Александр Леонидович Аввакумов
Судьба солдата
Ольга снова покраснела, и, как показалось ему, немного растерялась от его предложения. Сделав небольшую паузу, она кивнула головой. Они перешли улицу и направились вместе в сторону университета.
* * *
Весь остаток этого весеннего дня они провели вместе. После сдачи экзамена Крылов с Олей спустились на улицу Баумана, где сразу же направились в кафе «Елочка». Народу в кафе было не так много и, выбрав столик, Александр повел девушку к нему. Заказав по бокалу шампанского и мороженого, они стали непринужденно беседовать. Ольгу интересовала его личная жизнь, а если точнее, как он живет после развода с женой. Несмотря на то, что тема была ему не приятна, он довольно подробно все рассказывал ей, шутил и смеялся. В какой-то момент он почувствовал, что боль, которая словно буравчик точила его сердце, потихоньку стала исчезать.
– И что вы намерены делать дальше, Саша? Как планируете свою жизнь? Есть ли та, одна заветная, с которой вы хотите связать свое будущее?
Вопрос был задан в упор, и от него было сложно увернуться.
–Пока не знаю, Оля. Вот получил назначение на новое место службы, скоро уеду. Поживу, а там будет видно, что делать дальше. У меня внезапно созрело предложение. Давайте, перейдемте с вами на «ты». Наверное, и вам так будет проще, а тем более мне.
Она с удовольствием приняла его предложение. Еще минуту назад стоявшая перед ним незримая преграда моментально исчезла. Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Крылов повернулся и увидел своего бывшего тестя, который сидел недалеко от него в окружении незнакомых женщин. Он кивнул ему головой и снова повернулся к Ольге.
– Кто этот мужчина? – поинтересовалась она. – Он уже минут двадцать не сводит с тебя глаз.
– Это мой бывший тесть.
– Я почему-то тоже сразу подумала об этом, когда он стал показывать на тебя этим женщинам.
Он снова обернулся назад и посмотрел на тестя. Владимир Павлович сделал ему знак рукой, приглашая выйти с ним на улицу.
– Оля, ты меня извини, но мне нужно выйти на минутку. Я сейчас, одна нога там, другая здесь.
Она мило улыбнулась. Крылов встал из-за стола и направился к выходу.
– Здравствуй, Саша! Какими судьбами ты оказался в Казани?
– Прибыл в отпуск.
– Я недавно был в Москве и встречался с дочерью. Она устроилась очень хорошо. Работает заведующей терапевтическим отделением в больнице четвертого Главного управления Минздрава. В этой больнице лечатся члены ЦК КПСС.
– Извините меня, Владимир Павлович, но мне это не интересно. Для чего вы мне это все рассказываете? Хотите, чтобы я порадовался ее успехами и достижениям?
– Я думал, что тебя интересует ее судьба? Ведь ты ее так любил!
– Все это в прошлом, уважаемый Владимир Павлович. Судьба вашей дочери мне совершенна безразлична. Я вычеркнул из своей памяти ее имя.
– Я не верю тебе, Саша. Скажи, что ты врешь, что тебе по-прежнему ее не хватает. Я же вижу…
– Извините меня, Владимир Павлович, но меня ждут, – произнес Крылов и направился обратно в зал кафе.
– Ну, как поговорили? – поинтересовалась Ольга у него.
– Да, Оля, поговорили. Все точки в жизни уже расставлены. Сейчас поставлена последняя жирная точка. Если ты не против этого, то пойдем отсюда. Не хочу больше видеть этого человека.
Встав из-за столика, они вышли из зала.
* * *
Десять дней отпуска пролетели, словно один день. Утром он собрал свой небольшой багаж и сложил все в небольшую спортивную сумку. Крылов сидел дома и ждал, когда к нему зайдет Ольга. Накануне он узнал от Терехова Сашки, что девушка поругалась с матерью, которая была категорически против ее встреч с ним.
Но это было вчера, а сегодня Крылов сидел дома и ждал ее. Время шло, а Ольги все не было. Он достал из кармана сигареты и вышел во двор покурить.
