Алексей Белькомбэ
Мумия по соседству
Пряча глаза от солнца, я одёрнул шторку. Спустя несколько тёмных для моих глаз секунд, я увидел улыбающуюся Полину, которая целилась камерой своего телефона прям в меня.
– Успела! Папарацци в деле! Ой, ты так смешно получился! – последнее слово я не сразу разобрал из-за струящегося смеха. – Ладно, накрывай на стол, мой ноги, встречай гостей. Твоя голодная девушка уже летит к тебе на крыльях любви!
– Стой! Погоди! – ответом мне был щелчок конца связи.
Я замахал руками в останавливающих жестах, стараясь привлечь её внимание, но она уже опустила голову и неслась к моему подъезду.
Ничего страшного, номер квартиры она всё ровно не знает. Но ведь…номер дома она тоже не знала.
Твою мать! Полина!
Автоматически отправив ей вызов, я решил не дожидаться, когда она постучит в мою дверь, а перехватить её по пути. Я, не глядя, на ходу начал напяливать что-то, что было похоже на трико и футболку, но застряв ногой в левой штанине, упал на выходе из комнаты. Под аккомпанемент нескольких крепких слов из моего подросткового запаса, я быстро поднялся на ноги и сразу же забегал по дому в поисках тела отца.
Кухня, зал, балкон, чулан, туалет, моя комната – везде было пусто.
Куда он мог деться?!
Ладно, на видимых местах его нет – это уже очень хорошо. Только бы она не увидела его…Кстати…Да, она уже сбросила мой вызов. Полина!
Встретились мы этажом ниже моей квартиры. Откуда она могла узнать мой адрес?!
– Ты чего такой дикий? Укусил кто-то? Привет ещё раз, – Полина чмокнула меня в щеку. – Не, реально, ты чего так смотришь на меня? Что-то случилось? Ты не рад меня видеть?
– Привет, солнце, – я поцеловал её в ответ. – Всё хорошо. Я очень рад тебя видеть! А как ты…?
– Узнала твой адрес? А вот не скажу! Теперь гадай, – она стала загибать пальцы. – Следила ли я за тобой, а может попросила папу пробить тебя по базе…О! Или просто посмотрела твои данные в классном журнале? Не знаю-не знаю. Столько вариантов, а ты такой скрытный человек. Меня, кстати, напрягает это! Мы столько уже встречаемся, а я даже толком не знала, где ты живешь! Ты меня вообще с родителями знакомить думаешь? Или я для тебя так – пощекотаться и бросить? Учти, если ты ещё по какой-то сомнительной причине не понял, что я дама серьёзная, то со мной такие фишки не прокатят! Ты теперь, как порядочный мужчина, должен жениться на мне! Да шучу я! Что ты так глаза выкатил-то?
– Полин, у меня у родителей плотный график. Никак не могу подобрать момент, чтобы все были дома. Конечно, я хочу тебя с ними познакомить. Не дави на меня только. Я всё понимаю. Ладно, пошли погуляем, – я справился с потоком её сознания и, быстро сориентировавшись, потащил её вниз, прочь от своего больного дома.
– Эй, отпусти мой рукав! Порвёшь! Да куда ты меня тащишь так? Ты же сказал у тебя никого дома, – Полина положила свободную руку мне на плечо и прильнула к моим губам. – Пошли к тебе, я покажу тебе кое-что. Ты такое только в интернете видел.
– Во-первых, я не говорил, что у меня никого дома. Во-вторых, ко мне нельзя, – я вырвался из её любовных объятий и продолжил тянуть её наружу. – Когда-нибудь потом, но не сегодня. Правда.
Полина уверенным движением освободилась от моего жидкого захвата и встала в такую позу, которая без объяснений говорила о том, что никуда она не сдвинется без своего собственного на то желания. Угораздило же её припереться ко мне…
– Зайчик, тётя два раза таких предложений таким блаженным, как ты, не делает. И ты не в той весовой категории, чтобы строить тётеньке нервы. Поэтому, хочешь ты, не хочешь, но мы идём к тебе, – Полина показала мне свою спину с лёгким загаром и, как кошка, запрыгала вверх по ступенькам.
