Александра Хартманн
Солнце, что следует за Луной. Ожидание
Испуг, смятение и странное напряжение – вот, что чувствовала Елена. Сильнейшее напряжение, словно возле нее только что ударила молния, а следующая уже летит прямо ей в сердце, и вот-вот полностью уничтожит и испепелит ее. Какие-то дюймы отделяли губы Савалли от губ Елены, она теперь видела его глаза, так близко, так четко. Эти глаза, полные страстного томления, жадно смотрели на нее. Что случилось бы дальше, она не знала, но тут входная дверь распахнулась.
– Ох, святые предки, почему так темно, хоть глаз выколи?! – раздался знакомый голос мадам Тирли.
Савалли вздрогнул, отпрянул и, не сказав ни слова, бросился вон из комнаты.
– Хорошего вечера, мадам Тирли, – сказал он, быстро проходя мимо старушки.
– Ох, господин Савалии! – испугалась та. – Вы здесь?! Но куда же вы? Там настоящая буря начинается, останьтесь!
Но Савалли уже сел в свой экипаж и стегнул лошадь.
Елена все так же потрясенно продолжала стоять возле окна.
– Госпожа Елена, что случилось с господином Савалли? – дивилась мадам Тирли, заходя в комнату. Увидев упавший подсвечник, она всплеснула руками. – Батюшки! Что у вас тут стряслось?!
– Я угощала господина Савалли кофе, но ветер сорвал ставни и перевернул подсвечник, – объяснила Елена, приходя в себя.
– Да-да, ветер такой, что я думала, что меня вот-вот унесет, – посетовала мадам Тирли, поднимая подсвечник и зажигая свечи, – зря вы так отпустили господина Савалли. Нужно было позволить ему переждать бурю. Не хорошо. Нужно быть осторожными в такое ненастье.
– Да, это верно, – рассеянно ответила Елена, – мне стоит быть осторожней.
Глава 14 – Темные знамения
Огромный Ворон сидел на изваянии Хеги Двуликой и смотрел вниз на толпу. Отсюда люди казались такими маленькими, такими жалкими, словно муравьи. Белые хлопья снега медленно спускались с неба и превращались в черную грязь под ногами. Сегодня День Жертвоприношения, сегодня на главной площади Арстада, столицы Северной Ардии, прольется кровь. И присутствовать на этом Празднике обязаны были все жители города от грудного младенца до последнего дряхлого старика.
Несмотря на столпотворение, на площади было тихо, люди замерли в немом оцепенении. Этот кровавый ритуал повторялся из года в год на протяжении уже двадцати лет. Именно такое количество юных девушек было заколото на черном алтаре. Двадцать невинных душ – вот та цена, которую платили ардийцы за мечту о мировом господстве.
Подступы к статуе и жертвенному алтарю охраняли несколько рядов варгов и карателей. Близилось время. И вот забили барабаны, варги подняли морды и завыли: жутко, зловеще, заставляя каждого человека сжаться. На черных лошадях въехал Великий Совет – пять верховных варгов, в окружении верных стай Мораба и Дагмара. Едва они показались, как Ворон слетел со своего места и стал кружить черным пятном над головами людей.
Лица верховных варгов скрывали железные маски, а головы покрывали капюшоны длинных черных мантий. Только Великий Совет ездил на лошадях. Это было странно и жутко одновременно, так как всем хорошо известно, что варги были не прочь иной раз полакомиться кониной.
Остановившись перед статуей, Великий Совет стал подниматься по ступеням к алтарю. И словно по команде огромная стая черных воронов слетелась и облепила идола с верху до низу, открыв клювы, птицы начали каркать. А люди молчали, словно немые. Немой город, немое хмурое небо. Было холодно и страшно, дети жались к родителям, пытаясь спрятать свои головы в широких складках материнских юбок или зайти за спины отцов.
