, не поднимая головы. – Я знаю, что вы уже сильно измотаны. И да, вы уже столько раз рассказывали эту историю другим докторам, той же Ольге Кирилловне, но поймите, мне важно самому услышать ее от вас. Только так у нас получится оказать вашей матери требуемую помощь.
Усталость, скопившаяся за последние месяцы, да что там месяцы, годы, давала о себе знать, но слова врача били в самое сердце. Моей матери нужна поддержка, и только я могу повлиять сейчас на сложившуюся ситуацию.
– Но там же всё записано, в этой, вот, папке, которую вы держите в руках! Ольга Кирилловна постоянно делала какие-то записи. Зачем нам мусолить одно по одному? – я осекся и продолжил. – Простите, я немного устал сидеть. Можно я похожу?
Доктор отвлёкся от чтения и удивленно посмотрел на меня.
– Да, конечно! Вы можете делать всё для своего комфорта, а я постараюсь вам помочь!
Голова закружилась от того, что я резко встал со стула. Тело было ватным и не слушалось меня совсем. В ноги стали бить тысячи маленьких иголок. Немного переждав неприятные ощущения, я побрел к окну, практически не открывая ног от пола. От этого получались смешные шаркающие звуки.
Старый деревянный подоконник местами имел потрескавшуюся белую краску. Я брезгливо сморщил нос и сцепил руки за спиной. Взгляда врача я не видел, но знал, чувствовал, что он наблюдает за мной.
Солнце ярко светило, маленький ветерок гулял в кронах садовых деревьев напротив. Людей я не заметил.
– Тогда был похожий день… – я начал свою историю.
+++
06.08.2005
Струйка холодного липкого мороженного медленно стекала по моей желтой футболке. Крепко зажатое в правой руке лакомство начало подтекать на предплечье. Через пару секунд десерт уже капал на землю.
Мужчина, сидящий рядом со мной, отодвинул от лица кнопочный телефон.
– Игорь, твою мать, ну, сколько можно?! Почему ты не можешь есть нормально? Постоянно с тобой так! Ну, е-мое, в самом-то деле… А-а-а, за что мне такой сын?
Внутри меня облили чем-то горячим. Я весь сжался и старался лишний раз не шевелиться. Футболка неприятно прилипла к груди, но одёрнуть её я не решился.
Мой отец, ругаясь, начал что-то искать в рюкзаке. Секунды тянулись, и, наконец, он достал влажные салфетки. Покрутил их в руках и небрежно кинул в мою сторону.
– Вытрись ты уже! Позоришь меня постоянно. Больше с тобой никуда не пойду. Постоянно какие-то проблемы…
Я перестал слушать отца. Открыл пачку с салфетками и начал судорожно вытираться. Проходящие мимо отдыхающие не обращали никакого внимания на уткнувшегося в телефон средних лет мужчину и меня, измазанного в сливочном пломбире.
Откуда-то издали доносились звуки наружной рекламы, заманивающей людей купить одежду. Ему в противовес возражал другой голос, уговаривающий отдыхающих посетить кафе и освежиться прохладными напитками. Рядом с нами без конца проходили люди, самые разные на вид. Между ними сновали продавцы всяких вкусностей, раздатчики флаеров и прочие интересные личности.
Обычный майский выходной в обычном провинциальном районном центре.
Я закончил вытираться и некоторое время молча сидел, не решаясь побеспокоить папу.
Знакомое, еле слышимое цоканье ударило меня по ушам.
– Ну и че ты сидишь? Чего ждешь? Салфетки выкинь! Куда ты их кидаешь! Твою мать, Игорь, в урну!
После того, как я покорно выбросил использованные салфетки в ближайшую урну в форме пингвина, он продолжил наседать на меня:
– Столько салфеток использовал! Можно как-то поэкономнее, а? Игорь, я с кем говорю?!
Выплюнутое из его рта моё имя, словно брошенный острый нож, попало в цель и перерубило что-то внутри. Струйки бурлящего кипятка тут же залили мои дрожащие внутренности.
– Прости, пап, – тихо произнёс я с опущенной головой.
Ответа отец не дал, лишь молча продолжил глядеть в телефон.
