Александр Леонидович Аввакумов
Судьба солдата
Крылов включил фонарик и направил его луч на свои часы. Они показывали начало десятого вечера. Тот, кто бывал в горах, хорошо знает, как быстро там темнеет. Темнота может настичь человека буквально за полчаса.
– На отдых два часа! – произнес Крылов и привалился спиной к большому нагретому солнцем камню.
Белоусов словно растворился в темноте. Он достал из планшетки карту и, накрывшись с головой плащ-палаткой, стал наносить на неё маршрут движения группы. До ближайшей оговоренной в штабе точки, где вертолеты могли бы взять их на борт, было километров пять – шесть.
– Крылов? Ты что, меня не узнал? – спросил полковник Грачев, присев недалеко от него. – Чего молчишь?
– Почему не узнал, товарищ полковник? Узнал, но это ничего не меняет. У меня приказ доставить вас в распоряжение наших войск и не более.
– А если бы не было этого приказа? Что тогда? Ты бы, наверное, даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти меня?
– А ничего! Просто бы вы все выходили сами, без нашей помощи. Думаю, что не вышли бы. До наших войск ни много, ни мало – около двухсот километров. Пройти этот путь по тылам врага нереально.
Крылов замолчал и отвернулся от полковника.
– Сигареты не будет? – спросил у него Грачев. – Ужасно хочу курить.
– Извините, товарищ полковник, но мы в рейде не курим, – коротко ответил Крылов. – Так что вам придется придерживаться общих требований. Кстати, хотел спросить вас, а где ваше табельное оружие?
– Наверное, где-то обронил. Мы здесь тоже не щи хлебали, а воевали, как могли.
– Быстров! – окликнул он бойца, который лежал не так далеко от них. – Передайте трофейный автомат товарищу полковнику.
Грачев моментально отодвинулся в сторону от протянутого ему автомата.
– Зачем он мне, старший лейтенант? Мне не нужен никакой автомат. Ваша задача, вытащить меня из этого пекла. Так что выполняйте поставленную перед вами задачу, а оружие мне не нужно. Вы думаете, я ничего не понимаю? Если мы угодим им в руки, шансы выжить с автоматом в руках – минимален. Насколько я наслышан, они за это отрезают головы и надевают их на шесты. Так что, мне ваш автомат не нужен.
Крылов хорошо понимал, что Грачев начинает его немного провоцировать. Он махнул рукой Быстрову, давая тому понять, что отменяет свой приказ.
– Крылов! У вас есть, что поесть? Я просто умираю с голоду. Накормите меня! – потребовал Грачев. – Что смотрите, я двое суток ничего не ел.
Крылов развязал свой вещевой мешок и достал оттуда банку свиной тушенки, которую протянул полковнику.
– К сожалению, хлеба нет, – произнес он. – Так что ешьте без хлеба, товарищ полковник.
Он взял в руки банку и подкинул ее в воздух.
– Может, нож хоть дашь? – произнес он и посмотрел на него. – Не руками же мне есть.
Крылов протянул ему свой нож. Полковник взял в руки нож и стал внимательно рассматривать его.
– Откуда у вас, советского офицера, этот эсэсовский нож?
– Хороший нож, из хорошей стали. Трофейный, – соврал он.
Грачев попытался вскрыть консервную банку, однако у него ничего не получилось. Порезав руку, он вернул ему нож, а банку со свининой оттолкнул ногой в сторону от себя. Заметив это, Быстров быстро вскрыл банку и передал ее полковнику.
– Мерси, – произнес Грачев и стал быстро доставать из банки крупные куски мяса.
Он быстро опустошил банку, которую швырнул в сторону от себя. Крылов встал с камня и, вырыв ножом небольшую ямку, положил банку и забросал ее землей.
– Если хотите остаться в живых, товарищ полковник, то не нужно оставлять после себя никаких следов.
Грачев посмотрел на него и криво усмехнулся.
* * *
Крылов дремал, прислонившись спиной к камню. Ему снился Витебск, вокзал, он, Катя и Грачев.
– Лейтенант! Вы, почему не приветствуете старшего по званию?