Остановить её несгибаемый настрой у меня получилось только у стен своей квартиры. Абсолютно отчаявшись, не зная, как остановить бур Полининых намерений и отвернуть её жало от семейного секрета, я развернул одноклассницу к себе и прижал к исписанной стене подъезда. Обласкав её поцелуями, я снова предпринял попытку вытянуть её на улицу.
– Да стой ты, куда ты меня тащишь? Я к тебе так долго добиралась, а ты даже чая не предложишь? Одними лобызаниями женщину не накормишь, запомни, малыш! И к тому же, мне нужно припудрить носик. Перевожу для мужиков – воспользоваться твоим туалетом по прямому назначению.
В Полининых глаза ничего, кроме голого настроя не было. Отказать ей без внятной причины нельзя, а придумать хоть какую-нибудь правдоподобную уже не успеть. Поэтому глуша галопом скачущее сердце, я вставил ключ в замочную скважину и провернул вместе с ним остатки надежд на спокойное утро.
– Налево сразу, – я закрыл глаза, будто это могло помочь мне.
Полининым ответом был глухой звук запираемой двери. Мгновения ожидания отмерялись ударами сердца и поверхностными выдохами. На десятом вдохе, мои нервы не выдержали, заставив меня броситься к туалету. Со всех сторон была обычная квартирная картина. Никаких следов высушенного тела отца. Не успел я этому порадоваться, как мои коленки подкосились из-за света, который выливался в щель между дверью ванной и полом.
Спокойно! Может мама просто забыла выключить его, когда собиралась на работу… Такое бывает иногда.
Дверь не открылась. Дёрнув на себя ещё раз, но уже значительно сильнее и резче, я так и не смог изменить результат.
Твою мать, твою мать, твою мать…
– Игорь, что ты там говоришь? Я не слышу, – спросила Полина с приправой раздражения и непонимания в своём голосе.
Я ей ничего не ответил, силясь понять, как так маме удалось закрыть ванную изнутри, да ещё и с включенным светом. После одного полностью размотанного витка моих мыслей, меня будто ударило током от осознания, что отец прямо сейчас лежит в ванне в своём специальном растворе, который делает для него мама. А через стенку от него находится ничего незнающая Полина! Нужно срочно вытягивать её из дома.
– Ну так что? Даже чаю не предложишь? Ну, Игорь, это не краси-и-иво, – моя девушка вышла из уборной и потянулась к ручке двери ванной комнаты. Бесцеремонно перехватив её в полёте, я потянул одноклассницу на кухню к раковине.
– Помой здесь. Там ремонт сейчас. Лучше не лезть туда, – тонкая прозрачная струя воды полетела вниз и через секунду разлетелась на множество капель от встречи с грязной тарелкой, до этого мирно лежащей в раковине.
– Ну, хорошо, – Полина намылила руки. – Как скажешь, дорогой. Как у тебя самочувствие? Ты как-то бледно выглядишь.
– Не проснулся ещё. Наверное, – пот нетерпения, наждачной бумагой, карабкался вниз по моему лбу. Я незаметно протёр влажные брови.
– Блин, никогда тебя таким не видела. О, кстати! А что ты мне говорил пару минут назад? Как будто: чё ты дверь дёргаешь, – смытая пена с рук одноклассницы красивым узором ложилась на испачканную тарелку.
– Не знаю. Я не слышал. А, это скорее соседи были. Да, точно. Я же никакую дверь не дёргал, – в подмышечных падинах было так много влаги, что без чувства омерзения я не мог прижать руки к туловищу. Полина потянулась к полотенцу, чтобы высушить вымытые руки, и тут я понял, что нужно срочно действовать. – Кстати, Полин… Я же тебе сюрприз приготовил. Да-да. Только туда идти нужно. Надеюсь, тебе понравится. Дома не получится остаться, у меня же ремонт идёт. Скоро придут рабочие. Поэтому пошли скорее.