Из соседнего подъезда вышла Ольга и, увидев его, чуть ли не бегом, направилась в его сторону. Крылов обнял ее и прижал к груди. Краем глаза он видел, как за этой встречей наблюдали десятки глаз жильцов дома.
– Ты знаешь, Саша, моя мама против наших встреч. Говорит, что я дура, что я зря связалась с тобой.
– Я слышал об этом. Мне уже ребята все рассказали. И что ты решила, Оля?
– Что я могу решить, милый, если я тебя люблю с самого детства. Ты даже не представляешь, сколько это лет.
– А что я плохого сделал твоей матери, что она так относится ко мне?
– Она считает, что от нормального мужчины жена не уходит. Раз ты разведенный, значит, для этого были какие-то причины.
– Она права. Причин было много, я тебе о них уже рассказывал. Теперь ты стала взрослой и, наверное, сама должна решать, как и с кем, тебе жить дальше.
Крылов прогулялся с Ольгой вокруг дома и снова вернулся к подъезду. Александр быстро поднялся к себе в квартиру и, обняв на прощание мать, забрал сумку с вещами и вышел во двор. Во дворе его уже ждали ребята. Попрощавшись с ними, он с Ольгой поехал на железнодорожный вокзал. Заметив в привокзальном скверике пустующую лавочку, он предложил ей присесть и немного поговорить. Ему было интересно наблюдать и слушать Ольгу. Иногда ее мысли вызывали у него улыбку, а иногда, наоборот, заставляли по-другому взглянуть на знакомые ему вещи.
Крылов посмотрел на часы. До прибытия поезда оставалось минут двадцать. Ольга сидела и молча, о чем-то думала. Он невольно вспомнил этот вокзал, его отъезд в Витебск, Катины слезы и ее жаркие слова о любви. Ольга словно почувствовала все это и прижалась к нему.
– Саша! Ты будешь писать мне? Я тебе буду, каждый день.
– И я, буду, – коротко ответил он ей, – если будет для писем время.
– Ты даже не представляешь, какой счастливой была я все эти десять дней. Все мои подруги чуть не лопнули от зависти, когда узнали, что я встречаюсь с тобой.
– Да брось ты, Оля! Я же не Ален Делон. А обычный человек…
– Это тебе так кажется. А на самом деле, ты очень красивый мужчина, и этот берет десантника, делает тебя еще неотразимей.
– Не болтай глупости, Оля, – рассмеялся Крылов. – Ну что, пойдем. Сейчас подадут поезд.
Они встали со скамейки и, не торопясь, направились на вокзал. Поезд почему-то подали на второй путь. Они перешли через мост и оказались на перроне. Около переходного моста сидела группа молодых ребят, похожих на студентов, и под гитару пела песни. Они невольно остановились около них и стали слушать:
«Ты получишь письмо, как обычно, без марки — солдатское,
Торопливо прочтешь, а быть может, не станешь читать,
Обращаюсь к тебе не за помощью и не за ласкою,
Не пришлю никогда я в твой дом почтальона опять.»
– Какая грустная песня, – тихо произнесла Ольга.
– Это жизнь. Солдата всегда ждать трудно, уходит ли он на войну или на мирную службу.
– А я тебя все равно буду ждать, что бы с тобой не случилось. И ты, Саша, это должен знать и всегда помнить об этом.
– Мне хочется верить в это, Оля.
Она обняла его и поцеловала. Они еще долго стояли на перроне, застыв в поцелуе. Мимо них торопливо проходили люди, но они никого не видели. Наконец ему удалось оторвать себя от ее губ. Он ее еще раз ее поцеловал и побежал к своему вагону, так как поезд уже тронулся. Заскочив на подножку вагона, он посмотрел назад. Ольга стояла на перроне и махала ему рукой.
Афган, Афган, ты продолжаешь сниться
Ребятам тем, что вышли из огня.
Хранит альбом друзей погибших лица,
И обелиски — ваши имена.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Афганистан
В конце апреля Крылов прибыл в Афганистан. Кандагар, словно город призрак, кривился в мареве от жары. На аэродроме его ждал представитель полка.
– Садись, старший лейтенант, – предложил он, указывая ему рукой на БТР, – другого транспорта здесь нет.