Ещё пару месяцев назад мы с родителями жили в другом месте. Далеко-далеко от этого города. Там была плоская земля, и можно было видеть конец улицы, на которой стоишь. Этот же город стоял на небольших холмах. Гулять пешком по нему было неудобно, ездить на машине – тоже. Поэтому любые вылазки в ближайший парк были для меня большим праздником.
Переехать нас вынудили два обстоятельства. Во-первых – моей маме предложили место старшей медсестры с большей зарплатой, а во-вторых, родителям нужно было решать вопрос с моим предстоящим началом обучения в школе. Те, что находились там, если судить по разговорам родителей, в основном, конечно, мамы, были не очень хорошие. В них учились одни дураки. Следовательно, переезд даже не обсуждался.
Мне показалось, что солнце увеличилось в размерах и стало ощутимо припекать. После сладкого и жирного мороженного мне захотелось пить. Отца я не тревожил. Он быстрыми движениями пальцев рук, что-то набирал на клавиатуре. Я неслышно вдохнул и отвернулся от него, продолжая смотреть на прохожих, небрежно болтая ногами в воздухе.
Я сильно скучал по своим старым друзьям. Все они остались в прошлом месте. Мне их не хватало. Какой-то связи мы не имели, и оставалось надеяться, что когда-нибудь я или они приедем друг к другу в гости. Из всей своей дворовой компании, я больше всего нуждался в Андрее. Он был небольшого роста и неприлично худощав, но это не мешало ему иметь самый боевой характер во дворе. Никогда ничего и никого не боялся. Из-за этого мы просто не могли сидеть на месте и каждый день попадали в какие-нибудь приключения. Помню, как однажды мы решили, что сбить осиное гнездо – это хорошая идея. После чего получили отпор от возмущенных насекомых, которым совершенно не понравилось вторжение в их жилище, и мы ходили почти неделю опухшие и красные. Но не все затеи плохо кончались, были и удачные дни. Например, как-то раз в мусорной урне, стоящей возле нашей любимой лавочки, Андрей нашёл целых сто рублей! Мы ещё долго ломали языки в обсуждении, как они могли там оказаться, попутно деля поровну вторую пачку сухариков.
Частенько я чувствовал себя одиноко после переезда. Родители были слишком заняты обустройством себя и нашего быта в новом городе. Мать почти всё время пропадала на дежурствах, беря дополнительные смены, чтобы заработать больше денег. Отец… Я не особо понимал, чем он занимается, но его регулярно не было дома. И я оставался совсем один.
Мысль о том, что уже в этом году, буквально через пару месяцев, я пойду в школу, грела меня. Хотелось побыстрее познакомиться с новыми людьми, учителями, узнать, как учеба будет происходить на самом деле. Мне много про это рассказывала мама, но сам я никогда не был в школах.
Некоторое время мы молча просидели на скамейке, даже несмотря друг на друга. Чувство жажды усиливалось.
– Пап…? – неловко начал я.
Мой папа закрыл глаза и сильно их сжал. Я решил не дожидаться его реакции и продолжил:
– Пойдем погуляем, а то я устал просто сидеть. Пожалуйста…
Он посмотрел на меня, почесал сзади худую шею и произнес:
– Ну, пойдем походим. Только, последний раз тебе говорю, веди себя нормально!
Легкий кашель неконтролируемо вырвался из моей глотки. Отец цокнул и встал со скамьи. Затем огляделся по сторонам, словно искал кого-то знакомого и пошел по направлению к выходу из парка.
Так рано идти домой я совсем не хотел, но выбора не было. Я пристроился рядом с папой и старался не отставать от его длинных взрослых шагов.
Он смотрел в телефон, почти не поднимая глаз на дорогу. После недолгого колебания, я попытался взять его за руку. Мне удалось! С полминуты мы шли, держась за руки, и я успел испытать целую гамму эмоций. Однако отец выпустил мою ручку, перехватил устройство и принялся с усилием стучать по клавиатуре.
Борясь с появившимся комом в горле и подступающими слезами, я стиснул зубы и бесцельно смотрел перед собой.