Пять верховных варгов встали кольцом вокруг алтаря и сложили руки на груди, словно в молитве. Так и было, они призывали свое божество скорее прийти и принять жертву. А вот и она. На деревянных носилках шестеро карателей несли девочку четырнадцати лет, ее худое тельце было обернуто широкими белыми бинтами, глаза закрывала повязка. Она дрожала то ли от холода, то ли от надвигающейся жуткой смерти. Ее пронесли так близко, что Брайс мог рассмотреть ее. Он стоял в первом ряду охраны, заложив за спину руки и широко расставив ноги. Ничто не выдало его чувств, только обожжённая щека слегка задергалась, а голубые глаза потемнели. «О, боги, если бы я только мог это остановить, – думал он, стараясь не смотреть в сторону носилок, – метнуть лунный кинжал в одного из верховных варгов или в Ворона. Даже если это увенчается успехом, то что потом? Совет жаждет власти и господства не только здесь, в Северной Ардии, но и по всему миру. Ему нужна Империя, именно с ней варги начнут войну. Только каков их план, я так и не смог пока узнать. Поддамся сейчас эмоциям, и все рухнет». Брайс крепче стиснул руки за спиной. Он выдержит это зрелище, он сможет.
А тем временем девочку переложили с носилок на холодный алтарь. Волчий вой стал громче и протяжнее. Они призывали Хегу, и божество пришло – глаза изваяния зажглись красным потусторонним огнем.
– О, Хега Великая! Двуликая Сова! Приди и прими эту жертву! Возродись и покарай своих врагов! – молили верховные варги раскачиваясь в разные стороны, их возгласы тонули в карканье и вое.
Ворон кружился над девочкой, глаза его горели, а когти стали расти, до тех пор, пока не превратились в острые копья. Он снижался все ниже и ниже к груди жертвы. Шум вокруг нарастал. Верховные варги раскачивались все ритмичнее.
– Мамочка, помоги мне! Мамочка! – плакала девочка.
– Возрадуйтесь, о ардийцы, возрадуйтесь! Близко избавление! – крикнул в исступлении Дагмар и задрал морду еще выше, ему вторила его стая.
Ворон уже коснулся кинжалами бинтов на груди девочки, готовый пронзить ее. Но вдруг из толпы к статуе выбежал человек, в руке он сжимал простую пращу для метания камней.
– Проклятые псы! Будьте вы прокляты! Вы и ваше поганое божество!
Он натянул пращу и метнул здоровый булыжник. Он не попал ни в Ворона, ни в одного из варгов, но угодил в воронью стаю, пришибив самого здорового и горластого из них. На мгновение все замерли, и смотрели, как рухнула птица, из ее пробитой головы текла кровь.
– Эта единственная жертва, которую сегодня получит ваша паршивая Хега! – ревел мужчина. Он был не молод, очень крепкий и широкоплечий с мощными ногами и руками. Черные глаза горели яростью и бесстрашием.
– Ардийцы! Поднимите головы! Скиньте этих жалких псов! Сколько еще нам терпеть?! Сколько еще смотреть на смерть наших детей?! Грех Асхара Чернокровного искуплен! Настало время борьбы!
– Безумец! – произнес один из верховных варгов. – За твое святотатство ты так же пойдешь на алтарь. Взять!
Но до того, как прозвучал этот приказ, смельчака уже окружили варги и каратели.
– Долой псов! – вдруг послышалось из толпы.
– Прочь с наших земель! Мы не хотим больше власти Совета! – крики нарастали.
И тут толпа в одном порыве бросилась на варгов и карателей. Мужчины, женщины, старики и дети кидались на своих поработителей. Началась давка. Стоны, крики, плач, и на черный снег хлынула кровь.
– Убить всех, мой варг? – спросил Мораб.
– Нет, только детей, – отвечал верховный варг, – взрослых оставить в живых.
В историю этот день войдет, как День кровавого бунта. Но некоторые потом назовут его Днем Феникса. Ибо, как феникс возрождается к новой жизни пройдя смерть и полное разрушение, так и ардийцы, убитые, растерзанные, потерявшие своих детей, вдруг осознают, что больше не боятся смерти, что они готовы восстать.
***
– Какое безобразие! Немедленно выпустите меня! – кричал один из задержанных. – Я никакой-то там бунтовщик, а приближенный к Совету!
Услышав это, Брайс обернулся и пристально рассмотрел этого человека. Лицо холеное, хорошо одетый, ворот из дорогого меха куницы.
– Если не выпустишь меня сейчас же, олух, тебя ждут большие неприятности! – визжал важный господин на одного из карателей.
Когда началась давка, был отдан приказ всех взрослых мужчин и женщин хватать и бросать в тюрьмы. Что и было немедленно сделано.
– До получения дальнейших инструкций никого выпускать не велено, – пробасил равнодушно каратель.