Он закинул свою сумку и, забравшись на броню, сел на какой-то ватный матрас, оставленный кем-то из солдат. Он стукнул по броне, и БТР, выбросив из себя столб черного дыма, двинулся вперед. Слева и справа от дороги зеленели поля. Бронированная машина медленно втягивалась в город.
– Ну, как? – обратился к нему сопровождающий, – впечатляет? Ничего, товарищ старший лейтенант, скоро привыкните.
Дорогу то и дело перебегали дети, одетые в какие-то непонятные одежды – рубашки до самой земли, из которых мелькали их грязные пятки. Где-то рядом громко кричал с минарета мулла, призывая правоверных к молитве.
– Далеко до части? – поинтересовался он у сопровождающего его прапорщика.
– Город проедем, а там и рукой подать, – ответил он.
Улицы города были похожи между собой, и у Крылова первоначально создалось впечатление, что он едет по одной нескончаемой улице. Дома, лица мужчин, заросшие бородами, превратились в какой-то один мазок художника. Наконец, город стался за спиной, и БТР, увеличив скорость, словно стрела помчался к небольшим постройкам, которые виднелись впереди. Крылов спрыгнул с брони и, взяв с собой сумку, направился вслед за прапорщиком. Они прошли мимо часового и поднялись на второй этаж здания. Дежурный офицер проверил у него документы и рукой указал на потрескавшуюся от времени дверь.
– Вас ждут, – произнес офицер. – Удачи, старший лейтенант.
Крылов доложил командиру полка о своем прибытии. Полковник поднялся из-за стола и подошел к нему.
– Я вот смотрю, ты командовал в Витебске разведывательным взводом, старший лейтенант. Выходит, это дело знаешь от «а» до «я». Мне как раз нужен такой специалист. Три дня назад при выходе на дорогу погиб командир отряда разведки полка. Погиб глупо – подорвался на мине. Сможешь его заменить?
– Постараюсь, товарищ полковник, – не совсем уверено ответил Крылов. – Одно дело учить, другое – воевать.
– Правильно говоришь, старший лейтенант. Ты уж постарайся, другого, кого можно назначить на эту должность, у меня просто нет. Помогать тебе будет лейтенант Белоусов. Он тоже, как и ты окончил Рязанское училище. Думаю, что вы найдете общий язык. А сейчас пойдем, я представлю тебе офицерам полка.
Процедура была вполне штатной и не заняла много времени. В заключение, командир полка пожелал ему успеха и, похлопав по плечу, посоветовал ему не расслабляться. Крылов сел в ожидавший его ЗИЛ и отправился к месту службы. Отряд общей численностью в тридцать два человека размещался в небольшом здании бывшего медресе. При подъезде Крылов невольно обратил внимание на стены здания, которые были все в следах от пуль. Ранее численность отряда составляла более сорока человек, но после ночного нападения на базу моджахедов численность его сократилась до тридцати двух. Охрану базы нес взвод солдат из стрелкового батальона, который был расквартирован в пяти километрах от них.
– Ну, что командир? – обратился к нему лейтенант Белоусов. – Пойдем, познакомлю тебя с твоим хозяйством. Скажу честно, хозяйство хоть небольшое, но требует определенного внимания. Это наш старшина. Фамилия его Нестеренко, зовут Глеб Степанович. Он на «дорогу» у нас не ходит, но отлично знает все тонкости хозяйственной деятельности. Поэтому у нас всегда есть, что поесть и что выпить.
Старшине было около тридцати лет. На его круглом, словно луна лице выделялись большие обвисшие усы. Внешне он чем-то напоминал Владимира Мулявина – солиста ансамбля «Песняры».
Крылов в сопровождении Белоусова и старшины переходил из одного помещения в другое. Белоусов, не останавливаясь ни на минуту, все докладывал и докладывал ему о состоянии отряда. Остановив его, Крылов задал ему главный и интересующий его на этот момент вопрос:
– Скажите, лейтенант, как часто группа выходит на «дорогу»?
– Все зависит от разведданных. Иногда раз в неделю, иногда один раз в две недели. Чаще всего уходим на две недели сразу.