Открыв глаза, он невольно посмотрел на лежавшего недалеко от него Грачева, который тихо посапывал. На его спокойном красивом лице блуждала улыбка, похоже, он улыбался кому-то во сне. Словно почувствовав на себе взгляд, он повернулся на бок и, поджав под себя ноги, словно маленький ребенок, тихо застонал.
«Спит. Наверное, видит во сне Катю, вот и улыбается ей, – злорадно подумал Крылов. – Надо же такому случиться. Если бы кто-то раньше сказал ему о подобной встрече, то он бы никогда не поверил этому человеку».
Перед тем, как снова закрыть глаза, он посмотрел на спящих бойцов. Сейчас земля им казалась мягче любой домашней перины.
«Странно, – подумал Крылов. – Вся страна спит, гуляет, живет. Люди женятся, расходятся, а мы вот сейчас здесь лежим на этой земле, счастливы лишь только тем, что живы».
Закрыв глаза, он подумал об Ольге. Теперь перед его глазами встала Казань. Раскручивая жизнь, как в немом кино, в обратном порядке, он вспомнил школу, своих педагогов и красивую девчонку по имени Оля, проживавшую в соседнем подъезде. Вот она сидит на лавочке в окружении своих подруг, и внимательно осматривает с ног до головы Катю, которую он привел к себе домой, чтобы познакомить со своей матерью. Ему смешно и как-то неловко от ее взгляда, ведь о том, что она его любит, знает весь наш двор. В какой-то миг она вскакивает с лавочки и стремительно исчезает за дверью. Кто знал, что он будет вспоминать о ней в этом далеком Афганистане и жалеть, что не понял, что от добра добро не ищут.
Он открыл глаза и снова посмотрел на Грачева, который повернулся на спину и захрапел.
«Вот дает, – подумал Крылов. – Можно подумать, что спит у себя дома, в Москве».
В Крылове боролись два чувства: ненависть к этому холеному москвичу и полное безразличие к его дальнейшей судьбе. Глядя на него, он так и не мог понять, какое из этих чувств сильнее. Чтобы оторваться от его лица, он посмотрел на свои наручные часы. Время, отведенное им на привал, закончилось. Он поднялся с земли и, поправив на себе амуницию, закинул за плечо АКС.
– Подъем! – негромко скомандовал он. – Всем приготовиться к маршу!
Десантники словно ждали его приказа. Они быстро вскочили на ноги и стали приводить себя в порядок. На земле по-прежнему лежал спящий Грачев.
– Товарищ полковник, поднимайтесь! Нужно двигаться, пока не рассвело – тронув его за плечо, произнес Крылов.
– А! Что? Зачем вставать? Куда двигаться? – недовольно произнес он. – Скажите старший лейтенант, а сюда нельзя было вызвать вертолеты? Почему я должен тащиться с вами куда-то по тылам боевиков.
Услышав это, десантники удивленно посмотрели на капризы полковника. Насколько он понял, их интересовала его, реакция на эти слова.
– Встаньте, товарищ полковник, – в приказном тоне, произнес Крылов. – Здесь я командую разведгруппой, и у меня приказ – доставить вас живым в расположение наших частей. Я не хочу с вами вступать здесь в различные дискуссии, оставим их на будущее.
– По-моему, вы что-то путаете, лейтенант! – ответил Грачев, специально игнорируя его звание. – Я полковник, работник Главного политического управления армии, а не ваш подчиненный. Прошу этого впредь не забывать! Я не потерплю ваших нотаций и замечаний. Вы поняли меня?
Крылов промолчал, ему не хотелось вступать с ним в полемику на глазах своих подчиненных. Как показалось ему, полковник тоже это понял и поднялся с земли.
– Группа, вперед! – скомандовал Крылов, и десантники, вытянувшись в цепочку, двинулись вслед за ним.
* * *
Крылов посмотрел на бойцов, которые несли на плащ-палатке тело убитого летчика. Труп за ночь «разнесло» и из его ран стала сочиться сукровица, а вокруг пополз тяжелый трупный запах.
Он остановил отряд и приказал захоронить тело летчика. Бойцы вырыли небольшое углубление в каменистом грунте и положили в него труп. Обложив труп камнями, чтобы тело не растащили звери и стервятники, группа снова двинулась дальше.