Но важный господин не унимался.
– И как скоро вы получите дальнейшие инструкции? Мне завтра надо ехать на восток с очень важным поручением! Кто у вас главный?
– Капитан Брандре.
– Ну так и позови его немедленно! Скажи, что с ним хочет говорить сам поверенный Великого Совета.
Каратель на мгновение опешил, но потом все же пожал плечами и отошел от нервного господина.
– Ты куда?! Ну все, теперь ты у меня дождешься, я запомнил твою харю, так и знай!
Не известно, что обидело карателя больше, угрозы, или что его лицо обозвали харей, но он развернулся, схватил господина за дорогой мех и со всей силы врезал по носу. Тот повалился на грязный пол камеры.
– Убью, скотина!
– Эй, Марвин, дружище, полегче, – Брайс похлопал разъяренного карателя по плечу. – А то вдруг и правда этот господин окажется поверенным Совета.
– Ага, как бы! Станет поверенный стоять в толпе. Их таких важных господинов вон – вся тюрьма, и всех немедленно надо выпустить. Я не ведусь на такое, Брайс
Важный господин присмирел, и, зажав разбитый нос белым платком, бросал на карателей свирепые взгляды.
– Вы у меня еще попляшете…– шипел он. – Все! Все доложу Совету!
– Слушай, Марвин, а похоже мы с тобой попали! – вдруг воскликнул Брайс, всматриваясь в лицо господина. – Это и впрямь поверенный!
– Да откуда тебе знать, – махнул рукой каратель, – их лиц никто не знает.
– А я тебе говорю, что точно видел его разговаривающим с варгом Морабом.
При этом имени Марвин вздрогнул.
– С…с Морабом?
– Вы очень наблюдательны, молодой человек, – заметил важный господин, уже увереннее.
– Такая работа, – бросил Брайс.
– Брешешь ты! – не верил Марвин, но глаза его уже испуганно забегали.
– Руку даю на отсечение, приятель. Мораб говорил с ним.
Это было уже серьезно. Если и впрямь этот крикливый господин окажется поверенным Совета и главных варгов, то Марвин мог поплатиться жизнью за такое обращение.
– Что же делать?! – вскричал он. – Я ведь и не знал, кто он!
– Вот-вот, а я вам сразу сказал, что я поверенный! – ликовал господин.
– Давай сделаем так, – Брайс отвел карателя немного в сторону, – мы сейчас его выпустим и пусть едет по делам.
– А если он расскажет варгам или капитану Брандре, что я его ударил? Меня же казнят!
– Тогда задобрим его. Я отвезу его, куда ему надо и даже дам флягу вина.
Услышав это, широкое лицо Марвина растянулось в улыбке.
– Спасибо тебе, Брайс, дружище! Хорошо придумано!
– А то! Давай, отпирай камеру.
Марвин загремел ключами.
– Простите господин…?
– Сигог! Господин Сигог! – важно заявил поверенный, поправляя меховой воротник и шмыгая носом.
– Идите за мной, господин Сагог, – сказал Брайс, – я выведу вас отсюда.
– Да, уже хочется уйти из этой помойки.
Молодой человек повел поверенного через задний вход. Тут было мало народа и меньше вероятность столкнуться с кем-нибудь из командиров.
– Поедите с комфортом, господин Сагог, – улыбался Брайс, усаживая того в небольшую кибитку.
– Да уж, экипаж не очень.
– Какой есть.
Брайс вскочил на козлы и стегнул лошадь. И они покатили по ночной улице Арстада. Пару раз их останавливали патрули, но, завидев нашивку карателя на рукаве юноши, почти сразу пропускали.
– Ох, ну и холод, так и окоченеть недолго, – ворчал поверенный, кутаясь в свой плащ. Густой сизый пар валил из его рта.
– Куда везти, господин?
– Через три квартала повернуть налево. Первый высокий дом мой.
Брайс заметил краем глаза, как господин Сагог что-то достал из рукава рубахи и тут же спрятал.
– Замерзли?
– Да, температуры нынче леденят кровь.
Брайс вынул флягу из-за пазухи и откупорил.
– Хотите? Согреться?
– Нет, – господин поморщился, – я не пью такое мерзкое пойло.
– Не хотите? Отличное вино. Наш капитан большой ценитель. Эти бочки везут ему из Хейлона.