– Слушай, Белоусов, давай перейдем на «ты». Это я в присутствии подчиненных тебе командир, а так я хочу, чтобы мы с тобой подружились.
– Я не против этого. Так действительно проще общаться. Да и группа у нас, как одна семья. Ты, наверное, знаешь, командир, что Кандагар полностью окружен моджахедами. До границы с Пакистаном всего двести километров. Каждый месяц сотни крестьян уходят за кордон, чтобы вернуться через три месяца хорошо обученными и вооруженными бойцами Аллаха. Они охотятся на наши воинские колонны, мы – на их караваны, которые тащат из Пакистана оружие и опий-сырец. Каждый день стычки, так что на спокойную жизнь особо не рассчитывай.
– Ты знаешь, я пока добирался до города, видел наши разбитые колонны. Вся дорога усыпана сожженными машинами и боевой техникой.
– А что, ты хотел? Они вооружены лучшими образцами оружия. Чего только у них нет для того, чтобы убить нас.
– Я понял тебя, Белоусов. Спасибо. А сейчас поднимай отряд, буду знакомиться с личным составом.
Через пять минут Крылов обходил строй десантников, останавливаясь перед каждым из них. Они с таким же с интересом рассматривали его, как и он их.
– Кто готовится к демобилизации, выйти из строя! – скомандовал он.
Из строя вышли восемь человек. Он повернулся к своему заместителю.
– Товарищ лейтенант! С сегодняшнего дня эти бойцы отстранены от боевых операций, – произнес Крылов. – Они уже полностью отдали свой долг Родине и теперь пусть готовятся к возвращению домой.
Он сделал паузу и посмотрел на реакцию бойцов. Строй молчал, и трудно было понять, как десантники оценили его первый приказ.
– У вас до отправки есть еще две недели и сейчас займитесь чем-то другим, а не боевыми операциями, – продолжил Крылов.
– Теперь, я хочу познакомиться с вами.
Он снова пошел вдоль строя и стал останавливаться перед каждым бойцом, который называл ему свою фамилию, воинскую специальность и срок службы. Из тридцати двух бойцов, стоявших в строю, новобранцев был всего четверо.
«Это хорошо, – подумал он. – Опыт – это большое дело».
Крылов распустил бойцов и направился к себе. Его кабинет был достаточно большим, по местным меркам, площадью около шестнадцати квадратных метров. В углу размещалась металлическая койка, заправленная серым солдатским одеялом, а посреди комнаты стоял красивый резной стол, доставшийся подразделению при тушении пожара в одном из богатых домов города. Он осторожно провел по столешнице рукой, отмечая про себя великолепную работу мастера-краснодеревщика.
– Я думаю, товарищ старший лейтенант, вам понравилась комната? – спросил его Белоусов.
– Спасибо, Андрей. Мне действительно нравится здесь. А теперь, давай, перейдем к делам. Что есть из штаба?
Белоусов посмотрел на него и, достав из полевой сумки карту, разложил ее на столе. Они нагнулись над развернутой картой. Андрей взял остро отточенный карандаш и стал им водить по карте.
– Сегодня утром пришел приказ. Группе поставлена следующая задача, – произнес он. – Нам необходимо выйти вот в этот район, товарищ командир, и заблокировать вот эту дорогу.
Он провел карандашом по карте и замер на еле приметной точке.
– По данным армейской разведки, по этой дороге должен пройти отряд полевого командира Муллы Маланга, численностью свыше ста человек. Наша задача – остановить его и навести на его уничтожение нашу авиацию.
– Каким образом мы должны выйти на эту точку? – спросил его Крылов.
– Для этого нам выделяют две «восьмерки». Идем двумя группами.
– Выходит, что нас должно быть не больше двадцати человек, я правильно тебя понял, Белоусов?
– Все правильно, товарищ командир. Две группы, по восемь человек в каждой. Одну из групп поведу я, а другую – вы. Мы раньше всегда так делали с покойным командиром.
– Хорошо, не будем нарушать старую традицию. Расскажи, как он погиб?