– Вау! Я прям вся дрожу от интриги! А ты мне не рассказывал, что у вас ремонт какой-то идёт. Погоди, а разве тебе не нужно быть дома, чтобы всё контролировать…Хотя бы впустить бригаду внутрь…
Вместо ответа я, как грубый хозяин, начал мягко подталкивать свою девушку в коридор. По пути успел незаметно для Полины выключить свет в ванной. Запрыгнув в обувь, я дал ей жиденькие размазанные объяснения:
– Это знакомые. Они уже у нас когда-то работали… Ничего страшного, мама дала им ключи. Э-э-э, мы им доверяем.
– Хорошо, мне хоть и обидно, что мой парень выгоняет меня из дома, но я тебе верю, – Полина вымученно улыбнулась своему отражению в зеркале, а затем изящно подняла указательный палец вверх. – О, а прямо сейчас сосед просит твоего тёзку включить обратно свет! Слышишь?
+++
Пару часов спустя
Полина с несимметричной улыбкой осмотрела местность рядом с автобусной остановкой, немного помедлила и, смотря мне прямо в глаза, спросила:
– Нам обязательно нужно было приезжать сюда?
– Да, если честно, то нам ещё нужно идти. Сюрприз не здесь, а там, – я махнул рукой в сторону щетинистого леса.
По-лягушачьи поджав рот и сжав веки, моя девушка наклонила голову направо и мягко произнесла:
– Серьёзно? Я, конечно, понимаю, но почему ты сразу не сказал? Я бы обувь поудобнее взяла. Ладно, если я натру мозольку, то ты меня на руках понесёшь!
– Хорошо, – я улыбнулся. – Пошли.
Лес был, как мои одноклассники после летних каникул – выглядит знакомо, но что-то неопределимое поменялось. Повсюду валежник был собран в небольшие кучи, иногда прямо на тропинке, что принуждало нас сходить с неё и огибать их, пробираясь через заросли травы. Это каждый раз вызывало громкое цоканье Полининого языка. Сама тропа, по которой я так легко и с удовольствием бегал в детстве, сильно сдала свои позиции, позволив подгрызть её края густому разнотравью. Определялась она условно, по большей части из-за нужного направления движения и ощущения более утоптанного грунта под ногами. Может изменился я, а может сам лес, но во мне не было того трепета, как в детстве, когда шёл на встречи к Максиму. Вся магия и очарование этого места исчезли, оставив лишь грустную картину задыхающейся лесопосадки.
Как такового плана у меня не было. Это была импровизация в чистом виде. Полина слишком близко подобралась к моему семейному секрету, и мне нужно было срочно вывести её из своего дома, да ещё сделать это так, чтобы всё выглядело нормально, не вызывало подозрений и ненужных вопросов, на которые я не смогу дать внятного ответа, и в идеале не испортить с ней отношения. Даже сейчас, несмотря на Полинино бестактное вторжение в моё пространство, я не мог злиться на неё всерьёз. А где-то под коростой моей души испытывал тёплое чувство радости от её приезда. Я посмотрел на неё.
Она шла рядом со мной, почти в ногу. Её сосредоточенное лицо почти ничего не выражало, кроме лёгкой задумчивости. Уверен, что она сейчас прорабатывает всё варианты моего сюрприза, чтобы быть готовой ко всему. Как она вообще согласилась встречаться со мной? Значит ли это, что она рассматривает меня, как своего потенциального мужа и отца детей? А самое главное – может ли она хотя бы предположить, что была за стенку от моего давно мёртвого отца? А я сам уверен, что он там был? Дверь могла закрыться сама собою, а свет мама не успела выключить…Вот и всё. Но тогда остаётся открытым один вопрос – где был папа…?
– Долго ещё? – Полина картинно подняла лицо к небу.
– Нет, почти пришли.
Хорошо, предположим, что папа был там. Смог бы я рассказать Полине всё? Объяснить ей, почему я так избегаю тему отца и своей семьи? Не думаю, что она смогла бы осознать всю ситуацию и принять меня.
«Хорошо, любимый, я всё ещё тебя люблю. А мумию твоего отца…можем брать его совместный отпуск. У моего папы есть вместительный прицеп» – так что ли?