Мы шли по асфальтированной дорожке. Папа сосредоточено смотрел в телефон, но в один миг его лицо неожиданно разгладилось и просияло, появилась кривая улыбка. Он резко остановился, затем посмотрел на меня оценивающим взглядом. После такого взгляда я всегда невольно сжимался, стараясь казаться меньше, чем я есть.
– Мне нужно отойти ненадолго. Ради Бога, скажи мне – я могу оставить тебя одного здесь? Ты ничего не сделаешь плохого? Я не знаю…Не убежишь куда-нибудь? – спросил у меня отец.
Я растерялся от такого щедрого предложения. В голове тысячью идей пронеслась мысль о том, как я могу тут один развлечься, без пристального надзора отца. Я открыл слипшийся от отсутствия влаги рот и произнес:
– Обещаю, что всё будет хорошо! Я же уже большой. Только… Можешь купить мне немного водички? Я сильно хочу пить.
– У меня нет на это времени. Нужно было дома пить, – обрубил отец.
Затем он нехотя достал кошелёк, вытащил одну купюру и протянул её мне.
– Вот, возьми. И всё не трать, а! Купи себе маленькую бутылку воды и всё!
– Хорошо, пап, спасибо большое! – я осторожно, словно боясь спугнуть сошедшую на него блажь, взял банкноту.
– Будь здесь и никуда не уходи. Я скоро вернусь, и мы поедем домой. Может быть минут тридцать, или сорок. Ты все понял, Игорь? – отец положил бумажник в карман.
– Да, быть здесь и никуда не уходить, – повторил я, все также держа деньги в руках перед собой.
Отец сжал губы и шумно выдохнул. Ещё раз посмотрел в телефон, и уже не поднимая на меня взгляда, пошел к выходу из парка.
Я аккуратно, стараясь не помять такую ценную для меня бумажку, сложил её в карман шорт.
Долгожданная свобода! Я могу делать, что я захочу, пойти в самые удаленные уголки парка! Да что там уголки, я могу его полностью исследовать! Изучить вдоль и поперек!
Я стоял на месте и глупо улыбался.
Эйфория потихоньку стала сходить на ноль, и чувство нестерпимой жажды ударило с новой силой. Нужно было поскорее найти место, где можно купить маленькую бутылочку воды. На счастье, я запомнил, где это можно было сделать.
Отец уже скрылся за воротами парка, а я пошел в сторону киоска с продуктами.
Облака неспешно плыли по ярко-голубому небу, легкий ветерок трепал кроны деревьев, а народ протекал по обе стороны от меня. Всё стало таким спокойным и умиротворяющим. Меня абсолютно ничего не волновало в тот момент, кроме чувства жажды, но и оно как-то вытиснилось психикой на задний план. Всё было таким правильным тогда.
Я опустил руку в карман и нащупал лежащую там купюру. Она была на месте. Теперь точно волноваться не о чем. Я улыбнулся своим мыслям. И в добавок ко всему – я был предоставлен сам себе! Даже на этот крохотный промежуток, обозначенный папой, в полчаса, но я был свободен!
Через пару минут передо мной появился заветный киоск.
Мама вручила дочери только что купленное мороженное, они, помедлив, отошли в сторону, и наконец-то подошла моя очередь. Глядя на них, малоприятными липкими воспоминаниями вернулось ко мне недавно съеденное сливочное лакомство.
Молодая продавщица, взглянула на меня и заметила, что я был без взрослых.
– Привет! Уже выбрал что-то? – я смог разобрать в её голосе легкие нотки тревоги.
– Здравствуйте! Мне, пожалуйста, маленькую воду. Без газов, – по-взрослому ответил я и был необычайно горд собой.
Улыбчивая хозяйка взяла ключ от холодильника с напитками, протянула его мне со словами:
– Сам открыть сможешь?
Я молча кивнул и взял ключи. Выбрать нужную бутылку не составило большого труда – мне сейчас подойдет любая. Вода из холодильника приятно обжигала кожу холодом и оставляла влагу на ладони.
Поставив на прилавок покупку и вернув ключи девушке, я, как можно более величественнее, достал из кармана своих детских шорт деньги и протянул их продавцу.