– Погиб? Как здесь погибают, по-глупому. Он подорвался на итальянской мине. Ему оторвало обе стопы. Пока несли, он истек кровью.
Крылов промолчал. Он просто зрительно представил себе носилки, на которых лежит истекающий кровью человек. Ему захотелось задать еще один вопрос, как так, что человек, провоевавший в Афганистане четыре года и не раз смотревший в глаза смерти, мог вот так просто взять и подорваться на мине, но он не стал задавать ему это вопрос.
– Готовь группу к выходу, – приказал он Белоусову. – О готовности группы доложите.
Лейтенант вышел из кабинета, а Крылов, бросив на кровать свою сумку, стал раскладывать свои вещи.
* * *
Это был его первый выход на «дорогу». Одно дело – учить солдат, другое дело – самому испытать все тяготы этого рейда. Крылову казалось, что все бойцы его отряда внимательно наблюдают за ним, что каждая его маленькая ошибка вызывает у них снисходительную улыбку.
Он обошел строй десантников, которые отправлялись в рейд. Перед каждым из них на плащ-палатках лежали автоматы, пулеметы, пулеметные ленты, одноразовые гранатометы, гранаты и другие предметы воинского снаряжения.
– Кто не готов к рейду, кто болен, выйти из строя! – скомандовал он.
Строй не шелохнулся. Он посмотрел на Белоусова, который стоял сбоку от него.
– Выход в двадцать часов. Всем быть готовыми. Старшине выдать дополнительное количество боеприпасов.
Развернувшись, он направился к себе в комнату. Положив на стол автомат, полученный у старшины, Крылов стал разбирать и смазывать его. Вскрыв цинк с патронами, он наполнил ими магазины автомата.
Неожиданно дверь комнаты приоткрылась, и в проеме двери показалось круглое лицо старшины.
– Разрешите войти, товарищ старший лейтенант?
Он махнул ему рукой. Старшина тихо вошел в его комнату и положил перед ним на стол финский нож в кожаных ножнах.
– Что это, старшина?
– Нож, – коротко ответил тот.
– Я и так вижу, что это нож. Откуда он у вас и почему вы решили подарить его мне?
Старшина немного замялся, так как не знал, как он отреагирует на его поступок.
– Товарищ старший лейтенант, это нож погибшего командира группы Карачаева. Он всегда говорил мне, что если он погибнет в рейде, чтобы я передал этот нож новому командиру группы.
Крылов вытащил нож из ножен и посмотрел на него. Это был первоклассный нож, времен Великой Отечественной войны. На лезвии ножа чернела гравировка: «Моя честь – в моей верности». Крылов сунул его в ножны и посмотрел на старшину.
– Откуда у него этот нож, вы не знаете?
Тот пожал плечами и, пятясь спиной, исчез за дверью. Взглянув на часы, Крылов стал быстро одеваться. Через минуту он вышел во двор и стал наблюдать за десантниками. Построив отряд, он обошел строй и, убедившись в полной готовности группы, дал команду на посадку. Десантники быстро забрались в кузов ЗИЛа, и машина, мирно урча мотором, тронулась с места.
Он сидел в кабине рядом с водителем и смотрел на дорогу, вернее на то, что можно было увидеть в свете автомобильных фар. Машина, словно какое-то фантастическое существо, плыла в темноте, и только узкий луч автомобильных фар, словно нож, разрезал эту черноту на части. Автомобиль скрипел и мотался из стороны в сторону. Крылов достал из кармана сигареты и хотел закурить.
– Не стоит, товарищ командир, – предупредил его водитель. – Снайпера духов не спят.
Крылов невольно сунул сигарету в пачку и снова уставился в луч автомобильных фар, который выхватывал из темноты то большой валун, то куст. Наконец, грузовик сбросил скорость, и остановился около полосатого шлагбаума. Он вышел из машины и направился в сторону солдата, на груди которого сверкал огонек фонарика.
– Командир разведгруппы старший лейтенант Крылов. Позови командира, – приказал он часовому.
Через минуту машина, минуя КПП, медленно двинулась дальше и остановилась около больших армейских палаток. Около одной из них Крылов увидел группу летчиков.