Господин Сагог захохотал.
– Кого ты дуришь? Хочешь сказать, что карателей-оборванцев поят хейлонским вином? Которое идет за сто золотых одна бочка.
– Зря вы так, господин, – обиделся Брайс, – наш капитан очень ценит своих людей. Всегда старается ради нас.
– Ну дай попробую что ли, – от смеха на глазах поверенного проступили слезы, – ни за что не поверю, что в этой грязной фляге вино Хейлона.
Господин Сагог потянулся к Брайсу и взял флягу. Сделав пару глотков, сразу вернул.
– Как я и говорил. Обычное мерзкое пойло.
– Разве? А, По-моему, неплохое.
– Нет, молодой человек, поверьте старику Сагогу. Тот, кто хоть раз пробовал даже каплю вина Хейлон, сразу сможет отличить подделку, во-первых…
Фразу он не договорил. Его повело, глаза закатились, и он повалился на сиденье. Брайс стегнул лошадь. Теперь осталось выехать за город.
***
Господин Сагог медленно приходил в себя. Снотворное было крепким, потому хоть глаза он открыл, речь ему не повиновалась.
– Ну что, поверенный, проспался? – грубо произнес кто-то над ним.
С трудом сфокусировав взгляд, он разглядел в полумраке помещения нескольких людей в темных плащах и масках.
– Кто вы такие? Что вам надо?
– Нам нужны ответы, Сагог. Ответы, только и всего.
– Я ничего не знаю! Ничего! Это противозаконно!
Один из людей вынул свиток, и сердце несчастного поверенного замерло.
– Узнаешь? – при этих словах человек развернул бумагу. Этот была подробная карта Северной Ардии и Империи Драконов.
– Это просто карта, – произнес господин Сагог, голос его предательски дрогнул.
– Что означают эти метки красным карандашом?
Сагог молчал. И тут же получил удар в уже разбитый нос.
– Будешь молчать?! Говори!
– Я ничего вам не скажу! Можете меня бить, можете пытать. Вы не получите от меня ни слова!
– Ты ведь приспешник оборотней, и должен знать, их самую любимую форму пытки.
В следующий момент в рот господина Сагог вставили кляп, а глаза завязали. Его куда-то поволокли.
Теперь он стоял привязанный к дереву посреди заснеженного леса. Абсолютно голое тело было полито чей-то кровью. Холод проник во все суставы несчастного, волосы покрылись инеем, губы посинели. Кусты рядом с ним затрещали и показались два горящих глаза. Волки. Самые обычные, не оборотни. Но не менее жестокие и голодные. В ужасе тело господина Сагога забилось в судороге, как мог он кричал, но мешал кляп. Хищник был не один, а со своей стаей. Они будут убивать его медленно, есть живьем до самых костей. Волки подходили все ближе, наконец один из них разбежался и прыгнул. Острые клыки впились в жилистую ногу несчастного. Но тут же просвистели стрелы, одна чуть не угодила в волка, тот бросил свою окровавленную жертву и убежал обратно в кусты. Господин Сагог был в полуобморочном состоянии.
– Говори, что значат красные точки на карте! – крикнул ему в ухо один из похитителей.
– Ммм…
– Развяжите рот!
Кляп достали.
– Ну так что?
– Корабли…– еле выдохнул господин Сагог.
Мужчины переглянулись между собой.
– Какие корабли?
– Регульцев.
– Уберите эту скотину, да как следует свяжите. Сам конунг будет судить тебя.
Старика утащили. А трое мужчин остались стоять с картой в руках.
– Значит все-таки регульский князь продал душу демонам, – сказал один мужчина и снял маску, это был Исгер.
– Этим объясняется ночные перебросы стай к восточной границе. – задумчиво произнес его товарищ. – Они собираются напасть. Но сделать это незаметно. Днем они пышно маршируют в сторону южных границ с Империей, а сами готовят корабли для спуска по Даре.
– Получается, они хотят зайти с востока, – заключил Исгер. – Вот красные точки – города, стоящие первыми под ударом. Брайс, прочти, ни гоблина не понимаю в этих верейских закарюльках.
– Фарсала, Яссы, Вадора – три города на востоке, падут первыми, – медленно произнес юноша, который и был Брайсом.