Девушка это оценила и улыбнулась.
– Ты тут один гуляешь? – спросила она, отсчитывая сдачу.
– Не совсем, я с папой. Он отошел ненадолго и попросил меня купить водички, – сказал я и закусил губу. Мама наказывала, что нельзя рассказывать незнакомцам такие подробности. Да и слово «водичка» сильно выбивалась из моего серьёзного образа.
– Твоему папе повезло, что у него вырос такой помощник! – похвалила меня продавщица, протягивая мне сдачу.
Я криво улыбнулся, схватил деньги с водой и поспешил прочь от киоска, чтобы поскорее насладиться живительной влагой.
Идти далеко не стал, отошел буквально пару метров от пешеходной дорожки и принялся жадно проглатывать воду. Это была самая вкусная вода за все мои шесть лет жизни.
После пары больших глотков, я решил остановиться и поберечь её на будущее. Бутылка отправилась в боковой карман шорт и стала там нелепо торчать, наполовину выглядывая наружу и оттягивая вниз одежду. Выглядело так себе, но зато её не нужно будет таскать всё время в руках.
И тут меня ударил холодный пот. Словно откуда-то из глубин моего бессознательного всплыла одна простая мысль и заняла место утолившейся жажды. Я вдруг понял, что у меня нет часов, и я не знаю сколько времени уже прошло!
Решив не вдаваться в глубокие рассуждения, я просто побежал на то место, где меня оставил отец. Отдыхающих в парке заметно прибавилось, и мне приходилось маневрировать, чтобы никого не задеть, и рукой в добавок придерживать бутылку, чтобы она не вылетела. Я бежал, что было моих детских сил.
Какого же было мое облегчение, когда я не обнаружил папу. Встав на то же самое место, где мы с ним разошлись, я ещё раз внимательно огляделся по сторонам. Никого, хоть отдаленно похожего на него, я не заметил. Радости не было предела, ведь я его не расстроил и не подвел! Бутылка воды была победно осушена и отправлена в ближайшую урну. Я сел на, уже оккупированную бабушкой, лавочку. Нужно было подумать.
Идея исследовать самые дальние уголки парка потеряла свою заманчивость в моих глазах. Но и маяться на месте я не хотел. С грустным лицом, я подпер голову рукой.
Бабушка читала какую-то книгу в потрепанной обложке и не проявляла ко мне никакого интереса. Посидев в тишине некоторое время, мне осенило – нужно хотя бы узнать сколько сейчас времени.
– Извините, пожалуйста. А сколько сейчас времени? – робко обратился я, но при этом старался чтобы мой голос звучал как можно увереннее.
Старушка немного опустила книгу, посмотрела на наручные часы и ответила:
– Полпервого.
– Спасибо большое! – я был рад тому, что затея удалась.
Бабушка вернулась к чтению, а я решил все-таки походить по парку, пока была возможность.
От того места, где я был, вели три тропинки в разные уголки городского парка и одна направляла на выход, куда и пошел мой отец. Решив для себя пройтись по ним всем, хотя бы немного и недолго, я выбрал ближайшую, по которой можно было дойти до киоска.
Продавщица отпускала очередную порцию мороженного счастливому, на радость родителей, ребёнку. Чувство какой-то ребяческой ревности и зависти проснулось во мне. Я тоже хотел ещё одно мороженное. Я посмотрел на монетки, которые дала мне девушка в качестве сдачи, покрутил их по-всякому в руках, но так и не смог определить много это или мало. Всё же решил не испытывать судьбу и двинулся дальше.
На небольшом расстоянии от магазинчика располагался крохотный парк аттракционов. Люди катались на небольших машинках, кто-то стрелял по воздушным шарикам, другие же метали дротики или визжали от впечатлений, когда колесо бесконтрольно меняло свое направление. В некотором отдалении расположился большой шатер с красочной вывеской, посвященной экзотическим зверям. Возле него было больше всего детей, прыгающих на месте от нескрываемого волнения.