А может стоит попробовать? Не сразу на неё вывалить все этих семейные помои, а по чуть-чуть поливать Полинино сознание. Раз намёк, два намёк, и она уже немного готова, а потом бац – смотри! Вон он! Круто, да? Потому что изначально я боялся всех этих близких отношений и всей мишуры, а после сегодняшнего утреннего визита, это конкретно стало ощущаться, как игра в горячую картошку с горящей петардой. И я имею не иллюзорный шанс травмироваться сам и травмировать других, если вовремя не затушу или не отброшу снаряд. Рано или поздно мне придётся принять решение. Или его примут за меня.
– Давай хоть поговорим, пока идём, а то эта зловещая тишина давит мне на виски, – Полина взяла мою руку.
– Хорошо, расскажи мне о своём детстве. Какое-нибудь самое запоминающееся событие. Такое, что прям вау! – я выпалил первое, что пришло в голову и перехватил покрепче руку одноклассницы.
– Ничего себе у вас запросы! Даме нужно подумать… – она попеременно наклонила голову в разные стороны. – Хм, какое у тебя самое ранее воспоминание? Самый первый момент, когда ты осознал себя?
Теперь пришёл мой черёд думать. Я взял паузу, роясь в мусорке своих воспоминаний. Однако так и не смог ничего примечательного найти.
– Ну, есть одно. Только не знаю точно, что это было: сон или реальное событие. Короче, я – маленький, шагаю, как пингвин, на кухню и тут какие-то руки подхватывают меня и поднимают наверх. Затем какое-то старое и неприятное сморщенное лицо, от которого к тому же пахло чем-то мерзким. Такая вот история. Всё же думаю, что это реально было, – я переступил через большого жука, который спешил пересечь тропу. – Просто… Не помню, чтобы мне когда-нибудь снились запахи.
– Интересно…Хм, а я вообще не помню тот момент, когда себя осознала…Одно из ярких воспоминаний детства – это когда я сидела в больших коробках у бабушки на работе. Я тогда была ещё совсем крошечной. Даже не знаю сколько мне лет было…Но прям совсем малюсенькая. Я, наверное, даже ещё не умела ходить. И ползала, и ползала по этой большой коробке. Она была такой бесконечной тогда. Там ещё так темно было, но не прям темень…Она скорее в углу где-то стояла, и свет просто не добирался в достаточном количестве. Помню ещё постоянно было шумно, голоса. Они везде были, но я никого не видела. А иногда совсем темно становилось. Это её полностью закрывали сверху, чтобы меня никто не заметил. Я тогда так замирала, даже дышать переставала, – её голос затрясся. – Было очень страшно в такие моменты. А самым радостным было, когда вечером приходил большой и сильный мужчина, и своими длинными руками вытаскивал меня наружу. Он был такой тёплый и… Мне аж дышать легче становилось…Я не знаю, как это объяснить…Надежный что ли. И мы уходили домой, чтобы назавтра всё повторилось вновь.
Полина замолчала, уткнувшись лицом в моё плечо. Через пару секунд я почувствовал неприятную влагу, которая даже через мастерку коснулась моей кожи. Я дёрнул рукой, легонько скидывая голову девушки. Одноклассница украдкой бросила на меня непонимающий взгляд и попыталась незаметно смахнуть слёзы.
– А что это было? Почему так происходило?
Она не сразу ответила.
– Эти коробки были у бабушки на работе. Она продавцом где-то была. Папе нужно было на работе быть, вот он меня к ней и относил. А она же тоже не могла всё время мне уделять. Вот и придумала такой способ. Считай самодельный манеж для детей, – Полина устало ухмыльнулась. – Я росла потихоньку, но до конца не понимала происходящего. Думала это нормально, и у всех так. А потом начался садик, и всем нам стало легче. Тяжело папе одному со мной. А когда бабушки не стало, то вообще…
Полина снова вцепилась в мою руку, но уже сильнее. Я не стал освобождаться, позволив ей прожевать чувство, а сам растерянно водил глазами по сторонам в попытках найти старую беседку.
Я не знал, как реагировать на такую болезненную для моей девушки тему. Не найдя слов поддержки, я неуверенно промямлил, что мы почти пришли, и нам нужно свернуть в сторону.