Рассвет застал их около небольшого кишлака Кобай, который примостился на склоне горы. Дорога, по которой они двигались, проходила через этот кишлак. Они залегли на склоне горы и стали вести наблюдение. Рядом с ним снова оказался Грачев. Он лежал на земле и что-то рассматривал в бездонном небе Афганистана.
– Лейтенант! Ты слышишь меня? Когда ты сюда выдвигался, ты знал, кого ты должен был вытащить? – спросил он Крылова. – Почему ты не отказался? Это было бы честно. Сказал бы, что не можешь выполнить этот приказ по личным соображениям. Рассказал бы, что я увел у тебя жену, разрушил твою семью и вообще, я – не человек, а сволочь.
– Для меня приказ командира – выше личных переживаний. А вы бы пошли спасать меня, полковник?
– Нет. Хотя приказ для меня тоже приказ, но я бы специально не нашел бы тебя в этих горах. Ведь никто и никогда не проверит и не докажет, что я специально тебя не нашел.
– Что ж, спасибо за искренность. Я всегда знал, что личное благополучие для вас намного выше других интересов. Вам партбилет грудь не жжет?
Он усмехнулся и промолчал, хотя было видно невооруженным взглядом, что он кое-как сдержал себя. Крылов сделал вид, что не заметил этого, его немого вопроса и продолжил вести наблюдение за кишлаком. Через минуту он сделал знак Белоусову и, когда тот подполз к нему, приказал выслать в кишлак разведку. У них заканчивалась питьевая вода, и нужно было срочно пополнить запасы.
– Командир, можно мне с ними? – спросил его Белоусов. – Мы быстро туда и обратно.
Он посмотрел на лейтенанта. Ему явно не хватало адреналина, и поэтому он обратился к нему с этим вопросом.
– Хорошо. Я не против этого, можешь идти – произнес он. – Запомни, Андрей, в бой не вступать. Понял?
– Есть, командир, не вступать в бой – произнес он с излишней бравадой и посмотрел на полковника Грачева, словно ожидая от него каких-то напутствий.
Однако Грачев промолчал, все так же продолжая лежать и отрешенно рассматривать небо.
Крылов отложил в сторону бинокль и знаком руки подозвал к себе радиста.
– Ибрагимов, свяжись с базой. Доложи им, что задание группа выполнила.
– Есть, товарищ командир.
Он отполз к камням и, развернув рацию, начал вызывать базу. Наконец ему удалось связаться с базой и он, сделав знак рукой, протянул ему наушники и микрофон.
– База, я третий. Задание выполнил. Как слышишь, груз с нами.
В наушниках что-то шумело и трещало. Слова, словно наталкиваясь на этот шум, тонули в нем. Наконец, из наушников раздался четкий голос командира полка.
– Третий, я седьмой. Молодец. Груз в первую машину.
– Все понял, седьмой. Груз в первую машину.
Крылов протянул наушники радисту и посмотрел на Грачева. Тот впервые за все это время с интересом смотрел на Крылова.
* * *
Кишлак тонул в мертвой тишине. Из него не доносилось ни одного постороннего звука, который бы свидетельствовал об активной жизни этого населенного пункта.
Приложив к глазам бинокль, Крылов снова стал изучать подступы к кишлаку. Вскоре Александр увидел Белоусова с группой десантников, они, перебегая от дома к дому, медленно втягивались на территорию кишлака. За полчаса его наблюдений он не увидел в кишлаке ни одного жителя.
«Неужели кишлак заброшен? – подумал Крылов. – Не может этого быть!»
Из кишлака донеслось сдавленное пение петуха, как будто чья та рука успела схватить петуха за горло во время его пения. Он снова приложил бинокль к глазам. Видимость была не очень хорошей, так как по земле пополз плотный утренний туман.
«Этого еще не хватало, – снова подумал он. – А может, это все к лучшему. За пеленой тумана будет проще войти в кишлак и пополнить запасы воды».
Над кишлаком по-прежнему висела утренняя тишина. О том, что кишлак уже более суток занят моджахедами, которые организовали настоящую охоту на бойцов, никто из них даже не предполагал. Люди Муллы Маланга уже вторые сутки рыскали по близлежащим кишлакам, разыскивая их и летчиков, и сейчас, сморенные усталостью, отдыхали в кишлаке.