На картинках я видел настоящие большие парки аттракционов, но, разумеется, никогда там не был и, вряд ли, побываю. Поэтому я с неким легким пренебрежением посмотрел на этот. Возможно, это была попытка скрыть свою зависть и разочарование от того, что кто-то может себе позволить сходить туда, что чьи-то родители могут спокойно отвести своих детишек поразвлечься в такое место, не говоря при этом, что это глупая и пустая трата денег.
Но сейчас никого не было рядом, и никто не мог меня остановить. Я решил присоединиться к общему веселью. Времени оставалось немного, поэтому я, как уж, обтекал толпы людей, находя незаполненные пространства среди них.
Парень с бородавкой на подбородке метнул последний дротик. Воздушный шар лопнул, хозяин палатки скривился и протянул маленького мягкого слоника победителю. Тот же в свою очередь гордо вручил его своей красивой спутнице. Девушка расплылась в улыбке, её глаза округлились, и она наградила добытчика за его старания. Мальчишка покраснел.
– Хочешь попробовать? – обратился ко мне усатый хозяин аттракциона.
Во мне появилось желание выиграть что-нибудь приятное для мамы, но не хотелось тратить деньги. Я растерялся и замешкался. Сзади меня была очередь из желающих попробовать свои силы. Кто-то из толпы сказал.
– Пацан, ты либо играй, либо не мешай и дай другим.
Я покраснел и быстро спросил на выдохе:
– Сколько стоит?
– Ты читать не умеешь что ли? – скривился усач. – Написано же, десять рублей – одна игра.
Я выхватил несколько монет и протянул их распорядителю аттракциона.
– Этого хватит?
Взяв две монеты, мужчина остальные протянул назад.
– Да, на одну игру хватит, – он вручил мне пару дротиков. – Правила знаешь?
– Да, – соврал я.
Из пяти бросков удалось лопнуть только один шарик.
Мне и без объяснений было понятно, что я ничего не получу. Крайне разочарованный в своей меткости, я отошел в сторону. Девушка протянула мужчине деньги и взяла метательные снаряды. Я решил не смотреть на её игру и вернуться назад. Ведь, по моим ощущениям, времени прошло уже много.
Я снова побежал по тропинке.
Издалека стало понятно, что отца всё ещё нет на месте. Я не на шутку разволновался. К моему счастью, бабушка сидела на той же самой лавочке и по-прежнему читала книгу. Я немного волновался, не зная, как спросить у неё время, и глупо стоял в нескольких шагах от дамы.
Осторожно опустившись на скамейку, я еле слышно прочистил горло и спросил:
– А сколько сейчас время?
– Час по полудню, – ответила пожилая женщина, даже не взглянув на часы.
Ничего не поняв, я не решился уточнять сколько это. Молча прикусил щёку и посмотрел на ворота парка, с надеждой ища папу.
Бабушка подняла глаза вверх максимально как это было для неё возможно и улыбнулась, прикрывая рот сморщенной рукой.
– Сейчас час дня, – хихикнула старушка.
– Спасибо большое вам! – проговорил я, поворачивая голову в её сторону. – Только… Еще вопрос…А пол часа уже прошло? Помните, я у вас уже спрашивал время.
Женщина загнула уголок книги, отложила её в сторону и посмотрела мне прямо в глаза.
– Я запомнила хорошего мальчика в желтой футболке, – её добрая улыбка действовала на меня гипнотически. – Да, полчаса уже прошло. У тебя всё в порядке? Ты не потерялся?
А вот тут я уже конкретно испугался. В сумме прошло уже достаточно времени, чтобы отец вернулся в обещанный срок, но где он?! Неужели он решил меня бросить?!
– Да, всё круто, – максимально правдоподобно улыбнулся я в ответ.
На всякий случай решил не говорить ей, что жду тут папу. Соседка по скамейке, словно почувствовав мое смущение, решила больше не расспрашивать меня и вернулась к чтению.
Раз в пару минут она изящным, отработанным до миллиметра движением перелистывала сухие пожелтевшие страницы. Я старался ничем не забивать себе голову и просто ждал отца. Идти исследовать парк больше не хотелось. Было боязно, что папа вернется, а меня не будет на месте. Поэтому зажатый со всех сторон, я продолжал сидеть на лавочке.