– Что нам то с того? – с раздражением заметил третий, худой и высокий. – Волки хотят напасть на Империю, ну так и пусть грызутся. Зачем было отлавливать этого противного старика?
– А затем, Дуфф, дуралей, что, если оборотни победят, нам всем сразу придет конец. Тогда уже никто ничего не сможет изменить, ни наш конунг, ни белые волки.
– Что совет? Когда состоится? – спросил Брайс.
– Да пес их знает, – махнул рукой Исгер. – Наши парни упрямы, как ослы, ну и конунг туда же, – при таких непочтительных словах Дуфф закашлялся.
– Да, приятель, наш конунг и старейшины самые настоящие упрямые ослы, – заявил Исгер. – Им бы забыть все прошлые обиды и недопонимания. А они давай вспоминать, как белые волки их кидали в самых ответственных битвах. Ну и те тоже хороши. Черные волки поклоняются своей сове, так и эти туда же, ждут свое божество.
– Потомка дракона? Они верят, что он жив? – удивился Брайс.
– Еще бы. Не просто верят, а ждут его возвращения. Только еще одного волчьего идола на наши седые головы не хватало.
Брайс свернул карту и положил ее за пазуху.
– Мне надо спешить.
– Поедешь? Один?
– Да. Так быстрее.
– Ну, пусть боги берегут тебя, друг!
– Тебе тоже хорошей дороги в лагерь, Исгер. И тебе Дуфф.
Он кивнул и скрылся средь заснеженных еловых ветвей.
– Почему мы ему помогаем, Исгер? – спросил Дуфф. – Ведь очевидно, что он служит Наттеньерам. Нашим врагам.
Исгер вздохнул и покачал головой.
– Ох, старина Дуфф, не знаю. Верю я этому парнишке. Да и потом, не справится нам в одиночку с оборотнями, никак не справится.
Он взглянул в сторону, куда ушел Брайс. Успеет ли он сообщить имперским войскам о том, что враг ударит с совершенно другой стороны?
Глава 15 – Тени и Пророчества
Лагерь был разбит по правой стороне реки Тенаб. Они стояли уже так три дня и ждали. Первый гонец так и не вернулся. Послали второго. И вот снова ничего.
Кольбейн задумчиво мерил шагами шатер. Что могло случится с капитаном Алегердом и крепостью Вемсдален? Такое долгое молчание, и пропадавшие одним за другим гонцы. Значит только одно – крепость пала.
Вошел Вебер и поклонился.
– Ну что там? – тут же в нетерпении спросил Кольбейн.
– Снова никаких известий от капитана Алегерда, повелитель. Но пришли другие новости. От генерала Рига Кареота.
– Перевал Скорби?
Катафракт кивнул.
– Да, они стягивают силы.
Кольбейн нахмурился. Медлить было больше нельзя.
– Отправить приказ всем генералам и командующим немедленно выступать к северным границам.
– Есть, повелитель!
– Мы же проверим, что случилось с Алегердом. Выезжаем сейчас же. Подготовить коня.
Переправившись через реку боевой отряд рыцарей-катафрактов во главе с Кольбейном направился в сторону крепости Вемсдален. Шли заснеженным полем, было пусто и уныло, изредка попадались низкорослые деревца, да чахлые кусты. И вот на фоне серого зимнего неба выросли башни с бойницами. Кольбейн поднял руку вверху, и все, как один, тут же остановились.
– Вебер, проверь.
Командир катафрактов кивнул, и тут же от отряда отделились двое всадников и направились к стенам Вемсдалена. Крепость стояла на холме, вокруг был вырыт глубокий ров. На прямых участках, как и на углах были выстроены пятиугольные бастионы. Неприступный оплот. И он пал.
Через полчаса посланные рыцари вернулись.
– Все пусто, ваше величество. Там совсем никого нет.
– А ворота?
– Открыты, мост опущен.
Вебер бросил недоуменный взгляд на Кольбейна. Что вообще происходит? Крепость брошена? Или это засада? Был только один способ это выяснить.
– Вперед, – скомандовал Кольбейн и пришпорил Буцефала.
И вот они уже въезжали в крепость. Вокруг ни души, ни человека, ни зверя, ни оборотня. Словно все вымерли.
– Даже не видно следов сражений, – Вебер озирался по сторонам. – Пушки все на месте. Что же здесь произошло?