– Привет! Прибыли? – спросил его один из них. – Высаживай людей, сейчас вылетаем.
Десантники быстро выгрузились из кузова машины и по приказу Белоусова построились на площадке.
– Первая группа, за мной! – скомандовал Крылов и направился вслед за летчиками.
Разместившись в вертолете, они стали ждать взлета. За бортом машины раздался шум двигателя, который стал нарастать с каждой секундой. Машина вздрогнула и оторвалась от земли. Он посмотрел на лица десантников. Ни одной улыбки, ни одной шутки, лица словно вырублены из гранита. Крылов прильнул к иллюминатору, за ним – сплошная темнота, ни одного огонька на земле. Неожиданно темноту ночи разорвала огненная цепочка светлячков, которая с земли устремилась в их сторону. За одной цепочкой последовала вторая, третья, и вскоре он сбился со счета. Вспышки появлялись в разных местах, количество светящихся цепочек с каждой минутой все росло и росло. Было ясно, что машина попала в зону обстрела. Вертолет, взревев моторами, завалился влево и быстро ушел в сторону.
* * *
Они десантировалась в районе кишлака Тахсильдар провинции Кандагар около двух часов ночи. Несмотря на темноту, отряд быстро собрался вместе. Крылов обошел строй и остался доволен тем, что в этом ночном десантировании обошлось без всяких непредвиденных случайностей, так как именно при высадке ночью, десантники получают различные травмы, начиная с вывихов и ушибов, заканчивая серьезными переломами конечностей.
– Травмированных бойцов нет? – еще раз уточнил он.
Строй молчал.
– Это уже хорошо, – подытожил он и стал доставать из полевой сумки карту.
Крылов усмехнулся над собой, ему стало смешно, что он в такой темноте хотел сориентироваться на местности. Разделившись на две группы, они скрытно двинулись к намеченной на карте точке. Уже через несколько метров Крылов ощутил небывалую тяжесть в ногах. Сердце учащенно застучало, а лоб покрылся испариной. Все эти ощущения присущи высокогорью и, несмотря на его достаточно высокую физическую подготовку, он понял, что не успевает за своей группой. Десантники тоже поняли его состояние и автоматически сбросили скорость передвижения.
– Тяжеловато, товарищ командир? – поинтересовался у него один из бойцов. – Давайте я вам помогу…
Он кивнул ему головой.
– Ничего, скоро станет легче. Это без привычки. Потерпите немного.
Постепенно небо на востоке сначала посерело, а потом окрасилось в золотистый цвет. Рассвет застал их на контрольной точке. Выставив боевое охранение, Крылов скинул с себя мешок, набитый боеприпасами, и, словно куль с песком, повалился на влажную от росы землю. Сильно ныли уставшие ноги. Чтобы снять усталость, он положил их на высокий камень. Радист сел недалеко от него, развернул радиостанцию и вышел в эфир. Минут через двадцать к ним подошла вторая группа бойцов, которую привел Белоусов. Заметив его знак, Крылов встал с земли и отошел с ним в сторону. Белоусов подошел поближе и, стараясь говорить не так громко, доложил:
– Командир, у нас ЧП. Разведчики при движении наткнулись на местных пастухов. Троих они вынуждены были убрать, однако четвертый – мальчишка лет восьми, успел скрыться. Мы пытались найти его, но темнота не дала.
Это было неожиданное сообщение для Крылова, так как он считал, что они прошли весь свой путь скрытно для противника, и вдруг.
– Плохо, Андрей. Сейчас этот мальчишка расскажет о встрече с нами. А я считал, что нам удалось скрытно пройти путь. Ты тщательно разберись с этим случаем, я не хочу больше подобных проколов – произнес Крылов. – Считаю, что эффект неожиданности нами утерян. Я больше чем уверен, что за нами вот-вот начнется охота.
– А вдруг мальчишка ничего не расскажет, командир? Может, он ничего и не видел?
– Вряд ли, – произнес Крылов. – Чудес не бывает. Если бы не видел, то и не прятался бы от вас. Так, что будем делать? Что предложишь?