Мы повернули на ещё более невыраженную тропку и некоторое время шли в полной тишине. Никто из нас не решался разрезать скачущее молчание. Я рылся в пыльном шкафу с воспоминаниями из детства, пытаясь подыскать что-нибудь подходящее и приличное, чтобы им можно было поделиться с Полиной и примерить на неё. Но все они оказывались либо слишком тесными для нас двоих или же наоборот очень широкими, чтобы мы вдвоём могли себя чувствовать комфортно внутри. Мою внутреннюю примерку остановила Полина своим тревожным вопросом:
– А куда мы вообще идём? Меня всё это начинает пугать маленько.
– Пока не могу сказать. Сюрприз же. Не волнуйся, мы уже почти пришли, – положив свою вторую ладонь на кисть Полины, я всё-таки вытрусил подходящую историю. – А я в детстве не мог один где-нибудь оставаться без мамы. Сразу плакать начинал, истерика там, сопли пузырьками и всё сопутствующее. Никак и всё. Не то чтобы меня где-то посреди улицы одного бросали, нет. В гостях, к примеру, мама решает уйти, и пытается меня оставить с ними. Я с начала согласен, да, хорошо, останусь, но как только видел, что она уже готова уходить, то сразу начинал плакать. Представляешь? И никак не могли отучить меня от этого. Так везде с ней и таскался. Но однажды родители решили схитрить. Мы пришли к бабушке по отцу в гости. Противная женщина, мне никогда не нравилась. Она умерла пару лет назад, почти сразу после того, как мы переехали сюда. Ну и то да сё. Я заигрался и уснул у неё, а они в этот момент под шумок ушли. А я тоже маленький был, до школы ещё. Так представь, я проснулся, понял, что к чему и решил бежать домой. Ночь стояла уже, поэтому бабулька тоже крепко спала. Она жила на даче тогда. Ну я и без особого труда вышел из хаты и попёрся домой. Шёл и плакал от чувства брошенности. Думал, что они меня так решили ей отдать на всегда. Ребёнок же был…
Одноклассница резко остановилась, что я некоторое время прошёл не заметив, пока наши сцепленные руки не натянулись на всю длину. Её глаза намокли, руки задрожали, передав мне мерзкую нервозность, а губы запрыгали на месте, готовые вот-вот раскрыться.
– Мой ты бедненький мальчишка! Думал бросили его все! Одного оставили! – Полина обняла меня и начала пулять влажными поцелуями мне в лицо.
Покорно принимая заботу от любимой девушки, я сквозь кустарники заметил что-то, что очень сильно из далека напоминало нашу с Максимом беседку. Только сильно уставшую от времени.
– Всё в порядке. Они же меня не бросили, – я криво улыбнулся и сразу же ответил Полине на её ласки нежным поцелуем. – Почти на месте. Пошли.
Ручей высох. Только небольшая заросшая борозда в земле, безмолвно намекала о том, что здесь когда-то была вода. Полянка, на которой мы с Максимом когда-то провели столько времени и которая в детстве казалась нам довольно большой, сейчас же представляла собой жалкий обросший травой пустырь, с сиротливым деревцем, ранее отсутствующим. Почему я вспоминаю об этом уроде? А беседка, когда-то массивная и вечная, успела прогнить, побуреть и потерять одну балку, поддерживающую крышу и часть шифера на ней.
– Мы пришли. Сюрприз! – я поднял руки в воздух и затряс ими.
– Миленько. Но я не понимаю ещё в чём мякотка? – Полина тревожно осмотрелась.
– Помнишь ты когда-то привела меня на крышу и показала мне своё место силы? Я помню. Вот, смотри. Это моё место, – я врал нещадно, ведь я ни разу после того избиения не посещал эту поляну.
– Ничего себе! Это так мило. Я тронута.
– Баш на баш, как говорится, – я аккуратно присел на скамейку, примерно на то же самое место, которое выбирал несколько лет назад, и почувствовал необъяснимое желание рассказать Полине об отце. – Знаешь, а я ведь не просто так потащил нас сюда. Просто, понимаешь…Я даже не знаю, как сказать-то об этом вообще…Э-э-э, мой…
Но непроизнесенное слово встало комом у меня в горле. Оно никак не хотело вырываться наружу и тем более достигать ушей Полины. Я закашлял.