– Капитан Алегерд! – крикнул Кольбейн. И его крик эхом отозвался от высоких каменных стен, напугав стаю голубей. – Вебер, Сарж и Леджер идут со мной. Остальным оставаться на месте и ждать. Высока вероятность засады.
Обнажив мечи, рыцари стали подниматься по лестнице. Облегченные доспехи, закрывавшие грудь и руки, позволяли двигаться быстро и бесшумно. Катафракты были первоклассными бойцами, лучшими из лучших. Лично отобранные самим Кольбейном. Для которого благородное и отважное сердце помноженное на умение владеть мечом всегда было дороже любых титулов и регалий. Потому среди катафрактов много было выходцев из низких слоев общества. Таким, к примеру, был Леджер. Сынишка писаря, который вдруг неожиданно для всех победил в ежегодных боях, проводимых на день весеннего равноденствия. Помимо железных кулаков, Леджер был весьма неглуп, и имел просто феноменальное чутье на опасность. Вот и сейчас он покрепче стиснул рукоять меча, готовый броситься на врага. Ему хотелось идти первым, но первым, как всегда, шел Кольбейн.
Зашли в оружейную – никого. Добрались до столовой – так же ни души. Только на длинных деревянных столах стояли миски с кусками недоеденного мяса, да пустые чарки. Наконец поднялись до приемной залы, предназначенной для встречи императора и лордов. Здесь было темно – деревянные ставни были плотно закрыты и завешаны гобеленами. В центре на возвышении стояло красивое резное кресло, и в нем сидел человек.
– Это же Алегерд! – воскликнул Вебер, первый узнавший капитана крепости. – Он, наверное, ранен!
Юноша уже хотел броситься к нему, но Кольбейн сказал:
– Стой…
Сзади него волновался Леджер.
– Чует, чует моя лодыжка, тут явно что-то не так.
Рыцари замерли в проходе.
– Капитан! – позвал Кольбейн, возвышая голос и делая шаг вперед.
Их глаза уже привыкли к сумраку и могли спокойно рассмотреть сидящего в кресле капитана. Он был нарядно одет, словно вот-вот собирался принять императора.
– Мой повелитель! – произнес вдруг он. – Как долго я вас ждал.
– Капитан Алегерд, что здесь произошло? Где все люди?
– Их нет. Они умерли.
Катафракты были храбрецами, но даже они почувствовали, как по спине пробежал холод.
– Повелитель, он выжил из ума, – шепнул Вебер.
Алегерд поднялся и шаркающей походкой направился к Кольбейну.
– Повелитель, мои люди, они были верны вам до последнего вздоха, мы так надеялись…так ждали помощи…
Несчастный капитан подался вперед.
– Повелитель, осторожней! – выкрикнул Вебер, и прежде, чем Кольбейн успел остановить его, ударил мечом в грудь Алегерда. Тело того затряслось, забилось, повалилось на пол и тут же рассыпалось в прах. Осталась лежать лишь одежда.
– Это колдовство! – выкрикнул перепуганный Сарж. – Это место проклято!
– Держаться рядом! – командовал Вебер. Кольбейн же смотрел по сторонам, в темных углах что-то зашевелилось, зашипело. Вдруг все пространство вокруг них задрожало и рухнуло. Если бы не твердые камни пола под ногами, Кольбейн бы подумал, что башня рушится. Мгновение, и вот он уже стоял в неизвестном ему месте. Высокий мрачный свод над головой, где-то в самом верху узенькое окошко, через которое падал холодный лунный свет. Пахло затхлостью и плесенью, словно в подземелье или склепе, где-то капала вода. А вокруг никого. Ни Вебера, ни Леджера с Саржом. Кольбейн был один. Хотя нет, теперь он стал различать, что в темноте что-то дышало. Приглядевшись, Кольбейн понял, что помещение состояло из пяти углов, в каждом из которых на высоких стульях сидел человек или существо в длинной черной мантии.
– Что это еще за шутки? – спросил Кольбейн и уже хотел подойти к одному из сидящих.
– Кольбейн! – вдруг позвал кто-то. И от звука этого голоса Кольбейн вздрогнул. Он обернулся, по ступеням к нему спускался какой-то человек так же в длинной мантии только кроваво-алого оттенка, глубокий капюшон скрывал лицо.
– Кто ты?