Бой вспыхнул внезапно. Крылов увидел несколько вспышек и за спинами наших бойцов, словно утренние цветы, расцвели взрывы. Он жестом поднял бойцов и они медленно, шаг за шагом, стали входить в кишлак, стараясь оказать огневую поддержку группе Белоусова. Скрываясь в тумане, группа Крылова ворвалась в один из домов. Дом был довольно большим, но абсолютно пустым. Они быстро разошлись по комнатам и заняли круговую оборону. Высокий забор, выложенный из глины, полностью закрывал обзор. Группа Белоусова засела в соседнем доме и оттуда вела огонь по моджахедам, которые пытались обойти его группу с фланга. Заметив за забором моджахедов, которые сгруппировались у входа во двор и готовились нанести удар по группе Белоусова, Крылов громко закричал:
– Без команды не стрелять! Ждать команды!
После секундной заминки лавина моджахедов, с черными от загара, потными, заросшими лицами и сверкающими глазами и зубами, с криками «Аллах Акбар» вывалилась из-за забора на небольшой двор. Огонь нашего десятка автоматов и трех ручных пулеметов был просто страшен. В этой кровавой мясорубке невозможно было прицелиться и бойцы просто водили автоматами по беснующемуся в двух десятках метрах от нас людскому месиву. Вскоре весь двор покрылся ранеными и убитыми душманами. Один из раненых духов пытался доползти до забора, но перебитые пулеметной очередью ноги не позволяли ему это сделать. Поняв, что не может отползти в сторону, он закричал от отчаяния. Ему попытался помочь какой-то дух, который выскочил из-за забора и, схватив его за подмышки, поволок к забору. Чья-то короткая автоматная очередь пресекла его попытку. Он упал около своего товарища и тоже отчаянно закричал, призывая других душманов помочь им.
Они снова хлынули, как вода, из-за забора, но моментально скрылись, оставив во дворе еще с десяток раненых и убитых. Отбив атаку, Крылов сел на земляной пол, кишащий земляными блохами, и стал набивать пустые магазины автомата патронами.
– Нужно беречь боеприпасы! – громко крикнул он.
Сколько еще продлится этот бой, никто из них не знал. Набив автоматные магазины, он приподнялся с пола и, сделав небольшой кувырок через голову, передвинулся в сторону двери. Прижавшись к глиняной стене, Крылов выглянул во двор, по которому ручьями текла алая кровь.
– Андрей, как вы там? – крикнул он Белоусову. – Потери есть?
– Ничего, держимся. У меня один «трехсотый» и двое «двухсотых». Как у вас?
– Пока ничего. Но здесь задерживаться нам нельзя, командир. Сейчас они подтянут минометы и просто уничтожат нас. Будем прорываться по моей команде.
– Как быть с двухсотыми? – спросил он Крылова.
– Придется оставить. Другого выхода нет!
Крылов повернулся к бойцам, которые находились с ним в этом доме.
– Мужики, нужно прорываться! – произнес он. – Приготовить гранаты.
– Вы как хотите, но я не пойду! – тихо произнес Грачев. – Я не самоубийца, чтобы вот так просто бросаться под огонь.
– Дело ваше, товарищ полковник. Я вас силой тащить не буду. Могу сказать лишь одно: если они захватят вас, то вам точно отрежут голову и насадят ее на самый высокий кол этого кишлака.
– Вы не можете оставить меня здесь одного! – раздраженно произнес полковник. – У вас приказ – вывести меня к нашим позициям.
– Я еще раз вам говорю, товарищ полковник. Я не собираюсь вас тащить верхом на себе. Хотите – идите, не хотите – можете остаться здесь. Кстати, почему вы, товарищ полковник, без оружия?
– Я же вам уже говорил, что потерял свой пистолет. Что вы пристали ко мне с этим оружием?
– Вот, возьмите – произнес Крылов и протянул ему автомат, который взял у Быстрова.
Полковник осторожно взял в руки автомат и вопросительно посмотрел на него.
– Мужики! Прорываемся на счет три – крикнул Крылов.