– Что-то ты темнишь. Что происходит? – она сдвинула брови вместе.
– Это всё так сложно и просто одновременно! – я нервно почесал затылок, после чего с силой помассировал лицо. – Мой о…
Нет, не могу.
– Ладно, забудь. Давай о другом, – я хлопнул в ладоши, отсекая неудачную тему.
– Солнце, ты всегда можешь рассказать мне, что тебя тревожит. Я обязательно выслушаю тебя. Если не готов пока говорить об этом, то давай о другом, – она тихонько присела рядом и окунула свою руку мне в волосы. – Как ты нашёл это место?
Её массирующие движения успокаивали меня. Я закрыл глаза, но вместо чего-нибудь приятного, из черноты внутреннего выплыло изуродованное тело папы. От неожиданности я дёрнулся, больно ударившись прыщиком на спине об угол стола. Я скрючился и стал быстро натирать место удара, отгоняя неприятные болезненные ощущения.
– Случайно. Я однажды решил школу прогулять, и сел на первый подъехавший автобус. Он меня и привёз на ту остановку, где мы слезли. Дальше в лес пошёл, шёл-шёл, и нечаянно вышел на этот пяточек. Оно меня так зацепило тогда. А через некоторое время сюда пришёл один парень. Уже не помню, как его звали. Максим, вроде. Мы разговорились и почти сразу подружились, – боль отступила, и я смог нормально выпрямиться. – Да там не важно, короче, про него. Лучше на место посмотри. Как здесь тихо и спокойно. Я сам давно тут не был, но видно, что за ним никто не ухаживал, и время изменило его. Раньше тут ручей ещё был. Вот и весь мой сюрприз. Хотелось тебе показать моё место.
Полина прекратила массировать голову, сделала пару шагов по поляне, зацепившись одеждой за назойливую ветку в траве, затем вернулась ко мне, но села уже на стол.
– Мне очень приятно, что ты открываешься мне, – произнесла она после недолгой паузы. – Я хочу больше знать о тебе, о твоих чувствах и мыслях. Давай договоримся, что мы будем разговаривать и только словами решать наши проблемы. Хорошо?
Я неглубоко кивнул и развернулся лицом к однокласснице, сев спиной к лесу. Взгляд забегал по истыканной поверхности стола.
Легко согласиться на такие простые условия, но знала бы она, как трудно мне это сделать. Даже сейчас я не могу рассказать ей всё. Смогла бы она понять и принять это? Не рассказала бы никому об этом? Нет, я не могу так рисковать.
– О, смотри, до сих пор осталось, – я указал пальцем на часть столешницы, где была вырезана буква «И». – Это мы с Максимом сделали. Типо на память оставить.
– А почему здесь только одна буква? – её брови сдвинулись на встречу друг другу, и она с недоумением посмотрела на меня.
Глава 3
17.03.2016
С Полиной мы встречались больше года. Оба решили пойти дальше в одиннадцатый класс и затем в университет. Это было самое счастливое время за всю мою прожитую жизнь. Я любил и почувствовал, что такое быть любимым. Мне, даже, приходили в голову мысли жениться на ней, чтобы побыстрее сбежать с родительского сумасшедшего дома.
Наши невинные подростковые отношения можно было бы назвать идеальными, особенно по меркам каких-нибудь клишированных романтических фильмов о тинейджерах. Мы никогда не ссорились и не скандалили. Нам было проще договориться, чем накричать друг на друга. Хотя, о чем нам было спорить в таком беззубом возрасте? Чаще всего мы скандалили и мирились без слов. Если ей что-то не нравилось, то она смотрела на меня своим ледяным и одновременно неприятно колючим взглядом, от которого сразу хотелось закрыться и отвернуться. Можно сказать, что в наших отношениях она была ведущим, а я прихрамывающим ведомым. Эта роль меня полностью устраивала, поэтому отдав ей другой конец своего поводка, я верно следовал за ней. По итогу: недопонимания у нас случались только в вопросах как мы проведем очередные выходные, и где начинаются личные границы.