Людей вокруг становилось всё больше несмотря на то, что некоторая часть постоянно двигалась к выходу. Из-за большого потока посетителей контролировать всех входящих было крайне затруднительно, я просто не успевал фокусироваться на их лицах. Выпитая вода уже успела переработаться и эхом кричала мне о том, что нужно выпустить лишнюю влагу из организма. Нужно было что-то предпринимать.
В парк мы с папой приехали на машине, и в целом, я, примерно, запомнил, где мы её оставили. Вполне возможно, что папа был где-то рядом с нею. Сидеть дальше без дела я не мог.
Осторожно поднявшись со скамьи, я еще раз взглянул на свою соседку. Она все также с чувством собственного достоинства читала какое-то произведение. Я сделал глубокий вдох, решаясь начать движение и медленно побрел к выходу.
Каждый мой шаг был очень неспешным. Делал я это сразу по нескольким причинам: тянул время, чтобы все-таки дать отцу шанс появиться и старался сильно не тревожить свою нужду.
Успеха не было ни с одним делом. Я уже достиг выхода из городского парка, но так и не встретил отца, а чувство заполненного мочевого пузыря, казалось, начало разрывать меня изнутри. Здраво анализировать ситуацию и окружающую обстановку я едва мог. В груди бешено колотилось сердце, в висках стучало, струйки холодного пота бодряще меня знобили.
Где папа?!
В глазах неприятно защипало, хотелось заплакать. Невероятным усилием я смог подавить и сдержать слезы. От середины прохода я отошел в сторону, чтобы не мешать людям двигаться, после того как получил пару недвусмысленных взглядов.
Я злился, буквально на всё на свете. На папу, на себя, на мороженное, на воду, на других гуляющих в парке, на тех, кто выигрывает в аттракционах, на старуху с книгой, на маму… Чувство щенячьей беспомощности съедало меня. В тот момент, мир будто сжался до размеров моих внутренних переживай. Всё перестало существовать.
Но просто стоять и надеяться на чью-то милость я не намеревался. Буду ждать папу возле машины, всё ровно он рано или поздно вернётся к ней. Я на секунду представил, как папа не найдет меня в парке и будет волноваться и переживать. Улыбка согрела меня на долю мгновения, но сразу же пришло осознание, что он будет сильно ругаться, а вместе с ним и мама. Смахивая прочь дурные мысли, я сфокусировался на фантазии о том, как бы он сильно расстроился, узнав, что я пропал. Решимость поднималась где-то внизу моего тела и по сосудам двигалась к затылку. Ещё секунда и я почувствовал, как голова наполняется чем-то приятным. Нужно идти к машине.
Вот только – где она?
Я огляделся вокруг, силясь вспомнить с какой стороны мы пришли в парк. Однако не мог этого с уверенностью сделать. Что-то изменилось в пейзаже, появились какие-то незнакомые нотки. Нужно было пройти немного по каждому направлению, может тогда смогу что-то узнать и вспомнить.
Я вытер пот со лба и пошёл направо. Солнце жарило ещё сильнее, ветра за пределами парка почти не было. Появился неприятный звук автодороги. Благо она была ещё относительно далеко. Воздух стал заметно хуже. Дышать становилось труднее.
Идти старался как можно быстрее, ведь если выбор маршрута неправильный, мне придется возвращаться назад. Делать это с сильнейшим чувством малой нужды было крайне неприятно. Хотелось сбавить шаг, красться еле-еле на цыпочках, но я не мог терять драгоценное время.
Горожан стало на порядок меньше, но причину этому я не знал, да и выяснять не было совершенно никакого желания. Я перешёл на лёгкий бег.
Этот поворот, вроде бы, был, а вот за этим углом, получается, должна быть парковка!
Машин заметно стало больше. Теперь я окончательно вспомнил, где находится наш автомобиль. Необходимо было пересечь всю автостоянку, дойти до него и надеяться, что папа будет в нём.