Передернув затвор автомата, он стал громко считать.
* * *
Громко выкрикнув цифру три, Крылов первым выскочил из дома и швырнул гранату в сторону дома, в котором засели моджахеды. Граната угодила в пустое окно дома и громко там взорвалась, обдав его пылью. Крыша дома немного поднялась и, сложившись пополам, рухнула внутрь дома. Вслед за ним, стреляя в разные стороны и швыряя гранаты, выскочили остальные десантники. Раздался взрыв чей-то не удачно брошенной гранаты. Комья земли и клубы дыма на миг окутали небольшой двор, в котором оказались они. Душманы, видимо, были готовы к подобному развитию событий. Теперь уже они расстреливали их в этом небольшом и тесном дворе. Оставив на земле двух убитых и подхватив под руки двух раненных товарищей, бойцы вынуждены были вернуться назад в дом. Попытка прорыва оказалась неудачной.
Духи открыли беглый огонь по дому, не давая им возможности перемещаться. Загорелся дом, в котором скрывалась группа Белоусова. Развороченная взрывом гранатомета крыша обвалилась внутрь дома, ранив еще одного из наших бойцов. Гранатометы мятежников разваливали глиняные стены домов и дувалы, которые служили бойцам укрытием. Они хорошо знали, что их не так много, и поэтому после каждого выстрела из гранатомета громко кричали нам:
– Русские, сдавайтесь! Аллах Акбар!
Под ливнем пуль в дом буквально влетел Белоусов и упал на пол рядом с Крыловым. Лицо его было черным от копоти.
– Командир, нужно срочно прорываться, а иначе они нас здесь всех положат! – закричал он Александру в ухо.
– Не ори, я и так все знаю! Нужно прорываться в разные стороны. Вы будете прорываться на юг, а мы – на север. Встретимся вот в этой точке – произнес Крылов и показал ему на карте место сбора. – Позови ко мне радиста.
Радист оказался в соседней от него комнате. Он выскочил оттуда и упал около Александра. Несколько пуль с характерным чмоканьем впились в глиняную стену над их головами.
– Свяжи меня с базой! – приказал Крылов ему.
– А как же время, товарищ командир? – возразил он. – До нашего выхода еще три часа.
– Да не проживем мы эти три часа здесь! – закричал он на радиста. – Выполняй приказ!
Связист повалился на пол, медленно отполз от него сторону и, развернув радиостанцию, начал вызывать базу.
«Чмок! Чмок!» – раздалось в нескольких сантиметрах над головой Крылова. За ворот посыпались мелкие кусочки глины. Холодный пот покрыл его спину.
«Видно, еще не мои пули, – подумал он и невольно вспомнил слова покойного отца. – Бомба, которую видишь – это не твоя бомба. Свою бомбу ты никогда не заметишь».
Крылов дал длинную очередь из автомата в душмана, который хотел перебежать двор. Он упал, словно споткнувшись об что-то, и дико заорал. По всей вероятности, он перебил ему обе ноги.
– Командир! База на связи! – крикнул Крылову радист.
Он схватил наушники и приложил их к уху. В ушах раздался привычный треск эфира. Крылов прислонился к стене и, закрыв одно ухо рукой, стал вслушиваться в шум эфира. Раздался сильный взрыв. Стена, за которой он еще минуту назад прятался от пуль, осела и в ней образовалась достаточно большая дыра. Его прижало взрывной волной к стене, а в сантиметрах пяти от его головы врезался большой стальной осколок. Все в доме исчезло в облаке пыли и дыма. Он невольно мысленно перекрестился и, схватив грязными руками наушники, закричал в микрофон:
– Седьмой, седьмой я третий. Веду бой в кишлаке Кобай. Имеются «двухсотые» и «трехсотые». Как слышишь? Да, да, кишлак Кобай. Веду бой в окружении, прощу огневой поддержки.
Что ответила ему база, он уже не слышал, так как моджахеды снова попытались выбить их из занятых ими домов. Быстров, стрелявший рядом с ним, был убит. Пуля попала ему в голову, вырвав сзади половину черепа. Он коротко ойкнул и упал лицом вниз, вытянув вперед свои большие и сильные руки. Десантники забросали нападавших душманов гранатами и заставили их снова отойти назад.