Белоусов на секунду задумался и посмотрел на отдыхающих бойцов. Неожиданно он произнес:
– Разрешите, я лично возглавлю группу? Мой прокол, мне и нести ответственность за это. Я возьму троих бойцов, и мы вернемся обратно. Посмотрим, что делается там, на месте.
– Ты, что Андрей? Ты уже не доверяешь своим бойцам? Это плохо.
Заметив недовольную гримасу на его лице, Крылов продолжил:
– Хорошо, я не против твоего предложения. Пока вы осуществляете разведку, мы переместимся вот в эту точку и будем ждать тебя там. А ты, поднимай своих людей и посмотри, что там.
Белоусов выкрикнул три фамилии и, когда те поднялись с земли, он махнул им рукой. Они осторожно двинулись в обратную сторону и вскоре пропали за горным хребтом. Крылов выставил боевое охранение, и они осторожно двинулись дальше по ранее намеченному им маршруту. До точки сбора оставалось километра полтора.
– Товарищ командир, впереди, в двух километрах от нас, засада моджахедов.
– Сколько их?
– Трудно сказать. Мы насчитали восемь человек. Похоже, они нас ждут.
– Привал! – скомандовал Александр. – Будем ждать возвращения Белоусова.
Вскоре подошла группа Белоусова. Крылов посмотрел на него.
– Что будем делать, командир? – спросил лейтенант. Мы прошли дальше по дороге, прежде чем выйти на вас. На ней тоже моджахеды, их человек пятьдесят, если не больше.
Белоусов вопросительно посмотрел на него, ожидая решения. Ввязываться в бой с превосходящими силами противника было опасно. Во-вторых, перед группой стоит другая задача, это навести авиацию на банду Муллы Маланга, а не вступать в огневые стычки с моджахедами.
– Я думаю, Белоусов, что нам нужно обойти стороной засаду и двигаться дальше. Если ты считаешь, что нужно на них навести «вертушки», тогда передай летунам их координаты. Пусть нанесут удар, а там посмотрим.
Белоусов подозвал к себе радиста и приказал ему выйти в эфир. Когда радист связался с авиабазой, он попросил их нанести удар.
– Дайте координаты, – затребовала база.
Он быстро назвал квадрат и ориентиры. Закончив связь, они снялись с места и направились к контрольной точке. Часа через полтора над ними прошло звено «горбатых», а затем до них донеслись звуки мощных взрывов и треск авиационных пушек.
* * *
Отдохнув, они привычно выстроились в цепочку и снова двинулись по намеченному маршруту. Группа обошла один из блокпостов моджахедов и стала медленно подниматься в горы. Трудней всего этот подъем, наверное, дался Крылову. Он был мокрый от пота до последней нитки. Ему приходилось часто останавливаться, чтобы немного прийти в себя, однако, отдохнув с минуту-другую, он снова поднимался и шел вслед за своими бойцами. Они поднялись достаточно высоко в горы, и сейчас под ними лежала разгромленная авиацией засада моджахедов. Сверху были хорошо видны воронки от авиабомб и разбросанные по дороге трупы мятежников, около которых сновали выжившие в этой бойне люди.
Белоусов поднял руку вверх, тем самым остановив движение группы. Крылов приложил к глазам бинокль. Внизу по узкой и извилистой дороге, поднимая клубы серой пыли, двигались четыре автомашины. Они остановились на месте уже бывшей засады и выбравшиеся из машин люди стали быстро подбирать трупы убитых моджахедов. Разместив живых и раненых в машины, они развернулись и направились в обратную сторону.
«Вот была засада и сплыла, – с каким-то радостным для себя чувством, подумал он. – Их хоть похоронят, как людей, а кто похоронит нас?»
– Что будем делать, командир? – спросил Крылова Белоусов. – Сейчас они перегруппируются и начнут охоту на нас. Пока они не убедятся, что нас в этом районе нет, караван моджахедов не двинется с места.
Он посмотрел на него, ожидая, какое решение примет Крылов. Александр на секунду задумался, а затем произнес:
– Выполнять поставленную задачу. Приказ, Андрей, никто не отменял. Сколько времени у нас в запасе?
– Двадцать шесть часов, – ответил он.