– А кем ты хочешь, чтобы я была? Да, вижу. Вижу твое желание. Ну так что ж. Вот.
Человек поднял голову, лунный свет упал на лицо. Кольбейн замер пораженный. На него смотрела Елена.
– Что? – прошептал он. – Этого не может быть.
Елена улыбнулась. Это была она и не она в то же время.
– Я так долго ждала тебя, Кольбейн. Мой храбрый рыцарь, мой повелитель.
В ужасе и смятении Кольбейн опустил меч и отступил. Елена сняла капюшон. Это были ее волосы! Ее прекрасные волосы, переливающиеся в свете луны. Она подошла и положила руки ему на грудь. И в то же мгновение Кольбейн почувствовал, как его сердце замерло. Где-то в глубине разум говорил ему, что это все сон, опасная иллюзия, но он так хотел верить в то, что это правда, что позволил холоду, исходящему из рук этого виденья, проникнуть в тело.
– Елена…это ты? Неужели это и вправду ты!
Он крепко обнял ее, прижавшись щекой к ее волосам.
– Да, это я, Кольбейн, – шептал такой родной голос. – Спаси меня. Только ты можешь помочь мне. Исполни пророчество.
Кольбейн отстранился.
– Пророчество? Какое пророчество?
– Ты знаешь. Драконы. Близится конец, и только ты можешь предотвратить эту катастрофу. Мое сердце – проткни его.
– Что? – Кольбейн отшатнулся. – Никогда! Я никогда этого не сделаю, Елена!
– Ты должен. Иначе все погибнет.
– Нет! Я найду другой способ остановить драконов. Но никогда не принесу тебя в жертву!
Зеленые глаза на прекрасном лице вспыхнули.
– Тогда смотри, Наттеньер, что ждет мир из-за твоего упрямства.
Лицо изменилось, это была все еще Елена, и в то же время под кожей проглядывало другое существо. Задул ветер, пространство вновь исказилось, по нему пробежала, рябь словно по воде. Вместо мрачного подземелья они теперь стояли на вершине горы, с которой открывался вид на Альнаар. Кольбейн видел каждый дом, каждого человека, идущего по улице. Вдруг земля задрожала и раскололась, и из расщелины поднялись пять драконов, их глаза горели, как угли, огромные пасти разинуты, и оттуда повалил огонь. Он обрушился горящей волной с неба, превращая за секунды в пепел все живое и неживое.
Пять драконов поднимутся в ночное небо,
В огне и гневе
Земля очистится от греха,
Падет род людей.
Зашипел голос Кольбейну в ухо. В яростном бессилии он смотрел, как все пространство под ним превращается в огненный котел. Он увидел отца и мать, они кричат, прижимаясь друг к другу, он видит Виву падающую в пламя.
– Хватит! – взревел Кольбейн, хватаясь за голову, казалось, еще немного, и она взорвется. – Останови это!
– Грех великого рода убьет людей, – эти голоса теперь раздавались внутри его головы. – Драконы, священные существа, будут мстить, в своем яростном безумии они уничтожат человечество, и земля наконец вздохнет свободно.
Пять драконов поднимутся в ночное небо,
В огне и гневе
Земля очистится от греха,
Падет род людей.
Боль нарастала, становилась невыносимой. Кольбейн сжал рукоять меча.
– Останови это!
Образ в красной мантии то появлялся, то исчезал перед глазами.
– Уйди из моей головы!
В яростной агонии он метнул меч. Видение исчезло. Вновь то самое подземелье, а на полу лежала Елена, в ее груди торчал его меч. Кольбейн похолодел и бросился к ней.
– Нет! Нет! – он поднял и прижал ее к себе, как самое драгоценное сокровище.
– Видишь, – шептала она, улыбаясь. – Это просто. Ты сможешь.
– Нет, Елена! Жизнь моя! Нет!
Задул ветер, пространство вокруг стало трескаться. Раз, и в его руках уже ничего не было. Огромный Ворон с громким криком разбил ставни и вылетел из башни. Это была та самая приемная зала в крепости Вемсдален, Вебер, Сарж и Леджер сражались с полчищами черных оборотней. Они были повсюду, лезли в двери и окна.
– Защищать повелителя! – ревел Вебер.
Кольбейн очнулся как раз тогда, когда на него летел здоровый волк. Схватив лунный кинжал, Кольбейн воткнул его в пасть оборотня, и тот с воем повалился на пол.