Внезапно над кишлаком повисла тишина. Было тихо так, что хорошо слышался треск горевшего рядом дома. Крылов поискал глазами Грачева. Тот лежал в стороне от него, прижавшись всем телом к толстой глиняной стене. Его некогда прекрасно скроенный китель с красивой колодкой орденов и медалей сейчас представлял собой жалкое зрелище и больше походил на какой-то клоунский наряд, так как был весь засыпан серой пылью. Его автомат лежал в стороне, а он, прикрыв голову руками, мелко вздрагивал.
– Всем приготовиться к прорыву! – закричал Крылов охрипшим голосом. – Мешки и все тяжелое оставить здесь!
– Я не пойду! – повернувшись к нему лицом, снова закричал Грачев. – То, что ты предпринимаешь – самоубийство! Я не хочу умирать! Я хочу жить! Пусть в плену, пусть рабом где-нибудь, но жить! Ты не имеешь никакого права отбирать у меня мою жизнь!
– Каримов! – подозвал Крылов к себе бойца. – Отвечаете за полковника. Если он откажется идти с нами, можешь прямо здесь застрелить его. Приказ ясен?
Тот кивнул ему головой и сел на пол напротив полковника Грачева.
– Если я останусь живым, ты, Крылов, за эти слова ответишь. Я найду возможности согнуть тебя в бараний рог.
– Хорошо, полковник, если мы останемся с вами, живы, – ответил Крылов. – А сейчас, всем приготовиться к прорыву!
Крылов достал консервную банку из лежащего у его ног вещевого мешка, вскрыл ее и свиным салом смазал свой автомат, который заклинило после стрельбы. Проверив автомат и убедившись в его исправности, он передернул затвор и вогнал патрон в патронник.
* * *
Стрельба стихла. Было слышно, как в соседнем доме догорает, потрескивая, крыша. Десантники, затаив дыхание, стали вслушиваться в эту тишину. Где-то вдалеке послышался звук работающих винтов. Звук с каждой секундой становился все сильнее и сильнее.
Крылов снова начал громкий отсчет. Вдруг из-за домов появились два вертолета МИ-24. Сделав боевой разворот, машины устремились в атаку. Они расстреливали из пушек и пулеметов, метавшихся по кишлаку моджахедов, не нанося ракетных ударов по домам, так как боялись зацепить своих.
Когда вертолетчики сделали свой очередной заход, Крылов дал команду. Десантники выскочили из дома и, расстреливая обезумевших от страха мятежников, устремились в небольшую рощу, которая начиналась прямо за кишлаком. Когда они оказались среди тутовых деревьев, Крылов остановился и посмотрел на свой сведенный судорогой палец, который продолжал по-прежнему давить на спусковой крючок автомата, в магазине которого уже давно не было патронов. Вскоре к нам присоединилась группа Белоусова из трех человек, считая его. Построив оставшихся десантников, Крылов прошел вдоль строя, подсчитывая про себя потери. Группа потеряла в этом бою шестерых своих товарищей, четверо бойцов оказались ранены, двое из них – тяжело. Летчикам и Грачеву повезло, все они были целы и невредимы.
– Белоусов, изготовьте носилки для раненых бойцов. А сейчас, выставьте боевое охранение! – скомандовал он. – Люди должны немного отдохнуть.
– Может, пойдем, командир? Вдруг они устроят на нас охоту? – предложил лейтенант.
– Едва ли, им сейчас не до нас. Им нужно похоронить своих убитых до захода солнца.
Пока бойцы готовили носилки, Крылов и Белоусов стали подсчитывать то, чем располагали на текущий момент. Запас у них был минимальным: пять банок тушенки и три фляги с питьевой водой.
– Да, не густо, командир, – тихо произнес Белоусов. – Есть нечего, да и пить – тоже.
Недалеко от них на земле лежал Грачев и внимательно наблюдал за ними. Заметив банки с тушенкой, он встал с земли и попытался взять одну из них для себя.
– Положите банку на место, товарищ полковник! – попросил его Крылов. – Это все наши запасы, больше ничего нет. Вода и консервы только для раненых бойцов.