Когда до нашей поддержанной иномарки оставалось несколько десятков шагов, я начал пристальнее вглядываться в лобовое окно машины. На это требовалось определенное усилие, ведь солнце отражалось от стекла и било мне прямо в глаза. Но я смог ясно различить, что оба передних пассажирских сиденья были пусты. Я сократил дистанцию ещё на пару шагов.
Ярко-красный ремешок от женской сумочки, закинутый на сиденье рядом с водителем, сразу привлёк моё внимание. Он был таким цветным и живым в тот момент. Я даже не уверен, что это был именно красный цвет. Всё, что я принимал за красный цвет до этого, был разбавленный оранжевый. Ещё мгновение потребовалось на осознание, что раньше я такую сумку никогда не видел. Поджав губы, от разочарования тем, что я обознался транспортным средством и теперь нужно начинать поиски с самого начала, я всё же решил подойти поближе, ведь машина была очень похожа на нашу.
И как оказалось не зря. В просвете между сиденьями показался мой отец. Или кто-то сильно на него похожий – солнце всё ещё больно отсвечивало в глаза. Будто оно что-то знало и всеми своими солнечными силами пыталось прогнать меня. Мужчина сладко улыбался – очень непохоже на моего папу. Скорее даже испытывал глубокое блаженство.
Я подошел уже почти вплотную к капоту. Точно, это был мой отец! На вид, слегка уставший и помятый. Волосы были взъерошены. Его взгляд блуждал по салону в бесцельных поисках. Улыбка не сходила с лица. Я заметил, что он быстро и неглубоко кивал.
Не успел я задать закономерный вопрос, как ответ сам вышел на свет. Точнее вышла. Худая блондинка, до этого скрываемая старым потертым сиденьем, появилась в пространстве посередине авто. Внешний вид у неё пугающий: не уложенные волосы, слегка съехавшая за контур губ помада и чуть подтёкшая тушь. Её тоненькая рука словно плыла в воздухе, пока не опустилась на плечи моего отца. Их улыбки стали ещё шире и довольнее, и они исчезли за сиденьем водителя.
У мамы были чёрные волосы.
Часть I
Глава 1
17.05.2016
Я выдохнул и закончил повествование. К этому времени я уже успел вернуться на свой неудобный стул. Врач некоторое время молча оценивал меня и мои слова.
Решив первым закончить паузу, я произнёс:
– Так что с мамой?
Савелий Алексеевич посмотрел на меня абсолютно безэмоционально и сказал так же отрешённо:
– Да, всё записано верно. Буквально слово в слово…
– Что с мамой?
– С мамой? Я же вам уже сказал, что с ней всё хорошо. Она в полном порядке.
Я улыбнулся. Было приятно слышать, что она держится, после всего, что с ней было.
– Мы можем увидеться?
– Да, конечно, но, понимаете… – начал врач. – Ей нужен покой. Вы сможете с ней поговорить, однако, немного позже.
– Да, я понимаю, – произнес я и уронил голову на грудь.
– Да-а-а-а… – многозначительно протянул мой собеседник.
Я уже не смотрел на него, но слышал, как зашуршал его докторский халат, и мужчина встал со стула. Открылась дверца книжного шкафа, хранящего старые пыльные книги, и через секунду самая пузатая из них оказалась в крупных руках врача. Савелий Алексеевич покрутил её, словно оценивая на пригодность, и, видимо сочтя недостаточно подходящей, поставил на место и вынул соседнюю наружу.
– Если что-то хотите добавить, рассказать, поделиться, то я вас внимательно слушаю.
– Я, если честно, уже устал говорить. Причем говорить одно и то же, – огрызнулся я, не поднимая головы.
– Понимаю, – доктор перевернул страницу. – Но нам с вами нужно ещё об многом поговорить…. Так будет лучше для вашей мамы.
Врач вернулся на своё место, положив перед собой книгу, поверх моей папки.
В кабинете стало свежо. Шум улицы почти не доносился до нас, и Савелий Алексеевич мог сосредоточиться на чтении. Я совсем не хотел его отвлекать. Мысли о маме не давали мне сидеть спокойно. Чтобы справиться с тревогой, я заёрзал на стуле. Я старался делать это как можно тише и незаметнее, но от старого внимательного врача ничего нельзя было скрыть.