– Через двери не уйти! – кричал Леджер, направо и налево рубя мечом и помогая себе кинжалом.
– К окну! – скомандовал Кольбейн, отбиваясь от очередного монстра.
Держась друг к другу, рыцари начали расчищать себе путь к окну, прямо под ним шла стена, соединявшаяся с соседней башней. Вспоров брюхо оборотню и сбросив его, Кольбейн прыгнул и, легко удерживая равновесие, побежал по стене, следом шел Вебер, за ним Сарж, замыкал Леджер.
– Сарж, прыгай! – кричал Леджер товарищу.
Но тот все не решался. Высота была приличной. А вдруг он промахнется, тогда сразу разобьется о камни.
– Прыгай ты, трусливая скотина! – выругался Леджер и толкнул Саржа. Тот ахнул и упал на стену, сорвался, успев только ухватиться за край одной рукой.
– Леджер помоги! Ааа!
– Сейчас! Подожди! – Леджер нагнулся и вытянул неуклюжего товарища. – Скорее!
Оборотни шли за ними. Кольбейн и Вебер уже сбежали вниз. Их отряд зажимали в кольцо. Волков было очень много, но и катафракты были специально обучены для борьбы с ними. Воздух рассекали светящиеся лунные стрелы, мечи и кинжалы. Кольбейн увидел, что Буцефала окружили четыре волка, он свистнул. Боевой конь грозно заржал и прыгнул, еще через мгновение, Кольбейн уже сидел в седле.
– К воротам! Уходим! – кричал он. – Левада!
Это команда была хорошо известна катафрактам. Тут же они все, как один, поставили лошадей на дыбы. Рыцари продолжали сверху рубить мечами в то время, как лошади молотили оборотней передними копытами, нанося дополнительный урон. Так медленно, шаг за шагом они прорывались к воротам.
– Проклятье! Откуда их здесь столько! – ревел Вебер.
Они уже неслись по полю в сторону реки, стая не отставала. Поняв, что приближается враг, их отряд на другой стороне зажег фитили, раздались удары пушек, оборотней разрывало.
– Повелитель! Повелитель! – кричали рыцари.
Кольбейн уже вошел в реку, оборотни нагоняли, один прыгнул и сбросил Кольбейна с седла, повалив в воду.
– Не стрелять! Там император! – но уже раздался взрыв. Волна подняла Кольбейна и оборотня в воздух. Дальше перед глазами лишь тьма.
***
– Что же делать?! – слышал глухие голоса Кольбейн.
– Во время болезни его величества командую я, – был ответ Вебера, – выступаем.
Кольбейн разлепил глаза. Это страшная боль и оглушительный звон сводили его с ума.
– Ааа! – взревел Кольбейн.
– Повелитель! – к нему тут же бросился военный врач. – Вы контужены. Вам нельзя вставать!
– Что случилось? Где оборотни?
– Перебиты, мой повелитель, – отвечал Вебер. – К сожалению, вас задело взрывной волной.
Несмотря на протест врача, Кольбейн сел. Он тяжело дышал, перед глазами темнело.
– Ты упоминал Готнорд. Или мне показалось.
Вебер с врачом переглянулись.
– Говорите! Разрази вас гром! Ну!
– Готнорд осажден, повелитель. Оборотни и ардийские войска у стен.
– Выступаем!
– Повелитель, вам нельзя! – испугался врач.
Кольбейн яростно сверкнул глазами.
– Выступаем, подать коня!
Он поднялся и, шатаясь, подошел к секретеру. Выдвинув один из ящичков, он достал пузырек, откупорил и опустошил одним глотком.
– Повелитель, прошу не увлекайтесь опиумом, – молил врач. – Это может плохо кончится.
Они с Вебером со страхом и внутренней дрожью смотрели на изуродованное потемневшее лицо императора. Когда на нем не было боевого шлема, Кольбейн обычно носил черную кожаную маску, закрывавшую левую половину лица. Теперь же она была снята. Страшные последствия падения в огонь предстали во всех деталях. Красные уродливые рубцы ломали красивые черты Кольбейна, искривили линию рта, наплыли на веко, рассекли половину лба. Когда император стоял, повернувшись левой стороной лица, он выглядел жутко и устрашающе.