– Я есть хочу! – требовательно произнес Грачев. – Понимаешь, лейтенант, я есть хочу! У меня от голода нет сил, и я не могу нормально передвигаться.
Крылов промолчал. Сейчас для него было главным вывести людей из этого кольца. В том, что они блокированы со всех сторон, он уже не сомневался. Полковник Грачев продолжал смотреть на него, по-прежнему, держа в своих руках банку с тушенкой. Он, по всей вероятности, еще надеялся на то, что Крылов разрешит съесть содержимое банки одному. Но тот молчал и это молчание, похоже, стало его раздражать.
– Лейтенант! Ты для чего сюда направлен, чтобы спасти меня от смерти. Я правильно понимаю эту ситуацию? Так вот и спасай. А, может, ты хочешь, чтобы я подох здесь с голоду? Не нужно слов, лейтенант, я и так все отлично понимаю, что я нахожусь в твоих руках и что ты сейчас здесь – командир. Но это все временное явление. Я ничего и никогда не забываю.
– Я тоже, – коротко ответил ему Крылов. – Положите консервы на место, товарищ полковник, и больше к продуктам не прикасайтесь.
Крылов отошел в сторону и подошел к раненому в руку Каримову.
– Ну, как дела, Ильяс? Я надеюсь на тебя, Каримов.
– Все хорошо, командир. Я не подведу вас.
К ним подошел Белоусов. Взяв Крылова под локоть, он отвел его в сторону.
– Командир! Что у тебя с этим полковником? Я еще тогда заметил, когда мы только встретили их, что он неровно дышит к тебе? Что-то личное?
Крылов посмотрел на него. Скрывать свои отношения с полковником он не стал.
– Понимаешь, Андрей. Я тебе перед выходом говорил, что я давно знаю его, еще по Витебску. Мы служили с ним в одном подразделении. Этот человек разрушил мою семью и увел мою жену. Так что, сейчас здесь все: и личное, и не личное.
Белоусов невольно присвистнул и удивленно посмотрел на Крылова. Сейчас ему стало ясно, что лежит в их с Грачевым взаимоотношениях.
– Надо же, как судьба играет с человеком, – задумчиво произнес он. – А я -то думал, что ты тогда просто пошутил.
– Какие шутки. После того, как они с женой уехали в Москву, я думал, что я больше никогда не услышу ничего об этом человеке, а вот судьба распорядилась совершенно по-другому. Сейчас я должен жертвовать своими товарищами, чтобы спасти жизнь этому человеку.
Они замолчали, каждый думая о чем-то своем. Крылов первый прервал молчание.
– Поднимай людей, Андрей. Начинаем движение. Нам нужно до темноты выйти в заданный район, где нас подберут вертолеты. А за Грачевым установи наблюдение. Я не доверяю ему. Он во время боя даже не взял в руки автомат. Я не знаю, что у него на уме, но глаз с него не спускай.
– Все понял, командир, – произнес Белоусов и стал поднимать уставших и раненых людей с земли.
* * *
Погрузив раненых на носилки, группа медленно двинулись на восток. Не успели десантники пройти и двух километров, как сзади них послышался рев автомобильных двигателей.
– Похоже, это за нами! – произнес Крылов. – Петренко, Вдовин, возьмите пулемет и постарайтесь задержать моджахедов, иначе нам не уйти от них.
Бойцы вышли из строя и как-то отрешенно посмотрели на него. Они великолепно понимали, что должны умереть вот здесь, в этом зеленом тутовом лесу, чтобы спасти своих товарищей. Ему было жаль их, но другого выхода из этой ситуации у него не было. Принимать бой на открытой местности, когда половина личного состава была изранена, было для них всех подобно самоубийству.
– Вдовин! Мы вас будем ждать в трех километрах к северу от этого места, – произнес Крылов. – Запомните, ждать будем до двадцати двух часов. Ваша задача – сжечь у них машины. Без машин им нас не догнать. Задача ясна?
– Так точно, товарищ командир, – ответил Вдовин. – Вы не переживайте, все будет сделано, как надо. Пока мы живы, они не пройдут.
– Я верю вам, – ответил Крылов и крепко их обнял.