– Этого вполне достаточно, чтобы принять решение. Будем ждать, я не думаю, что они догадываются, что мы находимся над ними.
Крылов знаком подозвал к себе радиста. В его голове моментально созрел, как ему показалось, оригинальный план. Радист быстро развернул свою рацию и, настроившись на нужную волну, протянул ему наушники и микрофон.
– Седьмой, седьмой, я – третий, как слышишь, прием, – произнес Александр.
– Седьмой, седьмой, я – третий, прием!
В эфире стоял треск и шум. Он с укором посмотрел на радиста и сунул ему в руки наушники и микрофон.
– Выйди на связь, а затем передашь микрофон мне. Понял? А, то кроме шума и треска, в эфире больше ничего нет.
Радист кивнул головой и снова начал вызывать базу. После нескольких попыток он развел руками.
– Товарищ командир, похоже, они глушат наш сигнал, – произнес радист. – Нужно поменять точку выхода в эфир.
Крылов посмотрел на десантников, которые внимательно следили за ним. Под их ожидающими взглядами он поднялся с камней и, забросив за плечи мешок, скомандовал:
– Группа, подъем! Быстро уходим.
Все поднялись на ноги и устремились за ним. Отойдя километров на десять от старой стоянки, он снова приказал выйти в эфир. На этот раз попытка увенчалась успехом. Радист передал ему наушники, микрофон и отошел в сторону.
– Седьмой, седьмой, я – третий! Как слышишь? Направьте вертушки к точке шестнадцать. Имитируйте возврат наших групп. Как понял? «Бородатые» обложили нас со всех сторон.
– Все понял, третий! – ответил приятный женский голос. – Ждите нас на точке шестнадцать в двадцать два часа, – ответил ему седьмой.
Он передал наушники и микрофон радисту и в знак благодарности похлопал его по плечу. Посмотрев по сторонам, он взмахом руки подозвал к себе Белоусова.
– Андрей! Начинаем новую игру. Сегодня в двадцать два часа прилетят «вертушки» и сделают вид, что забирают нас обратно на базу. Думаю, что моджахеды должны клюнуть на это. Пока они считают, что мы находимся в этом районе, они этой дорогой, как ты говоришь, пользоваться не будут. Как идея?
– Лично мне нравится, командир. Только я не уверен, поведутся ли они на этот маневр или нет?
– Попытка – не пытка. Посмотрим, а пока выставь охранение и объяви привал, пусть люди отдохнут.
Выставив боевое охранение, все они с удовольствием сняли с себя тяжеленные мешки с боеприпасами и провиантом и повалились на прогретую солнцем землю. Нагретые за день камни приятно грели тело. Крылов лежал лицом вверх и смотрел в синее бездонное небо. Было так тихо, что с трудом верилось, что он находится на войне, и что в каждую секунду автоматная очередь может, словно ножом, вспороть эту тишину и унести с собой чью-то жизнь.
Рядом с ним прилег Белоусов. Он положил под голову вещмешок и, повернувшись к нему лицом, тихо спросил Александр:
– Командир, ты женат?
– Был когда-то. Бросила она меня, ушла к другому человеку. А что?
– А я так и не решился жениться, когда узнал, что меня направляют в Афганистан. Не хотелось, чтобы она осталась вдовой.
– Вот тебе и на! Ты что, Андрей, здесь умирать собираешься? Нет, брат, я хочу умереть у себя в постели, в окружении детей и внуков.
– А ты ее любил, командир? Я вот свою девушку очень люблю.
– Я тоже люблю свою Ольгу, хотя она об этом и не знает. А жену я тоже любил, а она меня нет. Такое в жизни бывает. Ты любишь, а тебя – нет.
Он хотел еще о чем-то спросить Крылова, но он попросил лейтенанта больше не задавать ему вопросов. Александр отвернулся от него и через минуту-другую, засопел. Сон и напряжение дня сморили его окончательно.
* * *
В двадцать два часа группа была в условном месте. Услышав шум приближающихся «вертушек», они отметили свое местоположение двумя зелеными ракетами. Минут через пять две «восьмерки» мягко приземлились в метрах пятидесяти от группы.