А вот с этим у неё были большие проблемы. Полина стремилась целиком проникнуть в мою жизнь и полностью контролировать её, или хотя бы быть в курсе, всех сфер моей скучной подростковой жизни. Я не страдал тем страхом, который присущ большинству мужчин – попасть в зависимость от сильной женщины. А Полина была очень духовитой и волевой девушкой. И я был бы рад этому – полностью раствориться в её личности, если бы не один нюанс в виде мёртвого отца в моей квартире.
Может быть со временем, возможно даже после окончания школы, мы бы достигли нужного уровня открытости и доверия в отношениях, и я рассказал и, быть может, показал бы ей мумифицированное тело отца. Но она не умела ждать, и раз за разом поднимала тему того, почему спустя столько времени я ни разу не пригласил её к себе.
Шершавый теннисный мячик подлетал в воздух, почти касаясь натяжного потолка, на долю секунды зависал в одной точке и подал вниз, чтобы снова оказаться в моих руках.
Я пытался успокоиться и собраться с мыслями.
Моя девушка пригласила меня к себе на ужин, чтобы официально показать отцу и познакомить нас. На мои попытки перенести встречу на более нейтральную территорию, она ответила категорическим отказом, мотивируя это тем, что в таком случае её отец откажется. Да и вообще везде шумно и посторонние люди, а для знакомства и общения нужна непринуждённая атмосфера. Я с ней, конечно, согласен, но не от всего сердца.
Я сильно сжал мячик, не боясь раздавить его.
Всё, что я знал о её отце – он работает в полиции. Средней руки карьера, не большой начальник, но и не обычная пехота. Жёсткий мужик, который рискуя жизнью, ловил жуликов и умудрялся параллельно воспитывать единственную дочь. Были у него и настоящие награды.
Не понятно – отчего я так трясусь? Само собой, что он попытается врубить любящего отца и взять меня за нежные висящие места, чтобы доходчиво объяснить, где моё место и что будет со мной в случае чего. Я это прекрасно понимал и не противился. Тогда что же меня так тревожит?
Я подкинул мячик.
Конечно, для меня это всё впервые. И ощущается какой-то официоз и тяжесть момента. Хотя, наверное, я слишком драматизирую и накручиваю себя. Вот что может случится плохого? Я ему просто не понравлюсь, и у нас будут сложные отношения. Отразится это на наших с Полиной чувствах? Хочется верить, что нет…
Поймав игрушку, я посмотрел на настенные часы.
«16:20».
Пора собираться.
Я нарядился в свою самую приличную одежду, но без излишеств, и в меру обрызгал себя духами. Хотелось выглядеть достойно. Так, вроде, готов, осталось прихватить уверенности…
Мама, как всегда, была на суточном дежурстве в больнице. Поэтому в квартире я был один. Труп папы я уже давно перестал брать в расчет. Даже замечать стал реже. Привык и смирился, что ли, с его покойным присутствием.
И сейчас он сидел за столом в такой позе, будто читает книгу. Книга и вправду лежала перед ним в раскрытом состоянии. Туловище было зажато между ребром стола и плотно задвинутым стулом, поэтому он сохранял адекватное положение.
Я обошёл стол, стараясь больше не смотреть на него, и, закрыв книгу, прочёл название. Чтиво было об интернет-продажах. Интересный выбор. Я закрыл её и переложил на край стола.
Из-за натянутых нервов мой кишечник успешно спазмировал, следуя древней программе облегчения и подготовки к бегству. Я выругался, запил таблетку валерианы и побрел в туалет.
Уже выходя обратно в коридор, я услышал трудноразличимый голос соседа, который ещё и забился потоком сливающейся воды. Не обращая никакого внимания на этот шум, я подошёл к зеркалу и ещё раз оценил свой внешний вид перед выходом. Ну, жених! Всё, пора идти. Я развернулся и хотел уже направиться к двери, как боковым зрением поймал белую страницу раскрытой книги.
Нет времени. Блики на солнце. Показалось.
Я выдохнул и вышел из дома.
Спустя почти час я добрался до противоположной части города, где жила моя любимая. Я неоднократно бывал у неё дома, поэтому сейчас двигался просто на автомате.