Повернувшись, он побежал догонять своих бойцов, которые с трудом уходили от погони.
Вдали в клубах пыли показались три джипа, битком набитые душманами. Впереди двигался джип с установленным на турели крупнокалиберным пулеметом. Вдовин взвел свой пулемет и направил его на головную машину.
– Володя, возьми на прицел вторую машину. Первая машина – моя, – выкрикнул Петренко, прицеливаясь в него из одноразового гранатомета «Мухи».
– Все понял, вторая машина моя, – произнес Вдовин, поворачивая чуть в сторону свой пулемет.
Когда до машин осталось метров сорок, Петренко нажал на спуск. Граната, вырвавшись из жерла гранатомета, устремилась навстречу первому джипу. Машина словно наскочила на какую-то невидимую преграду. Она взлетела метра на три в воздух, прежде, чем раздался звук взрыва. Автомобиль, словно хороший циркач, несколько раз перевернулся в воздухе и упал на колеса. В ту же секунду он скрылся в охватившем его пламени.
– А! А! А! – закричал кто-то из раненных мятежников. – Алла!
В ту же секунду огненная пулеметная трасса ударила в лобовое стекло второго джипа. Машина, потеряв управление, врезалась в дерево. Из салона машины стали вываливаться раненные моджахеды, которых, словно коса, скашивали пулеметные очереди. Третий джип попытался развернуться и выйти из зоны обстрела, но, наехав одним из колес на большой камень, завалился на бок. В этот же миг пулеметная очередь вспорола брюхо машины. Раздался еле слышный хлопок, и машина моментально вспыхнула. В воздухе повисла тишина, изредка прерываемая треском рвущихся в огне патронов.
– Володя, ты куда? – крикнул ему Петренко. – Не ходи! Что там можно найти в этом пламени!
– Я сейчас, только посмотрю, что у них в машинах. Может, есть, что пожрать и попить. А ты меня подстрахуй на всякий случай.
Он взял в руки пулемет и осторожно направился к разбитым машинам. Неожиданно он остановился, словно наткнувшись на что-то. Раздалась одна, затем – вторая короткая очередь. Это Вдовин выстрелами из пулемета добивал раненых моджахедов, которые валялись около машин. Он медленно обошел две горящие машины. Недалеко от джипа он подобрал мешок, в котором было несколько лепешек. Сняв с убитых духов несколько наполненных водой фляг, он направился обратно в сторону Петренко, который внимательно следил за ним.
– Вот и есть, что пожрать! – радостно произнес Вдовин и поднял над головой мешок и фляги. Здесь на всех хватит…
Он не успел закончить фразу, как раздался одиночный винтовочный выстрел. Пуля пробила Вдовину грудь и застряла в толстом тутовом дереве. Ноги Володи согнулись в коленях и он, падая на землю, выронил из рук мешок. Лепешки, словно почувствовав свободу, вывалились из мешка и покатились в разные стороны.
Петренко нажал на курок, и стрелявший во Вдовина боевик уткнулся лицом в сухую и горячую землю. Он бросился к Вдовину и приподнял его голову. В груди Вдовина что-то булькало, а изо рта один за другим появлялись большие кровавые пузыри. Он что-то хотел сказать, но вырвался лишь хрип. Голова его безжизненно упала на грудь, и он закрыл глаза.
* * *
Петренко забрал документы погибшего, его пулемет и направился в сторону ушедший в горы группы. Смерть друга просто потрясла его. Неожиданно где-то впереди послышались голоса.
«Кто это? – подумал он. – Наши или враги?»
Петренко укрылся за камнем и осторожно приподнял голову. В метрах тридцати от него, около небольшого костра, сидело человек шесть моджахедов. Они о чем-то разговаривали, бросая взгляды в горы, куда ушла их группа. Один из мятежников что-то сказал товарищу, молодому и красивому парню. Тот встал с земли и, отойдя в сторону от костра, начал разворачивать радиостанцию. Настроив рацию, он начал что-то кричать в микрофон. Наконец, он передал микрофон и наушники одному из моджахедов, который, по всей вероятности, был у них старшим. Петренко установил пулемет и передернул затвор. Поймав в прицеле главного душмана, он на миг затаил дыхание.