Нужный дом, нужный этаж, нужная дверь.
Ком в горле. Щекотка ниже пупка. Дрожащие колени. Звонок.
Частые шаги за дверью, мгновение, и я вижу радостную Полину с красивыми падающими на плечи кудрями. Она тоже подготовилась.
– Привет! – она вышла на порог и чмокнула меня в губы. – Проходи скорее!
Когда я протиснулся в дверной проём, она прошептала:
– Папа уже дома. В гостиной. Ничего не бойся!
Поздно, я уже начал.
Полина улетела в глубь квартиры, а я принялся неспешно разуваться и искать домашние тапочки. Не найдя их, я резко вспомнил, что забыл купить любимый торт её отца, хотя пообещал это сделать. Блин, начало так себе…
Ладно, уже поздно метаться. Придётся позориться до конца.
Тапочек я так и не нашёл. Ху, пора!
Ватные ноги плохо слушались, почти не сгибаясь в коленях. В горле пересохло и неприятно чесалось. Руки по-дурацки болтались вдоль тела, не в силах найти себе укрытие. Изображение, передаваемое моими глазами, зарябило. Мне пришлось остановиться и проморгать. Надеюсь, никто не увидел моей заминки.
Лучи заходящего солнца ярко освещали зал, делая акцент на важных элементах помещения. Белая скатерть, которая устилала большой круглый стол, стоящий в центре комнаты, и который был явно великоват для нашей небольшой компании, отливала тёплым золотцем. Висящие на стене часы, по форме сделанные, как наручные, отражали своей медной фактурой солнечный свет, образуя вокруг себя подобие свечения. А на против окна, лицом ко мне сидел короткостриженый черноволосый мужчина, который в таком освещении казался ещё величественнее.
Я замер на месте, внимательно осматривая его. Глаза оппонента также игрались по моей фигуре.
Лицо от возраста, от нервной работы и от длительных мыслительных процессов успело обзавестись морщинами в самых разных местах. Глаза слегка прищурены с поднятыми вверх внешними уголками, будто он улыбается. Хм, а они ведь являются вторым по важности его рабочим инструментом, после мозга. Неудивительно, что они такие выразительные и глубокие. Уши непропорционально большие, с отсутствующими мочками. Точнее, они были вообще не выражены. Мускулистая шея уходила в бежевую рубашку-поло. Костяшка среднего пальца на правой руке была сбита не так давно, но кожа уже успела затянуться и начать приобретать здоровый и естественный цвет. Волна дискомфорта ударила в мою душу и чуть не затопила сад моего внутреннего шаткого спокойствия.
Я не шевелился, а своему голосу постарался придать как можно более низкое звучание:
– Здравствуйте. Меня зовут Игорь. Рад знакомству.
Его левая бровь медленно поднялась вверх, подарив его лицу полу-удивлённое выражение. Он выдержал паузу и ответил:
– Здравствуй. Я – Олег Петрович, отец Полины.
С кухни вышла моя одноклассница, держа в руках кастрюлю.
– Всё, познакомились? Тогда давайте за стол быстрее, пока горячее.
Я кое-как смог заставить себя сдвинуться с места и занять ближайший ко мне стул. Полина же аккуратно поставила ношу в центр стола и села на другой стул слева от меня. А Олегу Петровичу не нужно было менять место, он просто пододвинулся поближе.
Рядом со своей девушкой я чувствовал себя увереннее. Однако меня начало смущать столь обильные приготовления с ей стороны. Было предельно ясно как важно это для неё. Это нервировало ещё сильнее.
Моя Полина женственными движениями разлила суп всем по тарелкам.
Аппетита совершенно не было.
Чтобы никого не обидеть, я погрузил ложку в тарелку и, набрав самую малость жидкости, отправил её в рот. Полина отлично готовила, порой умудряясь из скудного набора имеющихся продуктов приготовить питательный, а самое главное вкусный обед нам после школы. Поэтому мой избалованный вкусными блюдами внутренний гурман нейтрально отреагировал на приготовленный суп. Но похвалить было необходимо, ей сейчас очень важна моя поддержка.